Этрусский портрет

Этрусский портрет В середине 1-го тысячелетия до н.э. этруски были наиболее высоко развитым на родом центральной и северной Италии. Они появились на ее территории в на чале 1-го тысячелетия. Вопрос об их происхождении до сих пор остается не ре шенным; наиболее правдоподобно, что они пришли с востока, из Малой Азии. К VI веку до н.э. этруски образовали союз двенадцати городов и усилились наст олько, что подчинили своей власти окрестные племена, в том числе на корот кое время и Рим; последние римские цари были этрусками. Но и после изгнани я этрусков, когда ставший республикой Рим начал осуществлять завоевате льную политику, постепенно подчиняя себе племена центральной Италии — Лациума и Кампании, Этрурия сохранила господствующее положение в культ урном отношении. Античные авторы сообщают, что древнейшие произведения искусства Рима, такие, как знаменитая Капитолийская волчица, были создан ы этрусскими скульпторами, а первые римские храмы были построены этрусс кими архитекторами. Еще в конце VI века до н. э. в Риме работали этрусский ску льптор Вулка, изготовивший статую Юпитера для Капитолийского храма, и др угие скульпторы. Этрусское искусство достигло своего наивысшего расцв ета в VI-III веках до н.э. Даже после покорения Этрурии в III веке Римом сохраняет ся ее культурное и художественное преобладание на всей территории цент ральной Италии. Упадок этрусского искусства начинается во II веке до н.э., и только в I веке до н.э. оно полностью теряет специфические черты, растворяя сь в выступающем на первое место искусстве Рима. Но до этого времени твор чество этрусков определяло художественное лицо древней Италии, и итали йский скульптурный портрет вплоть до II века до н.э. был, по существу, портре том этрусским. Проблема происхождения скульптурного портрета Этрурии тесно связана с религиозными воззрениями древних этрусков. Религия этого загадочного народа древней Италии, как и его происхождение, история и культура в цело м, известна еще недостаточно. О том, что в религии этрусков культ мертвых и грал чрезвычайно большую роль, свидетельствуют роскошные гробницы, сна бженные богатыми погребальными дарами. Важное место в культе мертвых, не сомненно, занимала идея [с.11] сохранения внешнего облика умершего, может б ыть, как залога его потустороннего бессмертия (по аналогии с религией Др евнего Египта). У этрусков уже в раннее время вместилище праха умершего — урна, хранившая пепел сожженного тела, снабжалась изображением челов еческого лица. Много подобных урн найдено на некрополе одного из крупных центров Этрурии — Кьюзи. Древнейшие урны из Кьюзи имеют форму сосуда, за крытого круглой . Они изготовлялись из бронзы и глины. Уже в VIII-VII век ах до н.э. крышки украшались масками, схематично и примитивно передающим и человеческое лицо. Незначительное число таких бронзовых масок сохран илось до наших дней — примером их служит маска из Кьюзи первой половины VII века до н.э. Бронз овые маски прикреплялись к урнам с помощью специальных отверстий. Глиня ные урны имитировали этот обычай: так, крышка урны из Кьюзи, датирующаяся около 600 года до н.э., украшена рельефной глиняной маской. Урны с масками сущ ествовали недолго, уже в VII веке их сменяют канопы — урны, крышки которых и сполнены в виде человеческой головы. Сами канопы воспринимаются как тел а умерших. Ручки сосуда нередко имеют форму рук. Главное внимание уделен о лицу. Этим головам нельзя отказать в большой выразительности, несмотря на лаконизм и обобщенность изображения. Харак терно, что у подавляющего большинства глиняных голов VI века до н.э. подчер кнуто живые, глядящие широко открытыми глазами лица, как, например, на урн е из Четоны, хранящейся в Археологическом музее во Флоренции. Лишь один р аз, на урне второй половины VII века до н.э. из Солайи, мы видим действительно мертвое лицо, с плотно сомкнутыми глазами. Обычно же большие глаза с выре занными зрачками оживляют эти крепкие, округлые или угловатые головы, пр ямо сидящие на слегка расширяющейся книзу шее. Крупные, грубоватые черты лица, большой нос, плотно сжатый рот с узкими губами хорошо сочетаются с ж есткими волосами, переданными прямыми линиями, прочерченными в глине. Хорош ими образцами таких голов являются крышка канопы из Кьюзи начала VI века д о н. э. или крышка того же времени в Государственном Эрмитаже. Головы каноп похожи друг на друга и дают представление о сильных, сдержанных и суровы х создателях этих изображений. Они, конечно, не могут считаться портрета ми в нашем смысле слова, но в них есть явное стремление к конкретности изо бражения и полное отсутствие идеализации. Начиная с VI века до н. э. в Этрурии широко распространяются каменные и терр акотовые саркофаги и урны — пеплохранилища, на крышках которых изображ аются возлежащие усопшие. Одним из наиболее ранних является саркофаг супружеской четы из Черветри (Рим, вилла Джулиа): он датируется второй половиной VI века до н.э. Супруги изобра жены возлежащими в позе пирующих на крышке саркофага — сюжет, широко ра спространенный в этрусском искусстве. Несомненно, на эту скульптуру ока зало большое влияние греческое архаическое искусство. Но этрусские ску льптуры отличаются более свободными и живыми жестами и позами. Головы и лица возлежащей на ложе супружеской [с.12] четы исполнены гораздо тщательн ее, чем их тела. Намечается интерес к человеческому лицу, характерный для этрусского искусства, который в результате приводит к созданию портрет а. В начале IV века до н.э. наряду с идеализированными, созданными под в лиянием греческого искусства произведениями в погребальной скульптур е этрусков появляются индивидуализированные изображения умершего. При мером может служить саркофаг из Кьюзи (Лувр); на его крышке представлен пи рующий в окружении гениев смерти умерший с характерным удлиненным лицо м, близко посаженными глазами и резкими складками по сторонам рта. Однако для проблемы развития этрусского скульптурного портрета многоч исленные погребальные памятники интересны меньше, чем немногие дошедш ие до нас образцы монументальной скульптуры. Один из первых этрусских скульптурных портретов — бронзовая голова ма льчика (Флоренция, Археологический музей). Совершенство ее является дока зательством существования каких-то более ранних несохранившихся памят ников. В пра вильном лице мальчика с широко открытыми глазами, спокойно смотрящими в даль, сильны черты обобщенности, отражающей воздействие греческого иск усства позднеклассического времени. Но передача волос, падающих длинны ми прядями на лоб, кубическое построение головы — чисто местные, этрусс кие особенности, восходящие к головам древних каноп. В асимметричном пол ожении глаз и ушей, в легкой кривизне рта заметно стремление передать ин дивидуальные черты. В этом прекрасном произведении этрусского искусст ва отсутствует протокольно точная передача деталей, но своеобразное со четание детской наивности и ранней серьезности передано очень убедите льно. Ввиду близости к искусству поздней классики и по аналогии с другим и этрусскими произведениями голова мальчика должна датироваться, очев идно, концом IV — началом III века до н.э. Немного позднее создан шедевр этрусского портрета — так называемая го лова Брута, находящаяся во дворце Консерваторов в Риме10 . Больш инство исследователей считает ее произведением этрусского скульптора . Кого именно она изображает — действительно ли старшего Брута, первого консула Римской республики, как пытались утверждать на основании некот орого сходства головы с его изображениями на монетах второй половины I в ека до н.э., или другого республиканского деятеля, или, быть может, этрусск ого или римского магистрата, — в конце концов, несущественно. Несомненн о, это портрет незаурядной личности, исполненный с большой художественн ой силой. Сохранились инкрустированные из пластинок слоновой кости и те много камня глаза, сообщающие лицу удивительную живость. Голова с плотно прилегающими недлинными прядями волос слегка наклонена вперед. Сурово смотрят из-под нависающих бровей глаза. Худощавое лицо, прорезанное глуб окими морщинами, принадлежит человеку, прожившему нелегкую жизнь, но не привыкшему отступать перед трудностями. Трактовка лица "Брута" индивидуальна, но скульптор стремится к большему: здесь впервые в италийском портрете сделана попытка [с.13] передать характ ер человека. Несомненна тесная связь "Брута" с греческими портретами ран неэллинистического времени, такими, как портрет Демосфена работы Полие вкта, датирующийся временем около 280 года до н.э. От этрусского искусства в голове "Брута" элементы конкретности, индивидуальности. Среди немногих с охранившихся до настоящего времени шедевров раннеиталийского портрет а это, пожалуй, единственный по силе выразительности — ни один другой не достигает такой высоты исполнения. Бронзовая мужская голова из Бовианум Ветус в Самн иуме, хранящаяся в Национальной библиотеке в Париже, изобр ажает человека средних лет с грубоватыми, но энергичными чертами лица, б ыть может, полководца времени первой Пунической войны. В ней заметно стр емление к передаче индивидуального облика человека — широкий нос, мале нькие глаза, мясистая нижняя часть лица, на которой точками обозначена б ритая борода. Техника исполнения волос и бровей близка технике портрета "Брута"; очевидно, эту голову следует датировать лишь немного более поздн им временем. Те же тенденции проявляются и в бронзовой голове юноши из Фьезоле (Лувр, II в. до н. э.). По своему построению она напоминает голову мальчика из Флоренции, но н изкий лоб, большой рот, массивный подбородок сообщают ей определенный ин дивидуальный характер, лишая элементов идеализации, присутствующих в ф лорентийской голове. В связи с процессом формирования искусства портрета следует упомянуть распространяющиеся с конца IV века до н.э. вотивные головы, сделанные из гл ины. Они далеко не столь совершенны, как портреты, исполненные в бронзе. От тиснутые в форме, они являлись серийными работ ами, но детали прорабатывались от руки, что позволяло придавать им индив идуальный характер. Голова юноши из Лациума в Мюнхене, конца III века до н.э., является хорошим образцом такого рода произведений. Ей нельзя отказать в большой выразительности: несомненно, индивидуальны широко расставле нные пластически исполненные глаза и мягко моделированный чуть асимме тричный рот. Целый ряд изображений умерших на каменных и терракотовых саркофагах и у рнах IV-II веков до н.э. также показывает рост элементов конкретизации и инди видуализации внешнего облика людей. Эти изображения отличаются удивит ельным разнообразием при сохранении традиционной, установившейся еще в VI веке до н.э. позы возлежащего на ложе. В одних передано благодушное спокойствие, как, напр имер, в фигуре пирующего этруска на крышке погребальной урны в музее Кью зи, в других — печаль и тоска прощания с жизнью, чисто физическое страдан ие. Они не похожи друг на друга и создают целую галерею типов, отличающихс я большой конкретностью деталей, стремлением изобразить наиболее хара ктерные черты; выделение этих черт переходит в конце концов в грубовато- насмешливую карикатуру. Самый яркий пример ее — известный саркофаг нач ала I века до н.э. из Вольтерры, скульптуры которого кажутся злой пародией на благородные произведения этрусского искусства VI-V веков до н.э. Огром ные головы [с.14] возлежащих на клине супругов увенчивают непропорциональ но маленькие, слабо расчлененные тела. Подчеркнуто безобразны их вульга рные лица. Этот саркофаг относится ко времени потери Этрурией самостоят ельности. Он является свидетельством того, как последние этрусские худо жники восприняли требования римского искусства. На рубеже II и I веков до н.э. было создано произведение, с одинаковым правом считающееся и этрусским и римским, завершающее ряд этрусских портретов и открывающее новый ряд — портретов римских. Речь идет о знаменитой статуе Оратора — Arringatore, — найденной в Тразименском озер е в 1566 году и хранящейся в Археологическом музее Флоренции. На кайме одежд ы сохранилась этрусская надпись, сообщающая, что статуя воздвигнута в че сть Авла Метелла. Очевидно, это этрусская скульптура, изображающая римск ого или этрусского магистрата в обычной для должностного лица позе орат ора. Призывая своих слушателей к вниманию, он протягивает вперед правую руку — жест, который станет традиционным и будет многократно повторен в римских произведениях. Покрой и длина тоги, характерные для раннего вре мени, подтверждают датировку этого памятника около 100 года до н.э. Особенн о интересно лицо; утрата инкрустированных глаз лишила его известной дол и выразительности. Тем не менее это портретное изображение конкретного человека, не очень значительного, некрасивого. Голов а слегка приподнята, он как бы приготовился начать свою речь. Округлое ли цо с полными щеками прорезано морщинами; глубокие складки залегли по сто ронам носа, неправильной формы рот слегка приоткрыт. Небрежно перекинут ая через плечо тога, спадающая складками, обрисовывает его начавшую полн еть фигуру. В ней также нет ничего торжественного, величавого. В этой скул ьптуре нет элементов идеализации образа, свойственной греческому порт рету. Прозаическая точность воспроизведения натуры — характерная осо бенность раннеримского портрета — проявляется здесь впервые с такой о ткровенностью и ясностью. У дру гих народов, населявших Италию в 1-м тысячелетии до н.э., скульптурный порт рет не получил столь высокого развития, как у этрусков. Однако и в таких не высокого качества произведениях, как голова из Палестрины (II в. до н.э.) рабо ты местного мастера, хранящаяся в музее Палестрины, заметны тенденции к передаче индивидуальных черт изображенного лица, отсутствие идеализац ии. Таким образом, на территории древней Италии к I веку до н.э. были созданы, пр ежде всего этрусскими мастерами, основы дальнейшего развития скульпту рного портрета, осуществленного уже римскими скульпторами. Разумеется, римский портрет нельзя считать прямым продолжением этрусского — это к ачественно новое явление, новый этап в развитии античного портрета. Но т радиции этрусского искусства оказались основой, на которой выросло иск усство Рима. Список литературы Д ля подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ancientrome.ru/