США в мировой экономике

США В МИРОВОЙ ЭКОНОМИКЕ

США встречают завершение ХХ века и наступление третьего тысячелетия в качестве влиятельного лидера мировой экономики в обстановке глобальных перемен, требующих переосмысления стратегических приоритетов как во внутренней хозяйственной жизни, так и в экономических отношениях с партнерами по мировому хозяйству. Опыт последних двух десятилетий показал, что ставки на научно-технический прогресс и активизацию предпринимательства недостаточно, чтобы решить проблемы экономического благосостояния нации, особенно в социальном аспекте. Одновременно с этим происходили огромной важности процессы в мировом хозяйстве, выражающиеся в повышении степени экономического взаимодействия и растущей экономической взаимозависимости всех, и особенно развитых стран. Эти процессы вступили в новое качество после крушения социалистической системы в начале 90-х годов.

Теперь на передний план во внутреннем развитии выступают задачи гармонизации хозяйственных и социальных процессов, в то время как во внешнеэкономической сфере в повестке дня стоят не менее важные задачи. Здесь возникла необходимость осознания основополагающих экономических тенденций, которые, несмотря на все различия в уровнях развития отдельных стран, несмотря на сохраняющийся разрыв между высокоразвитыми лидерами и периферией развивающегося мира, несмотря на мучительные трудности перехода бывших стран социализма к рыночной экономике, прокладывают дорогу к всеобщему экономическому единству мира посредством непрерывно развивающейся системы хозяйственных связей, объединяющих отдельных участников во всемирный хозяйственный организм.

Примечательная черта нашего времени состоит в том, что вследствие укрепления единства мирового хозяйства даже самая крупная держава в растущей степени ощущает себя интегральной частью мировой экономической системы через свою слитность с другими ее участниками.

Эта двойственность нынешнего мироощущения США: с одной стороны, как крупнейшей лидирующей державы современного мира, с другой стороны, как, пусть самой большой, но все-таки интегральной части мирового хозяйства, находящейся в состоянии возрастающей взаимозависимости с другими его участниками - является в значительной степени новой для правительства, научных и деловых кругов США. Изменения, происходящие в позициях США в мировой экономике, оцениваются в самих США и за их пределами неоднозначно и не всегда опираются на адекватное понимание мирового хозяйственного процесса. При этом сторонники разных точек зрения, соответственно, по-разному интерпретируют одни и те же события, факты и экономические показатели.

Существует довольно распространенное представление о том, что в течение послевоенного периода происходит неуклонное ослабление позиций США в мировой экономике. Сторонники такой оценки с тревогой воспринимают снижение удельного веса США в мировом промышленном производстве и торговле, приток в США иностранного капитала, понижение курса доллара против показателей 50-х и 60-х годов. Они ревниво воспринимают рост экономического потенциала и усиление международных экономических позиций ведущих стран Западной Европы, Японии, а также новых индустриальных стран, усматривая в этом подрыв американской мощи и влияния в мире, угрозу экономической безопасности США.

Ревнители американского превосходства, по сути, продолжают подходить к современной мировой экономике со старыми мерками, рассматривая ведущие страны и их группировки по отдельности в контексте непрерывного противоборства и не принимая в расчет решительно набирающий силу, особенно в последние годы, мировой интеграционный процесс.

Другая позиция, напротив, сводится к тому, что США позволили слишком сильно втянуть себя в экономическое взаимодействие с партнерами, следствием чего стали такие негативные явления, как дефицит торгового и платежного баланса, снижение курса доллара, значительный объем иностранного капитала, притекающий в страну. По их мнению, США, обладая бесспорным превосходством над другими странами, должны строить свою экономическую политику прежде всего в направлении усиления и закрепления этого превосходства.

Обе критические позиции неправильно интерпретируют происходящее сближение уровней экономического развития ведущих стран и усиление интернационализации хозяйственной жизни, свойственное современной мировой экономике. Именно благодаря этим процессам происходит рост экономического потенциала и открываются новые горизонты развития как для отдельных стран, так и для их группировок, образующих вместе мировое хозяйство.

На протяжении второй половины ХХ в. ближайшие партнеры, действительно, обнаруживают более высокие темпы роста экономики, чем США. В первые послевоенные десятилетия они активно использовали американскую помощь, которая сопровождалась притоком американского капитала, американских технологий, производственного и управленческого опыта. В дальнейшем огромную роль в ускорении роста западноевропейских стран сыграла интеграция, ряд важных факторов действовал также в Японии. Все это отражено в специальных исследованиях. Здесь важно отметить только одно обстоятельство: более низкие темпы роста американской экономики в первую очередь объясняются тем, что она находится в более высокой фазе развития, чем экономики партнеров США. Кроме того следует иметь в виду, что каждый процент прироста экономики США более весом, вследствие ее сохраняющегося превосходства по абсолютным, а не относительным показателям.

Таблица 1 Темпы прироста ВВП/ВНП и темпы инфляции стран Группы 7

Источник: Economic Report of the President. 1993. -Wash. 1993, p. 287

Cближение уровней экономического развития, которое произошло благодаря опережающим темпам роста экономики стран Западной Европы и Японии по сравнению с экономикой США, создало исходную базу для качественного роста мирохозяйственных связей между ними.

Произошло возрастание масштабов и трансформация содержания международного торгового обмена, что привело к формированию все более однородных рынков в мировых масштабах и слиянию в целом ряде отраслей национального производства в мировое производство.

На базе прямых и портфельных заграничных инвестиций, осуществляемых преимущественно транснациональными корпорациями, в прогрессирующих масштабах происходит формирование международного производства, объединяющего хозяйства отдельных стран более тесными связями, чем это делала торговля. Лидирующая роль в этом процессе принадлежит американским корпорациям, но и компании ведущих стран-партнеров США все более активно действуют в этом направлении.

Идет формирование мирового финансового рынка. Начало этому положило образование международного рынка евродолларов и его последующее сращивание с национальными финансовыми рынками. Усиливается тенденция к объединению финансовых ресурсов в масштабах всего капиталистического мира. Мировой финансовый рынок выступает в качестве гигантского резервуара, абсорбирующего денежные средства и перераспределяющего их через механизм кредитных и фондовых операций в наиболее надежные, доходные и перспективные объекты инвестиций.

США являются лидером стихийного интеграционного процесса, охватывающего своим влиянием, в первую очередь, развитые страны. Прежде это лидерство проявлялось в подавляющем экономическом превосходстве над другими странами, которое в частности выражалось в первенстве США по вывозу капитала. В настоящее время американская экономика стала крупнейшим объектом привлечения иностранного капитала. Это означает, что предпринимательские структуры развитых стран рассматривают именно американскую экономику, как наиболее надежную, доходную и перспективную экономику современного мира.

Применительно к США массированный приток иностранного капитала служит признаком силы, но никак не слабости. Он является практическим подтверждением сохраняющегося лидерства США в мировой экономике. Но это уже лидерство иного рода, чем-то, что имело место в первые послевоенные десятилетия. Если тогда США были сильной страной среди слабых и существенно зависимых капиталистических партнеров, то теперь они являются лидером среди сильных и зрелых экономик, объединенных узами хозяйственной взаимозависимости.

Экономический рост - прошлый опыт и текущие проблемы США производят больше всех в мире товаров и услуг. ВНП страны в конце 1992 г. составил 6000 млрд. долл. в текущих ценах. Ближайшие партнеры существенно уступают США в этом отношении. ВНП Японии в текущих ценах и валютных курсах составил на ту же дату примерно 3100 млрд. долл., а ФРГ (в современных границах) - около 2000 млрд. долларов.

Несколько иная картина складывается при сопоставлении показателей ВНП на душу населения: она создает впечатление, что США заметно уступают некоторым развитым странам. На начало 1993 г. округленные показатели ВНП на душу населения в текущих ценах и валютных курсах, выраженных в долларах, выглядели следующим образом: в США - 23 тыс., в Швейцарии - 29 тыс., в Японии - 27 тыс., в Швеции 24 тыс., в ФРГ - 22 тысячи долларов.

Однако, показатели ВНП на душу населения следует трактовать с большой осторожностью. Они отнюдь не означают, что в Японии уровень жизни выше, чем в США (вспомним хотя бы жилищную проблему в Японии) . Они показывают усредненную величину произведенного за год продукта, приходящуюся на каждого человека в обществе, и в динамике свидетельствуют о росте благосостояния, конкретное воплощение которого зависит от распределения доходов в данном обществе и многих других обстоятельств.

Рост экономики США отличается ярко выраженным циклическим характером. Когда-то было принято говорить, что она движется "от кризиса к кризису". Действительно, экономические кризисы служат как бы поворотными точками в экономическом развитии, устраняя накопившиеся диспропорции и открывая новый цикл роста. Но современное протекание кризисов существенно отличается от времен капитализма свободной конкуренции благодаря мощному государственному регулированию, в системе приоритетов которого антикризисная политика имеет первостепенное значение.

За послевоенный период государственное регулирование экономики США развивалось очень активно, используя инструментарий налоговой, бюджетной, кредитно-денежной, социальной, структурной, научно-технической политики и многие другие средства воздействия на экономику. Благодаря этому масштабы сокращения производства и роста безработицы в периоды кризисов существенно уменьшились по сравнению с теми, что были в первой половине ХХ в., а сам экономический рост стал направляться на достижение определенных, стратегически важных для общества целей.

Вместе с тем, было бы грубым преувеличением считать, что государственное регулирование было в достаточной степени эффективным и в полной мере справлялось с поставленными задачами. Прежде всего следует учитывать, что полностью устранить кризисы в экономике невозможно, поскольку это означало бы прекращение ее развития. Очень трудно также правильно оценить и предвидеть тенденции развития, сформулировать на этой основе адекватные потребностям общества цели и убедить его в необходимости их достижения. Поэтому эффективность государственного регулирования существенно зависит от степени понимания происходящих процессов, способности и умения их прогнозировать, а также от действенности мер государственной экономической политики. Поскольку эти меры всегда являются объектом политической и социальной борьбы, а их принятие и осуществление неизбежно сопряжено с ошибками в оценках, объективными и чисто техническими трудностями, бюрократизмом и сопротивлением определенных групп и слоев общества, то и конечный эффект этих мер, как правило, отличается от первоначально задуманного.

Таблица Экономические кризисы в США

Источник: Economic Report of the President 1993. -Wash. 1993, p. 59.

С известной долей упрощения в экономическом развитии США во второй половине ХХ в. можно выделить три периода, отличающихся по характеру применяемых в производстве технологий, целям государственного регулирования экономики, положению США в мировом хозяйстве.

Первый период охватывает время до конца 50-х годов, и его завершение обозначено кризисом 1957-1958 гг. Характерные его черты состояли в послевоенной переориентации экономики на гражданские нужды, восстановлении и расширении роли потребительского спроса в качестве двигателя экономического роста, развертывании антикризисного государственного регулирования. В международных экономических отношениях США он отмечен восстановлением и укреплением хозяйств стран Западной Европы и введением ими в 1958 г. частичной обратимости валют. С этого времени начинается цепь потрясений бреттон-вудской валютной системы, которые привели ее к крушению в 1971-1973 гг.

В этот период завершается преобладание универсального оборудования в промышленном производстве и закладываются основы автоматизации, которая получит широкое распространение в следующем десятилетии. Универсальные станки, которые приходилось переналаживать при обработке различных деталей, и которые поэтому использовались не на полную мощность, уступают место поточным линиям, специально сконструированным для выпуска массовой однотипной продукции и потому работающим с полной отдачей.

Отсчет второго периода начинается от кризиса 1957-1958 гг. и завершается кризисом 1973-1975 гг. Это период расцвета поточного производства, ориентированного на выпуск стандартной продукции для массового потребителя. Стабильные мировые цены на сырье и базовые материалы закрепили движение научно-технического прогресса в этом направлении. Вместе с тем на протяжении этого периода закладываются основы нового этапа научно-технического прогресса, который приобретает характер научно-промышленной революции.

Во внешнеэкономической сфере происходят знаменательные сдвиги. Сближение уровней экономического развития США, стран Западной Европы и Японии и качественный рост хозяйственных связей между ними потребовали перехода на новые принципы функционирования мировой валютной системы. Этот переход растянулся на несколько лет. В 1971 г. рушится бреттон-вудская валютная система, и к 1976 г. фактически завершается переход к ямайской системе, основным принципом которой стали плавающие валютные курсы.

Государственное регулирование экономики в этот период отличается в США ярко выраженной приверженностью кейнсианской доктрине. На передний план выдвигается политика экономического роста, главные четыре цели которой получили название магического четырехугольника: поддержание высоких устойчивых темпов экономического роста, достижение полной занятости, стабилизация цен и обеспечение равновесия платежного баланса. Это были годы, когда и в правительственных кругах, и в обществе ширилось и крепло убеждение, что государство может управлять экономическими процессами, чуть ли не как водитель управляет автомобилем. Несмотря на противоречия между поставленными целями, государство настойчиво стремилось к их достижению, активно используя весь свой арсенал средств воздействия на экономическую жизнь.

Вместе с тем уже в этот период формируется понимание того, что экстенсивный экономический рост не только не решает всех экономических и социальных проблем, но и создает новые острые проблемы, среди которых выделяются своими масштабами и значением проблемы исчерпания легкодоступных сырьевых ресурсов и угроза катастрофического ухудшения окружающей среды. Среди мировых глобальных проблем выделяется также проблема чрезмерного разрыва в уровнях экономики между развитыми и развивающимися странами и необходимость поисков новой модели взаимодействия между ними.

Толчком к поискам решения отмеченных выше проблем стал экономический кризис 1973-1975 гг. Самое крупное за послевоенный период сокращение производства происходило в обстановке крутой ломки мировых ценовых пропорций, породивших глобальный сырьевой кризис. В эти же годы развертывается мировой валютный кризис. Под ударом оказалась также вся система государственного регулирования вместе с ее концептуальной и практической сторонами.

Кризисные процессы середины 70-х годов подвели черту под периодом экстенсивного экономического развития. Жесткие технологии массового поточного производства вместе с созданным для этой цели оборудованием оказались непригодными в обстановке растущих мировых цен на нефть, другие энергоносители, а также на многие виды минерального сырья. На повестке дня стали проблемы перехода на ресурсосберегающие технологии и связанной с этим массовой замены производственного оборудования. Достижения компьютерной техники, средств связи и управления, появление новых материалов и методов их обработки открыли новый этап научно-технической революции.

Однако, необходимость коренных изменений не означала готовности экономики США к их немедленному осуществлению. Требовалось осознание смысла происходящих перемен, а вместе с этим стал необходим и пересмотр целей и методов государственной экономической политики. Для таких значительных поворотов нужно время. Фактически вся вторая половина 70-х годов ушла в США на поиски решения возникших проблем, причем поиск этот шел в основном в русле усиления уже ставших традиционными мер государственного воздействия на экономику, в первую очередь средствами налоговой и кредитно-денежной политики.

В международном плане важным событием этих лет стало установление, начиная с 1974 г., ежегодных встреч глав государств и правительств группы семи ведущих капиталистических стран, получивших название встреч "большой семерки", а затем Группы 7. Встречи большой семерки стали стихийной реакцией лидеров капиталистического мира на усиление экономической взаимозависимости между ними и их общей зависимости от процессов и событий в мировой экономике. Со временем этот форум превратился в важный и влиятельный орган координации экономической политики стран капитализма. Именно здесь США стали все в большей степени осознавать свое изменившееся положение в мире, необходимость перехода от покровительства и демонстрации превосходства к сотрудничеству с партнерами, превратившимися в сильных конкурентов.

Основные перемены в экономике США, связанные с переходом производственной сферы на ресурсосберегающие технологии, относятся к периоду 80-х годов. Это было десятилетие поистине радикальных перемен, начало которым положил обширный экономический кризис 1980-1982 гг. Этот кризис охватил в первую очередь базисные отрасли, связанные с добычей и переработкой сырья и материалов. Для иллюстрации его масштабов отметим, что выплавка стали в США сократилась с 138 млн. тонн в 1979 г. до 66 млн. тонн в 1982 году. Столь значительные масштабы кризиса означали завершение целой технологической эпохи, во времена которой объемы производства подобной продукции служили показателем экономической мощи.

Перестройка металлургии происходила путем освоения новых технологических процессов, отказа от доменного и мартеновского способов выплавки чугуна и стали и практически полного перехода черной металлургии на электросталеплавильное и кислородно-конвертерное оборудование, а также на повсеместное применение метода непрерывной разливки стали. Ну и конечно, сами марки выпускаемого металла обновились. В основе сортаментов - высокопрочные марки стали, фасонный прокат и прочие достижения, благодаря которым обеспечивалась существенная экономия применяемой в машиностроении стали. В итоге, теперь годового выпуска стали в объеме примерно 90 млн. тонн оказалось достаточно для обеспечения потребностей растущего национального производства. Аналогичные процессы имели место и в других отраслях.

Вступление США в новые условия экономического развития потребовало пересмотра основных критериев государственного регулирования экономики, целей, средств и соответствующих им способов государственного воздействия на экономическую жизнь. С начала 80-х годов администрация США обратилась к идейному арсеналу консервативного направления экономической мысли, сердцевиной которого был монетаризм. Основной курс был взят на обуздание инфляции, возрождение экономической мощи США, на повышение их экономического потенциала, создание условий для структурной перестройки экономики и усиления конкурентных позиций США на мировых рынках.

На переломном рубеже экономического развития было признано целесообразным пойти на ограничение прямого вмешательства государства в экономику и обеспечить повышение роли стихийных рыночных сил. В обстановке радикальных изменений, предопределенных новым этапом научно-технического прогресса, только сам бизнес мог наиболее эффективно выработать направления и методы организации новых видов производств, т.е. выполнить свою роль локомотива экономического роста. Вместе с тем он не мог бы выполнить эту роль без поддержки государства. Последнее считало необходимым сконцентрировать свои усилия на стимулировании инвестиционной активности частного бизнеса, на увеличении сбережений населения, на уменьшении дефицита федерального бюджета и на сокращении темпов инфляции.

Для достижения указанных целей применялись следующие основные методы: - ослабление государственной регламентации предпринимательской деятельности; ликвидация некоторых правительственных органов; пересмотр принципов регулирования в направлении замены административных мер экономическими; - сокращение ставок налога на прибыли корпораций; введение дополнительных налоговых льгот для новых капиталовложений; сокращение минимальных сроков амортизации основного капитала; - снижение ставок подоходного налога (особенно максимального) и налога на имущество; - ограничение расходов федерального правительства, в первую очередь за счет социальных статей путем уменьшения сроков выплаты пособий по безработице, пересмотра размеров и порядка выплаты ряда других пособий и социальных выплат, а также урезания расходов по ряду второстепенных статей бюджета и неэффективных методов государственной деятельности; - проведение жесткой кредитно-денежной политики, сдерживающей рост денежной массы в обращении.

Таким образом, нет оснований считать, что в 80-годы в США произошло ослабление государственного регулирования экономики, как это делают некоторые отечественные и зарубежные авторы. Сам термин "дерегулирование", возникший в этот период в связи с ослаблением государственной регламентации и предоставлением большей свободы предпринимательскому корпусу, не означает что государство уменьшило свои усилия по регулированию экономики. Ведь принятие решения о расширении свободы предпринимательской деятельности и его реализация и есть акт государственного регулирования. Но еще важнее другое - это решение сопровождалось существенным усилением государственного регулирования по линии косвенного воздействия: через налоговую, кредитно-денежную политику и другие каналы. Произошло смещение акцентов государственного управления экономическим процессом в соответствии с новыми условиями хозяйственной жизни. Это хорошо видно на примере налоговой, бюджетной и кредитно-денежной политики.

Для активизации движущих сил экономического роста правительство США с начала 80-х годов активно использует сокращение ставок налогов на прибыли корпораций, вводит новые налоговые льготы для капиталовложений, существенно сокращает минимальные сроки амортизации основного капитала, снижает ставки личного подоходного налога. Общая линия налоговой политики в США смещается в сторону роста значения налогов на личные доходы и отчислений в социальные фонды в качестве источника поступлений в бюджет по сравнению с налогами на доходы корпораций. В конце 80-х и начале 90-х годов доля поступлений от индивидуального подоходного налога составляет 44-45% доходов в федеральном бюджете, доля поступлений от налогов и взносов на социальное страхование - 37-38%, а доля поступлений от налогов на прибыли корпораций - 10-9%, при том, что в 1970 г. налоги на прибыли корпораций давали 18%, а в 1980 г. -14% поступлений в доходной части бюджета.

Снижение ставок налога в качестве стимулятора деловой активности, положенное в основу налоговой политики еще в начале 60-х годов, в целом оправдало себя. Рост экономической активности увеличивает доходы и тем самым расширяет налоговую базу, позволяя при меньших ставках обеспечивать больший объем налоговых поступлений в бюджет. Вместе с тем повышение роли поступлений от личного подоходного налога постепенно меняет взаимоотношения государства и гражданина, повышая роль последнего и одновременно усиливая ответственность государства перед ним за выбранный курс и последствия проводимой политики.

В начале 90-х годов действовала следующая схема налога на прибыли корпораций. Первые 50 тысяч долларов прибыли облагаются налогом в 15%, для следующих 25 тысяч - ставка равна 25%, а вся прибыль свыше 75 тысяч долларов облагается по ставке 34% прибыли подлежащей налогообложению. Это можно пояснить на примере. Если прибыль, подлежащая налогообложению, составила за год 200 000 долларов, то сумма налога исчисляется так: 50 000 Х 0,15 + 25 000 Х 0,25 + (200 000 - 75 000) Х 0,34 = = 56 250 долларов.

Такая схема налогообложения обеспечивает существенную поддержку мелкому и среднему бизнесу, который получает сравнительно небольшие прибыли. Достаточно отметить, что в конце 80-х и начале 90-х годов из более 18 миллионов предпринимателей в США (включая корпорации, партнерства и персональных владельцев) более 10 миллионов получали годовую прибыль в размере до 25 тыс. и еще около 2 миллионов - до 50 тыс. долларов.

Особо следует сказать о значении новых правил ускоренных амортизационных списаний. Дело в том, что США подошли к началу 80-х годов с большим грузом устаревшего оборудования в промышленном производстве. По данным цензовой переписи 1978 г. доля используемого металлообрабатывающего оборудования сроком до 10 лет составляла 31%, от 10 до 20 лет - 35%, и еще 34% составляло оборудование в возрасте свыше 20 лет. Для сравнения отметим, что в Японии по переписи 1973 г. более 60% металлообрабатывающего оборудования служило менее 10 лет.

Здесь оказалась заложенной одна из главных угроз конкурентоспособности американских товаров. Вместе с налоговыми льготами резкое сокращение сроков амортизационных списаний было предназначено стимулировать американских бизнесменов решительно обновить парк устаревшего оборудования. Действовавшие к началу 90-х годов правила амортизации предусматривали следующие нормативы. Для подверженного быстрому моральному и физическому износу оборудования, установок и техники общего назначения - 3 года; для легких грузовиков, автобусов, легковых автомобилей и электронной техники - 5 лет; для основной части промышленного оборудования и железнодорожных вагонов - 7 лет; для тяжелого промышленного оборудования (кузнечно-прессовое оборудование, нефтеперерабатывающие установки и т.п.) - 10 лет; для электрогенераторов, трубопроводов и узлов коммуникации - 15 лет; для некоторых видов основного капитала в железнодорожном и коммунальном хозяйстве 20 лет.

Уже перепись металлообрабатывающего оборудования в 1989 г. показала, что принятые меры благоприятно отразились на процессе обновления промышленного оборудования (кстати, это была 14-я перепись, которые регулярно, с интервалом примерно в 5 лет, проводятся, начиная с 1925 г.) . Удельный вес парка станков в возрасте до 10 лет увеличился до 39,6%, сократился парк старше 20 лет (26,1%) , а в составе парка в возрасте от 10 до 20 лет (34,3%) возросла доля станков с числовым программным управлением. Примечательно, что общая численность металлообрабатывающего, сборочного и другого оборудования остается в США уже в течение полутора десятилетий практически неизменной и составляет 3,1 млн. единиц. С учетом происходящего роста экономики это означает, постоянное повышение производительности основного капитала.

Налогообложение личных доходов претерпело также радикальные изменения в результате пересмотра налогового законодательства в 1981,1982,1984,1986 и 1990 годах. Вместо существовавшей прежде системы с 15 градациями доходов и налоговых ставок с максимальной ставкой 50%, в результате реформы 1986 года были установлены всего две ставки 15 и 28%, к которым была прибавлена еще одна промежуточная ставка в 33% дохода. В начале 90-х годов действовали следующие ставки.

Таблица 2 Ставки личного подоходного налога в США в 1990 г.

Источник: Statistical Abstract of the United States 1992.

Следует учитывать, что существует регулярно пересматриваемый необлагаемый налогом минимальный доход, а также целый ряд льгот и изъятий, благодаря чему облагаемый доход существенно отличается от валового, особенно для лиц с низкими доходами. Так, если в 1990 г. совокупный годовой доход семейной пары составлял 40 000 долл., то после всех изъятий облагаемая сумма составляла 20 600 долл., и налог был равен соответственно 3090 долларов. Понятно, что в ходе экономического роста происходит и увеличение доходов, и по этой причине ставки налогов и градации доходов регулярно пересматриваются.

Проблемы бюджетной политики США в течение длительного времени связаны с высоким уровнем дефицита и попытками изыскания методов его сокращения. В 80-е годы правительство искало возможности ограничения федеральных расходов в первую очередь за счет социальных разделов бюджета, в определенной степени - за счет усиления контроля над военными расходами, сокращение которых стало заметным в начале 90-х годов после распада СССР и прекращения конфронтации двух систем, в то время как конгресс ставил вопрос более широко, требуя полной ликвидации бюджетного дефицита.

Значительную роль в усилении контроля над бюджетным процессом и активизации мер по устранению дефицита сыграл закон Грэма-Рудмана-Холлингса, одобренный конгрессом в 1985 г. и введенный в действие в 1987 г., законодательно установивший требование ликвидировать бюджетный дефицит. Новые подходы были закреплены в законе о налоговой реформе 1986 г., направленной на стимулирование частной инициативы и усиление потенциала экономического роста. Последовательное сокращение налоговых ставок рассматривалось как важнейший инструмент долгосрочного воздействия правительства на побудительные мотивы к более активной деятельности, росту сбережений, инвестиций, разработке и внедрению технологических новшеств, а в конечном счете - к росту вовлекаемых в производительную жизнь ресурсов.

Отмеченные усилия были продолжены в начале 90-х годов. Была поставлена задача обеспечить последовательную экономию государственных ресурсов таким образом, чтобы реальная величина бюджетного дефицита стала за 5 лет на 500 млрд. долл. меньше, чем потенциально возможная без подобной экономии. Эти ресурсы предназначались для пополнения инвестиционных программ бизнеса. Для реализации этой задачи был предусмотрен целый комплекс мероприятий по снижению государственных расходов на базе Общего закона по упорядочению бюджета (Омнибус Акт) , принятого в 1990 г.

Однако, желание сократить бюджетный дефицит вступило в противоречие с необходимостью поддержания экономического процесса в период кризиса 1990-1991 гг. Как известно, бюджет выполняет роль встроенного стабилизатора экономики, хотя по поводу эффективности этой роли существуют вполне оправданные сомнения. В любом случае, в периоды кризисов неизбежно растут расходы, в первую очередь, за счет выплаты социальных пособий растущему числу нуждающихся, в то время как объем поступлений в бюджет снижается вследствие снижения или резкого замедления роста доходов бизнеса и населения. Именно это произошло в начале 90-х годов.

В целом отмеченные усилия по контролю над бюджетным процессом дали ощутимые результаты. Во второй половине 80-х годов величина бюджетного дефицита снизилась до округленно 150 млрд. долл. в год, в то время как до этого она превышала, и в отдельные годы значительно, 200 млрд. долл. в год. Однако, в начале 90-х годов под влиянием кризиса и вялого оживления бюджетный дефицит резко возрос. За 1992 финансовый год, закончившийся 30 сентября 1992 г., дефицит составил 290,2 млрд. долл., а в 1993 г. по официальным оценкам может достичь 327 млрд. долларов. Понятно, что вместе с дефицитом растет и государственный внутренний долг, для покрытия которого приходится выпускать новые и новые государственные облигации, вследствие чего отвлекаются денежные ресурсы, необходимые для инвестиций. В конце 1992 финансового года суммарный государственный долг превысил 4 трлн. долл., а к завершению 1993 фин. года он видимо превысит 4,3 трлн. долларов.

В этих условиях существенно возросла нагрузка на кредитную и денежную политику в качестве стабилизирующего элемента в системе государственного регулирования экономики. Федеральной Резервной Системе (Центральный Банк США) пришлось действовать на протяжении 80-х и начала 90-х годов в трудных и быстро меняющихся условиях. Повышение курса доллара в первой половине 80-х годов на 60%, а затем столь же значительное его снижение во второй половине 80-х годов, биржевой кризис в октябре 1987 г., наконец, циклический кризис 1990 г. - послужили серьезным испытанием для денежной системы США и одновременно для всей мировой валютно-финансовой системы.

Несмотря на имевшие место просчеты и неудачи, в целом денежная система США выдержала это испытание, а ее главные регулирующие органы - ФРС и министерство финансов показали свою способность адаптироваться к быстро меняющейся ситуации и эффективно действовать в экстремальных условиях. Большую роль сыграло сращивание американского финансового рынка с мировым финансовым рынком. Дефицит собственных денежных ресурсов, сложившийся с начала 80-х годов, вызвал острую конкуренцию за доступ к ним между государством, которому они были нужны для покрытия бюджетного дефицита, частным бизнесом - для инвестиций и населением для потребительского кредита и других целей. В итоге произошло резкое повышение процентных ставок, благодаря чему в США устремился иностранный денежный капитал, который восполнил нехватку ресурсов на внутреннем рынке.

Мировой финансовый рынок продемонстрировал свою роль глобальной системы мобилизации свободных денежных ресурсов отдельных стран и их перераспределения в мировом масштабе в места выгодного и перспективного инвестирования. США, в свою очередь, продемонстрировали способность принимать и эффективно размещать иностранный капитал в объемах, превышающих 100 млрд. долл. в год.

Примечательно, что решающим фактором общей эффективности кредитно-денежной и валютно-финансовой политики США стала международная координация этой политики в рамках Группы 7 и других международных институтов. В конечном счете это выразилось в том, что на всем протяжении 80-х годов инфляцию в США удалось удерживать в пределах 5% на годовом уровне. В начале 90-х годов уровень инфляции в условиях кризиса и вялой конъюнктуры был на уровне 4-3,5% в год. Это позволило ФРС понизить учетную ставку до 3,5% годовых и предпринять ряд других мер для облегчения доступа к кредитам. Такая политика ФРС означала, что стимулируя расширение кредитных операций в США, руководящие деятели банковской системы не боятся отлива иностранного денежного капитала. Приоритет вновь отдается активизации механизмов рынка.

Решительный курс на высвобождение рыночных механизмов и пересмотр приоритетов государственной экономической политики в сторону предпринимательской инициативы, проводившийся администрацией Рейгана и Буша в 80-е годы, позволил переломить сложившееся в США на протяжении послевоенного периода под влиянием кейнсианской доктрины устойчивое убеждение в том, что государство обязано обеспечивать непрерывный рост благосостояния.

Переход государственной экономической политики на принципы неоконсерватизма сопровождался последовательным усилением роли предпринимательских структур в качестве главных движущих сил структурной перестройки американской экономики, дальнейшего прогресса в развитии рыночных механизмов.

Благодаря этим переменам американский бизнес более энергично осваивал новые технологии, переходя на ресурсосберегающий тип производства. Наиболее заметны прогрессивные сдвиги в базовых отраслях производства. Прежде всего это относится к энергетике. Использование энергии на единицу ВНП за 80-е годы снизилось на 20%, а нефти на треть. Уменьшилась, как отмечалось выше, выплавка стали. Особенно значительные прогрессивные сдвиги происходили в области внедрения во все сферы экономики компьютерных технологий, использования современных методов анализа, планирования и управления с использованием быстрой передачи данных.

Особенно важно отметить происходящий дальнейший рост сферы услуг и ее влияния на экономическое развитие. Эти сдвиги рельефно проявляются в долговременном плане. Если в 1946 г. из общей численности занятых (за исключением сельского хозяйства) в сфере материального производства трудилось 41%, а в сфере услуг - 59% занятых, то в 1990 г. - 23% и 77%, соответственно. Развитие сферы услуг является результатом и вместе с тем мощным фактором роста производительности труда в экономике и ее общего прогресса.

Важнейшим фактором экономического преимущества США среди других развитых стран в настоящее время является накопленный и продолжающий динамично развиваться научно-технический потенциал. По масштабам финансирования НИОКР США продолжают существенно превосходить своих ближайших соперников.

За 1990 г. расходы на НИОКР составили в США около 140 млрд. долл., увеличившись за десятилетие более, чем вдвое (1980 = 62,6 млрд. долл.) . Но примечательно, что за тот же период расходы Японии увеличились втрое: с 27,8 до примерно 80 млрд. долл. Наращивают свои усилия в этом направлении и страны Западной Европы: суммарные расходы ФРГ, Франции и Великобритании составили в 1990 г. около 100 млрд. долларов.

Расходуя на НИОКР больше всех, США и получают результаты, превосходящие то, чем располагают их партнеры. Огромную роль здесь играет и такой не поддающийся стоимостной оценке фактор, как накопленный опыт организации и управления НИОКР, тесное взаимодействие этой сферы со всеми другими областями экономической жизни, позитивное отношение предпринимателей к активному использованию передовых достижений науки и техники в качестве главных конкурентных преимуществ в стране и за рубежом. США устойчиво опережают другие развитые страны по объему экспорта продукции высокой технологии и доле в мировом экспорте по этой категории товаров.

Вместе с тем, рост научного потенциала крупнейших партнеров побуждает США искать сотрудничества с ними на тех направлениях, где они сумели опередить американскую экономику. Как и в других областях хозяйственной жизни, здесь тенденция к интернационализации служит мощным двигателем усиления взаимозависимости. Западная Европа и Япония выступают ныне крупными поставщиками научно-технической продукции на американский рынок. Однако, иностранные поставки составляют все вместе около 20% рынка продукции высокой технологии в США, что свидетельствует о сохраняющемся значительном превосходстве американских компаний над иностранными в этой области.

Ни один из партнеров США не может пока обеспечить проведение эффективных исследований и разработок по всему спектру фундаментальной и прикладной науки. Концентрируя усилия на отдельных из числа наиболее перспективных направлений, они тем самым создают для себя конкурентные преимущества и одновременно обеспечивают США за счет сотрудничества возможность высвобождать ресурсы для использования их в тех отраслях, где США сохраняют свое лидерство.

Движущие силы взаимозависимости Прогрессивные сдвиги в экономике США стали мощным фактором привлечения в страну иностранного капитала. На протяжении 80-х годов нарастание иностранных инвестиций в американскую экономику происходило столь стремительно, что породило массу противоречивых оценок с преобладанием тревожных нот. В особенности тревожная тональность стала усиливаться во второй половине 80-х годов, когда при сопоставлении статистических показателей стоимости всех видов заграничных инвестиций США со стоимостью иностранных инвестиций в США в 1985 г. обнаружился внешний долг США, который затем стал увеличиваться из года в год. Проведенные впоследствии расчеты по уточненной методике, предусматривающей оценку прямых инвестиций по рыночной стоимости, дали основания считать, что внешний долг США возник в 1988 году. По той же методике величина этого долга на начало 1993 г. составила примерно 500 млрд. долл., а не более высокие показатели, которые иногда мелькают в прессе.

Растущая внешняя задолженность воспринимается многими в США и за их пределами как свидетельство прогрессирующего ослабления позиций США в мировом хозяйстве, как проявление общего неблагополучия американской экономики, вызывающего тревогу за ее будущее. Все эти страхи и связанные с ними тревожные оценки основаны на неадекватном восприятии экономических реалий в мировой экономике.

США принадлежит особая роль в формировании мирового хозяйственного комплекса на протяжении второй половины ХХ века. Отношения лидерства и партнерства в области мировой торговли, инвестиций и финансов складываются между США, Западной Европой, Японией и догоняющими их новыми индустриальными странами обнаруживают определенную закономерность. Вначале имело место абсолютное преобладание США, а затем, по мере усиления экономики других участников, эти отношения переходили в конкурентное партнерство, в котором США вынуждены частично уступать свою долю влияния соперникам, перемещая при этом функцию лидера на более высокий уровень. США последовательно преобладали в мировой торговле и в заграничных инвестициях. Ныне это преобладание реализуется главным образом в финансовой сфере и в области научно-технического прогресса.

Если стать на эту точку зрения, то нынешние внешнеэкономические показатели США приобретают иное значение. Не представляет опасности дефицит торгового баланса США. Возникнув впервые в нынешнем веке в 1971 г., он в последние годы устойчиво превышал 100 млрд. долл. и только в 1991-1992 гг. заметно снизился до 73-75 млрд. долл. в год вследствие усиления конкурентоспособности США на мировых рынках и снижения степени агрессивности конкуренции их основных партнеров, занятых больше своими внутренними проблемами.

Значение внешнеторгового дефицита США ныне состоит в том, что внешняя торговля из главного проводника американского лидерства в мировой экономике превратилась в важный источник снабжения США из-за границы товарами растущей степени сложности. Вначале это были продукты трудоемкого и материалоемкого производства (текстиль, металлы и т.п. товары) , затем - капиталоемкая и техноемкая продукция (автомобили, станки и другое оборудование) и наконец - наукоемкая продукция (электроника, средства связи, приборы и инструменты) .

По той же логике изменялась ситуация в области прямых заграничных инвестиций. Западноевропейские страны (с поправкой на старейших инвесторов: Великобританию, Францию, Нидерланды) , бывшие в первые послевоенные десятилетия ареной приложения американского капитала, восстановив и развив свою экономику с его помощью, в 70-е годы достигают той стадии зрелости, когда сами становятся внушительными экспортерами капитала. Аналогичный путь проходит Япония. По этим причинам картина прямых заграничных инвестиций радикально меняется. Если в первые послевоенные десятилетия Соединенным Штатам принадлежало более половины стоимости прямых заграничных инвестиций, то к началу 90-х годов их доля составляла 30%, доля стран Западной Европы вместе взятых - 50%, доля Японии - 10%, прочих развитых стран - 7,3% и наконец - 2,8% принадлежало развивающимся странам.

Но еще более значительны перемены с точки зрения районов размещения заграничных инвестиций. В последние годы они размещаются в следующих пропорциях: 25-27% - в США, 35-36% - в Западную Европу, 1% - в Японию, 14-15% - в прочие развитые страны и 20-21% в развивающиеся страны. Таким образом, США как отдельная страна стали крупнейшим реципиентом прямых иностранных инвестиций. Этот процесс интенсивного взаимного инвестирования означает, что идет создание и рост международного производства, которое объединяет отдельные страны в общее мировое хозяйство прочнее и на более высоком уровне, чем торговые связи. США в этом процессе перешли из положения абсолютного превосходства в положение лидера среди сильных партнеров.

Интенсивное иностранное инвестирование в американскую экономику служит важным признаком ее силы. На начало 1992 г. стоимость принадлежащих США прямых инвестиций за границей по рыночной оценке составляла 802 млрд. долл., а стоимость иностранных прямых инвестиций в США - 654 млрд. долларов. Предприниматели развитых стран активно приобретают и создают производственные ячейки, недвижимость и другие активы тем самым формируя общее экономическое пространство. Американской экономике принадлежит в этом пространстве роль наиболее крупного развитого потенциала, главного локомотива.

С этих позиций понятен и перелив в США банковского капитала и других видов финансовых ресурсов с мирового финансового рынка с начала 80-х годов и по настоящее время. Этот капитал поступает в США на основе рыночных интересов, привлеченный более высокой доходностью, надежностью помещения, перспективами будущего роста. В мировой конкуренции за финансовые ресурсы США побеждают благодаря своему мощному потенциалу, генерирующему экономический рост на новой технологической основе, а в организационном плане этот перелив обеспечивается емкостью и высокой степенью совершенства внутреннего финансового рынка, способного принимать и размещать 100-150 млрд. долл. в год.

Учитывая вышесказанное, по другому следует рассматривать внешний долг США. Прежде всего - это плата за смягчение социально-экономических трудностей структурной перестройки американской экономики. Используя внешние источники финансирования, США получили возможность проводить крупные перемены в своем хозяйстве, связанные с переходом на ресурсосберегающий тип развития, за счет собственного народа в меньшей степени, чем это было бы при других обстоятельствах. В этом смысле рост экономики США в 80-е годы в значительной степени оплачен отставанием темпов в других странах, в первую очередь - западноевропейских. Это нельзя рассматривать иначе, как одно из проявлений лидирующей роли США в мировой экономике, их способности использовать ее ресурсы для решения национальных задач.

Следует помнить, что иностранный капитал притекает в США свободно, под влиянием рыночных интересов. Поэтому обязательства США перед иностранными инвесторами выглядят, как долг, в том же смысле, как обязательства банка перед вкладчиками или корпорации перед акционерами. Время от времени в печати обсуждается вопрос, что будет, если все иностранные инвесторы изымут свои денежные ресурсы из США, рухнет ли доллар, выдержит ли экономика. Такие суждения выдают полное непонимание ни экономики, ни кредитных и финансовых механизмов.

Чтобы допустить, возможность крупного изъятия финансовых ресурсов из США, следует сначала выяснить альтернативные возможности их инвестирования: есть ли в данный момент в мировом хозяйстве страна или группа стран, обладающая сравнимым потенциалом, проявляющая динамизм роста и способная принять эти ресурсы. Такая постановка вопроса сразу снимает необоснованные опасения и досужие страхи. Это, однако не означает, что в будущем невозможно значительное перераспределение финансовых ресурсов, в том числе - путем перелива капитала из США в другие страны и регионы. Но для этого там должны созреть и проявиться условия для динамичного роста на достаточно солидной базе.

Перспективы связаны с интеграцией

Период 90-х годов существенно отличается по условиям экономической жизни от предыдущего десятилетия, и это накладывает сильный отпечаток на экономическую политику американской администрации. В ближайшие годы в США будут активизироваться усилия, направленные на придание большей гармоничности экономическому развитию, на упорядочение взаимодействия с основными партнерами, на укрепление стихийных и институциональных интеграционных связей.

Динамичный экономический подъем 1983-1990 гг. проходил в обстановке острой конкуренции между США, странами Западной Европы, Японии и приближающимися к ним по производству и экспорту ряда передовых товаров новых индустриальных стран. Сердцевиной конкурентной борьбы был научно-технический прогресс, высокий темп которого как бы задавал и темп роста. Однако, динамичный рост породил в США и напряжение в обществе в связи с неравномерностью распределения доходов, несмотря на их повышение практически по всем слоям населения.

В 90-е годы все участники научно-технической гонки оказались перед необходимостью сделать передышку и сосредоточиться на проблемах "подтягивания тылов". Это объясняется как мировым характером экономического кризиса, распространившегося в 1991 г. практически на все развитые страны, так и появившимися новыми политическими и экономическими реалиями.

Япония вынуждена уделять больше усилий внутриэкономическим проблемам: решению жилищной проблемы и другим мерам, связанным с крупными капиталовложениями для обеспечения роста внутреннего спроса через повышение уровня жизни.

ФРГ поглощена проблемами реконструкции экономики восточных земель, которые поглощают крупные инвестиции. Внешняя активность страны существенно понизилась, что выразилось в резком сокращении активного сальдо торгового и платежного балансов. Экономические и социальные проблемы ФРГ после объединения страны потребуют для своего решения не только новых значительных ресурсов, но и продолжительного времени.

Распад СССР и образование на его территории новых независимых государств, ознаменовали завершение эпохи сосуществования двух противоположных социальных систем и выдвинули нелегкие проблемы вовлечения в мировую экономику этих государств.

В этих условиях новая американская администрация президента Клинтона во внутриэкономическом плане сочла необходимым пересмотреть приоритеты хозяйственного развития. На передний план выдвигаются задачи повышения занятости, повышения уровня доходов малообеспеченных слоев, улучшения медицинского обслуживания и решения ряда других социальных проблем.

Основу предложенного президентом плана составили программа долгосрочных государственных и частных инвестиций в ведущие отрасли экономики, а также меры по сокращению бюджетного дефицита, в первую очередь, за счет расходов на оборону. Вместе с этим президент предложил программу некоторого повышения налогов на состоятельные слои общества.

В программе Клинтона просматривается тяготение демократов к усилению государственного вмешательства в экономику в духе кейнсианских рецептов. Насколько будут эффективными государственные инвестиции, другие меры по увеличению рабочих мест, покажет время. Примечательным, однако, является факт, что общество в целом положительно приняло меры по повышению налогов. Это можно расценивать так, что дифференциация доходов действительно является проблемой в США, причем столь явной, что она получает массовое признание даже со стороны тех, кому придется платить для ее решения.

Во внешнеэкономическом плане США включаются в новую модель международного экономического взаимодействия. Движущая сила предстоящих перемен - мировой интеграционный процесс, в который США вовлечены, как в стихийном, таки в институциональном плане.

О стихийной интеграции, объединяющей хозяйства развитых стран мира в общий мирохозяйственный комплекс, говорилось выше. Она идет через интенсификацию экономических связей между этими странами по линии торговли, движения капитала, финансовых и других ресурсов и выражается в растущей степени экономической взаимозависимости между США и их партнерами по этому комплексу.

Однако, мировой интеграционный процесс не отменяет конкуренции между его участниками, которая есть проявление законов рыночной экономики в мировом хозяйстве. И в этой конкуренции расклад сил существенно меняется благодаря региональным интеграционным процессам. Новая ступень интеграции, на которую выходит ЕС в результате одобрения маастрихтских соглашений и усилий по их реализации, делает Европейские Сообщества мощным единым конкурентом на мировой арене, и США предстоит в 90-е годы выработать новые подходы к взаимодействию с этим партнером.

На североамериканском континенте тоже происходят существенные перемены. Здесь процесс интеграции экономики США и Канады в конце 80-х годов приобрел движение вширь путем вовлечения в эту группировку Мексики. В течение 1990-1992 годов был проведен целый ряд мероприятий, включая интенсивные переговоры, подготовивших почву для выработки и последовавшего в 1993 г. принятия трехстороннего Североамериканского договора о свободной торговле - САДСТ (NAFTA) . При условии ратификации, с 1 января 1994 г. вступит в силу договор, означающий создание самого обширного в мире общего рынка. Он будет охватывать континент с населением почти 400 млн. чел., и совокупным ВНП около 7 трлн. долл. в ценах этого года.

В течение последующих 15 лет в пределах нового общего рынка предполагается отмена всех таможенных барьеров на пути товаров, услуг и капиталов. Будет упорядочено также движение рабочей силы. В США рассчитывают, что создание на континенте общего рынка приведет к активизации американского бизнеса, значительному увеличению рабочих мест, повышению темпов экономического роста. Как пойдет дело в действительности, покажет время, но некоторые последствия создания этого рынка будут весьма ощутимыми.

Можно предполагать, что активизируется вынос в Мексику таких производств, которые благодаря применению дешевой рабочей силы позволят североамериканской продукции эффективнее конкурировать с товарами из Японии, Западной Европы и Юго-Восточной Азии. Это может сильно изменить потоки международной торговли. Вместе с тем такой ход событий в значительной мере станет альтернативой обновлению технологий и оборудования, т.е. замедлит темпы научно-технического прогресса в США. Но и свободный приток сравнительно несложных товаров в США из той же Мексики существенно затронет материалоемкие и трудоемкие отрасли промышленности, заставляя либо модернизировать их, либо переключать ресурсы на более сложное производство.

Образование Североамериканского общего рынка откроет новые горизонты экономического взаимодействия США и Канады со странами Латинской Америки. Вначале это будет происходить через связи Мексики, которая имеет режим свободной торговли с пятью государствами Центральной Америки, а затем выстроится новая модель отношений и других латиноамериканских стран с могущественными северными соседями.

Вступление Мексики в общий рынок ускорит ее модернизацию по разным каналам. В частности, это укрепит ее экономическое положение и повлечет существенное увеличение притока иностранных капиталовложений со стороны западноевропейских стран, Японии и других экспортеров капитала, которые будут стремиться использовать Мексику как мост для проникновения на рынки США и Канады. Увеличится также предоставление Мексике ресурсов со стороны международных финансовых организаций, в большей мере уверенных в ее перспективах как участника общего рынка.

Оценивая все эти перспективы, США в первую очередь могут рассчитывать на эффект экстенсивного роста за счет устранения барьеров в первые годы существования общего рынка. В последующем станет проявляться эффект роста емкости рынка за счет прогрессивных преобразований во всех странах-участницах и в тех странах, с которыми сложится наиболее тесное сотрудничество.

Активизация интеграционных процессов на североамериканском континенте неизбежно встретит на своем пути значительные трудности, будет сопровождаться проблемами и противоречиями. Объединение рынков двух высокоразвитых стран, давно связанных благодаря интенсивному взаимодействию по всем экономическим направлениям, с развивающейся страной с гораздо более низким уровнем развития представляет собой важный исторический феномен с весьма далекими последствиями. Если дело пойдет успешно, оно может положить начало распространению этого интеграционного процесса и на Южную Америку. Конечно, все это контуры довольно далекой перспективы, но и недоучитывать такую перспективу было бы недальновидно. В любом случае экономическое положение США в мире в следующие десятилетия в очень большой степени будет определяться характером интеграционных процессов, в которые вовлечены не только США, но и все их ведущие партнеры.

_