Вход

"Анатомия" общества: Принципы "социальной статики"

Реферат* по философии
Дата добавления: 05 октября 2011
Язык реферата: Русский
Word, rtf, 261 кб
Реферат можно скачать бесплатно
Скачать
Данная работа не подходит - план Б:
Создаете заказ
Выбираете исполнителя
Готовый результат
Исполнители предлагают свои условия
Автор работает
Заказать
Не подходит данная работа?
Вы можете заказать написание любой учебной работы на любую тему.
Заказать новую работу
* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Очень похожие работы
Структурный анализ в социальном исследовании — весьма непростое заня тие. Оно осложняется многими обстоятельствами, и прежде всего тем, что че ловеческое общество относится к высшему типу «органических» систем, ко торые уже упоминались нами выше. Напомним, что части таких систем не просто взаимосвязаны, но еще и взаимо положены, т.е. могут существовать лишь в рамках целого, лишь в связи друг с другом. Это означает, к примеру, что в истории нет, не было и никогда не буде т общества, в котором существовала бы экономика, но отсутствовала культу ра, наличествовало бы управление, но отсутствовало воспитание детей. Более того, части органически целостных систем, возникшие в результате с аморазвития единого субстанциального начала, обладают структурной изо морфностью, делающей возможным их взаимопроникновение (к примеру, разли чие между политикой и экономикой как организационно выделенными частя ми социального целого отнюдь не мешает им вступать в отношения композиц ионного пересечения, рождая такой феномен, как «экономическая политика »). Указанные обстоятельства, как уже отмечалось выше, чрезвычайно осложня ют структурное членение общества, однако, не делают его невозможным — к ак в этом убеждены сторонники крайних форм «холизма», считающие такой по дход заранее обреченной попыткой «разъять музыку как труп» или «повери ть алгеброй гармонию». В действительности структурный анализ является не только оправданным, но и необходимым для любого исследователя, который не ограничивается со зерцанием внешних жизнепроявлений общества, но стремится понять его ус тройство. Важно лишь, чтобы такой анализ подчинялся неким общим правилам структурного рассмотрения органически целостных объектов. Согласно первому из этих правил, общество, как и другие системы органиче ского типа, обладает собственными, объективно выделенными в нем частями , которые должны «регистрироваться» ученым и не могут быть объектом прои звольного конструирования в соответствии с его личными предпочтениями . Иными словами, общество следует членить но «принципу апельсина», учиты вая собственные «дольки», которые создала в нем природа, а не по «принцип у краюхи хлеба», разрезаемой па любые произвольные куски. Второе правило структурного анализа органических систем уже упоминало сь нами в связи со структурным рассмотрением простейшего акта человече ской деятельности — социального действия. Согласно этому правилу, стру ктурный анализ общества, как и любой другой сложноорганизованной систе мы, предполагает анализ частей, а вовсе не свойств или состояний, присущи х этим частям. Напомним, что, выделяя в живом организме такие специализированные части , как сердце, легкие или печень, мы не можем включить в этот список потребн ость в кислороде или чувство голода, которые сами по себе не интересуют а натомию, являясь предметом другой дисциплины — физиологии. Аналогичным образом должна поступать и социальная теория. Не будем забы вать, что структурный анализ в ней осложняется огромным многообразием о бщественных явлений, к числу которых относятся и предметы, которыми мы п ользуемся, и процессы, в которых участвуем, и группы, в которые мы входим, п отребности, которые мы испытываем, чувства, которые переживаем, отношен ия, в которые вступаем, и многое другое. Нам предстоит упорядочить сложн ейшую мозаику, «рассортировать» такие разные явления, как наука, свобода , чувство стыда, эксплуатация, патриотизм, конкурс красоты, война, школа, с обственность на станки и сами станки и прочее, и прочее, и прочее. Чтобы ос уществить эту задачу, теория должна прежде всего уметь отделить «агнцев от козлищ» — части общества в их взаимном соотношении, составляющие соб ственно структуру, от порожденных ее функционированием свойств и состо яний частей, рассмотрение которых при всей его важности не входит в собс твенную задачу структурного анализа. Наконец, согласно третьему правилу, структурное рассмотрение общества, как и всякой другой сложной системы, должно учитывать наличие в нем част ей «разного калибра», занимающих в его структуре далеко не одинаковое ме сто. Иными словами, структурный анализ общества исходит из наличия в соц иальной системе целого ряда различных структурных уровней, находящихс я в отношениях иерархического соподчинения. Говоря конкретнее, речь иде т об уровне подсистем, или наиболее крупных частей системы, обладающих с обственным разветвленным строением; уровне элементов, представляющих собой самые мелкие ее части (сохраняющие субстанциальное свойство цело го); и уровне компонентов, занимающих промежуточное положение между подс истемами целого и его элементами. Подобную структурную многомерность общества проще всего проиллюстрир овать путем аналогии с системой, которая, казалось бы, должна быть извест на нам лучше всего — нашим собственным организмом31. Тем не менее, если сп росить человека «с улицы», из каких частей он состоит, ответ чаще всего св едется к бессистемному перечислению таких внешних «деталей», как руки, н оги, голова, туловище и пр. Иным будет ответ человека, хорошо знающего анатомию. Вопрос о частях наш его организма заставит его переспросить: «А какой уровень структурной о рганизации вас интересует?» Поинтересовавшись уровнем подсистем, мы по лучим уже вполне конкретный ответ: дыхательная, пищеварительная, центра льная нервная, мускульно-опорная, кровообращения и т.д. Поинтересовавшис ь компонентной организацией дыхательной подсистемы, мы узнаем, что она в ключает в себя легкие, бронхи, дыхательное горло и многие другие органы и ткани. Эти органы, в свою очередь, состоят из более дробных компонентов, ко торые делятся все далее и далее — вплоть до простейших биологических кл еточек, включающих в себя клеточное ядро, цитоплазму и прочие уже недели мые «кирпичики» биологического организма (дальнейшее деление таких эл ементов даст нам уже части, не обладающие свойствами живого, представляю щие интерес для химиков, физиков, но не собственно биологов). Подобным же многоуровневым строением обладает и человеческое общество , в составе которого структурный анализ обязан выделить подсистемы, обра зующие их компоненты и простейшие элементы, дальнейшее членение которы х «убивает» субстанциальные свойства социального. «То, что обычно назыв ается общественной жизнью или общественными явлениями, — справедливо замечает П.А. Сорокин, — представляет собой комплекс фактов и процессов настолько сложный, что изучить его, не разложив на составные части, совер шенно невозможно»32. Увы, современная социальная теория, претендующая на анализ общества в ег о системной целостности, не может похвастаться единством мнений по этом у важному вопросу. Существующие школы предлагают разные его решения, рас сматривая в статусе подсистем, компонентов и элементов самые различные явления общественной жизни33. Важнейшими причинами такого разнобоя являются, на наш взгляд, или излишн яя «философизация» социальной статики, попытка решить ее проблемы мето дами спекулятивного умозрения, или, напротив, сугубо эмпирический подхо д к ней, стремление обнаружить части социальной системы «на ощупь» метод ам эмпирического «социологизма», оторванного от социально-философской рефлексии общества и противопоставленного ей. Вместе с тем именно проблемы социальной статики, по нашему убеждению, на иболее ярко демонстрируют концептуальное взаимопересечение философс кого и социологического взглядов на общество, призванных дополнять, но н е заменять друг друга. Подобное взаимодополнение мы назвали бы четверты м правилом структурного анализа, нарушение которого дорого обходится и социальной философии, и социологии. В самом деле, наибольшую сложность в структурном анализе общества, как м ы увидим ниже, вызывает вопрос о «ненасильственном» выделении подсисте м как «главных», наиболее крупных частей самодостаточной социальной си стемы. Очевидно, что решение этого вопроса находится в прямой зависимост и от понимания ученым природы социума как «рода бытия в мире», его субста нциальной основы, к которой сводится все многообразие общественных явл ений. Ниже мы увидим, к примеру, что попытка представить в качестве субста нции социального феномен сознания (предпринятая, в частности, П. Сорокин ым) ведет к структурным схемам, которые качественно отличны от схем, осно ванных на понимании социального как предметной деятельности человека, не редуцируемой к форме его самосознания. Столь же существенно сказывается на социальной статике понимание теор етиком природы общества как организационной формы воспроизводства соц иального. Очевидно, что «субъектная», «институциональная» или «деятель ностная» парадигмы такого понимания ведут к весьма различным взглядам на характер и число подсистем общественной организации. Так, многие теоретики, полагающие, что общество проявляет себя в качеств е коллективного группового субъекта общественной жизни, делят его, соот ветственно, на социальные группы, человеческие коллективы, рассматрива я самые большие из них в качестве искомых подсистем общества. Таковыми н ередко признают «гражданское общество», включающее в себя в качестве ко мпонентов множество неполитических групп (классы, профессиональные ко рпорации, семьи, объединения по интересам и т.д.) и «государство» в широком смысле слова, включающее в себя множество различных политических союзо в, организаций и институтов. Другие ученые, являющиеся сторонниками институциональной парадигмы, п олагают, что основное членение общества связано не с разделением на груп пы, а с выделением исходных типов общественных отношений, носителями кот орых группы являются. Такова, к примеру, точка зрения многих сторонников Маркса, считающих, что главными частями, подсистемами общества являются «базис», понимаемый как совокупность производственно-экономических о тношений, и «надстройка», образуемая отношениями политико-юридическим и. Группы же рассматриваются в качестве компонентов, включенных в ту или иную подсистему: классы относят к сфере базиса, государство — к сфере на дстройки, а некоторые объединения людей (к примеру, семью) относят одновр еменно и к сфере базиса, и к сфере надстройки. Наконец, направление, исходящее из деятельностной парадигмы (которое мы считаем наиболее верным), полагает, что подсистемы общества как организа ционной формы самодостаточной групповой активности образуются основн ыми типами деятельности, необходимыми для совместного существования л юдей. Поэтому для выделения подсистем общества и их последующего членен ия следует прежде всего установить такие человеческие занятия, осущест вление которых придает социальным группам самодостаточность, позволяе т им автономно существовать и развиваться, создавать все необходимые ус ловия для жизни своих членов — всех вместе и каждого в отдельности. Все эти точки зрения так или иначе предс тавлены в отечественной социальной философии, издавна обсуждающей про блему подсистем общества, именуемых большинством специалистов сферами общественной жизни. Вместе с тем именно эта проблематика представляет с обой, по нашему убеждению, наиболее слабое место, ахиллесову пяту истори ческого материализма, который монопольно господствовал в нашей филосо фии и до сих пор доминирует в ней. В самом деле, сторонники материалистического понимания истории всегда были единодушны в интерпретации основных детерминационных зависимост ей, функциональных взаимоопосредований, существующих в обществе. Никто из них не сомневался и не сомневается в первичности «общественного быти я» перед «общественным сознанием» или в том, что «базис» определяет «над стройку», а материальное производство — социальный, политический и дух овный порядки общественной жизни. Иначе обстояло дело с попытками дать структурное наполнение этих абстр акций, указать на те действительные фрагменты общественной жизни, котор ые составляют содержание «общественного бытия», «базиса», «материальн ого производства» или «социальной сферы общества». В этом случае теорет ики демонстрировали ощутимый разнобой мнений, неспособность прийти к о бщей интерпретации ключевых для исторического материализма определен ий, неявно сформулированных его классиками (достаточно сказать, что диск уссия по проблеме «общественного бытия» длилась в советской философск ой литературе более двадцати лет и не привела к выработке солидарного по нимания этой категории). Существует множество причин такой «недоразвитости» структурной пробл ематики в наиболее влиятельном направлении отечественной социальной ф илософии. Наиболее общей из них можно считать экспансию ценностного соз нания в сферу рефлективной проблематики, а именно влияние революционар истских интенций марксизма, в результате которых внимание его сторонни ков концентрировалось на «диалектических законах развития общества», в то время как интерес к его структурным константам рассматривался как п роявление «метафизического» взгляда на историю. Несомненной причиной «структурного дефицита» можно считать также «гиперфилософизацию» ист орического материализма, которая проявилась в попытке решать структур но-социологические проблемы с помощью предельных философских абстракц ий, в стремлении разложить все многообразие социокультурных явлений по полочкам «материального» и «идеального» в общественной жизни34. Как бы то ни было, приходится констатировать, что в «постсоветской» соци альной философии отсутствует должная ясность в вопросах структурной о рганизации общества, природе его подсистем, компонентов и элементов. Мно гие отечественные специалисты до сих пор убеждены в том, что понятие «ма териальное производство» является синонимом понятия «экономика» (не р азличая тем самым тип деятельности и систему распределительных отноше ний, возникающих по поводу ее средств и результатов); что культура предст авляет собой сумму «форм общественного сознания» и даже совокупность « материальных и духовных ценностей» человечества. Сложнейшие проблемы до сих пор пытаются решать методом «гласа Божьего из горящего куста» — то есть поиском готовых, «цитатных» ответов у некритически оцениваемых авторитетов. В результате все еще встречаются типологические схемы, в которых одни по дсистемы общества выделены по деятельностному основанию («сфера хозяй ства»), другие — по институциональному («политическая сфера» как совоку пность отношений между классами, нациями и государствами), а третьи — по субъектному («социальная сфера»), понятая как сфера жизнедеятельности и нтегративных полифункциональных субъектов — естественноисторическ их общностей людей, представленных все теми же нациями и классами) и пр. Все эти обстоятельства заставляют нас уделить особое внимание проблем ам социальной статики, рассмотрение которых мы начнем с попытки «донауч ного», основанного на интуиции и здравом смысле введения в типологию под систем как институциональных сфер коллективной деятельности людей. 2. Как выжить на необитаемом острове? Стремясь наглядно объяснить природу общества как самодостаточного соц иального коллектива, мы использовали пример с группой людей, вынужденны х бороться за существование в условиях полной изоляции, проживания на не коем необитаемом острове. Мы указали на то, что единственный отличный от нуля шанс выжить представится этой группе лишь в том случае, если она ока жется способной имитировать общество, создавая все необходимые услови я существования своим собственным трудом. Теперь, переходя к рассмотрению структурных характеристик общества, мы — в соответствии с деятельностной парадигмой их выделения — должны от ветить на вопрос: что именно придется делать людям ради выживания, какие из форм совместной деятельности лягут в основу их общественной жизни? Совершенно очевидно, что ближайшей потребностью наших робинзонов окаж утся жизнеобеспечивающие продукты, от которых зависит биологическое с уществование каждого человека. Если обратиться к известному роману Жюл я Верна «Таинственный остров», в котором описана подобная ситуация, мы в спомним, что жители острова Линкольна с первых дней своего пребывания на нем были вынуждены заниматься собирательством, охотой на тетеревов, лов лей лососей и черепах, позднее — выращиванием пшеницы, разведением муфл онов и т.д. Колонисты затратили много сил на создание удобного и безопасн ого жилья, изготовление одежды и других необходимых предметов индивиду ального и коллективного потребления. Для их создания, естественно, понад обилось изготовить соответствующие средства труда, включая сюда луки и стрелы, рыболовные снасти, топоры, ломы, клещи и другие инструменты из вып лавленного металла, разнообразные гончарные изделия, кирпичи, нитрогли церин для взрывных работ и т.д. Ясно, однако, что в любом обществе список необходимых для выживания заня тий не ограничится областью хозяйственных забот. Не будем забывать спец ифику человеческого труда, согласно которой построить дом могут люди, зн ающие, как именно строят дома. Перед тем как возвести строение из бревен, ч еловек, как уже отмечалось выше, должен построить его в своей голове, созд ать некоторый план, схему, проект необходимой ему постройки. На ранних эт апах человеческой истории, когда так называемый «физический труд» еще н е отделился от труда «умственного», проектирование и воплощение проект ов в жизнь было, как правило, делом одних и тех же людей, т.е. строитель сам д ля себя являлся архитектором, слесарь — инженером. Но постепенно общест венное производство столкнулось с задачами, которые не могли быть решен ы на основе собственных знаний и умений непосредственных работников. Не т и не было на земле каменщиков, плотников или слесарей, которые могли бы с ами «вприглядку» создать Парфенон или метательную машину, оборонявшую Сиракузы от римского войска. Для этого необходимо особое профессиональ ное мастерство зодчих Иктина и Каллистрата, знания великого механика Ар химеда и их менее известных коллег, которых мудрая история освободила от необходимости собственноручно тесать камни или сколачивать доски. То же самое происходит и в романе Жюля Верна, в котором, как мы помним, «Сай рес Смит занялся составлением расчетов и чертежей для постройки корабл я, а его товарищи тем временем рубили и перевозили деревья, которые должн ы были пойти на изогнутые шпангоуты, на весь набор судна и на его обшивку». Конечно, инженерные профессии, отвечающие за «идейное» (конструкторско е, технологическое и пр.) обеспечение «рабочих» специальностей — от стр оительства до рыболовства — не исчерпывают собой список необходимых и нтеллектуальных занятий. В каждом обществе отнюдь не лишними оказывают ся идеи другого рода, не имеющие прямого отношения к добыванию «хлеба на сущного», не только которым, как известно, жив человек. Людям религиозног о склада необходимы идеи религиозного напутствия и утешения и, соответс твенно, духовные пастыри, способные их создавать. Рано или поздно в общес тве появляются историки-летописцы, моралисты, философы разных ориентац ии, журналисты, собирающие и распространяющие разнообразную информаци ю (вспомним намерение Гедеона Спилета создать на острове Линкольна ежед невную газету, чему помешала малочисленность читателей, усугубленная о тсутствием бумаги). Венчают сферу духовной деятельности художники, поэт ы, музыканты и другие служители муз, воплощающие свои эмоции и мысли в выс окие образы искусства. И вновь наш список необходимых общественных заня тий еще не исчерпан. Можно не сомневаться в том, что значительно раньше фи лософов и эссеистов в обществе появятся люди более прозаических профес сий, необходимость которых вытекает из коллективного характера челове ческой деятельности, потребности направлять и координировать совместн ые усилия людей. Мы имеем в виду деятельность «начальников» разного ранг а и профиля — начиная от бригадира на производстве (вспомним Пенкрофта, руководившего постройкой шлюпа «Бонавентура»), и кончая верховным прав ителем общества (роль его фактически исполнял Сайрес Смит, хотя власть е го над колонистами основывалась на добровольном подчинении авторитету и не была закреплена ни демократическими выборами, ни диктатурой грубой силы). Добавим к этим «властным» профессиям деятельность людей, которые не сто лько принимают решения, обязательные для исполнения, сколько гарантиру ют, обеспечивают их исполнение. Речь идет о множестве «управленческих» з анятий, включающих труд чиновников, которые готовят и оформляют законод ательные постановления, полицейских, которые обеспечивают внутренний порядок в обществе, поенных, гарантирующих его суверенитет и безопаснос ть, и т.д. Очевидно, что эти и подобные занятия обязательны для всякого сам одостаточного коллектива, который стремится избежать хаоса и дезорган изации. Столкнулись с этой необходимостью и жители острова Линкольна, ко торые благодаря своей малочисленности и дружеским, «солидаристским» о тношениям вполне обходились без чиновников и полиции, но были вынуждены стать солдатами, чтобы защитить свою колонию от нашествия жестоких пира тов. Наконец, в любом обществе окажется необ ходимой еще одна группа профессий, которые мы можем назвать, используя м одное ныне слово, «гуманитарными», имеющими дело с живым «человеческим м атериалом». Вспомним, что на острове Линкольна Сайрес Смит обращал свои усилия не только на создание нитроглицерина или проекта корабля, но и на обучение юного Герберта комплексу естественных наук и многому другому. Точно так же Гедеон Спилет, помимо множества других важных обязанностей , принял на себя лечение юноши от сквозного пулевого ранения, нанесенног о пиратами. Среди колонистов, как известно, не было женщин, что обрекало со зданное ими «общество» на гибель в первом поколении, но, с другой стороны, «экономило» множество сил, которые в противном случае пришлось бы затра тить на «социализацию» подрастающего поколения, о которой вынуждено ду мать всякое настоящее общество. Как можно догадаться, мы не могли и не стремились перечислить все те конк ретные профессии, которые создает общественное разделение труда. Перед нами стоит другая цель — охарактеризовать общественно необходимые ти пы деятельности людей, с которыми связаны основные подсистемы, сферы общ ества. Пока мы ограничились интуитивным перебором человеческих заняти й, в отношении которых социальная философия должна проделать работу, под обную той, которую делает биология, сводя все живые существа в различные отряды, семейства и пр. Результаты такой работы в различных научных школах, к сожалению, не совп адают: выделяется разное число необходимых типов деятельности. Тем не ме нее четыре из них в той или иной форме упоминаются практически каждым уч еным. Так, любой из них выделяет необходимую форму совместной активности, кото рая охватывает деятельность кузнеца и лесоруба, шахтера и пахаря, токаря и плотника. В этой связи К. Маркс говорил о «материальном производстве», Э . Дюркгейм — об «экономической деятельности», а русский мыслитель С. Бул гаков — о деятельности «хозяйственной». Несмотря на различие использу емых терминов, ни одному из ученых не приходит в голову сомневаться в нео бходимости подобной деятельности для существования любого из обществ. Констатация такой необходимости не вызывает споров между здравомыслящ ими людьми. Дискуссия, как мы увидим ниже, возникает лишь тогда, когда стор онники, к примеру, Маркса переходят от фиксации самого факта материально го производства (так мы будем «по привычке» именовать эту деятельность в дальнейшем), его необходимого места в обществе к утверждению его опреде ляющей роли в общественной жизни (т.е. переводят проблему из структурног о в функциональный план рассмотрения). Столь же единодушно теоретики выделяют духовный тип деятельности, объе диняющий занятия ученого и поэта, конструктора и музыканта. Однако конкр етный реестр «профессий», охватываемых этим типом, разнится у разных соц иологов. Так, некоторые ученые, считая критерием духовной деятельности н аличие «умственного труда», относят к ней профессиональные занятия вра чей и педагогов, воспитателей и политиков — короче, всех тех, кто трудитс я по преимуществу «головой», а не «руками». В результате число необходим ых типов деятельности сводится к двум — духовному и материальному (под который подводятся все без исключения формы «физического труда»). Другие ученые, не соглашаясь с подобным подходом, считают необходимым вы делить деятельность президентов, военачальников, управляющих и прочег о «начальства» особый тип, именуя его «социальным управлением», «полити ческой» или организационной деятельностью (этот термин мы будем исполь зовать в дальнейшем). Наконец, многие теоретики усматривают существенное сходство между про фессиями врача, школьного учителя, воспитателя детского сада, относя их к особому типу, который мы можем именовать «производством непосредстве нной человеческой жизни». В литературе, однако, чаще употребляется понят ие социальной деятельности (в котором термин «социальное» уже не являет ся синонимом термина «общественный», характеризуя лишь часть общества, особый необходимый тип общественной деятельности). Итак, мы полагаем, что все возможные формы общественно необходимых занят ий сводятся в конечном счете к четырем основным типам, которые мы будем н азывать материальным производством, духовной, организационной и социа льной деятельностью. Однако такая констатация сама по себе ничего не сто ит. Мы должны доказать, что в обществе существуют именно четыре названны х типа, убедить читателя в том, что это число достаточно и не оставляет вне поля зрения каких-нибудь неохваченных им занятий, объяснить, почему осн овных типов деятельности четыре, а не пять, шесть или двенадцать. Очевидно, что всего этого нельзя сделать, если мы ограничимся интуитивны ми представлениями о типологии деятельностных форм, имеющихся у каждог о человека. В самом деле, любой из нас ощущает тот факт, что труд землекопа и труд ученого качественно отличаются друг от друга, принадлежат к разли чным типам деятельности. Но в чем конкретно состоит это различие между « материальным» и «духовным» производством? Пытаясь ответить на этот воп рос «с наскоку», мы лишний раз убеждаемся в том, что интуиция далеко не все гда является надежным помощником ученого. Мы обнаруживаем множество «п одводных камней», сталкиваемся с вопросами, далекими от самоочевидност и, с которыми не всегда справляются и профессиональные, теоретики. Ска занное нетрудно проиллюстрировать на конкретных примерах. В самом деле, очень многие люди полагают, например, что различие между мат ериальным производством и духовной деятельностью связано, как уже отме чалось, с различием «физического» и «умственного» труда. Вряд ли однако такой подход можно считать удачным. Прежде всего любая реальная деятель ность всегда представляет собой единство, сочетание физической и умств енной сторон. Можно согласиться с тем, что в разных профессиях мера того и ли иного различна: землекоп действительно по преимуществу работает «ру ками», его труд явно уступает по своей «интеллектуальной компоненте» тр уду научному, явно превосходя его по компоненте физической. И все-таки этот признак сам по себе ничего не говорит науке. Как ей быть, к п римеру, с трудом балерины? Мы интуитивно понимаем, что он относится к духо вной жизни людей, хотя хрупкая женщина затрачивает значительно больше с ил, чем токарь, работающий на современном станке и чей труд, несомненно, от носится к производству материальному. Прибавим к этому, что нестрогое де ление на «физический» и «умственный» труд (полезное лишь в диетологии) з апутывает не только данный вопрос, но и всю типологию деятельности. Оно з аставляет нас, к примеру, соединять воедино различные по типу деятельнос ти ученого и педагога или землепашца и воина — поскольку в первом случа е превалируют умственные, а во втором — физические усилия. Столь же неудачной является попытка некоторых теоретиков — как правил о, марксистов — усмотреть специфику материального производства в особ ых, присущих лишь ему законах технической и экономической организации (« взаимодействие производительных сил и производственных отношений»), к оторых будто бы лишено производство духовное. В действительности закон ы организации «материальной» и «духовной» деятельности людей (как в асп екте собственно производства, так и в плане распределения произведенно го) вполне сопоставимы, о чем будет сказано ниже. Важно понять, что отличие одного типа деятельности от другого нужно искать не в механизмах осущес твления, не в том, как действуют люди, а в ее предназначении, в том, ради чего они действуют. В этом плане одно и то же действие вполне может принадлежа ть принципиально различным типам деятельности в зависимости от конкре тной цели своего осуществления. Так, профессиональный промысловик, охот ник-любитель, стреляющий дичь ради развлечения и отдыха, спортсмен на ст релковом стенде, наконец, солдат, открывающий огонь по неприятелю, осуще ствляют одни и те же операции — заряжают ружье, наводят его на цель и спус кают курок. Тем не менее эти одинаковые действия принадлежат различным т ипам деятельности: от материального производства до политики. Отсюда следует, что искомое различие материального и духовного произво дства связано прежде всего с характером создаваемых ими продуктов, с отл ичием так называемых «материальных благ» от благ духовных. В чем же оно с остоит? Отвечая на этот вопрос, некоторые полагают, что ма териальное производство именуется «материальным» именно потому, что с оздает продукты «грубые и зримые», имеющие все признаки реального физич еского тела — вес, протяженность и др. Духовному же производству отводя т созидание «бестелесных» идей, образов, чувств, существующих если и во в ремени, то во всяком случае вне реального пространства (в каком месте зем ного шара, иронически спрашивает в этой связи П. Сорокин, существует исти на «дважды два равно четырем»?). Очевидно, что и такое различение нас устроить не может. Бесспорно, что на д уховную деятельность — взятую именно как целостный «ид общественной д еятельности, а не внутренняя фаза «целепостановки» — распространяетс я фундаментальное требование предметности, о котором мы уже говорили вы ше. Это означает, что образ, возникший в сознании скульптора, есть лишь нач ало его духовной деятельности, которая будет завершена лишь тогда, когда «бестелесная» фантазия мастера воплотится в грубом камне, дереве или бр онзе. В этом плане продукты духовной деятельности ничуть не менее «матер иальны», чем продукты собственно материального производства. Картины, с кульптуры, рукописи, чертежи, даже песни и танцы имеют свою «телесную фак туру», ничем не уступая в этом стальному прокату или чугунному литью. Име нно это обстоятельство делает возможным «злоупотребление» духовными ц енностями, их использование не по назначению — раскалывание орехов бро нзовой статуэткой или топку печей книгами. Наконец, наиболее распространенная то чка зрения связывает продукты материального производства с задачей уд овлетворения так называемых «витальных» потребностей человека, т.е. пот ребностей в еде, одежде, жилище и прочем, от чего зависит биологическое вы живание каждого конкретного индивида. Целью материального производств а считают создание как продуктов непосредственного жизнеобеспечивающ его потребления, так и необходимых средств их создания, соответствующих орудий и предметов труда. Это означает, что к материальному производству относится, например, вся производственная цепочка, обеспечивающая люде й «хлебом насущным» в буквальном значении этого выражения — хлебопека рная промышленность — сельское хозяйство — сельскохозяйственное маш иностроение — металлургия — добыча и переработка руды плюс энергетич еское и транспортное обеспечение всех производственных процессов. Что же касается духовного производства, то оно, согласно данной точке зр ения, обслуживает лишь противоположные «витальным», высшие «экзистенц иальные» потребности человека — будь то потребность в постижении и стины, переживании прекрасного или приобщении к вере, смиряющей стра х смерти и открывающей «дорогу к храму» — ценностям любви и милосердия. Однако и эта точка зрения не может устроить нас полностью, хотя безуслов но содержат в себе определенные моменты истины. Так, не может быть мнений в том, что именно материальное производство создает необходимые продук ты жизнеобеспечения, а также все те предметы, из которых и с помощью котор ых они делаются. Точно так же именно духовное производство «работает» на группу «экзистенциальных» потребностей, удовлетворяя исконную челове ческую любознательность, тягу к прекрасному и т.д. и т.п. Тем не менее возни кает ряд вопросов, которые заставляют нас существенно уточнить приведе нную точку зрения. Прежде всего, правильно ли считать, что материальное производство огран ичивается функцией жизнеобеспечения? Зададимся вопросом: может ли обыч ный «среднестатистический» человек выжить без художественных кинофил ьмов или произведений живописи? Даже самый фанатичный поклонник искусс тва ответит на этот вопрос утвердительно — отказ от подобных художеств енных ценностей привел бы, конечно, к заметному «одичанию» людей, но не к и х физической гибели. Теперь спросим себя: кем сделана кинокамера, которо й снимают фильмы, или холст, на котором творит художник? Очевидно, что эти нежизнеобеспечивающие продукты являются тем не менее результатом труд а рабочих, занятых в материальном производстве, работающих на приборост роительном заводе или ткацкой фабрике. Точно также и микрофоны, использу емые в парламентских дебатах, ракеты, запускаемые в космос, ЭВМ, работающ ие в научных институтах, создаются отнюдь не политиками, не космонавтами и не математиками. Все это — продукты материального производства, кото рое вполне способно отрываться от функций непосредственного жизнеобес печения и создавать средства труда, используемые во всех сферах обществ енной деятельности, в том числе весьма далеких от «витальных» потребнос тей человеческого существования. Другое возражение против приведенной точки зрения звучит так: правильн о ли считать, что функция жизнеобеспечения, с которой связывают материал ьное производство, монопольно принадлежит ему, а производство духовное никогда не спускается до столь «низменных материй»? Конечно же, дело обс тоит совсем не так. Очевидно, что производство хлеба в современных услов иях не может обойтись без высокопроизводительных комбайнов, тракторов и прочей сельскохозяйственной техники. Очевидно, что вся эта техника изг отовляется руками рабочих на машиностроительных заводах, принадлежащи х сфере материального производства. Но можно ли создать реальный тракто р без чертежей и схем, которые рождаются в головах конструкторов, а вовсе не фрезеровщиков или токарей? Мы интуитивно понимаем, что деятельность п роектировщиков и инженеров, которым платят за схему трактора, а не за реа льный трактор, принадлежит по типу духовному производству. Однако без эт ой духовной деятельности современное сельское хозяйство (не говоря уж о б электронной промышленности или автостроении) столь же немыслимо, как и без транспорта или энергетики. Нетрудно видеть, что представление о духовном производстве как сфере «э кзистенциального парения души», презирающей земную повседневность, с б ольшой натяжкой относимо лишь к тому периоду истории, в котором человече ский дух (прежде всего в лице науки) еще не превратился в «непосредственн ую производительную силу» — как это имеет место сейчас, когда лаборатор ное открытие спустя лишь несколько лет способно превратиться в отрасль промышленности, стать видом материального производства. Итак, мы видим, что различение материального производства, которое занят о не только жизнеобеспечением, и духовного производства, которое отнюдь не чурается последнего, не столь очевидно, как это может показаться. Не ме ньше сложностей вызывает четкое научное определение такого, казалось б ы, понятного явления, как политика. Ученые спорили и спорят по вопросу о то м, где проходит грань между неполитическими формами власти (скажем, адми нистративной властью начальника цеха или футбольного тренера) и власть ю собственно политической; где та черта, за которой обычное экономическо е решение превращается в «экономическую политику», а спортивное админи стрирование в «политику в области спорта». Полемика затрагивает вопрос о сроках исторического существования политики, о том, можно ли считать п олитическими властные структуры родового общества (отрицательный отве т ставит под сомнение правомерность выделения политики как универсаль ной, присущей любому обществу структурной подсистемы), и т.д. и т.п. Еще больше споров вызывает вопрос о формах деятельности, относимых к соц иальной сфере общественной жизни. Многие теоретики полагают, что она осн ована не на производстве непосредственной человеческой жизни, а предст авляет собой своеобразный синтез материальной, духовной, политической активности, присущей так называемым «многофункциональным общностям» ( т.е. социальную сферу рассматривают как специфическую область национал ьных, классовых и прочих взаимодействий). Эти и подобные споры свидетельствуют о том, что выделение основных типов деятельности и соответствующих им сфер общественной жизни не может быт ь осуществлено с «наскоку», в порядке констатации самоочевидных фактов. Мы убеждены, что речь идет о серьезной теоретической проблеме, ключом к к оторой является важный вопрос, который уже поднимался, но еще не рассмат ривался нами. 2. Элементы общественной жизни Речь идет о проблеме выделения простейших, далее неделимых элементов об щества. Существует, как мы увидим ниже, однозначная связь между числом и х арактером его наиболее широких подсистем и мельчайшими элементами, из к оторых строятся и сами подсистемы, и более дробные их компоненты. О каких же элементах идет речь? При ближайшем рассмотрении они оказываются простейшими образованиями совместной деятельности людей, необходимыми для ее осуществления. До си х пор мы рассуждали о необходимости различных форм деятельности, направ ленных на добывание пищи, создание инженерных проектов, поддержание общ ественного порядка и т.д. В стороне оставался другой важнейший вопрос: а к ак устроены все подобные формы коллективной деятельности, что нужно для их осуществления, при каких минимальных условиях может быть построена е гипетская пирамида, сконструирован самолет или отражено нападение неп риятеля? Ответ на этот вопрос приводит нас к выделению четырех необходим ых организационных элементов, без труда обнаруживаемых в любом из видов совместной деятельности людей. Субъекты. Выше, рассматривая организацию простейшего акта деятельност и — социального действия, — мы констатировали то очевидное обстоятель ство, что необходимым условием любой деятельности является наличие осу ществляющих ее людей, способных быть ее субъектами, т.е. носителями целен аправленной активности, с которыми связаны ее пусковые и регулятивные м еханизмы. Едва ли нужно убеждать кого-нибудь в том, что при ко ллективных формах деятельности ситуация меняется лишь в плане увеличе ния числа осуществляющих ее людей — живых человеческих индивидов, кото рые представляют в совокупности первый необходимый ее элемент. Что дела ть, человечество не изобрело и никогда не изобретет способов играть в фу тбол без футболистов, вести войну без солдат или учить без учителей. Даже в тех случаях, когда в спортивном состязании или военных действиях будут участвовать кибернетические устройства, имитирующие целенаправленну ю деятельность, мы без труда обнаружим в ней «человеческий фактор» — жи вых людей, ее единственных субъектов, без которых невозможно ее возникно вение и осуществление. Может показаться странным признание человеческого существа элементом деятельности, т.е. ее простейшим, далее неделимым образованием. Это утвер ждение способно даже возмутить людей, понимающих, насколько сложным сущ еством является человек, представляющий собой целый и целостный «микро косм», во многом более сложный, чем среда его существования в виде общест ва и истории. Действительно, отдельно взятый индиви д является носителем множества социальных ролей, будучи одновременно и работником, и отцом семейства, и членом политической партии и т.д. Ему прис уще множество потребностей, интересов, привычек, пристрастий, знаний и у мений. И тем не менее, мы вправе рассматривать индивида в качестве просте йшего элемента, если учтем, что это понятие принадлежит структурному ана лизу, который интересуется частями своего объекта, а не его свойствами и ли состояниями. При всем многообразии последних человек — в отличие, ск ажем, от социальной группы — не может быть «поделен» на такие части, кото рые заинтересовали бы социальную теорию, а не анатомию. Ясно, однако, что строение социальной деятельности не ограничивается то лько человеческими индивидами. Наряду с субъектами ее необходимым элем ентом являются уже рассматривавшиеся нами объекты, точнее, предметы, кот орые люди — в отличие от животных — создают и регулярно используют, мно гократно увеличивая тем самым эффект своей деятельности. Выше мы рассматривали социальные предметы как такие объекты деятельно сти, которые отличны от людей (также способных, как мы помним, выступать в роли объектов деятельности — того, на что направлена деятельностная сп особность субъекта). При этом мы избегали всякой типологии социальных пр едметов, которая становится необходимой, когда мы переходим от анализа а бстрактно взятого социального действия к анализу общества как организ ационной формы коллективной деятельности людей. В данном случае важно подчеркнуть, что весь мир социальных предметов дел ится на два различных класса, отличающиеся друг от друга своим назначени ем, социальной функцией. В одном случае эта функция связана с обеспечени ем непосредственных адаптивных задач человеческой деятельности — при способлением к природной и социальной среде существования путем ее вещ ественно-энергетической переработки, целенаправленного преобразован ия. В другом случае она связана с выполнением задач информационного обес печения деятельности — выработкой символических программ поведения, которые могут транслироваться от субъекта к субъекту, т.е. циркулировать в обществе, храниться и накапливаться в нем, передаваясь от поколения к п околению. Вещи. Первый из этих классов мы будем называть вещами (хотя в социальной т еории используются и другие названия, в частности, термин «орудия», кото рый употреблял Л.С. Выготский). В любом случае речь идет о предметах, с помо щью которых люди оказывают прямое воздействие на тот реальный мир, в кот ором живут, физически изменяя его в своих интересах. Класс вещей имеет свою собственную структуру, по-разному представляему ю разными теоретиками. В частности, К. Маркс, уделявший особое место анали зу человеческого труда, выделял в их составе как предметы непосредствен ного потребления, так и средства их создания или «средства производства ». В составе последних им выделялись: 1) «предметы труда», т.е. то, на что напр авлено механическое, химическое, биотехническое и прочее воздействие ч еловека (будь то дерево, которое валит лесоруб, или нефть, подвергающаяся химическим воздействиям); 2) «орудия труда», с помощью которых человек осу ществляет воздействие на предмет труда (будь то копье, «удлиняющее» руку охотника, или установка для крекинга нефти); 3) средства транспортировки и хранения орудий и предметов труда — нефтепроводы, нефтехранилища, танк еры для перевозки нефти и другие элементы «сосудистой системы производ ства», отличной от его «костно-мускульной системы» (как Маркс образно на зывал предметы и орудия труда), К этому списку следует добавить отсутств овавшие во времена Маркса кибернетические средства регуляции производ ства, позволяющие хранить, перерабатывать и передавать технологическу ю информацию (различные ЭВМ и т.д.). Очевидно, что подобные «вещные» элементы человеческой деятельности ис пользуются прежде всего при воздействии на природу, с которой изначальн о «противоборствуют» люди, вырывая природные объекты из их естественны х связей и подвергая необходимой переработке. Однако класс предметов, который мы называем «вещи», включает в себя не то лько земные богатства и те средства, с помощью которых люди превращают з ерно в хлеб, руду в металл или стальной прокат в детали автомобиля. Нужно у читывать, что прямое физическое воздействие люди оказывают не только на природную, но и на социальную среду существования, которая включает в се бя помимо «техносферы» еще и «антропосферу» — мир живых человеческих и ндивидов. Это означает, что и скальпель в руках хирурга, и штанга в руках с портсмена, и даже бутерброд, съеденный нами в буфете, — принадлежат миру вещей, с помощью которых мы физически изменяем реальность (даже если ею в ыступает наше собственное тело). К классу вещей относятся также и винтов ка в руках солдата или артиллерийское орудие, с помощью которых воздейст вуют на «живую силу», и инженерные сооружения неприятеля с целью изменит ь такой элемент реальности, как общественные отношения между людьми (защ итить свой суверенитет или, напротив, подчинить других своей воле, устан овить господство над ними). Наконец, к вещам принадлежат также те специфи ческие предметы и орудия труда, с помощью которых необходимое физическо е воздействие на реальность осуществляется в рамках духовного творчес тва людей, — авторучка и бумага, используемые писателем, холст, кисть и кр аски, позволяющие художнику реализовать свой замысел, и т.д. и т.п. Символы или знаки. Существует, однако, и другой класс социальных предмет ов, необходимых для совместной деятельности, функции которых явно отлич ны от функций вещей. Последние, как мы установил и, служат целенаправленн ому изменению реальности, существующей за пределами человеческих пред ставлений, позволяют произвести изменения, которые вполне могут быть за регистрированы физическими приборами (исключение составляет лишь тако й специфический класс пещей, как измерительная аппаратура, не оставляющ ая видимых материальных следов на объектах своего воздействия). Теперь зададимся вопросом: какие физические изменения способны произв ести в этом мире дорожные знаки, иконы, книги, картины (если использовать и х, естественно, по прямому назначению, а не для топки печей или накрывания бочек с огурцами)? Ответ очевиден — подобные предметы служат непосредст венно не изменению реального мира, а изменению наших представлений о мир е. Они воздействуют на паше сознание, на наши стремления, желания, цели, и л ишь через их воплощение в деятельности опосредованно воздействуют на о тличную от сознания реальность. В отличие от вещей ученые называют подобные предметы символами или знак ами. Если вещи служат прямым орудием адаптации, то символы обеспечивают целенаправленность человеческой деятельности, посредством которой эт а адаптация осуществляется. Функция символов — воплощать в себе особым образом закодированную информацию, служить средством ее хранения, нако пления и передачи, позволяющей людям согласовывать цели своей коллекти вной деятельности. Необходимость символов связана с тем, что любые идеи, образы, чувства, призванные повлиять на поведение людей, могут сделать э то лишь в том случае, если обретут некоторую «телесную оболочку»: соедин ятся со звуком, печатными литерами, графическими изображениями и через п одобные «материальные проводники» (терминология П. Сорокина), служащие « перевозчиками смысла», достигнут сознания. Подчеркнем еще раз: различие между вещами и символами связано только с и х назначением, функцией и никак не связано с материалом, из которых они из готовлены (недаром народная мудрость гласит: «из одного дерева икона и л опата, да не обе святы»). К этому нужно добавить, что на уровне отдельных предметов различие между символами и вещами, конечно же, не является абсолютным. Не только книга мо жет стать топливом, но и трактор вполне способен превратиться из орудия практической жизнедеятельности людей в символ, знак, носитель информац ии (стать, к примеру, экспонатом промышленной выставки или памятником, ус тановленным на постаменте). Однако «подвижность» отдельных предметов, « кочующих» из класса в класс, не означает, что между самими классами (скаже м, художественной литературой и сельскохозяйственной техникой) можно п оставить знак равенства. Итак, мы выделили три необходимых элемента коллективной деятельности: л юдей и используемые ими предметы, которые, подразделяются на вещи и симв олы. Существует, однако, еще один своеобразный «элемент», который нельзя увидеть глазами, пощупать руками, но без которого ни люди, ни вещи, ни симв олы никогда не составят целостной социальной системы. Связи и отношения. Речь идет о сложной совокупности организационных свя зей и отношений, существующих между уже названными элементами. Согласов анность в работе плотницкой бригады (которая предполагает хорошо орган изованное снабжение материалами, умелое распределение функций, справе дливое распределение заработка и пр.), дисциплина в воинском подразделен ии, регламент работы конференции — все это примеры подобных связей и от ношений, без создания и регуляции которых невозможна коллективная деят ельность людей. Не останавливаясь на общефилософском аспекте проблемы, напомним, что св язь явлений мы понимаем как взаимную согласованность, соразмеренность их изменений, при которой смена свойств и состояний одного явления сказы вается на свойствах и состояниях другого, связанного с ним. Для характеристики этой структурной реальности мы можем вернуться к примеру, уже использованному нами ранее. Представим себе два одинаковых часовых механизма, один из которых находится в рабо чем состоянии, а другой разобран на части. Различие между функционирующи м устройством и набором деталей очевидно. Но в чем оно состоит? Связано ли оно с номенклатурой деталей? Их состоянием? Ясно, что это не так. Единствен ное различие между работающими часами и кучкой образующих их деталей со стоит в том, что в первом случае эти детали связаны между собой, находятся в отношении элементарного пространственного зацепления, чего не наблю дается во втором случае. То же самое имеет место и в более сложных системах. Возьмем, к примеру, обы чный городской автобус, перевозящий случайно собравшихся пассажиров. Н етрудно убедиться, что мы имеем дело с социальным образованием, в которо м наличествуют все выделенные нами элементы: люди, самые разнообразные в ещи, которые они везут с собой (портфели, продуктовые сумки и пр.), столь же м ногообразные знаковые объекты (от трафарета с номером маршрута до проко мпостированных талонов, содержащих в себе информацию об оплаченном про езде). Но можем ли мы рассматривать наших пасс ажиров как системное целостное образование? Вспомним: признаком систем ности является взаимная зависимость частей, при которой существенное и зменение одной из них неизменно сказывается на состоянии других и всей с истемы в целом. Очевидно, что в нашем случае подобная взаимосвязь отсутс твует. Люди могут входить в автобус и покидать его, стоять или сидеть, молч ать или разговаривать — в любом случае они остаются не зависящими друг от друга пассажирами, каждый из которых едет по своему собственному делу , не связывая свои интересы и цели со случайными соседями по салону. Ситуа ция изменится лишь в том случае, если людей объединит какое-то внезапно в озникшее общее дело — скажем, необходимость вытаскивать застрявший на дороге автобус. В этом случае мы получим хотя и временный, но вполне реаль ный коллектив, связанный общими интересами, целями и усилиями. Итак, механический набор людей, вещей и символов сам по себе не создает це лостного системного образования, каковым является общество. Для его сущ ествования необходим еще один организационный момент — сложная совок упность внутренних связей между всеми классами социальных элементов, о значающая реальную соразмерность их изменений, наличие взаимоопосредо ваний между ними. Что же представляют собой общественные отношения, которые многие теоре тики рассматривают как особый организационный момент совместной деяте льности людей, отличный от связей между ними? В большинстве случаев общественными отношениями называют особый класс социальных связей, а именно связи субъект-субъектного свойства, отличны е от субъект-объектных связей между людьми и используемыми ими предмета ми или объект-объектных связей между социальными предметами. С этой точк и зрения называть общественными отношениями можно только связи между л юдьми, но не технологическую связь между работником и используемым им ср едством труда или зависимость между различными компонентами поточных линий на автоматизированных производствах. Допуская целесообразность такого словоупотребления, многие философы н астаивают на том, что далеко не каждая связь между людьми может рассматр иваться как общественное отношение между нами. Более того, в социально-ф илософской литературе существует точка фения, вовсе отрывающая общест венные отношения от связей между людьми, противопоставляющая их друг др угу. Рассмотрим кратко логику такого подхода, полагающего, что отношения между людьми возникают в случае отсутствия реальных связей между ними. Для понимания сказанного напомним, что общефилософская теория использ ует категорию «отношение» в двух различных смыслах. В одном случае отнош ение интерпретируется как референтная соотнесенность явлений, не вовл еченных в процесс взаимодействия и, следовательно, не соединенных между собой реальными связями, соразмеренностью изменений. Отношения такого рода не возникают в ходе взаимоопосредования явлений, а устанавливаютс я между ними некой третьей референтной системой, неким наблюдателем, соо тносящим не связанные между собой явления по избранным им самим критери ям. В самом деле, человек, полагающий, что жареная картошка вкуснее пареной р епы, собор Нотр-Дам больше газетного киоска, а пятна на Луне напоминают ль виную морду, ставит в отношения сходства и различия объекты, не связанны е между собой ни каузальными, ни функциональными или какими-либо еще реа льными зависимостями. Именно такая референтная соотнесенность, как мы видели выше, лежит в осн ове выделения номинальных социальных групп — рас, географических общн остей людей и пр., не связанных совместной скоординированной деятельнос тью. Бывают, однако, случаи, когда отношения референтной соотнесенности представляют собой нечто большее, чем статистическую подборку явлений, выступают как значимый факт общественной жизни, оказывающий реальное в оздействие на поведение людей. В качестве примера можно привести систему правовых отношений, которые о пределяют взаимные права и обязанности граждан, не находящихся в прямом взаимодействии, но соотнесенных друг с другом через принадлежность к не ким фиксированным классам юридических лиц. В самом деле, представим себе двоюродных или троюродных братьев и сестер , никогда в жизни не видевшихся между собой и даже не знающих о существова нии друг друга. Это обстоятельство, как известно, не мешает им находиться в юридическом отношении родства, наследуя (в случае отсутствия более бли зких родственников) имущество друг друга. Тем самым общественные отноше ния возникают между людьми, которые не связаны взаимодействием и образу ют не реальное единство, возможное лишь при наличии внутренних связей ме жду его членами, а всего лишь — если использовать терминологию П. Сороки на — «косвенную ассоциацию, обусловленную действием внешнего интегри рующего фактора». Такой внешней силой выступает воля законодателя, уста навливающего связи между типизированными социальными функциями («муж и жена», «завещатель» и «наследники» и пр.), под которые могут подпадать ин дивиды, фактически не связанные между собой. Фиксируя существование подобных отношений референтной соотнесенност и, мы должны понимать, что они не исчерпывают собой всего класса обществе нных отношений и, более того, являются вторичными и производными от отно шений реального взаимодействия между людьми, которые выступают как уст ойчивая форма взаимного обмена деятельностью. Чтобы пояснить природу последних, вспомним второе из общефилософских з начений категории «отношения», в котором она обозначает особый класс не случайных реальных связей, обладающих особым устойчиво воспроизводимы м порядком, «формулой» зависимости между связанными явлениями. Так, зако н тяготения как необходимое отношение между притягивающими друг друга телами представляет собой устойчивую математически константную связь , в соответствии с которой две материальные частицы притягиваются друг к другу не иначе как с силой, пропорциональной произведению их масс и обра тно пропорционально квадрату расстояния между ними. Адаптируя такое понимание к целям социально-философского анализа, мы бу дем рассматривать общественные отношения как особый класс ролевых и ст атусных связей между людьми, возникающих в процессе неслучайного взаим одействия и выражающих устойчивый, воспроизводимый характер зависимос ти между ними. Различие между так понятым общественным отношением и «обычной» социал ьной связью можно проиллюстрировать следующим примером. Предположим, ч то вы спросили у случайного прохожего, сколько сейчас времени, а он, в свою очередь, поинтересовался у вас, как пройти к кинотеатру «Прогресс». Очев идно, что в данном случае имеет место взаимодействие двух субъектов, в ко тором возникает связь взаимного обмена информацией. Но можно ли считать такую связь между случайно столкнувшимися людьми общественным отношен ием? Отрицательный ответ на этот вопрос связан со случайным характером взаи модействия между людьми, которое не вызвано устойчивой взаимообусловл енностью интересов. В самом деле, встреча с прохожим едва ли повторится в новь — во всяком случае, мы не будем искать ее, поскольку она не является сколько-нибудь существенным способом удовлетворения наших информацио нных потребностей и не закрепляет и ними устойчиво воспроизводимого ра спределения ролей, характерного для общественных отношений. Совсем иначе выглядит ситуация в случае, когда журналист в поисках необх одимой ему информации отправляется на встречу с пресс-секретарем прези дента, в свою очередь, ищущего встречи с журналистами. Очевидно, что в данн ом случае взаимодействие субъектов пресс-конференции уже не является с лучайным способом удовлетворения их потребности получать и распростра нять информацию, Выполняя свои служебные обязанности, ее участники всту пают и необходимые отношения разделения труда, которые придают им устой чивый профессиональный статус, определяют объективную соотнесенность их функций (которая может закрепляться, а может и не закрепляться в писан ом перечне взаимных «обязанностей и прав»). Иными словами, реальные обще ственные отношения независимо от воли людей предписывают им фиксирова нные формы взаимного поведения, которые воспроизводятся в каждом новом акте совместной деятельности, поскольку вытекают из самого ее характер а, необходимого способа взаимодействия субъектов, вне и помимо которого не могут быть достигнуты их цели. Особо подчеркнем, что в таком понимании категорий критериям общественных отношений соответствуют любые устойчивые зави симости между людьми, независимо от того, возникают ли они в «личной» или собственно «общественной» жизни людей (об этом ниже). В самом деле, любовь между женихом и невестой или дружба, связывающая школьных приятелей, пре дставляют собой не только интенции человеческого сознания, его эмоцион альные состояния, но и реальные отношения взаимодействия, в которых кажд ая из сторон обретает свои ролевые и статусные характеристики, права и о бязанности, определяющие порядок их взаимной связи, вытекающую из него с истему взаимоожидаемых поведенческих реакций. В этом плане «личные» от ношения людей в сфере быта обладают теми же родовыми характеристиками, ч то и отношения, существующие между агентами воспроизводства самодоста точной общественной жизни (феодалами и зависимыми крестьянами, наемным и работниками и капиталистами и пр.). Сказанное заставляет нас различать широкий и узкий смыслы категории «о бщественные отношения», в первом из которых она означает любые отношени я людей, возможные в обществе как сфере надорганической реальности, а во втором — устойчивые связи, возникающие между субъектами воспроизводс тва общества как организационной формы социального. Естественно, предм етом социальной философии — после того, как она установила родовые свой ства «отношений вообще» — становится класс социальных связей, возника ющих в «неличной», «профессионально-гражданской» жизни членов обществ а. Для иллюстрации возможного характера таких отношений возьмем, к примеру, большой симфонический оркестр, котор ый состоит не просто из музыкантов, но из музыкантов, связанных между соб ой особыми отношениями, возникающими в совместной деятельности. Отвлеч емся отличных отношений симпатии и антипатии между ними и попробуем наз вать основные виды собственно общественных отношений, характерных для любых других социальных групп и для общества, взятого в целом. Прежде всего речь должна идти об отношениях, которые фиксируют специфич еское для оркестра разделение труда, профессиональных функций музыкан тов. Так, в оркестре существуют группы струнных, духовых, ударных инструм ентов, к которым «приписаны» отдельные музыканты, таким образом, что фле йтисту не придет в голову самовольно занять место первой скрипки или взя ть в руки кастаньеты. Тем более ему не придет в голову встать за пульт дири жера, которого связывают с музыкантами особые отношения «руководства — подчинения», возникающие в процессе разделения «командно-координир ующих» и «исполнительских» функций. Итак, анализируя взаимные отношения между музыкантами, влияющие на их со вместное и индивидуальное поведение, мы выделяем прежде всего систему п рофессиональных связей, возникающих на основе разделения «живого», неп осредственного труда, «взаимного обмена деятельностью». Однако подобн ые отношения отнюдь не исчерпывают собой всего многообразия субъект-су бъектных связей, существующих в нашем оркестре. Еще один тип отношений в озникает в нем уже не на основе разделения функций, а на основе распредел ения совместно созданных результатов труда. В одних случаях такое распределение может иметь непосредственный хара ктер, при котором люди делят совместно созданное — если оно имеет для ни х потребительскую ценность и поддается такому дележу (так поступают, к п римеру, охотники, распределяющие между собой тушу совместно добытого зв еря). Очевидно, что в случае с музыкальным коллективом такое распределен ие бессмысленно и невозможно — нельзя поделить между собой угасшие зву ки уже исполненного произведения, даже если бы это и пришло кому-нибудь в голову. В данном случае мы сталкиваемся с более сложной системой распределения, в которой удовлетворение индивидуальных потребностей участников деят ельности опосредовано сложными процедурами обмена производимого на по требляемое. Как бы то ни было, каждый из музыкантов рано или поздно получа ет определенное вознаграждение за свой труд, при этом вознаграждение, по лучаемое первой скрипкой, превышает жалованье рядового скрипача, опытн ые музыканты получают больше новичков и т.д. и т.п. Речь идет, таким образом, об устойчивой системе экономических отношений между людьми, связанной с отношениями профессиональными, но не совпадающей с ними. Следует особо подчеркнуть, что экономические отношения между людьми, об ласть экономики (о которой речь пойдет ниже) отнюдь не сводятся к отношен иям распределения уже готовых продуктов труда, но включают в себя также отношения распределения необходимых предметных средств их создания. Н е столь важные для музыкального коллектива, в котором труд исполнителя ч аще всего соединяется с личной собственностью на средства такого труда ( музыкальные инструменты), подобные производственно-экономические отно шения, как мы увидим далее, имеют критически важное значение для других, б олее практических форм совместной деятельности.
© Рефератбанк, 2002 - 2024