Болезненные сомнения и тревожная мнительность

Болезненные сомнени я и тревожная мнительность Тревожные сомнения (в том числе болезненные), част о сплетающиеся в тягостный совестливый самоанализ с неуверенностью в с воих силах, в своем здоровье, как известно, есть исконное свойство-пережи вание многих русских, особенно так называемых чеховских интеллигентов. Именно русским писателям (особенно Достоевскому, Толстому, Чехову) удало сь так правдиво-глубоко, непостижимо-точно для нас, для народов других ст ран и целебно для себя выразить сложные нравственно-мучительные сомнен ия-размышления, прежде всего, конечно же, свои собственные. В клиническом исследовании этих душевных трудностей-переживаний также сделано особе нно много российскими врачами: такова наша природа. Пражский психиатр Арнольд Пик в статье «К вопросу психопатологии невра стении» (1902) описал 79-летнюю женщину, которая, подобно своему отцу, с детства до боли в сердце жалостливая к несчастным, содержательно-нравственно тр евожилась по всяким таким поводам и о том, что люди заслуженно скажут о не й что-нибудь дурное. К примеру, думала-страдала по дороге в палату после бе седы с А. Пиком: «Боже мой, что подумает профессор!» Или, скажем, «если муж – причем ее брак был несчастливым » задерживался дольше обычного, она при ходила в сильнейшее волнение, думала, что он утонул, бежала в полицию с про сьбой его разыскать». Пик видит главное отличие этого душевного свойства-переживания от навя зчивости в том, что оно отнюдь не чуждо страдающему своим содержанием, не противостоит сознанию. Петр Ганнушкин соглашается в этом с А. Пиком в сво ей статье «Психастенический характер» (1907), называя это расстройство прос то сомнением. Другой российский психиатр, Иван Сикорский, отец знаменитого авиаконст руктора, в своей книге «Всеобщая психология с физиогномикой» (1912), вспомин ая декартовское положение о том, что человек сомнением ищет истину, отме чает, что сомнение «уже имеет свойства умственного анализа, осложненног о чувством („мучительное сомнение“, „тревожное сомнение“ и проч.), и соотв етствует встрече нескольких мнений или совместному существованию их, к ак показывает самое название сомнение („со-мнение“)». И А. Сикорский полаг ает сомнение «одним из глубоких органических процессов духа»: «у более р азвитых умственно и в состоянии сомнения мысль продолжает работать, выв одя человека постепенно из „мрака сомнений“». Таким образом, самое тревожное, мучительное сомнение есть мыслительное, напряженно-аналитическое переживание, в отличие, например, от тревожной мнительности » склонности просто тревожно преувеличивать опасность (о т устарелого «мниться» » казаться). И болезненные сомнения, и тревожная мнительность могут быть наполнены р азнообразным содержанием, но чаще нравственно-этическим или ипохондри ческим (боязнь тяжелой или позорной болезни). Очень часто сомневающийся совестлив. Болезненное сомнение в этом смысле обычно показатель больно й совести. Однако и у болезненно-сомневающегося, и у тревожно-мнительног о всегда есть какой-то реальный повод, факт, с точки зрения которого это пе реживание психологически понятно (в отличие от бредового). Тревожная мнительность не рассудочна, не проникнута более или менее сло жной аналитической работой мысли и чаще направлена, в отличие от подозри тельности, не на поиски врагов, а на какую-то свою неполноценность. Тревож ная мнительность свойственна павловским «художникам», а не «мыслителя м»(имею в виду душевный склад). Люди, склонные к тревожной мнительности, в силу своей живой чувственност и-эмоциональности, не склонны к анализу (логическому, более-менее очищен ному, свободному от эмоций, «эмоциональной логики», размышлению). Но они, т ак же как и сомневающиеся, тревожно-инертны и очень ранимы, почему и застр евают, погрязают в своих (пусть не аналитических) тревогах, обидах. Потому тревожно-мнительное переживание обычно нетрудно психотерапевтически прогнать внушением врача, или просто человека, которому тревожно-мнител ьный доверяет, или же самовнушением. Внушение есть «вталкивание» в душу каких-то положений, настроений, убежд ений, минуя разъяснение, доказательство, » «на веру». У тревожно-мнительн ых тревога не пускает такие запутанно-кружевные глубинные мыслительны е корни, как в случае истинных болезненных сомнений. Сложные мучительные сомнения лечебное внушение не , а только раздражает сомневающегос я. Он, сообразно своему тревожному инертно-мыслительному складу, просит прекратить его сомнения-мучения (по поводу, например, злокачественной бо лезни) доказательством, разъяснением, научной информацией. В отличие от «художника», «мыслитель»не способен, во всяком случае, легк о поверить, то есть принять что-то важное для него без доказательств, на ве ру, не способен, отличаясь чувственной блеклостью, красочно-лихо вытесни ть из сознания неугодное-неприятное. Большинство людей, благодаря здоро вому вытеснению, например, не видит, обедая, за говяжьими котлетами погуб ленную живую грустную корову, которую погладить бы душевно по теплой мор де. А тревожно-сомневающийся «мыслитель», со свойственной ему блеклой чу вственностью, случается, не способен отделаться от этой «микроскопичес кой»(как считается с точки зрения здравого смысла) жизненной правды. В эт ом многие нередко усматривают его жизненную нетрезвость, непрактичнос ть, хотя как раз эти многие и опьянены гастрономической чувственной радо стью с возможностью не думать в это время о бедной корове. Здесь душевная защита не вытеснительного порядка, как у «художников», а в виде душевного онемения с постоянным мыслительным контролем, которое способно время от времени прорываться острым тревожным страданием. Так чеховский студент Васильев (из рассказа «Припадок»), которого приятели п ривели впервые в публичный дом, не может опьяниться, проникнуться их раз гульно-мужским чувственным пламенем, не может и здесь жить «без философи и» (как выражаются его приятели), «освободить себя от собственного контр оля». Он хоть и готов прожить хоть один вечер «по-человечески» и пытается быть пошлым, а все спрашивает «барышню» (к ее неудовольствию), когда она сп ать ложится, когда встает, что делает вставши, что обедает, сколько ей лет, скучно ли ей здесь и т. д. А потом, безгрешный, мучается в нравственном прип адке: как спасти всех саратовских, нижегородских, варшавских, лондонских , гамбургских падших женщин? Как же так: «мы, люди, убиваем взаимно друг дру га»! Что «может искусить нормального человека, побудить его совершить ст рашный грех » купить за рубль живого человека»? Итак, тревожная мнительность, как правило, гасится довольно легко различ ными, специально составленными (в том числе и собственными силами) форму лами самовнушения или подходящими поэтическими строчками. Все это хоро шо бы выучить наизусть или написать на плотном куске бумаги цветными фло мастерами и твердить, когда охватывают тревоги. Вот примеры этих записей. «Моя родинка на шее не болезнь, она безопасна, ка к и подобные родинки у многих, многих людей: мне это доктор сказал». Или: «Н икакой страшной болезни нет в моем позвоночнике, это такое же радикулитн ое нытье, как и много лет назад». Или: «Все органы твои работают исправно: Ход вечности отсчитывает сердце, Нетленно тлеют легкие, желудок! Причастье плоти превращает в дух И лишние отбрасывает шлаки. Кишечник, печень, железы и почки » Сосредоточия и алтари Высоких иерархий » в музыкальном Согласии. Нет никаких тревожных Звонков и болей: руки не болят, Здоровы уши, рот не сохнет, нервы Выносливы, отчетливы и чутки... А если ты, упорствуя в работе, Физических превысишь меру сил, Тебя удержит тотчас подсознанье» (Максимилиан Волошин. Из стихотворения «Заклинание», 1929). Болезненно-сомневающемуся от разъяснения-доказательства не уйти. Он и и щет разъяснений (например, в случае боязни какой-то болезни) в медицински х книгах: что нет оснований думать о том, что обрушилась на него эта страшн ая болезнь, за которую принял какую-нибудь безобидную атеромку на коже. И ли, измучившись тревогой, находит разъяснение-успокоение у врача. Здоровое сомнение обычно » благо. Болезненность патологического сомне ния состоит в том, что оно, напряженное тревогой, не соответствует трезво й возможности-вероятности страшного. Все может быть » в любой день возмо жно заболеть тяжелой болезнью, независимо от нашего желания и даже остор ожности; но здоровый человек чувствует маловероятность этой беды трезв ым опытом жизни, не рассматривает эту маловероятность в микроскоп и живе т себе, не тревожась о здоровье, пока что-то не заболит. И тревожно-мнительному, и болезненно-сомневающемуся нелишне понять, что внутренним корнем их мнительности и сомнений является свойственная их душевному складу тревожность, которой жизнь дает конкретное содержани е. У «художников» эта изначальная характерологическая тревожность, пит аясь жизненным содержанием, конкретизируется в мнительность, у «мыслит елей» » в сомнения. Таким образом, изначальная тревожность уменьшает сама себя, когда сомне ние или «тревожное мнение» разрешаются даже неврачебным разъяснением или внушением. Смягчается тревожность и многими лекарствами, но к ним мо жет возникнуть пристрастие, как и к алкоголю, особенно опасному в этом от ношении для тревожных людей. Однако особенно болезненно-сомневающемус я важно знать как можно больше о собственных явных и потаенных ценностях , дабы таким образом подтачивать переживание своей малоценности. Истинное, высокое лечение тревожности состоит в том, чтобы надежно смягч ить ее какой-нибудь жизненной содержательной увлеченностью, творчеств ом в широком смысле. Стойкий душевный подъем в процессе изучения себя са мого и других (в том числе великих мучеников сомнений) в повседневном тво рческом самовыражении (творческое вдохновение) обесценивает тягостные мысли, проясняет смысл жизни, свое уникальное место в Человечестве. Болезненные сомнения могут служить глубокому творчеству, и, по возможно сти, следует их туда направлять. Так, склонные к тяжелым сомнениям Дарвин и Павлов » реалисты, не отличавшиеся религиозностью, » успокаивались и с ветлели душой в научном творчестве. Мучившие их сомнения становились тв орческими, открывая новое в науке. Благодаря некоторому завязанию в твор ческих сомнениях удалось им так подробно-тщательно обосновать свои пол ожения-открытия, заранее ответив почти на все вопросы-возражения будущи х критиков, что многие, желавшие их серьезно покритиковать, оказывались обезоруженными. Особый психотерапевтический метод «Терапия творческим самовыражение м», который сложился у меня уже много лет назад, как раз и помогает тревожн о-мнительным и болезненно-сомневающимся обрести целебное хроническое творческое вдохновение, светлое мироощущение с осознанностью своей об щественной пользы. В заключение »два примера из моей практики: расстройства, с подобными ко торым все же следует обратиться к психотерапевту. Р., 27 лет, слесарь. Жалуется на тревожную мнительность, ранимость (тревоги з аболеть тяжелой болезнью, боязнь, что обидят, унизят и т. п.), стеснительнос ть с ярким покраснением лица. По этим причинам нет друзей и женщины ему не доступны. Впрочем, был недавно женат (женили), по жена вскоре ушла от него, т ак как не могла терпеть его обид, робости, раздражительности, страхов заб олеть («хуже бабы»). Живет теперь снова вместе с родителями и, как увидит с вою маленькую дочь, долго плачет. Выучился на пчеловода, чтоб меньше рани ться в общении с людьми. Уехал работать из города в деревню. Но пчелы могут ужалить, и в деревне скучно. Тоскует по городу, родителям. Тягостное, бесп омощное переживание своей жизненной неустроенности. Принес тетрадку с подробно записанными жалобами. Тянется к какому-то делу, которое было бы ему по душе, чтоб не хандрить. Если бы кто сказал ему, в чем состоит это его с пасительное дело, чем ему заниматься... (1984 год). А., 20 лет, студент. Хотел учичься истории, археологии, но замучился тревожны ми сомнениями, что не пройдет в университет но конкурсу и вообще прокорм ит ли его археология. К удивлению школьного учители истории, не сомневав шегося, что его любимец поступит в университет, поступил в Энергетически й институт (куда легче, надежнее), понимая, что специалист из него здесь бу дет никудышний. Теперь сокурсники смеются: «Будешь применять электропр ивод в археологии». Как считают его родители, А. «трагически портит себе в сю жизнь». Единственная девушка, с которой с детства дружил и в которую вл юблен, вышла замуж, так как не решился на ней жениться («слабоват еще здоро вьем»), а теперь мучается, что она с другим. Остается жить только ради роди телей, чтобы ухаживать за ними, когда состарятся и сделаются беспомощным и. Впрочем, сомневается и в том, что доживет до старости родителей, не умре т от какой-то тяжелой болезни в скором времени (1983 год). Список литературы Бурно М.Е. Болезненные сомнения и тревожная мните льность