Основания групповой дифференциации общества

Типы и виды совместной деятельности люде й. Анализируя реальное строение сфер общест венной жизни, следует для начала учесть тот факт, что каждый из выделенны х нами типов общественной деятельности предполагает множество ее конк ретных видов. Так, сфера материальной жизни общества прежде всего включа ет в себя такие конкретные формы хозяйственной активности, как машиност роение, строительство, сельское хозяйство и прочее; сфера духовной жизни членится на науку, религию, искусство и прочие конкретные виды духовног о производства. Анализ подобных видов реальной человеческой деятельности, конечно же, в ыходит за рамки социальной философии, которая дает л ишь основу их класс ификации и систематизации, утверждая, что в реестре человеческих заняти й нет ни одного такого, которое не подпадало бы под идеальные типы совмес тной самодостаточной активности людей. Существуют лишь две оговорки, ко торые нужно сделать для того, чтобы это утверждение не вызывало явных во зражений. Первое. Как нетрудно видеть, приведенная нами система типов деятельност и охватывает лишь «нормальные», общественно необходимые формы человеч еских занятий. Это означает, что нам не нужно ломать голову над вопросом о том, к какой из сфер общественной жизни — материальной, социальной, регу лятивной или духовной — относится, к примеру, воровство или вооруженный грабеж. Подобные асоциальные занятия, естественно, не подпадают под тип ологию общественно необходимых форм деятельности, представляют собой явление социальной патологии. Это не означает, конечно, что социальная теория вправе вовсе игнорироват ь их существование, никак не объясняя его. Нуждается в объяснении прежде всего сам реестр преступных деяний, который может существенно различат ься в разных обществах, запрещающих проституцию или разрешающих ее, прес ледующих за валютные операции или поощряющих их. Нужно обнаружить и тот набор деяний, который (подобно убийству как не санкционированному общес твом и государством насилию против личности или грабежу как нелегитимн ому отчуждению коллективной или частной собственности) признается пре ступным практически во всех человеческих сообществах и запрещается ка к подрывающий саму основу общественного порядка. Социальная теория должна показать, далее, что для определенных обществ н а определенных этапах их развития подобная деструктивная деятельность является исторически неизбежной. Очевидно, что острый дефицит средств ж изнеобеспечения, которых не хватает для полноценного существования вс ех членов современного российского общества, но может не вызывать в нем воровства, равно как тотальное перераспределение собственности не мож ет не сопровождаться насилием и коррупцией. Важно лишь учесть, что такая неизбежность асоциальной активности отнюд ь не тождественна ее родовой исторической необходимости, что и позволяе т нам не включать ее в базисную модель общества, и которой сведены абсолю тно необходимые для любых самодостаточных коллективов типы деятельнос ти. Лишь после установления такой деятельностной нормы мы можем судить о б отклонениях от нее — как это делают, к примеру, биология и медицина, рас сматривающие явления патологии, болезни организма лишь после того, как у становлены нормы его строения и функционирования (согласно которым нал ичие у человека пары верхних и пары конечностей является анатомической нормой, которая нарушается в случаях инвалидности). Вторая оговорка имеет особенно важное значение. Мы видели, что на уровне изучения типов деятельности социальная теория имела возможность рассм атривать их как «химически чистые», «идеальные» образования — не смеши вающиеся и не пересекающиеся друг с другом. Увы, на уровне конкретных вид ов деятельности выделенные нами типы теряют свою «идеальность», оказыв аются в отношениях прямого и непосредственного пересечения, взаимопро никновения. В самом деле, что представляет собой, к примеру, театральная деятельност ь как особый вид духовного производства? Отвечая на этот вопрос, мы быстр о обнаружим, что работа театра отнюдь не сводится к игре актеров, создающ их художественные образы. Она невозможна без деятельности рабочих сцен ы, занятых постройкой декораций, директора труппы, осуществляющего адми нистративное управление, института театрального ученичества и др. Точн о так же конкретная деятельность машиностроительного завода невозможн а без функционирования заводской администрации, инженерных служб, КБ и п рочих форм деятельности, явно не подпадающих под тип материального прои зводства. Было бы большой ошибкой интерпретировать подобные факты в духе уже упом инавшегося «холизма», использовать их для доказательства тщеты всех и в сяческих попыток строгого структурного расчленения общества. В действ ительности композиционная сложность конкретных видов деятельности от нюдь не свидетельствует об их структурной неразличимости. Напротив, мы б ез колебаний относим машиностроение к сфере производства орудий, а теат ральное искусство к сфере духовной жизни, так как понимаем, что из множес тва «намешанных» в них типов деятельности один и только один является оп ределяющим, системообразующим, а другие играют лишь вспомогательную, сл ужебную роль. Не будем забывать, что конечным продуктом машиностроения я вляются все же готовые тракторы, а не их чертежи, в то время как инженерная деятельность характеризуется прямо противоположным соотношением сво их целей и средств. Итак, структурное членение сфер общественной жизни имеет своим ближайш им шагом выделение конкретных видов общественно необходимой деятельно сти. Следующие шаги приводят нас к выделению еще более дробных компонент ов общественной системы, ключевое место среди которых занимают функцио нирующие в обществе социальные институты и группы36. Задачей социальной философии становится изучение различных оснований групповой дифферен циации общества, кратко охарактеризованных ниже. Общественное разделение труда. До сих пор, фиксируя необходимость создани я вещей, информации и прочих элементов общества, мы оставляли в стороне в опрос о реальном субъекте подобной активности. Однако рано или поздно ло гика структурного анализа обществ заставляет нас дополнить процессуал ьную парадигму деятельностного подхода его субъектной парадигмой, т.е. п ерейти от вопроса о том, «что именно нужно делать в обществе для полноцен ного его существования?» к более конкретному вопросу: «кто именно осущес твляет общественно необходимую деятельность, каковы способ и формы уча стия людей в их производстве и воспроизводстве, какие следствия имеет дл я них участие в этом процессе?» Необходимость такой конкретизации можно оспорить лишь при универсалис тском понимании общества как интегративного субъекта собственной жизн едеятельности, действующего «через голову» образующих его людей. Отказ от подобного универсализма, рассмотрение общества не как коллективног о субъекта, а как организационной формы взаимодействия людей заставляе т нас обратиться к тем несамодостаточным формам коллективности, благод аря которым возможен интегральный эффект общественной жизни. В самом деле, понять устройство организационной сферы общественной жиз ни, не учитывая законов возникновения, функционирования и саморазвития такого социального института, как государство, так же невозможно, как по нять реальную механику воспроизводства непосредственной человеческо й жизни, отвлекаясь при этом от анализа института семьи. Конечно, такой ан ализ во многом выходит за рамки задач социальной философии, составляя пр едмет специальных социологических теорий. Тем не менее, именно социальн ая философия должна сформулировать основные принципы институциализац ии общественной жизни и связанные с ними принципы классификации социал ьных групп, их дифференциации и стратификации в рамках социального цело го. Для понимания принципов и механизмов мы должны перейти от анализа форм о бщественного производства необходимых элементов социальности к анали зу процессов распределения форм, средств и результатов совместной деят ельности людей между ее участниками. Нетрудно видеть, что коллективная по своему характеру совместная? деяте льность людей может быть успешной лишь в том случае, если она правильно р аспределена между ее участниками. От необходимости такого распределен ия был свободен лишь Робинзон на необитаемом острове, и то лишь до тех пор , пока не встретил Пятницу и не вступил в жизнеобеспечивающее взаимодейс твие с ним. Констатируя это элементарное обстоятельство, важно понимать, что распр еделение совместной деятельности между ее участниками осуществляется в различных формах, каждая из которых выступает самостоятельным основа нием для групповой структуры общества. Логически исходной формой такого распределения является уже упоминавш ееся нами выше распределение актов живой деятельности внутри осуществ ляющегося ее коллектива субъектов. Речь идет о взаимосогласовании и вза имодополнении человеческих усилий, «обмене деятельностями и способнос тями», эффективность которого издавна осознана людьми, всегда применяв шими те или иные формы распределения труда. Простейшей из таких форм является взаимос огласованная кооперация труда в рамках однородной по своим операциям с овместной деятельности (примером чему может служить совместное распил ивание бревна двуручной пилой, каждый из участников которого совершает одни и те же по своему характеру и результату действия). Очевидно, что в да нном случае «механическая сумма сил отдельных рабочих отлична от той об щественной силы, которая развивается, когда много рук участвует одновре менно в выполнении одной и той же нераздельной операции, когда например, требуется поднять тяжесть, вертеть ворот, убрать с дороги препятствие. В о всех таких случаях результат комбинированного труда или вовсе не може т быть достигнут единичными усилиями, или может быть осуществлен лишь в течение гораздо более продолжительного времени, или же лишь в карликово м масштабе. Здесь речь идет не только о повышении путем кооперации индив идуальной производительной силы, но и создании новой производительной силы, которая по самой своей сущности есть массовая сила»37. Более сложной формой распределения деяте льностных усилий является разделение труда, которое возникает в случае с деятельностью, гетерогенной по характеру своих операций. При этом разд еление труда может выступать как разделение различных операций в рамка х совместно осуществляемой продуктивной деятельности (к примеру, разде ление функций загонщиков и стрелков среди участников коллективной охо ты), а может выступать как разделение самостоятельных видов и даже типов производства, сопровождающееся взаимным обменом их продуктами. Так, разделение разных видов тру да в рамках одного и того же по типу материального производства может бы ть проиллюстрировано древним разделением функций между мужчинами, зан ятыми охотой, и, женщинами, занятыми собирательством или мотыжным землед елием, или внутриобщинным отделением ремесла от земледелия. Примером ра зделения труда в рамках различных по типу форм общественно необходимой деятельности может служить разделение функций между рядовыми общинник ами, занятыми материальным производством, жрецами и племенной знатью, за нятыми специализированным духовным производством и управлением общес твенными делами коллектива38. Характеризуя общественное разделение труда, нельзя не сказать о том, что , возникая внутри самодостаточных человеческих коллективов (прежде все го как половозрастная специализация деятельности), оно со временем прио бретает межобщинный (общественный) характер, т.е. выступает как функцион альная специализация самостоятельных обществ, одни из которых заняты п о преимуществу земледелием, а другие, к примеру, скотоводством. Если внут риобщественное разделение труда еще имеет некие аналогии со специализ ацией функций в коллективах животных — муравейниках, пчелиных ульях ил и волчьих стаях, то внешняя его форма является монопольным достоянием че ловечества, поскольку в природе «не бывает, чтобы слоны производили для тигров, вообще, чтобы одни животные производили для других»39. Тем не менее, рассуждая о компонентном строении общества, мы можем отвле чься от внешних форм разделения труда, связав выделение социальных инст итутов и групп с его внутриобщественной формой. Логическая последовате льность этого процесса интересующая социальную философию, выглядит сл едующим образом: • существование четырех необходимых форм совместной деятельности люд ей означает исторически синхронное становление системы ролей, имеющих безличный характер, т.е. существующих как некий набор «вакансий», содерж ание которых (набор связанных с ними функциональных обязанностей) не зав исит от характера людей, занимающих и освобождающих эти вакансии, справл яющихся или не справляющихся с ними. В действительности такое содержание определяется объективным содержа нием деятельности, которое зависит от характера ее продукта и необходим ых способов его получения. Все мы знаем, что именно должна делать армия дл я того, чтобы одержать победу над неприятелем. Соответственно, возникнов ение ролей командира и рядового определяется не случайными желаниями л юдей, а необходимостью координации совместных действий по обороне и нап адению, без чего невозможна успешная борьба с врагом. Непосредственные у частники этого процесса могут не понимать такой необходимости или плох о реализовать ее, но они не в силах изменить объективные ролевые условия эффективной военной активности. Точно так же возникновение роли ремесл енника в системе профессионального разделения труда определяется не п рихотью сознания, а необходимостью квалифицированного производства ус ложняющихся вещных средств человеческого труда (в ситуации, когда собст венных умений воина или землепашца уже недостаточно для того, чтобы изго товить надежный меч или плуг) и т.д.; • на ранних этапах человеческой истории многие социальные роли — за ис ключением тех, которые связаны с безусловным половозрастным разделени ем труда (как это имеет место, к примеру, с сугубо женскими функциями рожде ния и вскармливания детей), — исполняются многими, если не всеми членами коллектива, которые чередуют участие в материальном производстве с уча стием в совместном управлении общими делами или совместной обороне и на падении40. • однако постепенно набор ролей, открытых всем, переходит в реестр фикс ированных профессий, закрепляемых за определенной группой лиц, освобож даемых от занятий иного рода41. Движение в этом направлении со временем пр иводит к возникновению особых групп людей, связанных единством обретае мой или наследуемой профессии (в последнем случае разделение труда може т вести к возникновению каст — эндогамных групп, связанных общей профес сией, передаваемой по наследству). Изначальной причиной такой специализации труда является рост его эффе ктивности, становящийся очевидным в ситуации, когда «пироги печет пирож ник, а сапоги тачает сапожник». Тем не менее подобный рациональный расче т (в далеком от веберовской рациональности доцивилизационном периоде ч еловеческой истории), конечно же, никогда не выступает в чистом виде. Напр отив, ранние, весьма размытые формы профессиональной специализации осм ысливаются и объясняются людьми в понятных им формах: связываются с отно шениями происхождения и кровного родства, сопровождаются мифологизаци ей, сакрализацией и другими механизмами «традиционной» культуры. • особое значение для жизни общества в этой связи имеет процесс институ циализации форм социального управления, ведущий к превращению властны х функций, необходимых для существования любого общества, в феномен публ ичной власти — институты политического управления и администрировани я, что предполагает монополизацию властных полномочий определенным кр угом избранных или назначенных лиц. Это обстоятельство ведет к дополнению «горизонтальной» профессиональ ной дифференциации людей их «вертикальной» стратификацией, делением н а «высшие» и «низшие» профессии, на «командующих» и «подчиняющихся». Зам етим, что речь идет пока о различиях между людьми, связанных с различием и х места в «профессиональной» вертикали властвования. Подобные различи я по отношения к власти как профессии следует отделять от связанных, но н е совпадающих с ними различий по степени общественного влияния, носител и которого, как мы увидим ниже на примере социальных классов, могут быть д алеки от специализации в сфере социального управления (или занимать в не й подчиненное положение, как это было с подпольным миллионером Корейко, официальный чиновничий ранг которого явно не совпадал с масштабом его в лияния на руководителей «Геркулеса». Нелитературным примером подобног о различия между институтами власти и разнообразными влияниями на влас ть может служить воздействие на царей, президентов и прочих руководител ей со стороны всевозможных фаворитов — любовниц, брадобреев, начальник ов служб личной безопасности и пр.). Как бы то ни было, с возникновением публичной власти система ролей в соци альной деятельности дополняется системой статусов, в которой выражает ся неравный характер взаимных прав и обязанностей между людьми, способн ость одних из них «присваивать волю» других, отдавая распоряжения, обяза тельные к исполнению42. Наибольшее выражение эта стратификация обретает с возникновением института государства, основанного на профессионализ ации социального управления всеми делами самодостаточного человеческ ого коллектива, включая оптимизацию его связей с другими обществами. Анализируя структурную принадлежность институтов и групп, созданных р азделением актов живого труда, важно различать группы собственно профе ссиональные, связанные с процессом производства в его непосредственно общественной форме, и группы специализированные в сфере бытового самов оспроизводства людей, имеющего лишь опосредованно общественный характ ер (в числе последних важнейшую роль играет институт семьи). Другое важное различие социальных коллективов, созданных разделением труда, связано с их делением на «монофункциональные» и «полифункционал ьные» институты и группы. Первые являются как бы монопольным достоянием одной из подсистем общества, примером чего может служить, скажем, районн ое отделение милиции, совсем не обязанное заниматься материальным прои зводством или научными изысканиями. Собственная цель этой монофункцио нальной группы — поддерживать общественную и личную безопасность гра ждан, чем определяется ее принадлежность лишь одной организационной сф ере общественной жизни. Иначе обстоит дело с государственной организац ией, которая помимо собственной регулятивной сферы способна выступать субъектом самых различных сфер — в том числе и материального производс тва; подобной же полифункциональностью обладает семья и некоторые друг ие объединения людей. Повторим еще раз: конкретный анализ процессов институциализации общес твенного разделения труда выходит за рамки социальной философии и явля ется предметом более конкретной социологической теории. Что же касаетс я социальной философии, то она рассматривает «профессиональную» специ ализацию людей как важное, но не единственное основание групповой диффе ренциации общества, тесно связанное с другими его основаниями. Экономический уклад общественной жизни. Феномен социальных классов. Рассматривая процесс распределения совместной деятельности между осуществляющими ее субъектами, важно понимать, что такое распределение не ограничиваетс я актами живого труда, но предполагает распределение его предметных сре дств, рождающее важнейший феномен общественной жизни, именуемый собств енностью. Категория «собственность», рассмотренна я в самом широком социально-философском смысле, обозначает отношение по поводу присвоения людьми неких значимых социальных явлений, способнос ть владеть ими, отчуждать их (оставляя за собой или делегируя другим возм ожность распоряжения или пользования). Важно подчеркнуть, что собственность пред ставляет собой не само явление, принадлежащее человеку (как это следует из бытового значения термина, когда собственностью называют объект вла дения), и не субъект-объектную связь между человеком и предметом собстве нности, а общественное отношение принадлежности, возникающее между люд ьми по поводу используемых объектов и придающие им (людям) статус собств енников или лишенных собственности. Особо подчеркнем, что собственн ость выступает как явление реальное, т.е. существующее за пределами чело веческого сознания (напомним, что реальное понимается нами как неидеаль ное, субстратно определенное существование, а не как действительное, неи ллюзорное бытие, отличное от небытия, — в последнем смысле сознание так же «бытийно», т.е. является реальным). Многие философы и социологи (как мы у видим ниже на примере П. Сорокина) используют невещественность экономич еских отношений как доказательство идеальной природы этого феномена, р ассматривая его как совокупность духовных значений, регулирующих проц есс распределения. В противоположность такому подходу мы согласны со сп ециалистами, различающими собственность как экономическое отношение, устойчивую воспроизводимую связь между людьми и собственность как юри дический феномен — волевое выражение и закрепление реальных связей в д истрибутивных нормах права. Конечно, мы должны отдавать себе отчет в том, что реальное бытие отношени й собственности немыслимо без их репрезентации в сознании. Невозможно р аспределить между людьми средства производства или предметы потреблен ия, не определяя в сознании нормы такого распределения, долю каждого из у частников. Однако это вовсе не значит, что пропорции распределения всеце ло определяются сознанием людей, а не реальным содержанием их деятельно сти. Вопрос о функциональном соотношении человеческого сознания и отношени й собственности, «материальности» или «нематериальности» последних мы рассмотрим ниже. Пока же заметим, что в предельно широком понимании собс твенности как отношений «распределения вообще» ее объектом могут быть самые разнообразные явления общественной жизни (включая сюда природны е по происхождению комплексы, сам факт владения которыми немедленно при дает им социетальные свойства). Так, собственность может распространяться на используемые людьми вещи; ее предметом могут выступать символические, знаковые объекты или опред меченная информация; на определенных этапах истории в число объектов со бственности могут попадать сами люди, как со стороны своей рабочей силы, отчуждаемой в пользу других людей, так и в плане тотального владения чел овеческой личностью; наконец, предметом собственности, владения, распор яжения и пользования может выступать такое организационное условие об щественной жизни, как властный статус в отношениях господства — подчин ения, позволяющий своим владельцам подчинять себе поведение других люд ей. В более узком экономическом значении термина «собственность» выступае т как отношение между людьми по поводу ограниченного круга социальных я влений, в который входят по преимуществу вещные и символические объекты человеческой деятельности, образующие предметное богатство (как класс ификационную альтернативу непредметной по своей природе власти). В подобном понимании отношения собственности выступают как экономичес кие отношения или экономика — совокупность устойчивых, воспроизводим ых субъект-субъектных связей, возникающих в процессе распределения меж ду людьми опредмеченных условий, средств и продуктов человеческого тру да. Особо подчеркнем, что экономика — в противоположность распространенн ому ошибочному мнению — не может и не должна рассматриваться как самост оятельная сфера общественной жизни, совпадающая с материальным произв одством или выделяемая в ряду с хозяйственной, организационной, социаль ной, духовной подсистемами общества. Несмотря на то, что в бытовой лексик е принято говорить об «экономической деятельности» (относя к ней органи зационную по типу деятельность банкиров, биржевых брокеров и пр.), эконом ика в действительности представляет собой не тип человеческой деятель ности, а тип распределительных отношений между осуществляющими ее людь ми. В этом плане свою экономическую инфраструктуру имеют все сферы общес твенной жизни людей. Не только рабочие, но и учителя, врачи, военные, не отн осящиеся к сфере материального производства, дети и пенсионеры, еще не с тавшие или переставшие быть субъектами общественного воспроизводства , — все в равной степени являются носителями экономических интересов, п редмет которых составляет определенная доля каждого индивида в распре делении общественного богатства. Каждое из обществ может обладать своим типом экономического устройств а или экономического уклада, в основе которого лежат особые производств енно-экономические отношения между людьми. В отличие от имущественных о тношений, складывающихся по поводу распределения предметов «непроизво дительного» потребления (будь то жилье, бытовая техника, одежда, предмет ы домашнего обихода, служащие как средства индивидуального самовоспро изводства в сфере быта), производственно-экономические отношения возни кают по поводу распределения условий, предметов и средств общественно н еобходимого труда во всех его формах и в этом качестве оказывают сильней шее воздействие на совместную деятельность людей43. О характере такого влияния, равно как и о типах производственно-экономич еских отношений (которые сторонники Маркса считают системообразующим основанием общества, определяющим его типологическую «формационную пр инадлежность»), мы поговорим ниже. Пока же, отметим, что экономические реа лии общественной жизни — как и профессиональная ее дифференциация — с ущественно влияют на групповую организацию общества. Наиболее очевидным следствием экономических отношений является делен ие людей на целый ряд имущественных групп, именуемых стратами и отличающ ихся друг от друга размерами той доли общественного богатства, которая п ринадлежит составляющим их членам. Существование таких страт, образованных «богатыми людьми», «бедными лю дьми» и «людьми среднего достатка», обсуждалось, как известно, еще антич ными авторами. Важно подчеркнуть, что экономические страты представляю т собой, как правило, номинальные статистические совокупности людей, свя занных не процессом совместной деятельности, а арифметически исчислен ной стоимостью ее продуктов, присвоенных самыми различными способами. Т ак, в состав высшей экономической страты, состоящей из наиболее богатых людей, могут входить удачливые бизнесмены, владеющие собственными пред приятиями, высокооплачиваемые специалисты, работающие по найму (к приме ру, крупные менеджеры или звезды шоу-бизнеса), преступные авторитеты, ско лотившие деньги на торговле наркотиками, коррумпированные чиновники и даже отдельные «люди с улицы», выигравшие баснословное состояние в лоте рею. Очевидно, что в лучшем случае такие люди могут образовать «как бы орг анизованные группы», с общими интересами и целями, которые вытекают из в ладения значительным богатством, но едва ли способны связать их единой с координированной деятельностью. Иначе, как полагают некоторые социологи, обстоит дело с другой разновидн остью экономических групп, именуемых социальными классами. Во избежани е путаницы следует учесть, что термин «классы» нередко используют как си ноним понятия экономические страты (рассуждая, к примеру, о «среднем кла ссе», состоящем из людей среднего достатка). Мы же поведем речь о классах в Марксовом понимании этих групп, выделяемых по признакам, отличным от су ммарных индексов потребления. Классы, по Марксу, — своеобразные социальные группы, специфика которых состоит в том, что они занимают как бы промежуточное положение между про фессиональными группами, играющими различную роль в процессе обществе нного разделения труда, и экономическими стратами», отличающимися друг от друга по своему месту в системе отношений распределения. Дело в том, что в основе классового деления людей лежат не просто имущест венные отношения по поводу распределения предметного богатства вообще , а производственно-экономические отношения, возникающие в связи с распр еделением орудий и предметов общественно необходимого труда. Соответс твенно, классы возникают тогда, когда технологический процесс и разделе ние труда порождают особые производственные функции, условием осущест вления которых является не только профессиональная компетентность, но и наличие частной собственности на средства производства (в ее парцелля рной, групповой или общеклассовой формах). Так, буржуазия возникает в ответ на потребность крупномасштабного това рного производства в собственнике «нового типа» — способном организо вывать производственный процесс, непосредственно управлять им, осущес твлять совмещенные функции «хозяина-прораба» (в отличие от феодала, кото рый брал на себя контроль главным образом внешних условий сельскохозяй ственного производства). Соответственно, возникновение пролетариата я вилось ответом на потребность мануфактурного производства в людях, спо собных работать в городе по найму, условием чего было отсутствие у работ ника собственных средств производства (с этим связана практика насильс твенного лишения крестьян земли — так называемого «огораживания»). Итак, владение (или невладение) объектами с обственности соединяется у классов с определенными функциями в органи зации общественной жизни людей. Так, феодалом является лишь тот владелец земли, собственность которого обусловлена особым набором функциональ ных обязанностей, как по отношению к зависящим от него крестьянам, так и п о отношению к своему сеньору, на службе которого он состоит в качестве ва ссала. Собственность, оторванная от этих функций, не является феодальной , равно как не являются феодальными функции, оторванные от данного типа с обственности (так, губернатор на службе правительства, исполняющий обяз анности, во многом совпадающие с обязанностями феодального властелина, уже не может считаться таковым). Точно так же капиталистом может считаться не всякий богатый индивид, а лишь человек, использующий свое богатство в полне определенным способом — участвующий личным трудом и (или) капитал ом в организации общественного производства товаров на предприятиях, и спользующих наемную рабочую силу. Соответственно, представителем рабо чего класса является не каждый «проклятьем заклейменный» бедняк, а лишь человек, продающий свою рабочую силу владельцу средств производства. От личие подобного работника-токаря от другого работника-слесаря целиком укладывается в систему профессионального разделения труда, чего нельз я сказать об их совместном отличии от капиталиста, имеющем одновременно и профессиональный, и экономический характер. Таким образом, место в системе р аспределения общественного богатства связано у представителей класса с особой ролью в процессе общественного воспроизводства, и наоборот — р оль в этом процессе обусловлена наличием необходимых объектов собстве нности. Происходящее в истории разъединение двух необходимых признако в — отношения к собственности и полезной производственной роли — явля ется верным свидетелем «болезни» класса, его приближающейся «кончины» — вместе с тем способом производства, который породил данное классовое деление. (Руководствуясь такой логикой, Маркс считал доказательством «з агнивания» и ближайшего краха капитализма абсолютизированную им тенде нцию к «паразитическому перерождению» буржуазии, «передоверяющей» сво ю роль в организации производства наемным управляющим, но сохраняющей п ри этом капиталистическую собственность, статус буржуа-рантье.)44. Важно подчеркнуть, что над «базисными» профессиональными и экономичес кими признаками класса, по убеждению Маркса, надстраивается множество п роизводных признаков, характеризующих классы как «многоосновные» (по т ерминологии П.А. Сорокина) группы, различие которых не ограничивается об ластью разделения труда и распределения собственности, Так, из факта нал ичия или отсутствия собственности на средства производства и связанно го с ними места в общественном разделении труда Маркс выводит фундамент альный для своей теории принцип тотального неравенства классов. Послед нее проявляется: • в неравном социальном статусе классов, который связан со способами ин дивидуального самовоспроизводства его представителей, определяющими «качество» их жизни, способность одних наслаждаться жизненными благам и за счет эксплуатации других; • в неравенстве их властных статусов, неодинаковом влиянии на механизм ы общественного управления, которое связано с неравенством прав и обяза нностей, господствующим или подчиненным положением в обществе; • в неодинаковой «соционормативной культуре» классов, различии мироо щущения и миропонимания его представителей, шаблонов и стереотипов жиз ненного поведения, порожденных особенностями их «общественного бытия» и воздействующих на него в порядке обратной связи45. Давая оценку Марксовому пониманию классов, мы должны развести два аспек та проблемы: структурный, связанный с констатацией наличия классов в ист ории, и функционально-динамический, при котором они рассматриваются как основные и главные группы общества, заполняющие собой практически все п ространство общественной жизни и определяющие своими столкновениями в есь ход общественного развития. О проблемах, связанных с ролью классов в человеческой истории, мы погово рим ниже. Пока же, ограничиваясь структурным аспектом проблемы, мы не мож ем всерьез принять воззрения ученых, считающих социальные классы «измы шлением» К. Маркса и его сторонников. Как правило, у большинства современных теоретиков не вызывает сомнения факт существования классов в истории европейской цивилизации. Ни один с ерьезный ученый не отрицал и не отрицает существенных различий в образе жизни рабов и рабовладельцев, зависимых крестьян и лендлордов, которые с ледовали из разного положения в системе общественного разделения труд а, их различного отношения к собственности на землю и прочие средства пр оизводства. Спор в данном случае может идти лишь о механизмах и формах кл ассообразования — о том, скажем, в какой мере ролевые и статусные характ еристики рабов являются закономерным порождением общественного разде ления труда; о том, является ли власть, принадлежащая правящим классам до капиталистических обществ, следствием их собственности на предметные средства труда или, напротив, приобретенное ими богатство есть результа т их привилегированного статуса в системе отношений властвования; о том , в какой мере классовое деление на объективные статусно-ролевые группы совпадает с делением общества на сословия или группы людей с юридически регламентированным перечнем прав и обязанностей и т.д. Некоторые (по существу терминологические) сложности вызывает вопрос о с уществовании классовых структур за пределами Европы, в обществах, основ анных на так называемом «азиатском способе производства», или политарн ых обществах, в которых практически отсутствует институт парцеллярной частной собственности на решающее средство производства — землю (во вс яком случае, такая собственность не является основным источником сущес твования для высших слоев общества и для общинного крестьянства). Мы сол идарны с мнением ученых, полагающих, что проблема теряет свою остроту, ес ли предположить существование групповых форм частной собственности, а «частность» последней связать не с арифметическим числом владельцев, а со способом ее использования в обществе, в котором существует рабочая си ла, в той или иной мере отчужденная от необходимых средств производства. Оспаривать существование групповой частной собственности могут лишь т е специалисты, которые полагают, что частный собственник, использующий — добровольно или принудительно — чужую рабочую силу, перестает быть т аковым, если находит себе компаньона, совладельца средств труда. Эти и подобные вопросы мы постараемся рассмотреть в последней части наш ей работы, которая будет представлять собой введение, не в социальную фи лософию, а в философию истории. Пока же отметим, что сомнения в существова нии классовой дифференциации как правило, не распространяются на индус триальный капитализм (который некоторые ученые считают единственной в истории человечества «общественно-экономической формацией» и где суще ствуют и доминируют такие экономические группы, как классы)46. Подавляющее большинство социально-философских и социологических авто ритетов солидарно с мнением Э. Дюркгейма, полагавшего, что не только клас совые различия, но и классовые противоречия в этом обществе — реальный социологический факт, «правомерный и необходимый», вызванный тем, что «п редприниматели и рабочие по отношению друг к другу находятся в том же по ложении, что и самостоятельные, но не равные по силе государства47». Истори я XIX и XX веков показывает, что каждое из этих «государств» имело свои собств енные интересы, не только не забывая их, но и впадая сплошь и рядом в выраж енный классовый эгоизм, стремясь охватить как можно большую часть совме стно произведенного «пирога» национальной экономики. Но сохраняются ли классы в современной нам истории постиндустриальных обществ с их тенденцией к социокультурной интеграции различных общест венных групп (когда рабочие и предприниматели живут в домах разной стоим ости, но сопоставимого комфорта, ездят в автомобилях сопоставимого клас са, болеют за одну и туже бейсбольную команду, читают одни и те же газеты, с мотрят одни и те же телепередачи и т.д. и т.п.). Отвечая на этот вопрос, многие исследователи полагают, что общества, о снованные на информационных технологиях, свободны не только от классов ых антагонизмов, но и от самого наличия «классов» в Марксовом понимании этого термина. Подобные идеи развивают, в частности, сторонники так назы ваемой «теории депролетаризации», убежденные в том, что бинарное делени е общества на «капиталистов и пролетариев» давно преодолено западной ц ивилизацией. В самом деле, Марксов пролетариат, который должен был стать «могильщиком » капитализма, исчез из истории, не исполнив этого предначертания. Прогр ессирующая автоматизация материального производства, передача исполн ительских функций от человека к машине «убила» пролетариат технологич ески, в то время как постоянная «дисперсия» собственности, акционирован ие производства, рост числа собственников добили его экономически. В рез ультате современное западное общество превратилось в общество «народн ого капитализма», в котором все еще сохраняется имущественное неравенс тво, стратификация доходов, уже не связанные, однако, с принципиальными п роизводственно-экономическими различиями, порождавшими классы. Хотя подобные утверждения основываются на реальных тенденциях истории , мы все же не можем принять их полностью. Прежде всего реальный факт акцио нирования производства, ведущий к тому, что работники наемного труда ста новятся владельцами доли собственности на средства производства, отню дь не превращает их в капиталистов — так же, как держатель вклада в сбере гательной кассе, получающий годовые проценты на свой вклад, не превращае тся в банкира. Конечно, акции в руках рабочего являются для него реальным дополнительным источником дохода, однако они не освобождают его от экон омической необходимости продавать свой труд владельцам средств произв одства, не становятся главным, основным источником средств к существова нию, по которому только и может быть определена социальная принадлежнос ть человека. С другой стороны, прогрессирующее количес твенное уменьшение «промышленного пролетариата», т.е. лиц, работающих по найму а сфере материального производства и занятых по преимуществу «фи зическим трудом», непосредственно создающим необходимые вещи, отнюдь н е означает исчезновения социально-экономического класса людей, лишенн ого собственности на средства производства и живущего продажей своей р абочей силы. Обсуждая эти проблемы, социальная теория д олжна ответить на весьма важный вопрос: если мы связываем классовый стат ус субъекта с его отношением к средствам общественного производства, то о средствах какого производства идет речь? Сам Маркс и многие его послед ователи выводили социально-экономический, классовый статус людей глав ным образом и прежде всего из их отношения к средствам материального про изводства. В силу этой причины марксистская традиция в социологии, как п равило, выводила лиц, не занятых непосредственно в материальном произво дстве, за пределы классового членения общества, рассматривая, к примеру, лиц духовного труда, «интеллигенцию», занятую производством духовных з начений, в качестве некоторой межклассовой «прослойки». Такой подход, конечно же, не был р езультатом простого недомыслия или только политического расчета, заст авлявшего марксистов числить по разряду «рабочего класса» лишь тех люд ей, на лояльность которых в революционной борьбе с буржуазией они могли рассчитывать. Не будем забывать, что во времена Маркса производственно-э кономические отношения частной собственности, существенно влиявшие на поведение людей, были ограничены главным образом средствами материаль ного производства, которые в силу своей дефицитности и несомненной «ком мерческой значимости» всегда были вожделенным объектом частнособстве ннического присвоения и использования. Ситуация в других видах производства была иной. Возьмем, к примеру, науку. Долгое время она была как бы «личным делом любознательных граждан», служ ивших Истине, а не Пользе, неспособных, во всяком случае, приносить многом иллионные доходы. Поэтому средства научного труда не становились «ябло ком раздора» между людьми, да и не могли стать им физически в силу своей об щедоступности (вспомним, что Галилей за неимением секундомера использо вал для измерений времени такой доступный «прибор», как собственное сер дце, ориентируясь на свой пульс). В результате классообразующие отношени я собственности на средства труда не проникали «внутрь» научной деятел ьности, не могли существенно влиять на поведение людей, занятых ею. Такое положение изменилось лишь в XX веке, когда ученые, с одной стороны, ок азались способны создавать дорогостоящую продукцию, имеющую высокую к оммерческую ценность, а с другой стороны — стали нуждаться в столь же до рогостоящей технике, немедленно ставшей объектом производственно-экон омических отношений. То же самое произошло в системе образования, здраво охранения, спорта, некоторых видах искусства и в других сферах деятельно сти, которые ранее были свободны от жесткого экономического прессинга. В результате возникла система социальной дифференциации, в которой экон омический статус и функции киномагната Голливуда, владельца частного у ниверситета, больницы, исследовательской корпорации и хоккейной коман ды ничем не отличаются от статуса и функций «традиционных» капиталисто в, производящих, к примеру, промышленное оборудование и реализующих его по всем законам рыночной экономики. Аналогичным образом социальный ста тус ученого, педагога, врача или профессионального спортсмена, продающи х свою рабочую силу владельцам соответствующих средств труда, ничем не о тличается от статуса промышленных рабочих. Таким образом, классы как производственно-экономические группы людей н икуда не исчезают из современной истории. Сохраняется и «рабочий класс» , который — взамен уходящего отряда промышленных рабочих — вбирает в с ебя работников духовного производства, образования, сферы услуг и пр., пр одающих свою рабочую силу капиталистам. Никого не удивляет тот факт, что спортсмены или педагоги создают свои профессиональные союзы, которые з аключают трудовые договоры с работодателями и требуют их соблюдения. Более того, отношения классов, влияющие на распределение дефицитных жиз ненных средств, объем которых все еще отстает от потребности в них, сохра няют свою потенциальную конфликтности, которая проявляет себя всякий р аз, когда нужно согласовать рационализацию производства с сохранением уровня занятости и заработной платы работников. Ни локауты, ни забастовк и все еще не исчезли в современной истории, несмотря на небезуспешные по пытки «гармонизировать» экономику с помощью доктрины «человеческих от ношения», создающей «семейный дух», корпоративную этику на малых и больш их предприятиях. Никого не удивляют ныне забастовки недовольных услови ями найма профессоров, музыкантов и даже полицейских, продающих свою раб очую силу такому коллективному собственнику, как государство, и выступа ющих в качестве своеобразного «отряда» современного рабочего класса. Н едаром западная социология еще несколько десятилетий назад пришла к не обходимости существенно дополнить господствовавшую в ней структурно-ф ункциональную доктрину, которая исходила из моделей сбалансированного «социального равновесия», различными версиями так называемой «конфли ктологии», представители которой (Л. Козер, Р. Дарендорф и др.) акцентирова ли свое внимание на противоречиях между влиятельными социальными груп пами, способными нарушать это равновесие. Но означает ли сказанное, что в современной истории сохраняются все те ф ункциональные характеристики классов — парадигмы их антагонистическ ого противостояния, на которых настаивал Маркс и его последователи? Для освещения этой проблемы мы должны будем перейти от анализа структурног о членения общества к анализу всеобщих законов его функционирования. Пока же, завершая тему компонентной организации социальной системы, отм етим, что общественное разделение труда и экономическое распределение собственности не являются единственными основаниями групповой диффер енциации обществ. К числу таких оснований необходимо отнести важнейший феномен культуры. Культурная дифференциация социальных гр упп. Хорошо известно, что феномен культуры по-р азному трактуется социальными философами и социологами, число различн ых определений этого явления превышает несколько сот. Пытаясь системат изировать это многообразие, мы считаем необходимым различать два основ ных подхода к определению культуры, которые можно было бы назвать атрибу тивным и структурным. В первом случае культура понимается как интегральное свойство или сост ояние человеческой деятельности, отличное от ее частей. Одни исследоват ели ассоциируют это свойство с деятельностью вообще, связывая с ним ее о тличные от досоциальных форм активности. Так, культура может трактовать ся, к примеру, как свойство артефактности или создавать явления, отсутст вующие в нерукотворной природе. В других случаях культура рассматривае тся не как универсальное свойство, а как историческое состояние конкрет ных форм деятельности (и осуществляющих их обществ), позволяющее отличат ь их друг от друга. К примеру, культура может ассоциироваться с ориентаци ей деятельности на рефлексивное отношение к миру или более конкретные ц енности (скажем, религиозного или светского гуманизма) и рассматриватьс я как историческое завоевание человечества, возникающее на определенн ом этапе его развития и отличающее общества культурные от обществ «неку льтурных» или «докультурных». Другой подход понимает культуру как некоторую часть, внутреннюю структ урную компоненту общества, ассоциируя ее с самыми различными явлениями и процессами. В простейшем случае она характеризуется как совокупность «материальных и духовных» продуктов человеческой деятельности, имеющи х «музейное» значение и иллюстрирующих технические, художественные и п рочие достижения человечества на трудном пути его развития. Иной подход понимает культуру как совокупность «высших» ценностей, которые опреде ляют и выражают конечные цели человеческого существования в истории (До бро, Истина, Красота, Справедливость и др.) и отличны от операциональных «ц енностей как средств» или средств практической адаптации, характеризу ющих уже не культуру, а цивилизацию. Наконец, весьма распространенное понимание рассматривает культуру как совокупность определенных форм деятельности людей — прежде всего их д уховной деятельности. Подобно тому как экономику отождествляют с матер иальным производством, культуру понимают как художественную или религ иозную деятельность людей. Наш собственный подход к культуре, как уже отмечалось выше, связан с ее по ниманием как системы устойчивых воспроизводимых субординационных и ко ординационных связей между символическими программами поведения люде й — объектированными в знаковых системах и в живых человеческих сознан иях в качестве норм морали, права, философских мировоззрений, эстетическ их пристрастий, религиозных верований, доминирующих в том или ином челов еческом коллективе. Заметим, что культура представляет собой не набор от дельных духовных ценностей, а отношение логической, ценностной и стилев ой зависимости, возникающее как внутри отдельных форм общественного со знания, так и между ними, интегрируя их в целостное миропонимание и мироо щущение отдельных социальных групп и целостных обществ. О типологической роли культуры, позволяющей нам устанавливать социоку льтурную индивидуальность стран и народов, интегрированных в цивилиза ционные сообщества, мы поговорим ниже. Пока же отметим, что внутри отдель ных человеческих обществ их члены дифференцируются в зависимости от ус военных и освоенных ими моделей культуры, созвучных их потребностям, раз деляясь на верующих и атеистов, поклонников искусства и равнодушных к не му, сторонников и противников коммунизма, женского равноправия и т.п. Был о бы глубокой ошибкой рассматривать такую культурологическую парадигм у в типологии групп как несамостоятельное «отражение» в сознании людей реальных практических оснований типологии — профессионал ьных или экономических. Чтобы убедиться в этом, мы должн ы перейти от анализа законов строения человеческого общества к рассмот рению некоторых механизмов его функционирования и развития.