Виртуализация общества

Виртуализация общества Принято думать, что развитие сети Интернет - эт о решающий шаг на пути к информационному обществу. Социологи постепенно привыкают к этой мысли и приучают к ней всех остальных. Однако, если разоб раться в смысле расхожего понятия "информационное общество", то можно пр ийти к парадоксальному выводу: Интернет удаляет нас от идеала информаци онного общества. В Интернете очень мало от информации (в традиционном ее понимании) и нет почти ничего от общества. Обобщая написанное социологами и футурологами в 60-90-е годы XX века (Д. Белл, А. Турен, Э. Тоффлер и др.), можно так представить базовые черты этого ожидаем ого типа социальной организации. Первое. Определяющим фактором общественной жизни в целом станет теорет ическое знание. Экономические и социальные функции капитала перейдут к информации. Ядром социальной организации, главным социальным институт ом станет университет, как центр производства, переработки и накопления знания. корпорация потеряет главенствующую роль. Второе. Уровень знаний, а не собственность, станет определяющим фактором социальной дифференциации. Деление на "имущих" и "неимущих" приобретет пр инципиально новый характер: привилегированный слой образуют информиро ванные, неинформированные - это "новые бедные". Очаг социальных конфликто в переместится из экономической сферы в сферу культуры. Основной конфли кт - это "сверхборьба" между теми, кто укоренен в старой культуре, и предста вителями новой. Результатом ее явится рост новых и упадок старых социаль ных институтов. Третье. Инфраструктурой информационного общества станет новая "интелл ектуальная", а не "механическая" техника. Социальная организация и информ ационные технологии образуют "симбиоз". Общество вступит в "технотронную эру", когда социальные процессы станут программируемыми. Такого рода информационное общество нигде не состоялось, хотя основные технико-экономические атрибуты постиндустриальной эпохи налицо: преоб ладание в ВВП доли услуг, снижение доли занятых во "вторичном" секторе эко номики (обрабатывающая промышленность) и рост доли занятых в "третичном" ( сфера обслуживания), тотальная компьютеризация и т. п. Университет не зам енил промышленную корпорацию в качестве базового института "нового общ ества", скорее академическое знание оказалось инкорпорировано в бизнес. Общество сейчас мало походит на целостную программируемую систему инс титутов. Оно по признанию А.Турена больше похоже на мозаичное поле дебат ов и конфликтов по поводу социального использования символических бла г. Прогнозы теоретиков информационного общества оказались несостоятель ны в первую очередь потому, что их авторы остались в плену двух стереотип ов: 1) информация - это всегда знание, 2) общество - это всегда система институ тов. Информации в современном обществе много, она играет колоссальную роль, н о отсюда вовсе не следует, что в современном обществе знание - сила. Чтобы понять, что такое информация, нужно четко различать сообщение (или посла ние), интерпретацию (или восприятие) и коммуникацию. Сообщение (message) - это "вещ ь", передаваемый продукт интеллектуальной деятельности человека. Интер претация - это "мысль", т. е. приобретаемое знание. Коммуникация - это лишь оп ерация передачи, трансляции. Но сейчас именно эта, опосредующая операция трансляции - определяющее звено в триаде сообщение - коммуникация - интер претация. Сегодня создается ничуть не больше интеллектуальной продукции или зна ния, чем в Античности или Средневековье. Картина мира каждой эпохи строи тся из конечного числа моделей, приводящих имеющиеся факты в удобную сис тему объяснений. Геоцентрическая модель Птолемея позволяет рассчитыва ть видимое положение планет ничуть не хуже, чем гелиоцентрические модел и Коперника и Галилея; доклады Римского клуба дают не больше знания о буд ущем человечества, чем средневековые пророчества о Страшном суде; класс ификации элементарных частиц в XX веке столь же многочисленны и сложны и в той же степени связаны с опытными данными, что и классификации ангелов и демонов в веке XV. Сейчас больше физики и меньше метафизики, пятьсот лет на зад соотношение было обратным, но по общему числу моделей эти эпохи не ра зличаются принципиально. Принципиальная разница заключается в том, что сейчас неизмеримо больше коммуникаций. Тиражирование (не путать с созда нием) интеллектуального продукта, передача сведений о нем посредством п ечатных изданий, телеграфа, радио, телевидения, лекций и семинаров в рамк ах системы всеобщего образования, а теперь еще и сети Интернет - вот что по зволяет определить современное общество как информационное. Но за слов ом "информация" кроется именно коммуникация, а не знание. Глядя на совреме нных политиков, биржевых брокеров, журналистов и их аудиторию, нетрудно заметить: более информированный человек - это не тот, кто больше знает, а т от, кто участвует в большем числе коммуникаций. Информация в современном мире практически свелась к коммуникации, кото рая стала почти "самодостаточной". Если мы так определим информацию, то ст ановится понятным, почему главным феноменом нашей эпохи стал Интернет, а не гигантские электронные банки данных или искусственный интеллект. В И нтернетe не создается никакого знания, но зато он многократно увеличивае т возможности осуществления коммуникаций. Обозначив информацию как коммуникацию, мы, тем не менее, не можем заявить, что Интернет - это решающий шаг на пути к некоему коммуникационному обще ству. Из простого "средства общения" Интернет постепенно превращается в среду виртуализации самого общества. В виртуальной реальности человек имеет дело не с реальным объектом, а с его образом - симуляцией. И сегодня в деятельности людей, в их отношениях друг с другом образы замещают реальн ость. Это замещение происходит во всех сферах жизни, но для примера возьм ем экономику и политику. На современном рынке обращаются не реальные вещи, а создаваемые рекламо й образы. Поэтому производство стоимости товара во многом покидает конс трукторские бюро и сборочные конвейеры и перемещается в офисы маркетол огов и рекламные агентства. Производится не вещь (шампунь, костюм, автомо биль), а образ (привлекательности, уверенности, стильности, уникальности, респектабельности). Не удивительно поэтому, что в последние годы доля за нятых непосредственно в сфере производства снижается, а доля занятых в м аркетинге, консультировании и рекламном бизнесе растет. Растет и доля за трат на изучение рынка и рекламу в бюджете товаропроизводителей. В амери канских компаниях, например, затраты на рекламу составляют 7% от объема пр одаж, тогда как расходы на исследования и разработку новой продукции - 4%. Р екламная симуляция вещи, таким образом, начинает превалировать над собс твенно вещью. Система кредита превращает платежеспособность из обладания реальными средствами платежа в образ финансовой "благонадежности". И частные владе льцы кредитных карт, и даже банки, выполняющие резервные требования, явл яются лишь носителями виртуальной платежеспособности, поскольку опери руют по сути фиктивными, виртуальными деньгами - многократно переданным и ("прокрученными") правами заимствования, которые экономисты именуют де нежными агрегатами M3 и М4. Виртуальный продукт, виртуальное производство, виртуальная корпорация , виртуальные деньги допускают и провоцируют превращение компьютерных сетей не только в главное средство, но и в среду экономической деятельно сти. Виртуализация экономики вызывает коммерциализацию киберпростран ства, где теперь зачастую осуществляется полный цикл сделки и где функци онируют виртуальные супермаркеты и виртуальные банки, оперирующие соб ственной виртуальной валютой. Операции, совершаемые у виртуальных витрин при помощи виртуального же к ошелька, наглядно демонстрируют, что развивается не "информационная", а к акая-то совсем иная экономика. Прибыль приносит не информация как такова я, не передача данных о свойствах товара/услуги, а создание яркого и ходов ого образа, мобилизующего потребительский спрос. Мы живем в эпоху эконом ики образов и образов экономики. Борьба за политическую власть сейчас - это не борьба партийных организац ий или конкуренция программ действий. Это тоже борьба образов - политиче ских имиджей, которые создают рейтинг- и имиджмейкеры, пресс-секретари и " звезды" шоу-бизнеса, рекрутируемые на время политических кампаний. Собст венно политический процесс покинул заседания правительственных кабин етов, составляющих программы реформ, распределяющих функции и контроли рующих их выполнение. Покинул он и межфракционные переговоры, и партийны е митинги. Политика ныне творится в телестудиях и на концертных площадка х. Управление и политика разошлись. Следствием становится изменение хар актера политического режима - массовой демократии. В ходе выборов больше не происходит сколько-нибудь существенная смена чиновников-экспертов, которые осуществляют рутинную работу по управлению в "коридорах власти ". Меняются только "публичные политики", т. е. те, кто буквально работает на п ублику. Дифференциация деполитизированных профессиональных управлен цев, с одной стороны, и носителей имиджа, с другой - это очевидный симптом в иртуализации института народовластия. На Западе это уже аксиома. Мы в этом могли убедиться в 1996 г. Сформированный на базе полумиллионной орган изованной и дисциплинированной партии избирательный блок проиграл ком анде из нескольких десятков шоуменов, несмотря на глубокий экономическ ий кризис и социальную напряженность в стране, которые сами по себе диск редитировали правительство Б. Ельцина. Г. Зюганов и его сподвижники безу спешно пытались свести предвыборную гонку к конкуренции программ упра вления страной, игнорируя конкуренцию имиджей. В итоге образ "безалаберн ого, но искренне ратующего за свободу русского мужика", а не реальный през идент Ельцин, переиграл образ "угрюмого и требующего возврата в пр ошлое партийного функционера", а не реального политика Зюганова. В 2000 г. нал ицо еще более интенсивная борьба имиджей, в ходе которой логика виртуаль ной реальности превалирует над самой реальностью. Последняя превращае тся лишь в материал для создания имиджмейкерами выигрышного при сложив шейся конъюнктуре образа государственника - "сурового, но справедливого борца за единство и диктатуру закона". Образы замещают в политической борьбе не т олько политиков, но и организации. В 1999 г. мы легко могли убедиться в том, что многопартийность симулируется экспертами-консультантами и имиджмейк ерами как удобная и привычная среда состязания политических имиджей. Па ртии, возникавшие как представители классовых, этнических, конфессиона льных, региональных интересов, превратились в "марки" - эмблемы и рекламны е слоганы, традиционно привлекающие электорат. Использование приверже нности "марке" движет процессом симуляции политической борьбы. Там, где "м арка" - давняя традиция, атрибуты образа "старых добрых" либералов, социал- демократов или коммунистов старательно поддерживаются, даже если перв оначальные идеология и практика принципиально изменились и продолжают трансформироваться. Там, где "марка" отсутствует, партии и движения форми руются, объединяются и распадаются с калейдоскопической быстротой в ст ремлении найти привлекательный имидж. Другой симптом виртуализации и нститутов массовой демократии - замещение апелляций к общественному мн ению манипуляциями с рейтингами. Рейтинги, основанные на выборочном опр осе, когда респонденты соглашаются с вариантами мнений, сконструирован ными экспертами, представляют собой лишь модель, образ общественного мн ения. Участвуя в опросе, респонденты оживляют эти модели, и тогда образы с тановятся реальными факторами принятия и осуществления политических р ешений. Мы живем в эпоху политики образов и образов политики. Если экономический, политический, научный или иной успех больше зависит от образов, чем от реальных поступков и вещей, если образ более действене н, чем реальность, то можно сделать вывод, что виртуализируются все социа льные институты - рынок, корпорация, государство, политические партии. Социальный институт - это нормы, превращающие человеческие отношения в с истему социальных ролей. Положение индивида привязано к той или иной соц иальной роли - продавца, покупателя, начальника, подчиненного, партийног о лидера, избирателя. Теперь же, когда следование нормам и исполнение рол ей может быть виртуальным, социальные институты сами становятся образо м, включаются в игру образов. В этом смысле современное общество похоже н а операционную систему Windows, которая сохраняет вид реальности, симулируя н а экране монитора нажатие кнопок калькулятора или размещение карточек каталога в ящике. Сохраняется образ тех вещей, от которых собственно и из бавляет применение компьютерной технологии. Представление о виртуализации общества позволяет понять, почему так бу рно развивается Интернет: Сеть позволяет избавить коммуникации от серв иса-надзора социальных институтов и расширяет практику неинституциона лизированных взаимодействий. Справедливости ради следует сказать, что со структурой общественных ин ститутов Интернет связан не столь однозначно "отрицательным" образом. На протяжении примерно двух десятилетий Сеть обеспечивала работу госуда рственных и научных учреждений США. Но глобальным историческим феномен ом Интернет стал только сейчас, когда через Сеть хлынули потоки неподкон трольных обществу коммуникаций. Они служат причиной постоянных инциде нтов, например, между католическими иерархами и неким французским еписк опом, создавшим в одной из конференций Интернет виртуальную епархию; или между компьютерными "взломщиками" - хакерами и учреждениями, в базы данны х или в управляющие системы которых они вторгаются. А поскольку традицио нные социальные институты существуют в Сети также только лишь как образ ы, то их тоже можно симулировать. Образ "официальных" можно придать самым " андеграундным" проектам - в случае, если этого требуют привычки и стандар ты восприятия партнеров по коммуникации. Интернет - это средство и среда существования вне общества, если обществ о понимать, как систему институтов. Общество как нормативная структура н е работает в процессе коммуникаций, осуществляемых через Интернет. Боле е того, Интернет - среда развития виртуальных сообществ, альтернативных реальному обществу. Связываясь через Интернет, многие люди переходят от общения с реальными друзьями, родственниками, коллегами, соседями на ком муникации своего виртуального "Я" со столь же виртуальными партнерами. С одной стороны, Интернет дает свободу идентификации: виртуальное имя, вир туальное тело, виртуальный статус, виртуальная психика, виртуальные при вычки, виртуальные достоинства и виртуальные пороки. С другой стороны - п роисходит утрата/отчуждение реального тела, статуса и т. д. Интернет - сред ство трансформации личности и как индивидуальной характеристики, и как социокультурного и исторического феномена. Здесь следует заметить, что личность - новоевропейский социокультурный феномен. В современном смыс ле слова личность еще пятьсот лет назад была весьма редким явлением. Так ие свойства личности, как стабильная самоидентификация, "творческая инд ивидуальность" активными пользователями Интернета сознательно или нео сознанно разрушаются. Размытая или изменчивая идентичность - одна из сущ ественных характеристик киберпанков. Общение через Интернет как раз и п ривлекательно обезличенностью, а еще более - возможностью самому констр уировать образ собственного "Я". Виртуализируется, таким образом, не толь ко общество, но и порожденная им личность. Таким образом, Интернет никак не реализует старую добрую идею информаци онного общества. Виртуальные тела, личности, сообщества - это нечто иное, ч ем привычный, "реальный" социум. Вместо ожидаемой "общественной пользы" ви ртуальных технологий, они виртуализируют само общество, превращая его и з системы институтов - в потоки образов, а информацию из знания - в сплошно й коммуникативный процесс "обо всем" или "ни о чем".