Бронислав Малиновский "Функциональный анализ"

Бронислав Малиновский \"Функциональн ый анализ\" Бронислав Малиновский Функц иональны й анализ Ант ология исследований культуры , Том 1: Интерпретации культуры . – СПб : «Университетская книга» , 1997. (B. Malinowski. The Functional Theory // A scientific Theory of Culture and Other Essays. Chapel Hill, 1944. P. 147-176.) 1. Эмбриология и ак ушерство Функци онализм как метод далеко не нов и ухо дит своими корнями в первые проблески инт ереса к чужим – а следовательно , диким и варварским — культурам , интереса , который можно обнаружить уже у греческого истори ка Геродота , французского энциклопедис та Монтескье и немецкого романтика Гердера . Тот скромный вклад , который я , возможно , внес , состоит в том , что я выявил зачатки функционального анализа в уже существующих доктринах , методах и интересах и окрестил их словом «функционализм» ; и даже трудясь н а д этой задачей , обращался в первой статье по дан ному вопросу не менее чем к двадцати семи своим пред шественникам . Таким образом , я был для сам ой юной из антропологических школ чем-то в роде акушера и крестного отца . Я и пон ыне продолжаю заниматься maieuti k e techne (искусст вом родовспоможения ), следуя в обучении молоды х ученых антропологов традициям одного велико го мудреца , сравнивавшего свой труд с рабо той повивальной бабки . Еще один великий уч итель сформулировал девиз функционализма : «По плодам их узнаете их». Функционализм в том виде, в каком он был представлен в разны х антропологических подходах, предназначен для того, чтобы дать ясное по нимание природы культурных феноменов, прежде чем они будут подвергнуты дальнейшим спекулятивным манипуляциям. Какова природа человеческого б рака и семьи, политической системы, экономического предприятия и юридич еской процедуры? В чем состоит их культурная реальность? Как возможно на основе этих фактов осуще- 681 ствить такую индукцию, которая приведет нас к обоснованным научным обоб щениям? Есть ли какая-нибудь универсальная схема, которая была бы примен има ко всем человеческим культурам, на которую можно было бы положиться в полевых исследованиях и которую можно было бы принять в качестве систе мы координат для сравнительного исследования, будь то исторического, эв олюционного или просто нацеленного на обнаружение общих закономерност ей? Когда в начале своей великой книги «Первобытная культура» Э. Б. Тайлор за дался вопросом, что есть религия в самом широком смысле слова, или, по его собственным словам, когда он попытался дать «минимальное определение» этому понятию, он действовал как настоящий функционалист. То же самое мо жно сказать о Робертсоне Смите, считавшем, что понимание примитивных вер ований невозможно без социологического их истолкования. Изначально фу нкционалистски ми предпосылками руководствовался и Самнер в своих поп ытках анализа и классификации древних норм поведения. Рассуждения Дюрк гейма о примитивном типе разделения общественного труда, анализ религи и и магии также укладываются в рамки функционального метода. Известная с татья Тайлора, в которой он попытался соотнести различные аспекты родст ва и экономической жизни древних народов; данное К. Бюхером определение примитивной экономики и открытая им связь между трудом и ритмическим пе нием; работа Хаттона Уэбстера и Х. Шурца о возрастных градациях, секретны х обществах, добровольных ассоциациях и связи этих групп с политической , религиозной и экономической структурой сообщества — все эти достижен ия являются функциональными. Я мог бы добавить, что функциональными были и ранние полевые исследования, проведенные такими этнографами, как Шарл евуа, Добрицхофер, Сехеган и Деппер. В этих исследованиях рассматривалис ь не только отдельные факты, но и связывающие их узы и отношения. Некоторые функциональные принципы неизбежно находят воплощение в любо й теоретической интерпретации культурных явлений, равно как и в любом ко мпетентно состав- ленном отчете о полевом исследовании. дабы не оказатьс я заподозренным в неразборчивой благосклонности или даже в беспринцип ном эклектизме, я спешу добавить, что в антропологии существуют как нефу нкциональные, так и антифункциональные тенденции. Примером может служи ть полевой исследователь, взгляд которого прикован исключительно к экз отическому и красочно-необычному. Другой пример — это эволюционист, раз рабатывающий теорию происхождения 682 брака и семьи, но не обременяющий себя тем, чтобы провести хоть какое-то ра зличие между браком, временным сожительством и мимолетной сексуальной связью. Выбор такого феномена, как классификационная система терминоло гии родства, рассмотрение его как пережитка, ограничение исследования п ростой регистрацией фактов показывают нам, как в резулыате игнорирован ия функционального анализа жизнен но важных языковых феноменов Морган на целые десятилетия завел антропологические исследования в тупик. Гре бнер, спеша заложить основы того, что он понимал как простой всемирный ди ффузионизм, наспех провел анализ культуры — отчасти неверный, отчасти п устопорожний — и тем самым разработал глупейшую форму антифункционал ьного подхода. Он начинает с того, что допускает возможность изъятия отд ельных элементов из их культурного контекста. Далее он определяет форму как нечто отдельное от функции. По сути, для него имеют значение лишь форм альные качества объекта, никак не связанные с его конкретным использова нием и предназначением. Таким образом, для Гребнера оказываются методол огически уместными характеристики, для самой культуры неподходящие. Более того, он вводит понятие культурного комплекса, которое у него озна чает набор не связанных друг с другом элементов. Я полагаю, что форма всег да определяется функцией, и пока такая зависимость остается неустановл енной, мы не можем оперировать элементами формы в научных рассуждениях. Кроме того, в такой реальности, в которую мы не можем ввести внутренне вза имосвязанные элементы, концепция не связанных друг с другом элементов, н а мой взгляд, бесполезна. II . Общие аксиомы функцио нализма Я полагаю, что весь опыт полевых исследований, равно как и вн имательное изучение подлинно важных проявлений организованного челов еческого поведения, доказывают достоверность следующих аксиом: А. Культура представляет собой, по существу, инструментальный аппарат, б лагодаря которому человек получает возможность лучше справляться с те ми конкретными проблемами, с которыми он сталкивается в природной среде в процессе удовлетворения своих потребностей. Б. Это система объектов, видов деятельности и установок, каждая часть кот орой является средством достижения цели. 683 В. Это интегральное целое, все элементы которого находятся во взаимозави симости. Г. Эти виды деятельности, установки и объекты, организующиеся вокруг жиз ненно важных задач, образуют такие институты, как семья, клан, локальное с ообщество, племя, а также дают начало организованным группам, объединенн ым экономической кооперацией, политической, правовой и образовательно й деятельностью. Д. С динамической точки зрения, т.е. в зависимости от типа деятельности, ку льтура может быть аналитически разделена на ряд аспектов — таких, как о бразование, социальный контроль, экономика, системы знаний, верований и морали, а также различные способы творческого и артистического самовыр ажения. Культурный процесс, в каком бы из конкретных проявлений мы его ни рассма тривали, всегда предполагает существование людей, связанных друг с друг ом определенными отношениями, т. е. определенным образом организованных , определенным образом обращающихся с артефактами и друг с другом при по мощи речи или символики какого-либо иного рода. Артефакты, организованны е группы и символизм являют собою три тесно связанных измерения культур ного процесса. Какого же рода эта взаимосвязь? Обратив взор на материальный аппарат культуры, мы можем сказать, что каж дый артефакт представляет собой либо приспособление, либо какой-нибудь более непосредственно используемый объект, т.е. принадлежит к классу пот ребительских благ. В любом случае как конкретные особенности объекта, та к и его форма определяются тем, как он используется. Функция и форма связа ны друг с другом. Эта взаимосвязь сразу же обращает наше внимание на человеческий элемен т, ибо артефакт либо употребляется в пищу, используется в качестве матер иала или каким-нибудь иным образом разрушается, либо производится с цель ю использования его в качестве орудия. Социальная среда — это всегда че ловек или группа людей, пользующиеся орудиями для решения технических (и ли экономических) задач, проживающие под общей крышей и сообща употребля ющие пищу, которую они произвели или же добыли и приготовили. Практическ и ни один элемент материальной культуры невозможно понять, если обращат ься к одному только индивиду, ибо всюду, где бы ни отсутствовало сотрудни чество — а найти такие случаи нелегко, — существует по меньшей мере оди н важный тип сотрудничества, заключающийся в продолжении традиции. Умен ия и лежащие в их основе знания индивид может 684 получить только от другого члена общества, ими уже обладающего; кроме то го, он должен получить или унаследовать от кого-то все материальное осна щение своей жизни. Что есть форма и функция социальной реальности? Возьмем кровнородствен ные отношения, близкое соседство или договор: мы имеем здесь двух или бол ее людей, которые ведут себя по отношению друг к другу стандартизированн ым образом и которые неизменно делают это в соотнесении с какой-то часть ю культурно определенной среды и в связи с какой-то деятельностью, в проц ессе которой происходит обмен предметами, совершаются те или иные манип уляции с предметами и координируются движения человеческих тел. Форма с оциальной реальности — не вымысел и не абстракция. Это конкретный тип п оведения, характерный для социальных взаимоотношений. Точно так же, как физик и химик наблюдают движения тел, реакции веществ и и зменения в электромагнитном поле и регистрируют типичное повторяющеес я поведение материи, силы и энергии, так же и полевой исследователь долже н наблюдать повторяющиеся ситуации и действия и регистрировать присущ ие им правила или паттерны. Можно было бы представить множество разных к инофильмов о поведении родителей, показывающих технологию ухода за дет ьми, их воспитание и обучение, ритуалы, а также повседневные мелочи, в кото рых находят выражение и стандартизируются чувства, существующие между отцом, матерью и детьми. Если мы обратимся к поведению, скованному жестки ми ограничениями, свойственному, например, религиозным церемониям, суде бным процессам, магическим ритуалам и технологическим операциям, то смо нтированный и озвученный фильм даст нам объективное определение формы социальной реальности. Здесь мы можем выделить первый теоретический момент, состоящий в том, чт о при таком объективном представлении социологических данных нельзя п ровести резкой границы между формой и функцией. Функцией супружеских и р одительских отношений является, разумеется, определенный культурой пр оцесс продолжения рода. Формой же этого процесса в каждой конкретной кул ьтуре является тот способ, каким он осуществляется; этот процесс может п ринимать различные формы в зависимости от методов родовспоможения, рит уала кувады, родительских табу, правил изоляции, обрядов крещения, а такж е того, как ребенка обеспечивают защитой, кровом, одеждой, пищей и содержа т в чистоте. Второй теоретический момент заключается в том, что невозможно выделить в чистом виде материальный аспект соци- 685 ального поведения и проанализировать социальную реальность в отрыве о т ее символических аспектов. На каждом этапе анализа обнаруживаются все три измерения культурной реальности. Немой фильм содержал бы только час ть информации, как то: символизм, запечатленный в ритуальных жестах, осна щении священнодействий, в знаках, исполненных символического значения, и согласованных движениях, выполняемых участниками. Важнейшим аспекто м символизма является, конечно же, вербальный, и мы знаем, что неотъемлемо й частью эмпирического материала, собираемого полевым исследователем, является обширное параллельное толкование фактов, не обязательно соде ржащееся в самом поведении. Как связаны в символизме форма и функция? Если бы нам удалось выделить пр остую фонетическую реальность слова или какую-нибудь иную традиционну ю характеристику материального символа, заключенного в жесте, то могло б ы показаться, что связь между формой и функцией здесь чисто искусственна я. А так как символизм есть не что иное, как развитие традиционных действи й, нацеленное на координацию совместного человеческого поведения, то св язь между формой и функцией здесь явно искусственна и условна. Символ — это условный стимул, который связан с поведенческой реакцией лишь проце ссом обусловливания. В ходе полевой работы этот процесс должен быть неот ъемлемым компонентом исследования. С другой стороны, содержание ситуац ии неизменно приоткрывает связь функции символического акта, будь то ве рбального или двигательного, с определенны ми физическими процессами, у правляемыми биологической причинностью. Осмелюсь утверждать, что форма в символизме, — это не слово, вырванное из контекста, не сфотографированный жест и не орудие труда, выставленное на всеобщее обозрение в музее, а такой элемент, который, как становится ясно из его динамического исследования, играет роль катализатора человечес кой деятельности, т. е. служит таким стимулом, который приводит в действие рефлекторную цепочку и вызывает ответную эмоциональную и мыслительную реакцию. В форме военной команды «огонь!» заключено все исполнение в цел ом, все поведение, выполняемое в ответ на команду, — иначе говоря, все соц иально скоординированное поведение, вызываемое данным обусловленным с тимулом. Поскольку динамический характер стимула проявляется в ответн ой реакции, то слово «огонь!», записанное на листе бумаги и найденное, скаж ем, в 3000 г., будет лишено какого бы то ни было смысла. Оно не является культурн ой реальностью. 686 Таким образом, мы установили, что культурный процесс, включающий в себя м атериальный субстрат культуры (т.е. артефакты), связывающие людей социал ьные узы (т.е. стандартизированные способы поведения) и символические ак ты (т.е. влияния, оказываемые одним организмом на другой посредством усло вных рефлексов), представляет собой нечто целостное, т.е. самостоятельну ю систему, из которой объекты материальной культуры, чистой социологии и ли языка не могут быть выделены в чистом виде. III Определение функции. Проведенный анализ позволяет нам более точно определить п онятие функции. Ясно, что мы должны подойти к этой задаче через понятия по лезности и взаимосвязи. Во всех видах деятельности мы обнаруживаем, что использование объекта к ак часть технически, юридически или ритуально детерминированного пове дения приводит людей к удовлетворению той или иной потребности. Сбор пло дов и корней, ловля рыбы, охота на животных и их отлов, дойка и убой домашне го скота осуществляются людьми для пополнения своих продовольственных запасов. Далее добытое подвергается обработке, готовится и подается к с толу. И все завершается индивидуальной или общей трапезой. Потребность в пище лежит в основе множества процессов. Ныне общепризнано, что прогрес с человечества определяется сытостью желудка, что большинство людей бу дет довольно, если дать ему хлеба и зрелищ, и что материальный фактор, закл ючающийся в достатке пропитания, есть одна из детерминант человеческой истории и эволюции. Функционалист лишь добавляет к этому, что мотивы, упр авляющие различными составными частями этого процесса и распадающиеся со временем на страсть к садоводству и охоте, стремление к выгодному обм ену и рыночной торговле, а также порывы к благотворительности и щедрости , — все эти мотивы должны анализироваться в соотнесении с основным побу ждением, т.е. стимулом голода. Интегральной функцией всех процессов, из ко торых складывается продовольственное снабжение сообщества, является у довлетворение первичной биологической потребности в пище. Если обратиться к другому виду деятельности, а именно добыванию и поддер жанию огня, то мы опять-таки можем соотнести его с первоначальным исполь зованием огня для приготовления пищи и поддержания тепла, а также с испо ль- 687 зованием огня как инструмента в некоторых технологических процессах. В се многообразие представлений, сконцентрированных вокруг темы огня, оч ага, священного пламени, — религиозных и светских, правовых и технологи ческих, — может быть соотнесено с его основными биологическими функция ми. Возьмем человеческое жилище. Это физический объект, строение из бревен и ветвей, шкур животных, снега или камня. Форма жилища, технология его постр ойки, его структура, составные элементы и предметы домашней обстановки с вязаны с особенностями быта, проистекающими из организации домашнего х озяйства, семейной группы, ее иждивенцев и слуг. И вновь мы не должны упуск ать из виду интегральную функцию данного объекта, когда изучаем различн ые стороны его конструкции и элементы его структуры. В чем состоит функция терминов родства, первичных и производных, индивид уальных и коллективных, описательных и классификационных? Я полагаю, что изучение первоначальной ситуации родства, т.е. небольшой группы, окружа ющей ребенка и включающей его как социологическое приобретение сообще ства, показало бы нам, что самой ранней функцией терминов родства было об еспечение ребенка средствами социального контроля над средой при помо щи членораздельной речи. Это, кстати, означает, что контекст использован ия данных лингвистических символов, а равно с ним и языка в целом, являетс я по существу социальным и вместе с тем индивидуальным. Неиндивидуальны е, или классификационные, значения терминов родства проходят через ряд п оследовательных расширений. Следовательно, функциональный подход к эт ому феномену предполагает, что исследование контекстов, в которых посте пенно вырабатывается символический аспект родства, должно охватить со бою и лингвистику, и социальное поведение, и материальную ситуацию. Когд а мы говорим «социальное поведение», мы имеем в виду правовые нормы, экон омические услуги и все те ритуалы, которые сопровождают индивида на прот яжении его развития, начинающегося ранним детством и завершающееся его вступлением в самую широкую родовую группу, клан и племя. Было бы нетрудн о показать, что различные материальные объекты, обычно фигурирующие под именем «денег», «валюты» или «символического богатства», также должны и зучаться в более широком контексте, а именно в контексте систем обмена, п роизводства и потребления. То же самое относится и к изучению магических формул и жестов, которые, опять-таки, следует не вырывать из контекста, а с оотнести с выполняемой ими функцией. 688 IV. Первые подступы к функционализму. Постоянное изучение опыта полевой работы, равно как и сравнительные тео ретические исследования неизбежно приводят антрополога к осознанию то го, что культурные феномены взаимосвязаны. Связь объекта с людьми, его ис пользующими, связь индивидуальных и общественных методов трудовой дея тельности с юридической собственностью, а также экономическим произво дством, связь человеческого жилища с составом населяющей его семейной г руппы настолько очевидны, что их никогда не упускали из виду, но и не подве ргали доскональному исследованию. Ибо, как гласит пословица, ничто так н е ускользает от глаз, как очевидное. Если бы функционализм был лишь тенде нцией рассматривать «магию и экономические отношения как взаимосвязан ные», представлять их как часть социальной структуры и искать все более и более широкие связи, то это и вправду было бы тем теоретическим падение м в бездну научного тоталитаризма, в котором функционализм часто обвиня ли. Несомненно, в науке мы должны не только устанавливать, но и выделять вз аимосвязи. Функционализм завел бы нас в трясину соотнесения и противопо ставления объектов, если бы не выделял обособленные единицы, или элемент ы, содержащие в себе естественные границы координации и корреляции. Я по лагаю, что такие естественные единицы существуют и что именно они должны лечь в основу серьезного анализа культуры. Функциональная единица, названная мною Институтом, отличается от культ урного комплекса, или комплекса культурных черт, определяемого как «наб ор элементов, находящихся в необязательной связи друг с другом», тем, что теоретически допускает существование такой обязательной связи. На сам ом деле, функциональная единица конкретна, т.е. ее можно наблюдать как огр аниченное видимыми пределами социальное скопление. Она имеет некую стр уктуру, универсально присущую всем типам таких обособленных единиц, и яв ляется подлинно обособленной единицей, поскольку мы можем не только пер ечислить все объемлемые ею абстрактные факторы, но и четко очертить ее г раницы. Функционализм был бы не вправе претендовать на рассмотрение так их фундаментальных аспектов культуры, как образование и воспитание, пра во, экономика, знание (примитивное и развитое) и религия, если бы не облада л способностью анализировать и тем самым определять каждый из них, а так же связывать их с биологическими потребностями человеческого организм а. Функционализм, в конце концов, не был бы столь функ- 689 циональным, если бы не мог дать определение функции не просто в таких обт екаемых выражениях, как \"вклад, вносимый отдельным видом деятельности в ту совокупную деятельность, частью которой он является\", а путем гораздо более точной и конкретной отсылки к тому, что происходит в действительно сти и доступно для наблюдения. Как мы далее увидим, такое определение дос тигается показом того, что институты, равно как и те конкретные виды деят ельности, которые в них протекают, связаны либо с первичными (или биологи ческими), либо с производными (или культурными) потребностями. Следовате льно, под функцией всегда подразумевается удовлетворение потребности, идет ли речь о простейшем акте употребления пищи или о священнодействии , участие в котором связано со всей системой верований, предопределенной культурной потребностью слиться воедино с живым Богом. V. Узаконенные единицы к ультурного анализа. Я полагаю, что какой бы элемент материальной культуры мы ни взяли, какой бы ни выбрали обычай, т.е. стандартизированный способ поведе ния, какую бы ни отобрали идею, мы всегда сможем поместить их в какую-нибуд ь организованную систему человеческой деятельности или в несколько та ких систем. Так, например, если бы вам довелось столкнуться с группой тузе мцев добывающих огонь трением, то это могло бы делаться с целью растопит ь домашний очаг для приготовления пищи и тепла, или же это могло бы быть пр осто первым разведением огня. В любом случае, разжигаемый таким образом огонь был бы интегральной частью института домашнего хозяйства. Но в то же время это мог бы быть и лагерный костер, являющийся элементом организ ованной охоты, рыбной ловли или торгового предприятия. Это могла бы быть также и детская игра. Просто как технологический процесс, разведение огн я несет в себе традицию знаний, умений и, во многих случаях, организованно го сотрудничества. Как бы мы его ни изучали – в качестве обычного мануал ьного действия или в контексте передающей его традиции, – мы должны при нять также во внимание и организованную группу людей, причастную к перед аче этого типа деятельности. Инструмент также имеет определенное назначение и определенный способ применения, и его всегда можно связать с какой-нибудь организованной гру ппой, семьей, кланом или племенем, внутри которых данный способ культиви руется и воплощается в своде технических правил. Слова или типы 690 слов (такие, как терминология родства или социологические выражения для обозначения сословия, власти или юридической процедуры) также, несомнен но, имеют свою матрицу организации, материального оснащения и целевого н азначения, без которой никакая группа не может быть организованной. Како й бы мы ни взяли обычай, т.е. стандартизированную форму поведения, это всег да оказывается либо навык, способ физиологического поведения во время е ды, сна, передвижения или игры, либо непосредственное или символическое выражение социального отношения. В любом случае, это часть организованн ой системы деятельности. Я бросил бы вызов любому и попросил бы его назва ть хоть один объект, вид деятельности, символ или тип организации, которы й невозможно было бы поместить в рамки того или иного института; хотя не- к оторые объекты принадлежат к нескольким институтам и в каждом из них игр ают свою специфическую роль. VI. Ст руктура институ та. Для большей конкретности предположим, что возможно состав ить перечень типов. Так, например, семья, расширенная семейная группа, кла н и фратрия образуют один тип. Все они связаны с освященными и узаконенны ми хартией[1] способами воспроизводства человеческого рода. Эта хартия в сегда соответствует желанию, комплексу мотивов, общей цели. Она укоренен а в традиции или даруется традиционно признанной властью. В браке эта ха ртия, т.е. определенная совокупность установленных правил, объемлет собо ю законы заключения брака и отсчета происхождения, тесно друг с другом с вязанные. Все принципы, по которым определяется законность происхожден ия потомства, конституция семьи, т.е. непосредственной репродуктивной гр уппы, устанавливающая специфические нормы сотрудничества, – все это об разует хартию семьи. В разных обществах она различна, но всегда является частью того знания, которое должен получить ученый в ходе полевого иссле дования, и именно она определяет институт семейной жизни в каждой культу ре. Помимо такой системы основополагающих правил мы должны также более п олно выяснить состав семейной группы, место сосредоточения вла- 691 сти в семье и распределение функций между домочадцами. другими элемента ми, подлежащими изучению в ходе полевого исследования, являются специфи ческие правила – технологические и юридические, экономические и будни чные. Семейная жизнь, между тем, сосредоточена вокруг домашнего очага. Она физ ически детерминирована типом жилища, комплектом бытовых инструментов и приспособлений, домашней обстановкой, а также священными объектами, св язанными с тем или иным магическим или религиозным культом, который данн ая семейная группа исповедует. Следовательно, мы имеем такие элементы, к ак правила, состав группы, нормы сотрудничества и поведения, а также мате риальную среду. Когда мы соберем все эти данные, нам необходимо получить, кроме того, еще и более конкретное описание внутрисемейной жизни, со все ми ее сезонными вариациями, со всей ее повседневной рутиной, а также исче рпывающее описание имеющих место отклонений от норм. Если в обществе помимо семьи в узком смысле слова существуют один или не сколько типов расширенных родственных групп, то полевые исследования и теоретический анализ должны аналогичным образом продемонстрировать, ч то такие группы тоже имеют свою хартию в обычном праве расширенной семьи . Эти группы имеют свои особые правила, регулирующие обмены между состав ляющими их членами. Они имеют более многочисленный состав, общие материа льно зафиксированные пространственные границы, общий символический оч аг, главное и второстепенные жилища, а также ряд объектов, используемых с овместно, в отличие от объектов, принадлежащих отдельным входящим в их с остав семьям. Хартия клана дана в мифах об общем прародителе и в единодушном признании общей принадлежности к расширенной родственной группе. Во всех районах земного шара мы обнаруживаем также самоуправляющиеся г руппы. Имеем ли мы дело с ордой кочевников, локальной группой австралийс ких аборигенов, андаманцев, калифорнийских индейцев или новоземельцев, мы находим, что люди, живущие в тесном соседстве, предъявляют исключител ьные права на определенный участок территории и многие виды деятельнос ти осуществляют сообща. При совместной деятельности непосредственное сотрудничество между людьми оказывается незаменимым и имеет тенденцию принимать организованные формы. Сколь бы рудиментарной ни была такая ор ганизация, она предполагает притязания группы на свои земли. Они часто т есно переплетаются с мифологическими и религиозными, а также в строгом с мысле 692 слова юридическими притязаниями. Поэтому в хартии содержится определе ние индивидуальных прав на членство в группе, закрепляется право группы на свою землю и находит отражение целый комплекс исторических, легендар ных и мифологических традиций, сплачивающих группу в единое целое, вырос шее на своей собственной почве. В фарсовой форме такой закон был воспрои зведен в доктрине «Blut und Boden» современного нацизма. Локальная группа также имеет свой состав, более или менее развитую центр альную власть, дифференцированные (или частные) права индивидов на землю , а также разделение общественных функций, т.е. возлагаемых обязанностей и причитающихся привилегий. Все конкретные правила владения землей, обы чные нормы общинной деятельности, определение сезонных передвижений, в особенности связанных со сбором всей группы по тому или иному особому сл учаю, составляют в совокупности свод правил, определяющих нормативный а спект данного института. Территория, постройки, объекты общественного п ользования (такие, как дороги, источники, водоканалы) образуют материаль ный субстрат этой группы. Территориальный принцип может служить осново й для дальнейшего расширения групп и образования областных единиц, объе диняющих несколько локальных групп. Здесь я вновь предложил бы полевому исследователю изучить существующую традиционную хартию, составляющую raison d’ etre таких группировок, а также путь их исторического формирования. Уч еный должен описать состав таких областных (или региональных) групп, обы чное право, регулирующее протекающую в них совместную деятельность, а та кже то, каким образом они управляют своей территорией и распоряжаются св оими богатствами и орудиями совместной деятельности, такими, как оружие , церемониальные объекты и символы. Племя, очевидно, является такой единицей, которая складывается в результ ате преобразования групп распространенных на определенной территории по мере развития (социальной) организации и сотрудничества. Однако я скл онен предположить, что использование данного понятия до сих пор было дву смысленным и путаным, что отрицательно сказалось на этнографической те рминологии. Я считаю необходимым провести различие между племенем, в кул ьтурном смысле слова, и племенем как политически организованной единиц ей. Племя как крупнейший носитель единой культуры представляет собой гр уппу людей, имеющих общие традиции, обычное право и методы производства, а также характеризуется единой организацией, свойственной таким входя щим в 693 ее состав малым группам, как семья, локальная группа, профессиональная г ильдия или трудовой коллектив. Наиболее характерным признаком племенн ого единства я лично считаю общность языка, поскольку общее наследие уме ний и знаний, обычаев и верований может сохраняться группой людей лишь т огда, когда они пользуются одним и тем же языком. Кооперация действий, в по лном смысле слова, возможна, опять-таки, лишь при том условии, что люди общ аются друг с другом с помощью языка. Племя-нация, как я предлагаю называть этот институт, не обязательно долж на быть политически организованной группой. Политическая организация всегда подразумевает наличие центральной власти, облеченной правом уп равлять своими подданными, т.е. осуществлять координацию действий входя щих в состав политического объединения групп. Когда мы говорим \"власть\", мы предполагаем использование силы – как духовной, так и физической. Я д умаю, что племя во втором смысле слова, т. е. широкая политическая группиро вка, или племя-государство, не идентично племени-нации. Я полностью согла сен с результатами анализа, предпринятого профессором Лоуи в его книге о происхождении государства, согласно которому такого рода политически е объединения в наиболее примитивных культурах, известных нам по этногр афическим наблюдениям, отсутствуют. Вместе с тем, культурные объединени я в них есть. Хартию племени-нации всегда можно обнаружить в тех традициях, которые им еют отношение к происхождению данного народа и определяют его культурн ые достижения через призму героических деяний предков-прародителей. Ис торические легенды, генеалогические традиции и исторические толковани я, объясняющие, почему культура этого народа отличается от культуры его соседей, также вливаются в обоснование его существования. С другой сторо ны, хартией, обосновывающей существование племени-государства, являетс я неписаная, но всегда имеющаяся в наличии конституция власти, права, сос ловий и предводительства. Члены культурной группы имеют дело с проблема ми стратификации или ее отсутствия, рангов и сословий, возрастных градац ий, пронизывающих всю культуру, а также, очевидно, с ее территориальным де лением. Когда то или иное территориальное подразделение ощутимо отлича ется по культуре и языку, мы сталкиваемся с дилеммой и должны определить, с чем мы имеем дело – с несколькими племенами-нациями или же с федерацие й, в культурном смысле этого слова, т. е. с объединением культурно автономн ых подгрупп. При изучении же состава племени- 694 государства никаких трудностей не возникает. В данном случае встают воп росы о центральной власти, предводительстве, совете старейшин, а также о методах охраны порядка и вооруженных силах. Кроме того, сюда включаются проблемы племенной экономики, налогообложения, общественной казны и фи нансирования племенных экономических предприятий. Что касается матери ального субстрата национальности, то его можно определить по его отличи тельным особенностям, поскольку он отделяет данную культуру от других. В случае же племени-государства в материальный субстрат войдут территор ия, находящаяся под его политическим контролем, оружие, предназначенное для защиты и нападения, а также богатства племени, накопленные и использ уемые сообща в политических, военных и административных целях. Продолжая далее наше исследование, мы могли бы, оставив в стороне террит ориальный принцип, внести в перечень институтов все организованные и кр исталлизовавшиеся группировки, определяемые полом и возрастом. Мы, разу меется, не стали включать сюда такие институты, как семья, в которой полы в заимно дополняют друг друга и кооперируются. Мы включили бы так называем ые тотемные половые группы, различные возрастные группировки, а также ор ганизованные лагеря, создаваемые соответственно для посвящения в женщ ины и в мужчины. Если мы возьмем систему возрастных градаций, предназнач енную только для мужчин сообщества, то сможем сделать вывод, что пол и воз раст являются независимыми друг от друга дифференцирующими принципами и закрепляются каждый по отдельности. Я сомневаюсь, что могут возникнут ь какие-то трудности с определением законов, норм и материального субстр ата этих групп. Мужские ассоциации, т.е. секретные общества, клубы, обществ а холостяков и т.п., можно без всяких колебаний включить в понятие институ тов. Позвольте напомнить вам, что каждая из таких групп имеет собственно е правовое и мифологическое обоснование, что это предполагает определе нность ее состава и принятых в ней норм поведения, а также что каждая из эт их групп имеет определенное материальное воплощение, место сбора, какую- то общую собственность, свое особое ритуальное и инструментальное осна щение. Большая группа институтов может быть объединена в широкий класс, которы й мы могли бы назвать профессиональными институтами. Разные аспекты кул ьтуры, т. е. такие разнородные типы деятельности, как образование, экономи ка, судопроизводство, магический обряд и религиозное богослужение, могу т как воплощаться, так и не воплощаться в специ- 695 фических институтах. В данном случае из функциональной теории не должен изыматься эволюционный принцип. Ибо нет никаких сомнений, что в процессе человеческого развития потребности в экономической организации, обра зовании, магических и юридических услугах все более и более удовлетворя лись специализированными системами деятельности. Каждая группа специа листов превращается во все более сплоченную профессиональную организа цию. Тем не менее, задача найти самый ранний тип профессиональной группы завораживает не только ученых, проявляющих интерес к широким эволюцион ным схемам, но в равной степени полевых исследователей и ученых, занятых сравнительным анализом. Немногие антропологи осмелились бы отрицать, ч то в магии и религии, в различных методах производства и типах экономиче ского предприятия мы наблюдаем действующие организованные группы. Каж дая из них имеет свою традиционную хартию, т.е. определенное обоснование того, как и зачем ее члены должны кооперироваться каждая обладает опреде ленной формой технического или мистического руководства и разделения функций; у каждой имеются свои особые нормы поведения. VII. Понятие функции Я считаю, что это понятие может и должно быть включено в наш базовый анализ. Функция семьи – обеспечение сообщества гражданами. Бла годаря брачному договору семья производит законнорожденное потомство , нуждающееся в питании, получении начатков образования и в последующем обеспечении материальными благами, а также определенным статусом в пле мени. Комбинация морально одобренного сожительства (не только в вопроса х пола, но и с точки зрения товарищеских отношений и родительских прав) с п равовым закреплением происхождения, т. е. правовое обоснование институт а со всеми вытекающими из его существования социальными и культурными п оследствиями, дает нам интегральное определение института семьи. Функцию расширенной семьи я бы определил как более эффективное использ ование общественных ресурсов, укрепление правового контроля в рамках у зкой и высокодисциплинированной единицы сообщества, а также, во многих с лучаях, усиление политического влияния сплоченных локальных групп, выр ажающееся в повышении уровня их безопасности и производительности. Фун кцию клановой системы я усмат- 696 риваю в установлении дополнительной сети отношений, охватывающей все с оседствующие группы и обеспечивающей новый принцип правовой защиты, эк ономического взаимодействия и осуществления магической и религиозной деятельности. Короче говоря, клановая система умножает число человечес ких связей, пронизывающих все племя-нацию в целом, и делает межличностны й обмен услугами, идеями и благами более широким, нежели это было бы возмо жно в культуре, организованной просто по принципу расширенных семей и со седских групп. Функцию локальной группы я вижу в организации общественн ых служб и совместном использовании территориальных ресурсов, которое осуществляется посредством кооперации, но в пределах повседневной дея тельности. Существующие внутри племени организованные половые группы, а также воз растные подразделения обслуживают те особые потребности человеческих групп, которые определяются физическими характеристиками их членов. Ес ли мы попытаемся понять жизнь в примитивных обществах, сравнив их с наши м собственным, то увидим, что быть соответствен но мужчиной или женщиной означает обладать определенны ми природными преимуществами и недостат ками и что общество, в котором мужчины и женщины объединяются в отдельны е группы, оказывается способным лучше использовать эти преимущества и э ффективнее компенсировать эти недостатки. То же самое можно сказать и о возрастных группах. Возрастные градации определяют роль, потенциальны е возможности и типы занятий, наиболее подходящие для каждой из таких гр упп, а также распределение статуса и власти между ними. Скажем пару слов о функциях профессиональных групп. Они определяются теми специфическими типами услуг, которые эти группы предоставляют, и вознаграждениями, кот орые они получают. И здесь антрополог, изучающий примитивные народы, вно вь может увидеть все те же интегральные силы, которые возникают из объед инения людей, выполняющих одну и ту же работу, разделяющих одни и те же инт ересы и ожидающих за свою работу предусмотренного обычаем вознагражде ния – будь то в консервативном духе примитивной группы или в состязател ьной атмосфере нынешнего революционного общества. Такого рода функциональный анализ уязвим перед обвинениями в тавтолог ии и плоском взгляде на вещи. Его также легко подвергнуть критике за то, чт о он предполагает логический круг, ибо если мы определяем функцию как уд овлетворение потребности, то, очевидно, можно заподозрить, что потребнос ть, нуждающаяся в удовлетворении, вводится с тем, 697 чтобы обеспечить удовлетворение потребности в удовлетворении функции . Так, например, кто-то может сказать, что кланы являются явно дополнительн ым, излишним типом внутренней дифференциации. Вправе ли мы говорить о по требности в такой дифференциации, в особенности если потребность эта не везде проявляется? Ибо многие общества не имеют клановой системы и прекр асно без нее обходятся. Мне бы хотелось прежде всего сказать, что я далеко не сторонник догматиз ма. Я склонен предполагать, что понятие функции, определяемое здесь как в клад, вносимый в упрочение социальной текстуры, в более широкое и органи зованное распределение благ и услуг, а также идей и верований, могло бы ис пользоваться в качестве ориентира, направляющего исследование на жизн енную ценность и культурную полезность определенных социальных феноме нов. Я также склонен считать, что в исследование культурной эволюции мож но было бы ввести понятие борьбы за существование, но не между индивидуа льными организмами или даже человеческими группами, а между культурным и формами. Это понятие может стать полезным критерием для оценки шансов распространения тех или иных культурных феноменов. Таким образом, я пред лагаю использовать понятие функции при изучении институциональных гру пп прежде всего в качестве эвристического инструмента. VIII. Теория потребностей Данное понятие получает сильнейшую поддержку , если при - дать нашему анализу несколько иное направление . Если мы сможем выявить весь спектр п отребн остей , выяснить , какие из них фундаментальны , а какие – производны , каким образом он и связаны друг с другом и как возника ют вторичные культурные потребности , то мы придем к более полному и точному опред елению функции и тем самым получим возмож ность п родемонстрировать реальное значе ние этого понятия . Я предложил бы взять в качестве основы две аксиомы . Первая и наиболее важная состоит в том , что ка ждая культура должна удовлетворять систему би ологических потребностей , предопределенных метаболизм ом , восп р оизводством , физиологическим температурным режимом , необходимостью защиты от сырости , ветра и непосредственного воздействия вредных климатических и погодных условий , а также от опасных животных и других людей , временными периодами расслабления и отдыха , р а ботой мышечной и нервной систем , а 698 также особенностями индивидуального развития. Вторая аксиома науки о к ультуре заключается в том, что каждое культурное достижение, заключающе е в себе использование арте фактов и символизма, есть инструментальное у силение человеческой анатомии и служит прямым или косвенным образом уд овлетворению той или иной телесной потребности. Если исходить из эволюц ионной точки зрения, то можно показать, что как только анатомические воз можности человека дополняются использованием палки или камня, огня или верхней одежды, применение таких артефактов, орудий и вспомогательных п риспособлений не только удовлетворяет потребности тела, но и создает та кже производные потребности. Живой организм, создающий изменение темпе ратурного режима благодаря использованию постоянного или временного п ристанища, разведению огня для защиты и согревания, пользованию одеждой или накидкой, становится зависимым от этих элементов среды, от их искусс твенного производства и использования, а также от кооперации, которая мо жет быть необходимым условием их изготовления. Новый тип потребности, тесно связанный с биологической и зависящий от не е, но вместе с тем предполагающий явно новые типы детерминации, возникае т с самого начала всякой культурной деятельности. Животное, перешедшее о т получения продуктов питания из непосредственного контакта с физичес кой средой к собиранию, заготовке и приготовлению пищи, будет умирать от голода, если культурный процесс вдруг на каком-то этапе неожиданно прерв ется. Новые потребности экономического характера должны находиться в с оответствии с чисто биологической потребностью в питании. Как только уд овлетворение сексуальных побуждений трансформируется в постоянное со жительство, а воспитание детей формирует постоянное домашнее хозяйств о, создаются новые условия, каждое из которых столь же необходимо служит сохранению группы, как и любой из компонентов чисто биологического проц есса. Стоит нам посмотреть на любое общество, будь то более или менее примитив ное или же вполне цивилизованное, как мы тут же видим, что повсюду существ ует племенная система продовольственного снабжения, определяемая преж де всего потребностью в питании, необходимом для поддержания человечес кого метаболизма, но в то же время и устанавливающая новые потребности – технологические, экономические, правовые и даже магические, религиоз ные или этические. Поскольку воспроизводство у человека не ограничивае тся простым спариванием, а тесно связано с необходимостью 699 продолжительного выкармливания детей, их воспитания и превращения их в членов общества, то оно, опять-таки, создает целый комплекс дополнительн ых детерминант, т.е. таких потребностей, которые удовлетворяются определ енными формами ухаживания, табу инцеста и экзогамии, правилами предпочт ительного брака, а также, если учесть родительские и родственные отношен ия, системой отсчета происхождения со всеми предусмотренными ею коопер ативными, правовыми и этическими отношениями. Минимально приемлемые ус ловия физического выживания в суровых климатических условиях удовлетв оряются благодаря одежде и жилищу. Потребность в безопасности определя ет физическое устройство дома, человеческих поселений в целом и террито риальную организацию соседствующих групп. Если бы мы вкратце перечислили производные императивы, утверждаемые ку льтурными способами удовлетворения биологических потребностей, то уви дели бы, что постоянное обновление общественного аппарата является неп реложной необходимостью и экономическая система племени служит ответо м на нее. Кроме того, человеческая кооперация предполагает нормы поведен ия, оберегаемые властью авторитета, физической силой или общественным д оговором. Здесь мы имеем дело с реакцией на изменяющиеся условия различн ых систем контроля, как примитивных, так и развитых. Обновление состава к ультурной группы в целом, а также каждого из входящих в нее институтов, тр ебует не только продолжения рода, но также и наличия систем воспитания и образования. Организация силы и принуждения, необходимых для поддержки власти и защиты группы, функционально связана с политической организац ией институтов, а также тех возникающих позднее специфических группиро вок, которые были определены нами как политические единицы и являются пр ототипом политического государства. Далее, я полагаю, нам необходимо признать, что с самого начала существова ния культуры возникла необходимость в ее передаче посредством символи чески оформленных общих принципов. Знание, отчасти воплощенное в физиче ских умениях и навыках, а также сформулированное и сконцентрированное в некоторых принципах и определениях, касающихся материальных технологи ческих процессов, также возникло из прагматических, или инструментальн ых, причин; этот фактор не мог не присутствовать даже в самых древних проя влениях культуры. Магию и религию, на мой взгляд, можно функционально ист олковать как незаменимое дополнение к чисто рациональным и эмпирическ им системам мышления и тради- 700 ции. Использование языка для размышлений о прошлом, характерное для всяк ого систематического мышления, должно было на самых ранних этапах привл ечь внимание людей к неопределенности их чисто интеллектуальных предс казаний. Заполнение брешей, имевшихся в человеческом знании, и восполнен ие лакун в понимании судьбы и своего предназначения привели людей к убеж дению в существовании сверхъестественных сил. Жизнь после смерти это, ве роятно, одна из самых древних мистических гипотез, связанная, возможно, с какими-то глубочайшими устремлениями организма; однако очевидно, что он а вносит вклад в стабильность социальных групп и укрепляет в человеке чу вство того, что его порывы и дерзновения не столь ограниченны, как о том св идетельствует чисто рациональный опыт. Идеи, гласящие, с одной стороны, ч то человек может в определенной мере воздействовать на ход событий, а др угой стороны, что в самой природе существует некое благосклонное или мст ительное начало, Откликающееся на человеческие деяния, содержат в себе з ерна таких более развитых понятий, как Провидение, моральный смысл творе ния и цель человеческого существования. Для функционального объяснени я искусства, досуга и общественных церемоний необходимо, вероятно, обрат иться к непосредственным физическим реакциям организма на ритм, звук, цв ет, линию и форму, а также на складывающиеся из них сочетания. Что касается декоративных искусств, то их следует поставить в один ряд с мануальными умениями и совершенствованием технологии, а также связать их с религиоз ным и магическим мистицизмом. IХ . Выводы. Каждому должно быть ясно, что здесь он имеет дело с предвари тельным наброском. Тем не менее, необходимо дать более полный и конкретн ый ответ на вопрос, возможно ли изучение культурных феноменов, объединен ных в естественные единицы организованной деятельности. Я полагаю, что п онятие института, вкупе с общим очерком его структуры и полным перечнем его основных типов, дает лучший ответ на этот вопрос. Теория первичных и производных потребностей дает нам более определенн ый функциональный анализ соотношения между биологическим, психологиче ским и культурным детерминизмом. Я не вполне уверен, что мое краткое опре деление функций каждого типа институтов останется чем-то окончательны м и завершенным. В чем я более убежден, так это в 701 том, что мне удалось функционально соотнести различные типы культурных реакций, в частности экономические, правовые, воспитательно-образовате льные, научные, магические и религиозные, с системой потребностей – био логических, производных и интегративных. Функциональная теория, представленная здесь, претендует на то, чтобы слу жить в качестве предпосылки полевого исследования и сравнительного ан ализа феноменов различных культур. Она может стимулировать конкретный анализ куль туры, направленный на институты и присущие им особенности. Е сли вообразить полевого этнографа, снабженного таки ми путеводными кар тами, то можно предположить, что они помогут ему выделить феномены и найт и связи между ними. Прежде всего, предполагалось снабдить полевого иссле дователя ясной перспективой и подробными инструкциями относительно то го, что следует наблюдать и как надо описывать наблюдаемое. Функционализм, что мне хотелось бы особенно подчеркнуть, не питает никак ой враждебности ни к исследованию распределения культурных элементов, ни к реконструкции прошлого посредством изучения эволюции, истории и ди ффузии. Он всего лишь настаивает на том, что до тех пор, пока мы не определи м культурные феномены через их функцию и форму, над нами висит опасность впасть либо в такие фантастические эволюционистские схемы, какие были с озданы Морганом, Бахофеном и Энгельсом, либо в такие раздробленные истол кования отдельных элементов, какие были предложены Фрэзером, Бриффо и да же Вестермарком. Опять-таки, если исследователь распределения элементо в будет выделять фиктивные и реально не существующие сходства, труды его будут напрасными. Таким образом, функционализм твердо настаивает на том , что основное его назначение есть предварительный анализ культуры, и то лько он может снабдить антрополога надежным критерием идентификации к ультурных явлений. Перевод В.Г. Николаева 702 [1] Под « хартией» Малиновский понимает закрепленное в групповом сознании идеологическое (религиозное , ми фол огическое , политическое , правовое и т.п .) обоснование и моральное оправдание существо вания группы , института , обычая и т . п . - прим . перев