Нюренбержский процесс

План 1. Коротко об исторической обстан овке в период процесса. 2. Нюрнбергский процесс и современность. 3. Дорога в Нюрнберг. 4. В судебном зале. 5. Червь возвращается к червям. 6. Последняя резиденция гитлеровского п равительства. 7. Доказательства. 8. Исповедь ханжей и лицемеров. 9. Трое оправданы. 10. Последнее заседание трибунала. 11. Исполнение приговора. 12. По материалам процесса. 13. «Помните уроки истории, господа! Не заб ывайте Нюрнберг». Едва успели отгреметь залпы Великой Отечественной войны и угроза фашизма перестала быть реальной для империалистических государ ств, агрессивно настроенные правящие круги США и Англии развязали холод ную войну против СССР, изменив курс политики от сотрудничества к конкуре нции, с целью умалить значение СССР в победе над фашисткой Германией, ост ановить рост его влияния и не допустить демократического преобразован ия в странах, избавившихся от военного ига. Выдающимся событием в истории человечества явилась победа над Германией во второй мировой войне. «Разгром фашизма победоносное завер шение войны стали событием переломного, всемирного исторического знач ения, открывшим перед человечеством новые пути социального прогресса, п ерспективу справедливого и прочного мира на планете. Наша Победа не ушла в прошлое. Это живая Победа, обращенная в настоящее и будущее», - говорил М. С. Горбачев на торжественном заседании в Кремлевском Дворце съездов, пос вященном 40-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне , 8 мая 1985 года. Логическим завершением пути к ней стал Нюрнбергский процесс. Хотя пять с половиной десятилетия и отделяют нас от тех дней, но по-прежнему Суду нар одов над главными нацистскими преступниками уделяются большое внимани е. Историческое значение акции четырех держав, осуществляющих законное возмездие за преступления против человечества и вскрывших причины поя вления фашизма, возрастает в наши дни. Приговором Международного трибунала в Нюрнберге впервые в истории был и осуждены не только нацизм, но и милитаризм. В приговоре указывалось, что «развязывание агрессивной войны является не только преступлением межд ународного характера. Оно является тягчайшим международным преступлен ием». В XVII веке в войнах на европейском континенте погибло 3 млн. человек; в XVIII – 5,2 м лн. человек; в XIX веке – 5,5 млн. В XX веке первая мировая война унесла около 10 млн . человек, а вторая – 50 млн., причем только советский народ потерял 26 млн. сво их сынов и дочерей. Вторая мировая война сопровождалась совершением нац истами массовых злодеяний. Так, в концентрационных лагерях содержалось 18 млн. человек, 11 из которых были уничтожены. Ранее лишь в теоретическом плане ставился вопрос об ответственности за агрессивную войну и сопровождающие ее злодеяния. В XIX веке аргентинский п исатель Х. Альбреди утверждал, что науке международного права принадлеж ит исследовать и законодательные возможности и принципы, способные бол ее эффективно защищать семью народов от преступлений войны. Однако тогд а подобные идеи не могли быть осуществлены. Перед началом второй мировой войны существовала реальная возможность сохранить мир. Это обуславливалось укреплением экономического и оборо нного могущества СССР, его миролюбивой политикой, необходимой для осуще ствления планов пятилеток, ростом национально-освободительного движен ия. С учетом этих факторов Советское государство решительно выступило з а обуздание фашисткой агрессии, отстаивая интересы и безопасность не то лько своего народа, но и всего человечества. Сейчас, спустя более полвека, очевидно, что вторая мировая война могла быть предотвращена совместным и усилиями стран, которым угрожала фашистская агрессия. СССР даже выдвин ула план создания системы коллективной безопасности. Однако в ответ на э то западные страны встали на путь поощрения агрессии, надеясь политикой «умиротворения» направить ее острее против Советского Союза. Задолго до начала агрессии против СССР Гитлер говорил одному из своих пр иближенных Раушнингу: «Мы должны развить технику обезлюживания. Если вы спросите меня, что я понимаю под обезлюживанием, я скажу что имею в виду ус транение целых расовых единиц, и это то, что я намерен осуществить, это, гр убо говоря, моя задача. Природа жестока, поэтому и мы можем быть жестокими … Я имею право устранить миллионы людей низших рас, которые размножаются как черви». Во имя этой каннибальской программы были созданы быстродействующие пр епараты умерщвления людей, как «циклон А» и «циклон Б», сконструированы такие машины смерти, как газенвагены, или «душегубки», агрегаты для дроб ления человеческих костей, аппаратура для производства из них химическ их удобрений, разработаны особые методы выделки для промышленных целей человеческой кожи. Во имя этого же создавались специальные фирмы, которы е проектировали различные типы кремационных печей для лагерей уничтож ения. Форма судебного процесса, проведенного в строгом порядке и соответстви и с общепринятыми процессуальными нормами правосудия, в том числе с пред оставлением обвиняемым защиты, не только давала возможность тщательно и объективно исследовать доказательства виновности конкретных лиц, но и имела громадное значение для разоблачения всех гнусностей фашизма, по рожденного германским монополистическим капиталом. Боязнь справедливого возмездия заставила покончить самоубийством Гит лера, Гиммлера и Геббельса. Эта боязнь привела к самоубийству уже в конце в камере нюрнбергской тюрьмы душителя германских профсоюзов Лея. Однак о большинство наиболее активных соучастников Гитлера не ушло от ответс твенности. Суду предавались: 1. Герман Вильгельм Геринг – рейхсмаршал, главнокомандующий ВВС фашистк ой германии, уполномоченный по четырех летнему плану, ближайший помощни к Гитлера с 1922 года, организатор штурмовых отрядов (СА), один из организатор ов поджога рейхстага и захвата власти фашистами; 2. Рудольф Гесс – заместитель Гитлера по фашисткой партии, министр без по ртфеля, члена тройного совета, член совета министров по обороне империи; 3. Иоахим фон Риббентроп – уполномоченный фашистской партии по вопросам внешней политики, затем посол в Англии и министр иностранных дел; 4. Вильгельм Кейтель – фельдмаршал, начальник штаба верховного главноко мандования Германии (ОКВ); 5. Роберт Лей – один из видных фашистских руководителей, главарь так назы ваемого «трудового фронта»; 6. Эрнст Кальтенбрунер – обергруппенфюрер СС, начальник главного имперс кого управления безопасности (РСХА) и начальник полиции безопасности, бл ижайший помощник Гитлера; 7. Альфред Розенберг – заместитель Гитлера по вопросам «духовной и идео логической» подготовки членов фашистской партии, имперский министр по делам оккупированных восточных территорий; 8. Ганс Франк – рейхслейтер фашисткой партии по правовым вопросам и през идент германской академии права, затем имперский министр юстиции, генер ал-губернатор Польши; 9. Вильгельм Фрик – имперский министр внутренних дел, протектор Богемии и Моравии; 10. Юлиус Штрейхер – один из организаторов фашисткой партии, гаулейтер Фр анконии (1925 – 1940 г.г.), организатор еврейских погромов в Нюрнберге, издатель ежедневной антисемитской газеты «Дер Штюрмер», «идеолог» антисемитизм а; 11. Вальтер Функ – заместитель имперского министра пропаганды, затем имп ерский министр экономики, президент рейхсбанка и генеральный уполномо ченный по военной экономике, член совета министров по обороне империи и член центрального комитета по планированию; 12. Яльмар Шахт – основной советник Гитлера по вопросам экономики и финан сам; 13. Густав Крупп фон Болен унд Гальбах – крупнейший промышленный магнат, д иректор и совладелец заводов Круппа, организатор перевооружения герма нской армии; 14. Карл Дениц – гросс-адмирал, командующий подводным флотом, затем главно командующий военно-морскими силами Германии и приемник Гитлера на пост у главы государства; 15. Эрих Редер – гросс-адмирал, бывший главнокомандующий военно-морскими силами Германии (1935 – 194 г.г.) адмирал-инспектор военно-морского флота; 16. Бальдур фон Ширах – организатор и руководитель гитлеровской молодеж ной организации «Гитлерюгенд», гаулейтер фашистской партии и имперски й наместник в Вене; 17. Фриц Заукель – обергруппенфюрер СС, генеральный уполномоченный по ис пользованию рабочий силы; 18. Альфред Йодль – генерал полковник, начальник штаба оперативного руко водства верховного командования вооруженных сил; 19. Франц фон Папен – крупнейший международный шпион и диверсант, руковод итель немецкого шпионажа в США еще в период первой мировой войны, один из организаторов захвата власти гитлеровцами, был посланником в Вене и пос лам в Турции; 20. Артур Зейсс-Инкварт – видный руководитель фашистской партии, имперск ий наместник Австрии, заместитель генерал-губернатора Польши, имперски й уполномоченный по делам оккупированным Нидерландам; 21. Альберт Шпеер – близкий друг Гитлера, имперский министр вооружений и б оеприпасов, один из руководителей центрального комитета по планирован ию; 22. Константин фон Нейрат – имперский министр без портфеля, председатель тайного совета министров и член имперского совета обороны, протектор Бо гемии и Моравии; 23. Ганс Фриче – ближайший сотрудник Геббельса, начальник отдела внутрен ней прессы министерства пропаганды, затем руководитель отдела радиове щания; 24. Мартин Борман – руководитель партийной канцелярии, секретарь и ближа йший советник Гитлера. Кроме того учредившие Международный трибунал передали на его рассмотр ение дела о преступных организациях: «охранных отделах» нацистской пар тии (СС), тайной полиции-гестапо (включая так называемую «службу безопасн ости»), руководящем составе нацисткой партии, штурмовых отрядах (СА), импе рском кабинете, генеральном штабе и верховном командовании германских вооруженных сил. Рассмотрение этих дел показало действие сложного и все объемлющего механизма, который использовался нацистами для осуществле ния их злодейских планов. День окончания II-ой мировой войны от дня начала заседаний Международног о трибунала отделяло немногим более шести месяцев. За это время были раз работаны Устав и правила процедуры Международного суда, собраны и систе матизированы основные доказательства обвинения, составлено обвинител ьное заключение, налажена и скоординирована деятельность довольно гро моздкого аппарата, представившего четыре союзных державы. Несмотря на относительную непродолжительность следствия, объем доказа тельств, представленных обвинением, оказался весьма велик. Трибунал рас смотрел более 3 тысяч подлинных документов, допросил около 200 свидетелей, включая маршала Паулюса. Этот драматический эпизод сохранился в памяти всех присутствующих на процессе. Все находившиеся на скамье подсудимых считали его погибшим в Сталинградском сражении, каково же им было увидет ь его, да еще дающим показания против них. Несколько сот свидетелей были д опрошены по поручению трибунала специальной комиссией, а так же было при нято 300 тысяч письменных показаний. Значительную часть доказательств составляли подлинные документы, захваченные союзными а рмиями в германских армейских штабах, в правительственных зданиях и дру гих местах. Некоторые из этих документов были обнаружены в соляных копия х, в подземных тайниках, за лажными стенами. Что же представлял собой зал суда? Первое, что бросается в глаза, - отсутст вие дневного света: окна наглухо зашторены. Зал отделан темно-зеленым мр амором. На стенах барельефы – символы правосудия… Судьи и все присутств ующие внимательно слушают прокуроров, свидетелей, подсудимых и их защит ников. Каждые 25 минут сменяются стенографистки. Кропотливо трудятся фот ографы и кинооператоры многих стран мира. Съемки производятся через спе циально проделанные в стенах застекленные отверстия. На возвышении – длинный стол для судей. За ним слева направо разместили сь генерал-майор юстиции И.Т. Никитченко, подполковник юстиции А.Ф. Волочк ов, англичане лорд Биркетт и лорд Лоренс, американцы Биддл и Паркет, франц узы Донедье де Вабр и Роберт Фалько. Ниже судебного стола параллельно ем у расположился секретариат. Еще ниже стенографистки. Справа большие столы сотрудников прокуратуры четырех держав. Позади об винителей – места для представителей прессы. Слева от выхода – скамья подсудимых. Перед каждым заседанием их доставляют по одному под усиленн ым контролем. Скамью подсудимых окружают солдаты американской военной полиции. Впереди нее на специально отведенных местах – одетые в мантии адвокаты. На втором этаже зала – балкон для гостей… В этой обстановке предстояло работать без малого год. Судебный процесс н ачался 20 ноября 1945 года и закончился 1 октября 1946 года. Трибунал провел 403 суде бных заседания… В первый же день процесса в кратком вступительном слове о правовых основ ах деятельности Международного военного трибунала председательствую щий заявил: - Процесс, который должен теперь начаться, единственный в своем роде в ист ории мировой юстиции, и он имеет величайшее общественное значение для ми ллионов людей на всем земном шаре. По этой причине на тех, кто принимает в нем какое-либо участие, лежит огромная ответственность, и они должны чес тно и добросовестно выполнять свои обязанности без какого-либо попусти тельства, сообразно со священными принципами закона и справедливости. Нацистские главари пытаются держаться не принужденно. Они переговарив аются между собой, пишут записки адвокатам, делают довольно пространные записи для себя. Особенно усердствует Риббентроп. Он буквально завалил з ащитника своими «инструкциями» и, пожалуй, с самого начала процесса прям о в зале суда стал сочинять свои «мемуары». Казалось бы, зачем? Ни один еще из буржуазных деятелей не получал возможности столь обстоятельно пове дать миру о своей жизни и о своих делах, как это довелось в Нюрнберге бывши м членам правительства гитлеровской Германии. Стенографический отчет процесса явился уникальным собранием правдивых биографий нацистских п олитиков. Но это противоречило их желаниям и их намерениям. Нет, не такие « мемуары» хотелось им оставить для истории. И каждый старался по-своему. О дни сами взялись за перо, другие использовали перо многочисленных агент ов буржуазной прессы. С первых дней процесса с подсудимыми часто беседовал молодой американс кий офицер Службы внутренней безопасности, судебный психиатр доктор Дж ильберт. Ему завидовали журналисты всего мира. Как все они, Джильберт мог слушать и наблюдать происходящее в зале суда. Как никто из них, он имел воз можность без всяких ограничений в любое время общаться с подсудимыми и в зале суда, и в камере, и публично, и наедине. Журналисты буквально охотили сь за ним, надеясь выудить что-нибудь сенсационное для прессы. Его книга « Нюрнбергский дневник» была издана во многих странах. По-своему это очень любопытный документ, особенно для участников процесса. Джильберт допол няет общую картину увиденного в Нюрнберге рядом ярких деталей, о которых подсудимые поведали ему в частных беседах. Это как бы ежедневный коммен тарий самих подсудимых ко всем сколько-нибудь значительным событиям пр оцесса, в какой-то степени объясняющий их собственное поведение в суде. Своеобразный колорит вносили своим появлением во Дворце юстиции пленн ые эсэсовцы. Их использовали для всякого рода подсобных работ: перетаски вания мебели, уборки помещений. Этих эсэсовцев каждое утро привозили в к рытой машине. Потом они исчезли. Это совпало с появлением в коридорах Дво рца юстиции дзотов, в которых постоянно дежурили американские солдаты, в ооруженные пулеметами и автоматами. Были установлены зенитные посты на крыше, и вся американская охрана приведена в боевую готовность. Оказывае тся, пленные эсэсовцы будто бы разбежались из лагеря, захватили оружие и идут на Нюрнберг. Относительно целей этого похода циркулировали различ ные слухи. Одни утверждали, что эсэсовцы решили силой освободить нацистс ких главарей, другие доказывали, что они собираются линчевать их за прои грыш войны. Вскоре, однако, выяснилось, что эти слухи сильно преувеличены. Дзоты были убраны. Но корреспонденты газет ликовали: им представилась во зможность сообщить в свои газеты, журналы и агентства еще одну сенсацию из Нюрнберга. Шли последние месяцы войны. Геббельс и Фриче все еще надрывно кричали в м икрофоны, что Германия полна сил и недалек тот час, когда по приказу фюрер а на чашу весов будет брошено новое секретное оружие, которое быстро реш ит исход войны «фатерланда». Но и сами они, и, уж конечно, Генрих Гиммлер к т ому времени ясно поняли, что карта «третьей империи» бита, что гитлеровс кий режим накануне жесточайшего поражения. Главный имперский каратель все чаще стал задумываться о собственной су дьбе. Он всегда слыл реалистом, а тут вдруг утратил чувство реального, соч тя себя подходящей фигурой для переговоров с союзниками. Нет, слишком мн ого крови было на нем, слишком широкой известностью пользовалось имя пал ача и инквизитора, главаря СС, организатора и повелителя лагерей уничтож ения и газовых камер, чтобы даже на Западе его рассматривали как «высоку ю договаривающуюся сторону». Однако Гиммлер упорно пытался игнорировать это. В течение нескольких ме сяцев, предшествующих краху, он неоднократно встречается со шведским гр афом Бернадотом, усматривая в нем подходящего посредника для установле ния контактов с западными державами. Предлог: переговоры о судьбе датски х и норвежских военнопленных. «Когда Гиммлер внезапно предстал передо мною в роговых очках, в зеленом мундире эсэсовца, без всякой декорации, - вспоминал позднее Бернадот, - то он сразу произвел впечатление какого-то незначительного чиновника. Есл и бы я встретил его на улице, то определенно не обратил на него никакого вн имания…» Между тем перед Бернадотом стоял человек, которого боялась и люто ненави дела вся оккупированная Европа. Гиммлера уже давно не волновали военноп ленные. Сегодня его волновала лишь собственная судьба. Несмотря на то, чт о участь гитлеровской империи уже предрешена, он еще чувствовал в своих руках власть и пытался через Бернадота установить связь с Эйзенхауэром, предложить американскому генералу капитуляцию гитлеровских войск, что бы продолжить борьбу на востоке. В поисках спасения главный исполнитель чудовищного плана поголовного уничтожения народов мечется из стороны в сторону и в последние дни войны склоняет голову даже перед Хиллом Сторчем, стокгольмским представител ем Всемирного еврейского конгресса. К тому времени было уничтожено 6 мил лионов евреев. В лагерях их осталось совсем немного. И вот тут-то убийца ре шил воплотиться в ангела-хранителя. Гиммлер сознает, что если об этих планах узнает Гитлер, то «обожаемый фюр ер» даже в последние часы собственной жизни позаботиться о голове «желе зного Генриха». И Гиммлер старается упрятать концы в воду. Вместе с эсэсо вцем Шеллебергом он планирует путь. Гиммлер сообщает Шеллинбергу об усилившейся болезни Гитлера. Обсуждаю тся наиболее подходящие методы устранения Гитлера. Заодно обсуждается, что должен сделать Гиммлер как только займет место Гитлера. Но Советская Армия путает Гиммлеру все карты. Каждый ее новый удар, кажды й километр, приближающий ее к сердцу Берлина, делает намеченные планы вс е более эфемерными. И все-таки он опять встречается с Бернадотом, снова пр осит графа устроить встречу с Эйзенхауэром. Гиммлер настолько уверен в в озможности такой встречи, что тут же, можно сказать, параллельно обсужда ет с Шелленбергом, как ему держаться с американским главнокомандующим. Главарь СС умел пускать пыль в глаза, ловчит, заметать следы. Однако, как о н ни старался, Гитлер узнал о его переговорах с Бернадотом. Появись Гиммл ер в то время в имперской канцелярии, его голова покатилась бы с плеч. Но р ейхсфюрер СС предпочитал держаться подальше от гитлеровской норы. Он ку рсировал между Любеком и Фленсбургом, все еще надеясь стать главой госуд арства, хотя Гитлер уже заклеймил его в своем «завещании» как предателя. 30 апреля Дениц получил шифрованную радиограмму следующего содержания: « Раскрыт новый заговор. По радиосообщениям противника Гиммлер через Шве цию добивается капитуляции. Фюрер рассчитывает, что в отношении всех заг оворщиков Вы будите действовать молниеносно и с несгибаемой твердость ю. Борман». Дениц был несколько смущен такой радиограммой. Что значило действовать «молниеносно и с несгибаемой твердостью» против Гиммера, который все ещ е располагал полицейскими силами и организациями эсэсовцев? Адмирал ве жливо попросил Гиммлера встретится с ним. Как вспоминает Дениц, рейсхфюрер принял его не сразу. По-видимому, он уже ч увствовал себя в положении главы правительства. Адмирал спросил, соответствует ли действительности сообщение о том, что Гиммлер пытался через Бернадота связаться с союзниками. Ответ последов ал отрицательный, и оба собеседника расстались мирно. На исходе того же дня Дениц получил новую радиограмму: «Вместо рейхсмарш ала Геинга фюрер назначает отныне Вас господин гросс-адмирал, своим прее мником. Письменное полномочие выслано. С настоящего момента Вам надлежи т принимать все меры, которые окажутся необходимыми в новой обстановке. Борман». Теперь ухе Дениц пригласил к себе Гиммлера. Не зная еще, как последний отр еагирует на решение Гитлера, адмирал принял необходимые меры предостор ожности вплоть до установки тайных орудий. Свидание состоялось в атмосфере общего недоверия и подозрительности. Б еседа велась без свидетелей, но сам Дениц так записал о ней: «Мы встретили сь с Гиммлером с глазу на глаз в моей комнате. На всякий случай я положил с вой браунинг на письменный стол, с тем, чтобы в любой момент им воспользов аться. Спрятал пистолет под бумаги. Затем дал Гиммлеру телеграмму, чтобы он почел ее. Он побледнел и углубился в размышления». Имперский палач, как видно, только в этот миг почувствовал, что положение его становится совсем безнадежным. Гиммлер встает, поздравляет Деница и говорит: «Разрешите мне быть вторым лицом в государстве». Новый фюрер решительно отвергает это предложение. С этих пор Гиммлеру хо телось только одного: чтобы люди о нем забыли. Однако его усиленно ищут ко нтрразведывательные органы союзных стран. Рейхсфюрер сбрил усы, на левый глаз одел черную повязку, в кармане у него у достоверение тайной полевой полиции на имя Генриха Хицингера. Бывший ре йхсфюрер предъявляет свое удостоверение патрулю: новенький, безупречн о подготовленный документ, какого никто не имел. Это стало началом конца Гиммлера. Патрульные задержали господина с подозрительным удостоверен ием. Задержанный передается английским властям. Пока он все еще остается лиш ь подозрительным лицом. Гиммлер понимает, что долго ему не продержаться в роли Хицингера. Он принимает отчаянное решение и требует чтобы его дос тавили к коменданту лагеря. Вот он один на один с комендантом. Он снимает черную повязку, надевает очк и и четко глуховатым голосам представляется: - Генрих Гиммлер. Капитан Сильвестр ошеломлен, но быстро овладевает собой: - Отлично. Чего же вы хотите? Гиммлер доволен впечатлением, которое произвело его признание. В нем опя ть теплица надежда: - Я хотел бы поговорить с фельдмаршалом Монтгомери. Комендант обещает сообщить кому следует, однако вскоре рейхсфюрер СС уб еждается в том, что никто не собирается вести с ним «переговоры», его ожид ает лишь следователь. При обыске в кармане куртки Гиммлера находят ампулу с цианистым калием. Офицеров разведки это успокаивает. Они считают принятые ими меры достат очными для предотвращения попытки самоубийства. Гиммлера направляют в камеру. Прибывший из штаба Монтгомери полковник Мэрфи требует осмотрет ь рот арестованного. Гиммлера доставляют для повторного обыска. Предлаг ают открыть рот. Но рейхсфюрер СС быстро сдавливает челюсти: что-то явно х рустнуло, и Гиммлер упал, словно пораженный молнией. Вторая ампула была м астерски вмонтирована позади зубов. Неизвестный солдат, бросив последн юю лопату земли на могилу первого палача «третей империи», удовлетворен но сказал: - Пусть червь возвращается к червям. В зале суда бывшее германское правительство размещалось на двух скамья х. Принцип размещения, в общем соответствовал положению, который каждый занимал в нацистской иерархии. На первом месте в первом ряду – Герман Ви льгельм Геринг. Здесь его называют подсудимый №1, и он старается держатьс я соответственно: беседует с другими подсудимыми, все время позирует, пр ивлекает внимание фотокорреспондентов. В первые дни процесса его явно з адевали нелестные эпитеты прокуроров. Геринг часто вскакивал, требуя сл ова, однако ему сумели внушить, что он здесь не рейхсмаршал, а лишь подсуди мый. Одним из первых актов фашистского режима было образование имперского м инистерства авиации. Возглавил его Геринг, произведенный из капитанов в генералы, а затем в рецхсмаршалы. Такой человек, как Редер, всю жизнь продв игавшийся по лестнице военной иерархии со ступеньки на ступеньку, не мог равнодушно отнестись к этому и считал Геринга выскочкой. И не безоснова тельно: когда летом 1940 года морские летчики добились успехов в блокирован ии Британских островов, Геринг усмотрел в этом удар по личному престижу и запретил военно-морской авиации ставить мины в прибрежных водах и сбра сывать торпеды на вражеские конвои, а заодно парализовал попытку изгото вления более совершенных авиаторпед. Сообщив следствию конкретные фак ты, Редер заключает, что только их одних достаточно для привлечения бывш его главнокомандующего ВВС к суду, «так как он по причинам престижного п орядка вредил делу ведения морской войны». Геринг сидит рядом с Р. Гессом и часто обращается к нему. Беседы эти носят характер монолога со стороны Геринга. В нацистском государстве Гесс был заместителем Гитлера по руководству национал-социалистической партией. До 1941 года – это один из наиболее мог ущественных нацистских лидеров. От него исходили все важнейшие директи вы всем партийным организациям. По версии гитлеровцев, Гесса должны были признать душевно больным, но ко миссия на основе тщательного осмотра пришла к заключению, что Гесс не яв ляется душевнобольным. Полную же ясность в вопросе о полноценности неож иданно внес… сам Гесс. Когда закончили рассматривать судебно-психиатри ческие заключения, он медленно встал со своего места, выждал, когда ему по ставят микрофон, и объявил: - С этого момента моя память находится в распоряжении суда. Основания, кот орые имелись для того, чтобы стимулировать потерю памяти, были чисто так тического порядка. Вообще, действительно, моя способность сосредоточит ься была несколько нарушена, однако моя способность следить за ведением дела, защищать себя, ставить вопросы свидетелям и самому отвечать, на зад аваемые мне вопросы не утрачена, и мое состояние не может отразиться на в сех этих перечисленных явлениях… На минуту в зале воцарилась полная тишина. Но едва Гесс сел, моментально р аспахнулись двери и несколько ретивых журналистов сломя голову бросил ись к телефонам. Судьба была благосклонна к Гессу: четырех летнее пребывание в Англии спа сло ему жизнь. Суд, видимо, учел что, находясь вне Германии, Гесс не мог прин имать участие в тягчайших преступлениях, совершенных за эти годы. Однако , бесспорно, прав был советский судья, что и за все содеянное до вылета в Ан глию Гесс трижды заслужил смертную казнь. Соседом Гесса слева является И . фон Риббентроп. У него поза страдальца. В действительности же всем ясно, что это перепуганный человек, готовый на все лишь бы спасти свою жизнь. По сравнению с ним, сидящий рядом В. Кейтель выглядит просто браво, хотя и у н его на лице нет признаков оптимизма. Он чем-то напоминает эмблему гитлер овского орла. На скамье подсудимых Кейтель появляется с неизменной папк ой, наполненной бумагами, которые изучает во время заседаний. Последний раз Кейтель был в полном параде 8 мая 1945 года. Тогда он и написал а кт о капитуляции Германии. И как только на бумаге появилась его подпись, э нергично и повелительно прозвучали слова: - Германская делегация может удалиться. И он удалился… в Нюрнберг. А вот Эрнст Кальтенбрунер, заместитель Гитлера. Из его кабинета шли дире ктивы об уничтожении миллионов людей в подопечных ему лагерях смерти. Он смотрит в зал суда ненавидящим взглядом убийцы, пойманного с поличным н а месте преступления. И этот человек когда-то был юристом, членом корпора ции, требовавшей уважения к закону и его постоянного соблюдения! Это был, пожалуй, самый «трудный» подсудимый. Уличенный сотнями лично им подписа нных документов, не говоря о свидетелях, Кальтенбрунер, мобилизовав свой адвокатский опыт, делал все чтобы запутать ясные вопросы. Сосед Кальтенбрунера А. Розенберг. Конец войны застал его Фленебурге, гд е обосновалось последнее правительство «третей империи». С горя напивш ись, он каким-то образом вывихнул себе ногу и оказался в госпитале, откуда попал в Нюрнберг. Дальше сидит Ганс Франк – «суперюрист» нацистской партии. Он был адвока том Гитлера после провала путча 1923 года на судебном процессе в Мюнхене и з атем неотступно следовал за фюрером. Но, оказавшись на скамье подсудимых , одним из первых встал в позу разоблачения Гитлера, нацизма и своих колле г. Он буквально рыдал, слушая показания свидетелей и смотря документальн ые фильмы о фашистских зверствах. Бок о бок с Франком – Вильгельм Фрик. Под его руководством разрабатывал ись варварские законы, послужившие «юридической» базой для преследова ния и уничтожения целых народов. За Фриком сидел главный «теоретик» антисемитизма Юлиус Штрейхер, - пожал уй, самая омерзительная личность среди подсудимых. Он немало преуспел в отравлении сознания немецкого народа. Оказавшийся рядом со Штрейхером Вальтер Функ ужасно возмущался своим в ынужденным соседством с «этим выродком», «злобствующим юдофобом». Бывш ий министр экономики и президент имперского банка не хотел иметь «ничег о общего с преступным фанатиком». А Штрейхер сардонически улыбался, когд а обвинители начали потрошить «пуритана» Функа, напомнив ему, что в сейф ах рейхсбанка хранились золотые кольца и зубные коронки, снятые с жертв Освенцима и Майданека. А вот Яльмар Шахт, представитель германского монополистического капит ала, без которого не было бы ни Гитлера, ни Гринга, ни Гесса, ни Розенберга, н и Функа, ни Штейхера. Но вместе с другими крупными банкирами, щедро финанс ируя нацистскую партию, помог Гитлеру стать рейхсканцлером и развязать II -ую мировую войну. Не менее красочен второй ряд скамьи подсудимых. 20 дней пробыл Дениц в роли «главы государства». Развязка наступила 22 мая 1945 года. Ему позвонили и предложили явиться в межсоюзную комиссию вместе с Йодлем и Фридебургом. Когда адъютант доложил ему об этом вызове, новый «ф юрер» встал, прошелся по кабинету и распорядился после нескольких секун д молчания: - Приготовьте нужные вещи, день нашего ареста наступил. Не избежал возмездия и другой гросс-адмирал Редер. Рядом с гросс-адмиралу отведено место Бальдуру фон Шираху, руководителю «Гитлерюгенда». Этот человек много работал над тем, как лучше отравить с ознание германской молодежи, сделав из нее послушное орудие нацистског о режима. Далее Фриц Заукель – самый свирепый работорговец. Он являлся генеральн ым уполномоченным по набору рабочей силы, загнал миллионы людей на катор гу и сделал все, чтобы многие вырабатывались там до конца. За Заукелем – Йодль, начальник штаба оперативного руководства ОКВ. Дале е Франц фон Папен, бывший рейхсканцлер, открывший в 1932 году Гитлеру дорогу к власти. По соседству с Папеном – Артур Зейсс-Инкварт. Во время войны, будучи гаул ейтером, он топил в крови польский и голландский народы. Ему вспомнили вс е, в том числе и роль организатора пятой колонны в Австрии. А вот и Шпеер. По мере того как обнажалось его лицо, тот все больше и больше терял самообладание. Он стал бормотать что-то в том смысле, что «охотнее о стался бы архитектором, чем министром вооружений». Но обвинитель не инте ресовался его архитекторской работой и предъявлял суду одно за другим н еопровержимые доказательства преступной деятельности Шпеера в качест ве министра вооружений: обвинитель оглашает подписанный Шпеером прика з о том, чтоб СС и полиция «спокойно принимали суровые меры и отправляли л одырей в концлагеря». Затем предъявляется новый документ – показания р абочих танковых заводов о каких-то ящиках. Подсудимый спешит объяснить, что это шкафы для спецодежды. Но обвинитель обращается к показаниям свид етелей: «я, ниже подписавшийся Дамм, лично видел, как трое русских рабочих были заперты в ящик, причем двое из них в одно отделение… Двое русских дол жны были всю ночь под Новый год находиться в этом ящике, в то время как на н их выливали ледяную воду». В заключительной речи обвинитель заявил: - Когда фашистские летчики бомбардировали мирные города и села, убивая ж енщин, стариков и детей, когда немецкие артиллеристы обстреливали из тяж елых орудий Ленинград, когда гитлеровские пираты топили госпитальные с уда, когда ФАУ разрушали города Англии – это было результат деятельност и Шпеера… и еще двое – Нейрат и Фриче. Первый до Реббентропа был министром иностра нных дел. Он помогал Гитлеру делать начальные шаги агрессивной политики , потом, поднаторев в нацистской идеологии, Нейрат занял пост рейхспроте ктора Чехии и Моравии. Ганс Фриче – заместитель Геббельса, возглавлявший радиопропаганду и в се время старавшийся возбудить в немецком народе ненависть к другим нар одам. Система доказательств, использованных на процессе, таила в себе не мало сюрпризов для подсудимых. Помощник главного советского обвинителя Л.Л. С мирнов предъявил показания Зигмунда Мазура, препаратора анатомическог о университета в Данциге (Гданьске). Этот свидетель показывает, как из чел овеческого жира нацисты производили мыло. Одновременно суду предъявля ется рецептура, утвержденная соответствующими инстанциями. Но внимани е подсудимых приковано к предмету стоящему на столе и накрытому материе й. Сдернув белое покрывало, прокурор предъявил суду «кюветы», формы, в кот орые вливалось еще жидкое мыло. А вот и само мыло, по виду обыкновенное, но оно получено ценой человеческих жизней. Затем в руках обвинителя появля ется нечто вроде куска кожи. Да, это не выделанная кожа, содранная со спины человека. Когда Л. Смирнов произнес эти слова, по залу прошел приглушенны й стон. Многие передернулись, будто ощутили прикосновение палача к своем у телу. У стены на столах тоже стоят какие-то предметы, прикрытые простынями. По у казанию простыни убирают, и перед глазами присутствующих появляются ку ски выделанной человеческой кожи. На каждом из них следы красивой татуир овки: татуированных людей убивали, а из их кожи делали абажуры и различну ю галантерею. Тут же под стеклянным колпаком – высушенная человеческая голова, она стояла как сувенир на письменном столе начальника Освенцима . Нацисты сами вели учет своим преступлениям: в концлагерях велись гросс бухи, где в алфавитном порядке отмечалось «прибытие» и «убытие». Обвинит ель предъявляет одну такую книгу. Она настолько массивна, что он с трудом передает ее на судейский стол. Много сюрпризов для подсудимых заключал в себя и сосредоточенный в Нюрн берге фотофонд. Гитлеровцы любили позировать перед фото- и кинокамерами , не подозревая, что, в конечном счете, это обернется против них же. Кальтен брунер, например, не отрицает, что когда-либо бывал в лагере Маутхаузен и п рисутствовал при загрузке печей трупами. У свидетельского пульта Франсуа Буа, вызволенный из Маутхаузена. Будучи фотографом, он использовался администрацией лагеря в отделе по установ лению личности заключенных. Это позволило Буа положить на стол пачку фот ографий о Маутхаузене, либо сделанных им самим, либо переданных эсэсовца ми для проявления и отпечатывания в виде негативов. На одной из них изобр ажен так называемый «маскарад». Буа поясняет: - Он устроен «в честь» одного сбежавшего австрийца. Беглец, работая столя ром в лагерном гараже, смастерил такой ящик, в котором можно было спрятат ь человека, и в этой таре с помощью товарищей вырвался из лагеря. Но его по ймали, приговорили к казни и повели на виселицу перед строем из 10 тысяч за ключенных под музыку оркестра цыган. 29 ноября 1945 года подсудимые, доставленные в судебный зал, обратили внимани е, что на одной из стен установлен белый экран. Предстояла демонстрация с ерии документальных фильмов. На экране фильм «Концентрационные лагеря». Гестаповская кинохроника н е предназначалась, конечно, для широкой публикации. Кадры Освенцима леде нят кровь. Нескончаемой вереницей проходят перед зрителями десятки тыс яч, ожидающих смерти. Их избивают, травят собаками, а в конце их страдальче ского пути – знаменитые печи-крематории. Перед входом в крематорий – г оры обуви, детские вещи. Далее целый склад тюков, на которых надписи: «Воло с мужской», «Волос женский». И опять горы обуви, трупов и … оркестр, состав ленный из лучших музыкантов Европы. Он исполняет «танго смерти», заглуша я стоны умирающих. Потом уничтожили и самих оркестрантов, чьи стоны не за глушал никто. Освенцимские кадры сменяются кадрами из Бухенвальда. Снов а всепожирающие печи и абажур из татуированной кожи. Когда на экране поя вляются тюки волос и диктор объявляет, что это «сырье» использовалось дл я изготовления каких-то специальных чулок для команд подводных лодок, Де ниц отворачивается и что-то шепчет Редеру. А вот и Дахау. 17 тысяч мертвецов… Функ безудержно плачет, Франк кусает ног ти. На экране появляется Иосиф Крамер – палач Бельзенского концлагеря. В яму сбрасываются человеческие тела. Франк совсем теряет самообладани е. Он кричит задыхающимся голосом: - Грязная свинья! По окончании этого фильма тюремный психиатр, доктор Джильберт, услышал р еплику Штрейхера: - Может быть в последние дни нечто подобное действительно происходило. Ему отвечает Фриче: - Миллионы в последние дни? Нет!.. Вечером Джильберт направился в камеры. Зашел к Фриче. Тот глядел на него о тсутствующим взглядом и еле-еле выговаривал: - Никто на земле и на небе не сумеет снять этого позора с моей страны. Ни в гр ядущих поколениях, ни в течение столетий. Но пройдет всего 6 лет, и он напишет книгу, в которой будет все отрицать… От Фриче Джильберт отправился к Франку. Едва доктор заговорил о просмотр енном фильме, Франк заплакал и запричитал: - Подумать только что мы жили как короли и верили в этого зверя!.. Не позволь те никому убеждать вас в том, что мы ни чего не знали. Все знали, все понимал и что-то ужасное в нашей системе… Вы еще слишком хорошо обращаетесь с нам и. Ваши военнопленные и наш собственный народ умирали от голода в концла герях… Бог мой, спаси наши души!… Да, доктор, то что я говорю вам истинная пр авда. Этого суда хотел сам господь. Франк видел Треблинку, Майданек и Освенцим не только на экране. Он самоли чно наносил туда визиты. И тогда не плакал, не ударялся в истерику. А вот те перь, увидев документальный фильм и явственно почувствовав прикоснове ние веревке к своей шее, вдруг разрыдался. На чем? Конечно же только над св оей судьбой. …Джильберт у Папена. Доктор интересуется, почем он, открывший Гитлеру до рогу к власти, демонстративно отвернулся от экрана? Ответ предельно лако ничен: - Я не хотел видеть позор Германии. Шахт жалуется Джильберту: - Неслыханно, что меня заставляют сидеть рядом с этими преступниками на о дной скамье! Но ошибка, может быть, состояла в том, что Шахта посадили далеко от Геринга . Камера Заукеля. Он дрожит всем телом и уверяет Джильберта: - Я бы задушил себя собственными руками, если бы творил хоть малейшее из то го, что нам показали. Это позор! Это позор для нас, наших детей, наших внуков! Кейтеля Джильберт застает за едой. Он не вступает в разговор до тех пор, по ка доктор сам не заговаривает относительно фильма. Фельдмаршал германс кой армии проронил лишь несколько слов: - Это ужасно! Когда я смотрю подобные вещи, стыжусь, что я немец. Геринг ушел от обсуждения этой темы. Фриче оказался словоохотливее: - Да, доктор, это была последняя капля. Я смотрел на экран, и у меня было чувс тво все возрастающей кучи грязи, в которую я погружаюсь и постепенно зад ыхаюсь. Джильберт заметил Фриче, что Геринг гораздо спокойнее и, как видно проще относится ко всему этому. Тогда Фриче начал проклинать Геринга, этого «т олстокожего носорога, который позорит немецкий народ». Но суть не в том, что и следы, и причитания, и высокопарные восклицания под судимых – сплошное лицемерие, а в том, что никто из державших ответ перед Международным трибуналом, даже в неофициальных беседах с доктором Джил ьбертом не решился отрицать содеянных нацистами преступлений, а лишь ст ремился выгородить себя, представить сторонним наблюдателем. Маховой вал правосудия делал последние обороты. Многомесячный судебны й процесс шел к концу. Прежде чем удалиться в совещательную комнату, суд д олжен заслушать последние слова подсудимых. Все в Нюрнберге с нетерпени ем ждали этого. И сами подсудимые понимали, Что это слово будет для них пос ледним. И что же? Изменили ли они своей тактике? Отнюдь нет. Подсудимые лга ли, изворачивались, громоздили одну ложь на другую, и, чем больше они врали , тем больше зал суда заполнялся смрадом крематориев. Немецкий народ, мно го лет считавший этих людей своими вождями и шедший по пути, проложенном у ими, был жестоко наказан, ибо путь тот вел его к катастрофе, к позору. Впро чем, и «вожди» в своем последнем слове не забыли о народе. После того как о ни обрушили на него чудовищные страдания и лишения, им вдруг пригрезилос ь, что он нуждается в их заступничестве перед Международным трибуналом. Геринг стал первым разглагольствовать о судьбе «простых немцев» и убеж дать суд в том, что здесь судят его и других «государственных деятелей» Г ермании, но «нельзя карать немецкий народ». С ложным пафосом нацист №2 вос кликнул: - Немецкий народ не виновен! Точно так же вел себя и фон Ширах. Этот растлитель германской молодежи ре шил выступить в качестве ее защитника. В своем последнем слове он просил суд «не обвинять германскую молодежь» и устранить «искаженное о ней пре дставление». Подсудимые явно стремились уйти от своей зловещей тени, расползшейся по всей Европе. Геринг опять нагло заявляет: «Я не хотел войны, не способство вал ее развязыванию». Риббентроп слезливо жалуется, что на него «возлага ют ответственность за руководство внешней политикой, которой руководи л другой», то есть Гитлер. А Кальтенбрунер? Палач народов Европы признал, что гестаповцы творили ст рашные вещи, чудовищные преступления, но в этой шайке оголтелых преступн иков предводительствовал не он, а Гиммлер. Сам же Кальтенбрунер якобы вс ей душой стремился на фронт, чтобы не видеть этого позора. Функ в последнем слове ударился в философию: - Человеческая жизнь состоит из заблуждений и вины. Я также во многом забл уждался, и во многом меня обманули. Я должен открыто признать, что… был сли шком беспечным, легковерным и в этом вижу свою вину. Про сейфы рейхсбанка, набитые золотыми коронками, Функ решил промолчать , промямлив: «Гиммлер обманул меня, обошел меня». Как и на протяжении всего процесса, некоторые подсудимые, произнося посл еднее слово, стали в позу разоблачителей. Разоблачали они кого угодно, но только не себя. Тот же Функ причитал: - Здесь раскрылись кошмарные преступления… Эти преступления заставляю т меня краснеть… - Моя политическая ошибка заключалась в том, что я недостаточно скоро раз глядел размах преступной натуры Гитлера, - выдавил из себя Шахт. Работорговец Заукель тоже обвинял во всем лишь Гитлера и Гиммлера. Побив ая все рекорды ханжества, он заявил: - Господа судьи, бесчеловечные действия. Выявленные на этом процессе, пор азили меня в самое сердце… Я с глубоким смирением склоняю свою голову пе ред жертвами всех наций и перед теми несчастиями и страданиями, которые разразились над моим собственным народом. А Кейтель? Какие последние слова нашел он, чтобы объяснить свои преступл ения? - Лучшее, что я мог дать, как солдат, - повиновение и верность – было использ овано для целей, которые нельзя было распознать. Я не видел границы, котор ая существует для выполнения солдатского долга. В этом моя судьба. Нашлись и такие среди подсудимых, которым даже перед раскрывшийся могил ой наиболее привлекательной казалась роль проповедников и наставников . С явно фальшивой патетикой в голосе Франк заявил: - Я прошу наш народ не отчаиваться, не идти более по гитлеровскому пути. А Зейсс-Инкварт сказал нечто такое, что никак не вызвало возражений тогд а и звучит более убедительно сейчас: - Германия в своих собственных интересах не должна желать войны. Она долж на следить за тем, чтобы никто не вложил в ее руки оружие. Своеобразное впечатление произвело слово Шпеера: - Гитлер и крах его системы причинили германскому народу невероятные стр адания… После этого процесса немецкий народ будет призирать Гитлера и п роклинать его как зачинщика всех несчастий. На вопрос председательствующего о признании своей вины подсудимые отв ечали весьма стандартно: - Не виновен. Некоторые добавля ли к этому еще несколько слов: - В том смысле, как предъявлено обвинение, не виновен. Лишь Гесс внес в свой ответ разнообразие: - Признаю себя виновным перед богом. Но существовал еще один документ, на полях которого гитлеровцы в неофици альной форме и менее лаконично выражали свое отношение к вопросу о винов ности. Это экземпляр обвинительного заключения, принадлежавший доктор у Джильберту. Он попросил своих «пациентов» написать на этом экземпляре и мнение о предъявленном каждому из них обвинении. Все подсудимые понима ли, что их беседы с Джильбертом не останутся секретом. При помощи этих бес ед они пытались апеллировать к истории и оставить о себе впечатление про тивоположное тому, которое формировалось в зале суда под давлением неот разимых улик. Геринг никак не хотел признавать, что перед ним юридический документ, фи ксирующий на основе общепринятых норм его чудовищные преступления про тив человечества. Он написал на обвинительном заключении, видимо, давно продуманную фразу: «Победители всегда будут судьями, а проигравшие – об виняемыми». И. фон Риббентроп решил пролить крокодилову слезу: «Обвинительное заклю чение направлено против невиновных людей». При этом, как отмечает доктор Джильберт в своем дневнике, он устно добавил: - Мы все были тенью Гитлера. Р. Гесс отделался тремя словами: - Я не помню. Эрнст Кальтенбрунер написал: «Я не считаю себя виновным в каких-либо вое нных преступлениях. Я выполнил свой долг как руководителя разведывател ьного органа и отказываюсь заменить здесь Гиммлера». А. Розенберг, главный теоретик нацизма и человекоистребления на Востоке , написал: «Я отвергаю обвинение в заговоре. Антисемитское движение было только мерой защиты». Надпись Франка гласит: «Я рассматриваю этот процесс как божьей воли миро вой суд, которому предстоит рассмотреть и положить конец ужасной эре стр аданий под властью Гитлера». Фрик был более лаконичен: «Все обвинительное заключение основывается н а фиктивном предположении о заговоре». Заукель написал: «Пропасть между идеалами социальной общности, которые я представлял себе и защищал как моряк и рабочий в прошлом, и ужасами конц лагерей потрясла меня». Ф. фон Папен хотел уверить современников и потомков, что только обвините льное заключение раскрыло перед ним мрачную историю «третей империи», ч то оно ужаснуло его «безответственностью, с которой Германия была вверг нута в эту войну и мировую катастрофу, а также массой преступлений, совер шенных некоторыми представителями немецкого народа». Кейтель пытался укрыться от возмездия ссылкой на солдатскую дисциплин у: - Для солдата приказ есть приказ. А Дениц решил еще раз засвидетельствовать свою наглость и написал: «Ничт о в этом перечне обвинительного заключения меня не касается. Типичный ам ериканский юмор». К концу процесса не было ни одного среди подсудимых, который отрицал бы д оказанность обвинения в целом. Однако почти не оказалось таких, кто приз нал бы свою личную ответственность. Но было два исключения. Франк заявил: - Я прошу трибунал в результате судебного разбирательства решить вопрос о степени моей виновности, но я лично хотел бы заявить, что после всего, чт о я увидел на протяжении этих пяти месяцев процесса, благодаря чему я смо г получить общее представление обо всех совершенных ужасах, у меня созда лось чувство моей глубокой виновности… Аналогичную позицию занял и Ширах, заявивший трибуналу: - Вот в чем мая вина, за которую я отвечаю перед богом и перед германским на родом: я воспитывал ну молодежь для человека, которого на протяжении дол гих и долгих лет считал вождем нашей страны, но который в действительнос ти был убийцей, погубил миллионы людей… Каждый немец, который после Осве нцима еще придерживается расовой политики является виновным… 30 сентября 1946 года суд завершил свою работу – приговор был написан и подпи сан всеми членами Международного трибунала. Теперь ему предстояло сказ ать свое последнее слово, определить судьбу каждого подсудимого. Подсудимых вводят в зал одного за другим с промежутком в полминуты – ми нуту. Они выглядят очень напряженными. Нюрнбергский процесс вступил в свою последнюю и решающую фазу. В зале ст оит напряженная тишина. - Встать! Суд идет! – объявляет маршал суда. Из совещательной комнаты выходят судьи. В руках у председателя трибунал а, лорда Джефри Лоренса, объемистая папка, а в ней – текст приговора, на ог лашение которого ушло более одного дня. Шахту, Папену и Фриче Международный трибунал вынес оправдательный приг овор. Коменданту суда приказано освободить их. Фриче и Папен прощаются с о своими соседями, пожимают руки Герингу, Деницу и некоторым другим. Толь ко Шахт проходит мимо Геринга, даже не посмотрев в его сторону. Остальные подсудимые остались на скамье. После перерыва им предстоит выслушать св ой приговор, не обещающий столь счастливой развязки. 1 октября 1946 года в 14 часов 50 минут суд приступил к своему последнему заседан ию. Вот вышли судьи. Чуть заметный кивок Лоренса и все опускаются на свои мес та. Последний раздел приговора будет оглашать сам председательствующи й. Открывается дверь позади скамьи подсудимых, из темного отверстия в хоро шо освещенный зал вступает Геринг. Он обводит зал беспокойным взглядом. Ему подают наушники, хотя познания Геринга в английском языке достаточн ы, чтобы понять лаконичную, на выразительную формулу приговора: смерть ч рез повешение. Выслушав приговор, он обводит зал взглядом полным ненавис ти, молча снимает наушники и уходит. За его спиной закрывается дверь, чтоб ы через несколько секунд снова открыться. Появляется Гесс. Он отказывается от предложенных наушников. Трибунал об ъявляет приговор: пожизненное заключение. Вновь закрывается и вновь открывается дверь. На этот раз входит Риббентр оп. Лицо как зола, глаза полузакрыты и выражают испуг, в руках какая-то пап ка с бумагами, но она ему никогда не пригодится. - К смертной казни через повешение, - объявляет Лоренс. Риббентропу требуются усилия, чтобы повернуться обратно и скрыться в те мноте прохода. Вводят Кейтеля. Он идет выпрямившись, как свеча. Лицо непроницаемо. - К смертной казни через повешение, - звучит в наушниках. Розенберг теряет самообладание, когда слышит такой же приговор. Вводят Франка. У палача, обещавшего сделать «фарш из всех поляков», на лиц е умоляющее выражение. Он распростер руки, но ничего уже не может изменит ь приговор: к смертной казни через повешение. Вслед за Франком вбегает Штрейхер, погромщик и растлитель душ тысяч и ты сяч немцев. Широко расставив ноги и вытянув вперед голову, он производит впечатление человека, ожидающего удара. И он получает его, услышав те же с лова, что и Франк. За Штрейхером – Заукель. Услышав об уготовленной для него петле, он резк о снимает наушники, что-то злобно шипит и удаляется. А вот и Функ. Он помнит о золотых коронках, снятых с зубов освенцимских жер тв, хранившихся в сейфах имперского банка, а потому не ожидает для себя ни чего иного, как смертный приговор. Но до него доносятся слова пожизненно е заключение. Функ явно растерян. Похоже на то, что он рыдает и делает бесп омощную попытку поклониться судьям. 18 раз открывалась и закрывалась дверь позади скамьи подсудимых. 15 часов 40 м инут, процесс закончен, судьи удаляются. В коридорах Дворца юстиции нарастает странный шум. Это многоязычная тол па журналистов ринулась к телеграфу и телефонам: они спешат передать пос ледние итоги почти годичной деятельности Международного трибунала: 12 подсудимых – Геринг, Риббентроп, Кейтель, Розенберг, Кальтенбрунер, Фри к, Франк, Штейхер, Заукель, Йодоль, Зейсс-Инкварт и заочно Борман – пригов орены к смертной казни через повешение; Трое – Гесс, Функ, Редер – к пожизненному заключению; Двое – Ширах и Шпеер – к двадцати годам тюрмы; Нейрат – к пятнадцати; Дениц – к десяти. Но нельзя не упомянуть о Густаве Круппе. Дело о нем, в связи с тем, что он был признан невменяемым, было приостановлено, а в последствии прекращено за смертью подсудимого. Тем временем доктор Джильберт внимательно наблюдал за поведением приг оворенных. Вот в камеру привели Геринга. Маска бравады окончательно спала с его лиц а. Кажется, только здесь ему впервые удалось постичь весь ужас слов: «Смер тная казнь через повешение». Геринг смотрит в лицо Джильберту и истеричн о кричит: - Смерть… Вслед за Герингом возвращается Риббентроп. Пугливо оглядываясь по стор онам, он начинает нервно вышагивать свой последний «лебенстраум» и тоже причитает: - Смерть…смерть!.. Я так ненавидим, так ненавидим! Когда Джильберт вошел в камеру Кейтеля, тот обернулся и с ужасом восклик нул: - Через повешение!.. Я думал, что от этого буду избавлен. А почему? На каком основании смел так думать фельдмаршал Кейтель? Ведь он сам подписал десятки приказов о массовых убийствах, сам предлагал испол ьзовать «любые средства без ограничения» даже против женщин и детей, «ес ли только это способствует успеху». Ему ли было ожидать пощады от суда на рдов? А впрочем, не один Кейтель заблуждался на сей счет. Как ни странно, одинако во с ним думал американец Эйзенхауэр. Когда ему сообщили о судьбе ожидаю щей Кейтеля, он заметил: - Удивлен, что судьи так легко сочли возможным осудить военного человека. Я думал, что судьба военных составит специальную заботу трибунала. В глазах американского генерала судьи Международного трибунала выгляд ели бы куда более респектабельнее, если бы они вместо смертного приговор а отпустили Кейтеля и Йодоля, да еще надев на их головы венцы великомучен иков. Но дальше Эйзенхауэра пошли колумбийские сенаторы. Они ханжески выступ или за помилование всех, осужденных к смертной казни. Сенаторы уверяли, ч то «смягчение наказание будет встречено потомством с восхищением как в еличайший акт великодушия». Однако именно в приговоре Международного т рибунала народы всех стран увидели величайшее воплощение гуманности. 9-10 октября 1946 года Контрольный совет по Германии рассмотрел просьбы осужд енных о помиловании и отклонил их. Теперь дело было за сержантом Вуддом, к оторому поручалось привести приговор в исполнение. Исполнение приговора было осуществлено в ночь на 16 октября 1946 года. Первым привели Риббентропа. Он был в состоянии полной прострации, с трудом прои знес свое имя. Пастор прочитал короткую молитву, и тут же последовала каз нь. Сержант Вудд делал свое дело с поразительной четкостью и в течение по лутора часов покончил со всеми приговоренными. Их тела были привезены в Мюнхен и сожжены в крематории, а прах развеян по ветру. Осужденные же к дол госрочному лишению свободы последовали в Шпандау. В 1957 году, отбыв заключение 11 лет, освободился Функ. Еще раньше, 1954 году, был по милован Нейрат, умерший через 2 года после помилования. В 1958 году выпушен из-под стражи Редер, а его преемник на посту главнокоманд ующего гитлеровским флотом Дениц полностью отбыл срок наказания и был о свобожден в 1056 году. В 1966 году, после двадцатилетнего заключения освобождены Шпеер и Ширах. В настоящее время Шпандау продолжает служить пристанищем лишь для Гесс а, который должен остаться там пожизненно. Материалы Нюрнбергского процесса и сегодня остаются острейшим орудием в борьбе за мир против агрессоров. Им еще чуждо понятие «архив». Нюрнберг ский процесс стол водоразделом в истории международного права. Пригово р Международного трибунала покончил не только с наиболее тяжкими военн ыми преступниками, но, что гораздо важнее, - с вековой безнаказанностью аг рессии и агрессоров. Да, материалы Нюрнбергского процесса живучи! Это почувствовали на себе и Эрих Кох – палач Польши и Украины, и Оберлендер, зверствующий на оккупи рованных советских территориях, и Эйхман, на чьей совести 6 миллионов уни чтоженных евреев. Эриха Коха и Адольфа Эйхмана по материалам Нюрнбергск ого процесса судили и приговорили к смертной казни. Оберлендера, пригрев шегося было на посту министра в Бонне, под давлением разоблачительных до кументов Нюрнбергского процесса Аденауэр был вынужден уволить в отста вку. Нюрнбергский приговор – это домоклов меч, который всегда будет висеть н ад головами тех, кто вновь попытался бы нарушить спокойствие народов и в вергнуть человечество в новую войну. После оглашения приговора, когда все покинули зал суда, один французский журналист сфотографировал уже пустую скамью подсудимых. Глядя на эту фо тографию в подсознании невольно всплывают слова: - Помните уроки истории, господа! Не забывайте Нюрнберг! Литература 1. А.И. Полторак «Нюрнбергский эп илог». 2. «Нюрнбергский процесс» - сборник мат ериалов в 8 томах, т. 1. 3. Б. Полевой «В конце концов».