Политическа система России: становление и развитие

Введение

В современных политических словарях мира вряд ли можно найти более распространенный и в то же время более противоречивый термин, чем «политическая система». О политической системе или о политической организации общества в разных странах и особенно в России сейчас говорят и пишут не столько специалисты в области гуманитарных и общественных наук, сколько так называемые «популисты». Со страниц академических журналов и других специальных изданий тема политической системы перешла на страницы популярных и непопулярных газет, различных пропагандистских брошюр и журналов, а также иных изданий, рассчитанных на широкого массового читателя.

В развитых капиталистических странах политические системы уже сформированы, но, тем не менее, тема политической системы не закрыта, да и вряд ли будет закрыта, так как невозможно создать идеальную политическую организацию общества, и расхождения по этому вопросу неизбежны.

Политическая система существует неразрывно с государством, так как государство является едва ли не самым главным элементом политической системы. Появление политической системы практически связано с возникновением государства. Государство, согласно Аристотелю, - продукт естественного развития и одновременно – высшая форма общения, включающая все другие формы общения (семья, селение). В политическом общении все формы общения достигают своей цели (благой жизни) и завершения. В своих основных трудах (см. «Политика», «Афинская политика», «Этика» и др.) Аристотель, всесторонне характеризуя государство, ставя в центр политической системы, и формирование других негосударственных образований, связывает с возникновением государства. Он многократно подчеркивает о тяготении их к государству¹. Аристотель упоминает о партиях горы и равнины в рабовладельческой Греции, которые входили в политическую систему общества. В жизни феодального общества важную роль играли такие объединения собственников, как общины, гильдии, цеха. «Государство и негосударственные организации господствующих и угнетенных классов в своей совокупности и составляли политическую систему конкретного классового общества». Однако политические организации того времени были далеко не совершенны, но и современные системы еще далеки от идеальных, то есть от таких, которые бы удовлетворяли интересы всех слоев населения. К политической системе общества вообще и к российской в частности проявляется весьма обостренное и противоречивое внимание. Это следует рассматривать положительно лишь в том случае, когда ставится цель понять и объяснить, а не сознательно «затемнить» и исказить настоящее и прошлое, рассуждать на основе глубокого и разностороннего анализа окружающей действительности, а не путем гадания на кофейной гуще.

Современная политическая система России, являясь формой гражданского общества, отражает демократические перемены в обществе (возрастание роли личности в политических процессах, формирование новой партийной системы, укрупнение регионов, изменение системы выборов в Государственную Думу Федерального Собрания и др.).

Вместе с тем необходимо видеть в политической системе современного российского общества и плюсы и минусы, воспринимать ее со всеми достоинствами и недостатками, сильными и слабыми сторонами. Последние обусловлены тем, что в стране осуществляется переход от предыдущего периода - социализма - к качественно новому постсоциалистическому правовому строю. Этим определяется непоследовательность в разделении властей, хрупкое равновесие между федеральным центром и регионами, а также между самими регионами, нестабильность федерального законодательства, свойственные ему противоречия и несогласованности.

По-видимому, в официальных данных нередко обращается внимание на то, что «политическая система современной России развита недостаточно. Государственный аппарат малоэффективен».

Представляется, что именно этим предопределяется актуальность темы исследования. Нельзя улучшить деятельность политической системы в целом, не зная ее устройства и принципов функционирования. Несмотря на обилие статей, касающихся политической системы, ее содержания, модернизации, до сих пор отсутствует ясность относительно того, что такое политическая система общества, каково ее предназначение, как она функционирует и что включает. Не ответив на эти вопросы, невозможно подготовить научно обоснованные предложения по реформирования политической системы и рекомендации относительно более продуктивной деятельности ее элементов.

При этом в соответствии с системным подходом политическая система, подобно любой другой системе, рассматривается как целостная совокупность взаимосвязанных элементов. К институционным элементам этой системы традиционно отнесены государство (как ядро политической системы), политические партии, общественные объединения, профсоюзы, СМИ, церковь и другие институты общества. Соответственно обращено внимание на их особенности и относительную самостоятельность.

Углубленное изучение названной проблемы диктуется объективно необходимыми обстоятельствами, воздействием политической системы на политическую и иные сферы жизнедеятельности общества, на внутреннюю и внешнюю политику государства, реализацию его законодательных и иных функций (участие партий в осуществлении власти через институты государства и др.).

В научной литературе общепризнанным считается то, что особым ключевым элементом политической системы Российской Федерации выступает само государство, его органы, что соответствует действительности. Именно государство устанавливает правовой режим деятельности партий, общественных движений и др.; осуществляет их регистрацию, ориентирует на соблюдение принципов законности. Вместе с тем упускается из виду то, что значение и роль государства в политической системе российского общества по многим параметрам стало иным. Одна из его главных задач - обеспечение стабильности в стране, разрешение возникающих проблем при достижении относительного консенсуса, согласия между всеми слоями общества на основе демократического общественного развития, соблюдение прав и свобод граждан.

Изменилась и роль граждан в политической системе. Она не сводится к пассивному восприятию готовых и заданных государством стереотипов, а предполагает значительную свободу выбора вариантов, поведения в политических и иных сферах жизнедеятельности. Граждане не порицаются за независимость суждений, оппозиционность по отношению к органам власти, что имело место в дореформенный период.

Следовательно, рассмотрение и осмысление названной проблемы представляет научный интерес. Это подтверждается содержанием исследования, включающего не только детальную характеристику политической системы современной России, но и анализ ее правовых предпосылок, определение роли личности в сфере политики и права, иных факторов, оказывающих влияние на деятельность партий, общественных движений, СМИ в политической сфере жизнедеятельности Российского общества.

1. Понятие политической системы

Политическая система общества – это целостная, упорядоченная совокупность «государственных и негосударственных социальных институтов, осуществляющих определенные политические функции. Наряду с государством как основным звеном политической системы, в нее входят партии, профсоюзы и другие организации»¹. В образовании политической системы как совокупности социально-политических групп и институтов (Д. Истон, Р. Кхан и др.) присутствуют такие элементарные единицы, как индивиды, группы, организации – правительственные и неправительственные, группы давления, политические партии и др.

Известный российский политолог И.М. Чудинова считает, что определяющим в понятии политической системы выступает возможность граждан принимать участие в управлении обществом. Она же, исходя из особенностей политической системы, определяет ее как интегрированное выражение власти и политики в социально-политических институтах, политических отношениях, обеспечивающих управление и регулирование социально-политической жизнью общества. Д. Истон определяет политическую систему как взаимодействия, посредством которых в обществе авторитетно распределяются ценности, которые признаются всем обществом. Основным ее назначением является как осуществление функции распределения этих ценностей, так и призыв к принятию этого распределения большинством членов общества². Именно эти функции политической системы характеризуют ее специфику среди других окружающих ее подсистем общества.

Политическая система включает организацию политической власти, отношения между обществом и государством, характеризует протекание политических процессов, включающих институционализацию власти, состояние политической деятельности, уровень политического творчества в обществе, характер политического участия, неинституциональных политических отношений.

Несмотря на существенные отличия в подходах к анализу политической системы марксистских и немарксистских авторов, по многим параметрам их взгляды совпадают. Например, и с той и с другой стороны в исследовании политической системы преобладает многовариантность ее понимания толкования. Притом «основной упор делается не на регулятивном, коммуникативном или ином аспекте, а на институциональном», а основу исследования политической системы составляют не ее функции, а структура и т.п. При анализе этих разных представлений о политической системе следует исходить не из их противопоставления, а из их сопоставления, из их относительной общности.

Как же трактуется политическая система общества с немарксистских позиций в западной политологии и социологии? Отвечая на этот вопрос, следует отметить, что в западной литературе нет единого представления о политической системе. Существует несколько вариантов теории политической системы. Каждый из них отражает различные направления политической науки, послужившие основой для разработки метода системного анализа и теории политической системы.

В зависимости от того, какие направления берутся за исходное, и от того, на каких аспектах политической жизни исследования концентрируют свое внимание, от этого зависит и методика исследования проблемы. Западные политологи иногда склонны говорить о двух вариантах теории политической системы. Причем имеет место такое мнение, что системный анализ берет свое начало преимущественно в биологии и привносится в политическую науку через социологию в основном благодаря работам
Д. Истона и Г. Алмонда. Особое внимание здесь обращается на два подхода к системному анализу. Один из них, рассматривая политическую систему под углом зрения составляющих ее подсистем, концентрирует внимание исследователей на изучении совокупности взаимосвязей и взаимодействий, возникающих внутри политической системы. Второй же подход в противоположность первому сосредоточивается на рассмотрении более общих характеристик, а именно на изучении обратных связей, устанавливающихся между политической системой и средой.

В других случаях западные политологи, использующие системный анализ, выделяют, помимо двух указанных выше, еще один довольно распространенный на Западе вариант теории политической системы К. Дойча. Суть его «сводится к «заимствованию основных положений данной концепции у тех, кто разрабатывает компьютерные системы», и механическому перенесению терминологии, принципов деятельности и важнейших положений кибернетиков в сферу политики».

В третьих случаях кроме названных вариантов теории политической системы рассматриваются и некоторые другие ее разновидности. Выделяется, например, теория политической системы Д. Трумэна, исходящая из постулатов теории «групп давления», теория Г. Пауэлла и М. Каплана, представляющая собой попытку перенесения основных положений концепции Д. Истона из сферы внутриполитической жизни конкретной страны в сферу внешних отношений. Теория функциональной политической системы, построенная на основных постулатах социальной системы Т. Парсона; теория политической системы как специфической, активной структуры и др.¹

Политическая система существует в политическом пространстве общества, которое имеет территориальное измерение (очерченное границами страны) и функциональное, определяемое сферой действия политической системы и ее составных частей на разных уровнях политической организации общества. В этом смысле будут различаться пространства слияния тех или иных ассоциаций, действия политических институтов, границ политического и экономического управления, сферы политической жизни общества и личной жизни человека и т.д. Определение границ различного рода функциональных пространств политической системы – ответственный и сложный политико-правовой и культурный процесс. Он формализуется, юридически фиксируется (в конституции, законе), эта фиксация составляет одну из задач демократического процесса, определяющего прерогативы власти, партий, органов управления и других элементов политической системы, а так же отношения между ними, включая такие существенные взаимодействия, как согласование управления и самоуправления, пространства централизованной концентрированной власти и децентрализованной и т.д.

При всем наличии вариантов теории политической системы все они в общем и целом осуществляют одну и ту же фундаментальную (методологическую) и прикладную роль.

Примечательно то, что в научной и учебной литературе «политическая система общества» нередко трактуется так же, как «политическая организация общества», при этом не говорится об их особенностях. Соответственно утверждается, что «политическая система общества – это совокупность государственных, общественных, партийных организаций, которые участвуют в политической жизни общества, то есть имеют отношение к власти или ее распределению». Близок по смыслу к этому суждению вывод о том, что политическая система общества означает «совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих государственных и общественных институтов, осуществляющих политическую власть в обществе». Эти авторские позиции представляются не совсем верными, поскольку политическая система – понятие более широкое и кроме организаций и учреждений включает и другие элементы.

К основным структурным частям политической организации общества относят следующее:

1) государство – выступает самостоятельным субъектом политических отношений, выполняет определенные задачи по управлению делами общества, создает необходимые условия для практического обеспечения конституционных принципов организации и деятельности остальных компонентов политической системы, реального действия политических прав и свобод граждан России;

2) партии, общественные движения, иные организации, в отличие от государства, выражают и реализуют интересы определенных групп, социальных общностей, играют роль посредников между обществом и органами государственной власти.

К рассматриваемому ряду можно отнести и деятельность отдельных людей, выступающих с политическими целями.

Среди признаков политической системы можно назвать следующее:

1. это система, а значит, она отвечает всем требованиям, которая предъявляет к данной категории философия;

2. зависит от характера общественной среды, социально-экономической структуры общества;

3. ее сферой существования является политика;

4. политическая система содержит внутри себя различные элементы, как простые, так и сложные (например, государственная подсистема);

5. обладает относительной самостоятельностью, проявляемой в направленности на интеграцию общества, в создании необходимых условий для взаимодействия различных элементов политической жизни, в мобилизации средств и ресурсов и т.д.

Разные политические системы, свойственные тем или иным странам, отличаются, прежде всего, наличием или отсутствием тех или иных политических институтов, характером их построения, структурных взаимоотношений, спецификой выполняемых ими функций и т.д. По-видимому, выяснение вопроса о содержании и институциональных особенностях политической системы служит предпосылкой для подготовки научно обоснованной ее модернизации.

Значительный интерес в рассматриваемом плане представляет вывод о том, что политическая система представляет собой единство четырех сторон:

1)институциональной (государство, политические партии, социально-экономические и другие организации, образующие в совокупности политическую организацию общества);

2)регулятивной (право, политические нормы и традиции, некоторые нормы морали и т.д.);

3)функциональной (методы политической деятельности, составляющей основу политического режима);

4)идеологической (политическое сознание, господствующая в данном обществе идеология).

В литературе последнего времени в рамках политической системы выделяют шесть укрупненных подсистем, каждая из которых характеризует ее специфические стороны: институционную (организационную), нормативно-регулятивную, функциональную, идеологическую, информационную, коммуникативную. Обратим внимание на их особенности.

1.Институционная (организационная) подсистема – основанная в политической системе. Она включает государство, политические партии, общественно-политические движения и т.д. эту подсистему можно определить как совокупность политических учреждений, участвующих в политической жизни страны на легитимной основе. Значимость организационного фактора в функционировании российской политической системы определяется также и тем, что партийные, государственные и иные образования формируют, структурируют интересы членов общества, придают им определенную целенаправленность, обеспечивают связи с элементами власти.

2.Регулятивная подсистема – система нормативных регуляторов (нормы права, политические нормы, нормы морали, политические традиции и др.), упорядочивающие политические отношения между людьми, организующие их поведение, деятельность в политической жизни общества. Эта подсистема отражает всю многогранность, сложность политической жизни. Она выступает формой объективно существующих связей и способов взаимодействия в сфере политики.

3.Функциональная подсистема раскрывает содержание действий и функционирования на практике тех или иных элементов политической системы, представляет собой приемы и методы осуществления политической власти. Поскольку центральное место среди носителей политической власти принадлежит государству, то и данная подсистема в большей мере зависит от него. Основными методами осуществления политической власти являются демократический и антидемократический.

4.Идеологическая подсистема – система элементов, которым свойственна совокупность мировоззренческих взглядов и практических действий, направленных на реализацию политической жизни и потребностей различных социальных групп. Ведущими элементами политической идеологии, наряду с политическими идеями признается политическое сознание и политическая культура. Они формируют отношение человека к политической жизни, способствуют пониманию целей и содержания политики государства и др.

5.Информационная подсистема включает все виды средств массовой информации, те каналы, по которым до общества доводится информация о деятельности различных элементов политической системы и решениях, принимаемых теми или иными органами. Роль данной подсистемы значительна, так как общество способно оценивать политическую деятельность только при наличии полного объема политических знаний и информированности.

6.Коммуникативная подсистема включает связи и отношения между институтами политической организации общества. Роль данной подсистемы весьма велика, поскольку само понятие «система» означает некоторую совокупность элементов, находящихся в тесном и непосредственном взаимодействии. По-видимому, ключевая роль в современном коммуникативном процессе принадлежит средствам массовой информации, их возможностям прямой связи с государственными структурами, общественными формированиями, такими традиционными институтами, как церковь, семья, школа и др.

2.Структура политической системы

Политическая система структурна, то есть включает части или подсистемы разной сложности, их элементы и отношения между ними. Политическая система складывается из подсистем трех уровней власти и политических отношений: двух институциональных – высшего или верхнего (мегуровень), среднего или промежуточного (мезоуровень) и неинституционального – нижнего, массового (микроуровень). В свою очередь, они делятся на параллельные, обычно конкурирующие структуры (на тех же уровнях): легальные и теневые. Внутри этих структур политическая система включает деление на субъекты политических отношений (руководителей, правящих) и носителей власти, исполнителей, рядовых членов массовых ассоциаций, их социальной базы.

Таким образом, на институциональном макросистемном уровне политическая система включает центральный аппарат государственной власти (разделенной в демократическом обществе и в правовом государстве на законодательную, исполнительную и судебную). Вид политической системы зависит от типа общества и правления: приоритетной власти главы правительства (то есть приоритета исполнительной власти), президента (вплоть до так называемой президентской формы правления, допускающей временное или длительное совмещение функций разделенных властей), монарха, парламента (если он наделен прерогативами контроля президентской и исполнительной власти), правящей партии, верховного или конституционного суда (при приоритете права и закона). Особую арбитражную роль играет общественный контроль государственной власти. Он организуется на разных уровнях (макро- и мезо-) и многими средствами: массовой информации, ассоциациями, массовыми движениями, народными обществами. Непосредственно в макросистему входят разные формы политической оппозиции.

На том же уровне располагаются теневые, скрытые политические структуры и функции макровласти; скрытые действия легальных учреждений высших рангов; секретные документы, распоряжения, приказы и тому подобные акты; скрытый смысл открытых политических действий, политических текстов; негласные функции и неявная роль различных официальных лидеров и центральных органов власти и управления, руководства учреждениями, партиями, армией, руководства промышленностью и другие; официальные и легально существующие учреждения с секретными функциями и полностью законспирированные учреждения.

Аналогична по своему строению и мезоструктура политической системы. Она образована аппаратами управления, органами выборной и назначаемой власти, которые непосредственно слиты со структурами макроуровня, но составляют его периферию. Они расположены в политическом пространстве между высшими эшелонами государственной власти и обществом, которое они связывают с государством. Это так называемые аппараты и органы, региональная и муниципальная администрация, советы разных рангов, иерархия партийных, профсоюзных и других ассоциативных структур, крупные предприятия, лидеры экономики, органы правосудия и охраны порядка, другие учреждения, через которые осуществляется политическая социализация.

Структуры среднего уровня служат связующим звеном между макроструктурами политической системы и обществом, организуют их отношения, передают импульсы государственных центров власти обществу и его ответные реакции – инициаторам политики. В организации и осуществлении политического процесса мезоуровень политической системы играет ключевую роль. На этом уровне формируются наиболее влиятельные бюрократические аппараты управления и самые массовые параллельные (теневые) структуры. К скрытым функциям легальных государственных, партийных, административных учреждений на этом уровне, при определенных негативных условиях, добавляются особенно распространенные конфликты аппаратов и их лидеров, групповщина, земляческие и кровнородственные связи, противоправная активность и коррупция официальных лиц и властей. На этом же уровне формируются нелегальные структуры неполитического характера (мафиозные структуры, черный рынок и т.д.), которые имеют тенденцию смыкаться с легальными структурами и могут оказывать на них серьезное влияние, вплоть до скрытого участия в политической жизни отдельных политических регионов.

Микроуровень политической системы образуется массовым участием общественных групп, граждан общества в политической жизни: членством в массовых политических или неполитических, но влиятельных организациях, участием в массовых политических акциях поддержки власти или протеста, в социальном контроле политики, в ответственных процессах ее демократической организации. На микроуровне формируются политические народные движения, зарождаются политические группировки и партии, формируется общественное мнение, складывается политическая культура общества – важная составная часть и характеристика политической системы. Пространство микроструктур отнюдь не ограничивается неким нижним массовым уровнем. В нем расположено все, в принципе, общество и все его граждане, с их политическими взглядами, формами участия в совместной политической жизни, хотя политические роли организационно и функционально разделяют их по разным уровням.

Политическая система сформирована по принципу пирамидальной иерархии: с массовой социальной базой в основе, вершиной государственной власти в высшем ее эшелоне. Таким же образом построены и ее подсистемы, имеющие вертикальные структуры (от массовой базы – к руководящим учреждениям): партии, крупные общественные организации, союзы и т.п. На каждом из уровней, на которые разделена политическая система, образуются специфические структуры и отношения между ними. Исследование столь сложно организованной системы составляет одну из центральных задач политической науки и определяется несколькими руководящими принципами.

3. Типы политических систем

В политологической литературе существуют различные подходы к определению типов политических систем. Рассмотрим пять основных типов политических систем в обобщенном виде: 1. Рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, социалистическая система. Основой типологизации являются общественно-экономические формации, авторами концепций являются Маркс, Энгельс, Ленин. 2. Демократическая, авторитарная, тоталитарная. Основой типологизации выступает степень демократичности власти и наличие механизмов разрешения противоречий, автором является Роберт Даль. 3. Англо-американская, Европейская континентальная, доиндустриальная, тоталитарная. Основой типологизации является политическая культура (однородная или разнородная), автор Габриэль Алмонд. 4. Административно-командная, соревновательная, социопримирительная. Основой типологизации выступают способы управления обществом, автор В.Е. Чиркин. 5. Этакратическая, демократическая, где основой типологизации является место и роль государства в политической системе. Авторы этой типологизации выступают: В.В. Радаев, О.Н. Шкаратан.

Из изложенного выше видно, что политические системы можно исследовать с разных позиций. Имеет ли это не только теоретическое, но и практическое значение?

Типологизация политических систем несет на себе методологическую и прикладную нагрузку. Так, первая теория утверждает, что политические системы существуют и функционируют лишь в рамках классового общества, а с отмиранием классов теряют политический характер. Если вторая часть этой теории сегодня полностью отвергается, то первая остается в силе. Однако предпочтение классовому подходу, при анализе современной политической системы, существенно ограничивает представления о ней в целом, так как в политической системе, наряду с классовыми признаками и чертами, отражаются также межклассовые, общесоциальные, национальные, групповые и общечеловеческие.

Наибольшей популярностью в современных условиях пользуется концепция Р. Даля: политические системы чаще всего характеризуются как демократические, авторитарные, тоталитарные.

Не менее важное значение имеет типологизация политических систем Г. Алмонда. Взаимодействие различных типов политических систем осуществляется более плодотворно, если при их характеристике учитываются особенности многообразных культур. Это открывает дополнительные каналы для эффективного сотрудничества и партнерства между различными политическими системами.

Вряд ли можно подвести черту под имеющимися теориями типологизации политических систем. Вполне могут появиться новые основания для выявления различий между ними, в соответствии с изменяющимися условиями их возникновения и функционирования.

Что лежит в основе замены одного типа политической системы на другой? На первое место следует поставить смену форм собственности (собственность на раба, на землю, на средства производства, на государство в целом, равное право на существование и развитие различных форм собственности); изменения государственной формы правления и смена идеологий.

Итак, тип политической системы характеризуется соотношением и взаимодействием ее структурных элементов. От их места, роли, содержания и направленности зависят характер политической системы, а также темпы развития общества в целом. Любая политическая система нуждается в признании ее со стороны общества. Это признание может быть активным или пассивным, открытым или скрытым, осознанным или бессознательным, добровольным или принудительным.

Возможность признания политической системы обществом более вероятна, если она выражает объективные потребности людей. Однако между легитимацией политической системы и тем, как она реагирует на общественные потребности, нет прямой и однозначной связи. В некоторых случаях она может пользоваться поддержкой, не выражая коренных интересов масс.

В чем проявляется признание и поддержка политической системы? Прежде всего, – в соблюдении законов, в выплате налогов, в выполнении воинского долга, участии в голосовании, лояльном отношении к власти, заинтересованности в политической информации и др.

Если политическая система не пользуется доверием, она теряет устойчивость. Попытки продлить ее существование с помощью насилия не дают конечного позитивного результата. Как выразился выдающийся французский дипломат Ш. Тайлеран: «Со штыками можно сделать все, но на них нельзя сидеть». К политической системе предъявляются и определенные требования, на которые она реагирует неоднозначно: либо реализует их, либо стремится подавить и тем самым усугубляет ситуацию, может довести ее до состояния кризиса. В то же время общество не должно предъявлять к системе слишком завышенные требования, которые она не может удовлетворить в силу объективных обстоятельств. Подобные требования «приводят к перегрузке» системы и завершаются, как правило, общей стагнацией».

В свою очередь, сама политическая система подвержена особому воздействию правящей элиты, принимающей политические решения, которые далеко не всегда обусловлены общественными потребностями и интересами (так вьетнамская и афганская войны велись не по воле американского и советского народов).

4. Функции политической системы

Функции политической системы направлены на определение общих существенных задач в политической сфере и пути их решения, интеграцию целей различных институционных элементов для сохранения системы в целом и др.

В политологии в рамках структурно-функционального анализа политической системы выделяют следующие функции:

а) определение целей, задач, путей развития общества, конкретных элементов подсистемы;

б) формирование политического сознания населения, социальных групп или манипулирование им;

в) организация деятельности элементов политической системы на выполнение определенных задач, целей;

г) взаимосвязи и взаимодействия политической системы с экономической и социальной средой;

д) согласование интересов партий, иных элементов политической системы с интересами государства.

В юридической литературе выделяют следующий ряд функций политической системы:

1) политическое целеполагание, т.е. выработка политических целей, касающихся изменения власти, политических институтов, развития демократии;

2) властно-политическая интеграция, т.е. использование политики и власти для выражения воли всего народа и подчинение ей всех основных звеньев в обществе;

3) функции регулирования режима социально- политической деятельности в обществе, т.е. установление таких способов поведения и деятельности людей, групп, организаций, форм их взаимодействия между собой, с государством, которые обеспечивали бы соблюдение общих интересов и устойчивость общественных отношений;

4) функции обеспечения целостного управленческого воздействия субъекта управления на общество в целом, его сферы, отрасли экономики, культуры и т.п.;

5) функция упрочения данного общественно-политического строя, содействие его совершенствованию, углублению процесса демократизации и др.;

В научной и учебной литературе, наряду с названными, выделяют и иные функции политической системы.

Сказанное означает, что политическая система современной России имеет значительное число функций, с помощью которых она выполняет свое предназначение, обеспечивает взаимодействие субъектов политических отношений.

В целом можно сказать, что политической системе присущи черты, свойственные пониманию системы в философском смысле слова. В их числе интегральность(специфическая способность объединения ее элементов), относительная самостоятельность, которая не исключает ее связи с внешней средой и др.

Понятие политическая система позволяет наиболее полно раскрыть социально-политическую и государственно-правовую природу общества, существующие в нем политические и правовые отношения, организационные структуры, очевидно, эта система обеспечивает интеграцию всех элементов общества, участвующих в политической жизни страны, и обеспечивает само существование общества, как единого, скоординированного организма, управляемого политической властью.

5. Становление политической системы в России

Политическая жизнь России отличается нестабильностью и своеобразием. Весьма динамична ситуация и в партийной жизни: образуются новые партии, распадаются существующие, возникают неожиданные блоки и коалиции.

Для анализа партийной жизни сегодняшней России необходим краткий исторический экскурс в дореволюционную эпоху (до октября 1917 г.), партийную жизнь той поры. Кстати, это поможет анализу политических партий сегодняшней России по следующим основаниям: традиция, заимствование зарубежного опыта, новаторство и оригинальность.

Становление многопартийности в России отличалось самобытностью. В начале сформировалась социал-демократия, а затем ~ непролетарские партии. К октябрю 1917 года в России действовало 15 общенациональных и не менее 35 региональных политических партий. По некоторым источникам, в стране существовало более 75 политических партий и организаций партийного типа. Наиболее многочисленными и влиятельными были: Партия социалистов-революционеров (эсэры) - более 500 тысяч членов; Российская социал-демократическая партия (большевики) -350 тысяч членов; Российская социал-демократическая партия (меньшевики)-193 тысячи членов; Конституционно-демократическая партия народной свободы (кадеты) - 70 тысяч и другие.

С 12 декабря 1917 года по 15 марта 1918 года функционировало коалиционное правительство.

Установление однопартийной системы в советском обществе произошло скорее под давлением обстоятельств, чем в результате заранее разработанного плана, отмечается в изданном в Лондоне "Словаре политики". Тем не менее более чем на 70 лет был приостановлен процесс формирования многопартийной демократической системы.

Отечественный опыт показывает, что длительная монополизация властных функций одной партией крайне отрицательно сказывается на обществе: сковывается демократия, народ отчуждается от власти, а власть - от народа, устраняется возможность соревновательности в политической жизни. Монополия на власть создает простор для произвола, развращает носителей властных полномочий и разрушает гражданское общество.

Не следует, однако, идеализировать многопартийную систему. В ней тоже есть свои слабости и недостатки, и это отмечают зарубежные политологи, изучавшие ее в течение многих лет изнутри. И все-таки надежды и перспективы демократизации общества сегодня во многом связываются именно с многопартийностью.

Процесс формирования многопартийности в обществе, которое не знакомо с опытом демократического развития и не имеет развитых демократических традиций, не может быть простым и безболезненным. Несостоятельными оказались надежды на то, что многопартийность можно внедрить сразу, скажем, после публикации Закона СССР об общественных объединениях. Этот закон лишь создал необходимую правовую основу для выхода на политическую арену уже существовавших организаций партийного типа и создания новых.

Генезис многопартийности в России проходит несколько этапов. Первый этап становления многопартийности нередко называют "неформальной волной" (1986-весна 1988 г.). Окончание этого этапа характеризуется становлением массовых политических движений. В то время КПСС сохраняла всю полноту политической и государственной власти. Первоначально будущая многопартийность зарождалась в недрах массовых политических движений. И лишь со второй половины 1990 года многопартийный режим политической системы обретает самостоятельный облик.

Сложившаяся в это время политическая культура неформального общественно-политического движения имела элитарный характер. Итогом полуторагодовой деятельности неформальных групп явилось фактическое признание их существования официальными властями, а достижением стало формирование устойчивого ядра лидеров и активистов (по экспертным оценкам - около 1-1,5 тыс. человек) с широкой аудиторией (около 50 тыс, человек).

Скачок в развитии оформившегося самодеятельного политического движения населения, так называемых "общественных инициатив", явился следствием изменения внутри- и внешнеполитического климата страны, связанного с попыткой части руководства КПСС осуществить новый поворот в реформах, ориентированный на большую либерализацию политической системы. Именно в это время происходит практически полная легализация "неформалов" в рамках объявленной осенью 1988 года ЦК КПСС политики "широкого общественного диалога". Неформальные организации получили реальный шанс расширить свое участие в политической жизни и деятельности. Индикатором новых веяний в советской политике того периода стали критические публикации в журналах и развертывание газетной кампании за перестройку, новые элементы в диалоге руководства страны с Западом, "всенародная" дискуссия газеты "Правда" по поводу статьи Н. Андреевой "Не могу поступиться принципами", а также призывы М.С. Горбачева к созданию "широкого общественного движения в поддержку реформ".

Волна "народофронтовского" движения в России сложилась в ходе массовых акций социального протеста весны-лета 1988 года и достигла своего апогея в 1989 году. В это время впервые удачно и широкомасштабно "неформалами" была использована официальная кампания - подготовка наказов XIX Всесоюзной партконференции. В Москве, в городах Поволжья, в Южно-Сахалинске прокатились многотысячные митинги по вопросам социальной справедливости, звучала мощная критика в адрес местных руководителей как "оплота антиперестроечных сил", предлагались альтернативные варианты по дальнейшей демократизации страны.

Показателем успешного использования в пропагандистских целях официальной массовой политической кампании явились подготовка и проведение выборов народных депутатов СССР. Сотни митингов сформировали постоянную аудиторию в сотни тысяч людей. Только в Москве эта аудитория насчитывала более 50 тысяч человек.

К этому периоду относится пояяление первых "партий". Они являлись по сути теми же "неформальными" группами малой численности, которые возникли на основе провозглашения "клубами" и группами" того, что они превращаются в партии.

1988-1990-е годы явились своеобразным бумом партийного строительства. Тогда же и стала прорастать реальная многопартийность. В ходе избирательных кампаний 1989-1990 годов "народные фронты" предпринимали усилия по развитию территориальных организаций в качестве опоры для расширения массовой базы в виде постояннодействующих митинговых активистов, инициативных групп избирательной направленности и различных форм самодеятельного народного контроля.

Радикальные социально-экономические и политические преобразования в России выдвинули необходимость теоретической разработки и обоснования принципов формирования и функционирования политической системы переходного типа, а также их практической реализации. Разложение прежней и становление новой политической системы в России занимают немало времени, требуют больших усилий и происходят болезненно… Этот процесс начался в 1991 году с избрания Президента РСФСР. Распад СССР ускорил разрушение политической системы, существовавшей с 1917 года. Первым реальным шагом в изменении советской системы стала радикальная либерализация цен в январе 1992 года. Второй шаг был сделан в результате силового разрешения конфликта между законодательной (Верховный Совет РСФСР) и исполнительной (Президент, Правительство) ветвями власти в октябре 1993 года.

Состоявшиеся затем в декабре этого года выборы Федерального собрания (законодательная ветвь власти) и принятие Конституции РФ фактически означали ликвидацию советской политической системы и начало формирования политической системы авторитарного типа с широкими полномочиями Президента. В связи с этим встает вопрос о критериях политической оптимальности проводимых в России преобразований и трансформации политической системы, ее отдельных подсистем.

В конце 1990-первой половине 1991 года сложились первые партии: Социал-демократическая партия РФ (СДПР), Республиканская партия РФ (РПРФ), Партия свободного труда (ПСТ), Либерально-демократическая партия Советского Союза, Российское христианско-демократическое движение (РХДД), Демократический союз. Крестьянская партия РФ и ряд других. По приблизительным экспертным оценкам, число политических организаций, принявших наименование "партия", составляло в СССР на январь 1990 года около 40. Своих лидеров эти партии получили зимой-весной 1991 года, когда началась подготовка к выборам Президента РФ, сложился первый эшелон фракций в Верховном Совете РФ, которые воспроизвели в том или ином виде партийное ядро этих организаций,

Принятие в октябре 1990 года Закона СССР "06 общественных объединениях" стимулировало следующий этап формирования партий. Этот этап начался в августе 1991 года и фактически продолжается по сей день.

Важно отметить, что до конца 1993 года выборы и формирование органов власти происходили не на многопартийной основе. После выборов в Государственную думу и принятия Конституции Российской Федерации, статья 13 которой признает политическое многообразие, многопартийность, партии, казалось бы, получили реальную возможность влиять на государственную жизнь через своих представителей. Однако, как показала практика, эта возможность практически сведена на нет отсутствием у партий из-за рыхлой организационной структуры возможности влиять на поведение своих членов-депутатов. В реальности политические партия зачастую изолированы от механизма принятия государственны> решений, имеют минимальную возможность выработки и осуще ствления альтернативных программ общественного развития.

В современных зарубежных государствах происходит соперничество между основными политическими партиями. Но онс осуществляется по поводу приоритетности решения стоящи? перед обществом задач. А именно: первоочередности обеспечения специфических социальных интересов, в том числе интересов различных слоев господствующего класса; методов осуществления социальных и общенациональных интересов, распределения высоких постов, путь к которым открывает государственная власть Однако соперничество ведущих политических партий не затрагивает коренные устои общества, основные принципы его организации и функционирования. Правящие группы, стоящие за этими партиями, а также сами партии едины в признании и верности основных ценностям и идеалам, целям общества с доминирующей частной собственностью. Именно эта приверженность составляет основу для сотрудничества партий в главном - сохранении существующеге строя, исключении сотрясающих общество социальных конфликтов, достижении консенсуса и политической стабильности.

В современной России зарегистрировано несколько десят ков политических партий, но еще рано говорить о сложившейся многопартийной системе. Серьезным препятствием на пути многопартийности является отсутствие в обществе консенсуса пс поводу базовых ценностей, идеалов и целей общественного развития. А нормальное функционирование многопартийности возможно лишь на базе признания и поддержки таких ценностей основными политическими силами общества. Нельзя представить себе чередование у кормила власти партий, выступающих с диаметрально противоположных мировоззренческих и политических позиций: сегодня правит партия социалистической ориентации признающая господство общественной собственности на средство производства со всеми вытекающими отсюда последствиями, завтра ей на смену приходит партия противоположной ориентации, признающая только частную собственность, тоже со всеми вытекающими последствиями.

Политическая система РФ базируется на демо­кратических принципах: действует принцип разделе­ния властей на законодательную, исполнительную и судебную; в Конституции закреплены идейный и по­литический плюрализм, многопартийность, равенст­во граждан перед законом, права и свободы человека и гражданина согласно общепринятым принципам и нормам международного права.

Отличительными особенностями российской политической системы являются:
— гипертрофия властных прерогатив президента за счет ограничения полномочий других институтов;
— номинальность разделения властей — законодательной и исполнительной, центральной ирегиональной, занятых постоянным «перетягиванием каната»;
— неэффективность государства как основного социального института, непосредственно управляющего обществом, его неспособность обеспечить консенсус по основополагающим вопросам общественной жизни;
— сочетание форм авторитарно-олигархического правления с элементами демократической процедуры, в частности с выборами и многопартийностью;
— фактическая подконтрольность правительства президенту и его полная зависимость от политической конъюнктуры, а не результатов деятельности;
— множественность режимов (частичное соблюдение демократических процедур на федеральном уровне и авторитаризм в ряде регионов);
— бесконтрольная концентрация власти в руках узкого круга лиц из номенклатуры и новоявленных собственников, разбогатевших криминальными методами;
— использование нелегитимных, криминальных методов государственно-управленческой и хозяйственной деятельности;
— значительная укорененность неформальных властных отношений, формирование элитарного корпоративизма вместо плюралистической демократии;
— малочисленность и организационная слабость партии, лишенных социальной базы и неспособных выполнять основную функцию — посредника между властью и обществом;
— широкие масштабы лоббистской деятельности, нерегулируемой законодательными актами и неподконтрольной обществу;
— неразвитость системы местного самоуправления, зависимого от региональных элит;
— отсутствие в обществе легитимных «правил игры», т. е. единой идейно-ценностной и нормативной систем, которые позволяли бы гражданам ориентировать свое поведение.

5. Мнения политологов о политической системе современной России

5.1. Холодковский Кирилл Георгиевич – доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН:

«Первое, что следовало бы учесть, оценивая российскую политическую систему – это ярко выраженная персонификация власти. Российская система носит не столько институциональный, сколько персоналистский характер [1] . Эта ее черта глубоко укоренена в исторической традиции со времен самодержавия. Личность монарха накладывала явственный отпечаток на характер царствования – не только на его направление (варьирование реформизма и консерватизма), но и на стиль властвования, методы управления. И эта особенность сохранилась впоследствии, в советское и в постсоветское время: недаром периодизация российской истории ХХ – начала ХХI вв. отчетливо связывается с именами Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева, Горбачева, Ельцина, Путина. Граждане (подданные?), общественное мнение явно нуждаются в олицетворенной власти.

Разумеется, институциональный аспект нельзя совсем сбрасывать со счета. Если по «сталинской» конституции совсем невозможно судить о политической системе СССР, то ныне действующая Конституция России, принятая в 1993 г., все-таки играет свою роль, хотя и амбивалентную, в определении не только формальных рамок, но и существа политической системы (и это аргумент в пользу М.Краснова).

Суть в том, что текст Конституции, возникшей в чрезвычайно непростой политической ситуации и подвергшейся в последние месяцы перед принятием существенной конъюнктурной правке, не лишен противоречий. С одной стороны, на излете демократического движения конца 1980-х – начала 1990-х годов он провозгласил (в основном, в первых двух главах, защищенных сложной процедурой изменения) широкие демократические права и свободы (ст.17-64), народный суверенитет (ст.3), ввел разделение властей (ст.10), независимость суда (ст.120-122). Но, с другой стороны, под воздействием победы президента в острой схватке с ретроградной оппозицией, при определении конкретной структуры власти президентская ее ветвь была выведена за рамки всей системы разделения властей. Президент был поставлен над ней в качестве располагающего обширными правами главы государства (ст.80, 83-90) [2] , и тем самым была воссоздана верховная власть, чем институционально подкреплялась историческая традиция ее персонификации [3] . Произошедшее в конце 2008 г. увеличение сроков президентской инвеституры (в противовес общемировой тенденции к их сокращению) еще более усиливает эту тенденцию [4] .

Конечно, персонализм постсоветской (да и советской) системы серьезно отличается от царского (хотя прямая передача власти преемнику практиковалась российскими самодержцами XVIII в., а некоторые современные политологи и публицисты не гнушаются употреблением применительно к современному положению монархических терминов – «выборное самодержавие», «старший царь», «младший царь», «президентский престол», и т.д.). Главное отличие, несомненно, – в характере легитимации. Если самодержавная легитимность носила, прежде всего, сакральный характер (царь – помазанник Божий), то современный «правильный» российский президент – своеобразное олицетворение народного суверенитета, «конечная инстанция», главный народный заступник перед лицом сильных мира сего, в том числе других, в народной традиции отнюдь не праведных и безгрешных представителей власти. В качестве такового он получает народную санкцию, выражение доверия рядовых граждан, предпочтительно путем всеобщих выборов, на которых, по выражению Б.Макаренко [см. Макаренко 2006: 96], как бы напрямую заключает контракт с избирателями. Невыполнение президентом (как, впрочем, и царем) приписанной ему роли влечет потерю народного доверия (что и произошло с Ельциным к концу 1990-х годов).

Вторым ключевым моментом политической системы является резкое усиление бюрократии как главного, опорного элемента режима, все больше играющего внутри него самостоятельную роль.

Дальнейшая эволюция политической системы зависит не столько от отношений внутри тандема, сколько от развития общей социально-экономической и международной ситуации, а также от неизбежно предстоящего процесса пересмотра Конституции, начало которому положено продлением полномочий президента и Государственной Думы. Политические институты России за последние годы не только не укрепились, но стали еще более размытыми и амбивалентными по своей сути. По данным обследования Социологического центра Российской академии государственной службы, на вопрос, способна ли сегодня административная система эффективно оказывать услуги обществу и отдельным гражданам, лишь 18,9% респондентов ответили «в основном способна», а 59,6% признали ее неспособной [Независимая газета, 27.05.2008]. Особую опасность представляет растущая дискредитация такого важнейшего института, как выборы [30] . «Политический монополизм, свертывание реальной конкуренции, – констатирует И.Бунин, – ведут к стагнации, которая препятствует модернизации общества, способствует развитию олигархических, ‘застойных’ тенденций» [Бунин б.г.]. Продолжится ли этот процесс и дальше? Ответ на этот вопрос может дать лишь конкретный ход событий. Думается, прав В.Третьяков, говоря, что нельзя видеть в современном политическом режиме России нечто завершенное [Третьяков 2008]».

5.2. Алексей Неживой - член Политсовета "Молодые левые":

«Основной чертой развития политической системы в России является процесс массовой политической маргинализации. Как известно, процесс маргинализации подразумевает под собой два взаимосвязанных процесса: - постепенное вытеснение или насильственный выброс за пределы законности и разрыв всех традиционных связей и создание своего собственного, отличающегося от официального мира. Мы наблюдаем этот процесс во всей его весьма сомнительной красе, происходит монополизация политики, осуществляемая на базе государственной бюрократии, составляющей основу партии «Единая Россия», всем остальным участникам политического процесса отводится роль политических маргиналов. Этому, прежде всего, служат изменения законодательной базы в сторону пропорционального выборного процесса, а также в сторону резкого ужесточения критериев необходимых для участия в политическом процессе на любом уровне от федерального до муниципального, от участия в политическом процессе отстраняются общественные организации, самостоятельные политические организации уровня ниже федерального, отдельные политики не вписывающиеся в формат федеральных партий.

Государственная бюрократия путём изменения законодательной базы и пользуясь своей политической монополией, лишает политический процесс его основного свойства, а именно возможности конвертации общественного или финансового веса в возможность оказания влияния на государственную политику, лишая партии не пользующиеся поддержкой государства практически всех источников финансирования и обрекая их на невозможность участия в политическом процессе на федеральном уровне, а следовательно на ту же маргинальность.  На фоне этого процесса весьма динамично развивался проект второй проправительственной партии - «Справедливая Россия», которая с одной стороны была полностью лояльной правящей в стране верхушке, с другой стороны пользовалась её явной поддержкой. Однако процесс маргинализации не обошёл стороной даже «Справедливую Россию», собравшую в своих рядах недовольных из других партий и прежде всего тех же чиновников, которым не нашлось места в «Единой России».

Недавний выбор президента однозначно показал, что двухпартийной системы, даже состоящей из прогосударственных бюрократов, не будет. Выбор этот окончательно показал, что правящий в России режим, а именно так с полным правом можно называть теперь власть в России, отказался от принципа конкурентности и состязательности в политической системе и окончательно взял курс на монополизм, а значит  скоро населению в полной мере придётся  познать всю прелесть отсутствия политического выбора. На данный момент мы наблюдаем начало второй составляющей процесса маргинализации, а именно процесс создания вытесненными из законной политики маргиналами собственного политического мира противопоставленного миру официальной политики, свидетельством чему служит множество круглых столов, консультативных совещаний, проект  «Другой России».

Из выше перечисленного проистекают и основные слабые места формирующейся политической системы в России: во первых - это монополизация власти, как известно любая монополия несет с собой огромный негатив связанный с отсутствием выбора и препятствующий общественному развитию, не зря же в сфере экономики возникло антимонопольное законодательство; во вторых - отсутствие выбора приводит в купе с монополией к быстрой потере легитимности в обществе; в третьих: процесс массовой политической маргинализации, уже сейчас, привёл к тому, что формируемый политическими маргиналами мир стал намного больше и богаче, чем мир официальный, а проблемы политического выживания будут заставлять его субъектов консолидироваться вокруг общей политической программы - разрушения существующей политической системы; в чётвёртых - власть сама поставила дело таким образом, что мирное сосуществование обоих миров практически невозможно, а исход борьбы будет взаимоисключающим. Причём в результате неминуемой потери общественной легитимности, чтобы остаться у власти правящий режим будет осуществлять постоянный дрейф в сторону репрессий и диктатуры. 

Уникальным объектом в результирующей политической системе является КПРФ.  Уникальность КПРФ в том, что эта партия не пользуется поддержкой власти. Однако власть не в силах её маргинализовать до конца, так как КПРФ обладает большим электоральным весом на федеральном уровне, который ни при каких обстоятельствах не будет лояльным к существующей власти. Более того уникальность КПРФ состоит и в том, что политический интерес её верхушки - остаться в существующей политической системе и пользоваться её благами, является чётко противоположным политическому интересу её низового актива и электората за неё голосующего. У актива политический интерес диктуется коммунистической идеологией, а у электората протестом против существующего строя и власти. В этих условиях руководство КПРФ приобретает особенную ценность для власти, так как оно является гарантом стабильности в обществе, контролируя основную массу протестного электората, протест, которого сообразуясь с основным своим политическим интересом, оно гасит или выпускает мимо реального объекта на который этот процесс направлен - официальной власти. Функции руководства  КПРФ диктуются его политическим интересом - это монополизация левого протестного фланга, с целью получения максимального электорального результата, позволяющего стать пусть даже формальными субъектами, но официального политического процесса; постоянное продуцирование социальной протестной демагогии, позволяющей  с  одной стороны выглядеть руководителями общественного протеста, с другой стороны делать этот протест безопасным для официальной власти; эмуляция протестных действий опять же в формах безопасных для официальной власти. Стабильность КПРФ обеспечивают коммунистическая идеология - мотивирующая актив; монопольное положение на левом фланге, заставляющее протестный левый электорат из соображений политической целесообразности голосовать за единственную альтернативу правящей в стране власти - однако всё это реально используется её руководством только для попадания в органы законодательной власти и обеспечения своего нахождения в системе официальной политики.

Всё выше перечисленное позволяет утверждать что, несмотря на декларативные заявления власти о том, что наконец-то Россия вступила в период стабилизации практически ни один элемент сложившейся системы стабильным не выглядит. Даже основной столп - «Единая Россия» представляет из себя весьма разношерстную кампанию представителей разнообразных местечковых чиновничьих кланов, более склонных к местечковому и клановому сепаратизму, чем выстраиванию единой опоры государства. Ничего позитивного до предела коррумпированная властная элита народу дать не может, кроме того она сама создала себе смертельного врага, состоящего из её же представителей, отодвинутых от возможности участия в разделе властного пирога. Сходный процесс наблюдается и на левом фланге, столп декларативной российской стабильности номер два, раздирается не меньшими противоречиями. Он также не в состоянии дать ничего позитивного народу, да и к тому же давно перестал отвечать политическим устремлениям своего актива. При анализе данной ситуации явно видно, что влиять на стабильность властной системы в России можно двумя способами:

1. Воздействуя на столп номер один - «Единую Россию» основу ресурса твёрдости которого составляет коррупционный ресурс - высокие цены на нефть и возможность участвовать делёжке государственного пирога;

2. Воздействуя на столп номер два - КПРФ основа твердости которого, ещё не до конца угасшие надежды протестующего левого электората и боязнь актива уйти из единственной пусть формально оппозиционной власти корпорации.

Против «Единой России» потенциально направленно всё общество и чтобы остаться на вершине власти она будет вынуждена всё больше сужать поле официальной политики и всё больше прибегать к репрессивным мерам, что мы и наблюдаем. Эти действия будут приводить к росту контр - официального политического мира и к его всё большей радикализации и в момент, когда будет достигнута критическая масса протеста или провалится нефтегазовый ресурс или раздираемая противоречиями чиновничья корпорация начнёт внутреннюю междоусобицу - столп номер один рухнет, а с ним рухнет и вся сложившаяся система. Прогнозирование момента наступления данного события осложняется наличием очень большого количества неизвестных и он может наступить в пределах от одного года (после выборов президента) до нескольких десятков лет (что впрочем мало вероятно). Уход протестного актива и электората из под клана Зюганова не приведет к единовременному падению системы, однако сильно ускорит этот процесс, так как сильно усилит и радикализирует неофициальную политику, всё участники которой на первом этапе будут объединены политической программой уничтожения официальной властной системы. Причём не обязательно для этого уничтожать самое КПРФ, достаточно либо просто сменить зюгановский клан у руля партии, либо создать параллельную управляюще-координирующую структуру внутри КПРФ, которая будет генерировать и координировать протестную деятельность актива и сторонников и согласовывать эту деятельность с протестом остальных левых и нелевых.

Создание данной структуры уже давно назрело, так как постоянно возникают отдельные группы внутри КПРФ, которые стремятся к реальному протесту, и зюгановское руководство также постоянно их вычищает из официальных рядов партии со всё более и более идиотскими формулировками, кроме того уже целые регионы КПРФ состоят в федеральной структуре лишь формально не признавая авторитет руководящего клана. Последний процесс ярко иллюстрируется нынешней выборной кампанией в Государственную Думу, когда в списки на центральном съезде в пику региональным руководителям включались без всякого с ними согласования (да и могло ли быть в данной ситуации хоть какое-то согласование) включались лично преданные руководящему клану люди. Всё это показывает, что процесс деградации руководящей корпорации в КПРФ достиг такого уровня, что пора просто подбирать управление с пола и в случае, если это управление будет соответствовать политическим устремлениям актива и сторонников, КПРФ из опоры правящего режима превратится в его могильщика».

5.3. Мамсуров Т. Д. – глава Республики Северная Осетия – Алания:

«Политическая система России находится в живом, динамичном развитии. Мы строим открытое общество свободных людей. Мы живём в федеративном государстве с высокой степенью централизации. И эти обстоятельства полезно сочетаются друг с другом. И то, что каждое десятое слово в Послании Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева Федеральному Собранию посвящено совершенствованию политической системы, очень даже символично. Казалось бы, кризис – не до новых горизонтов, образов будущего, спасти бы реальную экономику, финансы, социальную сферу. Но разве мы не доросли до понимания того, что устойчивость политической системы – важнейшая часть общего успеха России?»

5.4. Бадретдинов Роберт (Уфа):

«Постоянно ругаю политическую систему СССР, в основе которой было правление одной партии. А что сейчас? Как видится политическая система России на конец августа 2009 года? Это всего лишь мысли и они зависят от настроения.

Первое, президент Медведев самолично, без учёта мнения народа изменил срок правления себя и думы. Не уверен, что это вообще было законно, в любом случае, изменения не соответствовали духу Конституции России. Это очень плохой признак! Если говорить своими словами - это самодурство барина. Шесть лет, а в России традиционно - 12 лет, в состоянии "глядения в рот" и подхалимства испортят любого человека!

Второе, у нас нет нормальной Думы. Есть партия одобрямсов, в которой состоят подпевалы и присосавшиеся. О таком составе говорят решения, принимаемые думой. Они не самостоятельны и во всём согласованные с предложениями президента и председателя правительства. Даже попытка некоторых не "единых" партий вольнодумствовать выглядит фарсом. При принятии решений голосование обречено на безальтернативность. Такое уже было во времена КПСС и СССР. И к чему привело? Да и выборы раз в пять лет - это плохо, так как нет "свежей крови" и новых идей.

Третье, нет выборов губернаторов в административных образованиях России. Количество долгожителей на этих должностях зашкаливает. Некоторые сидят у кормушек ещё с времён СССР. А говорят, что изменилось что-то? Путин построил вертикаль власти - так почему Медведев её не пользуется? Почему губернаторы-чиновники не уходят со своих кресел в конституционном порядке? В прочем, а как они конституционно должны уходить? Что там переделал под себя бывший президент страны? Губернаторы - местные царьки, которые ни перед кем не отвечают, на все должности назначают родственников и друзей, не дают на местах их хоть как-то критиковать - это сейчас основной тормоз развития страны.

Четвёртое, даже в перспективе отсутствует умная оппозиция. Расклад в оппозиционных силах не меняется. Вожди старые и безальтернативные. Нет новых идей, а множество красивых, но бестолковых лозунгов. Оппозиция воспринимает народ как стадо, которым надо управлять с помощью манипуляций.

Что нас ждёт впереди? Правильно некоторые заметили, что отсутствие демократии ведёт к революциям.

Если нефть подорожает, то 15 процентов присосавшихся к монополиям людей удержат страну от хауса (не доктора). Но остальное население постепенно вымрет, останутся лишь нужные для "обслуживания нефти" персоны. Сырьевой придаток мира с 20-тью миллионами людей и вахтовым методом работы управляющих. Если нефть подешевеет, то страна развалится на мелкие княжества, которые начнут воевать между собой. Неужели так бесперспективно?

"Надежда умирает последней" - как говорят во многих фильмах. Надо воспитывать политическую сознательность общества. Революции не помогут и являются крайним средством. Надо идти на выборы и не позволять обманывать, то есть мешать использованию бандитского административного ресурса. Мешать хотя бы тем, что свой бюллетень не отдавать. Надежда - это всё ещё наличие выборов, хотя и очень редких. Мы сами решаем - достойны ли демократического общества? Или нужна направляющая сила, ведущая по случайному пути? Пока, как мне кажется, наше российское общество не готово к реальной демократии - мы не умеем слушать и слышать мнения людей, с которыми не согласны.

Надо работать - эффективно и честно. Почему, спросите вы, ведь это поддерживает существующий строй и позволяет кому-то наживаться на нашем труде? Хотя бы потому, что развитие производственных сил приводит к необходимости смены управляющих парадигм».

5.5. Всероссийский центр изучения общественного мнения:

«ВЦИОМ представляет данные о том, как россияне оценили предложения Д.Медведева по реформированию политической системы, озвученные им в послании.

Наиболее эффективными  предложениями по реформированию политической системы из озвученных Президентом  в послании, россияне считают введение ежегодной отчётности руководителей исполнительной власти перед местным парламентом (57%) и принятие законов, гарантирующих равное освещение деятельности партий, представленных в региональных парламентах, в государственных СМИ (55%).  Далее следуют  такие меры, как предоставление всем партиям равных возможностей в использовании муниципальных зданий для проведения агитации (49%), трансляция в Интернет наиболее важных заседаний региональных парламентов в режиме реального времени (48%),  заслушивание и обсуждение сообщений и предложений непарламентских партий на заседаниях парламента (43%), инициатива, согласно которой «барьер прохождения» партий в региональный парламент не должен превышать 5%.

Россиянам, как правило, трудно оценить эффективность таких инициатив, как унификация критерия численности депутатов региональных парламентов (49%), предоставление всем партиям, представленным в региональных парламентах, возможности формировать фракции (42%), освобождение партий, имеющих фракции в региональных парламентах, от сбора подписей для участия в региональных выборах, предоставление права всем представителям партий  занимать руководящие должности и работать в региональных парламентах на постоянной основе (по 41%).

Инициативный всероссийский опрос ВЦИОМ проведён 5-6 декабря 2009 г. Опрошено 1600 человек в 140 населенных пунктах в 42 областях, краях и республиках России. Статистическая погрешность не превышает 3,4%.

5.6. Анна Закатнова:

«Дальнейшее развитие политической системы невозможно без развития "Единой России" - к такому выводу рано или поздно приходили все участники дискуссии на площадке форума "Стратегия-2020", собравшиеся вчера в Москве.

Когда политологи приходят на площадку "Наша демократия", ее ведущий, член Общественной палаты Валерий Фадеев, как-то незаметно ставит их перед проблемой: как же помочь с модернизацией в стране. "Мы стоим перед задачей нового периода развития, это означает, в частности, что Россия не отсталая страна, а то вот часто вспоминают Китай, нет, мы должны решать такие же задачи, как и весь остальной мир", - считает Фадеев.

Не стало исключением и вчерашнее заседание, хотя эксперты то и дело пытались отвлечься на личные впечатления от состоявшегося на прошлой неделе Госсовета с участием всех политических партий. Так, президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов долго объяснял процесс взаимодействия между "патерналистским консервативным большинством" и "прогрессивным меньшинством" в российском обществе через сложные метафоры, например, "Владимир Путин действовал как оружие сдерживания большинства в интересах меньшинства". В какой-то момент Валерий Фадеев не выдержал и предложил назвать этих, из меньшинства, поименно, а также всех противников модернизации вместе с ними, под одобрительное хихиканье присутствующих. Но фамилий на "круглом столе" так и не прозвучало.

"Это меньшинство не заинтересовано в модернизации, потому что все, что ему нужно, оно может импортировать, - мрачно предсказывал Ремизов, - однако престиж и авторитет власти импортировать нельзя, а производить его в рамках сырьевой модели экономики все сложнее и сложнее". Поэтому он считает, что сейчас развитие политической системы будет возможно только в том случае, если удастся добиться "нового понимания роли большинства в России как активной силы".

- Я готов вступить в полемику и даже вцепиться в глотку, если надо, - почти шутливо заметил глава Фонда эффективной политики Глеб Павловский, после чего никто из присутствующих не решился его перебить.

Павловский считает, что в настоящий момент задача "создания и сохранения страны решена" и нужно "усилить ее устойчивость и не потерять страну". Он уверен, что сейчас "проблема не в том, чтоб развинчивать гайки, а в определении направления развития". Так, глава ФЭПа опасается, что если "Единая Россия" и дальше будет оставаться просто партией власти, то она потеряет возможность определять стратегическое развитие. Павловский полагает, что в модернизационном проекте именно "единороссы" могли бы поставлять необходимые для этого кадры.

- 2010 год уже фактически является годом "закипания" политических процессов, - с явным удовлетворением произнес президент Экспериментального творческого центра Сергей Кургинян.

Причем "бульканье" политолог заметил как раз на заседании Госсовета, заметив, что вот на съезде партии в ноябре прошлого года Путин выступал как "технический премьер", а вот после прошлой пятницы ему стало заметно "сближение Путина с правящей партией и старание взять на вооружение ее идеологию". Как-то было неловко сообщать уважаемому человеку, что Путин сблизился с "Единой Россией" еще в 2008-м, когда стал ее председателем, и многие сидящие за столом опустили глаза, включая главу ЦИК ЕР Андрея Воробьева. Правда, с опасениями Кургиняна насчет примет социальной патологии в российском обществе трудно было не согласиться: "Мы напрасно ждем Новочеркасска, люди в условиях кризиса не собираются сметать Кремль, они собираются воровать".

"Политическая власть заложилась на проект модернизации и под эти задачи надо выстраивать политическую систему", - считает сопредседатель Совета по национальной стратегии Иосиф Дискин. "Итоги Госсовета компромиссные, и это последствие той инерции, которая существует по отношению к процессам модернизации", - считает глава Центра политической конъюнктуры Михаил Виноградов.

"Да, у "Единой России" есть недостатки, но мы обязаны совершенствоваться и идти вперед", - и Андрей Воробьев подробно перечислил механизмы внутрипартийного развития, запущенные в последнее время. Что же касается перспектив участия в процессе кадрового обновления, то одним из таких элементов должен стать открывающийся завтра в Москве форум. По мнению Воробьева, одной из задач его должна стать координация действий по формированию кадрового резерва между партией и другими группами, включая так называемый "президентский список".

Кстати,

Председателю Высшего совета "Единой России" Борису Грызлову вновь пришлось объяснять свою позицию по поводу укрупнения субъектов Федерации. На прошлой неделе Грызлов назвал два возможных решения, которые позволили бы сделать субъекты Федерации самодостаточными. "Надо либо менять подходы к работе в этих субъектах, либо объединяться с другими для того, чтобы территория была самодостаточной", - сказал тогда Борис Грызлов. И некоторые представители оппозиционных партий расценили это высказывание как прямой призыв к объединению регионов. Отвечая своим оппонентам, спикер нижней палаты парламента посоветовал "таким политикам, которые начинают создавать ажиотаж", "не рисовать контурные карты будущих регионов", а "думать о том, как привлекать инвестиции, создавать новые производства, новые рабочие места, строить жилые дома, школы, детские сады, то есть добиваться той самой самодостаточности". "Возможности для этого есть практически во всех территориях", - уверен Борис Грызлов. А по поводу укрупнения регионов спикер заметил: "Объединение ради объединения никому не нужно. Главное, о чем я говорил, - не объединение, а именно самодостаточность субъектов Федерации. То есть способность успешно решать задачи социально-экономического развития, повышать качество жизни людей". Грызлов подчеркнул, что "если встает вопрос об объединении, мы не принуждаем никого сливаться, этот вопрос могут решить только сами жители, и никто другой".

5.7. Григорий Явлинский, член Политкомитета РОДП «ЯБЛОКО»:

«1. Общая оценка развития политической системы страны с конца 90-х годов и характеристика – в сравнительном аспекте – современного состояния политических институтов:

• краткая сравнительная характеристика современной политической системы России;

• оценка эволюции и состояния законодательного обеспечения деятельности политических институтов страны.

Главная характеристика современной российской политики – господство авторитарной коррумпировано-бюрократической системы. В этой политической системе, вопреки формально существующей Конституции, отсутствует реальная, полноценная политическая дискуссия, политические партии лишены возможности эффективно работать, из некоммерческого сектора последовательно выдавливается правозащитная составляющая, разделение властей превращено в фикцию, суды не являются независимыми, выборы дискредитированы.

2. Тенденции развития политической системы и политических институтов

Существующая в России политическая система при относительно благоприятной экономической ситуации и международной конъюнктуре, способна определенное время обеспечивать поддержание стабильности власти, но не решает ни одну из стратегических проблем страны.

Наиболее актуальную угрозу мы видим в сознательном и последовательном ограничении возможностей для общественной дискуссии, снижении культурного и политического уровня, быстрой провинциализации страны в сочетании с криминализацией населения и государственных структур. «Управляемая» дискуссия в рамках, заранее определенных чиновниками, с неприкосновенными лицами и табуированным темами, – это разговор, далекий от реальный жизни и потому неэффективный. Он неспособен выполнять основную функцию общественной дискуссии – генерировать идеи, предлагать решения.

Абсолютное недоверие к государству и его институтам, к властям и правоохранительным органам критически значимой части населения страны – наиболее существенная черта современной политической системы России. Исчезает ключевое условие движения страны вперед, реальных реформ, успешной модернизации – доверие населения к институтам государства и авторитет закона.

Сегодняшние высокие рейтинги популярности первых лиц государства в сочетании с крайне низкими показателями доверия ко всем без исключения государственным и общественным институтам свидетельствуют о чрезвычайной непрочности созданной политической системы и хрупкости так называемой «политической стабильности».

В действительности, внутри общества идет глубокий процесс делегитимации власти в результате продолжающегося подрыва (а как показывает реальная явка на октябрьских выборах 2009 г. и окончательной утраты) доверия к институту выборов.

Естественная перспектива этой системы в случае сохранения благоприятной конъюнктуры – стагнация, продолжение и углубление стратегического отставания в развитии не только от ведущих держав мира, но и от интенсивно развивающихся стран.

Нерешенными останутся демографическая проблема, проблема освоения и развития восточных территорий страны, создания современной инфраструктуры, не говоря уже о модернизации в широком, стратегическом понимании.

Неизбежно научно-техническое отставание и «бегство мозгов». В современном постиндустриальном глобальном мире «мозги» невозможно спрятать за «железным занавесом» и принудить создавать инновации. Талантливые люди будут уезжать туда, где есть свобода. Потому, что «свобода лучше, чем не свобода». И это ключевое условие реализации творческого потенциала личности в современном мире.

Уже в среднесрочной перспективе может быть пройдена «точка невозврата» в деле совершенствования политической системы, когда процессы разложения (как, например, сейчас это происходит в системе МВД), станут необратимыми, и речь будет идти только об их замедлении тем или иным способом.

Кроме того, перспективой является уменьшение существовавших все последнее время возможностей влияния России на мировую политику. Следствия этого – сужение реального участия в решении глобальных проблем за счет усиления неформальной изоляции в ответ на фактическое отсутствие и сознательное нежелание культивировать в стране политическую систему, основанную на общепринятой европейской системе принципов и ценностей, и систематическое выдвижение заведомо неприемлемых для абсолютного большинства мировых держав условий и требований в сочетании с экономическим и политическим ослаблением.

В случае существенного сокращения государственных доходов резко возрастает опасность развития дезинтеграционных процессов – инфраструктурных, социально-политических, региональных, экономических. Созданная в России политическая система рассчитана на ситуацию обильного притока ресурсов. Она полагается на силовые авторитарные, в том числе и неформальные, рычаги управления ситуацией. Однако в условиях резкого сокращения ресурсов, сопровождающегося тотальной криминализацией, российская политическая система будет стремительно терять свое влияние. В роли арбитра и регулятора она просто не будет нужна. Реальный контроль над ситуацией будет переходить к теневым, криминальным структурам, которые будут сосуществовать с чиновниками по принципу «вседозволенность в обмен на «отсутствие» проблем».

Ослабление власти будет сопровождаться актуализацией дезинтеграционных процессов всех типов. В территориальном плане они, прежде всего, коснутся Северного Кавказа и Дальнего Востока. На Северном Кавказе факторы дезинтеграции – коррупция, подполье идейное и подполье коррупционное, выстраивающие между собой различные конфигурации взаимоотношений. На Дальнем Востоке ведущие дезинтеграционные факторы – отсутствие инфраструктуры и депопуляция.

Особую опасность при любом варианте развития событий представляет деградация общественного сознания в результате подмены общественной дискуссии по ключевым проблемам жизни страны имитацией и осуществления медиа-политики, ориентированной на отвлечение населения от серьезных тем, «балаганизацию» информационного пространства.

3. Основные направления дальнейшей эволюции политической системы страны:

• проблемы повышения уровня политической культуры;

• направления оптимизации избирательной системы на федеральном и региональном уровнях;

• проблемы совершенствования информационного обеспечения политической деятельности в регионах.

Очевидно, что совершенствование российской политической системы отнюдь не сводится к вопросу об улучшении организации проведения выборов. Для преодоления политической стагнации не достаточно внесения изменений в избирательное законодательство и борьбы с фальсификациями. Дело далеко не только в технической процедуре выборов. Как известно, в условиях гигантской коррупции, отсутствия свободы слова, реальной общественной дискуссии и прозрачного финансирования политической деятельности даже идеально организованные выборы превращаются в соревнование опасных социальных популистов, становятся инструментом для прихода к власти, например, нацистских или фашистских сил.

Без серьезнейшего внимания к повышению политической культуры и свобода слова, и выборы в нашей стране станут праздником демагогов и популистов, которые ее окончательно и похоронят.

Главные, первоочередные задачи общества и государства в сфере создания современной политической системы и политической реформы – не коррекция частностей, а привнесение в российскую политику жизни и смысла.

Только в таком случае она будет интересна людям и достойна их доверия. Чтобы этого добиться, прежде всего, нужно поднимать уровень общественного сознания и открывать возможности для участия людей во власти и в политике.

Мы считаем, что для предотвращения развала российской политической системы, (как это было с советской) в 2010 – 2012 г.г. необходимы следующие первоочередные постепенные, но решительные шаги:

1. В контролируемых государством СМИ проводится политика отмены политической и идеологической цензуры и запрета на критику высших чиновников, включая президента и председателя правительства. Попытки административного воздействия на СМИ и журналистов со стороны властей расцениваются как нарушение статьи 29 Конституции РФ и преследуются по закону. В течение ближайших двух лет создается Общественное телевидение, открытое для всех точек зрения и свободное от политической цензуры и государственной пропаганды.

2. Руководство страны четко и недвусмысленно определяет стратегическую перспективу России как современного европейского государства, основанного на разделении властей, приоритете человеческой жизни и прав человека; принимаются государственные решения, принципиально и однозначно оценивающие сталинизм, политический произвол и лицемерную идеологию советского периода.

3. Полностью восстанавливаются в правах некоммерческие гражданские объединения (НКО). Отменяются все необоснованные и противоречащие международной практике запреты на получение ими финансовой помощи.

4. Осуществляется комплекс мер по обеспечению независимости суда, исправлению судебных ошибок и пересмотру неправосудных приговоров. Вводится система административных судов с отдельным производством по злоупотреблениям чиновников.

5. Под общественный контроль ставятся все правоохранительные структуры государственной исполнительной власти, в первую очередь МВД.

6. Чиновники переводятся на контрактный метод работы и с ними заключается государственный контракт. Все блага, получаемые ими по контракту (зарплата, жилье и т.п.), подлежат изъятию в случае его расторжения за коррупцию, произвол и безделье. Все это полностью и в первую очередь относится к судьям, милиции, прокуратуре и спецслужбам. Резко ужесточается ответственность работников правоохранительной системы за отступления от буквы закона, которые в их случае должны рассматриваться как тяжкие уголовные преступления.

7. Законодательно ограничивается возможность исполнительной власти вмешиваться в партийное строительство и избирательный процесс.

8. Принимаются меры против избыточного влияния и вмешательства бизнеса в политику: законы о прозрачности финансирования политических партий, о лоббировании в парламенте, о запрете представителям крупного бизнеса занимать государственные должности. Вводится запрет для работников законодательной, исполнительной и судебной власти входить в советы директоров государственных компаний и компаний с государственным участием, а тем более возглавлять эти советы.

9. Признается незыблемость частной собственности и права собственников, в т.ч. и их политическое право открыто и прозрачно финансировать в рамках закона политические партии и движения.

10. Местное самоуправление освобождается от всех видов избыточного государственного контроля и наделяется минимально достаточными и закрепленными на постоянной основе финансовыми источниками.

11. Вводится система действительно альтернативных, конкурентных выборов всех уровней, снижается проходной барьер для партий на выборах всех уровней, принимаются меры, предотвращающие помещение во главе партийных списков «паровозов» – известных лиц, заведомо не собирающихся работать в представительных органах, вводится запрет на занятие выборных должностей одним человеком более двух сроков, существенно снижается доля чиновников и лиц, зависимых по службе от администрации, в составе избирательных комиссий. Восстанавливается выборность Совета Федерации».

5.8. Дмитрий Ефимович Фурман -главный научный сотрудник Института Европы Российской академии наук.

1. Есть две основные, сущностные характеристики современной российской политической системы. Во-первых, это система личной власти «безальтернативных» президентов, при которой не может быть передачи власти от правящего президента к сопернику-оппозиционеру, президент имеет возможность сохранять власть столько, сколько он сам хочет, и передавать ее по наследству избранному им преемнику; во-вторых, эта личная власть осуществляется не открыто, как в неконституционных или квазиконституционных монархиях или военных диктатурах, а имитацией правовых демократических механизмов.

Такая система не представляет собой что-то уникальное. Напротив, подобные системы очень характерны для современного мира. Они установились почти во всех странах СНГ. Нет никаких принципиальных отличий нашей системы от казахстанской, киргизской, узбекской, белорусской, азербайджанской. Вне СНГ подобных систем также очень много -- египетская, сирийская, тунисская, индонезийская при Сухарто, филиппинская при Маркосе и т.д. и т.п. принципиально не отличаются от нашей. Во всех этих странах, как и в России, власть правителей (президентов) -- личная власть, она не основана на праве и демократии -- на единых «правилах игры», которым подчиняются все участники политического процесса и при которых победители и побежденные меняются местами. В них не при неизменных правилах игры меняются победители и побежденные, а постоянные «победители» меняют по ходу дела «правила игры». Но во всех этих странах власть легитимируется имитацией правового демократического процесса -- президенты избираются на выборах без соперников, или с фиктивными соперниками, или их власть продлевается, но всегда -- референдумами и так далее. Методы могут быть разные, но суть от этого не меняется.

В наше время даже военные диктатуры тяготеют к этому типу организации власти -- власть захватывается силой, но затем организуются псевдовыборы и псевдореферендумы.

Подобные системы естественно тяготеют к монархии -- к передаче власти по наследству к сыну (иногда -- жене или дочери), но, хотя передача власти сыну осуществлялась безальтернативными президентами в разных странах многократно (Сирия, Гаити, Никарагуа, Азербайджан), она всегда сопровождалась имитацией народного избрания. Есть только один эпизод, когда президент провозгласил себя монархом (Бокасса в Центральноафриканской республике--империи).

Большая распространенность подобных систем в наше время связана с тем, что идеологически демократия и правовое государство в современном мире, можно сказать, уже победили. За сомнительным исключением исламского фундаментализма, сегодня нет «серьезных» идеологий, которые выдвигали бы какие-то альтернативные демократии идеалы общественного устройства. Традиционалистский монархический авторитаризм существует в виде «рудиментарных» доживающих свой век систем вроде саудовской или свазилендской, коммунистические и фашистские альтернативы демократии -- тоже в прошлом. Эпоха таких тоталитарных идеологий прошла. Но принятие демократических и правовых ценностей и отсутствие сколь-либо серьезных альтернатив им не означает, что все народы могут им следовать. Для реально функционирующей демократии нужны или высокий уровень развития общества, или тип культуры, который благоприятен демократии даже при относительно низком уровне развития. Те же народы, которым или в силу относительно низкого уровня развития, или в силу культурных особенностей (в России главную роль играет не уровень развития культуры, достаточно высокий, а ее специфика -- особенности российской политической традиции) усвоение демократии особенно трудно, но которые в современном мире не могут найти никаких идейных обоснований недемократического строя, создают неправовые и недемократические режимы, имитирующие демократию.

При громадной распространенности подобных систем в науке нет, однако, никакого устойчивого термина для их обозначения. Термин «нелиберальные демократии» мне не кажется удачным, ибо эти режимы -- вообще не демократии, но некоторые их них могут быть и либеральны. Термин «авторитаризм», конечно, пригоден. Но мне думается, что он -- слишком широк и слишком «эмоционально нагружен». Может быть, для режимов этого типа был бы пригоден термин «имитационные демократии».

2. Я принадлежу к тем «другим», которые считают, что никакого переворота нет, а есть эволюция режима, установившегося сразу после беловежских соглашений. Уже в этот момент, пойдя на ликвидацию союзной власти без народного мандата (и даже против такого мандата -- результатов референдума марта 1991 года), ельцинская власть вступила на путь превращения в «безальтернативную», свернуть с которого, допустить передачу власти оппозиции она уже не могла, ибо уход из власти стал означать практически неизбежные судебные преследования президента и его окружения. А после 1993 года уйти от власти и не попасть в тюрьму стало для Ельцина уже абсолютно немыслимым. Поэтому задача сохранения власти и передачи ее только доверенному лицу становится главным императивом всех его действий. Вступив на путь, свернуть с него уже нельзя. Но при этом Ельцин ограничен необходимостью имитации демократического процесса, отказ от которой не только превратил бы его в международного «изгоя», но и подорвал бы его легитимность в глазах общества, которое все же не видит иного легитимного источника власти, кроме выборов.

Состояние российского общества -- не имевшего никакого демократического опыта, привыкшего к подчинению власти, атомизированного, боящегося свободы и анархии, можно сказать, боящегося самого себя -- позволяет ему создать такую систему. Далее она начинает развиваться по своей внутренней логике. Сфера «безальтернативности» из своего центра -- президентской власти естественно начинает распространяться дальше. Безальтернативная президентская власть, например, не может спокойно сосуществовать с пусть бессильным, но альтернативным парламентом. Парламент естественно также должен стать «безальтернативным». Также она не может спокойно сосуществовать с альтернативно выбираемыми губернаторами. А безальтернативность, управляемость выборов не только президента, но и в Думу и региональные собрания не может спокойно сосуществовать с альтернативными средствами массовой информации. СМИ, и прежде всего телевидение, также должны стать «безальтернативными». Безальтернативная власть президента не может спокойно терпеть людей с колоссальными состояниями, которые могут использовать их в своих политических целях, -- поэтому самостоятельные олигархи должны быть уничтожены, а остальные -- тщательно контролироваться. И т.д. и т.п. Путин только продолжает и развивает заложенное Ельциным, достраивает здание по уже существующему плану. При Путине система вступила в этап зрелости и расцвета. Я бы сравнил функции Ельцина и Путина с функциями Ленина и Сталина при построении коммунистической системы. Хотя многим большевикам-ленинцам казалось, что Сталин «отступил от ленинских принципов», а сейчас многим «демократам» кажется, что Путин губит демократию (никогда не существовавшую) и отступает от «ельцинских заветов», на деле как различия между Лениным и Сталиным, так и различия между Ельциным и Путиным -- это различия разных закономерных этапов развития системы.

3. Когда в обществе нет никакой определенной системы власти или система существует только в зародыше, как это было у нас в 1991 году или на Украине фактически все постсоветские годы, роль внешних воздействий может быть очень велика. Но когда система укоренилась, их роль минимальна. В 1917 году вполне можно было не дать возникнуть советской власти. В 1918--1920 годы для ее уничтожения уже нужны были серьезные усилия, а дальше с ней вообще ничего сделать было нельзя. То же и с нашей системой. В 1991 году существовал большой веер возможностей. Сейчас его нет. Наша система развивается по своей внутренней логике, которую не в силах изменить никакие внешние воздействия. Роль индивидов, случайных обстоятельств, внешних воздействий возрастет в дальнейшем, когда система начнет слабеть и «умирать» и особенно -- когда она уже погибнет, а новая еще не укоренится, то есть когда мы «на новом высшем этапе» вернемся в ситуацию 1991 года.

Я думаю, что за этапом расцвета неизбежно должен прийти этап упадка и «старости» системы, а затем и ее конец. Во-первых, система становится все более ригидной, утрачивает связи с обществом, а общество -- развивается и ему становятся тесны рамки системы. Возникают «ножницы» между все большей формальной, внешней управляемостью общества и реальной потерей контроля над ним в результате исчезновения «обратных связей». Во-вторых, все большая формальная управляемость политическим процессом ведет к тому, что власть «делегитимируется», ибо при отсутствии каких-либо идейных альтернатив демократии имитация демократических форм необходима, но эта имитация должна быть хоть в какой-то степени правдоподобной. Между тем все большая формальность выборных процедур становится все более очевидной, и власть таким образом сама подрывает основу собственной легитимности. Мне кажется, что именно сейчас система, достигнув максимальной стабильности и зрелости, вступает в период своего упадка. В естественном и закономерном стремлении ко все большей управляемости Путин уже переходит ту черту, за которой формальная управляемость превращается в полную неуправляемость реальными процессами и ведет к делегитимизации власти. Губернаторы становятся назначаемыми, Дума -- полностью -- контролируема, и выборы в Думу уже стали фикцией. Но это значит, что власть просто перестает знать, что реально происходит в обществе, а общество начинает понимать, что власть ни в коей мере исходит не от него. Власть и общество начинают жить в разных и «расходящихся» мирах. Фактически повторяется то, что было при советской власти, когда формальная управляемость была стопроцентной, и именно это и привело систему к гибели.

Тем не менее, хотя некоторые признаки надвигающегося кризиса можно заметить уже сейчас, я думаю, что этот кризис наступит только лет через 15--20. Этот кризис будет снова означать появление широкого веера возможностей дальнейшего развития. Он может привести к реальной демократии или просто к периоду хаоса и анархии, из которого возникнет подобная же система. Развитие других стран с однотипными режимами говорит нам, что устойчивость подобных режимов, срок их жизни очень ограничены, но исход кризисов, возникающих при их падении, может быть разным. В России, с ее специфическим геополитическим положением и демографической ситуацией, слабыми связями между удаленными друг от друга на колоссальные расстояния регионами и наличием множества инонациональных потенциально или даже реально сепаратистских анклавов, нельзя исключать и такого варианта разрешения кризиса, как распад государства.

4. Для меня лично никаких больших перемен не произошло. Они произойдут только тогда, когда режим от контроля над политической сферой и над реально важными для него СМИ, прежде всего над телевидением, перейдет к установлению контроля над всеми печатными СМИ, академической наукой и вообще всеми проявлениями мысли. Но хотя такая тенденция, несомненно, будет проявляться, я не думаю, что в течение моей жизни в этих сферах произойдут реальные изменения. Да и вообще я не уверен, что до этого дойдет, --- мне думается, что кризис системы наступит раньше.

Я не думаю, что сейчас у кого бы то ни было, включая и самого Путина, есть реальные возможности серьезно влиять на политический процесс. Другое дело, что какие-то политические действия, которые сейчас и в ближайшее время не могут дать никакого реального эффекта, могут сыграть большую роль в дальнейшем, в период кризиса и распада системы. Приведу пример. Сейчас возникают какие-то попытки создания единого оппозиционного блока от коммунистов до правых, пока еще очень робкие. Даже если такой блок будет создан, сейчас это ничего принципиально не изменит. Власть легко справится и с объединенной оппозицией. Но создание такого блока может сыграть большую роль в дальнейшем, в период распада системы, создав более благоприятный для перехода к демократии психологический климат. Другой пример. Ясно, что главной и нерешенной проблемой для Путина является -- что делать в 2008 году и после 2008 года. Ясно, что он не передаст власть, как Ельцин, избранному преемнику -- он слишком здоров и молод. Есть два варианта -- все-таки в последний момент сдаться на просьбы трудящихся, изменить Конституцию и пойти на третий срок или опять-таки изменить Конституцию, но иначе, перераспределив полномочия в пользу премьера и став премьером. Ничего принципиально выбор между этими вариантами не меняет -- власть у нас не зависит от Конституции и в любом случае и после 2008 года править будет Путин. Но разные формы решения им этой проблемы могут создать совершенно разные институциональные формы предстоящего кризиса системы и повлиять на его исход. Вообще примеров разных альтернативных ситуаций, исходы которых не имеют значения сейчас, но могут иметь громадное значение в будущем, можно привести очень много. Для себя лично я особых проблем не вижу. Мое дело -- думать и стараться ясно излагать то, до чего я додумался. Если ты честно старался думать и додумался до чего-то, до чего не додумались другие, -- это обязательно кому-то и как-то пригодится и как-то поможет людям. Но эффективность и влияние -- «от Бога», и о них вообще много думать не надо. Я и не думаю.»

5.9. Александр Олегович Морозов - исполнительный директор Центра «Новая политика»:

«Политическая система России -- это президентская республика с большими полномочиями главы государства. Описание этой системы через термины конституционного права не представляет никакого интереса. Вопрос в том, как описывать «политический режим». Описание режима -- это некая дискурсивная практика, которая сочетает и политологический контекст, и практическое политическое намерение, связанное с борьбой за «повестку дня», за влияние на умы.

Что такое режим Путина? Марк Урнов предлагает описывать его как «советизацию». Этот аналитический дискурс разворачивает свою аргументацию следующим образом: верхний политический класс сидит на нефтяной трубе и медленно, но неизбежно проигрывает мировую конкуренцию, отказываясь от модернизации. Георгий Сатаров считает, что уместным будет сравнение с Веймарской республикой (так, во всяком случае, он пишет накануне Всероссийского гражданского конгресса). Идея не нова, ее высказывал Александр Янов еще при Ельцине. Эта позиция исходит из того, что путинский режим, слабосильный и компромиссный, как режим Гинденбурга, лишь готовит почву для появления реального диктатора. Анна Политковская считает, что режим Путина -- это «уже фашизм». Все эти замечательные люди, как я думаю, не отдают себе отчета в том, куда они продвигают политическую ситуацию. Зато «Московские новости» вполне ясно формулируют: нужно разделить российское общество на «довольных» и «недовольных» режимом Путина. Те, кто пишет о том, что у нас сегодня «советизация», «неосталинизм» и так далее, плохо знают новейшую историю успешных модернизаций.

Мне близка точка зрения, которую высказывает американский журналист и политолог Фарид Закария в своей недавней книге о нелиберальной демократии. В своем замысле режим Путина типологически близок современным восточноазиатским автократическим модернизационным режимам. Закария показывает, что в последней четверти ХХ века успешные модернизации осуществлялись при продолжительных автократических режимах. Он верно указывает на то, что в 1950--1960-е годы многие интеллектуалы на Западе с презрением относились к восточноазиатским режимам, считая их реакционными, и приветствовали популярных лидеров в Азии и Африке, которые проводили выборы и провозглашали свою веру в народ (например, в Гане, Танзании, Кении). Большинство этих стран скатились к диктатурам, тогда как Восточная Азия проследовала в прямо противоположном направлении. Сегодняшние наиболее устойчивые демократии в Латинской Америке и Азии длительное время управлялись военными диктатурами. Автократии, как подчеркивает Закария, заложили фундамент стабильных либеральных демократий. На мой взгляд, очевидно, что к хаосу, диктатуре и экономическому краху нас ведет не автократический режим Путина, а та часть политического класса, которая настаивает на большей демократии сегодня.

В чем суть политических изменений, произошедших с конца 2003 года? Проблема в том, что изменений слишком мало. Основные обнадеживающие изменения происходили во второй половине первого президентского срока -- ограничение полномочий «региональных баронов», переформатирование ТВ, разгром «ЮКОСа», дробление компартии и так далее.

На президентские выборы 2004 года команда Путина выходила с несколькими идеями: национализация нефти и спирта, борьба с олигархией (имеется в виду изменение ситуации, при которой 20 человек владеют 80% национального богатства), инвестиции в выгодные -- то есть военные и инфраструктурные -- проекты, укрепление субъектности России на мировом уровне, повышение эффективности госуправления. Путин в своих выступлениях незадолго до начала второго срока и сразу после победы на выборах достаточно ясно высказывался о главном приоритете -- сокращении разрыва между сверхбогатыми и бедными. Проблема бедности -- в политическом контексте -- осознается путинской верхушкой верно: можно ограничить свободы, можно и даже нужно ограничить, если не вообще прекратить политическую конкуренцию, если при этом целенаправленно расширяется средний класс, то есть социальная база стабильности, а в дальнейшем, лет через двадцать, и база устойчивой демократии. К сожалению, первые полгода второго срока оставляют ощущение нечеткости действий путинской команды. Конечно, Беслан был задуман с целью сломать «повестку дня», и это отчасти удалось. Но дело не только в Беслане. Дело еще и в том, что «Единая Россия» -- если мыслить типологически, сравнивая ее с Институционно-революционной партией в Мексике -- слишком медленно и неуверенно занимает эту нишу. Кроме того, трудно понять окончательное решение: взят ли курс на полуторапартийную систему или все-таки предполагается реальная конкуренция между тремя большими сегментами: социалистами, националистами и путинскими «либерал-консерваторами».

Отсюда и ответ на вопрос о том, кто главный полезный субъект для модернизационной политики Путина. Очевидно, что успех или неудача целиком зависят от состояния так называемого «политического класса». Формируется ли та достаточно большая по численности путинская центурия, которая способна обеспечить длительную стабильность и либеральный курс в экономике при значительном ограничении политической конкуренции? Это главный вопрос. Если нет -- то года через два мы подойдем (а нас еще и возьмут под руки заинтересованные круги) к гражданскому конфликту, а затем и деградации. Ответственность за это ляжет вовсе не на «мировой заговор», а на нашу собственную администрацию и политический класс. Все остальные субъекты -- внешние инвесторы, активное самодеятельное население, наши и чужие спецслужбы -- имеются в наличии и работают в штатном режиме. Не от них зависит наше будущее, а только от консолидированности политического класса.

Современный автократический режим предоставляет достаточно широкие возможности для реализации людям, связанным с художественным процессом. Кино, театр, литература -- как серьезная, так и массовая -- все это вполне бурно цветет сейчас и будет цвести дальше. В личном плане тут не приходится беспокоиться. Мне очень понравился иронический ответ Игоря Минтусова на вопрос о том, что будут делать политтехнологи в случае дальнейшей путинской централизации. Он ответил: вы меня спрашиваете, как если бы у парикмахера спросили, что он будет делать, если в один прекрасный день все головы клиентов станут не круглыми, а квадратными. Ну, наверное, придется подумать о другой форме ножниц.

Конечно, нельзя не думать о том, что будет, если Хрюн со Степаном все-таки раздуются до реальной оппозиции. Только в страшном сне можно представить себе, что Сатаров, Каспаров и Немцов и Хрюн со Степаном возглавили здешнюю «оранжевую революцию» и заселяются в Кремль. Но думаю, опыт 1917 года -- я имею в виду неудачный опыт Николая II и его администрации по подавлению этих «хрюнов» -- сыграет свою отрезвляющую роль для нынешнего ядра политического класса».

5.10. Владимир Валерианович Прибыловский- президент Информационно-исследовательского центра «Панорама»:

«1. Я бы охарактеризовал нынешнюю политическую систему России как не до конца еще устоявшийся авторитарно-олигархический режим терсермундистского типа (tercer mundo -- «третий мир» по-испански).

Приходится теперь уточнять, что олигархия («правление немногих» по-гречески) -- это не экономическая, а политическая диктатура богатого меньшинства. Олигархи без кавычек -- это Путин, Фрадков, Медведев, три Иванова, Патрушев и так далее, включая Абрамовича (поскольку он губернатор). Потанин и Березовский -- бывшие олигархи. Гусинский и Ходорковский -- не олигархи и даже не были ими. Традиции русского языка позволяют назвать (в переносном смысле, в кавычках) Гусинского и Ходорковского «олигархами» -- но лучше с уточнением: «медиа-олигарх», «нефтяной олигарх». К сожалению, теперь, чтобы тебя поняли, приходится к собственно олигархам прилагать уточнение: «административная олигархия». Это как если бы летучих мышей переименовали в мышей просто, а мышей обычных стали называть «мышами бескрылыми». Или морских коров стали называть коровами, а коров просто -- «сухопутными коровами». Увы, нечто подобное произошло, надеюсь, что временно (потому что Платона, Аристотеля, Владимира Даля и Солженицына будут читать вечно, а Немцова и Путина -- вряд ли).

Возвращаюсь к сути вопроса. Россию Путина имеет смысл сравнивать с Францией периода Второй империи (а самого Путина -- с Наполеоном Маленьким, в меньшей степени -- с Николаем I, скорее он пародия на Николая I; с императором Павлом), с Чили времен Пиночета, с Южной Кореей генерала Пак Чжон Хи и его преемников, но с еще большими основаниями -- с Мексикой времен генерала Санта-Анна, латиноамериканскими автократическими и олигархическими слабыми диктатурами и полудиктатурами XIX--XX веков, современными африканскими авторитарно-олигархическими режимами, с Белоруссией Лукашенко, Казахстаном Назарбаева, Азербайджаном Алиевых.

До Узбекистана Ислама Каримова, Туркмении Ниязова-Туркменбаши, Центральноафриканской империи императора Бокассы -- не дотягиваем (и надеюсь, что не дотянем), но вектор эволюции направлен именно туда. В рамках третьего мира мы, вместо того чтобы в меру сил двинуться в сторону Мексики (каковая для нас сейчас недосягаемый образец демократии, порядка и благосостояния граждан), двинулись примерно из района Колумбии в сторону Нигерии -- это движение началось при Ельцине и ускорилось при Путине.

Я допускаю, что нынешняя власть в качестве ориентира выбирает что-то экономически более пристойное: кто-то -- ту же самую Корею антикоммунистических генералов, кто-то – современный Китай коммунистических бюрократов. И даже можно персонально в окружении Путина выделить «корейцев» (они же «чилийцы») и «китайцев».

Но в итоге их усилий объективно получается Нигерия.

2. Из полусырого бульона ельцинского времени, в котором плавали элементы добродушно-волюнтаристской тирании «царя Бориса», полуфеодальной анархии ханов и губернаторов, мощных побегов чиновной олигархии, слабых ростков демократии, почти уже сварился авторитарно-олигархический супчик. Авторитарную составляющую в нем олицетворяет президент, олигархическую -- придворно-административно-экономические кланы и клики. Возврата к коммунистическому тоталитаризму не планируется -- планируется слабый авторитарный режим, надувающий щеки (главным образом для внутреннего употребления), будто он сильный.

Степень его жесткости по отношению к подданным, СМИ, оппозиции -- зависит только от позиции западного истеблишмента (будут наших чиновных олигархов пускать в куршавели и на канары -- или не будут).

А позиция западного истеблишмента напрямую зависит от цен на энергоносители. При 50 долларах за баррель дозволяют отмену губернаторских выборов, при 80 -- разрешают Путину третий срок, при 150 -- стерпят, даже если на Чечню сбросить атомную бомбу и четвертовать Зюганова с Явлинским на Красной площади.

Единственный реальный ограничитель наших «олигархов в штатском» -- западный истеблишмент.

Каждый народ заслуживает свое правительство. Но у каждой составляющей этого множества (народа) есть право и возможность не участвовать, не быть «лучшим учеником» и так далее. Иногда это даже имеет какие-то последствия в будущем».