Валерий Харламов

П лан: 1. Из детских команд. 2. Проверка мужества 3. Легко ли быть звездой. Литература: В детских командах. Почему я стал хоккеистом? Пр изнаться, прежде я об этом не задумывался. Но вот однажды меня попросили р ассказать, как пришла любовь к хоккею, и я … я не смог ответить на этот вопр ос. Просто в детстве я много времени проводил на льду. А потом в один прек расный день в моих руках оказалась клюшка. Чтобы стать спортсменом, надо полюбить свой вид спорта. И надо жить где-то поблизости от стадиона. Я рос в районе Ленинградского проспекта, н едалеко от дворца спорта ЦСКА, и пожалуй, именно это обстоятельство во мн огом повлияло на выбор спортивного пути. Хоккей – технически сложная. Здесь много условностей и условий. Хо ккей не столь естествен, как прыжки, плаванье метание. В хоккее есть предварительное условие: сначала нужно научиться кататьс я на коньках. Кататься я начал рано. Первым тренером был отец, Борис Сергеевич, слесарь- испытатель. Он возил меня, постоянно, с собой на соревнования заводских к оманд. Отец не опекал меня в те минуты, когда я вставал на коньки: на льду я чувств овал себя уверено. Ибо катаюсь с тех пор, как себя помню. Родители мои рабо тали. Моя мама – Орибе Абат Хермне – приехала в Советский Союз двенадца тилетней девочкой в 1937 году. Жили мы в деревянном доме, потому я был все время на улице, катался на засн еженных дорогах, отшлифованных проезжающими машинами до состояния льд а. Поначалу освоил «снегурочки», потом «гаги». Хоккей по-настоящему меня увлек в начале 1963 года, когда я увидел по телевиз ору чемпионат мира, проходивший в Стокгольме, где началась серия побед с оветских хоккеистов. Серия, в которой я успел сыграть. Как только в нашем дворе появилась хоккейная коробка, я начал играть со с таршими ребятами. В ЦСКА я попал во многом благодаря именно этим ребятам. Узнал я и о том, что в ЦСКА периодически происходит запись желающих играть в хоккей, каждый г од ведется набор в детскую школу. Набор этот в то время был не такой большой, как сейчас. Принят меня Борис П авлович Кулагин. Начинал я нехорошо – с обмана. Был я тогда маленького роста, и поэтому см ог выдать себя за тринадцатилетнего: ребят родившихся в сорок восьмом, у же не принимали. Участвовали мы только в товарищеских матчах, познавая а зы хоккея. Но первый матч на зрителях я сыграл раньше, не ожидая следующей зимы, прич ем во Дворце ЦСКА перед матчем команд мастеров. Отец терпеть не может лжи и потому папа рассказал моим тренерам, что я обм анул их, что я сорок восьмого года. Думал, меня выгонят, но меня простили, наверное, потому, что обман мой нико му вреда принести не успел. Последовательно поднимался из команды в команду – вторая, потом первая команда мальчиков, третья, вторая, первая, юношей. Медицинскую справку у меня не спрашивали, но я боялся, что однажды моя тай на может быть раскрыта: дело в том, что я не мог в то время принести справку. В 1960 году я принес ангину в тяжелой форме, болезнь принесла осложнения: рев матизм сердца. И спросили. Справку я взял там, где числился ревматиком. Объяснил врачам, что давно иг раю в хоккей, что болезнь, видимо, сдалась. Играл с желанием, старался. Был момент, когда я пропускал тренировки. Все шло гладко, без влетов и падений, пока как из класса в класс переходил из одной возрастной группы в другую, но вот настал черед первой юношеско й команды, меня стали приглашать в мужскую, и я очутился перед проблемой в ыбора. В команде мастеров ЦСКА все места были заняты. Играли еще и великие масте ра старшего поколения. Играла и талантливая молодежь. В молодежной коман де вместе со мной выступали перспективные ребята, которые по физическим кондициям, по уровню были, на взгляд тренеров, не хуже, а лучше меня. Радоваться особо было нечему. Мне девятнадцать лет, и я далек от основног о состава. А ведь Альметьев, помнил я, был в семнадцать в сборной. В марте 1968 года меня вызвали в ЦСКА. 7 марта «звезда» выиграла игру. Восьмого я был в Москве и прямо из поезда з ашел к приятелю. Только мы с моим бывшим однокласником сели за стол, как в друг приезжает отец и говорит, что надо идти на тренировку ЦСКА. Я странно удивился, но на тренеровку, естесственно, помчался. На льду в этот вечер бы ли не все игроки, а только те, кто не играл накануне. И началась новая жизнь. Это было второе начало моей хоккейной биографии. Мой первый чемпионат мира начался трижды. Может быть, и вправду плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, но, откровенно говоря, в декабре 1968 года я думал только об одном – закрепит ься в звене, где мне дали место. Нужно сыграться с партнерами как можно быс трее. Перед контрольными мартовскими матчами в Финляндии тренеры объявили о сновной состав и резерв сборной. В основном составе нас было больше чем м огло поехать в Стокгольм, однако после первой встречи с финами, где мы заб росили три шайбы из семи, я вдруг понял, что ничего уже не случится и нас не пременно включат в команду. Так чемпионат мира начался для меня во второй раз. И в третий раз он начался в то мгновенье, когда, выехав на лед «Юханне схофа». На первый матч с американцами, мы выстроились вдоль синей линии н апротив соперников, и звучала мелодия, которой открывался каждый из трид цати матчей чемпионата мира. Это и было главное начало. Проверка мужества. Когда осенью 1976 года я выписывался из госпиталя, куда попал после автокатастрофы, врачи объяснили мне, что меня так сравнительно бы стро вернули в строй в решающей мере мое собственное здоровье и спортивн ая закалка. Однако, прощаясь с врачами и медицинскими сестрами, я вспоминал, что дале ко не все, кто осматривал меня или просто навещал, верили, что я вернусь на лед. Кто же был прав? Ответ мог дать только я – все предстояло решить самому. Появилось что-то вроде плена. Нигде, разумеется, не зафиксированного. Пун кт первый- научиться ходить на костылях. Потом без них. Пункт третий – нау читься бегать. Когда сняли гипс, стал заниматься с гантелями. Старался, с р азрешения врачей, так нагрузить мышцы, как привыкли они работать в дни са мых интенсивных тренировок. Наиболее трудное, однако, было потом. Когда уже вышел на лед. Когда нужно б ыло догонять ушедших далеко вперед. Пункт четвертый моего плана – заним аться больше чем партнеры. Это было третье начало моей хоккейной жизни. Я мог бы приводить примеры благороднейших качеств характера, кажется, бе сконечно: хоккей, как известно, дает немало поводов проявить мужество. Легко ли быть звездой? Легко ли быть звездой? Нет, конечно же, нет! И не только потому, что требуется талант, колоссальное трудолюбие и умен ие идти к цели, несмотря не на что. Но и потому, что тренеры прощают хоккеис ту, скажем, третьей тройки, они никогда не просят мастеру из ведущего звен а. В 1975 году на турнире «Известий» я стал лучшим бомбардиром.