Философия языка и теория истины К. Твардовского

Философия яз ыка и теория истины К.Твардовского 1. Семиотика в трудах К.Твардовского Рассмотрение семиотической концепции Тв ардовского начнем с вопроса о соотношении языка и мысли, которому он при давал основополагающее значение. Так, он считал, что изучение отношения мысли к языку может помочь в прояснении генезиса последнего, а наблюдени е за развитием речи у ребенка подскажет метод изучения этого отношения. Между мыслями и их словесным воплощением возникает столь тесная связь, ч то мышление позже уже никогда не происходит без более или менее ясного о сознания соответствующих знаков. Более того, Твардовский полагает, что р азвитое мышление происходит только при помощи языковой артикуляции, хо тя бы тихой, внутренней (что соответствует тем современным исследования м, согласно которым мыслям соответствует движение голосовых связок). Язы к способствует упрощению мыслительной деятельности, делая возможным т. н. символическое мышление. Однако символическое мышление часто приводи т к тому, мышление теряет всякую связь с действительностью, т.е. си мволы оказываются лишенными интерпретации. К другим недостаткам языка, отягощающего мышление, Твардовский относит его несовершенство и эмоци ональную окрашенность. Следует заметить, что в приведенных выше рассужд ениях нигде не уточняется характер языка и, как кажется, Твардовский име ет виду естественный язык. Другой особенностью анализа языка является н едифференцированность его выражений; далее мы увидим, что единственным различимым признаком знаков является их отношение к обозначаемому пре дмету, в результате чего знак может быть отнесен или к категорематически м, или к синкатегорематическим выражениям. В целом Львовско-Варшавская школа была против символомании и высказыва ла весьма глубокое почтение для вещи; ей нельзя также приписывать и праг матофобию. Тезис, что символ представляет вещь, а не замещает ее стал одни м из канонов школы. В конечном счете иначе и не могло быть, если философы Л ьвовско-Варшавской школы принимали вслед за Твардовским тезис о интенц иональной значимости знаков и их семантической прозрачности. Обратимся к эмоциональной окрашенности выражений естественного языка . Эта тема была затронута Твардовским, возможно, потому, что основой форми рования многих критериев, например, этического или эстетического в трад ициях брентанизма служит суждение; с другой стороны, суждение является к атегорематическим выражением, в котором дан предмет, к которому и направ лены чувства. В частности, Твардовский отмечает, что эти чувства Мейнонг подразделяет на два класса: логические чувства и чувства оценки. Признак ом первых является независимость, признаком вторых — зависимость каче ства чувства от качества суждения, создающего основу чувства. Например, историк, стремясь прийти к убеждению, является ли некоторый документ аут ентичным или поддельным, ощущает чувство удовлетворения, если решит эту задачу. Таким образом, в нем возникнет приятное чувство вследствие появл ения суждения, причем это чувство будет приятным безотносительно к тому , является ли результатом исследования историка признание или же отрица ние подлинности документа. Историк попросту радуется выяснению этого в опроса. Дело обстоит иначе, если некто будет удовлетворен признанием, ко торым его наделяет окружение. Здесь удовлетворение обусловлено утверд ительным суждением, констатирующим существование этого признания; отр ицательное суждение с этим же содержанием, говорящее что этого признани я нет, подменяет чувство удовлетворения чувством горечи. По мнению Твардовского, представленное выше деление чувств убеждения н а логические чувства и чувства оценки требует коррекции. Если утверждае тся, что для качества логических чувств качество суждения безразлично, е сли как утвердительное, так и отрицательное суждения могут служить осно ванием приятного (удовлетворительного) логического чувства, то возника ет вопрос: когда и при каких условиях появляется неприятное логическое ч увство. Обычно отвечают, что тогда, когда невозможно высказать какое-либ о суждение, когда для того, используя приведенный выше пример, историк не может решить поставленную проблему, не может прийти ни к утвердительном у, ни к отрицательному суждению о подлинности документа. Однако такое об ъяснение появления неприятных логических чувств находится в противоре чии с их основной характеристикой, согласно которой логические чувства являются чувствами убеждения, а потому и требуют суждения, как своего не обходимого основания. Поэтому, считает Твардовский, логические чувства также следует считать чувствами оценки, отличающимися от прочих оценоч ных чувств только тем, что предметом оценочного чувства в случае логичес ких чувств является суждение, знание. Тогда дело обстоит таким образом, ч то суждение А, утверждающее существование суждения В (знание) о некоторо м предмете, становится основанием приятного (чувства), а суждение А ? , отри цающее существование суждения В ? (знания) о каком-то предмете, становится основанием неприятного оценочного чувства. Тем самым опять качество чу вства оценки зависит от того, является ли основанием утвердительное суж дение, или же отрицательное суждение о существовании — в этом случае — иного суждения. Твардовский считает предлагаемое Мейнонгом разделение оценочных чувс тв правильным, выражающим тот факт, что само высказывание суждений, или с ам акт суждения, т.е. утверждение или отрицание связано с чувством приятн ого. С этой точки зрения — продолжает Твардовский — психический акт су ждения стоит на равных со всеми прочими психическими и физическими акта ми, поскольку совершение какого-либо действия, к которому мы способны, до ставляет приятное чувство. Отсюда следует — заключает Твардовский — ч то разделение чувств согласно их основанию на чувства представления и у беждения требует дополнения посредством сопоставления ему иного разде ления, основанного на приведенном выше факте. Излагаемый выше подход к суждению как к психическому акту был унаследов ан Твардовским от Брентано и характерен для того периода, когда автор ещ е сам себя относил к психологистам. Кратко суть этого подхода состоит в т ом, что суждение, выражая некоторое чувство, выражает интенцию к предмет у суждения, ибо к этому же предмету направлено и чувство субъекта, вынося щего суждение. Мы не будем анализировать психологический аспект теории суждений, а перейдем к изложению теории суждений, которую Твардовский ун аследовал от Брентано, внеся в нее уточнения. Твардовский различал аллогенические и идиогенические теории суждения . Аллогеническая теория происходит от Аристотеля и господствовала почт и до конца XIX в. Согласно аллогенической теории суждение является просто к омбинацией представлений (понятий). Идиогеническая теория, провозглаша емая в древности стоиками, была возобновлена Брентано и его учениками.[1] С огласно этой теории суждение — это психическое явление sui generis . Брентано пр иходит к выводу, что различие, возникающее между понятиями либо их соеди нением и суждением является принципиальным и его никоим образом не удае тся ни ликвидировать, ни затушевать. Воображения и понятия с одной, а сужд ения с другой стороны — это два совершенно различных типа психических я влений.[2] Такой взгляд на сущность суждений, с использованием греческого языка, был назван идиогенической теорией суждений[3] , поскольку именно в с уждениях Брентано и его последователи усматривали различный тип психи ческих явлений. В каждом суждении Твардовский различает акт, содержание и предмет сужде ния. Актом суждения является утверждение или отбрасывание определенно го содержания, содержание суждения есть существование или несуществов ание чего-либо, а предмет — это то, существование чего утверждается или о тбрасывается. Поскольку беспредметных представлений не бывает, а эти по следние являются необходимым условиям вынесения суждения, то в центре в ыносимого суждения в идиогенической теории оказывается предмет, а точн ее вопрос его существования или несуществования. Существование, будучи процессом, достаточно удобно формулируется в терминах действия, в частн ости психического акта, каковым и является суждение. Этот подход к сужде нию в рамках идиогенической теории был присущ Твардовскому в его психол огическом периоде творчества. Уточнение этой точки зрения на суждение п роизошло в связи с уточнением понятийного аппарата, используемого в ана лизе природы суждения. А именно, Твардовский вводит понятия результата и процесса, предлагая двойственную трактовку суждения как результата, и к ак процесса. Естественно, суждение как процесс, т.е. как психический акт он относит к психологии, а как результат — к логике. Различие процессов и ре зультатов Твардовский делает в одной из своих важнейших работ "О процесс ах и результатах. Несколько замечаний о пограничных проблемах психолог ии, грамматики и логики"[4] . Подзаголовок весьма примечателен, поскольку у казывает на отношение психологического аспекта существования предмет а суждения к логике посредством грамматики. Далее это отношение будет ра скрыто более подробно, а сейчас мы остановимся на понятии значения в упо мянутой работе, которое также не лишено налета психологизма. Различение процессов и результатов Твард овский начинает указанием на то, что определенные выражения сопряжены в характерные пары., Пара — это, как правило, глагол-подлежащее; первое выра жение такой пары является глаголом, например, петь, бегать, приказывать, и ли отглагольное существительное (пение, беганье, приказывание), а второе — соответствующее существительное, например, песня, бег, приказ. Первое выражение пары относится к какому-нибудь процессу, а второе — к результ ату этого процесса. Результаты могут быть непродолжительными, т.е. оканч ивать свое существование с моментом прекращения процесса, например, бег , а также продолжительными, т.е. такими, которые завершают свое действие по сле окончания соответствующего процесса, например, изваяние. Непродолж ительные результаты можно разделить на физические (например, бег), психи ческие (мысль) и психофизические, т.е. возникающие вследствие физических процессов, обусловленных процессами психическими (например, пение). Прод олжительные же результаты могут быть как физическими, так и психофизиче скими, но психические результаты не могут быть продолжительными. Особое внимание Твардовский уделяет психофизическим результатам. Эти результ аты определяют выражение психических результатов в том смысле, что, во-п ервых, психические результаты совместно с соответствующим процессом я вляются частичной причиной возникновения психофизического результат а и, во-вторых, психофизические результаты мысленно наблюдаемы, а психич еские — нет, и в-третьих, психофизические результаты сами в свою очередь становятся причиной возникновения психических результатов, аналогичн ых результатам психическим, которые являются частичной причиной данно го психофизического результата. После различения результатов указанных т ипов Твардовский строит концепцию значения. Если психофизический резу льтат выражает какой-либо психический результат, то он становится знако м тех психических результатов, которые выражает, а выражаемые психическ ие результаты следует считать значениями данных знаков. Очевидно, что од ному знаку может соответствовать много различных значений. Представленная до настоящего м омента формулировка значения знака не выходит за рамки теории, которую Т вардовский сформулировал в своем габилитационном исследовании, положи в значением имени представление, а следовательно — индивидуальное пси хическое содержание. В «Процессах и результатах» он идет дальше. Здесь з нак может выражать определенные результаты тогда и только тогда, когда о ни сильно не отличаются друг от друга, а следовательно, когда в каждом слу чае совокупность характерных черт повторяется. Эта характерная и повто ряемая совокупность черт является содержанием знака и именно таким обр азом определенное содержание образует значение знака.[5] 2. Твардовский об истине Аксиологический и эпистемологический аб солютизм был одним из тех взглядов, которые Твардовский унаследовал от Б рентано и который оказал влияние на творчество, пожалуй, всей Львовско-В аршавской школы. Без преувеличения позицию принятия абсолютной истины можно считать программной для Школы. Ее выражению Твардовский посвятил исследование о проблеме абсолютизма и релятивизма в теории истины [1900]. Ан ализ Твардовский начинает с терминологических объяснений. Он пишет, что выражение «истина» означает истинное суждение. Из этого следует, что отн осительная истина — это относительно истинное суждение, а абсолютная и стина — это безотносительно истинное суждение. Характеристика относи тельных и безотносительных истин, следовательно, такова: истинами безот носительными называются такие суждения, которые истинны безусловно, бе з каких-либо оговорок, несмотря ни на какие обстоятельства, которые, след овательно, истинны всегда и везде. Относительными же истинами называютс я суждения, которые истинны только при определенных условиях, с определе нными оговорками, благодаря определенным обстоятельствам; следователь но, такие суждения не являются истинными всегда и везде Твардовский намеревается показать, что относительные истины, т.е. условн о истинные суждения, не существуют. Аргументация Твардовского заключае тся в опровержении примеров, которые приводят релятивисты с тем, чтобы о босновать существование относительных истин. Такие примеры, считает Тв ардовский, должны выполнять два условия: это должны быть суждения, которые в определенных обстоятельствах измен яются таким образом, что из истинных они становятся ложными, оставаясь в о всем прочем неизменными, а также это должны быть такие суждения, которые в определенных обстоятельствах были истинными или же стали таковыми, но изменили свою оценку вместе со с меной обстоятельств. Ключевым аргументом Твардовского служит указание на различие между су ждениями и высказываниями, которое игнорируют релятивисты. Хотя сужден ия и высказывания тесно связаны в том смысле, что вторые являются проявл ениями первых, однако это не одно и то же. В частности, тождество высказыва ний не гарантирует тождества выраженных в них суждений. Может случится т ак, по мнению Твардовского, что одни и те же высказывания выражают различ ные суждения. Это происходит потому, что высказывания формулируются при помощи многозначных и окказиональных выражений. Достаточно рассмотрет ь пример: «падает дождь». То, что дождь падает может быть истинно в месте m и во время t , но может быть ложным в другом месте и в другое время. Если предст авить рассматриваемое высказывание в дополненном виде как схему «Пада ет дождь в месте m и во время t », то после подстановки соответствующих пере менных параметров высказываемое суждение становится истинным или ложн ым безотносительно. Рассматриваемый пример, заключает Твардовский, не в ыполняет условие 1). Условие 2) не выполняет другой пример, часто приводимый релятивистами, а и менно, предложения вида «Холодный душ полезен». Это высказывание можно и нтерпретировать как обобщающее предложение «Холодный душ всегда полез ен», или частичное — «Холодный душ иногда полезен». Таким образом оказы вается, что обобщающее предложение выражает безотносительно ложное су ждение, а частичное — безотносительно истинное. Очевидно, что ложное су ждение «Холодный душ всегда полезен» не могло превратиться из истинног о суждения в ложное, если никогда оно истинным не было. Но и частное сужден ие не изменилось: уж если оно было истинным, то таковым и останется. И в это м случае Твардовскому удается показать, что уточнение высказываний лиш ает суждения их релятивного характера. Позицию абсолютизма в теории истинности Твардовский отстаивает также в области знаний, полученных индуктивным путем. Он рассматривает якобы о тносительный характер гипотез и научных теорий, полученных индукцией и з опыта. Эти гипотезы, по мнению релятивистов, должны быть относительным и потому, что они вероятны, а не достоверны. Твардовский считает, что ошибк ой релятивистов является смешение вероятности и достоверности. Если мы предубеждены в том, что при помощи индукции можно получить только вероят ные суждения, то их нельзя трактовать как достоверные на том основании, н а котором они считаются вероятными. Гипотезы и теории вероятны с точки з рения уровня наших знаний, а степень этой вероятности может измениться, тогда как логическая оценка данного суждения вообще не зависит от наших знаний, при помощи которых мы обосновываем это суждение. Полемизировал Твардовский также и с релятивизмом, основанном на субъек тивизме. Так релятивисты говорят, что высказывание «Запах этого цветка п риятен» выражает относительную истину, поскольку она соотносится с суб ъектом, являющимся носителем данного убеждения. Как и в случае с ранее ра ссмотренным примером, здесь достаточно указать конкретную личность с т ем, чтобы избавиться от неоднозначности и ликвидировать окказиональны й фактор в высказывании. Однако субъективизм апеллирует также к общим фи лософским концепциям. Так, его сторонники полагают, что могут существова ть особы, считающие истинными те суждения, которые мы считаем ложными, и н аоборот. Однако это положение не согласуется с принципом противоречия, п оскольку если мы признаем некоторое суждение действительно истинным, т о оно не может быть действительно ложным для другой особы, и наоборот. Рел ятивисты используют также положение, что все утверждения о мире выражаю т всего лишь индивидуальные переживания, говорящие нам не о том, каков ре альный мир, а как он представляется человеку. Поэтому говоря о зеленых ли стьях клена, мы говорим о собственных представлениях, а не о листьях клен а. Твардовский указывает, что принятие этой точки зрения не позволяет ее сторонникам высказываться о суждениях в их предметном значении, а потом у и не может служить основанием для высказывания о их относительном хара ктере. Позицию абсолютизма аксиологических оценок Твардовский защищал и в об ласти этики. Здесь релятивисты указывали на существование исключений и з общих правил. Твардовский не согласен с этим аргументом, ибо считает, чт о правило с исключением не является общим правилом и поэтому не может сч итать такое правило относительным. Второй аргумент релятивистов основ ывается на том, что законы, обязывающие где-то или когда-то, утрачивают сил у в другом месте и в другое время. Твардовский отвергал этот аргумент ука зывая, что если действительно сказанное имеет место, то тем самым мы пред полагаем, что эти законы считаются обязательными. Остается спросить, явл яются ли эти законы правильными ( s lusznymi ), или нет. Если они не правильны (не вер ны), то они вообще не содержат истины. Если они справедливо считаются обяз ывающими в некотором месте и в некоторое время, то они не обязательны для любых сообществ.[6] Заканчивая разбор приводимых релятивистами аргументов, Твардовский [1900] заключает, что различение относительной и безотносительной истинности имеет право на существование только в области высказываний, свойство ис тинности которым присуще единственно в переносном, опосредованном зна чении; если же речь идет только о суждениях, то нельзя говорить об относит ельной и безотносительной истинности, поскольку каждое суждение или ис тинно, и тогда оно истинно всегда и везде, или же оно не истинно, и тогда оно не истинно нигде и никогда. Ограничиваясь поначалу лишь указанием, что истина — это то же, что истин ное суждение, Твардовский впоследствии приходит к следующему выводу: ис тинным является утвердительное суждение, если его предмет существует; о трицательное суждение, если его предмет не существует. Ложным является у твердительное суждение, если его предмет не существует; отрицательное с уждение, если его предмет существует. Твардовский отчетливо различает критери й истинности и понятие истины, его аргументация носит металогический ха рактер, а подход к языку предполагает его предметную трактовку. Несмотря на то, что Твардовский не использовал в своей работе понятие референции, его определение истинности находится в рамках ее классической теории. Я н Воленский особо отмечает тот факт, что Твардовский связывает абсолютн ое трактование истинности и значимость принципа противоречия.[7] Обсуждение Твардовским проблемы истинно сти было чрезвычайно важно для дальнейшего развития Львовско-Варшавск ой школы и открыло путь к дальнейшим дискуссиям о понятии истины, заверш ившихся (в рамках Школы) знаменитой работой А.Тарского[8] . [1] Учения стоиков и брентанистов — это крайние вехи на долгом пути номиналистического подхода к создани ю теории суждений, усматривавшего в суждении прежде всего предмет, котор ый судится. В Новое время предшественниками Брентано были, как известно, Гоббс и Лейбниц. [2] Воображения и понятия являются необходимым условием суждений на том о сновании, что прочие психические явления — суждения, чувства (к этому де лению Брентано Твардовский добавляет волеизлияние) проявляют полярнос ть, а названные выше — нет. Воображения и понятия, считает Твардовский, по ставляют мышлению материал, снабжают его содержанием, тогда как суждени е, чувства и волеизлияния представляют собой различный способ, каковым м ышление манипулирует этим содержанием, принимая его или отбрасывая. [3] Twardowski K. O idio- i allogenetycznych teoriach sadu. — PF. — X / 4. Ss.467-468. ( Здесь и далее принятые сокращения в библиографии этой главы : FM = Fundamenta Mathematicae; JSL = "Journal of Symbolic Logic"; KF = "Kwartalnik Filozoficzny"; Ks. PTF = "Ksiega Pamiatkowa Polskiego Towarzystwa Filozoficznego we Lwowie; MF = Mysl Filozoficzna; PF = Przeglad Filozoficzny; RF = Ruch Filozoficzny; SF = "Studia Filozoficzne"; SL = "Studia Logica".) [4] Twardowski K. O czynnosciach i wytworach. / "Ksiega Pamiatkowa ku uczczeniu 250 rocznicy zalozenia Uniwersytetu Lwowskiego". — T.II.- Lwow. S.1-33. [5] В трактовке значения знака как содержания Твардовский приближается к понятию идеального значения у Гуссерля , который , по свидетельству авто ра «Процессов и результатов», способствовал формированию антипсихолог ической позиции при написании работы, в частности, в вопросе о значении з нака. В подходе Твардовского к объективации значения отчетливо заметно также влияние больцановского «суждения-в-себе». [6] В своей аргументации Твардовский указывает только модус времени, но не места, заменяя его, как кажется, термином сообщество. Ян Воленский (Wolenski J. Filozofi czna szkola lwowsko-warszawska. — Warszawa, 1985) обсуждая работу Твардовского, уточняет условия выполне ния законов, указывая оба модуса, а понятие сообщества использует в закл ючении вывода, подтверждающего позицию автора. Эту модификацию мы и заим ствуем в настоящем изложении. [7] Ян Воленский полагает, что почти все представители Львовско-Варшавско й школы разделяли позицию абсолютизма в теории истинности и аргументы Т вардовского против релятивизма. По его мнению, абсолютизм декларировал и Лукасевич, когда вводил третью логическую оценку, а также фалибилисты из Львовско-Варшавской школы (напр., Лукасевич и Айдукевич в период радик ального конвенционализма). Воленский справедливо считает, что позиция а бсолютизма оправдывалась принятием относительности в обосновании (в о течественной литературе, трогательно следующей схоластичекой традици и, используется понятие закона достаточного основания), а не относительн ости логических оценок. При этом Воленский тут же замечает. что он «не рас сматривает важного вопроса, находится ли многозначная логика в согласи и с абсолютизмом в философии истинности». К сказанному можно добавить, ч то этот важный вопрос остается открытым, поскольку ни Лукасевич, ни Айду кевич никогда не использовали понятие метаязыка и не пробовали дать опр еделение истины, а третье истинностное значение, введенное Лукасевичем и интерпретируемое как возможность, выражает ту же окказиональность о к оторой писал выше Твардовский. [8] Tarski A. Pojecie prawdy w jezykach nauk dedukcyjnych. – Warszawa, 1933.