Догматический спор

Догматический спор Известно, что после смерти Магомета ар абы при Омаре I (634-644) в невероятно короткое время покорили всю Персию, Сирию, Египет и прилегающие земли. Разъяснить насколько возможно причину этих быстрых и поразительных завоеваний - это задача всемирной истории; нас ж е вопрос этот интересует потому, что через это ислам пришел в соприкосно вение с иноземными идеями и должен был вступить в умственную борьбу с хр истианством и с религией Заратуштры, которые по своей внутренней силе мо гли оказать ему гораздо более значительное сопротивление, нежели древн еарабское язычество. Не следует думать, что покоренные народы принуждены были немедленно пер еходить в ислам; это обращение осуществилось лишь постепенно; и теперь е ще между ними там и сям попадаются иноверцы. Покоренные страны переполни лись арабами, которые всюду вносили с собой свою религию и язык, и это, дей ствительно, привело к тому, что в большинстве стран несогласные формы ре лигии, равно как и местные языки, были оттеснены на задний план, а пожалуй, несовершенно были бы вытеснены, если б внутренний раскол в самом исламе не обессилил его надолго. Но тут уж угнетаемые национальные и религиозны е чувства снова вырвались на волю и в двусмысленности Корана и предания нашли себе желанную возможность восстать и отомстить ненавистному ара бскому господству. Знакомство с переведенными образцами греческой лог ики и диалектики сделалось в их руках оружием, которым они долгое время п обедоносно отражали мусульманское правоверие. Это преобладание еретич еских мнений придает истории ислама в первые три столетия чрезвычайно п естрый и интересный отпечаток, резко отличающийся от стационарной и как бы неподвижной картины, которую рисует нам история той эпохи, когда орто доксия достигла единовластия. Последняя даже примирилась с этим разноо бразием мнений, так как, согласно одному, не получившему права гражданст ва, преданию, сам Магомет предсказал, что его община распадется на 73 секты, из которых одна только избегнет адского огня. Правоверные авторы указыв ают именно на это число; но нас извинят, если мы не последуем их примеру и о граничимся лишь некоторыми извлечениями из истории мусульманских ерес ей. Первый вопрос, который разделил верных и наконец привел к постоянному ра сколу, вначале имел политический характер. После смерти Магомета не знал и, кому быть начальником его общины. Сам он не сделал об этом распоряжения , а принцип наследования власти был у арабов не в обычае. Так как касательн о этого вопроса Коран и предание ничего не могли решить, то оставалось то лько предоставить выбор общине. Поэтому сунниты основательно утвержда ют, что первые четыре калифа, обязанные своим саном выбору общины, были ед инственными законными преемниками пророка. Омейяды и Аббасиды были хал ифами de facto, а не de jure; тем не менее правоверные оказывали им полное послушание, ибо Аллах по своей мудрости возвышает кого хочет и кого хочет ниспроверг ает. Все это казалось суннитам вполне естественным; но когда дурное правлени е слабого Османа вызвало большое неудовольствие, жертвой которого нако нец сделался он сам, и когда потом вспыхнула междоусобная война между но вым халифом Али и его многочисленными противниками, тогда обнаружились два различных направления. Если принцип наследственности не нравился а рабам, то по понятию персов, он был, наоборот, единственно возможным. Поэто му эти последние утверждали, что выбор первых трех халифов был недействи телен и что только родственники пророка имели право получить этот сан, а так как пророк не оставил после себя сына, то законными преемниками явля ются только дочь его Фатима и ее муж Али. Хотя Магомет имел много дочерей,- Осман был тоже его зятем,- но право Али, кроме того, подтверждалось будто б ы ясно выраженным желанием пророка иметь его своим преемником, что, одна ко, отвергали сунниты. Мы, впрочем, не утверждаем, что эта легитимистическ ая теория была немедленно развита приверженцами Али (шиитами) во всей св оей последовательности, а хотим только указать, как возникло впервые про тиворечие между древнеарабским и правоверным направлением, которое по стоянно обнаруживалось и разрабатывалось все сильнее и сильнее. Существовало еще и третье мнение касательно вопроса об имаме, которое ро дственно суннитскому и прямо противоположно легитимистическому; это м нение хариджитов, которых не совсем неудачно сравнивали с иудейским зил отами и английскими пуританами. Первоначально они принадлежали к парти и Али не потому, что они держались лигитимистического направления, а пот ому, что они согласны были с выбором Али в халифы. Но когда этот несчастный халиф везде встречал сопротивление: и у вдовы пророка, и у значительнейш их участников ислама - и когда казалось, что междоусобной войне не будет к онца, тогда положение стало нестерпимым и они пришли к убеждению, что нич его больше нельзя сделать с прославленными последователями и аристокр атами ислама. Эти люди, думали они, все нравственно испорчены, признают ис лам только ради личных выгод, так что даже едва ли заслуживают названия в ерных. Хитрый противник Али, Муавия, наместник Сирии, а позднее первый хал иф из Омейядов, сумел еще более вооружить этих недовольных, так что наибо лее пылкие из них скоро восстали против Али и их пришлось усмирять силой. Но беспокойное движение подавлено было лишь на весьма короткое время и е ще более разгорелось в правление Омейядов, потому что большинство халиф ов этой династии нисколько не заботились об исламе и своею властью обяза ны были мечу и хитрости. Сунниты признали их авторитет только вследствие того, что они господств овали фактически; шииты, а также хариджиты наотрез отвергли их. Эти после дние, как только представлялся случай, брались за оружие и выбирали себе собственных халифов, которых сунниты не признавали, потому что хотели по дчинить это избрание некоторому ограничению, о чем хариджиты с своей сто роны не хотели и слышать. Именно у суннитов существовало предание, что об щина может выбирать халифом только корейшита; поэтому они относились до вольно бесстрастно к оспариванию у Омейядов похищенного ими владычест ва. Иногда, впрочем, и у них не хватало терпения, как это случилось, наприме р, в правление Иезида I с благочестивыми жителями Медины, которым пришлос ь поплатиться за непокорность опустошением своего города, смертью и изг нанием. Такие примеры действовали удручающим образом, и скоро было приду мано предание пророка, которым верные призываются терпеливо выжидать и добровольно подчиняться всякой тирании. Таким образом, хариджиты не пош ли далее частных восстаний, которые были подавляемы иногда с большим тру дом и с ужасной жестокостью, но в конце концов везде кончались неудачей, и сключая отдаленных углов государства, как, например, в арабской про-винц ии Оман и у берберов в Северной Африке. Само собой понятно, что скоро и меж ду собой они распались и явились крайние и умеренные хариджиты; но на это м не стоит останавливаться дольше. Вопрос об имамате был собственно политического характера, однако он кос нулся и теологии не только потому, что с ним тесно было соединено благопо лучие или неудача верных, но также и потому, что благодаря хариджитам с ни м связан был также и вопрос о вере. Омейядам следовало отказать в повинов ении не столько потому, что они не были призваны к власти общиной, сколько потому, что они признавались неверными, к которым должен был быть примен ен закон священной войны. Снова всплыл вопрос о сущности веры и повлек за собой целый ряд других теологических вопросов, в особенности о том, есть ли человек вполне господин своих действий или им принудительно руковод ит божье всемогущество. Ответы на этот и подобные вопросы давались разли чные, тем более что ни по Корану, ни по преданию на них нельзя было ответит ь недвусмысленно. Христианское влияние, которое было еще сильно в такой стране, как Сирия, могло, может быть, оказать при этом некоторое влияние и внушить тот или другой ответ. Как бы то ни было, вопросы остались нерешенн ыми, пока в правление Аббасидов они не вступили в новую фазу. Чтобы разъяснить это, нам придется посвятить несколько слов перемене ди настии. Некоторые халифы династии Омейядов были, без всякого сомнения, о чень способные и энергичные властители, которые довели внешний блеск му сульманской господства до такого величия, до которого оно потом никогда уже более не достигало но господство их в действительности вовсе не было господством ислама, а скорее носило национально-арабский характер, прич ем покоренные народы, переходили ли они в ислам или оставались верны рел игии своих отцов, просто грабились ради выгоды арабов. Хотя, конечно, это н е всегда и не везде одинаково легко удавалось, тем н менее установилась с истема поголовщины, которую Омейяды приводили в исполнение беспощадно и систематически, особенно в арабско-персидской пограничной провинции Ирак, считая эту систему весьма простой и соответствующей цели. В погран ично же провинции Хоразане, где дело пришлось вести не с трусливыми иран цами, а храбрыми тюркскими племенами, это не удалось. Аббасиды под предлогом содействия семье пророка произвели восстание, к оторое ниспровергло династию Омейядов уже и без того ослабленную возни кшими снова между арабами племенными . Новая династия Аббасид ов, перенесшая центр государства из Сирии в Месопотамию, ознаменовала со бою великий шаг вперед в характере ислама, который теперь сбросил с себя чисто национальный арабский отпечаток и всеми силами стремился развит ься в универсальную религию. Равенство всех верных теперь мало-помалу ст ало признаваться, межу тем как прежде оно оставалось пустым звуком, так ч то при Абд-аль-Малихе новообращенных просто принуждали платить на будущ ее врем поголовный налог, который они обязаны были вносить прежде в каче стве неверны: Первые Аббасиды, кроме того, интересо вались искусством и наукой, и потому при них стала развиваться деятельная умстве нная жизнь, в которой с юношеским рвение принимали участие не только ара бы, но и персы. Плодом этого движения являете арабско-персидская культур а, на которую здесь мы обратим наше внимание лип постольку, поскольку она коснулась религиозных воззрений. С особенною силой настаивая на единстве божеского существа, мутазилиты не менее стремились выставить на первый план и его справедливость. Поэтому они охотно называли себя людьми единства и спра ведливости и были единодушны в отрицании предопределения, которое отве ргали как с антропологической, так и с теологической стороны. Если бог, ду мали они, налагает на людей известные нравственные (или другие) обязанно сти, обещая человеку наказание или награду (ад и рай), смотря по тому, как он относится к этим требованиям, то божеское правосудие, вытекающее, как яс но видно из этих же требований, из самой сущности божией, требует, чтобы че ловеку дана была способность удовлетворять им, то есть чтобы человек был свободен в своих решениях и поступках. Это представление заставило их з аняться теодицеей, и именно на этой задаче они потерпели неудачу по вопр осам об умалишенных, рано умерших детях и т. д. Мы бы зашли слишком далеко, если бы захотели говорить о мутазилитских во ззрениях более точно и последовательно; мы думаем, что достаточно уже ох арактеризовали их, тем более что нам придется прибавить о них еще кое-что при изложении правоверной догматики. Заметим только вкратце, что мутази литские стремления в конце концов не имели успеха у мусульман, так что уж е при Мотаваккиле (847-861) правительство начало их преследовать и был издан у каз прекратить споры о религиозных вопросах, а просто держаться решения законоведов. Конечно, этому приказу не все последовали, но с этих пор сдел алось опасно отрыто провозглашать основные пункты мутазилитизма: о соз дании Корана и об отрицании предопределения. Диспуты продолжались толь ко в школах и потеряли всякое влияние на массы. Между тем мутазилиты, заше дшие слишком далеко, впали в неверие, к чему их легко могло привести их сво бодное отношение к Корану и преданию. Уже один из древнейших мутазилитов сомневался в божественном происхождении 3-й суры, потому что в ней встреч аются проклятия против дяди Магомета Абу-Лахаба; более же поздние находи ли много недостатков в откровении именно с эстетической точки зрения, хо тя именно эстетическое превосходство Корана и признавалось обыкновенн о сверхъестественным и почиталось неоспоримым доказательством его бож ественного происхождения. Свободомыслящие всегда были в исламе, но в первые столетия его существов ания они выступали открыто, между тем как позже, когда представители пра воверия сделались слишком могущественными, они старались скрыть свое н еверие и на вид были самыми искренними мусульманами. Так, в первые времен а Аббасидов часто говорится про так называемых циндиков, которые за откр овенными религиями признали только относительное достоинство и провоз глашали независимый от них самостоятельный нравственный закон. Они обр атили на себя внимание правительства, и многие из них, зашедшие по неосто рожности слишком далеко, поплатились за свое неблагоразумие жизнью. Зат ем неверие часто принимало философский оттенок, и приверженцы этого нап равления были названы 'дахриджа', то есть людьми, которые утверждают вечн ость мира и отвергают существование творца, как настоящие атеисты. Смело сть, с которой высказывались эти и другие мнения, как, например, известным Ибн эр-Раванди, часто поражает удивлением. При этом между ними были очень даровитые поэты, так что их влияние было немаловажно. Так, у арабов был сво й Абуль Ала аль-Маарри (973-1057), а у персов - Омар Хайям (XI в.), четырехстишия которо го известны в переводе каждому образованному человеку. Остается решить, следует ли приписать мутазилитские воззрения также по стороннему влиянию. На этот вопрос вообще должно ответить отрицательно, хотя, как мы уже заметили выше, греческая философия легла в основу изложе ния догматических вопросов. Может быть, так же и влияние парсизма оказал о свое воздействие на безусловное признание божьего правосудия, как это можно судить по одному достоверному преданию, которое бранит мутазилит ов, называя их магами ислама. Между мутазилитами были и такие, которые вно сили в свою систему чуждые идеи, как, например, переселение душ, но это уже были исключительные явления. Прочие секты и направления имеют второстепенное значение для истории и слама, потому что они не оказали, подобно мутазилитам, существенного вли яния на форму правоверной догматики. Поэтому мы можем не говорить о них, н есмотря на то что для гиерографов они могут быть более или менее интерес ны.