Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма

Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма РУССКАЯ РЕЛИГИОЗНАЯ ИДЕЯ И РУССКОЕ ГОСУДАРСТВО I Русский коммунизм трудно понять вследствие двойного его характера. С о дной стороны он есть явление мировое и интернациональное, с другой сторо ны - явление русское и национальное. Особенно важно для западных людей по нять национальные корни русского коммунизма, его детерминированность русской историей. Знание марксизма этому не поможет. Русский народ по своей душевной структуре народ восточный. Россия - хрис тианский Восток, который в течение двух столетий подвергался сильному в лиянию Запада и в своем верхнем культурном слое ассимилировал все запад ные идеи. Историческая судьба русского народа была несчастной и страдал ьческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и из менение типа цивилизации. Противоречивость русской души определялась сложностью русской истори ческой судьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и запад ного элемента. Душа русского народа была формирована православной церк овью, она получила чисто религиозную формацию. И эта религиозная формаци я сохранилась и до нашего времени, до русских нигилистов и коммунистов. Н о в душе русского народа остался сильный природный элемент, связанный с необъятностью русской земли, с безграничностью русской равнины. У русск их "природа", стихийная сила, сильнее, чем у западных людей, особенно людей самой оформленной латинской культуры. Элемент природно-языческий воше л и в русское христианство. В типе русского человека всегда сталкиваются два элемента - первобытное, природное язычество, стихийность бесконечно й русской земли и православный, из Византии полученный, аскетизм, устрем ленность к потустороннему миру. После падения Византийской империи, второго Рима, самого большого в мире православного царства, в русском народе пробудилось сознание, что русск ое, московское царство остается единственным православным царством в м ире и что русский народ единственный носитель православной веры. Доктри на о Москве, как Третьем Риме, стала идеологическим базисом образования московского царства. Царство собиралось и оформлялось под символикой м ессианской идеи. Искание царства, истинного царства, характерно для русс кого народа на протяжении всей его истории. Принадлежность к русскому ца рству определилась исповеданием истинной, православной веры. Совершен но также и принадлежность к советской России, к русскому коммунистическ ому царству будет определяться исповеданием ортодоксально-коммунисти ческой веры. Под символикой мессианской идеи Москвы - Третьего Рима прои зошла острая национализация церкви. Религиозное и национальное в моско вском царстве так же между собой срослось, как в сознании древнееврейско го народа. И так же как иудаизму свойственно было мессианское сознание, о но свойственно было русскому православию. Но религиозная идея царства выделилась в форму образования могуществе нного государства, в котором церковь стала играть служебную роль. Москов ское православное царство было тоталитарным государством. Иоанн Грозн ый, который был замечательным теоретиком самодержавной монархии, учил, ч то царь должен не только управлять государством, но и спасать души. Интер есно отметить, что в Московский период в русской церкви было наименьшее количество святых. Лучший период в истории русской церкви был период тат арского ига, тогда она была наиболее духовно независима, и в ней был сильн ый социальный элемент. Вселенское сознание было ослаблено, в русской цер кви настолько, что на греческую церковь, от которой русский народ получи л свое православие, перестали смотреть, как на истинно православную церк овь, в ней начали видеть повреждение истинной веры. Греческие влияния во спринимались народным религиозным сознанием как порча, проникающая в е динственное в мире православное царство. Православная вера есть русска я вера, не русская вера - не православная вера. Когда при патриархе Никоне начались исправления ошибок в богослужебны х книгах по греческим образцам и незначительные изменения в обряде, то э то вызвало бурный протест народной религиозности. В XVII веке произошло одн о из самых важных событий русской истории - религиозный раскол старообря дчества. Ошибочно думать, что религиозный раскол был вызван исключитель но обрядоверием русского народа, что в нем борьба шла исключительно по п оводу двуперстного и трехперстного знамения креста и мелочей богослуж ебного обряда. В расколе была и более глубокая историософическая тема. В опрос шел о том, есть ли русское царство истинно православное царство, т.е . исполняет ли русский народ свое мессианское призвание. Конечно, большу ю роль тут играла тьма, невежество и суеверие, низкий культурный уровень духовенства и т.п. Но не этим только объясняется такое крупное по своим по следствиям событие, как раскол. В народе проснулось подозрение, что прав ославное царство, Третий Рим, повредилось, произошла измена истинной вер ы. Государственной властью и высшей церковной иерархией овладел антихр ист. Народное православие разрывается с церковной иерархией и с государ ственной властью. Истинное православное царство уходит под землю. С этим связана легенда о Граде Китеже, скрытом под озером. Народ ищет Град Китеж . Возникает острое апокалиптическое сознание в левом крыле раскола, в та к называемом, беспоповстве. Раскол делается характерным для русской жиз ни явлением. В Московском царстве, сознавшим себя третьим Римом, было сме шение царства Христова, царства правды, с идеей могущественного государ ства, управляющего неправдой. Раскол был обнаружением противоречия, был последствием смешения. Но народное сознание было темным, часто суеверны м, в нем христианство было перемешано с язычеством. Раскол нанес первый у дар идее Москвы, как Третьего Рима. Он означал неблагополучие русского м ессианского сознания. Второй удар был нанесен реформой Петра Великого. II Приемы Петра были совершенно большевистские. Он хотел уничтожить стар ую Россию, вырвать с корнем те чувства, которые лежали в основе ее жизни. И для этой цели он не остановился перед казнью собственного сына, приверже нца старины. Приемы Петра относительно церкви и старой религиозности оч ень напоминают приемы большевизма. Он не любил старого московского благ очестия и был особенно жесток в отношении к старообрядчеству и старовер ию. Петр высмеивал религиозные чувства старины, устраивал всешутейший с обор с шутовским патриархом. Это очень напоминает антирелигиозные мани фестации безбожников в советской России. Петр создал синодальный строй, в значительной степени скопированный с немецкого протестантского обра зца, и окончательно подчинил церковь государству. Впрочем, нужно сказать , что не Петр был виновником унижения русской церкви в петровский период русской истории. Уже в московский период церковь была в рабьей зависимос ти от государства. Авторитет иерархии в народе был раньше Петра. Религио зный раскол нанес страшный удар этому авторитету. Уровень просвещения и культуры церковной иерархии был очень низкий. Поэтому и церковная рефор ма Петра была вызвана необходимостью. Но она была произведена насильнич ески, не щадя религиозного чувства народа. Можно было бы сделать сравнен ие между Петром и Лениным, между переворотом петровским и переворотом бо льшевистским. Та же грубость, насилие, навязанность сверху народу извест ных принципов, та же прерывность органического развития, отрицание трад иций, тот же этатизм, гипертрофия государства, то же создание привилегир ованного бюрократического слоя, тот же централизм, то же желание резко и радикально изменить тип цивилизации. Но большевистская революция путем страшных насилий освободила народны е силы, призвала их к исторической активности, в этом ее значение. перевор от же Петра, усилив русское государство, толкнув Россию на путь западног о и мирового просвещения, усилил раскол между народом и верхним культурн ым и правящим слоем. Петр секуляризировал православное царство, направи л Россию на путь просветительства. Этот процесс происходил в верхних сло ях русского общества, в дворянстве и чиновничестве, в то время как народ п родолжал жить старыми религиозными верованиями и чувствами. Самодержа вная власть царя, фактически принявшая форму западного просвещенного а бсолютизма, в народе имела старую религиозную санкцию, как власть теокра тическая. Ослабление духовного влияния официальной церкви было неизбе жным результатом реформы Петра и вторжения западного просвещения. Раци онализм проник в самую церковную иерархию. Знаменитый митрополит эпохи Петра Феофан Прокопович был, в сущности, протестантом рационалистическ ого типа. Но в петровскую эпоху это имело свою компенсацию в ряде святых, к оторых не знала московская эпоха, в старчестве, в подземной духовной жиз ни. Большая часть русского народа - крестьянство, жило в тисках крепостного права. Внутренне народ жил православной верой, и она давала ему возможно сть переносить страдания жизни. Народ всегда считал крепостное право не правдой и несправедливостью, но виновником этой несправедливости он сч итал не царя, а господствующие классы, дворянство. Религиозная санкция ц арской власти в народе была так сильна, что народ жил надеждой, что царь за щитит его и прекратит несправедливость, когда узнает всю правду. По свои м понятиям о собственности русские крестьяне всегда считали неправдой, что дворяне владеют огромными землями. Западные понятия о собственност и были чужды русскому народу, эти понятия были слабы даже у дворян. Земля Б ожья и все трудящиеся, обрабатывающие землю, могут ею пользоваться. Наив ный аграрный социализм всегда был присущ русским крестьянам. Для культу рных классов, для интеллигенции народ оставался как бы тайной, которую н ужно разгадать. Верили, что в молчаливом, в бессловесном еще народе скрыт а великая правда о жизни и наступит день, когда народ скажет свое слово. Ин теллигенция, оторванная от народа, жила под обаянием теллурической мист ики народа, того, что народнические писатели 70-х годов называли "властью з емли". Для русских характерно совмещение и сочетание антиномических, полярно противоположных начал. Россию и русский народ можно характеризовать ли шь противоречиями. Русский народ с одинаковым основанием можно характе ризовать, как народ госудаственно-деспотический и анархически-свободо любивый, как народ склонный к национализму и национальному самомнению, и народ универсального духа, более всех способный к всечеловечности, жест окий и необычайно человечный, склонный причинять страдания и до болезне нности сострадательный. Эта противоречивость создана всей русской ист орией и вечным конфликтом инстинкта государственного могущества с инс тинктом свободолюбия и правдолюбия народа. ГЛАВА I ОБРАЗОВАНИЕ РУССКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ И ЕЕ ХАРАКТЕР СЛАВЯНОФИЛЬСТВО И ЗАПАДНИЧЕСТВО Совершенно другое представляет собой русская интеллигенция, к которой могли принадлежать люди не занимающиеся интеллектуальным трудом и воо бще не особенно интеллектуальные. И многие русские ученые и писатели сов сем не могли быть причислены к интеллигенции в точном смысле слова. Инте ллигенция скорее напоминала монашеский орден или религиозную секту со своей особой моралью, очень нетерпимой, со своим обязательным миросозер цанием, со своими особыми нравами и обычаями, и даже со своеобразным физи ческим обликом, по которому всегда можно было узнать интеллигента и отли чить его от других социальных групп. Интеллигенция была у нас идеологиче ской, а не профессиональной и экономической группировкой, образовавшей ся из разных социальных классов, сначала по преимуществу из более культу рной части дворянства, позже из сыновей священников и диаконов, из мелки х чиновников, из мещан и, после освобождения, из крестьян. Это и есть разно чинная интеллигенция, объединенная исключительно идеями и притом идея ми социального характера. ГЛАВА II РУССКИЙ СОЦИАЛИЗМ И НИГИЛИЗМ Это очень важные для последующей русской проблематики слова. Тут постав лена проблема теодиции, проблема оправдания страдания, которая есть осн овная русская проблема и источник русского атеизма, проблема цены прогр есса, которая будет играть большую роль в социальной мысли 80-х годов. Бели нский предвосхищает Достоевского, им была уже пережита проблема Ивана К арамазова о слезинке ребенка, в нем зачалась диалектика Достоевского в " Легенде о Великом Инквизиторе". Иногда кажется, что в мыслях Ивана Карама зова Достоевский имел в виду Белинского, которого он хорошо знал лично и с которым много спорил. Белинский переживает отчаяние и ожесточение пос ле разочарования в идеализме. Он делается революционером, атеистом и соц иалистом. Очень важно, что в Белинском русский революционный социализм э моционально соединяется с атеизмом. Истоком этого атеизма было сострад ание к людям, невозможность примириться с идеей Бога в виду непомерного зла и страданий жизни. Это атеизм из морального пафоса, из любви к добру и справедливости. Достоевский будет раскрывать эту своеобразную религио зную психологию и идейную диалектику. Из сострадания к человеку, из бунт а против общего (идеи, разума, духа, Бога) , давившего живого человека, Белин ский делается социалистом. Он есть замечательное свидетельство о морал ьно-психологических истоках русского социализма. Бунт против общего во имя личности переходит у него в борьбу за новое общее, за человечество, за его социальную организацию. Белинский не замечает, что, отвергнув все "об щее", раньше давившее людей, он быстро подчиняет личность новому "общему". И ему представляется, что это новое "общее" которому он поклоняется - так к ак русский человек не может не поклоняться чему-либо - он утверждает во им я личности. То же самое будет происходить в 60-ые годы. "Социальность, социальность - или смерть! - восклицает Белинский. Что мне в том, что живет общее, когда страдает личность". "Отрицание - мой бог". Для инт енции сознания можно увидеть у Белинского. Он прежде всего обращает вним ание на живую человеческую личность, на переживаемые ею страдания, прежд е всего хочет утвердить ее достоинство и право на полноту жизни. Он восст ает против "общего", против мирового духа, против идеализма во имя этой жив ой человеческой личности. Но направленность его внимания очень быстро м еняется, и личность поглощается социальным целым, обществом. Общество, н овое общество, которое может быть создано лишь путем революции, может из бавить человеческую личность от нестерпимых страданий унижений. Больш ая часть общества, составляющая "народ", претерпевает эти несправедливые страдания и унижения. Но исключительная направленность сознания на общ ество и на необходимость его радикального изменения приведет к забвени ю самой человеческой личности, полноты ее жизни, ее права на духовное сод ержание жизни. Проблема общества окончательно подменяет проблему чело века. Революция низвергает "общее", давившее человеческую личность, но он а подавляет его новым "общим", обществом, которое требует себе полного под чинения человека. Это есть роковая диалектика в развитии революционно-с оциалистической и атеистической мысли. Русский атеизм, который оказалс я связанным с социализмом, есть религиозный феномен. В основе его лежала любовь к правде. Белинский был уже проникнут сектантским духом, который так характерен для русской революционной интеллигенции. Нигилизм есть характерно русское явление, в такой форме неизвестное Западной Европе. В узком смысле нигилизмом называется эмансипационное умственное движен ие 60-х годов и его главным идеологом признается Писарев. Тип русского ниги листа был изображен Тургеневым в образе Базарова. Но в действительности нигилизм есть явление гораздо более широкое, чем писаревщина, его можно найти в подпочве русских социальных движений, хотя нигилизм сам п себе н е был социальным движением. Нигилистические основы есть у Ленина, хотя о н и живет в другую эпоху. Мы все нигилисты, говорит Достоевский. Русский ни гилизм отрицал Бога, дух, душу, нормы и высшие ценности, И тем не менее ниги лизм нужно признать религиозным феноменом. Возник он на духовной почве п равославия, он мог возникнуть лишь в душе получившей православную форма цию. Это есть вывернутая на изнанку православная аскеза, безблагодатная аскеза. В основе русского нигилизма, взятого в чистоте и глубине, лежит пр авославное миро отрицание, ощущение мира лежащим во зле, признание грехо вности всякого богатства и роскоши жизни, всякого творческого избытка в искусстве, в мыли. Подобный православной аскетике нигилизм был индивиду алистическим движением, но также был направлен против творческой полно ты и богатства жизни человеческой индивидуальности. Нигилизм считает г реховной роскошью не только искусство, метафизику, духовные ценности, но и религию. Все силы должны быть отданы на эмансипацию земного человека, э мансипацию трудового народа от непомерных страданий, на создание услов ий счастливой жизни, на уничтожение суеверий и предрассудков, условных н орм и возвышенных идей, порабощающих человека и мешающих его счастью. Эт о - единое на потребу, все остальное от лукавого. В нигилизме в деформирова нном виде отразилась еще одна черта русского православного религиозно го типа - нерешенность на почве православия проблемы культуры. Аскетичес кое православие сомневалось в оправданности культуры, склонно было вид еть греховность в культурном творчестве. Это сказалось в мучительных со мнениях великих русских писателей относительно оправданности их литер атурного творчества. Религиозное, моральное и социальное сомнение в оправданности культуры, есть характерно русский мотив. У нас постоянно сомневались в оправданно сти философского и художественного творчества. Отсюда борьба против ме тафизики и эстетики. Вопрос о цене, которой покупается культура, будет го сподствовать в социальной мысли 70-х годов. Русский нигилизм был уходом из мира лежащего во зле, разрывом с семьей и со всяким установившимся бытом. Русские легче шли на этот разрыв, чем западные люди. Греховными почитали сь государство, право, традиционная мораль, ибо они оправдывали порабоще ние человека и народа. Замечательнее всего, что русские люди, получившие нигилистическую формацию, легко шли на жертвы, шли на каторгу и на висели цу. Они были устремлены к будущему, но для себя лично они не имели никаких надежд, н и в этой земной жизни, ни в жизни вечной, которую они отрицали. Они не понимали тайны Креста, но в высшей степени были способны на жертвы и от речение. Русский народ - народ государственный, он покорно согласен быть материалом для создания великого мирового государства, и он же склонен к бунту, к вольнице, к анархии. ГЛАВА V КЛАССИЧЕСКИЙ МАРКСИЗМ И МАРКСИЗМ РУССКИЙ Первоначально марксизм на русской почве был крайней формой русского за падничества. Первые поколения русских марксистов, прежде всего, боролис ь со старыми направлениями революционной интеллигенции, с народничест вом и нанесли ему непоправимые удары. Русский марксизм ждал освобождени я от индустриального развития России, которого народничество как раз хо тело избежать. Капиталистическая индустрия должна привести к образованию и развитию рабочего класса, который и есть класс освободитель. Поэтому марксисты ст ояли за пролетаризацию крестьянства, которой народники хотели не допус тить. Марксисты думали, что они, наконец нашли реальную социальную базу д ля революционной освободительной борьбы. Единственная реальная социал ьная сила, на которую можно опереться, это образующийся пролетариат. Нуж но развивать классовое революционное сознание этого пролетариата. Нуж но идти не к крестьянству, которое отвергло революционную интеллигенци ю, а к рабочим, на фабрику. Марксисты сознавали себя реалистами, потому что развитие капитализма в это время в России действительно происходило. Пе рвые марксисты хотели опереться не столько на революционную интеллиге нцию, на роль личности в истории, сколько на объективный социально-эконо мический процесс. Марксисты с презрением нападали на утопический социа лизм народников. Если тип русского революционера-народника был по преим уществу эмоциональный, то тип русского революционера-марксиста был по п реимуществу интеллектуальный. В соответствии с условиями, в которых воз ник русский марксизм, марксисты сначала особенно подчеркивали детерми нистические и эволюционные элементы в учении Маркса. Они боролись с утоп измом, с мечтательностью и гордились тем, что они, наконец, обрели истину н аучного социализма, который обещает им верную победу в силу закономерно го объективного социального процесса. Социализм будет результатом эко номической необходимости, необходимого развития. Первые русские маркс исты очень любили говорить о развитии материальных производительных с ил, как главной надежде и опоры. При этом их интересовало не столько само э кономическое развитие России, как положительная цель и благо, сколько об разование орудия революционной борьбы. Такова была революционная псих ология. Цели русской революционной интеллигенции остались как будто бы те же, но они приобрели новое орудие борьбы, они почувствовали более твер дую почву под ногами. Марксизм был более сложной умственной теорией, чем те теории, на которые до сих пор опиралась революционная интеллигенция, и требовал больших усилий мысли. Но она рассматривался, как революционно е орудие, и, прежде всего как орудие борьбы против старых направлений, обн аруживших бессилие. В начале марксисты производили даже впечатление ме нее крайних и свирепых революционеров, чем старые социалисты-народники или социалисты-революционеры, как их стали называть, они были против тер рора. Но это была обманчивая внешность, вводившая в заблуждение даже жан дармов. Возникновение русского марксизма было серьезным кризисом русс кой интеллигенции, потрясением основ их миросозерцания. Из марксизма во зникли разные новые течения. Нужно понять сущность марксизма и его двойственность, чтобы ориентиров аться в дальнейших русских течениях. Революция была религией и философи ей, а не только борьбой, связанной с социальной и политической стороной ж изни. И должен был выработаться русский марксизм, соответствующий этому революционному типу и этому революционному тоталитарному инстинкту. Э то - Ленин и большевики. Большевики и определил себя единственным ортодо ксальным, т.е. тоталитарным, интегральным марксизмом, не допускающим дро бления марксистского миросозерцания и принятия лишь его отдельных час тей. Этот "ортодоксальный" марксизм, который в действительности был по-ру сски трансформированным марксизмом, воспринял прежде всего не детерми нистическую, эволюционную, научную сторону марксизма, а его мессианскую , мифотворческую религиозную сторону, допускающую экзальтацию революц ионной воли, выдвигающую на первый план революционную борьбу пролетари ата, руководимую организованным меньшинством, вдохновленным сознатель ной пролетарской идеей. Этот ортодоксальный, тоталитарный марксизм все гда требовал исповедания материалистической веры, но в нем были и сильны е идеалистические элементы. Он показал, как велика власть идеи над челов еческой жизнью, если она тотальна и соответствует инстинктам масс. В мар ксизме-большевизме пролетариат перестал быть эмпирической реальность ю, ибо в качестве эмпирической реальности пролетариат был ничтожен, он б ыл, прежде всего, идеей пролетариата, носителем же этой идеи может быть не значительное меньшинство. Если это незначительное меньшинство целиком одержимо титанической идеей пролетариата, если его революционная воля экзальтированна, если оно хорошо организовано и дисциплинировано, то он о может совершать чудеса, может преодолеть детерминизм социальной зако номерности. Ленин доказал на практике, что это возможно. Он совершал рево люцию во имя Маркса, но не по Марксу. Коммунистическая революция в России совершалась во имя тоталитарного марксизма, марксизма, как религии пролетариата, но в противоположность в сему, что Маркс говорил о развитии человеческих обществ. Не революционно му народничеству, а именно ортодоксальному, тоталитарному марксизму уд алось совершить революцию, в которой Россия перескочила через стадию ка питалистического развития, которое представлялось столь неизбежной пе рвым русским марксистам. И это оказалось согласным с русскими традициям и и инстинктами народа. В это время иллюзии революционного народничеств а были изжиты, миф о народе-крестьянстве пал. Народ не принял революционн ой интеллигенции. Нужен был новый революционный миф. И миф о народе был за менен мифом о пролетариате. Марксизм разложил понятие народа, как целост ного организма, разложил на классы с противоположными интересами. Но в м ифе о пролетариате по-новому восстановился миф о русском народе. Произош ло как бы отождествление русского народа с пролетариатом, русского месс ианизма с пролетарским мессианизмом. Поднялась рабоче-крестьянская, со ветская в Россия. В ней народ-крестьянство соединился с народом-пролетар иатом вопреки всему тому, что говорил Маркс, который считал крестьянство мелкобуржуазным, реакционным классом. Большевизм оказался наименее утопическим и наиболее реалистическим, н аиболее соответствующим всей ситуации, как она сложилась в России в 1917 го ду, и наиболее верным некоторым исконным русским традициям, и русским ис каниям универсальной социальной правды, понятой максималистически, и р усским методам управления и властвования насилием. Это было определено всем ходом русской истории, но также и слабостью у нас творческих духовн ых сил. Коммунизм оказался неотвратимой судьбой России, внутренним моме нтом в судьбе русского народа. ГЛАВА VI РУССКИЙ КОММУНИЗМ И РЕВОЛЮЦИЯ ]Русская революция универсалистична по своим принципам, как и всякая бол ьшая революция, она совершалась под символикой интерционала, но она же и глубоко национальна и национализуется все более и более по своим резуль татам. Трудность суждений о коммунизме определяется именно его двойств енным характером, русским и международным. Только в России могла произой ти коммунистическая революция. Русский коммунизм должен представлятьс я людям Запада коммунизмом азиатским. И вряд ли такого рода коммунистиче ская революция возможна в странах Западной Европы, там, конечно, все буде т по иному. Самый интернационализм русской коммунистической революции - чисто русский, национальный. Я склонен думать, что даже активное участие евреев в русском коммунизме очень характерно для России и для русского н арода. Революции в христианской истории всегда были судом над историческим хр истианством, над христианами, над их изменой христианским заветам, над и х искажением христианства. Именно для христиан революция имеет смысл и и м более всего нужно его постигнуть, она есть вызов и напоминание христиа нам о неосуществленной ими правде. Принятие истории есть принятие и рево люции, принятие ее смысла, как катастрофической прерывности в судьбах гр еховного мира. Отвержение всякого смысла революции неизбежно должно по вести за собой и отвержение истории. Но революция ужасна и жутка, она урод лива и насильственна, как уродливо и насильственно рождение ребенка, уро дливы и насильственны муки рождающей матери, уродлив и подвержен насили ю рождающийся ребенок. Таково проклятие греховного мира. И на русской ре волюции, быть может больше, чем на всякой другой, лежит отсвет Апокалипси са. Смешны и жалки суждения о ней с точки зрения нормативной, с точки зрени я нормативной религии и морали, нормативного понимания права и хозяйств а. Озлобленность деятелей революции не может не отталкивать, но судить о ней нельзя исключительно с точки зрения индивидуальной морали. Бесспорно в русской революции есть родовая черта всякой революции. Но ес ть также единичная, однажды совершившаяся, оригинальная революция, она п орождена своеобразием русского исторического процесса и единственнос тью русской интеллигенции. Нигде больше такой революции не будет. Коммун изм на Западе есть другого рода явление. В первые годы революции рассказ ывали легенду, сложившуюся в народной среде о большевизме и коммунизме. Для народного сознания большевизм был русской народной революцией, раз ливом буйной, народной стихии, коммунизм же пришел от инородцев, он запад ный, не русский и он наложил на революционную народную стихию гнет деспо тической организации, выражаясь по ученому, он рационализировал ирраци ональное. Это очень характерная легенда, свидетельствующая о женственн ой природе русского народа, всегда подвергающейся изнасилованию чужды м ей мужественным началом. Народные массы были дисциплинированы и организованы в стихии русской р еволюции через коммунистическую идею, через коммунистическую символик у. В этом бесспорная заслуга коммунизма перед русским государством Росс ии грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммун истической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться. Церковь потеряла руководящую роль в народной жизни. Подчин енное положение церкви в отношении к монархическому государству, утеря соборного духа, низкий культурный уровень духовенства - все это имело ро ковое значение. Не было организующей, духовной силы. Христианство в Росс ии переживало глубокий кризис. В коммунизме есть здоровое, верное и впол не согласное с христианством понимание жизни каждого человека, как служ ения сверхличной цели, как служения не себе, а великому целому. Но эта верн ая идея искажается отрицанием самостоятельной ценности и достоинства каждой человеческой личности, ее духовной свободы. В коммунизме есть так же верная идея, что человек призван в соединении с другими людьми регули ровать и организовывать социальную и космическую жизнь. Но в русском ком мунизме эта идея, нашедшая себе самое радикальное выражение у христианс кого мыслителя Н. Федорова, приняла почти маниакальные формы и превращае т человека в орудие и средство революции. Все эти извращения определяютс я не столько социально-экономической системой коммунизма, сколько его л ожным духом. Свобода духа отрицается не экономикой, которая бессильна в отношении к духу, а духом же, духом враждебным свободе. Воинствующий духо борческий материализм коммунизма есть явление духа, а не материи, есть л ожная направленность духа. Коммунистическая экономика сама по себе мож ет быть нейтральна. Это коммунистическая религия, а не экономика, вражде бна христианству, духу, свободе. Правда и ложь так перемешаны в коммунизм е именно потому, что коммунизм есть не только социальный феномен, но и фен омен духовный. В идее бесклассового, трудового общества, в котором кажды й работает для других и для всех, для сверхличной цели, не заключается отр ицания Бога, духа, свободы и даже наоборот, эта идея более согласна с христ ианством, чем идея, на которой основано буржуазное капиталистическое об щество. Но соединение этой идеи с ложным миросозерцанием, отрицающим дух и свободу, ведет к роковым результатам. Именно религиозный характер ком мунизма, именно религия коммунизма и делает его антирелигиозным и антих ристианским. Коммунистическое общество и государство претендуют быть тоталитарными. Но это и есть основная ложь. Тоталитарным может быть лишь царство Божье, царство кесаря всегда частично. Для коммунизма царство ке саря становится царством Божьим, совершенно также как в германском наци онал социализме, но лишь более последовательно и радикально. И это то и вы зывает неизбежность духовной борьбы. Роковой ошибкой является придава ть этой духовной борьбе характер борьбы социальной, защищающей старое к апиталистическое, буржуазное общество или старый режим. Это и делает бес сильной борьбу против лжи коммунизма. Весь мир идет к ликвидации старых капиталистических обществ, к преодолению духа их вдохновлявшего. Движе ние к социализму - к социализму понимаемому в широком, не доктринерском с мысле - есть мировое явление. Этот мировой перелом к новому обществу, обра з которого еще не ясен, совершается через переходные стадии. Такой перех одной стадией является то, что называют связанным, регулированным, госуд арственным капитализмом. Это тяжелый процесс, сопровождающийся абсолю тизацией государства. В советской России этой стадии, которая не есть ещ е социализм, очень благоприятствуют старые традиции абсолютного госуд арства. В том, что происходит в советской России, есть много элементарног о, элементарного цивилизирования рабоче-крестьянских масс, выходящих и з состояния безграмотности. В этом нет ничего специфически коммунистич еского. Но процесс цивилизирования совершается через замену для масс си мволики религиозно-христианской, символикой марксистски-коммунистиче ской. Ненормальным, болезненным является то, что приобщение масс к цивил изации происходит при совершенном разгроме старой русской интеллигенц ии. Революция, о которой интеллигенция всегда мечтала, оказалась для нее концом. Это определилось древним расколом русской истории, вековым раск олом интеллигенции и народа, а также бессовестной демагогией, через кото рую победили русские коммунисты. Но это привело к тому, что оказался стра шный недостаток интеллигентских сил. Русский коммунизм, если взглянуть на него глубже, в свете русской исторической судьбы, есть деформация рус ской идеи, русского мессианизма и универсализма, русского искания царст ва правды, русской идеи, принявшей в атмосфере войны и разложения уродли вые формы. Но русский коммунизм более связан с русскими традициями, чем э то обычно о нем думают, традициями не только хорошими, но и очень плохими. ГЛАВА VII КОММУНИЗМ И ХРИСТИАНСТВО Религиозные верования отражают человеческое рабство, рабство у стихий ных сил природы и иррациональных сил общества, они существуют лишь до те х пор, пока человек, социальный человек, не овладел окончательно стихийн ыми и иррациональными силами, окружившими его таинственностью. Ненавис ть русских коммунистов к христианству заключает в себе противоречие, ко торого не в состоянии заметить те, чье сознание подавлено коммунистичес кой доктриной. Лучший тип коммуниста, т.е. человека целиком захваченного служением идее, способного на огромные жертвы и на бескорыстный энтузиа зм, возможен только вследствие христианского воспитания человеческих душ, вследствие переработки натурального человека христианским духом. Результаты этого христианского влияния на человеческие души, чисто нез римого и надземного, остаются и тогда, когда в своем сознании люди отказа лись от христианства и даже стали его врагами. Н. Бердяев " СУДЬБА РОССИИ " Национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно сущ ествование человечества, она заложена в самих глубинах жизни, и национал ьность есть ценность, творимая в истории, динамическое задание. Национал ьность есть бытийственная индивидуальность, одна из иерархических сту пеней бытия, другая степень, другой круг, чем индивидуальность человека или индивидуальность человечества, как некой соборной личности. Человек входит в человечество через национальную индивидуальность, ка к национальный человек, а не отвлеченный человек, как русский, француз, не мец или англичанин. Человек не может перескочить через целую ступень быт ия, от этого он обеднел бы и опустел бы. Национальный человек- больше, а не м еньше, чем просто человек, в нем есть родовые черты человека вообще и есть черты индивидуально-национальные. Нация есть динамическая субстанция, а не переходящая историческая функ ция, она корнями своими врастает в таинственную глубину жизни. Националь ность есть положительное обогащение бытия, и за нее должно бороться, как за ценность. Национальное единство глубже единства классов, партий и все х других преходящих исторических образований в жизни народов. Уход из на циональной жизни, странничество -чисто русское явление, запечатленное р усским национальным духом. Ни раса, ни территория, ни язык, ни религия не я вляются признаками, определяющими национальность, хотя все они играют т у или иную роль в ее определении. Национальность сложное историческое об разование, она формируется в результате кровного смешения рас и племен, многих перераспределений земель, с которыми она связывает свою судьбу, и духовно-культурного процесса, созидающего ее неповторимый духовный ли к. И в результате всех исторических и психологических исследований оста ется неразложимый и неуловимый остаток, в котором и заключена вся тайна национальной индивидуальности. Национальность - таинственна, мистична, иррациональна, как и всякое индивидуальное бытие. Российская империя заключает в себе очень сложный национальный состав, она объединяет множество народностей. Но она не может быть рассматривае ма как механическая смесь народностей -она русская по своей основе и зад аче в мире. В основу русской идеи легло создание русского человека, как вс ечеловека. И если русский империализм не будет выражением этого русског о народного духа, то он начнет разлагаться и приведет к распадению Росси и. Великая империя, верящая в свою силу и свое призвание, не может превраща ть своих граждан в бесправных париев, как то было у нас с евреями. Это веде т к распадению империалистического единства. Лишь свободные граждане м огут быть опорой империи. Большое количество бесправных, гонимых и всяче ски озлобляемых, представляет опасность. У женщин очень слабо развито чувство истории, их очень трудно довести до сознания исторической задачи и исторической ценности, их взгляд на жизн ь -безнадежно и безвыходно "частный". Женское частное сострадание может п ривести к увеличению страданий, ибо оно не видит общей перспективы челов еческой жизни, целиком захвачено временно-частным. Такое женски-частное и женски-сострадательное отношение к жизни всегда бывает результатом решительного преобладания чувства над волей. Если б ы в мире господствовало исключительно женственное начало, то истории не было бы, мир остался бы в "частном" состоянии, в "семейном" кругу. Менее всего можно было бы сказать, что такое частно-женственное отношение к жизни ес ть результат сильного чувства личности. Наоборот, сильное чувство лично сти есть в том мужественном начале, которое начало историю и хочет довес ти ее до конца. Все в мире совершается через истинное соотношение мужско го и женского начала и взаимное их проникновение. Но в отношении к жизни р усских людей есть как бы преобладание женственного, господства чувства женственного сострадания, женственных "частных" оценок, женственного от вращения к истории, к жестокости и суровости всего исторического, к холо ду и огню восходящего ввысь духа. Главная беда России -в слабости русской воли, в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины. Русскому обществу недостает характе ра, способности определяться изнутри. Русского человека слишком легко з аедает "среда", и он слишком подвержен эмоциональным реакциям на все внеш нее. Наша православная идеология самодержавия- такое же явление без государ ственного духа, отказ народа и общества создавать государственную жизн ь. Русская душа хочет священной общественности, богоизбранной власти. Пр ирода русского народа сознается, как аскетическая, отрекающаяся от земн ых дел и земных благ. Русский народ не хочет быть мужественным строителе м, его природа определяется как женственная, пассивная и покорная в дела х государственных, он всегда ждет жениха, мужа, властелина. Россия-земля п окорная, женственная. Пассивная, рецептивная женственность в отношении к государственной власти- так характерна для русского народа и для русск ой истории. Это вполне подтверждается и русской революцией, в которой на род остается духовно пассивным и покорным новой революционной тирании, но в состоянии злобной одержимости. Русский народ всегда любил жить в те пле коллектива, в какой-то растворенности в стихии земли, в лоне матери. Ру сский народ хочет быть землей, которая невестится, ждет мужа. Личность бы ла придавлена огромными размерами государства, предъявлявшего непосил ьные требования. Эта тайна связана с особенным соотношением женственного и мужественно го начала в русском народном характере. Та же антиномичность проходит че рез все русское бытие. Россия- самая не шовинистическая страна в мире. Рус ские почти стыдятся того, что они русские, им чужда национальная гордост ь и часто даже -увы! -чуждо национальное достоинство. Русскому народу совс ем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает друг их. В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, же ртвенность. Таков один тезис о России, который с правом можно было высказать. Но есть и антитезис, который не менее обоснован. Россия-самая националистическая страна в мире, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подв ластных национальностей русификацией, страна национального бахвальст ва, страна, в которой все национализировано вплоть до вселенской церкви Христовой, страна, почитающая себя единственной призванной и отвергающ ая всю Европу, как гниль и исчадие дьявола, обреченное на гибель. Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. С амый смиренный и есть самый великий, самый могущественный, единственный призванный. "Русское" и есть праведное, доброе, истинное, божественное. Цер ковный национализм характерное русское явление. Им насквозь пропитано наше старообрядчество. Но тот же национализм царит и в господствующей це ркви. Тот же национализм проникает и в славянофильскую идеологию, котора я всегда подменяла вселенское русским. Вселенский дух Христов, мужестве нный вселенский логос племен женственной национальной стихией, русско й землей в ее языческой первородности. Так образовалась религия раствор ения в матери-земле, в коллективной национальной стихии, в животной тепл оте. Русская религиозность - женственная религиозность, -религиозность к оллективной биологической теплоты, переживаемой, как теплота мистичес кая. В ней слабо развито личное религиозное начало, она боится выхода из к оллективного тепла в холод и огонь личной религиозности. Такая религиоз ность отказывается от мужественного, активного духовного пути. Это не ст олько религия Христа, сколько религия Богородицы, религия матери-земли, женского божества, освещающего плотский быт. В. В. Розанов в своем роде ген иальный выразитель этой русской религии родовой плоти, религии размнож ения и уюта. Мать-земля для русского народа есть Россия. Россия превращае тся в Богородицу. Россия-страна богоносная. Такая женственная, националь но-стихийная религиозность должна возлагаться на мужей, которые берут н а себя бремя духовной активности, несут крест, духовно предводительству ют. И русский народ в своей религиозной жизни возлагается на святых, на ст арцев, на мужей, в отношении к которым подобает лишь преклонение, как пере д иконой. Русский народ не дерзает даже думать, что святость есть внутрен ний путь духа, -это было бы слишком мужественно-дерзновенно. Русский наро д хочет не столько святости, подобно тому, как он хочет не власти, а отдани я себя власти, перенесения на власть всего бремени. Русский народ в массе своей ленив в религиозном восхождении, его религиозность равнинная, а не горная, коллективное смирение ему легче, чем религиозный закал личности , чем жертва теплом и уютом национальной стихийной жизни. За смирение сво е получает русский народ в награду этот уют и тепло коллективной жизни. Т акова народная почва национализации церкви в России. В этом есть огромна я примесь религиозного натурализма, предшествующего христианской рели гии духа, религии личности и свободы. Сама христианская любовь, которая с ущественно духовна и противоположна связям по плоти и крови, натурализо валась в этой религиозности, обратилась в любовь к "своему" человеку. Так к репнет религия плоти, а не духа, так охраняется твердыня религиозного ма териализма. На необъятной русской равнине возвышаются церкви, подымают ся святые и старцы, но почва равнины еще натуралистическая, быт еще языче ский. Русской душ не сидится на месте, это не мещанская душа, не местная душа. В Р оссии, в душе народной есть какое-то бесконечное искание, искание неведо мого града Китежа, незримого дома. Перед русской душой открываются дали, и нет очерченного горизонта перед духовными ее очами. Русская душа сгора ет в пламенном искании правды, абсолютной, божественной правды и спасени я для всеобщего воскресения к новой жизни. Она вечно печалиться о горе св оего народа, и муки ее не знают утоления. Душа эта поглощена решением коне чных, проклятых вопросов о смысле жизни. Есть мятежность, непокорность в русской душе. Все дальше и дальше должно идти, к концу, к выходу из этого "ми ра", из этой земли, из всего местного, мещанского, прикрепленного. Не раз уж е указывали на то, что сам русский атеизм религиозен. Героически настрое нная интеллигенция шла на смерть во имя материалистических идей. Это стр анное противоречие будет понятно, если увидеть, что под материалистичес ким обличием она стремилась к абсолютному. Славянский бунт-пламенная, ог ненная стихия, неведомая другим расам. Россия-страна купцов, погруженных в тяжелую плоть, страна чиновников, никогда не переступающих пределов з амкнутого и мертвого бюрократического царства, страна крестьян, ничего не желающих кроме земли, и принимающих христианство совершенно внешне и корыстно, страна духовенства, погруженный в материальный быт, страна обр ядования, странс интеллигентщины, инертной и консервативной в своей мыс ли, зараженной самыми поверхностными материалистическими идеями. Как понять эту загадочную противоречивость России, эту одинаковую верн ость взаимоисключающих о ней тезисов? И здесь, как и везде, в вопросе о сво боде и рабстве души России, о ее странничестве и ее неподвижности, мы стал киваемся с тайной соотношения мужественного и женственного. Корень эти х глубоких противоречий -в несоединенности мужественного и женственно го в русском духе и русском характере. Безграничная свобода оборачивает ся безграничным рабством, вечное странничество -вечным застоем, потому ч то мужественная свобода не овладевает женственной национальной стихие й в России изнутри. Отсюда вечная зависимость от иногороднего. В термина х философских это значит, что Россия всегда чувствует мужественное нача ло себе трансцендентным, а не имманентным, привходящим извне. Россия национально самодовольная и исключительная -означает нераскрыт ость, невыявленность начала мужественного, человеческого, личного рабс тва у начала природно-стихийного, национально родового, традиционно-быт ового. В сознании религиозном это означает абсолютизацию и обожествлен ие телесно-относительного, довольство животной теплотой национальной плоти. В этом вечный соблазн и великая опасность России. Женственность с лавян делает их мистически чуткими, способными прислушиваться к внутре нним голосам. Но исключительное господство женственной стихии мешает и м выполнить свое призвание в мире. Для русского мессианизма нужен мужест венный дух, -без него и опять будет провал в эту пленительную и затягивающ ую первородную стихию русской земли, которая ждет своего просветления и оформления. Все своеобразие славянской и русской мистики -в искании града Божьего, г рада грядущего, в ожидании сошествия на землю Небесного Иерусалима, в жа жде всеобщего спасения и всеобщего блага, в апокалиптической настроенн ости. Эти апокалиптические, пророчественные ожидания находятся в проти воречии с тем, что град этот- "святая Русь". Противоречие и противоборство духовной сытости и духовного голода - основное для России. Духовная сыто сть дается пассивный отдачей себя женственной национальной стихии. Это не есть еще насыщение Божественной пищей, это все еще натуралистическое насыщение. Духовный голод, неудовлетворенность натуралистической наци ональной пищей, есть знак освобождения мужественного начала личности. Т ак как царство Божие есть царство абсолютного и конечного, то русские ле гко отдают все относительное и среднее во власть царства дьявола. Черта эта очень национально-русская. Русские постоянно находятся в рабстве в с реднем и в относительном и оправдывают это тем, что в окончательном и абс олютном они свободны. Тут скрыт один из глубочайших мотивов славянофиль ства. Славянофилы хотели оставить русскому народу свободу религиозной совести, свободу думы, свободу духа, а всю остальную жизнь отдать во власт ь силы, неограниченно управляющей русским народом. Тут мы с новой сторон ы подходим к основным противоречиям России. Это все та же разобщенность мужественного и женственного начала в недрах русской стихии и русского духа. Русский дух, устремленный к абсолютному во всем, не овладевает муже ственной сферой относительного и серединного, он отдается во власть вне шних сил. Он хочет святости в жизни абсолютной, и только святость его плен яет, и он готов мириться с грязью и низостью в жизни относительной. Ангель ская святость и зверская низость -вот вечные колебания русского народа. Образ родной земли не есть только образ матери, это также образ невесты и жены, которую человек оплодотворяет своим логосом, своим мужественным с ветоносным и оформляющим началом, и образ дитяти. Недостаток мужественного характера и того закала личности, который на З ападе вырабатывался рыцарством, -самый опасный недостаток русских, и рус ского народа и русской интеллигенции. Сама любовь русского человека к ро дной земле принимала форму, препятствующую развитию мужественного лич ного духа. Во имя этой любви, во имя припадания к лону матери отвергалось в России рыцарское начало. Русский дух был окутан плотным покровом национ альной матери, он тонул в теплой и влажной плоти. Русская душевность, стол ь хорошо всем известная, связана с этой теплотой и влажностью, в ней много еще плоти и недостатка духа. Но плоть и кровь не наследуют вечности, и вечн ой может быть только Россия духа. Россия духа может быть раскрыта путем м ужественной жертвы жизнью в животной теплоте коллективной родовой пло ти. Возрождение России к новой жизни может быть связана лишь с мужествен ными, активными и творящими путями духа, с раскрытием Христа внутри чело века и народа, а не с натуралистической родовой стихией, вечно влекущей и порабощающей. Это-победа огня духа над влагой и теплом душевной плоти. Розанов не может и не хочет противостоять наплыву и напору жизненных впе чатлений, чувственных отношений. Он совершенно лишен всякой мужественн ости духа, всякой активной силы сопротивления стихиям ветра, всякой внут ренней свободы. Пленяет в Розанове то, что в писаниях его, в своеобразной ж изни его слов чувствуется как бы сама природа-мать, мать-земля и ее жизнен ные процессы. В Розанове так много характерно-русского, истинно русского . Он- гениальный выразитель какой-то стороны русской природы, русской сти хии. Он возможен только в России. В самых недрах русского характера обнар уживается вечно-бабье, не вечно-женственное, а вечно-бабье. Розанов- гениа льная русская баба, мистическая баба. И это "бабье" чувствуется и в самой Р оссии. И Розанов восклицает: "Сила -вот одна красота в мире... Сила- она покор яет, перед ней падают, ей, наконец, - молятся... Молятся вообще" слабые"-"мы", вот " я" на тротуаре... Голова была ясна, а сердце билось... как у женщины. Суть армии , что она всех нас превращает в женщин, слабых, трепещущих, обнимающих возд ух... Женственность Розанова, так художественно переданная, есть также же нственность души русского народа. История образования русской государ ственности, величайшей в мире государственности, столь непостижимая в ж изни без государственного Русского народа, может быть понята из этой тай ны. У русского народа есть государственный дар покорности, смирения личн ости перед коллективом. Русский народ не чувствует себя мужем, он все нев естится, чувствует себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет "сила", он ощущает себя розановским "я на тротуаре" в момент прохо ждения конницы. Сам Розанов на протяжении всей книги остается этим трепе щущим "я на тротуаре". Для Розанова не только суть армии, но и суть государс твенной власти в том, что она "всех нас превращает в женщин, слабых, трепещ ущих, обнимающих воздух... ". И он хочет показать, что весь русский народ так относится к государственной власти. Для Розанова: вся русская история ес ть тихая, безбурная, все русское состояние -мирное, безбурное. Русские люд и-тихие. В хороших случаях и благоприятной обстановке они неодолимо выра стают в ласковых, приветных, добрых людей. Русские люди-"славные". Но с не ме ньшим основанием можно было бы утверждать, что русская душа- мятежная, ищ ущая, душа странническая, взыскующая нового Града, никогда не удовлетвор яющаяся ничем средним и относительным. Из этой прославленной и часто фал ьшиво звучащей "тихости, безбурности и славности" рождается инерция, кот орая мила вечно-бабьему сердцу Розанова, но никогда не рождается новой, л учшей жизни. Розановское отношение к государственной власти есть отнош ение безгосударственного, женственного народа, для которого эта власть есть всегда начало вне его и над ним находящееся, инородное ему. "Розановское", бабье и рабье, национально-языческое, дохристианского все еще очень сильно в русской народной стихии. "Розановщина" губит Россию, тя нет ее вниз, засасывае, и освобождение от нее есть спасение для России. По крылатому слову Розанова, "русская душа испугана грехом", и я бы прибавил, что она им ушиблена и придавлена. Этот первородный испуг мешает мужестве нно творить жизнь, овладеть своей землей и национальной стихией. Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъятными русскими сне гами, она утопает и растворяется в этой необъятности. Оформление свой ду ши и оформление своего творчества затруднено было для русского человек а. Государственное овладение необъятными русскими пространствами сопр овождалось страшной централизацией, подчинением всей жизни государств енному интересу и подавлением свободных личных и общественных сил. Всег да было слабо у русских сознание личных прав и не развита была самодеяте льность классов и групп. Русский человек, человек земли, чувствует себя б еспомощным овладеть этими пространствами и организовать их. Он слишком привык возлагать эту организацию на центральную власть, как бы трансцен дентную для него. И в собственной душе чувствует он необъятность, с котор ой трудно ему справиться. Широк русский человек, широк как русская земля, как русские поля. Славянский хаос бушует в нем. Огромность русских прост ранств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности, -он расплывался в пространстве. Русская лень, беспеч ность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь русской души давили русскую энер гию, открывая возможность движения в сторону экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души н еобьятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но они же ох раняли русского человека и давали ему чувство безопасности. Русская нелюбовь к идеям и равнодушие к идеям нередко переходят в равнод ушие к истине. Русский человек не очень ищет истины, он ищет правды, котору ю мыслит то религиозно, то морально, то социально, ищет спасения. Русский н арод, быть может, самый духовный народ в мире. Но духовность его плавает в какой-то стихийной душевности, даже в телесности. В этой безбрежной духо вности мужественное начало не овладевает женственным началом, не оформ ляет его. А это значит, что дух не овладел душевным. На этой почве рождаетс я недоверие, равнодушие и враждебное отношение к мысли, к идеям. На этой же почве рождается и давно известная слабость русской воли, русского харак тера. В. В. Розанов " УЕДИНЕННОЕ " И стали вопиять, глаголать и сочинять, что "церковь Христова и всегда была , в сущности, социалистической" и что особенно она уж никогда не была монар хической, а вот только Петр Великий "принудил нас лгать". Там была эпоха, "дв а или три века". Здесь -три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не ост алось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же ост алось-то? Странным образом- буквально ничего. Остался подлый народ, из кои х вот один, старик лет 60 "и такой серьезный", Новгородской губернии, выразил ся: "Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть". Т. е. не сразу сорва ть кожу, как индейцы скальп, но надо по-русски вырезать из его кожи ленточк а за ленточкой. "Былая Русь"... Как это выговорить? А уже выговаривается. Печаль не в смерти. " Человек умирает не когда он созрел, а когда он доспел". Т. е. когда жизненные соки его пришли к состоянию, при котором смерть становится необходима и неизбежна. Если нет смерти человека "без воли Божией", то могли бы подумать, что может настать смерть народная, царственная "без воли Божией"? И в этом весь вопро с. Значит, Бог не захотел более быть Руси. Он гонит ее из-под солнца. "Уйдите, ненужные люди". Почему мы "ненужные"? Да уж давно мы писали в "золотой своей литературе": "Дневник лишнего челове ка", "Записки ненужного человека". Тоже- "праздного человека". Выдумали "подп олья" всякие... Мы как-то прятались от света солнечного, точно стыдясь за се бя. Человек, который стыдится себя? - разве от него не застыдится солнце? -Солн ышко и человек -в связи. Значит, мы "не нужны" в подсолнечной и уходим в какую-то ночь. Ночь. Небытие. Могила. Мы умираем как фанфароны, как актеры. "Ни креста, ни молитвы". Уж если при сме рти чьей креста и молитвы-то это у русских. И странно. Всю жизнь крестилась , богомолились: вдруг смерть -и мы сбросили крест. "Просто, как православны м человеком русский никогда не живал". Переход в социализм и, значит, в пол ный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно, "в баню сход или и окатились новой водой". Это совершенно точно, это действительность, а не дикий кошмар. -Ты кто? блуждающий в подсолнечной? -Я нигилист. -Я только делал вид, что молился. -Я только делал вид, что живу в царстве. -На самом деле -я сам себе свой человек. -Я рабочий трубочного завода, а до остального мне дела нет. -Мне бы поменьше работать. -Мне бы побольше гулять. -А мне бы не воевать. И солдат бросает ружье. Рабочий уходит от станка. -Земля -она должна сама р одить. И уходит от земли. -Известно, земля Божия. Она всем поровну. Да, но не Божий ты человек. И земля, на которую ты надеешься, ничего тебе не д аст. И за то, что она тебе не даст, ты обагришь ее кровью. Земля есть Каинова, и земля есть Авелева. И твоя, русский, земля есть Каино ва. Ты проклял свою землю, и земля прокляла тебя. Вот нигилизм и его формул а. - Мы не уважали себя. Суть Руси, что она не уважает себя. Это понятно. Можно у важать труд и пот, а мы не потели и не трудились. И то, что мы не трудились и н е потели, и есть источник, что земля сбросила нас с себя, планета сбросила. Россия похоже на ложного генерала, над которым какой-то ложный поп поет п анихиду. "На самом же деле это был беглый актер из провинциального театра ". Что такое совершилось для падения Царства? Буквально, - оно пало в буддень . Шла какая-то "середа", ничем не отличаясь от других. Ни воскресенья, ни субб оты, ни хотя бы мусульманской пятницы. Буквально, Бог плюнул и задул свечк у. Не хватало провизии, и около лавочек образовались хвосты. Да, была оппоз иция. Да, царь скапризничал. Но когда же на Руси "хватало" чего-нибудь без тр уда еврея и без труда немца? когда же у нас не было оппозиции? и когда царь н е капризничал? О, тоскливая пятница или понедельник, вторник... Задуло свечку. Да это и не Бог, а... шла пьяная баба, спотыкнулась и растянула сь. Глупо. Мерзко. Христианство вдруг все позабыли, в один момент, - мужики, солдаты, - потому ч то не вспомоществует, что оно не предупредило ни войны, ни бесхлебницы. Ты не прошла мимо мира, девушка... о, кротчайшая из кротких... Ты испуганным и искристым глазком смотрела на него. Задумчиво смотрела... Любяще смотрела... И запевала песню... И заплетала в кос у ленту... И сердце стучало. И ты томилась и ждала. И шли в мире богатые и знатные. И говорили речи. Учили и учились. И все было т ак красиво. И ты смотрела на эту красоту. Ты не была завистлива. И тебе хоте лось подойти и пристать к чему-нибудь. Твое сердце ко всему приставало. И ты хотела бы петь в хоре. Но никто тебя не заметил, и песен твоих не взяли. И вот ты стоишь у колонны. Не пойду и я с миром. Не хочу. Я лучше останусь с тобой. Вот я возьму твои рук и и буду стоять. И когда мир кончится, я все буду стоять с тобою и никогда не уйду. Знаешь ли ты, девушка, что это- "мир проходит", а не "мы проходим". И мир пройдет и прошел уже. А мы с тобой будем вечно стоять. Потому что справедливость с нами. А мир воистину несправедлив. Но решительно везде, где могут, - стараются жить на счет друг друга, обманы вают, сутенерничают. И думая о счастье- впадают все в большее и большее нес частье. Мы, как и евреи, призваны к идеям и чувствам, молитве и музыке, но не господству. Овладели же, к несчастию и к пагубе души и тела, 1/6 частью суши. И, овладев, в сущности, испортили 1/6 часть суши. Русские в странном обольщении утверждали, что они "и восточный, и западны й народ", -соединяют "и Европу, и Азию в себе", не замечая вовсе того, что скоре е они и не западный, и не восточный народ, ибо что же они принесли Азии, и как ую роль сыграли в Европе? На Востоке они ободрали и споили бурят, черемесо в, киргиз-кайсаков, ободрали Армению и Грузия, запретив даже(сам слушал об едню) слушать свою православную обедню по-грузински. О, о, о... Сам слушал, са м слушал в Тифлисе. В Европе явилось как Герцен и Бакунин и "внесли социали зм", которого "вот именно не хватало Европе". Между Европой и Азией мы явило сь именно "межеумками", т. е именно нигилистами, не понимая ни Европы, ни Ази и. Только пьянство, муть и грязь внесли. Но принесли ли мы семью? добрые начала нравов? Трудоспособность? Ни-ни-ни. Теперь, Господи, как страшно сказать... Тогда как мы "и не восточный, и не зап адный народ", а просто ерунда, -ерунда с художеством, -евреи являются на сам ом деле не только первенствующим народом Азии, давшим уже не "кое-что", а ве сь свет Азии, весь смысл ее, но они гигантскими усилиями, неутомимой деяте льностью становятся мало-помалу и первым народом Европы. Посмотрите, встрепенитесь, опомнитесь: несмотря на побои, как они часто л юбят русских и жалеют их пороки, и никогда "по-гоголевски" не издеваются на д ними. Над пороком нельзя смеяться, это- преступно, зверски. И своею и нрав ственною, и культурною душою они никогда этого и не делают. Я за всю жизнь никогда не видел еврея, посмеявшегося над пьяным или над ленивым русским . Это что-нибудь значит среди оглушительного хохота самих русских над св оими пороками. Среди наших очаровательных: "Фонвизин, Грибоедов, Гоголь, Щ едрин, Островский". Среди "свинства" русских есть, правда, одно дорогое кач ество-интимность, задушевность. Евреи-то же. И вот этою чертою они ужасно с вязываются с русскими. Только русский есть пьяный задушевный человек, а еврей есть трезвый задушевный человек. Только к одному, к власти, он не чув ствует подозрения. Власть всегда добра, блага, и, собственно, потому, что о н ленив и власть обещает ему его устроить как калеку. Благотворение, которое везде восполняет недостаток, у христиан есть нор мальное положение. Тут все благотворят "нищую братию", и какая-то нищета им ущества, тел и духа -вот христианство. В. В. Розанов " Возле "русской идеи" " Достоевский выразил "святое святых" сво ей души, указав на особую внутреннюю миссию России в Европе, в христианст ве, а затем и во всемирной истории: именно "докончить" дом её, строительств о её, как женщина доканчивает холостую квартиру, когда входит в неё "невес тою и женою" домохозяина. Женщина уступчива и говорит "возьми меня" мужчине, да, но едва он её "берет", как глубоко весь переменяется. "Женишься переменишься"-- многодумная век овая поговорка. ... Что это так выходит и в истории, можно видеть из того, что, например, у "женс твенных" русских никакого "варяжского периода", "нормандского периода" (му жской элемент) истории, быта, существования не было. Тех, кого "женственная народность" призвала "володети и княжите над собою", -эти воинственные жел езные норманны, придя, точно сами отдали кому-то власть; они просто "сели" и начали "пировать и охотиться". Переженились, народили детей и стали "Русью "-- русскими, хлебосолами и православными, без памяти своего языка, родины, без памяти своих обычаев и законов. ... Как будто снаружи и сначала -- "подчинение русских", но затем сейчас же про исходит более внутреннее овладевание этими самыми подчинителями, всас ывание их. " Женственное качество "-- налицо: уступчивость, мягкость. Но оно с казывается как сила, обладание, овладение. Увы, не муж "обладает женою"; это только кажется так. На самом деле жена "обладает мужем", даже до поглощения . И не властью, не прямо, а вот этим таинственным "безволием", которое чарует "волящего" и грубого и покоряет его себе, как нежность и миловидность. Что будет "мило" мне, то, поверьте, станет и "законом" мне. Русские имеют свойство отдаваться беззаветно чужим влияниям... Именно, в от как невеста и жена -мужу... Но чем эта "отдача" беззаветнее, чище, бескорыс тнее, даже до "убийства себя", тем таинственным образом она сильнее действ ует на того, кому была "отдача". За "верную жену" муж сам обратно "умрет" -это уж е закон великодушие и мужества. ... "Русские бы стали на себя не похожи": до такой степени увлекаться чум-то н епременно из Европы есть единственное "похожее на себя" у русских, у Росси и... Женщина, вечно ищущая главу и мужа"... ... Вера Фигнер перешла в социализм, когда увидела в Казани оскорбленным ад министрацией своего любимого учителя. Вот русский мотив. Весь русский социализм в идеальной и чистой своей основе, основе первона чальной, женственен; и есть только расширение "русской жалости", "сострада ние к несчастным, бедным, неимущим".