Элита: история термина

Элита: истори я термина Элита представляет собой группу, совершен но отличную от других. Ее даже едва ли можно назвать классом. Элита — это качество, воля, мораль. История термина "элита", его значение, применение и смысл, который вкладывали в него различные поколения. Геннадий Константинович Ашин, основоположник научной элитологии в Рос сии, профессор кафедры философии МГИМО, доктор философских наук, заслуже нный деятель науки РФ. В XX веке понятие элиты прочно вошло в социологические и политологически е словари. Вошло, несмотря на многочисленные возражения со стороны целог о ряда социологов, целого ряда направлений социально-политической и соц иологической мысли. Мнение о том, что термин "элита", введенный в социологи ю В. Парето, неудачен, что элитаристы, считая элиту субъектом политическо го процесса, принижают роль народных масс, что он противоречит идеалам д емократии, неоднократно высказывалось в литературе, причем авторами, пр идерживающимися самых различных политических ориентации — от коммуни стов до либералов. Один из основоположников современных концепций элиты Г. Моска в большин стве своих работ старался обходиться без этого термина. Против него возр ажает и ряд сторонников теории политического плюрализма, полагающих, чт о термин "элита", годный для характеристики примитивных политических сис тем, неприменим при анализе современных демократических структур. Прав да, и они, рассматривая современные политические системы, считают возмож ным использование этого термина при анализе тоталитаризма, когда дихот омия элита — массы может оказаться эвристической. Так, в частности, пола гают английские политологи С. Мор и Б. Хендри, не без основания утверждающ ие, что теории элиты приложимы к коммунистическим политсистемам, где вла сть сосредоточена в руках руководства компартий, образующих авторитар ную элиту, контролирующую все стороны социальной жизни. Наконец, против этого термина высказываются радикальные демократы, счи тающие, что наличие в обществе элиты означает узурпацию ею власти у наро да (или хотя бы части этой власти); они полагают, что уже само делегировани е народом власти лишает его части суверенитета (собственно, эту мысль вы сказывал еще Руссо, считавший, что делегируя суверенитет, народ лишается его). Но тут неминуемо возникает вопрос о технической возможности управ лять обществом без элиты. Известно, что Р. Михельс, а за ним большинство со временных элитологов дают отрицательный ответ на этот вопрос. Есть и чисто терминологические возражения, касающиеся того, что неправи льно и даже аморально применять термин "элита", этимология которого не до пускает сомнений в том, что имеются в виду лучшие, наиболее достойные люд и, по отношению к власть имущим, среди которых мы чаще видим людей циничны х, неразборчивых в средствах, жестоких; недаром Ф. Хайек писал в "Дороге к р абству", что «у власти оказываются худшие». Возникает вопрос: можно ли при менять термин "элита" по отношению к власть предержащим, среди которых сл ишком часто оказываются наиболее изворотливые, честолюбивые люди, гото вые ради своего властолюбия к любым, самым беспринципным компромиссам. Но хотя все эти возражения имеют основания, отказ от термина, который отр ажает определенную социально-политическую реальность, определенное со циальное отношение, сам по себе неконструктивен. Раз существует определ енное явление — особая роль правящего меньшинства в социально-политич еском процессе, значит, нужен и соответствующий термин, фиксирующий его. Иное дело, что Парето ввел не самый удачный термин, но искать ему замену на другой — "правящая верхушка", "господствующий класс", "правящее меньшинст во", "господствующие слои" "контролирующее меньшинство" и т.д. мало что дает — ведь это будет спором о словах. В этой связи вспоминается позиция Б. Рас села, который ссылаясь на Ф. Бэкона, говорил о том, что достаточно уточнить термины, чтобы элиминировать большинство споров, которые и ведутся из-з а разного понимания слов. Итак, бессмысленно вести спор о словах, гораздо плодотворнее дискуссии не терминологические, а содержательные, прежде всего, о месте и роли элиты в социальной структуре общества, о том, определ яет ли она социальный процесс, является ли она внеклассовой социальной г руппой, выражающей интересы общества в целом, как настаивает ряд авторов , или же это верхушка господствующего эксплуататорского класса, осущест вляющая государственное руководство во имя поддержания социальной сис темы, которая ставит этот класс в привилегированное положение, позволяя эксплуатировать народные массы. Этимология термина и его применение Термин "Элита" ведет свое происхождение от латинского eligere — выбирать; в современной литературе получил широкое хож дение от французского elite — лучший, отборный, избранный. Начиная с XVII века о н употреблялся (купцами, в частности) для обозначения товаров наивысшего качества. В XVIII веке его употребление расширилось, он начинает употреблят ься для наименования "избранных людей", прежде всего, высшей знати, а также отборных ("элитных") воинских частей. С XIX века понятие это стали использова ть также в генетике, селекции, семеноводстве для обозначения лучших семя н, растений, животных для их дальнейшего разведения. В Англии, как свидете льствует Оксфордский словарь 1823 года, этот термин стал применяться к высш им социальным группам в системе социальной иерархии. Тем не менее, отмет им, что понятие элиты не применялось широко в общественных науках вплоть до начала XX века (т.е. до появления работ В. Парето), а в США — даже до 30-х годов нашего столетия. Однако вряд ли можно сомневаться в том, что этимология м ожет иметь сугубо вспомогательное значение при определении содержания понятия, которое выступает как момент, узловой пункт, а отчасти и результ ат определенной социальной концепции. Что же такое элита? Выше уже отмеч алось, что при ответе на этот вопрос в построениях элитаристов мы не толь ко не обнаружим единодушия, но, напротив, натолкнемся на суждения, порой о провергающие друг друга. Похоже на то, что элитаристы сходятся только в о дном — в постулировании необходимости элиты для общества. Во всех други х аспектах между ними больше разногласий, чем согласия. Если суммировать основные значения, в которых этот термин употребляетс я социологами и политологами, то получится весьма пестрая картина. Начне м с определения Парето, который, собственно, и ввел это понятие: это лица, п олучившие наивысший индекс в своей области деятельности, достигшие выс шего уровня компетентности ("Трактат о всеобщей социологии"). В другой сво ей работе Парето пишет, что "люди, занимающие высокое положение соответс твенно степени своего влияния и политического и социального могуществ а,... "так называемые высшие классы" и составляют элиту, "аристократию" (в эти мологическом значении слова: aristos — лучший) ... большинство тех, кто в нее вхо дит, как представляется, в незаурядной степени обладают определенными к ачествами — неважно, хорошими или дурными, — которые обеспечивавают вл асть". Среди других определений отметим следующие: наиболее активные в п олитическом отношении люди, ориентированные на власть, организованное меньшинство, осуществляющее управление неорганизованным большинство м (Моска); люди, обладающие высоким положением в обществе и благодаря этом у влияющие на социальный процесс (Дюпре); "высший господствующий класс", ли ца, пользующиеся в обществе наибольшим престижем, статусов, богатством, лица, обладающие наибольшей властью (Г. Лассуэлл); люди, обладающие интелл ектуальным или моральным превосходством над массой безотносительно к своему статусу (Л. Бодэн), наивысшим чувством ответственности (X. Ортега-и-Г ассет); лица, обладающие позициями власти (А. Этциони), формальной властью в организациях и институтах, определяющих социальную жизнь (Т. Дай); меньш инство, осуществляющее наиболее важные функции в обществе, имеющее наиб ольший вес и влияние (С. Кёллер); "боговдохновленные" личности, которые отк ликнулись на "высший призыв", услышали "зов" и почувствовали себя способны ми к лидерству (Л. Фройнд), харизматические личности (М. Вебер), творческое м еньшинство общества, противостоящее нетворческому большинству (А. Тойн би); сравнительно небольшие группы, которые состоят из лиц, занимающих ве дущее положение в политической, экономической, культурной жизни общест ва (соответственно политическая, экономическая, культурная элиты) — (В. Г эттсмен и другие теоретики элитного плюрализма); наиболее квалифициров анные специалисты, прежде всего из научной и технической интеллигенции, менеджеров и высших служащих в системе бюрократического управления (пр едставители технологического детерминизма), люди, обладающие качества ми, которые воспринимаются в данном обществе как наивысшие ценности (сто ронники ценностной интерпретации элиты); лица, осуществляющие в государ стве власть, принимающие важнейшие решения и контролирующие их выполне ние посредством бюрократического аппарата (Л. Санистебан), руководящий с лой в любых социальных группах — профессиональных, этнических, локальн ых (например, элита провинциального города); лучшие, наиболее квалифицир ованные представители определенной социальной группы (элита летчиков, шахматистов или даже воров и проституток — Л. Боден). В любом случае дихот омия элита — масса является для элитистов ведущим методологическими п ринципом анализа социальной структуры. Приведем еще одно из новейших обобщенных о пределений элиты, которое дают социологи А. Сванн, Дж. Мэнор, Э. Куинн, Э.Р ай с: "Элиты по определению — люди, которые контролируют большую долю матер иальных, символических и политических ресурсов общества, чем любая друг ая страта общества. Они занимают высшие посты в иерархии статуса и власт и, полученные ими аскриптивно (по предписанному статусу) или ресептивно ( благодаря собственным заслугам). В некоторых обществах элиты резко отде лены от других граждан. Элита — те люди, которые занимают высшие властны е позиции, контролирует большую часть собственности и имеют наивысший п рестиж". Эти авторы считают, число этих людей составляет примерно около о дного процента от численности населения. Сравним эти определения. Сразу же бросаетс я в глаза смешение терминов: некоторые под элитой имеют в виду только пол итическую элиту, у других трактовка элиты более широкая. Дж. Сартори спра ведливо пишет не только о множестве смыслов термина, но и о переизбыточн ости терминов: политический класс, правящий (господствующий) класс, элит а (элиты), властвующая элита, правящая элита, руководящее меньшинство и т.п . А подобная переизбыточность ведет только к путанице. Прав А. Цукерман, от мечающий в этой связи: "Различными названиями пользуются для обозначени я одного и того же концепта, и различные концепты обозначаются одним и те м же названием". Поэтому задача видится не в том, чтобы ввести еще один тер мин, а чтобы четко определить понятие, ставшее наиболее распространенны м, понятие элиты, ввести его со строгим, однозначным содержанием. Отметим, что понятие элиты тесно связано с проблемой социальной стратификации: э лита — это высший слой в любой системе социальной стратификации. Естест венно, что при определении понятия политической элиты речь идет о полити ческой стратификации общества. Существующие в политологии деф иниции различаются между собой и с точки зрения широты понятия элиты. Ст оронники более узкого определения относят к элите только высший эшелон государственной власти, сторонники более широкого — всю иерархию упра вленцев, выделяя высшее звено власти, принимающее решения, жизненно важн ые для всей страны, среднее звено, принимающее решения, значимые для отде льных регионов, отдельных сфер социальной деятельности, наконец, развет вленный бюрократический аппарат. Чтобы иерархизировать структурные эл ементы элиты, С. Кёллер вводит понятие "стратегических элит". Появился и те рмин "суперэлита" или элита в системе элит. По отношению к низшим структур ным уровням элиты предлагается термин "субэлиты", региональные элиты и т. д. Наконец, в самой политической элите следует различать правящую элиту и оппозиционную (если это — "системная" оппозиция, борющаяся за власть в р амках данной политической системы) и контрэлиту, имеющей целью изменени е всей политической системы. Из многочисленных критериев для выделения элиты функционалисты подчер кивают один, причем действительно важнейший, Дж. Сартори называет его ал ьтиметрическим: элитная группа является таковой потому, что располагае тся — по вертикальному разрезу строения общества "наверху". Итак, соглас но альтиметрическому критерию, саркастически замечает Сартори, предпо лагается, что кто наверху, тот и властвует, — предположение, основывающе еся на том мудром доводе, что власть возносит наверх, а обладающий власть ю потому и обладает ею, что находится наверху. Альтиметрический критерий сводит дело к оправданию фактического положения вещей. В связи с этим фу нкциональный подход оказывается весьма уязвимым для критики с позиций тех социологов, которые отдают примат другому критерию выделения элиты — критерию достоинств, заслуг, согласно которому властвующая элита дол жна состоять из достойнейших, выдающихся, высокоморальных людей. Однако ценностная интерпретация элиты страдает, на наш взгляд, еще больш ими недостатками, чем структурно-функциональная. На вопрос, кто правит о бществом, элитарист ценностной ориентации может дать ответ: мудрые, даль новидные, достойнейшие. Однако любое эмпирическое исследование правящ их групп в любых существующих ныне (и существовавших ранее) политических системах с легкостью опровергнет такое утверждение, ибо покажет, что сл ишком часто это — жестокие, циничные, коррумпированные, корыстолюбивые , властолюбивые, не брезгующие для достижения своей цели никакими средст вами лица. Но если требования мудрости, добродетельности для элиты — но рматив, который начисто опровергается действительностью, тогда — пуст ь нас простят за каламбур — какова ценность ценностного подхода? Обычно элитарист консервативной ориентации прокламирует в качестве своего и деала совмещение этого норматива с действительностью (таков был и идеал Платона), и, как следствие этого, совмещение формального и неформального авторитетов. Однако идеал этот с самого начала отягощен рядом предрассу дков и стереотипных установок, ибо добродетельных, мудрых он почти всегд а ищет в представителях господствующих классов (как это, собственно, и де лал Платон). К тому же стабильность социальной системы — действительный идеал консерваторов — требует преемственности элиты, а для наиболее от кровенных реакционеров это — переход элитных позиций от отцов к детям с минимальными возможностями доступа к ним "аутсайдеров". Стремление элитаристов представить элиту в социально— психологическ ом плане как людей, превосходящих других по уму, наделенных определенным и способностями или моральными качествами, легко оборачивается открыт ой апологетикой элиты. Если подобные суждения можно простить мыслителя м древности, то со времени Макиавелли они не могут не звучать наивно. Это о собенно относится к современным исследователям элит, которые могут дос таточно ясно видеть, сколь высок среди представителей элиты процент люд ей лживых, лицемерных, аморальных, изворотливых, ловкачей, беспринципных искателей власти. Можно задать сторонникам ценностного подхода к элите вопрос: почему среди правящей элиты процент выходцев из имущих классов в о много раз превосходит процент выходцев из неимущих? Неужели среди мень шинства населения — богатейших людей, владельцев основных средств про изводства — и следует искать самых достойных, мудрых, способных? Права С. Келлер, которая пишет, что подобные взгляды "близки к мистицизму". Чтобы сч итать, что именно представители властвующей элиты являются наиболее до стойными, высокоморалъными членами общества, нужно либо впасть в мистиц изм, либо допустить, что классовая ограниченность порой перерастает в по лное классовое ослепление. Сторонники "морализаторского" подхода к определению элиты — Билен-Милл ерон и другие — вынуждены различать "хорошую'" и плохую" элиты. Естественн о, "морализаторы" испытывают определенные неудобства от того, что правящ ая верхушка даже передовых демократических стран разительно отличаетс я от рисуемого ими идеализированного портрета "благородной элиты". Недар ом в свое время П. Сорокин и У. Ланден, сами не вполне свободные от подобног о "морализаторского" подхода, исследуя элиты индустриального общества, с делали однозначный вывод об "аморальности верхов". Похоже на то, что ценностный или меритократический критерий выделения э литы оказывается чисто нормативным, не коррелирующимся с социологичес кими данными (таким образом, «он оказывается в поле политической философ ии, а не политической социологии). И не случайно, что Г.Лассуэллу, взявшему у Парето термин "элита", пришлось менять акценты. Если у Парето термин носи л и альтиметрический характер (элита — "высшие классы", "люди, занимающие высокое положение соответственно степени своего влияния, политическог о и социального могущества") и вместе с тем ценностной характер (элита — " наиболее квалифицированные" люди, "обладающие качествами, которые обесп ечивают им власть"), то Лассуэлл очищает термин от ценностных критериев, о пределяя элиту как людей, обладающих наибольшей властью. Но, избавившись , казалось бы, от одной трудности, Лассуэлл не только не избавился, а, напро тив, усугубил другую трудность. Если мы ограничивается чисто альтиметри ческим подходом, отвлекаясь от качеств правящих групп, то какое право мы имеем называть их элитой, т.е. лучшими, избранными? Как пишет Сартори, "поче му надо говорить "элита", совершенно не имея в виду того, что этот термин зн ачит, т.е. выражает в силу своей семантической значимости? Далее, если "эли та" уже не указывает на качественные черты (способность, компетентность, талант), то какой же термин мы употребим, когда эти характеристики будут и меться в виду? Таким образом, семантическое искажение, описав круг, возвр ащается, чтобы породить, в свою очередь, искажение концептуальное. Если м ы хотим дальнейшего усовершенствования концепции Парето с помощью Лас суэлла и, наоборот, если мы хотим подправить Лассуэлла с помощью Парето, т огда следует проводить различие как терминологически, так и концептуал ьно, между властной структурой и элитной структурой. Не все контролирующ ие группы являются по определению... "элитными меньшинствами"; они могут пр едставлять собой просто "властные меньшинства". Сам Сартори, обнаруживая недостатки и функционального, и ценностного подходов к элите и обсуждая проблему их синтеза, склоняется в целом ко второму. Отметим при этом, что ценностной подход мо жет вылиться не в апологетику, а, напротив, в критику элиты, в выявление не соответствия ее с нормативом и, таким образом, в программу повышения кач ества элиты. Поэтому многие политологи считают, что в этом — путь развит ия и даже путь спасения демократии. Как отмечает американский политолог В. Ки, решающим элементом, от которого зависит благополучие демократии, я вляется компетентность политической элиты. «Если демократия проявляет неуверенность, клонится к упадку или катастрофе, то это именно идет отсю да». Близкую мысль высказал Д. Белл: "Оценка способности общества справит ься со своими проблемами зависит от качества его руководства и характер а народа". Заметим при этом, что если принять ценностные критерии, мы будет вынуждены различать и даже противопоставлять друг другу "элиту де-факто " и "элиту в себе", и тогда задача создания оптимальной политической систем ы превращается в задачу сделать "элиту в себе" "элитой де-факто". Однако сто ронники функционального подхода сталкиваются с не меньшими затруднени ями, ибо вынуждены допустить, что один и тот же человек, обладая капиталом и властными ресурсами, считается членом элиты, а лишившись этих ресурсов , перестает быть таковым, то есть элитен не он, а его кресло, его деньги. Как мы убедились, аксиологический подход к проблеме (элита — совокупность индивидов, обладающих преимуществами п о определенной ценностной шкале) оказывается уязвимым; сами элитисты эт ого направления вынуждены признать, что часто это ценности с отрицатель ным знаком. Поэтому ныне большая часть элитологов склонна рассматриват ь элиту как группу лиц, стоящих у власти, безотносительно к моральным и ин ым качествам самих этих лиц. Таков, в частности, подход "макиавеллиевской" школы элитаристов, отождествляющих вслед за Моской элиту с правящим кла ссом. Но, вместо того, чтобы объяснить, как и почему экономически господст вующий класс становится политически господствующим, они рассматривают политические отношения в качестве первичных, определяющих все другие о бщественные отношения. В результате причина и следствие у них меняются м естами. Отметим также, что ряд элитаристов (Ф. Ницше, Ортега-и-Гассет, Н.А. Бе рдяев, Т. Адорно) в противоположность трактовки элиты как группы, находящ ейся у власти (это в их представлении обычно псевдоэлита или вульгарная элита — несамостоятельная, нуждающаяся в массе и потому подверженная м ассовым влияниям, развращенная массой), считает элиту ценностью в себе б езотносительно к ее позициям власти. Более того, по их мнению, духовная, по длинная элита стремится отгородиться от масс, обособиться и тем сохрани ть свою независимость, уйти в своего рода "башню из слоновой кости", чтобы сохранить свои ценности от омассовления. Иллюстрацией подобных взгляд ов может служить известный роман Г. Гессе "Игра в бисер". Интересна позиция Ч. Миллса, который, различая властвующую и духовную элиту, искал путей к д остижению подотчетности первой по отношению ко второй. Небезынтересно продолжить рас смотрение длящихся не одно десятилетие споров элитологов относительно содержания понятия элиты. Полемика по этому вопросу велась на ряде межд ународных социологических и философских конгрессов, конгрессов полити ческих наук, где отмечалась произвольность иррационалистической тракт овки элиты (в том числе харизматической), попыток трактовать элиту как гр уппу индивидуумов, обладающих определенными (превосходящими) психолог ическими характеристиками, "комплексом превосходств по уму, характеру, с пособностям" (Ля Валет). На IV Всемирном социологическом конгрессе отмечал ось, что дихотомическое деление элита — масса слишком поверхностно отр ажает структуру социально— политических систем. В докладе Ж.Ляво на это м конгрессе содержалось весьма примечательное признание: "Приходится у дивляться тому, что социологическое исследование отталкивается от так ого неточного, малообъективного и двусмысленного понятия, каким являет ся понятие элиты. Добавление прилагательного "политическая" не облегчае т задачу. Вызывая в представлении гипотетическую общность людей, отличн ых от масс, термин "элита" имплицитно отсылает нас к многочисленным социа льным философиям, стремящимся оправдать и распространить весьма неточ ную и "морализирующую" концепцию социальный различий". Тем не менее (и это характерно), после столь уничтожающей критики докладчик призвал не отка зываться все же от понятия "правящая элита", полезного, как он отметил, в ка честве исследовательской гипотезы. "Какова ценность этого мнимонаучного понятия? — задал вопрос другой док ладчик, Дж. Мейсел. — Следует ли отнести теории элиты к области донаучных ? Или же их следует рассматривать исключительно в духе сорелевского мифа ?". Тем не менее, он защищал этот термин. Признавая консервативную ориентац ию большинства элитистов, он заметил, что "понятие элиты поистине ниспос лано самим господом Богом" всем тем, кто жаждет вступить в бой против гипе рдемократии и социализма, "этих утопий— близнецов". Дж. Кетлин в своем выс туплении заметил, что "термин носит оценочный, а не научный характер". Собс твенно, подавляющее большинство участников дискуссии указывало на нео пределенность термина "элита", но опять— таки не для того, чтобы от него от казаться, а чтобы внести необходимые уточнения. Дж. Сартори сделал это ут очнение следующим образом: "В широком смысле элита — высшее руководство , то есть все занимающие высокое положение и призванные к лидерству. Элит а — синоним политической элиты. Ни одно понятие лучше, чем это, не подходи т для определения правящего класса". Ю. Пеннати выразил согласие сразу с д вумя дефинициями: Монзела (элита — "малая группа, которая в большой социа льной группе считается способной к управлению и лидерству, которая обла дает внешними атрибутами власти и утверждается в результате определен ного выбора или общественной оценки") и Стеммера (элита — "квалифицирова нное меньшинство, правящий класс в иерархически организованном общест ва"). Упоминавшийся выше Ж. Ляво заключил: "Строго говоря, слово "элита" может пониматься не абсолютно, а лишь относительно; это понятие означает сово купность избранных индивидуумов определенной социальной группы (напри мер, элита дворянства). Хотя критерии этого отбора продолжают оставаться неопределенными, по-видимому, это высокие качества человека". Как видим, критика термина "элита" выливается всего-навсего в его уточнен ие, которое делается опять-таки либо в ценностном, либо в функциональном плане. Большинство элитологов решительно отстаивают правомерность упо требления понятия элиты. Так, французский социолог Л. Боден считает, что "с лово элита сохранило весь свой престиж... Элита представляет собой групп у, совершенно отличную от других. Ее даже едва ли можно назвать классом. Эл ита — это качество, воля, мораль. Она выдвигает проблему, которая должна р ешаться в условиях любых социально-экономических режимов, и будущее чел овечества зависит от этого решения". Из нашего краткого обзора споров о понятии элиты можно сделать вывод о т ом, что как ценностная, так и функциональная интерпретации этого понятия не свободны от серьезных недостатков. Признавая это, С.Кёллер видит выхо д в том, чтобы примирить обе эти концепции, делая в высшей степени спорное допущение, что соединение двух неистинных концепций может дать одну ист инную, во всяком случае, находящуюся ближе к истине, более полную. Кёллер п редлагает "анализировать властные функции элиты независимо от того, усп ешно или безуспешно выполняются эти функции", отвлекаясь от качеств их н осителей, то есть по существу воспроизводит в несколько модернизирован ном виде функциональную трактовку элиты. Напротив, Сартори, выявляя возм ожности синтезировать эти подходы, склоняется к ценностной, меритократ ической интерпретации. Он считает, что альтиметрическая (структурно— ф ункциональная) характеристика элиты страдает недостатком "семантическ ого свойства, искажая самый смысл первоначального понятия элиты, и если не провести разграничения терминов "властное меньшинство" и "элитное мен ьшинство" (первое — альтиметрическое, второе — меритократическое), то н еизбежно окажутся перепутаны и оба явления". Кто же прав? Ясно, что эклектическое соединение двух концепций оказывает ся нежизнеспособным паллиативом. И уж если бы пришлось выбирать одну из двух приведенных выше концепций, политолог, на наш взгляд, должен был бы п редпочесть альтиметрическую модель. Попытаемся это обосновать. Будем и меть в виду, прежде всего, многозначность термина "элита", и, во-вторых, что с уществуют разные типы элит; причем критерии выделения этих элит могут бы ть различными. При выделении, например, культурной элиты "работает" ценно стной критерий. Иное дело, когда мы вычленяем политическую элиту. Тут мы в ынуждены обращаться к альтиметрическому критерию, ибо если мы будем рук оводствоваться критерием ценностным, элитология может... лишиться своег о предмета! Ибо, что греха таить, реальные власть имущие — это далеко не о бразцы морали, далеко не всегда "лучшие". Так что если в соответствии с эти мологией термина элитой считать лучших, избранных, высокоморальных, то в их состав вряд ли вообще попадут политические деятели, во всяком случае, подавляющее большинство их. Тогда в каком же смысле можно употреблять те рмин в политологии? По-видимому, скорее все же в альтиметрическом, функци ональном. Наконец, мы считаем, что нужно четко различать в структуре политологии п олитическую философию и политическую социологию (наряду с другими поли тологическими дисциплинами, например, политической психологией, полит ической историей и т.д.). Так вот в рамках политической философии, поскольк у она носит нормативный характер, следовало бы предпочесть ценностной, м еритократический критерий, а в рамках политической социологии мы вынуж дены, увы, ориентироваться главным образом на альтиметрический критери й. Подход политического социолога отличается от подхода культуролога. Ку льтурологи обычно применяют термин "элита" к выдающимся деятелям культу ры, к творцам новых культурных норм, иногда он выступает как синоним "арис тократии духа". Для политического социолога элита — та часть общества (м еньшинство его), которая имеет доступ к инструментам власти, которая осо знает общность своих интересов как привилегированной социальной групп ы и защищает их. Поэтому суждения о том, что мы в России много десятилетий XX века жили без элиты, ибо лучшие люди были уничтожены или томились в концл агерях, находились в эмиграции или "внутренней эмиграции" — суждения, ко торые можно часто встретить в литературе последних лет — это суждения н равственные, аксиологические, но не политологические. Раз имел место вла стный процесс, он осуществлялся определенными институтами, определенн ыми людьми, как бы мы их ни называли; именно в этом — функциональном смысл е (а не морализаторском) политолог употребляет этот термин, безотносител ьно к моральным, интеллектуальным и иным качествам элиты. Особо следует сказать о дискуссиях по проблемам элиты в нашей стране. В с оветской научной литературе термин "элита" впервые вводится во второй по ловине 50-х годов. Вводится, т