* Данная работа не является научным трудом, не является выпускной квалификационной работой и представляет собой результат обработки, структурирования и форматирования собранной информации, предназначенной для использования в качестве источника материала при самостоятельной подготовки учебных работ.
Содержание.
Введение. 3
1. Понятие и формы правового нигилизма. 4
2. Историчес кие и литературные аспекты правового нигилизма. 11
3. Источник и правового нигилизма. 25
4. Пути бор ьбы с правовым нигилизмом. 37
Список ли тературы. 38
Введение.
Свою курсовую работу я посвятил правовому нигилизму. Эта тема была, в общем-то, актуальна во все времена, но теперь её острота достигла своего предела – юридический нигилизм процветает, как никогда.
В своём исследовании попытался взглянуть на эту проблему, эту «злокачес твенную опухоль» юриспруденции и правопорядка под разными углами, с нес кольких позиций. Вначале я планирую, рассказать, что такое нигилизм вооб ще и правовой нигилизм в частности, как он трактовался в различные време на, на различных этапах отечественной истории государства и права, как о н связан с таким центральным понятием теории права, как правосознание. А также будут описаны формы проявления правового нигилизма (в частности к ак крайняя форма проявления правового нигилизма будет затронута револ юция). Затем речь пойдет о том, как правовой нигилизм вошел в нашу жизнь – т.е. мною будет затронут исторический аспект проблемы, – генезис и разви тие правового нигилизма (одновременно хочу дать и литературную сторону вопроса – проследить моменты проявления правового нигилизма в класси ческой русской литературе и в народном фольклоре ( на примере пословиц и поговорок ) ). Пос ле этого, по моему мнению, нужно будет поговорить об основных источниках правового нигилизма на современном этапе (хотя корень проблем был несом ненно заложен раньше) – это несовершенство и частая противоречивость з аконодательства (в том числе коллизия права), волюнтаристский стиль упра вления, деформация в деятельности правоохранительных органов, пренебр ежение правовыми процедурами реализации прав и обязанностей, противоп равные поведенческие установки и многое другое. Затем речь пойдёт о форм ах проявления правового нигилизма (в частности как крайняя форма проявл ения правового нигилизма будет затронута революция). И в заключение я по пробую предложить свой «рецепт» излечения современной правовой систем ы от правового нигилизма.
1 . Понятие и формы правового нигилизма.
Нигилизм (от лат. Nihil – ничто, ничего) – это отрицание исторических и культурных ценностей, моральных и нравственных норм и устоев общества. Н игилизм получил наибольшее распространение в центральных произведени ях известных русских писателей (вспомним хотя бы тургеневского Евгения Базарова и его подпевалу Ситникова, которые не признавали ни русской ист ории, ни русской культуры и основным девизом которых был своего рода бое вой клич: «Долой идеалы!») – И.С. Тургенева («Отцы и дети»), Н. Лескова («Некуд а»), А.Р. Писемского («Взбаламученное море»). Что касается правового нигили зма, то в Большой Советской энциклопедии 1985 года даётся следующее его опр еделение.
Правовой нигилизм – это реакционное течение в буржуазных странах, кото рое выражается в отрицании законов и права как такового, юристы западных стран оправдывали часто незаконные действия властей, попирая тем самым правовые нормы. В качестве одного из наиболее известных «нигилистов» За пада назывался известный юрист Джон Дьюи.
Вообще, рассматривая понятие правового нигилизма, нужно обратиться к ис тории самого права.
Еще на Древнем Востоке и в античных государствах (Греция и Рим) основопол агающими проблемами общества были проблемы государства и права. Перехо д от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу и политичес кой форме организации общественной жизни сопровождался процессом соци альной дифференциации населения и усилением борьбы между различными с лоями общества, в этих условиях огромное значение в регулировании общес твенной жизни отводилась законам. Пифагорейцы, например, законопослуша ние чтили высокой добродетелью, а сам закон – большой ценностью (это слу чай отсутствия правового нигилизма).
В дальнейшей истории было много попыток обосновать право, как некую наук у, было много идей и теорий. Нас интересует теория права, которую вывел Л.И. Петражицкий, профессор юридического факультета С.-Петербургского унив ерситета. Право определялось и исследовалось им как явление нашей индив идуальной психики. Интерпретация права с позиции психологии индивида п озволяет поставить юридическую науку на почву достоверных знаний, полу ченных путем самонаблюдения (методом интроспекций) либо наблюдений за п оступками других лиц. Эта теория намного расширила понятие права, так ка к он считал правовыми любые эмоциональные переживания, связанные с пред ставлением о взаимных правах и обязанностях. Его концепция – одна из пе рвых попыток проследить формирование в правосознании юридических норм .
Для определения природы правового нигилизма необходимо уяснить поняти е «правосознания». Правосознание – это совокупность взглядов, идей, выр ажающих отношение людей, социальных групп, классов к праву, законности, п равосудию, их представление о том, что является правомерным или неправом ерным. Концентрированным выражением правосознания как формы обществен ного сознания является правовая идеология – система правовых взглядо в, основывающаяся на определенных социальных и научных позициях.
По мнению профессора В.Д. Лонкова, правосознание представляет собой осно ву и органическую составную часть правовой жизни организованного в гос ударстве общества. Оно есть отражение права в сознании общества, социаль ной группы, личности. Следует отметить, что правосознание – явление объ ективное, поскольку человек, рождаясь в обществе, впитывает в себя в проц ессе социализации те ценности, которые были созданы всеми предшествующ ими поколениями. Существует несколько взглядов на содержание правосоз нания. Некоторые авторы правовые нормы включают в содержание правосозн ание. Другие авторы придерживаются мнения, что взаимосвязи права и право сознания носят более сложных характер, чем включение одного в другое. С о дной стороны, правосознание предшествет праву, поскольку последнее выр ажает взгляды и установки, существующие в обществе. с другой стороны, сло жившаяся в данном обществе правовая система выступает в качестве одног о из важнейших факторов, воздействующих на правосознание. Наконец, функц ионирование права, его применение и соблюдение зависят от уровня правос ознания. Рассматривая правосознание, обычно говорят о правовой идеолог ии и правовой психологии.
Существую различные виды правосознания, которые можно классифицироват ь по нескольким основаниям:
- по строению (правовые представления и правовые чувства);
- по уровню (научное, профессиональное, обыденное);
- по субъектам (массовое, групповое, инд ивидуальное) и др.
Надо сразу заметить, что пра вовой нигилизм наиболее присущ обыденному массовому правосознанию, т.е. на этом уровне чаще всего встречаются проявления правового нигилизма.
Вообще говоря, правовой нигилизм может быть определен как состояни е общественного сознания, для которого характерны: 1) юридическая некомп етентность (отсутствие правовых знаний); 2)негативная оценка права (отриц ание его социально ценности); 3) распространенность навыков и стереотипо в неправового и противоправного поведения.
Правовой нигилизм по сути есть правовое отчуждение; происходит как бы от торжение права, общество стремится обойтись без него. Здесь неибежно воз никает вопрос: а что, собственно, отторгается? Обычно ответ полагают само собой разумеющимся. Но это далеко не так.
В европейской правовой традиции в наиболее общем виде различают ( проти вопоставляют) два типа правопонимания: юридический позитивизм и естест венно-правовую школу. Сторонники первого направления видят в праве сист ему реально действующих (т.е. обеспеченные властным принуждением) правил поведения людей или (что то же самое) принудительный порядок общественн ых отношений.
Способы, формы создания, действия и обеспечения правопорядка могут быть различны. Так, в легистском (законническом) позитивизме право сводится к совокупности норм, содержащихся в законах и иных нормативных актах, исхо дящих от государства и защищаемых от нарушения его властью. Социологиче ский позитивизм отождествляет право с фактически сложившимися обществ енными отношениями, ибо далеко не все законодательные предписания вопл ощаются в реальный правопорядок. Приверженцы психологической теории и щут право в мире человеческой психики и определяют его как императивно-а трибутивные (обязательственно-притязательные) переживания людей. Таки м образом, принудительность правопорядка признается производной либо от государства, либо от общества, либо от человека, но в любом случае она о стается его единственным отличительным признаком. Позитивизм неизменн о уклоняется от субстанционально-ценностного обоснования действующег о правопорядка, полагая такую задачу ненаучной.
Естественно-правовая школа, в противоположность позитивизму, стремятс я дать содержательное обоснование устанавливаемого правом порядка, т.е. найти некое надпозитивное право, выступающее по отношению к праву позит ивному в качестве критерия его правовой (или неправовой) оценки и оправд ания. В общем виде предполагается, что порядок должен быть «хорошим» и «с праведливым». По И. Канту право выступает «совокупностью условий, позвол яющих совместить произвол (свободу) одного лица с произволом (свободой) д ругого с точки зрения всеобщего закона свободы» История политических и правовых учений. XVII – XVIII вв. М ., 1989. С.197. .
Предпринятый экскурс в теорию правопонимания потребовался нам для тог о, чтобы обосновать существование по меньшей мере трех «юридических ниг илизмов»: легистского, социологического и собственно правового.
Легистский нигилизм предполагает: 1) неосвед омленность о содержании действующей нормативной системы (законов и дру гих актов); 2) негативное отношение к официально установленным правилам п оведения; 3) неумение действовать в соотвествии с ними и одновременно рас пространенность навыков незаконного (как противо-, так и внезаконного) п оведения.
Социологический нигилизм имеет усеченный с остав. Трудно представить себе общество, неосведомленное о реально дейс твующем в нем порядке и неадаптированное к нему. Поэтому здесь можно заф иксировать только оценочный компонент – неодобрение существующего по рядка.
Наконец, собственно правовой нигилизм – это 1) отсутствие в массовом сознании представлений о том, что нормативное ре гулирование общественных отношений должно осуществляться исходя из пр изнания свободы и формального равенства их участников; 2) невосприятие э тих принципов в качестве ценностей; 3) неумение и нежелание строить отнош ения на их основе.
В общественном сознании постсоветской России присутствуют все три «юр идических нигилизма».
Теперь рассмотрим некоторые формы проявления правового н игилизма более подробно. Сразу же необходимо отметить, что некоторые ис точники и формы проявления нигилизма в принципе совпадают (просто это об условлено отражением различных сторон одного и того же явления). В перву ю очередь необходимо назвать такую форму проявления нигилизма как явные нарушения закона – инач е говоря преступность, которая является одновременно источником нигил изма, – в самом деле, если человек не уважает и не почитает законы и право, то он их просто нарушает, а если бы все строго следовали предписаниям пра вовых норм, то и преступности не было бы в принципе. Следующей формой проя вления правового нигилизма является игнорирова ние предписаний правовых норм, которое менее опас но для общества, но чрезвычайно опасно для правопорядка. Такие своего ро да «скрытые» правонарушения наносят законности просто непоправимый ур он именно потому, что их необычайно трудно обнаружить и пресечь. Как раз т аки по причине правового нигилизма люди смотрят на правовые нормы не как на руководящее и предписывающее начало, а как на нечто абстрактное, вовс е не обязательное к исполнению. Наконец, третье из наиболее важных форм п роявления правового нигилизма является та борьба, которая ведется во вл асти, между властями и от имени властей (данное обстоятельство было назв ано также в числе источников и причин правового нигилизма; вообще часто бывает трудно проследить причинно-следственные связи, понять, какое явл ение обуславливает какое обстоятельство, что первично, а что вторично, э то происходит видимо потому, что в процессе исследования мы обращаемся к различным аспектам того или иного явления, которое соответственно и пре дстает перед нами в том или ином свете). В качестве примера можно привести кровавые события 1993 года, когда исполнительная власть произвела расстре л парламента и узурпацию власти, фактически переступив через закон, а уж потом это сложившееся соотношение политических сил было закреплено на самом высоком законодательном уровне путем принятия Конституции 1993 год а. Кстати, подобная практика вообще характерна для стран, так называемог о, «соцлагеря» – здесь право не формировало уклад общественной жизни, а лишь закрепляло юридически уже реально сложившиеся отношения в общест ве (например, Конституция РСФСР 1919 года) – т.е. оформляло « de - jure » то, что уже бы ло « de - facto ». Как справедливо отмечал С.С. Алексеев в своей книге «Теори я права» в отечественной правовой системе право всегда отставало от реа льных общественных отношений, лишь в незначительной степени нагоняя их. В качестве недавнего примера подобного варианта развития событий можн о привести Чеческую войну 1994-96 годов, когда в начале на один из субъектов РФ ( являющийся таковым, по крайней мере, юридически) были введены подразделе ния регулярной армии и внутренних войск, а уж потом были приняты какие-то юридически обосновывавшие данное действо меры (вначале же все основыва лось лишь на Указе Президента «О наведении конституционного порядка в Ч еченской республике» 1994 года), почти тоже самое было сделано в рамках втор ой Чеченской Кампании или контр террористической операции, как её офици ально называют (1999-?) с той лишь разницей, что в этот раз агрессорами выступа ли не мы и поэтому подготовить заранее соответствующую юридическую баз у было невозможно.
В заключение упомянем о такой крайней форме проявления правового нигил изма, как революция. В самом деле, никакая другая форма проявления нигили зма так отрицательно не относится к любому проявлению права и законност и. И это вполне понятно – ведь сама сущность революции предполагает пол ный отказ правовых норм и законности. Революция в какой-то мере то вызыва ется несовершенной правовой системой, которая неспособна вовремя выяв ить и потушить революционный пожар. Вспыхнув пламя революции сметает вс е на своем пути, в качестве знамени выбрасывается лозунг: «Весь мир насил ья мы разрушим до основанья, а затем …», а вот что следует затем зависит в б ольшей степени от людей захвативших власть. А возможно, что государство, постепенно остывая от революционного накала, пойдет по пути создания но вых правовых норм, постепенно образует свежую правовую систему и затем з аживет более спокойной жизнью идя по пути формирования гражданского об щества и правового государства. А возможно, что государство так и остане тся на полпути и будет двигаться то назад, то вперед, разрушаемое внутрен ними противоречиями (за примерами далеко ходить не нужно). Но почти во все х случаях революционного взрыва право так или иначе страдает. Особенно о пасен момент так называемого «правового вакуума», когда старое право уже не действует, а новое пра во еще не действует (т.е. когд а новые нормы только-только создаются) – в этот период начинает действо вать так называемая «революционная целесообразность» – т.е. проще гово ря обыкновенный беспредел, когда решение важнейших вопросов, а часто и ч еловеческих судеб отдается на откуп новоиспеченным революционерам-упр авленцам, основной положительной чертой которых является наличие «рев олюционного чутья» и «революционного правосознания». Это, конечно же, тр агические периоды в истории права. Происходят всплески преступности и н асилия, борьба с которыми ведется адекватно жестокими и часто не правовы ми методами. Правовой нигилизм царит везде и всюду – люди перестают дов ерять не только праву и законам, но и вообще кому бы то ни было и чему бы то н и было, доверяя только собственным силам.
Вот это и есть основные формы проявления правового нигилизма во внешнем мире. Говоря о современном состоянии российской правовой системы, необх одимо отметить, что огромное влияние на возросший до небывалых размеров в последнее время правовой нигилизм оказал период так называемой перес тройки – особенно её начальный этап. Именно тогда на население страны х лынули потоки информации об ужасах ГУЛАГ'а, о злоупотреблениях партийно й верхушки и коррумпированности государственного аппарата. Самобичева ние стало одной из добрых традиций. На прошлое выливались целые ушаты ча сто незаслуженной грязи. Все наследие прежних поколений безоговорочно отметалось, при этом отвергался даже положительный опыт истории. Как спр аведливо отмечал в своем интервью известный журналист Отто Лацис: «Огул ьное отрицание прошлого происходило и происходит повсеместно, но подоб ное уничтожение идеалов ни к чему хорошему не приведет» О.Лацис “Известия” от 14.12.1993г. . Журналист оказался прав – на настоящий момент в государстве идеалы вырождены практически целиком и население (особенно молодежь)поставлено перед фактом необходимости по иска новых «маяков», часто при этом становясь на скользкий путь правонар ушений.
Говоря о том явлении, как правовой нигилизм известный философ И.А. Ильин г оворил, что «нигилизм – это один из элементов, своеобразная черта общес твенного сознания, особенность национальной культуры» “О сущно сти правосознания” Ильин И.А. ; М. 1993г. стр 23 . Ильин обос нованно говорил, что с помощью только карательных мер искоренения право вого нигилизма добиться не удастся, справедливо полагая, что честным и з аконопослушным можно быть только по личной убежденности, в силу личного решения, иначе гражданин из опоры превращается в «брешь в правопорядке» . На этом основании философом был проведен рубеж между законопослушание м (основывается на страхе показания) и законоуважением (базируется прежд е всего на «инстинктивном правочувствии» – т.е. своеобразной внутренне й законности), т.е. нужно добиться исполнения законов, «не за страх, а за сов есть». Вообще идеальным государственным устройством, по мнению Ильенко, является монархия, где глава государства – монарх является символом на ции и идеалом поведенческой установки.
В завершении моего исследования хотелось бы сказать, что право – вещь ч резвычайно многогранная и сложная, это действенное оружие, сила которог о, зависит от того, в чьих руках оно находится.
Несомненно прав был Кант, когда говорил, что: «право может служить как сре дство ограничения произвола, так и средством попрания свобод человека» “Собрание сочинений” И.Кант ; М. 1964г.; том 4 стр 140 . такой же точки зрения придерживался другой немецкий философ Иеринг, утв ерждавший, что право является благом, но в злых руках оно может превратит ься во всеобщую трагедию. С этим трудно не согласиться. Одновременно над о учитывать, что нельзя все беды сваливать лишь на право. «Несомненно, пиш ет Матузов – право обладает большой силой, но не максимальной, оно не все сильно» “Теория государства и права” Матузов Н.И., Малько А.В. ; М. 1997г. стр 597 . Тем самым Н.И. Матузов уберегает читателей от проявлен ия правового идеализма – другой крайности, которая диаметрально проти воположна правовому нигилизму. Правовой идеализм в принципе также опас ен для правопорядка и законности. Он состоит в том, что праву ошибочно при писывается слишком большая роль в обустройстве общественной жизни – п равовые идеалисты считают, что достаточно принять хорошие законы и все п ойдет, как по маслу, наступит правопорядок и законопослушание во всем. Од нако это далеко не так – ведь еще Ш. Монтескье отмечал, что хороших законо в еще не достаточно для улучшения жизни, нужны действенные механизмы их реализации. Поэтому правовые идеалисты, не увидев реального улучшения ж изни после принятия «хороших законов», которые из-за тысяч различного ро да препятствий все никак не могут вступить в действие, разочаровываютс я в праве и постепенно смещаются на позиции того же самого правового ниг илизма. Вот почему нежелателен ни правовой нигилизм, ни правовой идеализ м, а в отношении человека к праву должна быть, говоря языком Горация, « aurem mediakridas » (т.е. «золотая середина»).
2. Исторические и литературные аспекты правового нигилизма.
Советская правовая наука подчеркивала, что такое негативное и даж е во многом пагубное явление как правовой нигилизм было свойственно лиш ь буржуазным правовым системам; советское же право было незнакомо в прин ципе с этим самым нигилизмом. Сказанное в данном научном издании где-то б ыло верным, но только в том плане, что русскому праву нигилизм и не мог быт ь свойственен в той степени, в какой он присутствовал в зарубежной юрисп руденции в силу различного отношения в этих системах к праву как таковом у. В то время, как в буржуазных государствах право считалось в качестве «о сновы основ», укрепление и совершенствование его было первостепенной з адачей, одной из главных целей деятельности общества и работы обществен ной мысли было построение развитого гражданского общества и совершенн ого правового государства, которое работало бы на благо личности. Основн ым средством для этого опять же были совершенные законы и действенные пр авовые нормы. Существовала концепция, согласно которой государство соз даёт право, которое впоследствии это государство связывает широкой сис темой норм, сетью запретов и дозволений. В общем, роль права тут было трудн о переоценить. Всё это не могло не сказаться на современном состоянии за конности и правопорядка так называемых развитых капиталистических стр ан – прежде всего государств Западной Европы. На настоящий момент пробл ема правового нигилизма в них либо не существует вовсе, либо она настоль ко мала и незначительна, что не стоит того, чтобы обращать на неё сколько-н ибудь пристальное внимание. Население этих стран соблюдает законы, как п ринято говорить, «не за страх, а за совесть», т.е. люди следуют предписанию норм права не потому, что за их неисполнение следует ответственность раз личного рода, а потому, что «так требует закон», потому, что «так надо» (dura lex, sed lex). Разумеется, что рядовым гражданам пример законопослушного повед ения подаёт их правительство – именно на высших чиновников, на их образ жизни и поведение смотрят люди при решении вопросов, как поступить в той или иной ситуации. Первенство на этом фоне без сомнения принадлежит Герм ании – в этой центральной европейской стране не только обыватели неуко снительно следуют «букве закона» (не говоря о более общественно опасных деяниях – немцы никогда не переходя улицу на красный свет ( даже при отсутствии автомобилей ) и не мусорят на улицах ( может быть в этом секрет их чистоты ) ), но эта же «буква закона» является обязательной и для правител ей. На недавнем примере разбирательства с денежными махинациями бывшег о канцлера ФРГ Гельмута Коля мы можем убедиться, что там действует форму ла (к сожалению часто мёртвая у нас) «все равны перед законом и судом». А не давняя попытка импичмента американскому президенту Б. Клинтону говори т нам о том, что и за Тихим океаном на Североамериканском континенте зако нность стоит на высоте. Царящая в западноевропейских странах обоюдная п равовая вежливость дает несомненные плоды: граждане своим законопослу шным поведением как бы подают пример друг другу.
К сожалению, у нас с правопорядком и правосознанием граждан (высокий уро вень которых только что был рассмотрен мною в странах Запада) не всё так г ладко и спокойно. Те годы, которые наше государство шло «по пути социализ ма» и наш народ усиленными темпами строил «светлое будущее коммунизма», наложили неизгладимый отпечаток на всю отечественную юридическую наук у и ещё более углубили пропасть, разделяющую уровни правосознания в Росс ии и Европе. Всё это, в конечном счёте базировалось на догмах учения Маркс а и Ленина, – именно в трудах этих разработчиков классической идеи комм унизма и социалистического государства с всеобщим равенством и обобще ствлением средств производства активно пропагандировалась идея о том, что в будущем государстве всеобщего равенства праву вообще и правовым н ормам в частности будет отводиться едва ли второстепенная роль, а на бол ее поздних этапах становления коммунистического общества предполагал ось отмирание всей отечественной правовой системы целиком «за ненадоб ностью» (за этим предполагалось осуществить отказ от государства как ос обого способа организации публичной власти). Сухие нормы закона предпол агалось заменить на более действенные требования и предписания «проле тарского самосознания» и «пролетарского правосознания». Но как показа ло время (которое, как известно, является самым лучшим и беспристрастным арбитром) эти честолюбивые стремления так и остались лишь красивыми меч тами. Недаром народная мудрость гласит: «Благими намерениями вымощена д орога в ад»,– никакой новой пролетарской квазигосударственной структ уры создано не было, государство не только не отмерло, а наоборот всестор онне окрепло, всячески усилило свои позиции, а впоследствии стало попрос ту тоталитарным (т.е. вмешивалось практически вовсе сферы деятельности о бщества в целом и каждого индивида в отдельности). Что касается права, то о но в общем-то также осталось жить, но ему был нанесён просто-таки непоправ имый урон. Ведь долгое время право считалось временным явлением, своего рода атавизмом «тёмного прошлого», на смену ему вот-вот должно было прий ти то самое «революционное правосознание», о котором писал Ленин. Поэтом у нет ничего удивительного, что частенько на законы и прочие правовые но рмы многие большевики смотрели не как на нечто священное и обязательное к исполнению, а как на пережиток, оставшийся от царских времён, попросту г оворя как на обыкновенные каракули и поступали соответственно: т. е. Не та к, как было прописано в том или ином нормативном акте, а как подсказывали и м их «пролетарская совесть» и коммунистическое чутьё». Было даже введен о такое понятие как «революционная целесообразность», при этом предпол агалось, что если буква закона говорит одно, а революционная целесообраз ность вкупе с пролетарским правосознанием подсказывает другое, то пост упать следовало согласно последним двум, закрывая при этом глаза на треб ования закона. Нетрудно догадаться, что для развития и роста правового н игилизма это самая что ни на есть благодатная почва – по всей стране буй ным цветом плодилась революционная целесообразность, которая зачастую превращалась в обыкновенный беспредел и беззаконие. Часто решение важн ейшего вопроса, иногда и жизнь человека находились в руках того или иног о комиссара и его «правосознания»; от того, в какую сторону повернёт он св ою «целесообразность» зависели жизни многих людей (часто решение подоб ных вопросов превращалось в обыкновенное сведение личных счётов). В конц е 30-х годов ситуация ещё более усугубилась: с одной стороны действовала Ко нституция СССР 1936г., которая была одной из наиболее демократичных и гуман ных в мире, а с другой стороны государство захлестнула волна жесточайших репрессий, общество задыхалось в тяжком смраде доносов и недоверия, орг аны НКВД ощущали себя полновластными хозяевами в стране (хотя их сотрудн ики нередко попадали под жернова собственной репрессивной машины – ка к правило, всплески ведомственных чисток были после смены руководителя НКВД (за годы репрессий ими соответственно были Ягода, Ежов и Берия). Все э ти факты, точнее сказать, все эти безобразия лишь укрепляли людей в мысли о том, что закон законом, а как там наверху решат, так и будет.
Последующие годы застоя (не считая короткой хрущёвской оттепели, котора я всё же породила гордое, свободолюбивое поколение «шестидесятников») н икак не способствовало искоренению правового нигилизма в нашей отчизн е и он всё рос, укреплялся и внедрялся в повседневную жизнь всё в большей и большей степени. Коротким проблеском промелькнуло правление Ю. Андропо ва, который своими знаменитыми чистками показал, что порядок пусть даже элементарный, но всё же правовой, навести можно всегда. Затем дело соверш енствования законности было продолжено в эпоху знаменитой перестройки М.С. Горбачёвым. К чему это привело всем хорошо известно – Горбачёв своим и полумерами, своей нерешительностью только усугубил и без того непрост ую проблему низкого правопорядка: он то говорил о верховенстве права, то устраивал, «кровавые разборки» в Закавказье и Прибалтике. Закончилось ж е всё это весьма плачевно – немалое количество людей, воспользовавшись пробелами в праве, нелегально заработали гигантские барыши, а 15 союзных р еспублик на вполне законных конституционных основаниях воспользовали сь своим правом рецессии Конституции 1977г., и государства СССР не стало. Дал ьнейшая (уже российская) история показывает, что на данном этапе развити я правопорядок и законность и без того слабые были приведены вовсе в пла чевное состояние, а правовой нигилизм вырос до небывалых размеров. Несов ершенные законы, отсутствие механизмов их реализации, отмывание огромн ых средств за рубежом, получение гигантских сверхприбылей в обход госуд арства, бурное развитие «черного рынка», многочисленные пирамиды, прост ое разворовывание государственных финансов вконец подорвали веру в за кон и правопорядок. В самом деле, как может поверить в «равенство всех пер ед законом и судом» человек, месяцами не получающий свои тяжким трудом з аработанные гроши и наблюдающий за 2 новыми русскими», швыряющие деньги направо и налево (ведь ещё О. Бальзак говорил: «За каждым большим состояни ем кроется преступление»). О какой законности и о каком правопорядке мож но вести речь, когда люди в открытую обсуждают, какой из чиновников что пр иобрёл из недвижимости и транспорта (стоимость которых подчас в несколь ко тысяч раз превосходит оклады владельцев). Недаром говорят, что рыба гн иёт с головы – у людей возникает вопрос: «Если им можно нарушать закон, то почему нельзя нам?», и они нарушают, пусть не в таких объёмах и масштабах, н о они попирают требования закона, тем самым укрепляясь в своём нигилизме . Но подробнее об этом поговорим позже, а сейчас зададимся вопросом: Почем у так происходит? Почему на Западе одно, а у нас диаметрально противополо жное? Неужели же мы настолько самобытны, что и здесь нам нужно повторять в сё с «точностью до наоборот»? Правильно ли будет говорить, что в этом вино вато целиком и полностью наше тёмно-красное коммунистическое прошлое, в зрастившее в стране цвет беззакония и нигилизма? А может быть, коммунист ы лишь укрепили уже возникшее явление, может этот самый нигилизм возник уже до них, а потом просто развился, попав на благоприятную почву «револю ционной законности»? Тогда где же искать начало его возникновения, откуд а он взялся на земле русской и где искать корень зла под названием «право вой нигилизм». Чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю перенестись во вторую половину XIX века и проанализировав некоторые произведения филосо фской и литературной мысли, посмотреть, какое отражение они получили в п роизведениях века XX.
Американский исследователь общественной мысли в России А. Валицкий, раб отавший на территории Российской Империи во второй половине XIX века гово рил, что праву как феномену объективной действительности в нашей стране не повезло. Валицкий говорил, что в России право отвергалось «по самым ра зным причина: во имя самодержавия или монархии, во имя Христа или Маркса, в о имя высших духовных ценностей или материального равенства» “Вопрос ы философии” 8/1991 г. стр. 25 “Нравственность и право в теориях русских либерал ов” Валицкий А. .
У большинства людей, прочитавших эту фразу, первая реакция, как правило, однотипна – это категорическое несогласие. Но если вдумать ся в слова этого знаменитого исследователя, то нельзя не согласиться. Чт о они содержат в себе рациональное зерно (как принято говорить, cum grano salis (лат)).
С одной стороны, в конце XIX века был произведён ряд крупных юридичес ких преобразований с использованием довольно развитой и совершенной п равовой техники (например, судебная реформа 1864 года), в России того периода постепенно сложилась сильная юридическая наука на уровне самых высоки х мировых стандартов, а юридические профессии приобретали всё больший в ес в обществе. Но, с другой стороны, ни в одной стране мира не было столько и деологических течений, отмеченных печатью антиюридизма, а в лучшем случ ае – безразличия к праву. Попытаюсь конкретизировать данное утвержден ие.
Консерваторы и демокр аты.
Отмечая принципиальное с ходство исторических судеб России и Запада, представители консерватив ного крыла общественной мысли (так называемые славяно филы ) считали, что России свойственно строить свою жизнь на началах нравственных, религиозных и (говоря современным языком) пате рналистических. Запад же, по их мнению, больше тяготел к «механическому ю ридическому устройству», предпочитая путь «поклонения государству». В то время как в Европе активно формировались выдержавшие затем испытани я временем публичное и частное право, представители славянофильской ор иентации настаивали на том, что русский народ необычайно самобытен, это «народ негосударственный» (К.С. Аксаков), право и конституция ему не нужны в принципе как таковые. И.С. Аксаков, поддерживая точку зрения своего стар шего брата, предрекал скорую гибель так называемых «правовых государст в», говоря: «Посмотрите на Запад. Его народы увлеклись тщеславными побуж дениями, поверили в возможность правительственного совершенства, наде лали республик, настроили конституций и обеднели душой, готовы рухнуть к аждую минуту». Известный поэт-сатирик того времени изложил взгляды мног их славянофилов в шутливо-стихотворной форме:
«Широки натуры русские.
Нашей правды идеал
Не влезает в формы узкие
Юридических начал». “Вехи” М. 1909г. стр. 131.
Разумеется, несмотря на вн ешний (с точки зрения современности) абсурд данных высказываний к ним не льзя относиться поверхностно. Было бы большой ошибкой видеть в славяноф ильстве лишь причуды групп консерваторов, пытавшихся заменять заимств ованные в русский лексикон слова с запада на исконно русские аналоги (на пример, «калоши» на «мокроступы»). Ведь необходимо учитывать, что пробле ма эта намного глубже на самом деле, чем может показаться неопытному исс ледователю на первый взгляд. Раздвоенность русской общественной мысли на западников и славянофилов (антизаконников) – её constanta. И в последующем пл оть до наших дней на идеологической арене постоянно присутствовали раз личные варианты, предлагавшие стране особые, «самобытные» пути развити я и при этом, что особенно важно для нынешнего исследования, при «распред елении ролей» в общественной и государственной жизни, макеты и планы кот орых предлагались, право почти всегда оказывалось «на задворках» (в самы х лучших случаях праву отводилась второстепенная роль).
Если же обратиться к левому крылу общественной мысли, представителем ко торого является, например, такой выдающийся мыслитель прошлого века как А.И. Герцен, то можно увидеть, что в нашей литературе эти учения характериз овались как демократические и передовые (см., например, «Историю политич еских и правовых учений», М.83г., стр.357), но было ли в этих взглядах правовое на чало? Вообще, понятие «политико-правовое учение» неточно тем, что возвод ит в ранг правовых и такие учения, в которых право или отсутствует, или пре дстаёт в качестве придатка, подчас достаточно жалкого, к взглядам на гос ударство, политику, власть. Рассматривать мысль как придаток политическ ой, как справедливо отмечал в своей работе главный научный сотрудник Инс титута государства и права РАИ, доктор юридических наук, профессор В.А. Ту манов, – «примерно то же самое, что видеть в праве лишь инструмент госуда рства и политики» Государство и право № 8/1993г. стр. 53 «Правовой нигилизм в историко-идеол огическом ракурсе» Туманов В.А. .
Отдавая должное борьбе А.И. Герцена с самодержавно-крепостническими уст оями, его критике российской отсталой государственности, администрати вного произвола и т.п., нельзя же видеть, что осуждение существующего поря дка отнюдь не сопровождалось у него должной оценкой созидательной роли и потенциала права. Ведь именно А.И. Герцену принадлежит высказывание: «Р усский, какого бы звания он ни был, обходит и нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает правительств о». Собр ание сочинений Герцен А.И.; М. 1956г. том 7 стр 231 Тем не менее взг ляды Герцена отнюдь не отмечены юридико-мировоззренческими установкам и о роли права и закона. Скорее наоборот.
Само собой, я не собираюсь обвинять революционных демократов в юридичес ком нигилизме. Вместе с тем развитию правосознания общества в плане повы шения престижа и закона их «политико-правовые учения» не очень-то способ ствовали, особенно с учётом революционных призывов «к топору». Напрасно это обстоятельство замалчивается в современной литературе (хотя раньш е оно освещалось ещё более скудно).
Хотя в программных документах народнических организацией («Земля и Вол я», «Народная воля»), так же как и позднее в программах социал-революционе ров и социал-демократов, содержался ряд демократических требований, тем не менее можно утверждать, что в целом идеология и практика народничеств а (так же как идеология и практика социал-революционеров и социал-демокр атов) невысоко оценивали право. Всё, что было связано с правом интересова ло их в той мере, в какой это способствовало или, наоборот, мешало революци онным установкам. С этой точки зрения чрезвычайно любопытен следующий и сторический факт – во время дискуссии один из читателей П.Л. Лаврова обр атился к нему с таким поистине провидческим вопросом: «Вы, вероятно, согл аситесь, что поднять народ для резки, внушить измученному, умирающему от голода крестьянину и рабочему необходимость правовой расплаты ещё не з начит сделать из него гражданина будущего свободного, идеального общес тва». В ответ П.Л. Лавров предостерёг вопрошавшего от приверженности к ко нституционности, призывая его «бороться с конституционалистами, чтобы те, которые только сочувствуют нам, а не прониклись ещё социалистическим сознанием, не могли пристать к фальшивому, ненадёжному знамени конститу ционализма». “Ответ русскому конституционалисту” Лавров Л.Л.; М. 1935г. том 4 стр 167,170 В своей работе о государстве П.Л. Лавров развивал мысль о том, что «юридическая функция» государства ничего хорошего обществу не принесла. А ещё раньше в «Исторических письмах», выдвинув странную альте рнативу, утверждал, что «замена честности законностью есть явление анти прогрессивное». “Ответ русскому конституционалисту” Лав ров П.Л.; М.1935г. том 4 стр 235 Это достаточно близко по смыслу к и звестной формуле: «Жить надо не по закону, а по совести».
Несомненно, что антиправовой была позиция экстремистского крыла народ ничества, а тем более анархистских и близких им течений. Если согласитьс я с мнением И.А. Бердяева, который характеризовал русское сознание, как со знание крайностей, одной из которых является дух анархизма, то не следуе т недооценивать влияние этих течений. В отношении права, как государства они бескомпромиссны. В «Программе международного социалистического а льянса» М.А. Бакунин требовал немедленной отмены «всего того, что на юрид ическом языке называлось правом, и применение этого права». Он же утверж дал, что для торжества свободы надо отбросить «политическое законодате льство». В отрицании конституции теоретик анархизма как бы солидаризир овался со славянофилами и их последователями. И уже совсем по-аксаковски звучит бакунинское изречение в его книге «Государственность и анархия »: «Немцы ищут жизни и свободы своей в государственности и государстве; д ля славян же государство есть гроб». Один из исследователей бакунинског о наследия посчитал в критике права положительным то, что она «способств овала изживанию в среде рабочих и революционной молодёжи иллюзий, связа нных с надеждой достичь социалистического благоденствия исключительн о с помощью выборов в парламент и надлежащих законов» “Бакуни н” Графский В.Г. ;М. 1985г. ; стр 87 (видимо на его исследование на ложило свой отпечаток время – работа была написана в раннеперестроечн ый период).
«Способствование изживанию» и без того не столь великих правовых и конституционных иллюзий, чем усиленно занимались и правые и левые ничег о хорошего в России не принесло.
Толстовство.
В 1910 году в Москве с небольш им интервалом хоронили двух известных всей России людей, и оба раза похо роны вылились в массовую политическую демонстрацию. Один из них – лидер кадетской партии, председатель Государственной Думы проф. С.А. Муромцев, другой – великий русский писатель Л.Н. Толстой. Очевидно, эта близость во времени и породила сопоставление, сделанное другим деятелем партии кад етов Н. Гредескулом в статье, посвящённой памяти Муромцева. Оно звучало т ак: «И как общественный деятель, и как учёный Муромцев видел в праве велич айшую общественную ценность.... он любил право как священник любит свою сл ужбу или как художник любит своё искусство... В этом отношении он был полно й противоположностью, например, Л.Н. Толстому, который ненавидел и презир ал право». “Сборник статей” Муромцев С.А. ; М. 1911г. ; стр318 – 319
Как ни резко звучат последние слова – они справедливы. Если прочита ть основные произведения писателя именно под углом отношения Л. Толстог о к юриспруденции, систематизировать все высказывания его о праве, право судии, юридических профессиях и науке, то получиться неплохое обвинител ьное заключение. Центральным обвинением правосудия стало произведение «Воскресение», где, во-первых, происходит грубейшая судебная ошибка по в ине присяжных заседателей (престиж которых был несомненно также подорв ан этим романом), а, во-вторых, сами «вершители правосудия» показаны в весь ма не приглядном виде – это люди, которых абсолютно не волнует судьба по дсудимой и которые даже во время судебного заседания целиком поглощены своими проблемами.
На склоне лет Л.Н. Толстой в «Письме студенту о праве» высказался пр едельно кратко, назвав право «гадким обманом». Полное собрание сочинений Толс той Л.. том 38 стр 281 Закон и совесть для писателя – понятия альтернативные и даже полярные; жить нужно не по закону, а по совести.
Многие последователи справедливо отмечали, что антиюризм Толстого сложился на благородной почве осуждения российских порядков, особенно это касалось беззащитности простого человека перед беспристрастным ли цом закона и всемогущей юстиции. Однако не правы те, кто считает, что Толст ой нападал только на отечественные законы, – писатель не щадил и более р азвитые в демократическом плане правовые системы. В1904году, отвечая амери канской газете, Л.Н. Толстой утверждал, что усилия западных стран, результ атом которых стала конституция и декларация прав и свобод. Были напрасны ми и абсолютно не нужными, это был неправильный и ложный путь. Досталось и юридической науке, которую писатель квалифицировал (всё в том же «Письме к студенту») как ещё более лживую, чем политическая экономия.
По мнению известного юриста и политического деятеля В.А. Маклакова , известного своими трудами по истории русской общественной мысли, «ни н а какую другую деятельность, кроме разве военной, Толстой не нападал так настойчиво и постоянно, как на судебную». Советское государство и право № 9/1978г. ; “Толстой о праве и юридической науке” Смолярчук Вп рочем, необходимо отменить, что в этих нападках Толстой не был одинок. В ру сской литературе подобное отношение к суду (а во многом и к праву и к закон у) получили широкое распространение. В самом деле, если взять, например, тв орчество Ф.М. Достоевского, то мы увидим без труда то же самое неуважитель ное (если не сказать презрительное) отношение к закону, что и у Толстого, т. е. тот же самый правовой нигилизм. Родион Раскольников («Преступление и н аказание») – убийца, но у читателя, вслед за самим Достоевским, возникает к нему невольное сочувствие. Он (читатель) симпатизирует Раскольникову н амного больше, чем, скажем, следователю Порфирию с его казуистикой и «душ евыматыванием», хотя, казалось бы, следователь выполняет нужную функцию , – пытается изловить и изобличить преступника, чтобы подвергнуть его с праведливому наказанию.
Во втором наиболее известном произведении Достоевского – о «брат ьях Карамазовых» происходит чудовищная ошибка, из-за которой ломаются с удьбы и несправедливо обвинённого, и близких ему людей. Известный писате ль М. Алданов. Анализируя подобные взгляды писал: «В русской литературе е сть немало симпатичных убийц, но нет ни одного симпатичного адвоката... Он а не любит суд вообще и в его изображении шло «по линии наименьшего сопро тивления».
«Вехи».
Несомненно, что представители русской религиозной философии Н.Н. Бе рдяев, С. Н. Булгаков и др., объединившиеся в авторский коллектив получивше го широкую известность сборника «вехи», обладали высокой правовой куль турой. И, тем не менее, общая позиция мировоззрения авторов «Вех» отмечен а глубокой печатью антиюридизма.
В предисловии к сборнику эта позиция сформулирована так: «Признан ие теоретического и практического первенства духовной жизни над внешн ими формами общежития в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть е динственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовл еющие начало политического порядка, является единственным прочным баз исом для всякого общественного строительства» “Вехи” М. 1991 стр 23 .
Поскольку право есть «внешняя форма общежития», «начало политичес кого порядка», то сколько-нибудь существенного интереса для представит елей религиозной философии оно не имеет и вольно или невольно изгнано из числа ценностей духовной жизни, призванных обеспечить успех обществен ного строительства. Оно не удостоено чести быть в одном ряду с христианс кими идеалами, православной соборностью, нравственным началом и т.д.
Характерно, что даже Б.А. Кистяковский, единственный защитник прав а в сборнике, делал существенные уступки своим философским коллегам. Пра во, писал он, «не может быть поставлено рядом с такими духовными ценностя ми, как научная истина, нравственное совершенство, религиозная святыня» “Вехи” “В защиту права” Кистяковский Б.А. стр 109 . Право для Кистяк овского – это лишь внешняя свобода, обусловленная общественной средой, а потому относительная. Она на порядок ниже безотносительной внутренне й свободы, т.е. свободы духовной. Но Кистяковский хотя и признаёт, что эта в нутренняя свобода зависела и от права, он понимает опасность «кризиса са мосознания» и недооценки социальной роли права. Но в сборнике он одинок.
В.С. Соловьёв, яркий мыслитель и если не основатель, то предтеча школы рели гиозных философов, в своем поиске универсального мировоззрения помнил о праве, но отводил ему не очень значимую роль «некоторого минимума нрав ственности». Этого барьера правопонимания представители школы преодол еть не смогли. По мнению же Бердяева, право имеет значение в человеческом общении лишь как средство помешать проявлению низменных свойств и поро ков людей и гарантировать тем самым «минимум человеческой свободы». «Пр авовой строй, по его мнению – , это лишь “узаконенное недоверие человека к человеку”» “Философия неравенства ” Бердяев Н. М. 1990г. стр 90 .
Право не обладает потенциалом для широких преобразований и совершенствования общества. «Можно признавать неизбежность и относи тельную иногда полезность конституционализмаи парламентаризма, но вер ить, что этими путями можно создать современное общество, можно излечить от зла и страданий уже невозможно... Вера в конституцию – жалкая вера. Вер а должна быть направлена на предметы более достойные, делать же себе кум ира из правового государства недостойно».
Итак, праву отведено небольшое место в системе социальных ценност ей, в ряду средств общественного прогресса. Видный русский юрист И.А. Покр овский писал о позиции авторов «Вех», что за призывом к нравственному со вершенству, в поисках абсолютного добра был оставлен без внимания тот пр актический путь. По которому следует идти. «По этой же причине мы свысока и с презрением относимся к праву. Мы целиком в высших областях этики, в мир е абсолютного и нам нет никакого дела до того в высокой степени относите льного и несовершенного порядка человеческого общения, которым являет ся право» “Из глубины. Сборник статей о русской революции” М. 1991г. стр223-22470 .
На страницах не менее известной книги «Из глубины. Сборник статей о русской революции», где примерно тот же круг авторов, что и «Вехах» была с делана попытка осмыслить «то ни с чем не сравнимое морально-политическо е крушение, которое постигло наш народ и наше государство». На страницах того же сборника И.А. Бердяев резко обрушился на «толстовский анархизм». Он писал: «Толстой оказался выразителем антигосударственных, анархиче ских инстинктов русского народа. Он дал этим инстинктам морально-религи озную санкцую». Однако в том, что касается права, различия между Толстым и Бердяевым не столь существенно. Ведь и Бердяев ставил нравственные и хри стианские заповеди куда выше права.
Чтобы у читателя не сложилось слишком мрачное представление напомним е щё раз о том, что в России в конце XIX – начале XX веков существовало сильное л иберальное течение, которое вело активную деятельность в защиту права, к онституционализма, правовой государственности. Юридическая наука нахо дилась на уровне высоких мировых стандартов, возросла роль юридических профессий. Но в стране с огромным, исторически образовавшимся дефицитом правосознания, низкой правовой культурой, активным антиюридизмом в дух овной этого оказалось мало.
Антиправовой морализм.
После этого «правового урока», который получила наша страна в ходе с оциалистического строительства, сегодня мало кто решится поставить по д сомнение высокую социальную ценность права и предсказать его отмиран ие. Юридического нигилизма немало, но он осуждается. Идея правового госу дарства достаточно прочно вошла в сознание и определяет многие ориента ции. Это не означает, что на идеологическом уровне (не говоря уже об обыден ном сознании) преодолены все те убеждения и стереотипы, которые мешают д остаточно полному пониманию права, его социального потенциала. В числе т аких предубеждений – одномерное представление о праве лишь как о средс тве наказания и разрешения конфликтов, отождествление права и закона и т .д. Сюда же может быть отнесён и подход к праву, названный «антиюридически м морализмом». При этом подходе право предстаёт как второстепенное, ниже стоящее по отношению к «нравственным началам». В сущности речь идёт о пр одолжении и развитии «веховской» линии.
В известной брошюре А.И. Солженицына «Как нам обустроить Россию?» и меется такой категорически сформулированный вывод: «Нравственное нача ло должно стать выше, чем юридическое» “Как нам обустроить Россию” Солженицын А. И. ; М.1991г. стр 59 . Прийти к такому заключению можно лишь оттал киваясь от, мягко говоря, не очень высоких представлений о праве. Так оно и есть: «Право – это минимум нравственных требований к человеку, ниже кот орых он уже опасен для общества». Нетрудно заметить, что это определение построено преимущественно на модели уголовного права. Применимо ли оно, например, к институту основных прав и свобод человека, конституционным н ормам? Не ошибка ли видеть в праве XXI века лишь преграду отклоняющемуся по ведению? А.И. Солженицын не раз подчёркивал значение честности, совестли вости, добропорядочности в торговом обороте «по устному слову, а не по пи сьменному договору». И, тем не менее, можно ли утверждать, что в рыночной э кономике нравственные начала выше юридических.
Один из критиков просвещённого консерватизма, так он имену ет взгляды Солженицына, пишет: «Не это ли пренебрежение правом в пользу в ысших нравственных соображений – типичная черта тоталитарных режимов » “НГ”, “Самоограничение против самоосуществления” Энштейн М. 5.01.93г. . Не хочется, конечно, тот пьедестал, но у Солженицын а вознесена нравственность, нельзя недооценивать огромную роль мораль ного и духовного начала в жизни общества и спорить с Александром Исаевич ем, который требует жить не по лжи. Ведь внутренняя моральность права – о дно из важнейших условий его эффективности. Право не претендует на то, чт обы в системе социальных ценностей стоять выше нравственности, но социа льные схемы, делающие право второстепенным неприменимы.
Итак, вот отражение правового нигилизма в научной и художественно й литературе Х IX – XX веков. Таким вот образом лучшие умы отеч ества относились к закону, праву и правопорядку. Но необходимо заметить, что эти писатели и поэты не были одиночными «рупорами в ноги» – своим от ношением к праву они выражали мнение большинства населения России, кото рое уже в те времена предвзято относилось к закону. Однажды мне на глаза п опался томик пословиц и поговорок русского народа; там все было распреде лено по разделам, обнаружив раздел «Суд» я начал его читать и был поражен , сколько язвительных и колких пословиц было посвящено этому органу прав осудия, который в общем-то и ассоциировался у народа с правом и законом, пр олистав весь раздел, я не обнаружил ни одной положительной пословицы на тему судов и судей, зато прямо противоположных – массу. Вот только некот орые из них:
Ш То-то и закон, коли судья знаком
Ш Комком да в кучку, да под леву ручку
Ш Законы святы, да судьи с упостаты
Ш Мелкий вор бежит, больш ой тихо лежит
Ш С богатым не судись, с си льным не рядись
Ш До бога высоко, до царя д алеко
Ш Закон что дышло, куда по вернешь, туда и вышло и т.д. и т.п.
«Вот оно!» – воскликнул я, – «Вот он правовой нигилизм собственной персоной «. В самом деле, что же э то еще, как не нигилизм? Народ прямо насмехается над законом и сомневаетс я в торжестве правопорядка. Но потом, повнимательнее приглядевшись и вд умавшись в глубокий смысл этих плодов народного творчества, я понял, что ошибся. На самом-то деле нигилизм тут если и есть, то совсем немного – в сп раведливости правовых норм люди и не сомневаются – законы для них «свят ы», народ скептически относится к так называем правоприменителям, то ест ь к тем, кто обладает реальной властью толковать правовые нормы и примен ять их в жизнь. Это те самые судьи – «супостаты» по мнению народа, повинны в том, что законы работают не так, как надо. Это именно они своим взяточнич еством и казнокрадством повинны в том, что у простого люда возникают сом нения в действенности права и его верховенстве во всех сферах обществен ной жизни. Люди уверены, что с помощью денег возможно заставить суд решит ь в свою пользу даже самое казалось бы безнадежное дело. Во многих произв едениях народного творчества суды являются предметом постоянных насме шек и издевательств, достается при этом и остальным «судейским» (наприме р, стряпчим или подъячим), которые опять же с целью наживы часто, по мнению населения, запутывают дело и оттягивают решение. Само слово «судебная тя жба» прежде всего ассоциируется с чем-то текущимся, долгим и бесконечным . Таким образом получается, что суд, который как раз-таки и должен помогать людям отстаивать свои права, основной задачей которого является разъяс нения темному русскому крестьянину, часто неграмотному, возможности за щиты его законных интересов, этот самый суд наоборот внушает людям отвра щение и ужас – они предпочитают договориться «полюбовно» (тут, кстати, « лучом света» является институт мировых судей, который сейчас пытаются в озродить в современной России), чем «окунуться с головой в пучину судебн ой тяжбы», конец которой неизвестен. Вспомним хотя бы тяжбу Ивана Иванов ича и Ивана Никифировича из Миргорода (Н.В. Гоголь) или Марью Алексеевну, к оторая говорила что «судебные дела делаются деньгами и деньгами, а серье зные дела большими и очень большими деньгами и, как правило, вытянув огро мное количество денег, заканчиваются ничем…» ( Н.Г. Чернышевский «Что дел ать?»). Как видно из сказанного, судья является отрицательным героем и нар одного фольклора и произведений классиков. Но справедливо ли будет обви нять в правовом нигилизме народа русского только лишь нерадивых судей? М ожет быть, дело не только в них… Мне кажется вина в том, что у народа постеп енно возникало негативное отношение к праву еще и в самих юристах, котор ые различными ухищрениями пытаются склонить суд на свою сторону, в том ч исле путем толкования норм права, так сказать, «наизнанку» (вспомним опя ть же Л.Н. Толстого, который в своем романе «Воскресение» описывает счаст ливого знаменитого адвоката, который только что «отсудил для своего кли ента целое состояние, отобрав его у одной старушки…хотя абсолютно не име л на это никакого права…старушка же вышла из зала суда под недоуменный р опот изумленных зрителей…она удивленно хлопала глазами и, кажется, до си х пор не могла понять, как такое могло случиться…») – разве после этого у зрителей и у самой ответчицы будет хоть капля веры в справедливость зако на? Никогда. Недаром же в народе адвокатов называли «крючкотворцы»; поэт ому и появилось пословица: «Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло» . А вероятно сами юристы придумали следующую поговорку, перефразировав и звестное высказывание «Незнание законов не избавляет от ответственнос ти», они прибавили к нему оригинальную концовку и получилось следующее в ыражение: «Незнание законов не избавляет от ответственности, зато знани е – запросто!». Однако мне могут вполне возразить, что толкование законо в в свою пользу и в пользу своего клиента и есть одна из основных целей адв окатской деятельности и чем адвокат лучше может повернуть закон в свою с торону, тем большей известностью он пользуется. Все это, конечно так, но ве дь нельзя же согласиться, что подобное «священнодейство» с законом оказ ывает на окружающих (прежде всего, конечно, на юристов) весьма тягостное в печатление и весьма негативно сказывается на формировании правосознан ия общества, способствуя тем самым развитию правового нигилизма. Получа ется своего рода замкнутый круг. Глядя на это люди постепенно разочаровы вались в торжестве справедливости и верховенстве закона и тоже станови лись на скользкий путь нарушения законности, что с годами приобретало вс е более массовый характер. Недаром ещё знаменитый русский историк XIX века Н.М. Карамзин, характеризуя с помощью одного лишь слова положение дел в современной ему России, говори л: «Воруют!» и утверждал, основывались на огромном личном опыте и историч еском знании, что единственная Конституция в России – это взятка. Вот св оеобразные плоды правового нигилизма перешедшие к нам еще из прошлого с толетия.
К сожалению, на современном этапе развития нашего государс тва и нашей правовой системы ситуация почти ни в чем не улучшилась, а во м ногом даже усугубилась. По мнению известных российских правоведов, сего дня правовой нигилизм силен, как никогда. Как утверждает известный юрист Н. Матузов, «Сегодняшняя система российского права просто опутана паути ной нигилизма» “Курс лекций” Матузов Н. ; Саратов 1997г. стр 24 . С ним абсолютно согласен такой известный и автори тетный теоретик права, как И. Нерсесянц, который говорит о том, что из-за се годняшнего правового нигилизма даже самые совершенные законы с безуко ризненной юридической техникой обречены на гибель, т.к. неминуемо разобь ются о стену народного недоверия и недопонимания.
3. Источники правового нигилизма.
Где же источники этой бациллы в сегодняшней России? К несча стью их немало: это и несовершенство самих законов, и «околоправовая» де ятельность правоохранительных органов, и собственно противоправные ус тановки поведения самих граждан – обывателей. Именно эти негативные пр оявления современной деятельности в немалой степени способствуют тому , что правовой нигилизм в современной России является весьма серьезной п роблемой – несмотря на все попытки борьбы с ним, он не только не уходит с «правовой арены», а напротив, – все более и более укрепляет свои позиции на ней. Но рассмотрим все по порядку.
Одна из главных причин правового нигилизма кроется собственно в с амих законах – в их несовершенстве и противоречивости. В самом деле, сос тояние нынешнего законодательства во многом оставляет желать лучшего – законы переполнены, так называемыми, «мертвыми нормами» – то есть по ложениями, которые не действуют в реальной действительности из-за слабо развитых механизмов их реализации. Несовершенство законодательства на иболее ярко проявляется в сфере гражданского и арбитражного процесса. К азалось бы, что с учетом того факта, что именно в данной области происходи т защита прав и законных интересов граждан, именно в суды обращаются люд и с просьбой о защите от незаконных посягательств, законы, регулирующие сферу гражданского и арбитражного судопроизводства, должны быть четки ми, грамотно составленными и максимально лаконичными, то есть должно быт ь сделано все, чтобы обеспечить гражданам быструю и полную защиту их пра в и законных интересов и пресечь незаконные действия иных лиц. На самом д еле все обстоит несколько иным образом. Во-первых, действующий Гражданск ий процессуальный кодекс (ГПК) был принят еще в 1964 году и, разумеется, был не пригоден для качественно новой российской экономической и правовой де йствительности. Положение пытались спасти путем простого «латания дыр », то есть с помощью внесения в ГПК неимоверного количества изменений и д ополнений. Но все равно ситуация была крайне напряженной, а судопроизво дство неимоверно запутанным вплоть до 27 октября 1995 года, когда были внесе ны наиболее существенные дополнения и изменения, приблизившие ГПК к пот ребностям общества. Впоследствии в названный модифицированный нормат ивно-правовой акт было внесено немало поправок, придавших ГПК хоть сколь ко-нибудь цивилизованный вид. Но все же необходимо признать, что совреме нное состояние ГПК оставляет желать лучшего, этот кодекс весьма в плачев ном состоянии и напоминает ржавый, рассыпающийся корабль, который пытаю тся залатать и отремонтировать. В это дело разрушения гражданского судо производства активно вмешивается Конституционный суд РФ, который по за просам наиболее инициативных граждан признает все большее количество правовых норм не соответствующих Конституции РФ , еще более запутывая тем самым гражданский процесс. Кроме того, ГПК наводнен «мертвыми нормами», которые тянут за собой остальные (например, нормы от о товарищеских суда х). Необходимо избавить ГПК от этого балласта, а это значит – новые измен ения и дополнения в многократно измененный и дополненный кодекс, значит новая путаница в праве (зачастую разобраться в ней непросто и юристам, не говоря уже о рядовых гражданах) – новый виток роста недоверия населения к закону, новое усиление правового нигилизма. Таким образом, необходимо сть принятия нового кодекса назрела давно, но, к сожалению, отечественны й законодатель не торопится облегчить участь гражданского судопроизво дства – в настоящее время существует лишь проект ГПК РФ, который выстав лен на всенародное обсуждение и уже получил множество нареканий. Принят ие же Федерального закона об утверждении Гражданского процессуального закона в ближайшее время не ожидается. Противники принятия нового ГПК г оворят, что еще не время, что в сегодняшней нестабильной ситуации принят ие нового порядка судопроизводства крайне негативно скажется на гражд анском процессе, как таковом. В подтверждение своих слов они приводят из вестную поговорку, говорящую о том, что в период перемен нет ничего худше го стабильности. Мне представляется, что их доводы не совсем убедительны – новая судебная система, построенная на основе старой системы зависи мых судов, уже является вполне стабильной и нуждается в новом, свежем Гра жданском процессуальном кодексе, а не в старом ГПК РСФСР 1964 года. Тем более непонятным на фоне подобных высказываний о запрете всего стабильного п редставляет принятие Налогового кодекса 31 июля 1998 года. Мало того, что этот кодекс запретил исчерпывающий перечень налогов, образующих налоговую систему России, он еще установил за налоговые правонарушения штрафы не в минимальных оплатах труда, как это сделано, например, в УК РФ и в КоАП РФ, а в твердых суммах (например, 5 тысяч рублей) – непонятно, для чего это сдела но хочется верить, что это упущение является случайным, а не злонамеренн ым, ведь если у нас что и является нестабильным, так это налоговая система . И в подтверждение сказанного можно сказать, что буквально через нескол ько месяцев в налоговый кодекс было внесено такое количество дополнени й и изменений, что Государственная Дума обязала Правительство к первому января 2000 года выпустить пятый, дополненный вариант НК РФ, думается, что эт и изменения не последние. Касаясь Арбитражного процессуального кодекс а необходимо отметить, что сейчас здесь дела обстоят несколько лучше. Ра ньше действовал АПК 1992 года, который был крайне несовершенен. Прописанны е в нем процедуры арбитражного судопроизводства были неимоверно длинн ы, и поэтому процесс безумно растягивался во времени, а с учетом бушевавш ей тогда гиперинфляции истцы, рассчитывавшие на получение своих денежн ых средств, разорялись, так как их денежные средства «съедались» инфляци ей. Этот несовершенный кодекс имел весьма пагубные последствия для зако нности и правопорядка, и лишний раз укрепил правовой нигилизм. Большое к оличество кредиторов при ненадлежащем исполнении обязательств соотве тствующими должниками переставали надеяться на арбитражные суды, зава ленные исками о взыскании долгов (надо еще заметить, что кроме процесса к райне несовершенно было исполнительное производство и истцы, преодоле в один этап в виде долгой тяжбы тщетно взывали к помощи судебных исполни телей – взыскать долги было еще труднее) и стали обращаться за помощью к нелегальным группировкам – попросту говоря, в банды. Естественно, что п реступные группировки, будучи не связанные нормами несовершенного про цесса, обеспечивали куда более быстрое возвращение денег, часто просто « выбивая» их из должников и взимая за это определенные проценты с суммы (о бычно 50%) и, надо признать, что немалое количество фирм и бизнесменов обращ ались за подобного рода услугами – таким образом, наряду с официальной системой арбитражных судов вырастала система «преступных судов», кото рые при своих разборках руководствовались отнюдь не правовыми нормами. Это без сомнения, нанесло непоправимый урон законности и правопорядку, к ак таковым. О влиянии этих явлений на правовой нигилизм и говорить нечег о – у людей возникало в этих случаях недоверие и к закону и к судам, они пр едпочитали криминал законности. Сейчас у нас действует Арбитражный про цессуальный кодекс 1997 года, который по сравнению со старым АПК является б олее совершенным, процесс проходит в более сжатые сроки, а с учетом Федер ального закона «Об исполнительном производстве» 1998 года и принудительн ое исполнение решений суда стало более эффективным. Поэтому возврат дол гов и иные споры стали возвращаться в правовое поле, что, конечно же, отрад но, так как наносит мощный удар по одному из проявлений правового нигили зма. Но теперь арбитражному процессу где-то мешает процесс гражданский, который все еще основывается на старом ГПК и во многом оставляет желать лучшего. В научной литературе все чаше высказывается мнение о том, что хо рошо было бы привести важнейшие процессуальные нормы ГПК в соответстви е с более совершенными положениями АПК, аргументируя это тем, что в принц ипе арбитражный процесс когда-то вышел из гражданского.
Говоря о несовершенстве современного законодательства к ак одном из источников правового нигилизма, необходимо также отметить п ротиворечивость современных законов, которая зачастую бывает отнюдь н е случайной. В самом деле, источников правовых норм в современной Росси п росто неимоверное количество – это и Федеральные законы и указы Презид ента и Постановления Правительства и различного рода ведомственные Ин струкции и Информационные письма, и это только то, что касается федераль ного уровня, а ведь в Росси есть еще 89 субъектов, государственные органы к аждого из которых вправе в пределах своих полномочий осуществлять норм отворчество (плюс огромное количество актов органов местного самоупра вления). Разумеется, редкому счастливчику удается «не утонуть» в таком о кеане права – в нем необычайно сложно ориентироваться даже при условии полного соответствия этих актов друг другу – то есть при строгом соблюд ении иерархии, согласованности принятых в них норм, что же тогда говорит ь о возможности правомерного поведения и уважения к закону, если в таком громадном количестве норм находится немало таких, которые противореча т друг другу или вообще нарушают сами устои нормотворчества. За примера ми далеко ходить не надо – возьмем в начале противоречие в законах на ур овне федерации. Федеральные конституционные и просто федеральные зако ны обладают, как известно, высшей юридической силой (после международных договоров и Конституции) и остальные нормативные акты должны им соответ ствовать. Но что делать, если Федеральному закону противоречит Федераль ный закон? Таких случаев, увы, немало. Приведу лишь несколько примеров: в Г ражданском кодексе РФ 1995 года в главе о договоре банковского вклада и бан ковского счета установлены одни правила совершения подобного рода бан ковских операций, а в ФЗ «О банках и банковской деятельности» эти правил а по абсолютно непонятным причинам изменены. Перед судами встает вопрос , норму какого закона выполнять? Практика выработало правило, по котором у применению подлежит закон, принятый позднее. В моем примере это будет Ф З «О банках и банковской деятельности», – хотя надо признать, что гражда нский кодекс, как унифицированный источник права все же авторитетнее. И как будет верить в святость закона человек, который ссылается в суде на н орму Гражданского кодекса и с изумлением узнает, что вместо этой нормы д ействует другая – из абсолютно ему неизвестного ФЗ «О банках и банковск ой деятельности». После такого заседания из зала суда выйдет убежденный правовой нигилист. Другой пример еще серьезнее – Уголовный кодекс РФ 1996 года. В общей части говорится о признаках добровольного отказа от соверш ения преступления и деятельного раскаяния, а в статьях Особенной части ( например, статьи 205- Терроризм и 206-Захват заложника) эти признаки толкуются уже несколько по-другому. Но не нужно забывать, что в отличие от примера с ГК, где затрагиваются имущественные интересы граждан, в уголовном праве на карту поставлена человеческая судьба и противоречие, тем более в рамк ах одного закона, тут просто недопустимы. Это то, что касается законов, а в едь есть еще и огромное количество подзаконных нормативных актов, созда тели которых стремились поставить их «во главу угла», возвысить над оста льными источниками права. Поэтому, как справедливо отмечает Н.И. Матузов: «не приходится удивляться тому обстоятельству, что многие подзаконные нормативно-правовые акты часто становятся надзаконными» “Теория государства и права” Матузов Н.И. , Малько А.В. ; М. 1997г. стр 592 , иными словами в данные акты вносятся заведомо противореч ащие федеральному закону нормы. Даже суды, которые по сути дела должны ос уществлять защиту прав и интересов граждан зачастую усугубляют и без то го серьезную путаницу в праве. Как известно, в качестве одного из источни ков права судебный прецедент у нас не признается. Тем не менее, наши суды это нисколько не смущает. То есть руководящие разъяснения, Постановлени я Пленума Верховного Суда и Информационные письма Высшего Арбитражног о Суда РФ являются не разъяснением и толкованием уже существующих норм, а по сути дела созданием новых. Зачастую судам предписывается поступать вразрез с нормами действующего права – например, при рассмотрении прак тики по делам о взыскании задолженности арбитражным судам дано было пра во понижать проценты, подлежащие выплате, хотя в ГК такого варианта не пр едусмотрено.
То есть по сути дела судебный прецедент у нас существует, так как если ниж естоящие суды осмелятся не выполнить указания вышестоящего, то их решен ие будет все равно отменено в порядке надзора. Теперь коснемся Основного закона нашей страны – Конституции 1993 года. Как известно, она обладает выс шей юридической силой и все остальные нормативные акты должны ей соотве тствовать. Однако, как справедливо отмечает А.В. Малько, наша Конституция вроде бы принятая путем всенародного голосования, на самом деле обладае т минимальной легитимностью – ведь на референдуме 12 декабря 1993 года за пр оект Основного Закона проголосовало около 54% принявших участие в голосо вании, поэтому можно сказать, что Конституция является главным документ ом меньше, чем для половины граждан России. Поэтому и отношении к ней у мно гих соответственное – Конституцию попросту нарушают, или в лучшем случ ае игнорируют. На этом фоне всеобщих нарушений часто кажутся просто смеш ными усилия Конституционного Суда, который после многочасовых заседан ий путем неимоверно сложных системных толкований законов признает «не конституционной» ту или иную статью какого-либо нормативного акта. Кста ти, подобная практика принятия законов «незаконными» довольно негатив но сказывается на общественном правосознании. Несмотря на все усилия Ко нституционного Суда, немалое количество законов еще до сих пор вопиющим образом нарушает Основной закон страны (например, в УПК срок задержания до предъявления обвинения 72 часа, а по Конституции 48 часов, и пока действуе т норма УПК), а если взять недавний указ и.о. президента РФ Путина В.В. «О гар антиях Первому Президенту РФ», то необходимо признать, что сей подзаконн ый акт самым бессовестным образом нарушил и конституционный принцип вс еобщего равенства перед законом и судом, и основы уголовного процесса, п редоставив Ельцину Б.Н. полнейшую неприкосновенность (в том числе и угол овную) – чего не найдешь ни в одном государстве мира (разве что в абсолютн ых монархиях Аравийского полуострова). В общем, получается довольно стра нная вещь: с одной стороны – Конституция является высшим законом в стра не, а с другой стороны в некоторых вопросах её главенство основательно п риниженно. Простому непрофессионалу трудно разобраться в сложных хитр осплетениях и коллизиях современной правовой системы – ему в глаза бро сается одно: Конституция не действует по целому ряду важнейших вопросов , значит законодательство есть фикция – и опять растет правовой нигилиз м. Но если такая непростая ситуация сложилась на федеральном уровне, то н ечего удивляться тому, что в законодательстве субъектов РФ творится воо бще полный беспредел. В соответствии с Конституцией все субъекты РФ равн ы, на деле же получается совсем другое – наиболее агрессивно относятся к федеральному центру национальные образования – республики, которых в нашем государстве 21. Руководство этих субъектов все время пытается пол учить как можно больше властных полномочий, сделав тем самым еще один ша г на пути к суверенитету. Разумеется, что в такой ситуации так называемая «война законов» – федеральных и региональных просто неизбежна. Во всех данных республиках действуют свои конституции, что, в общем-то, вполне за конно, но большинство положений данных Конституций существенно против оречит статьям Конституции РФ. Так, в Конституции республики Тыва закреп лено право выхода из состава России, Татарстан же вообще провозгласил в своем основном законе ассоциированное членство в РФ (это что-то наподоб ие союза России и Беларуси). Президент Калмыкии Илюмжинов, грубо нарушив нормы федерального законодательства, самовольно осуществив эмиссию, ч ем нанес крупный ущерб финансовый системе государства. Госсовет Татарс тана своим решением приостановил призыв своих юношей в ряды Вооруженны х Сил РФ, мотивируя это ситуацией на Северном Кавказе. Почти ежедневно из радиоприемников и с экранов телевизоров на население обрушиваются пот оки информации об очередных «правовых демаршах» национальных окраин Р оссии. Все это объясняется довольно просто – территория России примерн о равна 17 млн. км 2 , на которых расположились 89 субъектов Федерации, неудивительно, что Кремль не может уследить за всем, вот и получается подобная неразбериха. О каком же верхо венстве права можно вести речь, если большинство субъектов плюют на зако ны России (например в Ингушетии Р. Аушев подписал указ о разрешении много женства).
Таким образом, законы во многом несовершенны. Но дело не только в этом вед ь даже идеальный с точки зрения юридической техники закон не будет работ ать без действенного, отлаженного механизма его реализации. Ведь еще Ш. М онтескье сказал: «когда я поеду в правовое государство, я спрошу не про то , какие там есть законы, а про то как эти законы работают и воплощаются в жи знь». Отсутствие вот таких механизмов реализации правовых предписаний, причем механизмов действенных – едва ли не большая проблема, чем несове ршенные законы. Ведь написать идеальную правовую норму намного легче, ч ем воплотить её в жизнь: моментально на пути её реализации возникнут сот ни препятствий (в том числе и пресловутый правовой нигилизм). Еще во време на римского права было замечено, что игнорирование законов есть страшно е зло, в корне подрывающее всю правовую систему государства. Не случайно Международная комиссия по законодательству оценила качество наших зак онов на «4» (достаточно высокая оценка), а вот уровень их исполнения на «1» (н иже был только «0») – в итоге, выводы напрашиваются сами собой.
Другой крупной проблемой, вызывающей недоверие людей к законам, являетс я борьба внутри самой власти, точнее борьбы между её ветвями. Когда две ве тви единой государственной власти вместо того, чтобы заниматься нормот ворчеством в пределах своей компетенции повышать уровень законности и правопорядка в стране, никак не могут поделить свои полномочия, издают н ормативные акты в пику друг друга, всячески блокируют исполнение решени й «конкурентов», обвиняют перед согражданами друг друга в предательств е государственных интересов, а затем перед всей страной и перед мировым сообществом одна ветвь власти расстреливает другую из танковых орудий, а затем диктует свою волю (как это было в октябре 1993 года), люди перестают ве рить в действие, каких бы то ни было, законов, наблюдая, как на высшем госуд арственном уровне все проблемы и противоречия с успехом разрешаются с п омощью самого убедительного действенного права – «права силы».
Следующим по важности источником и причиной правового нигилизма можно выделить явные нарушения закона, того несовершенного и противоречивог о закона, о котором уже говорилось выше. Я не буду говорить о тех нарушения х, которые как бы и не нарушения – это просто «лазейки», которые вызваны п робелами в праве и активно используются некоторыми юристами (недаром же известна фраза: «Закон, как столб, – влезть трудно, а обойти – запросто!»), я хочу сказать именно о циничных, неприятных нарушениях, попраниях права , то есть о преступлениях. Их совершение лежит на совести сформировавшег ося за последние годы особо злостного криминала – это и одиночки и орга низованная преступность. По данным Генеральной прокуратуры в 1996 году в Ро ссии было совершенно более 2 млн. 625 тыс. преступлений – 60% относятся к разря ду особо тяжких, из них было совершено более 30 тыс. – умышленные убийства ( то есть в день от рук преступников погибало более 80 человек). И эти страшны е данные – лишь верхушка айсберга – по признанию Генерального прокуро ра на каждое зарегистрированное преступление (на основе которых и делае тся статистика) приходится несколько незарегистрированных. За последн ие годы произошел невиданный всплеск организованной преступности. Под елив сферы влияния, преступный мир стал рваться во власть, используя при этом коррумпированных чиновников (кстати, коррупция тоже возросла, став практически повсеместной проблемой). Происходит постепенное сращивани е верхушки преступного мира и наиболее коррумпированной части государ ственного аппарата, что является явным признаком того, что за границей н азывают «мафией». Организованная преступность приобрела масштаба наци онального бедствия. Как объявил Президент РФ в своем третьем ежегодном п ослании Федеральному Собранию: «Преступный мир бросает вызов государс тву. Он пытается навязать нам свою волю и заставить нас жить по своим зако нам. Наша задача в этой ситуации – найти эффективные формы противодейст вия и борьбы, которые позволят нам постепенно уничтожить преступность.» Ежегодное послание Федеративному Собранию. “Российская газета” от 18.02.1997г. . но пока это остается лишь словами, хотя нес омненно шаги в нужном направлении были сделаны – был принят ряд нормати вных актов об усилении борьбы с организованной преступностью, но их дейс твие и введение в жизнь наталкиваются на множество различных препятств ий. А между тем чуть ли не ежедневно из новостей страна узнает о новых кри минальных разборках, причем погибают не только бизнесмены, как это было раньше, все чаще под пули киллеров попадают государственные чиновники, ч то может означать только одно – криминал уже проник во власть и теперь, в идимо, закрепляет там свои позиции (здесь будут уместны такие данные, что в федеральном списке , в одной из партий на декабрьских выборах в ГосДуму почти 15 человек подозревались в совершении преступлений, а трое человек вообще находились в федеральном розыске). Все эти факты, а также прошедши й период первоначального накопления капитала и то огромное количество правонарушений и преступлений, которые его сопровождали, нанесли также несомненно серьезный удар по вере людей в правовой порядок.
Теперь я предлагаю перейти по цепочке причинно-следственных связей к де ятельности правоохранительных органов, вернее к той деформации, котора я в этих действиях присутствует. Эта деформация, по всей видимости, довол ьно серьезна – иначе как можно объяснить все ухудшающуюся криминогенн ую обстановку, хотя число сотрудников внутренних дел растет, «не по дням, а по часам «.начать нужно с признания того факта, что большинство ресурсо в органов направлено на поимку мелких преступников, тогда как организов анную преступность, которая без сомнения является куда более опасной, бе спокоят не часто. Это объясняется, по моему мнению несколькими причинами :
Ш Мелкие уголовные дела более выгодны с точки зрения отчетности (дела крупных банд могут ве стись не один год)
Ш Они являются мен ее опасными (на правоохранительные органы – в том числе на следователей органов прокуратуры, расследующих уголовные дела по организованной пр еступности, часто оказывается различное давление, в том числе и силовое)
Ш Расследование уж е возбужденных уголовных дел всячески тормозится «сверху» – его затяг ивают те самые «коррупционеры», которых к несчастью, немало и в правоохр анительных органах.
Говоря же об обвине ниях рядовых граждан необходимо признать, что органы дознания и предвар ительного следствия часто отходят от требований закона и пользуются не дозволенными приемами и средствами для получения нужных показаний под озреваемого обвиняемого им свидетеля. Часто дознаватели просто-напрос то «выбивают» признание из человека путем психического или физическог о насилия. К сожалению реальных механизмов и способов по выявлению и нак азанию подобных деятелей пока нет,– если заявление человека о том, что е го избивали при допросах поступает в прокуратуру, то она запрашивает тот самый райотдел милиции, на который поступила жалоба, имели ли эти факты м есто быть. Разумеется, что милиция отрицает вину своих сотрудников. Да и н аивно было бы ожидать иного. Поэтому у граждан, подвергшихся такому «воз действию» возникает чувство недоверия к работникам правоохранительны х органов. Главной же остается борьба с организованной преступностью, ко торая находится на весьма и весьма низком уровне. И дело тут совсем не в « плохом качестве» норм уголовного закона которые вроде бы не позволяют к валифицировать многие преступления. Как показывают внутриведомственн ые опросы, проведенные среди сотрудников правоохранительных органов (в том числе работников РУБОП'ов) на первом месте названных ими трудностей стоит другая причина – около 67% опрошенных пожаловались на безжалостно е давление «сверху», которое очень сильно мешает им при расследовании со ответствующих деяний оргпреступности (около 20% опрошенных сетовали на о тсутствие доказательств по делу и лишь 8% респондентов испытывали трудно сти при квалификации преступлений). Это, так сказать, ведомственные, «вну тренне-подковерные» причины, но есть и чисто внешние факторы, которые на прямую связаны с материальным обеспечением всей правоохранительной си стемы целиком и каждого сотрудника в частности. В самом деле, поимка одно й банды требует подчас немалых материальных и финансовых затрат, а у пра воохранительных органов таких средств зачастую нет (я уже не говорю о сл абой технической и информационной их обеспеченности). Кроме того, зарпл ата сотрудников желать лучшего, – будь она на соответствующем уровне, и можно с уверенностью сказать, что большая часть сотрудников правоохран ительных органов, которые на сегодняшний день являются информаторами о ргпреступности или напрямую сотрудничают с ней, не стали бы марать честь своего мундира. Все эти факторы и приводят к тому, что правоохранительны е органы все больше удаляются в своей деятельности от преступности орга низованной в сторону более мелкой (воистину верна народная мудрость, гл асящая: «Мелкий вор бежит, а большой тихо лежит»). Но так или иначе сегодня шняя катастрофическая ситуация в криминогенной обстановке, когда наря ду с обычной Россией существует Россия криминальная, вернее вина за нее лежит именно на правоохранительных органах и на тех перекосах и деформа циях, что все чаще можно наблюдать в их деятельности. И все это, как нетруд но догадаться, лишний раз правовой нигилизм и самих сотрудников (когда т ем не дают довести расследование до конца, буквально заставляя «прикрыт ь» уголовное дело) и окружающих, которые видят всю беспомощность правоох ранительных органов и коррупцию в них (о ней кричат все газеты и ведущие н овостей) и все больше разочаровываются в возможности установления в наш ей стране правового порядка.
Очень близко к этим двум причинам правового нигилизма стоит и такой его источник, как нарушение основных конституционных прав и свобод человек а и гражданина. Это и право на жизнь, и право на собственность, это личная и половая неприкосновенность и т.д. и т.п.
При нарушении этих основополагающих прав и свобод, тем более (как это час то бывает) если преступники не будут пойманы и справедливо наказаны, у по терпевшего возникает вполне естественное чувство недлверия к закону и государству, которые не смогли его защитить. И может возникнуть также и ч увство вседозволенности (мол, все равно эти законы никто не исполняет, а р аз все нарушают, то почему нельзя и мне?) и отсюда всего один шаг до преступ ления.
В качестве следующего источника правового нигилизма предлагаю рассмот реть несовершенство нашего государственного аппарата и всей системы у правления. Ни для кого не секрет, что наше государство целиком погрязло в таком явлении, как бюрократизм (бюрократия в переводе с латинского – вл асть канцелярий). Доля справки, после распада СССР Россия потеряла около 5 млн. км 2 территории и более 130 млн. населения, однако по данным различных международных организаций б юрократический аппарат современной России превышает советский почти в 2 раза. Странно, не правда ли? Страна обнищала, уровень жизни упал, ВВП снизи лся, а чиновничий аппарат вырос. В чем же причина подобного явления? Основ ная причина тут кроется в неимоверном «раздутии» штатов – там где спра вился бы 1 человек сажают трех; это обстоятельство влечет за собой не толь ко лишние государственные средства, все гораздо серьезнее и глубже. Така я армада чиновников создает большое количество препятствий, часто труд но преодолимых, для реализации гражданами своих прав и законных интерес ов. Подсчитано, например, что для того, чтобы открыть новое СМИ, в Москве ну жно получить «добро» в более чем 40 различных инстанциях, каждое из которы х по своему усмотрению может дать «от ворот поворот». Часто чиновники ве сьма и весьма вольно трактуют закон, иногда попросту нарушают его, и пост упают по собственному усмотрению. За примером далеко ходить не нужно. Пр и образовании коммерческой организации или предпринимателя без образо вания юридического лица местные чиновники в Регистрационной палате на стойчиво требуют указать, какими видами деятельности регистрируемый б удет заниматься, нарушая тем самым Гражданский кодекс РФ, где четко проп исано, что большинство коммерческих организаций при создании обладают специальной правоспособно стью, т.е. могут заниматься любым видом деятельности, не запрещенным законом. Но в законе одн о, а чиновники требуют другого – и попробуй ослушаться (хотя и здесь была найдена хорошая лазейка и изобретена формула, охватывающая практическ и все виды возможной законной деятельности). Т.о., бюрократический аппара т подминает постепенно под себя не только законность, но и подчиняет себ е постепенно само государство. Как справедливо отмечал Президент РФ во В тором послании к Федеральному Собранию РФ – «наше государство испытыв ает колоссальный гнет бюрократической машины, которая частью досталас ь нам в наследие от СССР, частично было рождена в новейшую историю РФ» Послани е Президента Федеративному Собранию (Российская газета от 17.02.1995г.) . Среди чиновников процветает взяточничество и коррупц ия – именно в этой среде оргпреступность находит благодатную почву для внедрения во власть.
Но не меньшей бедой бюрократического аппарата чем взятки и коррупция, не меньшей опасностью для законности и правопорядка и развития правового нигилизма является пренебрежение правовыми про цедурами прав и обязанностей, которое особенно ра звито именно в бюрократической среде с её бумажной волокитой. В наследие от прошлого нам досталось пренебрежительное отношение к правовым проц едурам, особенно развитое в высших эшелонах власти. Ведь если мы вспомни м недавнее коммунистическое прошлое, то увидим, что очень часто требован ия права, предписания закона безжалостно попирались во имя какой-то друг ой, насущной цели – это и «революционная целесообразность», и «пролетар ское правосознание» или просто «указания сверху». По сути дела, это чрез вычайно тревожная тенденция когда бюрократический аппарат, все более п риобретает черты живого механизма, помимо исполнительных функций прис ваивает себе еще и функции законодательные – то бишь творит новые нормы и воплощает их в жизнь – этим нарушается важнейший принцип любого циви лизованного государства – «принцип разделения властей», который не до пускает сращивания одной ветви власти с другой. Это, конечно, губительно, когда какая-нибудь проблема решается не на основе права, не путем следов ания «букве закона», а с помощью протекции, высокого покровительства – проще говоря с помощью звонка некого могущественного чиновника N ., который решает все проблемы лучше, чем са мый совершенный нормативный акт. Создание подобной параллельной закон ности, своего рода чиновничьей, бюрократической «юстиции» самым негати вным образом влияет на законность и правопорядок. В самом деле, как гражд анину не впасть в глубокий кризис правового нигилизма, если он, тщетно бе гая по многочисленным инстанциям и доказывая там со ссылкой на закон сво ю правоту и обоснованность требований, наталкивается на бюрократическ ое противодействие чиновничьего аппарата. А стоит ему обратиться к како му-нибудь высокопоставленному другу с просьбой о содействии и проблема моментально оказывается моментально улаженной. Хочется снова обратить ся к названному Посланию Президента, который, затрагивая названную проб лему, в частности сказал Послание Президента Федеративному Собра нию (Российская газета от 17.02.1995г ) : «Во властных струк турах активно развивается бесконтрольность, процветает директивное уп равление, которое все больше затрачивает позиции управления на основе з аконности. Эта тенденция губительна и для властной вертикали, и для госу дарства и обществе в целом». Если уж Президент, который и сам в большей сте пени относится к исполнительной ветви власти, признает существование п одобных проблем, то положение дел в действительности весьма серьезное.
Вот это и есть, на мой взгляд, важнейшие источники, так сказать, «первоприч ины» генезиса и развития правового нигилизма в нашей стране. Пожалуй, ещ е в качестве одной причины этого явления можно назвать образ мыслей, мен талитет русского народа. По-моему, прав был Аксаков, когда говорил, что «ду х закона» чужд русскому народу. Наша нация привыкла жить по церковным за поведям (которые хотя и являются своеобразным кодексом, но нарушения кот орых можно «замолить» у Бога), ей свойственна соборность и патриархальн ость. Сухой буквы закона народ русский не приемлет в принципе, предпочит ая лучше решить дело «полюбовно», поговорив по душам, чем следовать пред писаниям норм права. Нельзя не согласиться, что на такой неблагодарной п очве законности прижиться гораздо труднее, чем в тех же странах Западной Европы. Образ мыслей нашего народа, думается, сыграл не последнюю роль в ф ормировании такого феномена, как правовой нигилизм.
4. Пути борьбы с правовым нигилизмом.
Существуют ли пути преодоления правового нигилизма? Как нам предст авляется, это длительный процесс, затрагивающий изменение объективных условий жизни общества, целенаправленную организационную и идеологиче скую работу, предполагающий осуществление комплекса специальных юриди ческих мер. Эти меры призваны создать качественно обновленную социальн о-правовую среду, возродить и утвердить веру людей в право. Однако надо по дчеркнуть, что правовой нигилизм настолько глубоко засел в современной жизни, настолько прочно завладел умами людей, что вытравить его оттуда в ближайшее время не представляется возможным. Можно, лишь попытаться осл абить его позиции, решительно действуя по нескольким направлениям.
1. Необходимо немедленно прекратить «войну законов» на феде ральном и региональном уровнях. В масштабе всей России законы и иные нор мативные акты должны быть приведены в соответствие Конституции и друг д ругу. На уровне же регионов все региональные нормативно-правовые акты до лжны строго соответствовать федеральным.
2. В деятельности пр авоохранительных органов также необходимо обеспечить торжество закон ности – без перегибов ни в одну, ни в другую сторону.
3. Нужно немедленно пресечь волюнтаристкий стиль управления и властвования – никаких «ди рективных» методов, никаких «переступаний» через право – только закон и все решения только на его основе.
4. Надо все более усо вершенствовать механизмы реализации правовых норм, опираясь прежде вс его на правовые процедуры.
5. И, наконец, использ уя СМИ и прессу нужно повести активное наступление на противоправные по веденческие установки, проповедуя всеобщую законопослушность (начиная с верхних эшелонов власти).
И, может быть, при ре ализации этих действий в комплексе друг с другом наше общество удастся о свободить, а потом и окончательно излечить от губительной для права бол езни под названием «правовой нигилизм».
Список литературы.
1. Валицкий А. «Нравственность и право в теориях русских либе ралов» – «Вопросы философии» № 8/1991г.
2. «Вехи» М. 1991г.
3. Герцен А.И. Собрани е сочинений. том 7, М. 1956г.
4. «Известия» от 14.12.1993г.
5. Ильин И.А. «О сущнос ти правосознания» М. 1993г.
6. Ильин И.А. «Наши зад ачи» М. 1993г.
7. Кант И. Собрание со чинений. Том 4, М. 1965г.
8. Кистяковский Б.А. « В защиту права» М. 1985г.
9. Лавров П. «Ответ ру сскому конституционализму» том 4 М. 1935г.
10. Матузов Н.И., Малько А.В. «Теория государства и права» М. 1997г.
11. 11.Муромцев С.А. «Сбо рник статей» М. 1911г
12. Солженицын А.И. «Ка к нам обустроить Россию» М. 1991г.
13. Толстой Л.Н. Полно е собрание сочинений том 38 М. 1974г.
14. Тумаков В.А. «О прав овом нигилизме» Советское Государство и право № 10/1993г.
12. Тумаков В.А. «Учени я о праве « Новгород 1993г.
13. Тумаков В.А. «Право вой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе» Государство и право №8/1993 г.
14. Энштейн М. «Самоог раничения против самоосуществления» «Новая газета» от 5.01.93г.