Типология авторитарных режимов (на примере режима санации Пилсудского в сравнении с режимом Гитлера)

«Типология авторитарных режимов (на примере режима санации Пилсудского в сравнении с режимом Гитлера)»

В отличие от эмоциональных оценок, присущих публицистике, современное государствоведение использует понятия «авторитаризм» и «тоталитаризм» применительно к аналитическим конструкциям, каждой из которых соответствует различная степень доминирования авторитарных принципов организации властно-политических отношений. Так, абсолютное преобладание этих тенденций, когда государство фактически полностью «поглощает» гражданское общество, беспредельно вмешиваясь не только в другие области социальной действительности, но и в частную жизнь граждан, является отличительной чертой тоталитарного режима.

Понятие «тоталитаризм» (от лат. totalis – весь, целый, полный) было впервые использовано в 1920-е г.г. итальянскими либералами Дж. Амендолой и П. Габетти для характеристики диктатуры Б. Муссолини. Позднее в работах Ф. Хайека «Путь к рабству» (1944), Х. Арендт «Происхождение тоталитаризма» (1951), К. Фридриха и З. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия» (1956) данный термин применялся для раскрытия сущности политических режимов фашистской Италии, гитлеровской Германии, а также СССР в годы сталинизма.

Тоталитарный режим характеризуется следующими чертами:

1) политические права и свободы граждан, возможность их самостоятельного и активного участия в определении государственной политики принципиально отвергаются концепцией вождизма, лежащего в основе режима. У граждан нет выбора, они ориентированы на существование единой системы, для которой нет вариантов: не только выступления против нее, но и простая критика рассматриваются законом как уголовное преступление;

2) переход политического руководства от одной партии к другой не может быть осуществлен путем выборов: обычно существует одна легальная партия, а если допускается существование других, то они, как массовые общественные организации, находятся под контролем партии; руководящая роль партии закреплена конституционно;

3) политический плюрализм принципиально отвергается, политическая оппозиция не допускается, защита прав меньшинства не признается; принцип демократического централизма, требовал безусловного подчинения меньшинства большинству. Под руководство правящей партии, фюрера, военного совета поставлены все существующие общественные организации, создается единый механизм политического властвования. Иногда провозглашается создание целостного, слитного организма «партии-государства», членами единственной партии объявляются все граждане, а органы государства становятся органами партии (парламент – законодательный совет партии, правительство – исполнительный совет и т. д.);

4) разделение властей отвергается, в конституциях в том или ином варианте фигурирует принцип единства власти. Представительные органы либо распущены, либо являются единственными законодательными органами. Местное самоуправление также лишено всякого реального значения: на местах правят назначенные представители главы государства и правительства, а если их нет (власть Советов), то реальные полномочия сосредоточены в руках партийных органов;

5) единая обязательная политическая идеология обеспечивается государственным принуждением в явственных или скрытых формах

6) правящий режим часто развязывает захватнические войны, провозглашается превосходство одной расы или национальности над другой.

Тоталитарные режимы могут возникнуть на разной социально-экономической базе и в различном социокультурном контексте, быть следствием военного поражения или государственного переворота, навязываться извне или появляться в результате внутренних противоречий общества.

В отличие от тоталитарных, авторитарные режимы обычно пользуются репрессиями в минимальных дозах, основывая свою стратегию на здоровой экономике и ощутимых преимуществах для более широких секторов общества, чем малочисленная привилегированная группа. Авторитарное правление нередко сочетается с ограниченным политическим плюрализмом.

Авторитарные режимы ищут свое обоснование в различных вариантах концепции героев и толпы. Одним из таких вариантов является теория правящей элиты В. Парето и Г. Моска и развитая затем Р. Михельсом, Р. Милсом и др. Концепции элитаристов нашли продолжение в теориях массового общества и массового государства, исходные начала которых были разработаны М. Вебером, Э. Ледерером, Г. Марселем и др. Они представляют себе общество страны в виде толпы, в которой отдельный человек подчиняется поведению толпы и действует в соответствии с примитивными эмоциями  патриотизмом, расизмом, ненавистью и т. д. Для действий толпы нужен вождь, который направляет ее, хотя она этого и не осознает.

Авторитарный режим характеризуется следующими чертами:

1) сильная власть, сосредоточенная в руках узкого круга лиц или одного верховного правителя;

2) политические права и свободы граждан признаются в ограниченном объеме, который не обеспечивает возможности самостоятельного участия граждан в определении государственной политики, не предоставляет права некоторым оппозиционным партиям действовать легально;

3) переход политического руководства от одной партии к другой и формирование высших органов государства на основе выборов, но сам выбор партий избирателями ограничен. Выборы депутатов парламента происходят часто на основе этнических и религиозных пристрастий, выборы президентов подчинены харизматическому принципу;

4) признается лишь ограниченный политический плюрализм, разрешаются только некоторые организации, причем только на определенных условиях, государственные решения принимаются большинством правящей партии без учета прав меньшинства, права политической оппозиции нарушены, ее издания подвергаются цензуре, а ее лидеры подвергаются арестам. «В условиях, когда разрешены только те течения, которые способствуют поддержанию социального равновесия, – отмечает Г. Эрме, – силы, находящиеся «с правильной стороны» плюрализма, могут законно выступать на стороне власти по каналам якобы непартийных организаций или даже партий, отобранных по принципу их конформизма. С другой стороны, те силы, которые угрожают статус-кво, обречены быть вне закона или в подполье, чем и оправданы откровенные репрессии против них;

5) принцип разделения властей может быть упомянут в конституции, но фактически он отвергается. Акты президента или правительства вторгаются в сферу законодательной власти и нередко имеют большее значение, чем закон. Судебная деятельность во многом находится под контролем исполнительной власти;

6) плюрализм политической идеологии ограничивается;

7) вооруженные силы часто играют политическую роль;

8) развивается национализм и захватническая идеология.

Проанализируем теперь основные черты режима санации Пилсудского.

В 1920 году Пилсудский был главнокомандующим польской армии, получившим 14 ноября 1920 года он принял маршальский жезл из рук солдата Яна Венжика. В марте 1921 года сейм принял Конституцию, по которой глава государства подконтролен сейму и не может быть одновременно главнокомандующим армией.

Маршал не захотел быть президентом, подчиненным Сейму. В новом раскладе сил Пилсудскому не нашлось места в государстве и армии. Он демонстративно отказался от предложенной ему должности начальника генштаба и гордо заявил, что все отдал Польше и теперь хочет насладиться семейной жизнью. «Уединился» он в пригороде Варшавы  Сулеювке, имении, подаренном ему армией.

Сулеювкский затворник активно вмешивался в проекты реформы армии, особенно создания структуры ее высшего командования. Наконец Пилсудский добился своего: пост военного министра 27 декабря 1925 года занял его вернейший сторонник генерал Л. Желиговский. Тот сосредоточил под Варшавой (в Рембертове) «для маневров» преданные Пилсудскому дивизии.

Можно было выступать. 12 мая 1926 года Пилсудский, все еще в ореоле «левого», начал из Рембертова марш на Варшаву. Выступление выдающегося конспиратора было подготовлено блестяще. Никто из правительственных войск из провинции не смог двинуться к столице. Три дня гражданской войны, «столь же жестокой, как любая иная», стоившей 1300 жертв, закончились победой пилсудчиков, провозгласивших «режим санации». Другое название режима Пилсудского – «правление полковников» (окружение Пилсудского состояло в основном из действующих офицеров или ветеранов Польских легионов).

Пилсудский стал единоличным диктатором. Несмотря на это, официально в отличие, например, от того же Гитлера, он не считался первым лицом страны. (В 1934 г. после смерти Гинденбурга Гитлер объединил в своём лице посты канцлера и президента, став тем самым и верховным главнокомандующим). Формально главой государства до 1939 года был президент И. Мосьцицкий.

Германские нацисты в короткое время ликвидировали основные политические свободы, запретили все партии, разогнали в 1934 г. профсоюзы, упразднили свободу печати. В отличие от фашистской Германии формально в Польше существовало разделение властей, действовал парламент. При этом, однако, он выполнял в большей степени сугубо декоративную роль. Пилсудский, став единоличным диктатором Польши, продемонстрировав редкостный для Европы издевательский тон по отношению к парламенту: «...Я мог бы не впустить вас в зал национального собрания, насмехаясь над всеми вами, но я проверяю, можно ли пока еще в Польше править без кнута». «Сейм политических проституток»  эту оценку польского парламентаризма Пилсудский пронес через всю свою политическую деятельность.

В сентябре 1930 г. маршал Пилсудский объявил о роспуске парламента и приказал арестовать многих деятелей парламентской оппозиции, которые затем были приговорены к тюремному заключению на судебном процессе, который многие считали глумлением над справедливостью. Юзеф Пилсудский перед кончиной (12 V 1935 г.) успел утвердить и авторитарную Апрельскую конституцию, значительно ограничивающую полномочия Сейма и расширяющую прерогативы президента. Однако существование Конституции (пусть ее многие положения и оставались действительными только на бумаге) свидетельствует об авторитаризме, а не о тоталитаризме.

Пилсудский правил сильной рукой. «Санация» поддерживала своё господство карательными экспедициями («пацификации»), военно-полевыми судами. Подавление инакомыслия в Польше имело место, но все же не приняло таких больших масштабов, как в фашистской Германии. Однако 17 июня 1934 года по его приказу был открыт концлагерь в восточной части Польши, недалеко от границы с Россией, в Березе Картузской. Этот концлагерь был точной копией немецкого концентрационного лагеря Ориенбург: пять защитных рядов изгороди из колючей проволоки, широкий ров с водой, затем проволочная изгородь под высоковольтным напряжением, по углам высокой ограды (около 7 метров) располагались сторожевые вышки с пулемётами, большое количество охраны с немецкими овчарками. Непосредственно за организацию лагеря отвечал польский воевода Костик Бернацкий.

Существовала в Польше и оппозиция. Так в Сейме, до его разгона, сложился оппозиционный блок партий  «Центролев». Сфальсифицировав результаты выборов (ноябрь 1930), «санация» обеспечила себе большинство в новом Сейме, но сохранившаяся легальная оппозиция  ППС и крестьянских партий (в 1931 последние объединились в Стронництво людове)  усиливала противодействие режиму.

Важным отличием авторитаризма от тоталитаризма является степень развития национализма в стране. Маршал Пилсудский в течение десяти лет (1926-35) был фактическим диктатором Польши. И если с точки зрения поклонников демократии это все-таки была диктатура, а значит, явление отрицательное, то с точки зрения трех миллионов польских евреев это было чудесное время: они (как и прочие национальные меньшинства) пользовались равными с поляками правами.

Все изменилось, когда после смерти Пилсудского у кормила власти стали президент Мосьцицкий и всесильный министр обороны маршал Рыдз-Смиглы. При них антисемитизм превратился в открыто агрессивный, и возглавляли его две политические партии  национал-демократы и национал-радикалы. С трибуны Сейма произносились откровенно антиеврейские призывы; евреи были изгнаны с государственной службы и из всех промышленных предприятий, принадлежащих государству. Открытых погромов не было, но находящееся в руках государства радио постоянно призывало поляков проявлять «патриотизм», а именно  ничего не покупать у евреев  «чуждого для страны элемента». «Учебные гетто» были легализованы, и евреи не смели садиться на места, предназначенные для «высшей расы»,  и это все было до того, как печально известные «Нюрнбергские законы» в Германии вступили в силу!

И все-таки, когда над Польшей разразилась гроза нацистского вторжения, ни один еврей не уклонился от вступления в ряды польской армии. Поляки и украинцы, евреи и белорусы  все они в равной степени пережили страшные дни сентября 1939 года.

Диктатор – это, как правило, харизматическая личность. Авторитаризму, как и тоталитаризму присущ культ личности диктатора. Культ личности Пилсудского нес такой же отпечаток пошлости и безвкусицы, как и культы Сталина, Гитлера, Муссолини. Вот один из образчиков популяризации образа Пилсудского, принадлежащий писателю Юлиушу Каден-Бандровскому. Описываются тяжелые будни вождя нации во время Первой мировой войны: «Уснул в Енджеевском комиссариате, не доев даже супа. Мы не смели будить его. Это мог сделать только Жулиньский (один из руководителей польских легионеров). Он ждал до последней минуты. Затем наклонился и легко взял Пилсудского за руку. Если бы я не боялся преувеличения, сказал бы: как будто ангел будил льва. Сколько силы, и кротости, и веры было между двумя людьми»¹.

Отличительной чертой авторитаризма является попытка модернизации вооруженных сил. Эти попытки имели место и со стороны Пилсудского, но они имели меньший успех по сравнению с тем, чего достиг Гитлер в этом вопросе.

Одним из важных направлений программы санации было перевооружение польской армии. Однако, после смерти маршала Пилсудского Генеральный штаб по указанию нового генерального инспектора вооруженных сил Рыдзь-Смиглы провел сравнение польских вооруженных сил с вооруженными силами Германии, Франции и Советского Союза. Сравнение оказалось весьма неблагоприятным для польской армии. При большом удельном весе пехоты и кавалерии процент танковых войск, артиллерии, военно-воздушных сил, разведывательных и технических подразделений был очень незначителен, и такое неблагоприятное соотношение все больше увеличивалось в сравнении именно с армиями соседей. Удручающе была слабость средств противовоздушной и противотанковой обороны, моторизации армии, а также ограниченность мобилизационных резервов. Польские ВВС располагали более устаревшей техникой по сравнению с военно-воздушными силами соседей. Анализ такого положения стал исходной точкой для работы над планом модернизации вооруженных сил, начатой Генеральным штабом 1936 г. В качестве финансовой основы строительства армии в апреле 1936 г. был создан Фонд национальной обороны, в который должны были стекаться поступления от различных ведомств и пожертвования от населения.

Значительной помощью в осуществлении этого плана должен был стать так называемый заем Рамбуйе, предоставленный Рыдзь-Смиглы в размере 2,6 млрд. франков (примерно 550 млн. злотых) во время его визита во Францию². 1 миллиард франков давался в форме материальных кредитов, остаток должен был быть использован для расширения польской военной промышленности. Общая сумма расходов на модернизацию вооруженных сил (кроме обычных ежегодных бюджетных расходов на содержание армии) была определена в размере 4759 млн. злотых, а сам план должен был быть осуществлен в течение 6 лет (1936-1942 гг). Указанную сумму, эквивалентную 906 млн. тогдашних долларов США предполагалось использовать следующим образом: 47%  на сухопутные войска, 18,7  на военно-воздушные силы, 14,04  на противовоздушную оборону, 2,52  на военно-морской флот, 3,89  на сооружение укреплений, 11,22  на развитие промышленности, закупку сырья и геологические изыскания, 2,73  на другие цели³. План предусматривал не численный рост вооруженных и крупных формирований сухопутных войск, а только их оснащение оружием и техникой, соответствующее требованиям современной войны, причем в такой последовательности, которая позволила бы вооружить дивизии и бригады на уровне примерно 50% соответствующих вооружений в дивизиях соседних государств. В 1936-1938 гг. на осуществление плана было отпущено только 782 млн. злотых, то есть примерно половина того, что первоначально было запланировано на этот период, и реализация всего плана из-за нехватки средств была растянута на 10 лет, то есть до 1946 г.

Связанный с программой модернизации вооруженных сил план развития военной промышленности предусматривал создание множества промышленных предприятий в так называемой центральной индустриальной зоне на обоих берегах р. Вислы и в районе впадения в Вислу рек Сан и Дунаец, то есть в воеводства, которым, как ожидалось, будет меньше всего угрожать будущий противник. Но до начала второй мировой войны работать начала только небольшая часть вновь построенных предприятий.

Процесс модернизации германской армии протекал более удачно. Уже 21 мая 1935 года германский фюрер открыто заявил о своем решении увеличить численность вермахта, себя он назначил главнокомандующим вооруженных сил. Служба войск была названа Генеральным штабом, а министерство обороны стало военным министерством. Когда Гитлер пришел к власти он, воспользовавшись предшествующей подготовительной работой, развернул массовое военное производство и увеличение армии. Таким образом, если в 1933 году рейхсвер состоял из ста тысяч человек, то в июне 1941 года он уже насчитывал 180 дивизий (3,2 миллиона человек). Процесс, начатый уже на второй день после окончания Первой мировой войны, завершился. Его результатом стала вооруженная новейшим боевым оружием армия, физически хорошо подготовленная, высокомерная и уверенная в успехе.

В отличие от тоталитаризма, при авторитаризме во внешней политике большее внимание уделяется дипломатическим путям разрешения возникающих проблем, по сравнению с силовыми. Пилсудский посвятил свою жизнь «строительству империи от моря до моря». При этом он пытался лавировать между Германией и Советским Союзом.

Пилсудский, заключивший пакты о ненападении с обоими великими соседями, отдавал себе отчет в том, что такое положение вещей было временным. «Мы сидим на двух стульях,  сказал он одному из генералов,  но это не может продолжаться долго. Нам только нужно знать, с какого мы упадем сначала». Он указывал своим сотрудникам на то, что они обязательно должны учитывать те изменения, которые происходили в Германии и СССР. Тем не менее, в Варшаве считали, что глубокие идеологические расхождения, существовавшие между «третьим рейхом» и Советским Союзом, делали невозможным сотрудничество между этими державами и это обстоятельство позволит Польше проводить в течение определенного времени политику равновесия между этими двумя великими соседями. В течение последующих лет в Варшаве старались поддерживать с ними по возможности самые хорошие отношения.

Борьба национал-социалистов в Германии за власть под лозунгом свержения Веймарской республики и отмены положений Версальского договора вызывала в Польше глубокое беспокойство. Помимо того, Польша как один из главных (с германской точки зрения, совершенно не заслуженных) победителей в Первой мировой войне являлась объектом естественных и вполне понятных ревизионистских устремлений.

После прихода к власти в Германии Гитлера сначала имело место обострение польско-германских отношений, в частности из-за демонстраций нацистов в Данциге и усиления их антипольской кампании в вопросах «коридора» и Силезии, а также из-за подписания «Пакта четырех», который предусматривал, между прочим, возможность пересмотра границ в Европе. Польша реагировала на это ужесточением своей позиции, попытками сближения с Чехословакией и даже с Советским Союзом, а также вызывающими военными демонстрациями, которые побудили Гитлера несколько изменить свою позицию. Дело в том, что новый рейхсканцлер хотел выиграть время для осуществления своих обширных планов вооружения. Этой цели должна была прежде всего служить некоторая разрядка отношений с Польшей.

Пересмотр курса в отношении Польши был результатом холодных и рациональных расчетов. Для фюрера, так же как и для большинства немцев, главным врагом на международной арене оставалась Франция. Готовясь к вооруженной конфронтации с Францией, Гитлер пытался подорвать международные позиции этой страны, а в оптимальном варианте  довести дело до ее изоляции. Этой цели служили попытки поссорить Париж с Лондоном, сближения с Римом, но, прежде всего, стремление положить начало новой линии в отношениях с Варшавой. Этот последний шаг был косвенно направлен против Франции с ее «стратегией окружения» Германии. Париж по собственной инициативе уже давно отказался от этой стратегии, что, несомненно, свидетельствовало об успехах политики Густава Штреземана. Однако, французская политика уже не могла вернуться к традициям, существовавшим до 1925 г⁴. Это значительно расширяло возможности маневра для Германии. Между тем, предпринятая фюрером попытка улучшения отношений с Варшавой имела и многих влиятельных противников в министерстве иностранных дел, рейхсвере, среди консервативных политиков, входивших в коалиционное правительство Гитлера, и даже среди его товарищей по партии⁵.

Урегулирование отношений с Польшей было связано с возможностью для нее, хотя и временной, проводить более независимую европейскую политику, в том числе «политику равновесия» в германо-польско-советских отношениях, несовместимую с долгосрочными планами Гитлера.

После длительных переговоров обе стороны подписали 26 января 1934 г. декларацию, в которой взяли на себя обязательство при возникновении спорных вопросов ни в коем случае не прибегать к оружию. Кроме того, было определено, что заключенное соглашение в полном соответствии с принципами Парижского пакта Бриана-Келлога 1928 г. не должно ни в одном пункте препятствовать выполнению договоров, заключенных раньше с другими государствами. Этот договор должен был действовать в течение 10 лет.

Договор с Германией дал Польше определенные преимущества. Германское правительство прекратило антипольскую пропаганду в печати, заявило о своем желании улучшить взаимоотношения с Польшей и даже дало понять, что германо-польское соглашение имеет более глубокие корни, чем это вытекает из опубликованной декларации. Экономические отношения оживились, и Польша, переставшая быть предметом прямых нападок, временно получила большую свободу действий на международной арене⁶.

Германия со своей стороны избавилась от политической изоляции, в которой она находилась после своего выхода из Лиги Наций, и получила большие возможности осуществлять вооружение, ибо Польша отказалась от своей прежней инициативы, связанной с вопросом о возможной превентивной акции. Гитлер с самого начала рассматривал договор с Польшей как тактический ход, направленный на то, чтобы дать Германии время для вооружения. В результате этот договор не защитил Польшу от агрессии, он лишь создал на несколько лет видимое улучшение отношений  вплоть до того момента, когда вермахт превратился в опасное оружие в борьбе за «жизненное пространство»⁷.

В Москве с волнением воспринимали тот факт, что Варшава извлекла выгоды из ухудшения советско-германских отношений. Предпринимались попытки противодействия этому процессу, придания польско-советским отношениям бесспорно антигерманского характера. Для достижения поставленной цели Москва старалась воспользоваться негативным отношением Польши к «пакту четырех», сходным с мнениями советской дипломатии. Так, Карл Радек во время пребывания в Польше в июле 1933 г. стремился убедить своих польских собеседников в возможности заключения польско-советского союза, гарантирующего независимость балтийских государств и направленного против Германии⁸.

Варшава пыталась усилить свою позицию путем улучшения отношений с СССР, положение которого на международной арене также не было благоприятным. Мюнхенский прецедент показал, что и в будущем европейские проблемы могли бы разрешаться без участия СССР, углубляя его международную изоляцию. «Официально Москва по-прежнему поддерживалась так называемой политики коллективной безопасности. Однако можно допустить, что после Мюнхена советские руководители в большей степени начали обращать внимание на другую сторону своей политики, т. е. на усилия отыскать modus vivendi в отношениях с Германией». В свою очередь, в министерстве иностранных дел работали многие сторонники этого направления восточной политики рейха, которое ориентировалось на линию Рапалло.

Как сам Пилсудский, так и его преемник, генерал Эдвард Рыдзь-Смиглы (маршал скончался 12 мая 1935 г.), избегали тесного одностороннего сближения как с Россией, так и с Германией. Так, например, Польша не поддержала возникавшую в 1934 и 1935 гг. идею так называемого Восточного пакта, но одновременно отклоняла попытки вовлечь себя в русло антисоветской политики.

Тоталитарная Германия проводила более агрессивную внешнюю политику. Уже в 1935 г. гитлеровский режим приступил к ликвидации последствий Версальского договора и расширению «жизненного пространства для немецкого народа». В 1935 году Германии возвращён Саар и восстановлено право на создание регулярной армии. Большую роль в укреплении фашизма в Германии играло попустительство со стороны западных держав – противников Германии по первой мировой войне. Германия открыто приступила к созданию мощных вооруженных сил, нарушив все статьи Версальского договора. В марте 1938 г. Германия присоединила к себе Австрию. Следующим на повестке дня у Гитлера стал разгром Чехословакии. Предлогом для нападения был «террор чехов» против немцев Судетской области. Печать и радио рейха подняли шумную кампанию по поводу «жестокостей» в отношении проживающих в стране лиц немецкой национальности. Под предлогом ликвидации «гнезда большевизма» и «беспорядков» 15 марта 1939 г. германо-фашистские войска заняли Прагу. Ни Франция, ни Англия не объявили мобилизации. Подписав 23 августа 1939 г. Договор о ненападении с СССР, Германия 1 сентября 1939 г. напала на Польшу развязав тем самым Вторую мировую войну, которая, по замыслам Гитлера, должна была обеспечить Третьему рейху полное господство в Европе.

Список использованных источников

1. ДВП СССР. Т. XXII. Кн. 1.

2. Безыменский Л.А. Советско-германские договоры, 1939: Новые документы и старые проблемы // Новая и новейшая история. 2004. № 3.

3. Год кризиса, 1938-1939: Документы и материалы. М., 1990. Т. 1.

4. Дембски С. Польско-советские отношения в оценках Берлина в 30-е годы. Некоторые вопросы.// XX век. 2002. №5.

5. Константинов С. Как будто ангел будил льва…// Независимая газета. 2005. №234.

6. Манин Е. Варшавская трагедия. // Чайка. 2003. №3.

7. Политология: Учебник / Отв. ред. В.В. Лазарев. М., 2006.

8. Пономарев М.В. Смирнова С.Ю. Новая и новейшая история стран Европы и Америки. т. 3. М., 2000.