« Это мое последнее слово, обращенное ко всему миру…»
/Борис Пастернак «Доктор Живаго»/
2007
Содержание
Вступление. Биография Бориса Пастернака______________3-5
История создания романа «Доктор Живаго». Первые публикации.________________________________________6-9
Мир романа «Доктор Живаго»_________________________10-12
Главный герой романа - Юрий Живаго_______________13-15
Любовь Юрия Андреевича и Ларисы Федоровны_____16-19
Прощание главных героев__________________________20-22
4. Стихотворение «Зимняя ночь»_________________________23-24
5. Экранизация романа «Доктор Живаго»__________________25-26
6. Вывод______________________________________________27
7. Приложение_________________________________________28-32
8. Библиография_______________________________________33
С творчеством Бориса Пастернака я познакомилась только этим летом. До этого я слышала о нем, но ни разу не читала его книг. Его роман «Доктор Живаго» вызвал во мне много разных эмоций.
По началу роман показался скучным, но потом стало интересно чем же все кончится. Мне, почему-то, практически до последней главы, казалось, что Живаго все-таки встретится с Тоней и с детьми. Но этого не произошло. Конец и так печальный, а от того, что и ожидание не оправдалось, стало еще тоскливей.
Я выбрала эту тему, потому что, меня заинтересовал этот роман, его история создания, выход в свет и экранизация. Через роман Борис Пастернак выразил свои чувства, мечты, показал, что и в трудные времена люди умеют любить, что данное чувство проверяется временем и навсегда остается в сердце героев.
Жить и сгорать у всех в обычае,
Но жизнь тогда лишь обессмертишь,
Когда ей к свету и величию
Своею жертвой путь прочертишь.
Борис Пастернак
Родился 29 января (10 февраля) 1890 года в Москве. Отец поэта, Леонид Пастернак, был академиком живописи, преподавателем Училища живописи, ваяния и зодчества, специализировался на портретной живописи, писал портреты многих известных людей. Мать поэта, урожденная Роза Кауфман, известная пианистка, отказалась от карьеры музыканта, чтобы воспитывать детей. Несмотря на довольно скромный достаток, семья Пастернаков вращалась в высших художественных кругах дореволюционной России, в их доме бывали Рахманинов, Скрябин, Райнер, Мария Рильке и Толстой.
Наиболее важными для духовного становления будущего поэта явились три события: приобщение к христианству, увлечение музыкой и философией. Родители исповедовали Ветхий Завет, а русская няня тайком от них водила мальчика в православную церковь.
Дух творчества жил в квартире Пастернаков на правах главного, всеми боготворимого члена семьи. Здесь часто устраивались домашние концерты с участием Александра Скрябина, которого Борис обожал. «Больше всего на свете я любил музыку, больше всех в ней – Скрябина», – вспоминал он впоследствии. Мальчику прочили карьеру музыканта. Еще в пору учебы в гимназии он прошел 6-летний курс композиторского факультета консерватории, но в 1908 Борис оставил музыку – ради философии. Он не мог себе простить отсутствие абсолютного музыкального слуха.
По окончании гимназии учился в Московском университете на историко-филологическом (окончил в 1913 г.). Там, после окончания университета, он получает возможность продолжать карьеру профессионального философа, но прекращает занятия философией и возвращается на родину. "Прощай, философия"— эти слова из автобиографической повести Пастернака "Охранная грамота" (1931) теперь значатся на мемориальной доске дома в Марбурге, где некогда проживал безвестный студент, ставший всемирно почитаемым классиком.
В печати Пастернак впервые выступил в альманахе "Лирика". Однако проза Пастернака, опубликованная при его жизни, не вызвала признания современников. Зато его лирика обретала все большую известность. На I съезде писателей СССР Н.Бухарин даже противопоставил ее поэзии Маяковского как "отжившей агитке".
В 1932 г. вышла книга Пастернака "Второе рождение".
Естественно, что в годы Великой Отечественной войны Пастернак не мог отрешить себя от судьбы России.
1941 – в начале Великой Отечественной войны, когда немецкие войска приближаются к Москве, Пастернак эвакуируется в г. Чистополь на реке Каме. В это время поэт пишет патриотические стихи ("Страшная сказка", "Бобыль", "Застава", в дальнейшем — "Смерть сапера", "Победитель" и др.) и просит советское правительство отправить его на фронт в качестве военного корреспондента, на что в конце концов получает разрешение.
1943 – Пастернак совершает поездку на фронт, результатом чего становятся очерки "В армии". В этом же году выходит первая за последние 8 лет книга Пастернака «На ранних поездках», поэтический сборник, состоящий из 26 стихотворений ("Смерть сапера", "Ожившая фреска", "Весна", цикл "Переделкине», 1941).
История создания романа «Доктор Живаго». Первые публикации.
Осенью 1945 года в Москву приехал сэр Исайя Берлин – английский философ и дипломат, тесно связанный с культурой России. Он побывал в Переделкине у Пастернака. Пастернак с осуждением говорил о пагубном влиянии на свою раннюю прозу, в частности на «Детство Люверс», литературы символизма, а потом сказал:
«- Но сейчас я пишу нечто совсем другое: нечто новое, совсем новое, ясное, элегантное, гармоничное, стройное, классически чистое и простое – то, к чему стремился Винкельман, да, и Гете; и это будет мое последнее слово, и самое важное слово, обращенное ко всему миру. Я бы хотел, чтобы таким, да, именно таким меня узнали; этому я посвящу весь остаток моей жизни».
И еще до окончания написания произведения Пастернак познакомил его с теми людьми, мнением которых особенно дорожил. Одной из первых его читательниц была дочь Марины Цветаевой Ариадна Эфрон. В то время она находилась на поселении в Рязани. В письме из ссылки в ноябре 1948 г. Ариадна сообщала Пастернаку свое впечатление о героях романа: «Образы Лары, Юры, Павла больно входят в сердце, потому что мы их знали такими, какими они даны тобой, и мы потеряли их… Как хорошо, что ты сделал то, что мог сделать только ты, - не дал им всем уйти безымянными и неопознанными, собрал их всех… оживил своим дыханием и трудом».
Таково самое раннее свидетельство о начале работы Пастернака над романом «Доктор Живаго». Однако знакомое нам название романа возникло не сразу. Первоначально он был озаглавлен словами Апокалипсиса – «Смерти не будет». Это название было набросано на листе карандашной рукописи и тесно сопрягалось с фамилией героя и общим замыслом. Потом появилось новое наименование романа – «Мальчики и девочки». Далее последовали заголовки: - «Нормы нового благородства», «Записки Живульта», «Живые, мертвые и воскресающие», «История духа Живаго», «Рыньва» (заголовок передавал географическое название), «Свеча горела» и, наконец, «Доктор Живаго». За этой сменой названий стоит напряженное осмысление автором проблематики, сюжетного ядра и образа центрального героя.
Пастернак был вынужден постоянно перебивать писание «Доктора Живаго» другими работами, главным образом переводами: ему нужно было много денег, потому что от него зависело благополучие, по крайней мере, десяти близких людей, а сверх этого, он помогал многим другим нуждавшимся, прежде всего жертвам сталинских репрессий и их семьям.
По объему «Доктор Живаго» приблизительно в три раза меньше «Войны и мира» Толстого, на одну треть меньше «Братьев Карамазовых» Достоевского. Между тем «Война и мир» писался шесть лет, «Братья Карамазовы» - два года, а «Доктор Живаго» потребовал от Пастернака десяти лет напряженнейшего труда.
Близился конец работы над романом. В 1945 году в журнале «Знамя» было опубликовано 10 стихотворений из него. В декабре 1955 года была поставлена последняя точка.
Всякий эпический труд, исполняемый на протяжении долгих лет, становится одновременно и лирическим дневником его автора. «Доктор Живаго» вобрал в себя и отразил - в сильно переработанном и переосмысленном виде – удары, нанесенные культуре в 40-е годы – начале 50-х гг. и травлю, которой в те годы Пастернак подвергался.
По свидетельству сына поэта, в 1956 г. один из членов иностранной комиссии Союза писателей привез к Пастернаку в Переделкино представителя итальянского издательства Д. Анжело, которому в официальной обстановке была передана для ознакомления рукопись произведения. Так роман попал к итальянскому издателю Фельтринелли, который вскоре известил автора о намерении выпустить его книгу. Пастернак ответил: «Если его публикация здесь, обещанная многим нашим журналам, задержится, и Вы ее опередите, ситуация для меня будет трагически трудной», хотя и был убежден, что «мысли рождаются не для того, чтобы их таили или заглушали в самих себе, а для того, чтобы быть сказанными».
Редколлегия «Нового мира» отвергла роман. В письме написанным Симоновым и подписанном Лавреневым, Фединым и другими, говорилось об «идейном отщепенчестве» Живаго и «антинародном духе» романа. Отказалась публиковать книгу и издательство «Художественная литература». В Италии не прислушались к мнению писателя, и роман «Доктор Живаго» впервые вышел в свет там, в конце 1957 года.
23 октября 1958 года Пастернаку была присуждена самая высокая в мире награда в области литературы – Нобелевская премия «За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы» - гласила формулировка Нобелевского комитета. Пастернак был удостоен этой премии вторым среди русских писателей; первым за четверть века до него стал Бунин.
Не публикация романа сама по себе, а именно присуждение Нобелевской премии вызвало злобную травлю великого писателя со стороны руководства компартии и государства, литераторов и оболваненных обывателей. Никто из тех, кто яростно клеймил Пастернака, «Доктора Живаго» не читал и в глаза не видел. Борис Пастернак был исключен из Союза писателей и под угрозой насильственной высылки из СССР, в беспокойстве о благополучии и самой жизни близких людей отказался от Нобелевской премии.
В стихотворении «Нобелевская премия» Пастернак написал:
Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.
Все тесней кольцо облавы,
И другому я виной:
Нет руки со мною правой,
Друга сердца нет со мной!
А с такой петлей у горла
Я б хотел еще пока,
Что бы слезы мне утерла
Правая моя рука.
Только в 1987г., через 27 лет после смерти, Пастернак был восстановлен в Союзе писателей. Роман «Доктор Живаго вышел в 1988г. в журнале «Новый мир» миллионным тиражом. Далеко не все восприняли его появление положительно. Критики Д. Уронов, и П. Горелов выступили со статьями, оценивающими и роман, и автора в грубом, оскорбительном тоне.
Мир романа
Действие романа охватывает полстолетия от лета 1903 года, до конца 40-х или начала 50-х гг. Быт России перед первой мировой войной, революция 1905 г., сама мировая война, обе революции 1917 г., гражданская война и голод, нэп, Великая Отечественная война и несколько лет по ее окончании – целые пласты истории поднял Пастернак в своей книге и создал роман исторический.
Своим географическим и историософическим размахом «Доктор Живаго» вписывается в так называемую «скифскую», евразийскую проблематику – систему взглядов русских мыслителей первой половины ХХ в., полагавших, что у России, лежащей не в Европе и не в Азии, а в Европе и в Азии, есть свой, особый, не похожий не на чей другой путь. Особое предназначение на арене мировой истории – стать соединительным звеном, мостом между народами Запада и Востока. Эти историософские идеи будоражили умы в годы студенческой молодости Пастернака и на склоне лет поэта пришли в его роман. Когда семья Юрия Андреевича приближается к Уралу, она ощущает смутное беспокойство. «В местности было что-то замкнутое, недосказанное. От нее веяло пугачевщиной в преломлении Пушкина, азиатчиной Аксаковских описаний».
Здесь прослежены пути семей Громеко, Живаго, Гришар, а также множества персонажей второго и третьего плана: адвоката Комаровского и учителя Антипова, революционера Дудорова и крестьянского мальчика Васи Брыкина, швеи Оли Деминой и др. В романе поставлены проблемы нравственные и политические, философские и эстетические, социальные и религиозные, изображаются московские улицы, уральская природа, похороны, домашний концерт, ранение на фронте, споры о Боге, о смысле и цели жизни.
Все это принадлежит к бесспорным достоинствам романа, все это очень важно.
Так же «Доктору Живаго» присущи недостатки, бросающиеся в глаза. Здесь нет такого могучего, неудержимого волевого напора, который необходим в большом романе, чтобы держать читателя в постоянном напряжении, как это свойственно, например, стилю Достоевского. Мы не видим в «Докторе Живаго» высокого искусства меткой детали – искусства, которым в совершенстве владел, например, Лев Толстой и которое составляет сердцевину его стиля. Более того, «Доктор Живаго» состоит из двух книг. Так вот вся первая книга написана относительно вяло, о многих событиях рассказано скороговоркой. Сам Пастернак это знал и говорил, что книга первая (части 1 – 7) только подготавливает вторую, основную и большую книгу романа (части 8– 17).
Вопреки широчайшему охвату исторических событий, не история по-настоящему интересует автора романа. Все, что происходит с Россией, все эти войны, революции, насильственные политические преобразования – все это бесчеловечно и античеловечно, показывает Пастернак (при этом как добросовестный писатель он приводит разноголосицу мнений о революции, в том числе и восторженных).
«Доктор Живаго» еще более усложнен тем, что представляет собой сочетание прозы и стихов. Шестнадцать его частей – прозаическое повествование. Рассказывается о людях, событиях, фактах частной и народной жизни, они осмысливаются, выстраиваются сложные образы Юрия Андреевича и Лары, многоплановый образ России. Затем в заключительной 17-й части весь этот необъятный материал перерабатывается вторично, на этот раз средствами лирики: автор говорит, прежде всего, о чувствах и обращается, прежде всего, к читательским чувствам. «Стихотворения Юрия Андреевича» - самая сильная часть романа, ими он завершается на самой высокой ноте. Они освещают весь его прозаический текст.
Важно отметить, что во время гражданской смуты герой романа пишет «Игру в людей» - мрачное повествование, состоящее "из прозы, стихов и всякой всячины", некий роман в романе.
Главный герой романа - Юрий Живаго
Центральным героем в романе избран врач и художник Юрий Андреевич Живаго. Совмещение в одном лице столь полярных знаний и устремлений не случайно. Врачами и художниками слова были Чехов, Булгаков, Вересаев. Трезвый реалистический взгляд на человека и окружающую жизнь соединен в Юрии Живаго с чертами художественной натуры, тонко воспринимающих людей и события, прозревающей их скрытые связи и смыслы. Более того, как художник Живаго наделен даром предвидения, источником которого выступает его христианская устремленность.
Для Живаго занятие искусством, поэтическое творчество – отнюдь не какое-нибудь «литературное дело», тем более не его «преобразование». Это потребность души, следствие ее переполненности впечатлениями, чувствами, мыслями, творческими импульсами, что так естественно для духовно богатого человека.
Вот Живаго-юноша, в самом начале своего пути: «В Юриной душе все было сдвинуто и перепутано, и все резко самобытно – взгляды, навыки и предрасположения. Он был беспримерно впечатлителен, новизна его восприятий не поддавалась описанию».
Позже, в варыкинский период, Юрий Андреевич рассуждает о собственной бесплодности, о нетворческом состоянии, поддерживаемом в нем историческими обстоятельствами, новым стилем жизни: «Что же мне мешает служить, лечить и писать? Я думаю, не лишения и скитания, не неустойчивость и частые перемены, а господствующий в наши дни дух трескучей фразы, получивший такое распространение, - вот это самое: заря грядущего, построение нового мира, светочи человечества. Послушать это, и поначалу кажется, - какая широта фантазии, какое богатство! А на деле оно именно и высокопарно по недостатку дарования».
Юрий Андреевич – при всем безмолвии, пластичности по отношению к жизненным обстоятельствам и окружающим людям, неяркости своих поступков (нередко – просто бездействии) своего рода ипостась Христа. Его доброта, всепрощение, человеческая отзывчивость, постоянная готовность к самопожертвованию, самоотречению, его любвеобильность – все это несомненные черты Христа-человека. В тетради стихов Живаго эти черты с каждым новым шагом читателя к концу романа проступают со все большей отчетливостью, пока, наконец, слова Христа не зазвучат уже прямо из уст лирического героя, от лица не то Юрия Живаго, не то автора – обещанием неизбежного Воскресения:
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.
Знаменательно уже наименование героя, вынесенное в заглавие романа. Юрий Андреевич – доктор, хотя мы не видим в романе непосредственных свидетельств его врачебной деятельности. Вероятно, врач, как и художник, для Живаго и его создателя – не профессия и не поприще. Герой Пастернака, подобно евангельскому Иисусу, - врач духовный. Врач духа. Вспоминается крылатое евангельское изречение: «Врачу, исцелись сам».
Исцеляя себя, герой романа, сам того подчас не сознавая, врачует и окружающих, а исцеляя других, спасается сам. И окружающие его люди, в конце концов, не могут этого не понимать: доктор Живаго врачует, прежде всего, души людей и, лишь поскольку это его профессия, - их тела.
Казалось бы, последние годы жизни Юрия Андреевича, его гражданский брак с Мариной, несопоставимый ни в каком смысле с духовным браком с Тоней, ни с органической близостью с Ларой; его намеренная непроизвольная потерянность в мире торжествующего зла – в самый год «великого перелома», когда необратимость тоталитаризма стала очевидной для многих, должны были демонстрировать читателям романа всю тщету душевных порывов доктора-Христа, всю бесплодность его земного существования, так нелепо и случайно завершившегося в дверях московского трамвая…
Однако, святая память о нем близких и друзей, растрепанные листы записей Юрия Андреевича, тетрадь его стихов, завершающая роман и соотнесенная символически и ассоциативно со множеством мотивов, деталей, фраз, сюжетных ситуаций романного целого, свидетельствуют вопреки всему о бессмертии этой личности, жившей так заурядно, о неповторимости ее вклада в жизнь и судьбы других людей, о неистребимости той великой культуры, тех нравственных ценностей, тех вечных истин и заповедей, которые он носил в себе, проповедовал среди близких и далеких людей и запечатлел в своем неформальном, непрофессиональном, но гениальном творчестве. Существование доктора Живаго было плодотворным существованием, и сама живая жизнь его, при всей несомненности ее крушения, не была бессмысленной и бесполезной.
Любовь Юрия Андреевича и Ларисы Федоровны
Душу романа составляет любовь – трепетная любовь Юрия Андреевича и Лары.
Юрий Андреевич принадлежал к очень богатой семье, но отец его разорился, в кутежах и распутстве пустив по ветру миллионы. После смерти родителей Юрий Живаго рос в семье Профессора Громеко вместе с его дочерью Тоней. Он окончил медицинский факультет Московского университета и стал врачом. Наряду с этим он с гимназических лет мечтал написать большую по объему и по значению прозу. Пастернак делает важное автобиографическое признание: «Но для такой книги он был еще слишком молод, и вот он отделывается вместо нее писанием стихов, как писал бы живописец этюды к большой задуманной работе».
Юрий Андреевич имеет и третью область деятельности, он религиозный философ. Образ оказывается сильно перегружен: автор отдал своему герою духовный опыт всей своей жизни и, более того, поставил под угрозу художественное единство его личности. Связывает все столь далекие и трудносовместимые стороны личности героя единство его эмоциональной жизни. Он остается верен себе в браке с Тоней Громеко, на войне, потом в попытках спасти семью в годы революции и гражданской войны в Москве и на Урале, наконец, в любовной связи с Ларой и в отношениях с Мариной.
А рядом разворачивается жизнь «девочки из другого круга» Лары Гришар. Дочь бельгийского инженера и обрусевшей француженки, любовница адвоката Комаровского, рано оставшаяся без отца, она видит мир с изнанки и мучается этим. Девушка с чистой душой мечтает об упорядоченной жизни и выходит замуж за Пашу Антипова.
При всей разнице социального положения жизнь с самого начала как бы подталкивает Юрия и Лару друг к другу. Гимназистом двенадцати лет Юра случайно оказывается свидетелем попытки самоубийства, предпринятой матерью Лары. Тут же он впервые видит Лару. Через несколько лет неведомо для них самих они соединяются снова. Лара приходит к своему жениху Антипову, он зажигает свечу – она любит разговаривать в полумраке, при одной единственной свече – и ставит подсвечник на подоконник. А в это время Юрий Андреевич, уже студент, проезжает в санях мимо этого дома.
«Юра обратил внимание на черную протаявшую скважину в ледяном наросте одного из окон. Сквозь эту скважину просвечивал огонь свечи, проникавший на улицу почти с сознательностью взгляда, точно пламя подсматривало за едущими и кого-то поджидало.
«Свеча горела на столе. Свеча горела…» - шептал Юра про себя начало чего-то смутного, неоформившегося, в надежде, что продолжение придет само собой, без принуждения».
Здесь автор рассказывает, как зарождается одно из самых пронзительных и знаменитых стихотворений Юрия Живаго – Пастернака «Зимняя ночь». Таким образом, он подчеркивает таинственную значительность этой встречи Юрия Андреевича и Лары, скрытой от них самих.
И вслед за этим в тот же вечер судьба сводит их в третий раз: Юрий Андреевич становиться свидетелем неудавшегося покушения Лары на Комаровского. «Юра обомлел, увидав ее. – Та самая! И опять, при каких обстоятельствах! И снова этот седоватый. Бедная. Теперь ей не поздоровиться. Как она гордливо хороша! А эти! Тащат ее, черти, выворачивают руки, как пойманную воровку».
Следующая их встреча произошла во время мировой воины. Юрий Андреевич врачом попадает на Юго-Восточный фронт, оказывается ранен и в госпитале в его палату приходит сестрой милосердия Лара.
И потом, уже в Варыкине, Юрии Андреевич просыпается от женского голоса, услышанного во сне, - грудного, тихого от тяжести, влажного – и никак не может вспомнить, кому он принадлежит. Вскоре он встречается с Ларисой Федоровной в библиотеке Юрятина и сразу вспоминает: ее это был голос. «Ей не хочется нравиться, - думал он, - быть красивой, пленяющей. Она презирает эту сторону женской сущности и как бы казнит себя за то, что так хороша. И эта гордая враждебность к себе самой удесятеряет ее неотразимость».
Юрий Андреевич в плену у партизан, в неволе, в смертельном страхе за близких людей. Но все же все его существо направлено к одному: к Ларе. Она для него все: его жизнь, вся Божья земля, все простирающееся перед ним, солнцем озаренное пространство. Он бежит от партизан к своей Ларе, в Юрятин. Посреди всеобщего голода и разрухи они ощущают себя последними людьми на земле, последним воспоминанием обо всей тысячелетней деятельности человечества. В память о многих тысячах лет чудес, порожденных бесконечными тысячами людей и поколений, Юрий Андреевич и Лариса Федоровна и любят, и плачут, и держатся друг за друга. Вот почему так единственна, так пронзительна их любовь.
В Юрятине над Юрием и Ларисой нависла смертельная опасность: новая власть готовилась их арестовать. Что будет с Катенькой? – прежде всего, гложет Ларису Федоровну. И тут в который раз появляется Комаровский. Оба они относятся к Комаровскому настороженно-враждебно и предложение уехать в Приморье отвергают. Вместо этого они решают спрятаться в Варыкине, и здесь начинается последний эпизод скорбного пути их любви. Через некоторое время Комаровский появляется снова. Муж Лары схвачен и расстрелян, сообщает он, арест Лары – вопрос дней, если она немедленно не уедет с ним на Дальний Восток.
И вот уже Юрий Андреевич в накинутой на одно плечо шубе, сам себя не помня, стоит на крыльце, всматривается в даль и шепчет: «Прощай, единственно любимая, навсегда утраченная!».
Это прощание все длится и длится, переплескивается через границы прозаического текста романа и отзывается в рвущем сердце стихотворении «Разлука».
Но в Варыкино вдруг явился Стрельников. Комаровский в который раз солгал, обманул Лару, чтоб запугать и увезти ее. Стрельников, разочаровавшийся в революции и потерявший жену и дочь, кончает свою жизнь, ставшую вполне бессмысленной, самоубийством.
Юрий Андреевич все больше опускается, ходит в обмотках, обросший многодневной щетиной и грязный. Таким он появляется в Москве и неожиданно обретает новое лицо. Он пишет тоненькие книжки философского и религиозного содержания, они расходятся среди знатоков. Юрий Андреевич как-то по инерции соединяет свою жизнь с дочерью дворника Мариной, доброй и любящей женщиной. У них родились дети.
Прощание главных героев
И все же Юрию и Ларисе суждена была еще одна встреча на земле. В 1929 году Юрий Андреевич скоропостижно скончался прямо на московской улице. А в день похорон из далекой Сибири приехала в Москву Лариса Федоровна. Судьба привела ее в ту самую комнату, в которой стоял гроб с телом Юрия Андреевича.
«Она замерла и несколько мгновений не говорила, не думала и не плакала, покрыв середину гроба, цветов и тела собою, головою, душою и своими руками, большими, как душа».
Эта сцена ассоциируется со сладким, терпким запахом цветов, глубоким, оглушающим молчанием и тишиной, которая изредка прерывается чуть слышным плачем Лары. Остальные же громкие рыдания родственников и друзей как будто где-то вдалеке, они почти не нарушают этого необыкновенного молчания. Борис Пастернак очень хорошо выразил это ощущение, говоря о цветах на гробе Юрия: "Они не просто цвели и благоухали, но как бы хором, может быть, ускоряя этим тление, источали свой запах... Одни цветы были заменой недостающего обряда".
Лариса очень жалела, что Юрия не отпевали по-церковному: "Он так всего этого стоил, так бы это "надгробное рыдание творяще песнь аллилуйя" оправдал и окупил!" Она почти боготворит Живаго, после его смерти она осталась совсем одна, беспомощная, беззащитная, покинутая. Только Юрий мог понять ее, они были с ним почти одно целое, "они думали, как другие напевают", они дышали только этой "совместностью", только рядом с Юрием Лару охватывало то "веяние свободы и беззаботности", которое исходило от него.
Лара была единственной женщиной, которая была так близка Живаго, так похожа на него, так одинаково с ним мыслила. И поэтому ее горе кажется особенным, даже величавым и возвышенным, по сравнению с суетливым, громким и каким-то бестолковым горем Марины, приятелей покойного. Она не "тягалась горем" с ними, казалось, у нее были "особые права на скончавшегося", и все родственники и друзья будто чувствовали и понимали это. Лара так много хотела сказать Юрию, все, что не успела, не смогла сказать при жизни, ей хотелось выплакать свое горе, посидеть рядом с покойным, насладиться этим последним свиданием. И она стала прощаться с ним "простыми, обиходными словами бодрого бесцеремонного разговора", она говорила все, что внезапно приходило ей в голову, все мысли, проносящиеся у нее в памяти, "как облака по небу", она не думала, она говорила то, что подсказывало ей сердце... И этот монолог лился свободно, поспешно, как в бреду, и ее слова складывались в "ласковый и быстрый лепет", который походил на разговор с живым человеком.
Сколько раз, наверное, Лара мечтала снова увидеть Юрия, представляла их свидание, сколько раз думала о том, что расскажет ему, как поделится своими огорчениями и радостями, и вот "как опять Бог привел свидеться". Сколько в ее жизни было "судьбы скрещений", как часто и неожиданно по воле случая она встречала Юрия Живаго, как будто сам Бог толкал их друг к другу, как будто их "вольная, небывалая, ни на что не похожая" любовь была предназначением свыше, неизбежным предначертанием судьбы. И теперь воспоминания овладевали ею.
Когда Тоня написала в письме Юрию, что они разлучены навсегда, слово "никогда" звучало действительно страшно, пугающе и неотвратимо, хотя их разделяло только расстояние. "Вот я написала эти слова, уясняешь ли ты себе их значение?" - писала Тоня. А теперь, у гроба Юрия, Лара даже ни разу не произносит этого страшного слова, хотя их разделяет не расстояние, а нечто непреодолимое: она живет, а его уже нет, он где-то в другом мире, где она не может с ним встретиться. Но у нее такое ощущение, что она все равно вместе с ним, для нее в мире сейчас существует только он один. Она с ним наедине и даже не замечает, что в комнату входят люди, что они разговаривают, плачут... она говорит со своим Юрочкой, и для нее в ее слезах - "счастье освобождения". Она не помнит себя, она "точно упала на самую глубину, на самое дно своего несчастья".
Наверное, ей представляется, что она сама скоро умрет, потому что, раз Юры нет, ей тоже конец, и она полна "темным, неотчетливым знанием о смерти, подготовленностью к ней". Как будто она уже не в первый раз переживает потерю любимого, как будто "она уже двадцать раз жила на свете" и у нее "целый опыт сердца", как перенести такое горе. И она то плачет, не в силах более сдерживать слезы, то молчит, впадая в оцепенение, забывая все происходящее вокруг, и словно улетает куда-то с душой Юрия, переживает, как когда-то с ним вместе. А вокруг нее все так же благоухают цикламены, сирень, как будто исполняют реквием, живые, яркие цветы, которые "так легко себе представить ближайшими соседями царства смерти".
«Прощай, большой и родной мой человек, прощай, моя гордость, прощай, моя быстрая глубокая реченька, как я любила целодневный плеск твой, как я любила бросаться в твои холодные воды».
Но не на этой трагической ноте кончается тема Лары в «Докторе Живаго». В нарочито отстраненной, почти протокольной манере автор сообщает: «Однажды Лариса Федоровна ушла из дому и больше не возвращалась. Видимо, ее арестовали в те дни, и она умерла или пропала не известно где, забытая под каким-нибудь безымянным номером из впоследствии запропастившихся списков, в одном из неисчислимых общих или женских концлагерей севера».
Стихотворение «Зимняя ночь»
Сочетание стихов и прозы в единой композиции романа входило в замысел Пастернака с самого начала. «Стихи значат гораздо меньше для меня. Они должны уравновешиваться и идти рядом с большой прозой, им должна сопутствовать новая, требующая точности и все еще не нашедшая ее мысль, собранное, не легко давшееся, поведение, трудная жизнь». Поэтому «Стихи Юрия Живаго» представляют собой прямо сформулированные мысли, которые он старался «изложить в современном переводе на нынешнем языке, более обычном, рядовом и спокойном, хоть некоторую часть того мира, хоть самое дорогое». Он мыслил своего героя, врача по профессии, поэта по духу, как нечто среднее между Блоком, Есениным и Маяковским. Стихи Юрия Живаго связаны с его поисками и колебаниями.
Тетрадь Юрия Андреевича содержит 25 стихотворений, которые были написаны и печатались Пастернаком в разное время, начиная с 1946г.
Стихотворение «Зимняя ночь» (1946) носит иной характер и звучит по-иному. В центре его образ свечи, горящей на столе и видной через окно.
Одним из значимых образов «Зимней ночи» становится безумная метель. Чтобы придать вьюге глобальный и устрашающий характер, Пастернак сразу же в первой строфе использует прием усиления, повторы и гиперболу.
Мело, мело по всей земле
Во все пределы…
Образ стекла оконной рамы, введенный во вторую строфу, призван сделать метель не только слышимой, но и видимой, а так же отгородить холодный и злой мир от теплого и доброго. Но одновременно окно позволяет увидеть свечу со стороны внешней. В сюжете романа, где этот образ также представлен, такая возможность увидеть свечу с улицы, переулка имеет особенно важное смысловое значение.
Любовь тоже противостоит метели, неприязни и отчуждению, и, чтобы этот мотив передать, поэт вновь применяет повторы и прием градации:
Скрещенье рук, скрещенье ног,
Судьбы скрещенья.
Единение душ – единственное, надежное, человечное, когда «все терялось в снежной мгле, седой и белой». Но упорен огонек неугасающей надежды, и как рефрен повторяется:
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Экранизация
Фильм «Доктор Живаго» в 1965 году снят впервые в Голливуде английским режиссером Дэвидом Лином, этот фильм Американский киноинститут занес в список 100 лучших фильмов США. Роль Юрия Живаго, которую сыграл Омар Шариф, вывела актера в звезды мирового экрана. Но сложный интеллектуальный, психологический и социальный подтекст образа оказался за рамками роли, актер увидел в поэте Живаго романтического героя, доброго и нежного человека, оставшегося мечтателем даже тогда, когда его любовь и жизнь оказались разбитыми в вихре революции. Роль Тони в картине Дэвид Лин отдал начинающей в то время свою карьеру Джеральдине Чаплин. Актриса прелестна и грациозна в первых эпизодах фильма, а затем добросовестно играет тихую и преданную жену героя, попавшую в непривычно-суровые для нее условия. Фильм был удостоен «Золотого глобуса» и 4 премий «Оскар», и с успехом прошел по экранам многих стран, но запрещен к показу в СССР наряду с изданием его литературного оригинала.
А в 2005 году экранизация вышла и у нас. В середине декабря режиссер Александр Прошкин закончил работу над 12-серийным телефильмом по роману Пастернака "Доктор Живаго". Главную роль сыграл Олег Меньшиков, Чулпан Хаматова снялась в роли Лары, Олег Янковский выступил в роли искусителя Комаровского, Сергей Горобченко преображается из добродушного разночинца Антипова в кровавого комиссара Стрельникова. В фильме также заняты Владимир Ильин, Инга Оболдина, Сергей Гармаш, Андрей Панин, Кирилл Пирогов. За камерой стоял Геннадий Карюк, музыку сочинил Эдуард Артемьев. Съемки проходили в Москве, Ярославле и Костроме.
Сериал "Доктор Живаго" привлек телезрителей в гораздо меньшей степени и причина этому: 12-серийный формат экранизации плохо подходит к пастернаковскому роману. В знаменитом голливудском фильме 1965 года внимание зрителей было сосредоточено на любви главных героев, и вечная тема позволяла отвлечься от условного "псевдорусского" антуража. Режиссер отечественной картины Александр Прошкин и сценарист Юрий Арабов поставили на первый план не лирику, а исторический эпос. И эта попытка была обречена на неудачу.
Вывод
У книг, как и у людей, тоже бывают судьбы. Судьба романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго» оказалась трагической – только через 30 лет книга стала доступна массовому российскому читателю.
Чтение страниц романа, на которых автор раскрывает психологические особенности характера доктора Живаго, требует от читателя высокого эмоционального напряжения. Сопереживая, читатель ищет правду вместе с героем романа. Юрий Андреевич не может найти свое место в послереволюционной Москве, и вынужден уехать. Приехав в Варыкино, Живаго начинает работать по специальности, но вихрь гражданской войны заносит его в лагерь партизан. Получилось, что отъезд из Москвы в провинцию не избавил героя от жестокости и непонимания.
Остаться просто человеком – такой нравственный выбор сделал герой романа и оказался между молотом и наковальней.
Не найдя опоры в работе, в любви, в поэзии, Живаго опускается, теряет свои профессиональные навыки в медицине. Такая жизнь не может удовлетворить умного и образованного человека. А когда появляется надежда на воскрешение, он умирает.
Так закончились поиски правды, не связанной с насилием. Однако автор, скорей всего, хотел подчеркнуть бесконечность пути нравственного совершенствования человека. Не зря в конце помещены строки:
Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляются по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.
Зимняя ночь
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенье рук, скрещенье ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Разлука
Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как морю близки берега
Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.
И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может.
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.
И, наколовшись об шитье
С невынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.
Словарь
Александр Скрябин – музыкант, конца 19 – начала 20 века.
Сер Исайя Берлин – английский философ и дипломат.
Историософия - философия истории.
Дэвид Лин – английский режиссер.
Борис Пастернак
Библиография.
В.С. Баевский «Перечитывая классику. Пастернак» 1987 г.
В.М. Борисов «Река, распахнутая настежь», к творческой истории романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго». 1989 г.
И.В. Кондаков, Л.Я. Шнейберг пособие по литературе для поступающих в ВУЗы.
Энциклопедия «Русская литература ХХ века» 2 том, 1940-1990г., 2003г.
5ballov.ru
revolution.allbest.ru
student.km.ru