Паустовски й К.Г. Родился я в 1892 году в Москве , в Гранатном переу лке , в семье жедезнодорожного статистика . Отец мой , несмотря на профессию , требо вавшую трезвого взгляда на вещи , был н е исправимым меч тателем . Он не выносил никаких тягостей и забот . Очевидно , из-за этих своих свойств отец долго не уживался на одном мест е. После Москвы он служил в Пскове , в Вильно и , наконец , более или менее про чно осел в Киеве , на Юго-Западной . Моя мать - дочь служащего на сахарном заводе - была женщиной властной и нела с ковой . Всю жизнь она держалась “твердых взглядов” , св одившихся преимущественно к зад а чам воспитания д етей. Неласковость ее была напускная . Мать б ыла убеждена , что только при строгом и с у ровом о бращении с детьми можно вырастить из них “что - нибудь путное”. Семья наша была большая и разнообразн ая , склонная к занятиям искусством . В с е мье мно го пели , играли на рояле , благоговейно люб или театр . До сих пор я хожу в теа тр , как на праздник. Учился я в Киеве , в классической г имназии . Нашему выпуску повезло : у нас был и хорошие учителя так называемых “гуманитарны х наук ” - русской словесности , истории и психологии . Литературу мы знали и любили и , конечно , больше времени тратили на чтение книг , нежели на приготовление уроков. Лучшим временем - порой безудержных мечтан ий , увлечений и бессонных ночей - была киев ская весна , о слепительная и нежная вес на Украины . Она тонула в росистой сирени , в чуть липкой первой зелени киевских садов , в запахе тополе и розовых свечах старых ка ш танов. В такие весны нельзя было не влюб ляться в гимназисток с тяжелыми косами и не писать стихов . И я писал их без всякого удержу , по два-три стихотворе ния в день. В нашей семье , по тогдашнему времени считавшейся передовой и либеральной , мн о го говорили о народе , но подразумевали под ним преи мущественно крестьян . О рабочих , о пролетариат е говорили редко . В то время при слове “пролетариат” я представлял себе огром ные и дымные заводы - Путиловский , Обуховский и Ижорский ,- как будто весь ру с ский рабочий кла сс был собран только в Петербурге и и менно на этих заводах. Когда я был в шестом классе , семья наша распа лась , и с тех пор я сам должен был зарабатывать себе на жизнь и ученье. Перебивался я довольно тяжелым трудом , так называемым репетиторством. В последнем классе гимназии я написал первый рассказ и напечатал его в кие вском литературном журнале “Огни” . Это б ыло , насколько я помню , в 1911 году. С тех пор решение стать писателем завладело мной так крепко , что я начал подч и нять свою жизнь этой единственной цели. В 1912 году я окончил гимназию , два го да пробыл в Киевском университете и раб о тал и з иму и лето все т ем же репетитором , вернее , домашним учителем. К тому времени я уже довольно мно го поездил по стране (у отца были бесп латные железнодорожные билеты ). В 1914 году я перевелся в Московский университет и переехал в Москву. Началась первая мировая война . Меня к ак младшего сына в семье в армию по т о гд ашним законам не взяли. Шла война , и невозможно было сидеть на скучноватых университетских лекциях . Я т омился в унылой московской квартире и рва лся наружу , в гущу жизни , о которой так мало знал. Я пристрастился в то время к московским трактирам . Там за пять копеек можно б ы л о заказать “пару чая” и седеть весь д ень в людском гомоне , звоне чашек и бр яцающем гр о х оте “машины” - оркестриона. Трактиры были народными сборищами . Кого только я там не встречал ! Извозчиков , Юр оди вых , крестьян , рабочих , толстовцев , молоч ниц , цыган , белошвеек , ремесленников , студентов , проституток и бородатых солдат - “ополченцев”. Тогда у меня уже созрело решение оставить на время писание туманных своих ра с сказов и “уйти в жизнь”. Я воспользовался первой же возможно стью вырваться из скудного своего домашн е го обихода и поступил вожатым на московский трамвай. Поздней осенью 1914 года в Москве начали формировать несколько тыловых сан и тарных поездов . Я ушел с трамвая и поступил санитаром на один из этих поездов. Мы брали раненых в Москве и разво зили их по глубоким тыловым городам . Тогда я впервые узнал и всем сердцем и навсегда полюбил среднюю полосу России с ее низким и , как тогда мне казалось , си ротливыми , но милыми небесами , с молочным дымком деревень , ленивым колокольным звоном , поземками и скрипом розвальней , мелколесьем и унавоже н ными городами - Ярославлем , Нижним Новгород ом , Арзамасом , Тамбовом , Симбирском и Самарой. Во время работы на санитарном поезде я слышал от раненых множество замечател ь ных р ассказов и разговоров по всяческим по водам. В 1915 году всю нашу студенческую команду перевели с тылового поезда на пол е вой . Теперь мы брали раненых вблизи места боев , в По льше и Галиции , и отвозили их в Г о мель и Кие в. Осенью 1915 года я перешел с поезда в полевой санитарный отряд и прошел с ним длинный путь отступления от Люблина в Польше до городка Несвижа в Белору ссии. В отряде из попавшегося мне засаленно го обрывка газеты я узнал , что в один и тот же день были убиты на разн ых фронтах два моих брата . Я о стал ся у матери совершенно один , кроме полусле пой и больной моей сестры. Я вернулся к матери , но долго не смог высидеть в Москве и снова начал свою ск и т альческую жизнь. Февральская революция застала меня в глухом городке Ефремове бывшей Тульской губер нии. Я тотчас уехал в Москву , где уже шли шумные митинги на всех перекрестках , но главным образом около памятников Пушкин у и Сковелеву. Я начал работать репортером в газетах , не спал и не ел , носился по митин гам и впе р вые познакомился с двумя писателями - друго м Чехова Гиляровским , и начинающим писат е лем - волгарем Яковлевым. После Октябрьской революции и переезда Советского правительства в Москву я ч а сто бывал на заседаниях ЦИКа , несколько раз слышал Л енина , был свидетелем всех событий в Москв е в то небывалое , молодое и бурное время. Потом опять скитания по югу страны , снова Киев , служба в Красной Армии в кар а ульном полку , бои со всякими отпетыми атаманами. Из Киева я уехал в Одессу , начал работать там в газете “Моряк” - пожалуй , самой оригинальной из всех тогда шних советских газет . Она печаталась на обороте разноцветных листов от чайных бандеролей. В Одессе я впервые попал в среду молодых писателей . Среди сотрудников “Моряка ” были Катаев , Ильф , Багрицкий , Шенгели , Лев Славин , Бабель , Андрей Соболь , Семен Ки р сано в и даже престарелый писатель Юшкевич. В Одессе я жил у самого моря , и много писал , но еще не печатался , счи тая , что еще не добился умения овладевать любым материалом и жанром. Вскоре мною снова овладела “муза даль них странствий” . Я уехал из Одессы , жил в Сухуме , в Батуми , в Тбилиси , был в Эривани , Баку и Джульфе , пока , након ец , не вернулся в Москву. Несколько лет я работал в Москве редактором РОСТа и уже начал время от времени печататься. Первой моей книгой был сборник расска зов “Встречные корабли”. Почти каждая моя книга - это поез дка . Или , вернее , каждая поездка - это книга. После поездки в Поти я написал “К олхиду” , после изучения берегов Черноморья - “Ч ерное море” , после жизни в Карелии и в Петрозаводске - “Судьбу Шарля Лонсевиля” и “Озерный фронт”. Во в ремя Великой Отечественной во йны я был военным корреспондентом на Ю ж ном фронте и тоже изъездил множество мест. У каждого писателя своя манера жить и писать . Что касается меня , то для плод о творной работы мне нужно две вещи : поездки по стране и сосредоточен ность. В послевоенные годы я много ездил по Западу , - был в Польше , Чехословакии , Б о л гарии , Тур ции , Италии - жил на острове Капри , в Ту рине , Риме , в Париже и на юге Франции - в Авиньоне и Арле . Был в Англии , Бельгии - в Брюсселе и Остенде , - Голландии , Шве ции и мимоходом еще в других с транах.