Диалектика после Гегеля

Диалектика по сле Гегеля "Та мысль, что факты или события могут проти воречить друг другу, кажется мне образцом неразумия." Дэвид Гилберт Гегелевскую философию тождества разума и действительности иногда хара ктеризуют как (абсолютный) идеализм, поскольку она утверждает, что дейст вительность подобна сознанию или разуму. Но ясно, что диалектическую фил ософию тождества легко перевернуть, с тем чтобы она стала разновидность ю материализма. Сторонники последнего доказывали бы, что действительно сть носит по существу материальный или физический характер, каковой ее и считает обычный человек, а под словами, что действительность тождествен на разуму или сознанию, они подразумевали бы, что сознание тоже есть явле ние материальное или физическое - или, желая быть менее радикальными, - что если сознание и отличается от действительности, то несущественно. Такого рода материализм можно рассматривать как возрождение некоторых сторон картезианства, претерпевшего изменение под влиянием диалектик и. Однако отказавшись от своей первоначальной идеалистической основы, д иалектика утрачивает всякое правдоподобие и понятность. Вспомним, что л учшим доводом в защиту диалектики является ее применимость к развитию м ышления, особенно философского мышления. Здесь же мы сталкиваемся с прям ым утверждением, что физическая реальность развивается диалектически, - с утверждением крайне догматическим, настолько мало подкрепленным нау кой, что материалистические диалектики вынуждены очень широко использ овать тот вышеупомянутый опасный метод, который отметает всякую критик у как недиалектическую. Таким образом, диалектический материализм согл асуется с пунктами (а) и (b), о которых мы говорили ранее, но значительно изме няет (с), причем на мой взгляд без всякой пользы для диалектики. Выражая та кое мнение, хочу подчеркнуть, что, хотя я не назвал бы себя материалистом, моя критика не направлена против материализма, который я лично, пожалуй, предпочел бы идеализму, если бы мне пришлось выбирать (к счастью, необход имости такого выбора нет). Именно соединение диалектики и материализма к ажется мне даже худшим, чем диалектический идеализм. Мои замечания относятся в особенности к 'диалектическому материализму', разработанному Марксом. Материалистический элемент этой теории сравни тельно легко переформулировать так, чтобы серьезные претензии к нему ст али невозможными. Насколько я понимаю, суть дела сводится к следующему. Н ет никакого основания думать, будто естественные науки могут развивать ся на базе свойственного людям здравого, реалистического мировоззрени я, социальные же науки нуждаются в идеалистической посылке, вроде той, чт о была предложена Гегелем. Подобное предположение нередко высказывало сь во времена Маркса, поскольку тогда казалось, что Гегель своей идеалис тической теорией государства значительно повлиял на социальные науки, и даже развил их, тогда как бесплодность его естественнонаучных взглядо в была, по крайней мере для естествоиспытателей, совершенно очевидна. Я д умаю, что мы правильно проинтерпретируем идеи Маркса и Энгельса, если ск ажем, что одним из главных оснований их материализма было стремление опр овергнуть любую теорию, которая утверждает, ссылаясь на рациональную ил и духовную природу человека, что социология должна основываться на идеа листической или спиритуалистической посылке или на анализе разума. В пр отивовес подобным теориям они подчеркивали материальную сторону челов еческой природы, выражающуюся, например, в потребности людей в пище и дру гих материальных благах, и ее важность для социологии. Это совершенно здравый подход, и я думаю, что данное положение Маркса дей ствительно важно и сохраняет свое значение и в наши дни. Маркс научил нас тому, что даже развитие идей нельзя понять до конца, если трактовать исто рию идей - хотя такое толкование часто имеет большие достоинства - не прин имая во внимание условия их возникновения и жизненную ситуацию их созда телей, где экономическая сторона чрезвычайно важна. Тем не менее я лично считаю, что Марксов экономизм - настойчивое утверждение им экономически х предпосылок в качестве последнего основания любого развития - являетс я ошибочным и фактически несостоятельным. На мой взгляд, социальный опыт ясно показывает, что при определенных обстоятельствах влияние идей (воз можно, поддержанных пропагандой) может перевесить и вытеснить влияние э кономических сил. Кроме того, если мы считаем, что невозможно полностью п онять интеллектуальное развитие, не поняв его экономической подоплеки, то по меньшей мере равно невозможно понять экономическое развитие, не пр инимая во внимание, например, развитие научных или религиозных идей. В настоящий момент для нас важно не столько проанализировать материали зм и экономизм Маркса, сколько выяснить, что произошло в рамках его систе мы с диалектикой. Здесь, как мне кажется, важны два момента, во-первых, Марк сов акцент на историческом методе в социологии - тенденция, которую я наз вал 'историцизмом', и во-вторых, - антидогматическая тенденция Марксовой д иалектики. Что касается первого момента, то мы должны помнить, что Гегель был одним и з изобретателей исторического метода - основателем целой школы мыслите лей, которые считали, что описание истории развития является его причинн ым объяснением. Они были убеждены, например, что можно объяснить определ енные социальные институты, если показать, каким образом они медленно вы рабатывались человечеством. В наши дни часто признают, что значение исто рического метода для социальной теории было значительно завышено, одна ко вера в этот метод никоим образом не иссякла. Я пытался критически проа нализировать данный метод в другом месте (специально посвятив ему свою к нигу 'Нищета историцизма'). Здесь же я хотел бы подчеркнуть, что Марксова с оциология заимствовала у Гегеля не только ту мысль, что метод социологии должен быть историческим и что социология, так же как история, должна ста ть теорией социального развития, но и тезис о необходимости объяснять эт о развитие в диалектических терминах. Для Гегеля история была историей и дей. Маркс отбросил идеализм, но сохранил гегелевское учение, согласно к оторому движущими силами исторического развития являются диалектичес кие 'противоречия', 'отрицания' и 'отрицания отрицаний'. В данном отношении Маркс и Энгельс шли за Гегелем след в след, и это можно доказать текстуаль но. Гегель в 'Энциклопедии философских наук' (часть 1 гл. VI) описывает диалек тику как 'универсальную и неотразимую мощь, пред которой ничто не может у стоять, сколь бы надежным и стабильным оно себя ни мнило'. В этом же духе пи шет и Энгельс ('Анти-Дюринг', часть 1, 'Диалектика: отрицание отрицания'): 'Итак , что же такое отрицание отрицания? Чрезвычайно общий... закон развития при роды, истории и мышления, закон, который... имеет силу в животном и растител ьном царстве, в геологии, математике, истории и философии'. По Марксу, главная задача социологии - показать, как диалектические силы действуют в истории, и таким образом предсказать ход истории; или, как он г оворит в предисловии к 'Капиталу', 'конечная цель моего труда состоит в том , чтобы раскрыть экономический закон движения современного общества'. И этот диалектический закон движения, отрицание отрицания, лежит в основе Марксова пророчества о неминуемом конце капитализма ('Капитал', I гл. XXIV): 'Кап италистический способ производства... есть первое отрицание... Но капитал изм, с неумолимостью закона Природы, порождает свое собственное отрицан ие. Это есть отрицание отрицания'. Пророчество, конечно же, не должно быть обязательно ненаучным, о чем свид етельствуют предсказания затмений и других астрономических событий. О днако гегелевская диалектика, включая ee материалистическую версию, не м ожет служить надежным основанием для научных прогнозов. ('Но все предска зания Маркса оказались правильными', - обычно отвечают марксисты. Отнюдь нет. Из множества примеров возьмем только один. В 'Капитале' сразу же после процитированного отрывка Маркс сказал, что процесс перехода от капитал изма к социализму естественно будет несравненно менее 'затяжным, насиль ственным и трудным', чем промышленная революция, и в примечании подкрепи л свой прогноз, сославшись на 'нерешительную и не оказывающую сопротивле ния буржуазию'. Мало кто из современных нам марксистов решится сказать, ч то эти предсказания были удачными.) Таким образом, основывающиеся на диа лектике прогнозы иногда будут правильными, а иногда - неправильными. В по следнем случае, очевидно, возникает непредвиденная ситуация. Однако диа лектика настолько расплывчата и растяжима, что может истолковать и разъ яснить эту непредвиденную ситуацию так же замечательно, как и ту ситуаци ю, которая была предсказана ею, однако так и не осуществилась. Любое разви тие можно подогнать под диалектическую схему, и диалектик может не опаса ться опровержения будущим опытом[13]. Как уже упоминалось, ошибочен не прос то диалектический подход, ошибочна сама мысль о теории исторического ра звития, - представление, согласно которому целью научной социологии явля ются крупномасштабные исторические прогнозы. Однако в данной статье мы не рассматриваем эту тему подробно. Кроме той роли, какую играет диалектика в историческом методе Маркса, не обходимо вспомнить и о его антидогматической установке. Маркс и Энгельс настойчиво утверждали, что науку не следует интерпретировать как масси в, состоящий из окончательного и устоявшегося знания или из 'вечных исти н', но надо рассматривать ее как нечто развивающееся, прогрессирующее. Уч еный - это не тот человек, который много знает, а тот, кто полон решимости не оставлять поиска истины. Научные системы развиваются, причем развивают ся, согласно Марксу, диалектически. Против этой мысли, собственно, нечего возр азить - хотя я лично думаю, что диалектическое описание развития науки не всегда применимо без насилия над фактами и что лучше описывать развитие науки менее амбициозным и расплывчатым образом, например, в терминах тео рии проб и ошибок. Я готов допустить, впрочем, что это мое замечание не име ет большого значения. Реальность, однако, такова, что Марксов прогрессив ный и антидогматический взгляд на науку на деле никогда не проводился ор тодоксальными марксистами. Прогрессивная, антидогматическая наука кри тична, в критике - сама ее жизнь. Но марксисты никогда не отличались терпим остью к критике марксизма, диалектического материализма. Гегель полагал, что философия развивается и что его система, однако, должна оставаться последней, наивысшей и вечно непревзойденной стадией развития. Марксисты переняли эту установку, ра спространив ее на систему Маркса. Поэтому антидогматическая установка Маркса проводится только в теории, а не в практике ортодоксального маркс изма, диалектика же используется марксистами, по примеру энгельсовског о 'Анти-Дюринга', главным образом в апологетических целях - для защиты марк сизма от критики. Как правило, критиков хулят за неумение понять диалект ику - эту пролетарскую науку - или за предательство. Благодаря диалектике антидогматическая установка была оставлена и марксизм утвердился как догматизм, и догматизм достаточно гибкий, чтобы с помощью диалектическо го метода уклониться от всякой животворной критики. Таким образом он пре вратился в то, что я назвал железобетонным догматизмом. Однако для развития науки нет бо льшего препятствия, чем такого рода догматизм. Не может быть развития на уки без свободного соревнования мыслей, - такова сущность антидогматиче ского подхода, когда-то столь решительно отстаиваемого Марксом и Энгель сом. Вообще говоря, свободное соревнование научных идей невозможно без с вободы мышления как такового. Таким образом, диалектика сослужила дурную службу не только для развити я философии, но и для развития политической теории. Нам легче будет понят ь эту ее несчастливую роль, если мы постараемся разобраться в том, каким о бразом сформировалась политическая теория Маркса. Рассмотрим ситуацию в целом. Маркс, прогрессивно, эволюционно и даже революционно мыслящий м олодой человек, попал под влияние Гегеля, знаменитейшего немецкого фило софа. Гегель был представителем прусской реакции. Он использовал свой пр инцип тождества разума и действительности для поддержки существующих властей - ведь то, что существует, разумно - и для защиты идеи Абсолютного Г осударства (которая теперь называется тоталитаризмом). Маркс, восхищавш ийся Гегелем, но имевший совершенно другой политический темперамент, ну ждался в философии, которая могла бы обосновать его политические взгляд ы. Можно представить себе охватившее его ликование, когда он понял, что ге гелевскую диалектическую философию легко повернуть против ее творца - ч то диалектика подходит скорее для революционной политической теории, ч ем для консервативной и апологетической. Кроме того, диалектика прекрас но отвечала его потребности в теории, которая была бы не просто революци онной, но и оптимистической - предсказывала бы прогресс на том основании, что каждый следующий шаг есть шаг вперед. Это открытие, неотразимо притягательное для последователя Гегеля и в эр у господства Гегеля, теперь, вместе с гегельянством, полностью утратило значение и едва ли может считаться чем-то большим, нежели умный tour de force блест ящего молодого студента, обнаружившего спекулятивную слабость незаслу женно прославленного учителя. Однако же это открытие Маркса стало теоре тическим основанием так называемого научного марксизма. И оно способст вовало превращению марксизма в догматическую систему, поскольку препя тствовало тому научному развитию, на которое, возможно, марксизм был спо собен. Поэтому марксизм сохранял догматическую установку десятилетиям и, повторяя своим оппонентам в точности те доводы, которые с самого начал а использовали его основатели. И печально и поучительно наблюдать, как н ынешний ортодоксальный марксизм официально рекомендует в качестве осн овы научной методологии гегелевскую 'Логику' - не просто устаревшую, но пр едставляющую собой типичный образец донаучного и даже дологического м ышления. Это хуже, чем пропагандировать Архимедову механику в качестве о сновы для современного инженерного дела. Все развитие диалектики должно предостерегать нас против опасностей, н еотделимых от философского системосозидания. Оно напоминает нам, что фи лософия не должна быть основанием для каких бы то ни было научных систем и что философам следует быть гораздо скромнее в своих притязаниях. Было бы чрезвычайно полезно, если бы они обратились к исследованию критическ их методов науки.