Язык и понятийно-категориальный аппарат философии политики

Язык и поняти йно-категориальный аппарат философии политики Политическ ие феномены невозможно понять вне системы общения и механизмов политич еской коммуникации, которые в одинаковой степени связаны как со сферой о бщественного сознания, так и с социокультурной и политико-культурной сф ерами, с миром политического в целом в собственном смысле этого слова. В к ачестве важнейших средств коммуникации выступают, естественно, полити ческий язык, политическая символика, понятийно-категориальный аппарат. Язык, по справедливому замечанию канадского исследователя Ф. Дюмона, мож но рассматривать одновременно и как средство, и как среду общения. Когда человек выступает в качестве субъекта речи, он намеревается утвердить с вои собственные цели. В данном случае язык является средством реализаци и намерений. При этом он используется и для того, чтобы с помощью слов поня ть окружающий мир. В данном случае язык превращается в некую среду, в кото рой действует человек, выступает в качестве культурной среды обитания ч еловека. В этом смысле политические феномены невозможно представить се бе без политического языка и политико-культурной среды обитания их субъ ектов, составляющих основополагающую инфраструктуру политической ком муникации. Политическая коммуникация – это взаимодействие разнообразных инфо рмационно-коммуникативных систем, то есть совокупность связей и отноше ний, которые формируются вокруг того или иного устойчивого потока сообщ ений, связанных с решением определенного круга задач. Люди издавна ощущали магическую силу слова. У шумеров бог Энки творил ми р нарицанием вещей и существ. «Как язык поименовал, так да будет право» – гласит один из основополагающих принципов римского права. Со времен без оговорочной веры в созидательную силу слова утекло много воды. Возникли представления, что слова даны людям для сокрытия своих мыслей, что «мысл ь изреченная есть ложь». Для таких суждений имелось немало резонов. Изре ченная мысль облекается в слово и творит свою собственную реальность, от чужденную от породившего ее человека. В политике парадоксальное соединение веры в творящую силу слова с убежд ением в полном нашем господстве над ними проявляется остро, порой трагич ески. Политическое действие начинается словом и держится им. От того, как употребляются те или иные политические понятия, каким смыслом они облек аются, зависит то, во что выльются политические действия. Если разные пол итические субъекты приписывают слову любое значение, то получается общ ение двух глухих. Два понятия о демократии и законности нигде не встретя тся, не соединятся, не породят ничего кроме иллюзий и химер. Если же оба по литических субъекта уважительно относятся к употребляемому слову, пон имают, что это слово созидало в политике на протяжении веков, тогда их уст ремления пересекутся в одном понятии, обогатят его и утвердятся в новых политических свершениях. Встреча политических стремлений и воль осуществляется в понятиях или к онцептах. Понятие – мысль, отражающая в обобщенной форме предметы и явле ния действительности и связи между ними посредством фиксации общих и сп ецифических признаков, в качестве которых выступают свойства предмето в и явлений, отношения между ними. Этот момент подчеркивает и сама внутренняя форма слов. Понять и пон ять обозначает освоение, п ревращение в свое. Так же и кон цепт (con – ceptio, от con – cipio – брать, принимать) связан с идее й соединения, зачатия. Понятия становятся местом соединения смыслов и по рождения новых. Это сложные, живущие своей жизнью явления культуры. Понятия о чем-либо, о каком-либо явлении не возникает раньше, чем появится само это явление. Для политики и других сфер сознательного человеческог о творчества верно и противоположное: никакое политическое, то есть целе направленно созданное и институционно закрепленное образование, не во зникает прежде появления хотя бы смутного представления о нем. Отсюда вы вод: каково понятие о политическом феномене, таков и сам этот феномен, как ов феномен, таково и понятие о нем. Понятие нередко определяют как «синон им “понимания сути дела”, то есть имманентного данному типу явлений зако на их существования». Будучи пониманием сути, концепт представляет собо й способы перехода от явления к сущности и обратно. Как пишет российский ученый М.В. Ильин, в «состав знаково оформленного и только таким образом д ействительно существующего понятия входят интенсионал как “правильное опреде ление понятия, связанное с категорией “сущности” … предмета или явления и компрегенсия как “класс всех непротиворечиво мыслимых предметов, к ко торым данное слово может быть правильно приложимо (независимо от того, с уществуют эти предметы в действительности или нет”, между которыми и эмп ирически осваиваемой реальностью находятся сигнификат как «совокупно сть тех (очевидных и общеизвестных общающимся) признаков предмета или яв ления, которые существенны для его правильного именования» и денотат ка к охватываемый понятием «класс всех реальных (эмпирически освоенных ил и доступных общающимся) предметов». А. Тойнби не без оснований отмечал, что «история языка – это конспект ист ории общества». Политический словарь развивается в связи с исторически ми реальностями и самым тесным образом связан с общенаучным словарем эп охи. Более того, именно используемая терминология и понятия могут помочь определить период, или, по крайней мере, нижние хронологические границы, возникновения той или иной политической доктрины. Если, например, поняти я «полис», «политика», «демократия» возникли в эпоху античности, то таки е понятия, как «суверенитет», «радикализм», вошли в обход в Новое время. Мн огие биологические метафоры, характерные для политической науки XIX – на чала ХХ века, ассоциировались с идеей органического государства. А попул ярные ныне термины «системный анализ», «политический процесс», «модель » связаны с механистической концепцией государства, которая, в свою очер едь, связана с физикой и технологией. Такие термины, как «установки», «пер екрестное давление», «взаимодействие», «правила игры», заимствованы из прикладной социологии, основанной на позитивизме. Понятия «правые», «левые», «консерватизм», «либерализм» и «радикализм» получили хождение в XIX веке. С тех пор их содержание существенно, а в некото рых отношениях радикально изменилось. Ряд важнейших их функций претерп ел инверсию: некогда консервативные идеи приобрели либеральное значен ие и, наоборот, отдельные либеральные идеи – консервативное значение. П оэтому ясно, что без изучения политического языка, истории формирования понятий нет и не может быть политико-философских исследований. Именно из учение языка призвано выявить содержание мифов, иллюзий, стереотипов и в более широком смысле всего комплекса пропорций, играющих определяющую роль в политическом дискурсе. Номенклатура политических понятий стала в науке предметом критическог о анализа и тщательного исторического изучения. Прежде всего, следует уп омянуть об исследованиях научных школ «истории понятий», «истории идей », «концептных перемен», о проектах «Лексикометрия и политические текст ы», «Политические понятия Востока/Запада». Сложилась традиция, рассматр ивающая анализ понятий в качестве методологии, с помощью которой ученый упорядочивает и, если это возможно, совершенствует понятийно-категориа льный аппарат своих исследований. Показательно, что уже для Н. Макиавелли и Т. Гоббса отправной точкой служи ло положение о том, что представления о социальных и политических измене ниях не только находят отражение в сознании, а затем и в языке, но и создаю тся сознанием с помощью языка. В «Рассуждениях о первой декаде Тита Ливи я» Н. Макиавелли, в частности, провозгласил, что все люди в своих оценках с обытий «старого времени» и «нынешнего времени» по тем или иным причинам обладают заведомыми представлениями, определяющими их дальнейшие дейс твия и мировосприятие. Эти представления постоянно меняются в течение в сей человеческой жизни. У Т. Гоббса в «Левиафане» мы также встречаем схож ие положения о необходимости предваряющих знаний о мире при его познани и. Это, согласно Т. Гоббсу, значит, что «мысленная речь, если она направляет ся какой-нибудь целью, есть лишь искание или способность к открытиям». Проблемой для многих дисциплин является неоднозначность и полисемично сть многих слов, понятий и терминов. «Один человек, – писал Т. Гоббс, – называет му дростью то, что другой называет страхом, один называет жестокостью то, чт о другой называет справедливостью, один мотовством то, что другой – вел икодушием, один серьезностью то, что другой – тупостью». Сложность сост оит не только в множестве значений каждого отдельно взятого слова, но и в возможности смешения этих значений, неясности, какое значение в данный м омент подразумевается. В основе распространенной ныне на Западе методологии анализа понятий л ежит постулат о том, что именно понятие определяет строй предложения, а н е наоборот. Из такого подхода вытекает следующий ряд : анатомия, реконстру кция и формулирование понятий. Говоря об анатомии, имеют в виду вычленен ие составляющих элементов данного понятия, то есть его характеристик и с войств. Под реконструкцией понимаются перестановка и расположение эти х элементов в упорядоченном и логически стройном виде. Формулирование п онятий включает в себя выбор определения или определений на четких и ясн ых основаниях. Выявлены несколько моделей развития понятий. Вот какие стадии выделяет российский философ М.В. Ильин. Для зарождающегося концепта типична латентная фаза, когда семантическ ое поле осваивается самыми разнообразными словами, связанными с сущнос тно близкими понятию фундаментальными метафорами или когнитивными схе мами. Понимание, но еще не понятие какого-то явления остается слишком кон кретным. Оно дробится на множество имеющих свое лицо непосредственно оч евидных протопонятий. Так, на ранних стадиях возникновения полит ической власти она воспринималось людьми крайне непосредственно и кон кретно. В результате концептуализированы были отдельные, наиболее конк ретно и непосредственно ощутимые «явления» власти. Это – начало (гречес кое arche, русское – под началом), главенство, порождение, держава, владычест во-обладание, мощь, управление) и т.п. Такие когнитивные схемы воспроизвод ятся с завидным постоянством. Так же возникают и другие фундаментальные понятия. Идея свободы как принадлежности к роду концептуализируется че рез серию метафорических когнитивных схем – роста, детскости, связи с р ядом поколений. К модели рассеянных протопонятий непосредственно примыкает другая – соединение ономасиологической (от смысла к наименованию) фокусировки д исперсных протоконцептов с последующей семасиологической ( от именования к смысл у) дифференциацией различных смысловых пластов и аспектов понятия. Гово ря метафорически, рой неясных, но тяготеющих друг к другу идей относител ьно какого-то аспекта политики постепенно сбивается все плотнее, находя в конце концов одно слово. Подобное развитие понятия характерно, наприме р, для понятия «суверенитет», а также культура-цивилизация. Античность и средневековье осваивали различные и относительно независимые протопонятия воспитанности, вежливости , искусности, светскости, цивильности, галантност и, совершенства и т.п. В эпоху Ренессанса проявляется их все более ощутимо е «стягивание» и во второй половине XVIII века происходит вербализация поня тия: А. Ферг юсон в Британии и В. Мирабо во Франции создают слово цивилизация, а И.Г. Гер дер в Германии окончательно закрепляет за культурой базовое значение ф ункции, результата и сущности развития человечества. Последующее разви тие идет как бы в зеркальном отражении внутри концепта. Дифференцируютс я различные специфические значения культуры/цивилизации. Вскрывается внутренняя многозначность понятия. Третья модель представляет собой зеркальное обращение понятия по одно му или нескольким семантическим параметрам, что связано с историческим и периодами смены парадигм мышления. Школа истории идей выявила множест во примеров подобного обращения в XVIII веке. Так происходит превращение сп ецифических прав (свобод, привилегий) членов отдельных корпораций в унив ерсальные права человека. Точно так же и общество как малая группа непос редственно общающихся индивидов («хорошее общество») становится назва нием общенациональной общности. Не менее характерный пример – превращ ение «старинной либеральности», основанной на принадлежности к числу с вободных, щедрых, просвещенных в «новый либерализм», который самоопреде ляется через атомизацию индивида и противопоставление его обществу. Проблемой является то, как усваивает отечественная культурная традици я политические понятия. В русской версии зачастую происходит утрата «па мяти» об изначальных слоях смыслов понятий, а тем более об их сходных ген отипах, когнитивно-метафорических схемах. М.В. Ильин пишет, что рыхлость и содержательная ненаполненность многих русских версий заимствованных политических понятий открывает две противоположные, но в то же время пар адоксальным образом соединенные перспективы. Первая возможность связана с тем, что смысловая «целина» заимствованно го понятия создает предпосылки для его дерационализации, мифологизаци и, редукции до самоочевидности. В нашей истории многие политические поня тия заимствовались на фоне веры в то, что с ними заимствуются простые сре дства решить если не все, то уж самые жгучие проблемы. Тут можно вспомнить , пишет Ильин, политику, империю, админист рацию, полицию, конституцию, прогресс, революцию, пролетариат . Каждое из этих понятий казалось заимствовавшим их нашим соотечественникам кристально чистым и в известной мере чудодейс твенным. Их противоречивость, многозначность и содержательное богатст во исчезали перед верой в их точность и простоту. В результате иллюзорны е ясность и самоочевидность породили мифы, которые сами не нуждаются в о бъяснении, но зато объясняют все, что угодно. Вторая перспектива заимствования состоит в том, чтобы насытить это поня тие богатым содержанием, критически используя и «просеивая» как достиж ения исходных культур, так и содержательные моменты политической прагм атики. Это требует труда по «расшифровке» или даже по «воссозданию» поня тий, усилий по их содержательному наполнению неочевидностью смысла. Так ая работа как раз и позволяет демифологизировать и рационализировать з аимствуемые понятия, связать их как с политической прагматикой, так и с о течественными духовными традициями. Рассматриваемые проблемы несколько усложняются в том случае, когда заи мствованные концепты наслаиваются на фактически имеющийся автохтонны й русский эквивалент. Так было, например, с империей, наслоившей ся на царство и впоследствии размежевавшейся с ним. В результате к аждое из понятий несколько упростилось, стало беднее, хотя их комплекс, н есомненно, приобрел возможности для более гибкого освоения и концептуа лизирования государственности имперского типа. Еще более сложная и проблематичная ситуация возникает при сопоставлен ии некоторых автохтонных русских понятий, например, свобода, власть, справедливость, государство с европейскими версиями этих понятий, имеющи ми несколько отличные когнитивно-метафорические истоки, семантическую наполненность и историю. Возникает отнюдь не академическая проблема эк вивалентности понятий. Наконец, и с практической, и с научной точек зрения крайне актуальна проб лема адекватности концептов реальности. Весьма актуален, например, вопр ос о том, насколько оправдана концептуализация с помощью ставшего интер национальным концепта демократии (или серии его расходящихся национальных вер сий?) качественно различных феноменов: рационального использования про цедур делегирования и распределения власти, ее функциональной специал изации в западной Европе или прямо противоположного по духу и сути упрощ ения этих процедур, их редукции до простого плебисцитарного волеизъявл ения, узурпации прав и меньшинства, и большинства «всенародно избранным и» в России. Немаловажная проблема, стоящая перед политическим философом, состоит в том, чтобы разобраться и сориентироваться в разнобое, разночтении опред елений различных категорий политологического исследования. Типичный п ример тому – концепт политическая куль тура. По подсчетам специалистов, в настоящ ее время существует несколько десятков ее определений. Или же возьмем по нятие политика. В Оксфордском словаре приводятся четыре его значен ия, два из которых связаны с политикой как с определенным видом деятельн ости, а два – как с объектом изучения и анализа. Здесь политика выступает , по сути дела, одновременно как теория, наука и вид практической деятельности. Сум мируя сказанное, отметим, что для адекватного профессионального изучен ия мира политического, политических феноменов необходимо определить, в ычленить и уточнить языковые формы, категории и понятия философии полит ики. Очевидно, что вопросы, связанные с языком и разработкой понятийно-ка тегориального аппарата, занимают одно из центральных мест в политическ ой философии. Литература 1. Философия власти / По д. ред. В. В. Ильина. М., 1993. 2. Штраус Л. Введение в политическую ф илософию. М., 2000. 3. Философия полит ики / Под ред. В.В. Ильина, А. С. Панарина. М., 1994. 4. Иль ин М. И. Политический дискурс: слова и смысл ы // Полис. 1994. №1. 5. Кап устин Б. Г. Критика политического морализм а.// Вопросы философии, 2001 , №2. 6. Материалы к руглого стола по предмету политической философии // Вопросы философии. 2002 , № 4 .