Сибирские татары при енисейском крае в 17 веке

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

КРАСНОЯРСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Исторический факультет

Курсовая работа по теме «Сибирские татары при енисейском крае в 17 веке»

Красноярск 2012

Сибирские татары при енисейском крае в 17 веке.

План

• Введение

• 1. Происхождение сибирских татар

• 2. Хозяйство

• 3. Традиции и верования

• 4. Разные события. Начало некоторых слобод. Восстания и военные действия

• 5. Дальнейшие открытия и завоевания на реке Енисее.

• Список литературы 

Введение

По данным Всероссийской переписи населения 1897 г. их общая численность составляла свыше 46 тыс. чел. Патканов С. К. Статистические данные, показывающие племенной состав населения, язык и роды инородцев. т.1, Тобольская, Томская и Енисейская губернии. -- Спб., 1911., а по всесоюзной переписи 1926 г. -- свыше 70 тыс. чел. Шнейдер А. Р. Доброва-Ядринцева Л. Н.

Население Сибирского края. Сибкрайиздат, 1928.. В современных условиях невозможно установить их точное количество, так как после всесоюзной переписи населения СССР 1926 года в официальных государственных статистических документах перестали сообщать данные о численности сибирских татар, они «исчезли» из этих документов так же, как многие другие малочисленные национальные меньшинства. О происхождении и этническом развитии сибирских татар существуют разные мнения.

1. Происхождение сибирских татар

Отдельные исследователи-сибиреведы связывают происхождение сибирских татар с историей племен хунну, обитавших на территории Западной Сибири уже во II-III вв. н. э.; с того периода начинается этап двухвекового взаимодействия сибирских тюрков с местными угроязычными племенами, в результате чего к IV-V векам здесь формируется один из компонентов гуннского конгломерата -- гунны -- кочевой народ, сложившийся во II-IV вв. в Приуралье из хунну, местных угров и сарматов. Массовое переселение последних на запад дало толчок так называемому Великому переселению народов. По этой концепции, среди гуннов был целый ряд тюркоязычных племен, среди которых были сибиры, или «сывыры», /«сыбыры»/. По преданиям тоболо-иртышских татар сыбыры когда-то занимали территорию по среднему течению Иртыша, но по каким-то причинам покинули эту территорию, оставив свое название предкам нынешних сибирских татар.

Различные племена, обитавшие в южной лесной, лесостепной полосе Западной Сибири, по языку в подавляющем большинстве своем были тюрки. Они сложились из угроязычных, кетоязычных и самодийских групп, подвергшихся смешению между собой и тюркизации. Тюркизация их происходила с трех сторон: со стороны Алтая, где с древних времен обитали тюрки, со стороны Енисея, где до монгольских завоеваний существовало объединение тюркоязычных енисейских кыргызов и с верховьев Оби, где обитали кыпчакские племена. Кыпчаки, принимавшие участие в формировании многих тюркских народов, считаются ближайшими историческими предками разных этнографических групп сибирских татар. Вышедшее из среды средневековых кыпчаков «ядро» сибирских татар в процессе своего этнического развития сталкивалось с группами угорского происхождения, монголами, народами Саяно-Алтайского нагорья. Средней Азии и Казахстана, татарами Поволжья и Приуралья, башкирами и некоторыми другими народами. Конечно, степень влияния указанных народов на этническое развитие сибирских татар зависела от конкретных исторических условий, продолжительности этих контактов и т. д.

Сибирские татары, как один из сравнительно крупных массивов среди тюркских народов Сибири, носящих этноним «татары», располагают богатой национальной культурой и самостоятельным тюркским языком, сохраняющим солидный общетюркский пласт, обогащенный заимствованиями из арабского, персидского, монгольского, русского и других языков. Он состоит из активно функционирующих народно-разговорных языков /диалектов/ единого сибирско-татарского языка. Сибирских татар можно рассматривать как трилинговых, так как они кроме своего народно-разговорного /родного/ языка, владеют обслуживающим их языком поволжских татар, являющимся для них литературной нормой, а также русским

2. Хозяйство

До прихода русских в Среднем При иртышье проживало в основном татарское население. Земли в Сибири было много, и до массовых переселений второй половины XIX в. во владении у татарских поселений находилось значительное количество земель. "Каждое инородческое общество из стари владеет известными пространствами при брежьев и лесу, которые по равным частям распределены между семействами, его составляющими. В случае увеличения их числа приступают, с общего совета князца и общества, к новому делению" (Гагемейстер, 1854). Пришлые поволжско-приуральские татары селились в основном в местах проживания сибирских татар: или это были отдельные улицы в сибирско-татарских поселениях, что встречается чаще всего, или, изредка, основывали свои деревни недалеко от сибирско-татарских поселений. Русское переселенческое население в конце XIX в. основало значительное количество новых деревень в местах, где имелись более-менее свободные земли. Дело в том, что приселение русского переселенческого населения к старожилам было редким, хотя и имело ряд преимуществ в виде более удобных земель, возможности с помощью старожилов обзавестись своим хозяйством..

В связи с обилием рыбы рыболовство было прибыльным занятием для многих групп сибирских татар. Большую часть рыбы продавали зимой в мороженом виде на городских базарах и ярмарках. Рыболовством татары занимались и на речках, и на озерах. Ловили щуку, хариуса, карася, окуня, линя, чебака, язя, налима, муксуна, тайменя, нельму, осетра, стерлядь и др

При охоте применялись ружья и покупные железные капканы и манки. При охоте на волков татары употребляли чекмеры - дубинки из дерева с утолщенным концом, обитым железной пластиной. Волков ловили также западнями. Иногда охотники пользовались длинными ножами (клинками). Есть сведения, что в некоторых группах сибирских татар для охоты на водоплавающую птицу и мелких пушных зверей использовались луки с тупыми стрелами. На колонка, горностая и глухаря ставили самодельные деревянные ловушки (кулемки), приманкой в которых служили рыба, мясо и т.д., ловушки давящего типа (пасмак). Использовались при охоте также черканы (чирканы) и самострелы, ставили разнообразные волосяные петли и силки (тозок, тосок, кыл). Устанавливая капканы зимой, охотник заметал свои следы метёлкой. Охота была пешей (зимой пользовались лыжами), при проверке капканов и ловушек в некоторых местах ездили на лошадях. Почти все охотники имели собак. Охотники - промысловики жили в сезон охоты в охотничьих избушках или землянках, шкуру добытого зверя сушили, растянув на стенах жилищ или хозяйственных построек.

3. Традиции и верования

Цикл обрядов сибирских татар, связанных с рождением и смертью, до настоящего времени сохранил древние черты. До начала, а кое-где и до середины ХХ в. татарские женщины рожали дома, обычно на нарах или на полу. Принимала роды опытная пожилая женщина или повивальная бабка (кентек инэ), которая перерезала пуповину ребёнка. По обычаю сибирских татар пуповину перерезали, положив её на серебряную монету. Этот обычай, по представлению сибиряков, обеспечивал новорождённому крепкое, как металл, здоровье и богатство. Пуповину вместе с последом обычно заворачивали в чистую тряпку и закапывали в землю, выбрав для этого чистое место во дворе. В некоторых местах существовал обычай сохранять пуповину новорождённого. Пуповину заворачивали в тряпку или кожу и хранили в щели между матицей и досками потолка. По такому поверью пуповина оберегала жизнь и здоровье ребёнка.

До 40 дней ребёнок лежал на подушке рядом с матерью, а после 40 дней его помещали в колыбель (ценкельцек). Наиболее распространённая форма колыбели - лёгкая деревянная рама, на которую натягивался холст, по четырём углам рамы закреплялись ремни, верхние их концы сходились вместе (иногда переплетались) вокруг железного кольца. За это кольцо колыбель подвешивалась к крепкому железному крюку, вбитому в матицу. Праздничный цикл, связанный с рождением ребёнка и с теми или иными явлениями в его жизни, включает следующие обряды: приглашение повитухи, совершение священного омовения, обмазывание губ ребёнка пищей из смеси мёда и масла (пала авыслантыру), набрасывание на него рубашки отца, праздник помещения в колыбель (бала туе), первое сбривание волос (карын цац), наречение именем, обрезание.

Рождение ребёнка обычно рассматривалось как важное событие. Особенно большую радость родителям доставляло рождение сына, хорошим предзнаменованием считалось и рождение близнецов.

К смерти сибирские татары относятся как неизбежному событию, завершающему жизненный путь человека, распространено так же мнение, что смерть человека - кара за его грехи при жизни. Иногда обмытого покойника без одежды сразу заворачивали в кусок холста или коленкора, но чаще шили специальную одежду, которая состояла из нескольких слоёв. На покойного надевали так же сшитые из белой ткани штаны, тапки, голову подвязывали платком, иногда обматывали её ещё куском ткани, надевали колпаки. Сверху тело оборачивали белой тканью (саван-кафэн): мужчину в три, а женщину - в пять слоёв. В могилу тело на верёвках опускали обычно 4-6 человек, клали его на дно могилы в нишу. Дно могилы в большинстве случаев ничем не покрывали, но в различных местах собраны сведения и о том, что дно могилы могли устилать стружками, соломой, берёзовыми ветками или досками.

Поминки по умершему сибирские татары устраивали на 3, 7, 40, 100-й день и через год. В некоторых группах сибирских татар поминки устраивали, кроме того, на 14-й, 52-й день, полгода

Другой формой бракосочетания был уход девушки тайно от родителей в дом своего возлюбленного, Случалось этот тогда, когда родители не были согласны на брак.

Значительно чаще случалось бракосочетание через похищение невесты. Причины для этого могли быть разные. Чаще всего они были связаны с имущественным различием семей. Обычно невозможность платить калым за невесту вызывала её похищение, которое производилось как с согласия невесты, так и насильственным путём. Иногда родители жениха и невесты договаривались инсценировать похищение, чтобы не платить калым, не готовить большого приданого и заменить дорогостоящую свадьбу небольшой вечеринкой для близких родственников. Нередко в таких случаях за невестой отряжали специально украшенную лошадь.

Из праздников относимых к календарной обрядности отмечаются сибирскими татарами праздники религиозного содержания (курбан байрам, ураза байрам, маулет и т.д.), общероссийские праздники, а так же такие праздники сельских тружеников, как день первой борозды, день животноводства, праздник урожая. Значительное распространение имеет проведение татарского народного праздника сабантуя. традиционными видами состязаний и увеселений такие как борьба, лазание по гладкому столбу за призом, бои на бревне с туго набитыми мешками соломы, перетягивание друг друга за палку, в быту для досуга наряду с такими интернациональными инструментами как гармонь, у отдельных групп сибирских татар бытовали и самобытные музыкальные инструменты, такие как комыс. Игра на комысе требовала определённого искусства.

Религиозные верования сибирских татар характеризуются сочетанием исламских и домусульманских (языческих) явлений.

4. Разные события. Начало некоторых слобод. Восстания и военные действия.

В 1607 г. городу Березову угрожала опасность разорения со стороны березовских остяков и вогулов, к которым хотели присоединяться пелымские и сургутские вогулы и остяки, а также самоеды. Собралось до 2000 человек. Общий съезд восставших был назначен за неделю до Петрова дня в протоке реки Оби, называемой Изъяпала, в 15 верстах выше Березова. Тогда от остяцкой женщины, находившейся на службе у одного из зачинщиков, было получено известие об измене вогулов и остяков. Воевода князь Петр Ахамашукович Черкаский принял все меры предосторожности: он не только вновь укрепил город рвами и во рву острогом и палисадами, но и «переимал» понемногу главнейших изменников и подверг их заслуженному наказанию, и, таким образом, угрожавшее городу несчастье было заблаговременно предотвращено. Среди казненных находилась остяцкая женщина, повешенная за ее волшебство, и два остяцких шайтанщика, принимавшие немалое участие в подготовке восстания: они заверяли остяков в удачном исходе задуманного ими дела. Тогда же понесли давно заслуженное наказание князь Василий Обдорский, о котором уже упомянуто в т. 1. и Шатров Лугуев, так как оба они стояли во главе этого восстания. Первый из них, по его собственному признанию, принимал, кроме того, участие в погроме самоедами мангазейского воеводы князя Мирона Шаховского и его служилых людей, а второй был виновником измены березовских остяков в 7103 (1595) г.

В 7117 (1609) г. подготовлялось новое восстание тобольских, тюменских, туринских, верхотурских, пелымеких, березовских и сургутских татар, вогулов и остяков, причем тюменские особенно надеялись на помощь калмыков, рассчитывая вместе с ними захватить город Тюмень и перебить в нем всех русских. Однако их намерение и на этот раз было раскрыто прежде, чем восстание успело вспыхнуть. Зачинщики его поплатились жизнью. Несколько пелымских вогулов, пришедших к соляной варнице на реке Негле за вестями, дали попять, что они уже были осведомлены о событиях, происходивших в то время в Москве. Из этого следует заключить, что они были ободрены этими известиями и поэтому ожидали успеха от задуманного ими дела.

При этом следует отметить одно обстоятельство, относящееся к тогдашним обычаям сибирских народов. Я говорю о том условном знаке, при помощи которого жившие в разных местах оповещались о предполагаемых восстаниях. Всякий, кому этот знак попадался на глаза, зная, что ему надо делать, и вооружался для борьбы за восстановление былой свободы. Вдова князца Игичея Алачева, принявшая при крешении имя Анны, отравилась на реку Вах в Сургутском уезде, чтобы потребовать ясак со своих людей, бежавших туда. На обратном пути она присутствовала в устье реки Иртыша на совещаниях тамошних остяков и обещала склонить к восстанию березовских остяков и вогулов. Ей была дана стрела, на котрой было вырезано поперек 11 шайтанов, а железный наконечник был затуплен. Стрела должна была пересылаться от одного остяцкого или вогульского жилища до другого, и каждому без дальнейших пояснений было понятно, что это означало. Несколько березовских казаков, ехавших за ясаком по реке Сосве, нашли эту стрелу и привезли ее в Березов, где учиненный розыск привел к тому, что описанное выше сделалось известным. При предыдущих восстаниях по всей стране ходили такие же стрелы.

5. Дальнейшие открытия и завоевания на реке Енисее.

Какое же количество драгоценного меха должно было быть в те времена в Сибири, если здешние народы носили собольи шубы и даже для лыжных подволок употребляли соболий мех. два князца — Тасей и Иркиней, по имени которых названы впадающие в Тунгуску реки Тасеева и Иркинеева, потому что эти князцы жили на берегах этих рек. Из тех же книг мы видим, что власть русских распространялась одновременно во все стороны, и русские двигались не только вниз по Енисею, чтобы объясачить тунгусов, живших на реках Питу и Подкаменной Тунгуске, но покорили также аплинских тунгусов на Верхней Тунгуске. Насколько в те первые времена сбор ясака был значительным, видно из того, что далее простые тунгусы платили по большей части по 10 соболей с человека. Русские подчиняли не только тунгусов, но также татар, живших выше по течению реки Енисея, причем дела среди них шли не менее успешно.

В этом киргизы иногда чинили русским препятствия, так как они считали всех татар своими людьми. Частью из корысти, чтобы им не помешали насильничать над татарами, частью же вследствие своего прирожденного неспокойного характера, киргизы постоянно подстрекали другие народы и уговаривали объединиться с ними против русских. Однако они не всегда имели успех, на который надеялись. Так, когда в 7127 (1619) г. они обратились с призывом такого рода к татарам Тюлькиной землицы, то получили отрицательный ответ. При этом случае упоминаются два народа — ассаны и жители землицы Бохты, которых киргизы также старались привлечь на свою сторону. Первый из них — особый народ, живущий рассеянно под разными названиями в Енисейском и Красноярском уездах. Второй же — отдельный татарский род, живущий в верховьях Енисея.

Чтобы препятствовать отдаленным народам сообщаться с киргизами и одновременно оттеснить этих последних и оберечь от их набегов народы Томского уезда, в начале 7128 (1620) г. возникло предположение поставить в верхнем течении Июса среди кызылских и басагарских татар острог, поместив в нем достаточное число служилых. Это — местность, где проходит большая дорога из Томска в Красноярск и на верховья реки Енисея. Но в те времена ездили обычно водою по Чулыму и Июсу, а потому было полезно иметь там на пути укрепленное место, чтобы продолжать начатые из Томска завоевания по реке Енисею. Однако, после постройки Енисейска, устройство здесь острога было излишним, а потому предположение это и не было исполнено; к тому же осуществление его было бы не безопасно из-за вероломных киргизов.

Вместо того с целью взимания ясака с чулымских татар и для оберегания их от набегов киргизов вскоре построили другой острог. Это был Мелесский острог — небольшое укрепленное место в Мелесской волости на реке Чулыме, постройка которого происходила в 7129 (1621) г. под смотрением присланного из Томска казачьего головы Молчана Лаврова. Об этом имеются различные письменные свидетельства. Таким образом устные предания томских жителей, утверждающих, что Мелесский острог был построен раньше Томска, неосновательны. Ошибка произошла от того, что река Чулым, вследствие своей близости, сделалась известна сургутским служилым людям раньше, чем река Томь, и, следовательно, жившие по Чулыму татары начали раньше томских татар платить ясак. Но в то время еще не было острога, да и надобности в нем не было никакой, поскольку ясак вносился без всякого сопротивления, и со стороны киргизов не встречалось никаких препятствий. Мелесский острог стоит на северном берегу реки Чулыма, в 370 верстах от Томска, на большой дороге, ведущей в Енисейск. Местность там такова, что на ней вполне удобно можно бы устроить значительное русское поселение. Но всей землею владеют там татары, а из русских со времени основания живет в остроге только небольшое число служилых людей, которых ежегодно сменяют из Томска.

Скажу несколько слов о сборе ясака в Енисейске и о покорении татар, живших вверху по Енисею, насколько о том известно из древнейших ясачных книг. В 7129 г. из Тюлькиной землицы было получено 80 соболей и 19 недособолей:. из новой Онпальской землицы от князца Байтерека 10 соболей; с новой Вазанской землицы 3 худых соболя и 7 недособолей. В 7130 г. из Тюлькиной землицы от князца Татуша с товарищи 100 соболей, от князца Байтерека 5 соболей и еще с 4 человек из Тюлькиной землицы 24 соболя. В 7131 г. из Тюлькиной землицы от князца Татуша и др. 100 соболей, из новой Вазанской землицы 20 соболей, от князца Байтерека 15 соболей. Вазанская землица не может быть не чем иным, как только землей ассанов, о которых упоминалось выше. Хотя следовало бы аринцев на реке Енисее и котовцев на реке Кане, по их языку, считать одним народом с ассанами, но название «ассаны» употреблялось только о тех из них, которые жили в верховьях речки Усолки, впадающей в Тасееву, по соседству с котовцами, жившими по реке Канy. Эти-то асаны и стали в это время подчиняться русской власти, а аринцы и, может быть, часть котовцев причислялись к Тюлькиной землице. Название «Онпальская землица» совершенно неизвестно, и оно встречается всего только один раз, хотя князец Байтерек часто упоминается в позднейших ясачных книгах.

К этому прибавим еще несколько томских известий о народах, живших по Енисею, недалеко от реки Июса, составлявшей границу Томского уезда. Мы находим здесь следующие названия: качи, милисиары (может быть, милисы и ары), браты и маты. Качи или качинцы — это татары, живущие по реке Каче, впадающей в Енисей; они являются самым многочисленным и важным народом во всей той местности. Слово «милисы» объяснить не могу; ары — это аринцы; маты, кажется, то же самое, что существующие до сих пор маторцы, хотя в другом месте между ними было отмечено различие. Браты — это буряты, обычно называемые братскими, из коих ближайшие живут около реки Уды, которая называется далее Чуной и, наконец, Тассевой. Они прославились своими многократными набегами на Енисей. В одном архивном документе говорится, что браты и маты — многочисленные народы, которые не платят ясак государю, а собирают его с государевых ясачных людей. Осенью 1622 г. из Мелесского острога сообщили в Томск, что Аринский князец Татуш дал знать чулымским и июсским татарам о приближении бурятов с 3000 войском, не считая кыштымов. Кыштымами же по-татарски называются такие народы, которые обязаны другому народу покорностью и платежом дани.

Когда об этом узнали в Енисейске, воевода Хрипунов послал служилого человека Ждана Козлова с товарищами к бурятам, чтобы уговорить их покориться русским. Ему же поручено было проведывать обо всех обстоятельствах, касающихся бурятов: живут ли они постоянно в одном месте или кочуют с места на место, какие у них крепости и какое оружие они употребляют, сколько конных воинов они могут выставить в случае войны, какова вообще численность этого народа, как зовут владетелей и князцов, которым они повинуются, чем они промышляют, какой имеют скот, какими товарами торгуют, водятся ли у них добрые соболя и иной какой зверь есть ли, и можно ли от них ожидать великому государю пользы. Далее, надо было расспросить бурятских князцов и иных их знатных людей и всячески пытаться дознаться, почему они предпочитают своей собственной родине места на реке Кане, где некоторые из них после упомянутого выше нападения уже стали жить. Не затевают ли они войны против кого-нибудь, не собираются ли выступить против Енисейска или, может быть, они хотят притти туда, чтобы подчиниться русской власти. Предписывалось призывать бурятов в Енисейск, где они получили бы государево жалованье, заключавшееся обычно в богатом угощении и подарках.

О последовавших событиях известий в архивах не сохранилось. Однако из сказанного очевидно, что это была первая посылка к бурятам. Приглашение народов в города и остроги приносило часто большую пользу: их угощали обильной пищей и крепкими напитками, дотоле этим людям по большей части совсем неизвестными; их одаривали разной домашней и кухонной посудой и охотничьей снастью, что было им гораздо полезнее и приятнее, чем если бы их осыпали сокровищами, употребление которых им было незнакомо; старались обрадовать их разными украшениями, которые не только служили для роскоши, но были на их платье отличительными среди их соплеменников знаками оказанной им милости, что опять-таки служило приманкой для других. Эти меры много способствовали тому, что все новые народы подчинялись русским и платили им ясак.

Когда в 7131 (1623) г. посылали из Москвы в Енисейск воеводу Хрипунова, то признано было нужным отправить вместе с ним Андрея Дубенского, чтобы Хрипунов мог употреблять его в дальние посылки для основательного разведывания и подчинения русской власти новых народов. В 7132 (1624) г. Хрипунов послал Дубенского с служилыми людьми вверх по Енисею для подробного обследования Тюлькиной землицы, для укрепления покоренных народов под русской властью, для объясачения новых и, что было самым главным, для отыскания в центре этой землицы удобного места, где бы можно было поставить острог для защиты новых русских поселенцев, для оберегания тамошних новых подданных, а также для лучшего сбора ясака. Когда это было, по мере возможности, выполнено, и Дубенский, возвратясь, привез с собою даже чертеж той местности, в которой, по его мнению, следовало поставить острог, Хрипунов отправил его в 7133 (1625) г. в Москву с собранной за тот же год ясачной казной.

В том же 1625 г. из Енисейска был послан в Тюлькину землицу для сбора ясака атаман Василий Алексеев, который возвратился с 99 соболями. Должно быть, Дубенский вновь объясачил тубинцев, которые прежде платили ясак в Томск. Для сбора ясака с них и дальнейшего распространения русских владений одновременно с атаманом Алексеевым был послан также стрелецкий десятник Михаил Шорин. Но в Тюлькиной землице никто не хотел вести его к тубинцам, потому что, как говорили тюлькинские люди, тубинцы покинули свои прежние кочевья и присоединились к киргизам.

Место, выбранное Дубенским для постройки нового острога, находилось в земле качинских татар, на левом или западном берегу реки Енисея, около устья реки Качи. Родовое название этих татар, которым они отличались от других родов своего народа, было «кашкар, каштар или кашкалар». От этого произошли русские слова «качи» и «качинцы», а также русское название реки Качи, тогда как татары называют ее Изыр-су. Когда татарам приходится переводить на свой язык слово «качинцы», они говорят «изыр-кичи», что означает людей, живущих на реке Изыр. Ниже устья этой реки поднимается высокий яр или круто обрывающийся берег реки Енисея, состоящий из красноватой земли или глины. Повыше устья подходит к Енисею красивая равнина, которая и предназначалась Дубенским под острог и на которой он впоследствии действительно был построен. Красивая местность, удобное местоположение, равно как и высокий красноватый берег вполне оправдывали название Красный яр, которое было дано Дубенским тому месту, где предположено было построить острог. Впоследствии это название было принято также татарами или, вернее говоря, переведено ими на свой язык, так как город Красноярск они называют Кизыл-яр-тура.

Предложение Дубенского было найдено в Москве приемлемым, и он получил указ приступить к постройке и оборудованию острога, если другие лица, также бывавшие в тамошних местах, одобрят это дело. В виду этого боярину и воеводе тобольскому, кн. Дмитрию Тимофеевичу Трубецкому, было приказано расспросить местных жителей, бывавших в Енисейске, обо всех обстоятельствах, касавшихся намеченного для острога места, и если окажется, что оно имеет удобное расположение, что там есть хорошие пашенные земли, что оно может способствовать распространению царской власти и что оно безопасно для посылаемых туда служилых людей, то дело следовало продолжать, и в таком случае выполнение его, согласно царскому указу, поручалось упомянутому боярину и воеводе с тем, чтобы от него зависело все, в частности, с каким количеством людей, пушек, воинских и хлебных запасов отправить туда Дубенского и откуда все это взять.

Тем временем кн. Трубецкой скончался в Тобольске, а сменивший его воевода, кн. Андрей Андреевич Хованский, еще не прибыл. Дело перешло ко второму воеводе, Мирону Андрееву, сыну Вельяминову, который и расспросил всех бывавших в Енисейске о состоянии и выгодах того места, которое Дубенский описал под именем Красного яра. Дети боярские — Павел Хмелевский, Михаил Байкашин, Максим Трубчанинов и Михаил Ушаков — сказали, что они не знают места, называемого Красным яром, так как никогда не слышали о нем от ясатчиков, которых они посылали из Енисейска в Тюлькину землицу, но им известно, что в составе Тюлькиной землицы имеется землица Качинская, жители которой кочуют со своим скотом, пашут землю, сеют ячмень и кырлык (вид гречихи), а зимою живут в глухих лесах, опасаясь калмыков и бурятов. Калмыки же и буряты требуют от них ясак и насильно берут его от них.

Во всяком случае, там имеются удобные места, где бы можно было поставить острог и завести большую пашню. Но на это потребовалось бы до 500 человек, для которых в Енисейске необходимо заготовить хлебные запасы на 2 или 3 года. В таком случае можно вполне надеяться, что новый острог принесет государству значительную пользу и не только потому, что буряты и киргизы будут принуждены тогда прекратить свои набеги на жившие там народы и требовать от них ясак, но и потому, что сами буряты и киргизы, а также многие другие народы, может быть, станут платить ясак в новый острог. Все это вполне согласовалось с описанием Дубенского, так как его Красный Яр был именно в центре Качинском землицы, о которой тобольские дети боярские слышали так много хорошего.

Но в Тобольске был недостаток в людях, оружии, деньгах и хлебных запасах; поэтому посылка не могла состояться в 1626 г. По указу из Москвы велено было «прибрать» в сибирских городах в государеву службу в казаки 500 человек охочих людей, снабдить их оружием, порохом и свинцом и выдать денежное и хлебное жалованье на 2 года вперед. Тобольский воевода кн. Андрей Андреевич Хованский писал о том по всем сибирским городам. Но так как такого количества людей «прибрать» не могли, то число их было уменьшено до 400 и, наконец, до 300 человек, которые были набраны в Тобольске, на Тюмени и Верхотурье и, по получении всяких воинских запасов и особенно денежного и хлебном жалованья на 2 года вперед, летом 1627 г. были отправлены из Тобольска.

Так как начальник этих служилых людей находился в полном подчинении у тобольского воеводы, то и наказ свой он получил от него же. Наказ этот сохранился до сих пор в Красноярске и проливает свет как на время действительной посылки, так и на другие, относящиеся к ней обстоятельства. Начинается он так: «Лета 7135-го июня в 1-й день, по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу, воеводы князь Андрей Андреевич Хованской, Иван Васильевич Волынской да дьяки Иван Федоров, Степан Угодцкой велели Андрею Онофреевичу Дубенскому ехати на государеву службу в Качинскую землицу, вверх но Енисею реке, на Красный Яр для того...» и г. д. Далее повторяется царский указ о посылке Дубенского в Красный Яр и говорится, что во исполнение этого указа уже «прибрано» 300 казаков и выдано им жалованье. Дубенскому предписывается итти реками Обью и Кетью «с великим поспешением, денно и нощно», чтобы еще летним путем прибыть в Маковский острог. В течение зимы он должен был перевезти в Енисейск весь отпущенный с ним наряд — зелейный, свинец и всякие пушечные и хлебные запасы — и построить там кочи, на которых сразу, как только вскроется лед, по первой же полой воде итти дальше к Красному Яру, где прежде всего построить острог и необходимые дома и амбары, по углам острога поставить башни, обнести его снаружи валом и рвом и поделать надолбы. Затем в наказе даются указания, как обращаться с местными народами, как с теми, которые уже приведены к повиновению, так и с теми, которых еще следовало объясачить. Приказывалось действовать всюду ласкою и дружескими уговорами, раздавая угощение и подарки; но там, где это оказалось бы недействительным, чтобы достичь намеченной цели, предписывалось применять строгость. Отдельно говорилось о киргизах, каким образом надлежит их привести к безусловной покорности его царскому величеству, и, в случае отказа их, итти на них войною, в чем Томск и Красноярск должны оказывать друг другу поддержку; если бы отпущенных с Дубенским служилых людей оказалось для этого предприятия недостаточно, то Дубенский должен был требовать себе людей из Тобольска, Енисейска и Томска, которые в таком случае должны ему оказать помощь. Остальное содержание наказа состоит из общих напоминаний Дубенскому об его обязанностях по отношению к служилым людям во время пути и на месте, во всех случаях заботиться о безопасности острога, приискивать удобные для пашни места и обо всем случившемся почасту отписывать в Тобольск.

Первая отписка Дубенского поступила от него в Тобольск 15 октября 1628 г. и содержала сообщение, что постройка острога, согласно данным указаниям, во всех частях выполнена. Были сделаны всякие укрепления и построены съезжая изба, амбары для хранения воинских и хлебных запасов и дворы. Тогда же начали пахать пашню около острога, так как было найдено, что земля для этого удобна и что качинские татары с успехом сеют ячмень и кырлык (вид гречихи). Такая быстрота поразительна, ибо где же видано, чтобы города строились в несколько месяцев. Первоначальный острог был, возможно, небольшой и непрочный, но для обороны от тамошних врагов достаточный. Удобная для земледелия в скотоводства земля является важнейшим преимуществом, которым природа наделила места около Красноярска; имеются там и все возможности для торговли, так как кругом довольно много пушнины. Несмотря на это, город Красноярск никогда не достиг большого развития. Причиной этого была отчасти его удаленность от большой дороги, которая в прежние времена всегда, сухим путем или водою, проходила через Енисейск, отчасти же то, что тамошние дети боярские и служилые люди не принимали в свою среду настоящих торговых людей. Красноярск отличается тем, что в нем почти все посадские, которые, собственно говоря, должны бы быть купцами, живут по деревням и кормятся только пашней.

Пока происходила постройка острога, качинские татары и аринцы пытались помешать работе или даже прогнать русских обратно; их, по всей вероятности, подстрекали киргизы, восставшие в то время против Томска. 26 июля 1628 г. они в большом количестве приблизились к острогу. Постройка его подвинулась уже настолько, что не было причины их бояться, однако излишняя храбрость побудила многих служилых людей выйти в поле, где они были окружены неприятелем и по большей части побиты. Качинцы и аринцы приступали к острогу, но для взятия его силы их оказались недостаточны, и они вынуждены были отступить, не добившись своей цели. Когда после этого они бежали к киргизам, то воевода Дубенский выслал против них 17 августа того же года 140 служилых людей под начальством атамана Ивана Кольцова, которые жестоко отомстили им: многие киргизы, качинцы и аринцы были побиты, а их жены и дети взяты в полон.

В числе пленников была престарелая киргизская княгиня, но имени Кулера, ради которой, как надеялся Дубенский, киргизы воздержатся от враждебных действий и снова признают над собою царскую власть. Он велел через посланцев обещать им государево жалованье и уговаривать их князцов приехать в Красноярск и принести повинную в совершенных ими проступках. Однако киргизы не обращали внимания на милости и на обещания. Они не могли понять, что от неокончательно покоренных или почему-либо опасных народов русские обычно брали в залог их верности аманатов и содержали их в городах. Киргизский князец Кора умер в Томске, будучи там аманатом. Киргизы негодовали на это и тем объясняли свое восстание. Они опасались приехать в новый русский острог, чтобы их также не оставили там в качестве аманатов. Таким образом сношения с ними не имели успеха. С качинскими же татарами и с аринцами, напротив того, дело шло совсем иначе.

Аринский князец Татуш тою же осенью пришел обратно в Красноярск, признал свою вину и дал в аманаты одного из своих сыновей. Он также начал платить ясак, внеся его за 1629 г.; это был первый ясак, полученный в Красноярске. В течение зимы понемногу стали появляться качинцы; те же из них, которые еще оставались у киргизов, просили об отсрочке до весны, когда на полях у Красноярска они могут найти корм для своих лошадей. Они убедились, что у киргизов им не лучше и что лучше подчиняться русским, чем своим соплеменникам. Кроме того, любовь к родным местам имела также в этом случае свое обычное действие.

Одно обстоятельство, сообщенное об этих народах в Тобольск воеводой Дубенским, кажется нам сомнительным. Князец Татуш будто бы сказал Дубенскому, что аринцы и качинцы в прошлые годы платили ясак Алтын хану и что им придется делать это и впредь, но Дубенский им это запретил, «угрожая всею государскою грозою» тем, кто осмелится, будучи русским подданным, уплачивать хотя бы небольшой ясак кому-либо другому. По словам Татуша, тогда никто от Алтын хана еще не приходил за ясаком. Здесь возникают те же самые сомнения о которых говорилось выше, в связи с рассказом об обязанности качинских татар уплачивать ясак калмыкам. Эти народы были бы крайне стеснены, если бы действительно должны были платить ясак как русским, так и Алтын хану. Как уже было сказано выше, они немалое время, под названием людей Тюлькиной землицы, платили ясак русским, пришедшим к ним из Енисейска, следовательно с севера. К западу от них жили киргизы, которые своими требованиями ясака отягощали все соседние народы; а к востоку находились буряты, о которых точно известно, что они брали ясак с качинских татар. Недоставало только, чтобы еще с юга пришли монголы и потребовали себе такого же ясака. Почему же, однако, об этом не было раньше ничего известно, тогда как о владычестве Алтын хана над другими народами Сибири еще до того ходили слухи, и почему эти народы не жаловались в прошлые годы русским, что их так сильно притесняют со всех сторон?

Известие об основании города Красноярска было настолько приятно Москве, что, когда участвовавшие в этом деле служилые люди описали в челобитной понесенные ими чрезвычайные труды и лишения, то было признано справедливым выдать каждому из них, сверх их обычного жалованья, еще половину их денежных окладов, а также возместить расходы по перевозке грузов из Маковского острога в Енисейск и на покупку судов, сделанных ими якобы из своих собственных средств. Кроме того, они освобождались на 5 лет от всяких пошлин с купли и продажи. Таково было содержание царского указа от апреля 1629 г.; это была честь, которою не мог похвалиться никакой другой город в Сибири.

За построением Красноярска последовало основание небольшого острога или зимовья на реке Кане с целью покорения живших на этой реке котовцев. Чтобы понять, что такое «зимовье», необходимо знать, что для сбора ясака в местах пребывания сибирских народов не всегда строились остроги и что в менее важных случаях их заменяли всего лишь одной или двумя избами, в которых ясачники могли бы прожить безопасно зимою. Так же как и остроги, эти избы обносились частоколом. Жилища этого рода называются в Сибири острожками или зимовьями, летние же жилья, в которых зимою не живут, называются летовьями. Основание острога на Кане было поручено атаману Ермолаю Остафьеву, который с 50 служилыми людьми 28 августе 1628 г. отправился из Красноярска.

Список литературы

1. Алексеев Н.А. Традиционные верования тюркоязычных народов Сибири. - Н., 1992.

2. Валеев Ф. Т. Сибирские татары: культура и быт. -- Казань, 1992, с.5-43..

3. Шнейдер А. Р. Доброва-Ядринцева Л. Н. Население Сибкрая. - Сибкрайиздат, 1928

4. Миллер Г. Ф. История Сибири. — М.-Л.: АН СССР, 1941. — Т. 2