Топологизация жизненного пространства

Топологизаци я жизненного пространства (постмодернистский взгляд на социологию лич ности) Яковлев Л. С. Метафора "жизненное пространство" для меня оказывается наиболее эффективным инструментом категориального синте за, в конечном счете, призванного обеспечить возможность, по крайней мер е, супплементарного, включения в дискурс подходов, совокупность которых составляет целостность современной мультипарадигмальной социологич еской теории. "Тотализация" социологического дискурса по Н. Луману оказы вается трудно осуществимой на практике; социологическая теория не стан овится и когерентным целым - по лукавому замечанию Г. Вагнера, "дьявол плюр ализма теорий изгоняется Вельзевулом империализма теории", но не более.[1] Не приходится говорить и о степени продуктивности формирования приори тета того или иного методологического подхода. Реальные успехи совреме нного социологического знания достигнуты на разных путях; сосуществов ание школ и направлений, ключевые принципы строящихся в рамках идеологи и которых схем кажутся трудно совместимыми - не прихоть конвенционализм а, а необходимое состояние сегодняшней науки. Интегративный смысл катег ории "жизненное пространство" обусловлен ее совместимостью в системах к атегорий, описывающих теоретические системы, предложенные в рамках все х наиболее продуктивных направлений современной социологической мысл и. Она соотносится с категориальным рядом феноменологии через понятие "ж изненные миры", что позволяет адаптировать концептуальные построения Э. Гуссерля и М. Хайдеггера, обращаться к анализу способов типологизации А. Шюцем,[2] а также к опыту этнометодологии, поскольку последняя опирается н а феноменологическую традицию. С другой стороны, через посредство катег ории "социальное пространство" обеспечивается совместимость продуциру емых построений с концепциями, прежде всего, П. Бурдье, и, как непосредстве нно (в меру наличия в теоретических схемах П. Бурдье наследия структурал изма), так и опосредовано, с различными интерпретациями структурализма. Понятие пространства - одно из наиболее фундаментальных в человеческом мышлении. Органически нам присуще понимание его, во-первых, в единстве с к атегорией времени, как хронотоп, пространственно-временной континуум,[3] во-вторых, как охватывающую и включающую нас самих реальность. Пространс тво приобретает статус социологической категории лишь в последние дес ятилетия. Для Г. Зиммеля и П. Сорокина оно было, прежде всего, пространство м физическим, служащим полем социального взаимодействия. Несколько бол ее широкие возможности толкования открывает трактовка М. Вебера, рассма тривающего цивилизованную жизнь отдельного человека как включенную в бесконечный прогресс. Однако, для современной социологической традици и М. Вебер выступает классическим представителем "социологии времени", и его обращение к теме пространства не получило непосредственного продо лжения. следует сказать и о концепции пространства Э. Дюркгейма, акт уализированной лишь в новейших исследованиях. По существу, в качестве фи зического, служащего базой для социального "аналитического" действия, вы ступает резидентное пространство и для раннего Т. Парсонса. Дальнейшая э волюция его воззрений по данной теме, как, впрочем, и ряду других, не была в остребована социологической теорией, парадигматизировавшей именно ра боты Т. Парсонса тридцатых-пятидесятых годов. Нами не используется в кач естве генеральной категория "социальное пространство", поскольку она пр иобрела в социологической теории достаточно устоявшееся значение в ка честве термина десигната пространства социального взаимодействия. Тер мин жизненное пространство используется нами как более общий, объединя ющий значения совокупности полей предметизации, лежащих между человек ом как субъектом идеального действия и физической реальностью. Такое по нимание оказывается органичным проблемному полю, формируемому в грани цах синтеза теоретических и практических подходов. Мир обретает простр анственное измерение по мере становления личности. Дж. Беркли указывал н а однотипность процессов становления языка и пространственного воспри ятия. Законы освоения физического пространства до определенной степен и определяют процессы конструирования жизненных пространств. Мир чело века на ранних стадиях социоантропогенеза представлял собою предметны й мир, целостность которого дана взаимным положением и связями объектов , а не помыслена. Здесь могло бы иметь место объективное наблюдение, если б ы субъект этого наблюдения мог действительно вычле-нять свойства и связ и объектов. Однако и эта объективность условна, поскольку в той степени, в какой объект вообще может быть дан наблюдателю, он помыслен. Таким образ ом, жизненное пространство есть пространство включенности личности в м ир, составляемый совокупностью реальных объектов, но данный субъекту то лько в восприятии. В рамках конкретной социологической теории эти полож ения получают реализацию у Э. Гидденса. Структурная организация - непрем енное условие устойчивости процессов социальных взаимодействий. Общес тво создается в результате пространственно-временной структурации эти х взаимодействий, которая может быть конкретизирована как регионализа ция, детализация-разбивка окружающей человека реальности, определяюща я системы дистанций, форму присутствия индивидов в социальном простран стве-времени. Концепция Э. Гидденса представляется синтетической, опира ющейся как на феноменологическую, так и на структуралистскую традиции. О на интегрирует как подходы, восходящие к субстратному пониманию социал ьного пространства в традиции Э. Дюркгейма, и развиваемые инвайронмента льной школой (Р. Маккензи, А. Холи, Р. Парк, У. Каттон), так и идущие от П. Сорокин а, и, в известном смысле, от Т. Парсонса, и направленные на трактовку социал ьного пространства как поля связей между агентами, элементами социальн ого взаимодействия. Обращение социологии к категории пространства ока зывается необходимым в ситуации, определяемой одним из инициаторов вне дрения такого подхода, П. Бурдье, как колебания социальных наук между суб ъективизмом и объективизмом, или физикализмом и психологизмом ("который может приобретать феноменологические, семиологические окраски").[4] Перв ая традиция порождает дедуктивно строгие, верифицируемые, целостные те ории, оказывающиеся, однако, неспособными давать значимые достоверные п рогнозы социальных процессов, часто деградирующие к тавтологичности и ли опровергаемые практическим опытом. Вторая размывает грань между нау чным и интуитивным знанием. По емкой метафоре Г. С. Батыгина сингулярност и молчат: только организованные в пространстве признаков наблюдения пе рестают быть "случаями".[5] Но перенесение социологического исследования из мира реальности во "вселенную индикаторов" ставит объективную эмпири ческую социологию в положение, сходное с тем, в котором оказалась, в свое в ремя, объективная теоретическая социология. По замечанию К. Джини в соци альных науках нет теории, есть описания статистических регулярностей. Э ти регулярности можно, опираясь на разработанную технику исследования, достаточно уверенно выделять. Но если сингулярности молчат, то регулярн ости твердят банальные истины, объясняя лишь сами себя. Регулярность не выводима за собственные пределы, приложима лишь к описываемой ею совоку пности, но не к ее индивидуальному элементу, подмножеству, или другому (пу сть сходному) множеству, даже к той же самой совокупности, но в изменивших ся условиях, или по прошествии некоторого времени (в том смысле, что относ ительная константность внешних условий никак не гарантирует отсутстви я внутренних изменений). Чтобы преодолеть искусственную оппозицию стру ктур и представлений надо порвать с субстанционалистским способом мыш ления, применить к социальному миру реляционный способ: помыслить не суб станции, а связи, полагает П. Бурдье, подчеркивая, что изменение терминоло гии здесь одновременно и условие, и результат разрыва с обыденным предст авлением. Разрешению конфликта смыслов способствует обращение к класс ическому постулату А. Шюца, определившего социальную реальность как всю совокупность объектов и событий внутри социокультурного мира - опыта об ыденного сознания людей, связанных с себе подобными отношениями интера кции; интерсубъективный мир культурных объектов и социальных институт ов. Обыденное сознание акторов социализировано структурно-генетически .[6] С этим пониманием согласуется, составляя непротиворечивую картину, те зис Э. Гидденса о непрерывной структурации социальной реальности. Формулируемая концепция личности, как рез ультата и формы структурации жизненного пространства, принадлежащая п остмодернистскому осмыслению реальности по типу его восприятия, сегод ня, на рубеже перехода к информационной цивилизации, приобретает визуал ьный смысл. По точному замечанию Д. В. Иванова, сегодня "сущность человека отчуждается не в социальную, а в виртуальную реальность".[7] Я выразил бы мы сль и резче: виртуализация, развеществление общества, позволяют нам поня ть, что личность в ее сформулированном позитивистским гуманизмом поним ании, не существует. Не артикулируя здесь всех очевидных и неочевидных с ледствий, заметим, что лишь благодаря определяемому таким образом поним анию может быть снята неразрешимость в интерпретациях нормы и адаптивн ости, как этапно-ключевых категорий для трактовки динамики статуса личн ости в макросреде. Как замечает при анализе разработанности проблемы по следним, на настоящее время, обратившийся к ней П. С. Кузнецов, в литератур е структура адаптации либо отождествляется со структурой личности, либ о рассматривается в отношении нее как действие, характеризуемое ситуац ией, потребностью, способами.[8]. Понимая личность как конфигурацию жизнен ного пространства, мы приходим к очевидности: инстинкт выживания индиви да побуждает к интеграции в жизненную среду, осуществляемую через струк турирование личности. В последние десятилетия, во многом благодаря возд ействию идей А. Шюца, в понимании социально-пространственн ых отношений получает распространение подход, основанный на феноменол огической традиции. Такое синтетическое понимание, в определенной степ ени, дистанцируется от структурных и субстратных трактовок, уже на понят ийном уровне, используя термин "жизненное пространство". Вслед за П. Берге ром и Т. Лукманом [9] субъективная повседневная реальность становится гла вным наполнением социально-пространственных отношений для А. Турена, А. Лефевра, П. Ансара. Предметом изучения становится мозаичность поведенче ских пространств, ролевые, вещно-бытовые пространства, их институционал ьная природа. С точки зрения П. Ансара социальное поле представляет собо й систему позиций лиц.[10] Нами отстаивается понимание жизненного простра нства не как места бытия личности, а как поля напряженности, ее структури рующего, и ею, в свою очередь, структурируемого. Личность существует, пока она подвергается (и подвергает себя, и мир вокруг) структурации, которая е сть не единовременный, дающий в результате некоторую организацию, акт, и ли цепочка актов, но непрерывный процесс, продуцент которого перестает с уществовать, когда процесс обрывается. Жизненное пространство, понятое генетически, дано в его структурации, в наполнении смыслами. Список литературы Вагнер Г. Социология: к вопросу о единстве д исциплины // Социологический журнал. 1996. № 3/4. с . 66. Schutz A. Phenomenology of the Social World. London, Heinemann, 1972. Ярская В. Н. Время в эволюции куль туры. Философские очерки. Саратов, 1989. С.122, 139. Бурдье П. Начала. М., 1994. С.183. Батыгин Г.С. Лекции по методологии социологических исследований. М., 1995. С.67-68. Шюц А. Формирование понятия и теории в общественных науках // Американска я социологическая мысль. Под ред. В. И. Добренькова. М., 1994. С.485, 492. Иванов Д. В. Критическая теория и виртуализация общества // Социс. 1999. № 1. с. 35. Кузнецов П. С. Концепция социальной адаптации. Саратов, 2000. с. 136. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М., 1995. Ансар П. Современная социология // Социологические исследования. 1996. № 1. С. 139.