Зарождение сознания в человеке

Введение 1. Сознание первобытного чело века – первоначальное Я человека Первобытная религия. Ритуал, миф, т абу Авторитет вождей и старейшин как институт морального пра ва Заключение Список использованной литератур ы Введение С точки зрения антропологии и биологии человек практически не ме няется, однако в качестве субъекта и носителя нравственных отношении, ка честв и ценностей можно видеть весьма существенные трансформации, кото рые претерпевает как тип человеческой личности, так и вся система нравст венных отношений в процессе исторического развития. Социальная природа нравственно сти еще отчетливее прослеживается во взаимозависимости и взаимообусло вленности изменений, которые претерпевает нравственность на различных исторических этапах общественного развития. Первобытнообщинный строй существовал несколько десят ков тысяч лет, отличаясь необыкновенной устойчивостью и традиционализ мом, стабильностью и косностью. Человек здесь еще является орудием рода, он привязан к родовой общине пуповиной кровнородственных связей, вопло щенных в системе запретов, обычаев и традиций. Обеспечиваемый ими порядо к и дисциплина, организация взаимоотношений в родовой общине характери зуются отсутствием угнетения и эксплуатации, практически нецелесообра зной при ничтожной производительности труда индивида, всеобщим характ ером труда, уравнительным равенством и непосредственным коллективизмо м. Все это обусловливает с литность и тождественность индивидов с коллективной жизнедеятельност ью рода, совпадение их индивидуальных стремлений с отражающими коллект ивный опыт обычаями и традициями и неотделимость формирующегося у них н равственного сознания с практикой поведения. Отсюда внутренняя целост ность индивида и однозначность нравов первобытного общества – должно быть именно то, что есть и всегда было, что имеет священный и непререкаемы й смысл для всех. Должное и сущее, отражающие в более развитом обществе различие ме жду общественно необходимым и индивидуально-желаемым, здесь еще полнос тью совпадают на основе полного преобладания интересов коллектива. Это совпадение еще не опосредовано индивидуализацией бытия и сознания чел овека, столкновением и борьбой в его сознании интересов и мотивов и поэт ому не является его моральной заслугой и не имеет той моральной ценности , приобрести которую он может, только пройдя через искушения и соблазны. 1. Сознание первобытного человека – первона чальное Я человека Леви-Брюль, исследовавший обширный этнографический мат ериал, сделал точные и глубокие выводы о сознании первобытного человека , в основе которого лежат коллективные представления. Правда, он сразу по дчеркивает, что эти коллективные представления «не предполагают некий коллективный субъект, отличный от индивидов, составляющих социальную г руппу», чем ограничил свой метод и постепенно завел в тупик свою теорию (в конце жизни он отказался от некоторых краеугольных идей). Для Я-человека выводы эт ого сознания – цельная данность, такая же, как объекты внешнего мира для глаза человека, глаз может их воспринимать как они есть, но непосредстве нно манипулировать ими не может. Здесь необходимо определить, что такое личность человека, что такое то нечто, очень простое (что может быть проще «Я»?) и одн овременно столь сложное и всеохватное? Я – это неразрывное сочетание двух сложных комп лексов, простых при обращении к себе и сложных как сам воспринимаемый ми р, при обращении вовне. Первый комплекс чувствуется, ощущается, эмоцион ально переживается (Я есть, Я – душа, Я – бытие). Второй является представ лением, возможностью (Я – воля, Я – дух, Я свободный). Первое Я изнача льно от рождения, но развивается в процессе жизни, наполняясь ее события ми, идеями, образами. Второе Я создается или не создается в процессе жизни (например, в первобытно-родовом обществе его почти не было), оно, собствен но, и является тем, что называют личностью человека, немыслимой без свобо дной воли, без ощущения себя как игрока, без манящей неопределенности бы тия. В ранней первобытности, когда безусловной основой бытия был первобытны й род (до 40, а, может быть, до 50– 60, тыс. лет до н.в.) сознание человека развивалос ь прежде всего через развитие памяти и коллективных представлений – сл ожных эмоционально-чувственных образов. Человек накапливал деся тки тысяч ситуативных примеров поведения, которые прекрасно ориентиро вали его в достаточно простых практических ситуациях, например, для избе жания очевидных опасностей от голода, холода, зверя, дождя (да и здесь не в о всех ситуациях), а в ситуациях неопределенных, сложных, выходящих за пре делы «ситуативной энциклопедии» (болезни, межродовые конфликты, коллек тивная охота на зверя) человек обращался через четкий ритуальный компле кс к коллективному общинному Я, которое, обладая свободой воли, и было пре дназначено для решения проблем в неопределенных ситуациях. Развитие пе рвобытнообщинной (точнее, родовой) Я-воли сделало ненужным развитие инди видуальной Я-воли. Леви-Брюль обратил внимание на то, что в наиболее примитивных первобытных племенах XIX века (в целом, по-видимому, соответствующих уровню развити я родового общества за 60– 40 тыс. лет до н.в.) не было необходимости в религии, потому что коллективные представления были неотделимы от описываемых ими объектов или ситуаций: «Нас, следовательно, не поразит то обстоятельств о, что Спенсер и Гиллен не обнаружили у австралийцев, которых они изучили, «ни малейшего следа, ни слабейшего намека на что-нибудь такое, что могло б ы быть описано как культ предков», что они не наткнулись на объекты культ а в собственном смысле слова, на олицетворение сил природы, животных или растительных видов, что они встретили лишь очень мало преданий о происхо ждении животных и незначительное число мифов. Такая же бедность замечен а Эренрейхом и в обществах низшего типа Южной Америки, которые, к несчаст ью, значительно менее изучены, чем австралийцы. Эта бедность свидетельст вует о том, что в общественной группе еще преобладает пра-логическое и ми стическое коллективное мышление. Чувство симбиоза, осуществляющегося между членами группы или между определенной человеческой группой и гру ппой животной или растительной, получает прямое выражение в институтах и церемониях. Социальная группа в это время не имеет нужды в других симво лах, кроме тех, которые употребляются в церемониях… В своем недавнем сочинении «Анимизм в Индонезии » Крейт полагает необходимым различать в эволюции обществ низшего типа два последовательных периода: первый, когда личные духи считаются обита ющими в каждом существе и предмете (в животных, растениях, скалах, звездах , оружии и т.д.) и одушевляющими их, другой период, предшествующий первому, к огда индивидуализация еще не произошла и первобытному сознанию предст авляется, будто некое текучее начало, способное проникать всюду, т.е. свое го рода вездесущая сила, оживляет и одушевляет существа и предметы, дейс твуя в них и заставляя их жить». «Там, где души и духи еще не индивидуализи рованы, индивидуальное сознание каждого члена группы тесно связано с ко ллективным. Оно не отделяется четко от коллективного сознания и, целиком соединяясь с ним, не противопоставляет себя ему: в нем господствует непр ерывное ощущение причастности. Лишь гораздо позже, когда человек начина ет ясно осознавать себя как личность и формально выделять себя из группы , к которой чувствует себя принадлежащим, лишь тогда внешние существа и п редметы тоже начинают казаться личному сознанию наделенными индивидуа льными душами или духами в продолжение жизни и после смерти». Но точнее сказа ть не о неотделимости коллективных представлений (это следствие), а об от сутствии (или крайней неразвитости) индивидуальной воли и о том, что вся п олнота воли была сосредоточена в Я-общины. Поэтому первоначально не было никакой воли, отделенной от того, что Леви- Брюль назвал пра-логическим сознанием, но должно быть названо проявлени ем общинного Я в индивидуальном сознании Я-бытия. Первоначальное Я челов ека – это здравый смысл, т.е. ситуативных примеров, к которым относи лось также и поведение индивидуума в сложных неопределенных ситуациях. На такие ситуации индивидуум (и группа индиви дов) отвечал просто – совершал стандартный ритуал приобщения к общинно му Я, которое и находило ответы на вопросы. Конечно, первобытный человек, и меющий минимум воли, не был подобен сложной машине, он мог терпеть, говори ть себе, например: «надоело, но подожду», и т.д., но эта свобода воли была цел ьной и системной лишь в узких, хотя и многочисленных вопросах бытовых си туаций. Она, кроме того, была зажа та между инстинктами, привычками и примерами, с одной стороны, и средовым и воздействиями, мистически и чувственно (и, как правило, коллективно) вос принимаемыми человеком, с другой. От людей, в состоянии активности общинного Я, тре бовалось быть вместе и прежде всего, слышать друг друга, а лучше еще видет ь и обонять. Но слух и голос, по-видимому, уже 200 тысяч лет назад стали наибол ее важным средством коммуникации, что и определило опережающее развити е звукового языка над языком жестов. Ведь звук голоса объединял людей в л юбое время суток, в любой точке пространства (конечно, в пределах слышимо сти) и в любом положении тела. С течением времени словарный запас стал столь ве лик, что мог создавать картины, не менее сложные, чем зрительные образы. Мо зг человека, включенный в общинную группу посредством звуковых сигнало в, постепенно стал частью общинной «мыслительной машины», управляющей э той группой, но машины не механической, а «машины» со свободной волей, так как ее задачей было не только вспоминать, но и находить решения. Так над родовой общиной начала надстраиваться п леменная община первоначально в духе, в проекте и лишь значительно позже в «металле». Личности человека в нашем понимании, то есть личн ости, как воли, в ранней первобытности не существовало. Человек был, жил, н аслаждался, боялся, радовался, страдал, переживал сложнейшие эмоциональ ные состояния, но не имел свободной воли, ощущения собственных, а не колле ктивных возможностей. Его реакции на вызовы окружающей среды (в наиболе е общих и существенных для общества случаях) были инстинктивными или обу словленными «ситуативной энциклопедией», т.е. памятью и опытом. Зато реакция надличностного субъекта (Я-общины) б ыла подобна нашей. Человек в полной мере не принадлежал себе ни вовне, ни в нутри. Но его эмоциональный мир был необыкновенно богат, он чем-то напоми нал зрителя захватывающего фильма: ничего не зависит от него, но он живет, переживает и сопереживает. Развитие родовой общины одновременно с развити ем звуковой коммуникации – языка создало 50– 60 тыс. лет до н.в. возможность для создания более широких общинных объединений – племен, для существо вания которых людям уже не обязательно было поддерживать почти непреры вное общение в рамках звукового круга и быть вовлеченным в почти непреры вную совместную деятельность. Язык, как сложная система образов, а также ритуал, как сложная система символического поведения, начали отделяться от неп осредственной жизни и деятельности общины, становиться самостоятельны ми системами. Началось формирование первобытной религии, кот орой потребовались новые средства фиксации образов, способные, в отличи е от звуковых сигналов, переноситься на расстояния и сохраняться во врем ени. Появились первые сакральные рисунки, священные предметы (статуэтки «венер» и т.д.), имеющие значение ритуальных символов. Началась верхнепалеолитическая революция, духо вной основой которой была первобытная религия, «оторвавшая» символ от н епосредственности коллективного представления и, тем самым, впервые по родившая в сознании человека не просто живое ощущение причастности к вн еличностному коллективному субъекту, но и представление об этом субъек те. Это, в свою очередь, породило ряд важных следстви й. Индивидуум впервые ощутил себя как что-то отдельное от мира, Я-бытие ста ло устойчивым субъективным ощущением, ощущением определенной ценности личного бытия, возможно, действительно появились первобытные философы как философы не нравственности, а красоты (наскальные рисунки того време ни наполнены естественной и чистой красотой). 2. Первобытная религия. Ритуал, миф, табу Первобытная религия и ее новые символические средства запустили проце сс создания первых «надстроечных» общин – племенных, клановых, фратриа льных. Это не были уже физически определенные, полностью подчинившие себ е эмоционально-чувственную сферу человека, родовые общины. Это были общи ны, основанные на объективированной символике языка, обряда, религиозны х церемоний. Религиозный обряд (рели гиозный ритуал) здесь занял столь же важное и, самое главное, самостоятел ьное место, как и общение в обыденной жизни и обычной деятельности, в то вр емя, как в позднеродовой общине ритуал еще оставался только средством (х отя и основным) обучения и «настройки» в процессе коллективной деятельн ости и коллективного решения ситуативных вопросов, «заданных» внешней средой. Иначе говоря, родовая община была преимущественно реактивной, то гда как племенная стала преимущественно активной системой, направленн ой на изменение среды. Революция перехода от родового к племенному общ еству, по-видимому совершившаяся в самом конце среднего и в первой полов ине верхнего палеолита (60– 20 тысяч лет до н.в.) как раз и создала наблюдаемы е еще в XIX веке различия между перво бытными общинами низшего и высшего типа: «Во вторых обществах потребность сопричастност и, может быть, не менее жива. Однако, поскольку эта сопричастность больше н е ощущается непосредственно каждым членом общественной группы, она дос тигается непрерывно растущим умножением религиозных или магических ак тов, священных и божественных существ и предметов, обрядов, выполняемых жрецами и членами тайных обществ, мифов и т.д. Удивительные работы Кэшинг а о зуньи показывают, как пра-логическое и мистическое мышление уже неск олько повышенного типа проявляет себя в великолепном расцвете коллект ивных представлений, призванных выразить или даже осуществить партици пации, которые больше не ощущаются непосредственно… Будучи рассмотрены в своих отношениях к мышлени ю групп, в которых они рождаются, мифы привели бы к подобным соображениям и выводам. Там, где сопричастность индивидов общественной группы еще не чувствуется непосредственно, где сопричастность группы окружающим гру ппам существ переживается в собственном смысле слова, т.е. в той мере, в ка кой продолжается период мистического симбиоза, мифы остаются редкими и бедными (у австралийцев, у индейцев Центральной и Северной Бразилии и т.д .). В обществах более развитого типа (у зуньи, ирокезов, полинезийцев и т.д.) м ифологическая флора становится, напротив, все более и более богатой. Соо тветственно и мифы следовало бы признать за такие продукты первобытног о мышления, которые появляются тогда, когда оно пытается осуществить соп ричастность» (Л. Леви Брюль). Конечно, направ ленность на решение сложных практических вопросов в племенном ритуале ( племенной религии) оставалась главной, но сами практические вопросы зде сь стали другими, соответствующими задачам племенного, а не родового общ ества. 3. Авторитет вождей и старейшин как институт морального права Религиозная деятельнос ть превратилась в самостоятельную, а не сопутствующую обычной. Как следс твие, началось формирование специализированной группы (или общественн ой функции) вождей, старейшин, жрецов, знахарей и колдунов, началось форми рование классовых структур. Племена стали устойчивыми образованиями и постепенно становились сильнее самостоятельных родовых общин. Но возникло вну треннее противоречие между авторитетом Я-рода и Я-племени, что, возможно, впервые остро поставило перед индивидуумами проблему выбора. Хаос, нача вшийся 40– 60 тыс. лет назад борьбой племенных и родовых субъектов, вскоре с менился периодом S -скачков, а где-то около 15– 25 тысяч лет назад сложился новый космос, космос не родовых, а племенных общин, подмявших под себя и переделавших под себя общины род овые. В конце новой революционной эпохи произошел м ощный культурный взрыв, стимулированный поиском воюющими сторонами ср едств для победы в этой войне, ведь эта война была реальной войной на унич тожение между интегрированными в племена родами и родами, отставшими от процесса племенной интеграции. Примерно в это время (15– 20 тыс. лет до н.в.) вымерли последние неандертальцы, более сильные физически, чем человек, с сильными челюстями, но к этому вре мени уже необратимо отстававшие в умственном развитии. Хотя еще пятьдес ят тысяч лет назад их мозг был конкурентоспособен, но мощная челюсть и не развитый тонкий язык оказались фатальными недостатками, помешавшими с оздать племенные общины, основанные на языковом символизме. Но почему и сейчас, среди кроманьонцев, встречаются общества родового, «неандертальского» типа? Произошла ли в затерянных уголках Австралии и кое-где в дебрях Амазонии деградация кроманьонца обратно в неандертальцы, или это общества, рожде нные атавистическими особями? Более правдоподобно предположить, что в о пределенных условиях племенные, символьные «гены», т.е. юнговские архети пы, оказались зарезервированы, остались в «свернутом» состоянии, поскол ьку родовая организация была востребована, а племенная нет, ведь речь ид ет о малолюдных «заброшенных» уголках планеты. Около 200 тысяч лет назад появился человек разумны й, который в течение 150– 100 тыс. последующих лет постепенно осваивал станда ртные технологии производства орудий труда, приручил огонь, его рука ста ла такой же, как у современного человека. Человек в это время создал звуко вой язык, который постепенно оттеснил на второй план язык жестов. Но рука, оттесненная от языка, сотворила революцию стандартизации в каменном пр оизводстве. Этим фактически исчерпываются достижения человечества в 200 – 50 тысячелетиях до н.в. После 40– 50 тыс. лет до н.в. появляются первые наскал ьные рисунки, скульптуры «венер», погребальные обряды. Каменные орудия т руда достигают совершенства. Люди начинают покорять водную стихию (кото рой до этого боялись), появляются лодки. Охота ведется уже не только копья ми и топорами, но и с помощью луков и стрел. Люди начинают пользоваться жер новами, строить дома и целые деревни, приручают животных. И все это внедря ется всего лишь за 25– 40 тысяч лет (с 40– 50 по 10– 15 тысячелетие до н.в.). Племенная община, утверждаясь и побеждая, перест раивала сознание человека. Если раньше его сознание было исключительно ситуативным, образно-чувственными и естественно-мистическими (т.е. челов ек не обращался к внеличностному субъекту, а просто выполнял его команды ), то теперь его сознание стало осознанно мистическим (религиозным), созна тельно обращающимся к внеличностному субъекту – богу, божеству, духу, а позже создает сложные мифологии – классификации богов и системы их отн ошений. Человек верхнего палеолита еще лишь в малой мере наделен индивидуальной свободной волей, но он включен в жизнь многочисл енных субъектов – духов и память его наполняется не только сложнейшими чувственными представлениями – образами, но и символами, то есть мистич ескими образами и предпонятиями. Племенная общи на, сделала гигантский шаг в развитии общинного мышления, впервые увидев себя не только в качестве одной из форм самоорганизации человеческого р ода в борьбе за выживание в процессе естественного природного отбора, но и как силу, направленную на изменение природы посредством создания ее м оделей в виде мифологического мировоззрения и эти модели реализующая. Символьный ряд первобыт ной религии впервые объясняет мир, тем самым делая заявку на его сознате льное преобразование в отличие от прежних преимущественно реактивных ( пусть сложных) реакций общины на импульсы и состояния среды. Сила малой общи ны – это непосредственность, эмоциональная экспрессия, полное слияние сознаний. Она стала ритуальной основой, системой энергетической подпит ки и «включения» племенной общины. С тех пор коллективное сознание человека стре мится стать адекватным природе в ее существенных связях и проявлениях, с начала как коллективное общинное, а затем и как общностное философское, интеллектуальное сознание. Это и есть рождение богов. Заключение Богатый урожай материальных достижений во время верхнепалеолитическо й революции – прямое следствие качественного скачка от родовой общины к племенной. Человек, отождествивший себя с птицей, наверно попытался вз лететь, создав что-то вроде крыльев, но это ему не удалось, зато человек, пр едставивший себя деревом, попытался поплыть на дереве и это ему удалось, а чуть позже он связал бревна в плот и научился делать из бревна лодку, выд олбив трухлявую середину. Мистические сопричастия оказывались зачасту ю вполне практичными изобретениями. Мистические предметы иногда стано вились практическими предметами. Первоначально лук был мистическим пр едметом, может быть потом он стал музыкальным инструментом (т.е. активным предметом ритуала) и только потом – оружием. Поскольку индивидуальн ого сознания не существовало, то изобретения не могли иметь индивидуаль но-практического характера, даже в виде случайных находок и наблюдений. Мы уже видели, насколько консервативным было сознание первобытного «ро дового» человека, которое отвергло бы даже очевидную, но случайную объек тивную связь, (если ее не было в природе в готовом виде) и, скорее всего, прос то бы ее не восприняло в качестве коллективного опыта, передаваемого от поколения к поколению. Любое изобретение вскоре было бы просто «забыто». Даже сейчас изобретения и открытия случайны и ре дки, а после того, как они «случились» мы говорим «как просто», и снова дел аем вывод, что «все гениальное просто». Поэтому честь в еликих изобретений верхнего палеолита принадлежит именно разбуженном у (впервые направленному на преобразование природы) сознанию племенной общины, или, что тоже самое, пра-логическому сознанию, создающему ритуаль ные предметы и мистические сопричастия, побочным результатом которых с тал и практический прогресс. Индивидуальное сознание в силу своего зача точного и пассивного характера не только не могло этого сделать, но и при нять. Племенные общины, пережившие 12288 летние периоды собственного развития ( S -скачки), стали постепенно ос новными субъектами отношений в позднепервобытном обществе, интегриров авшем в себя общины родовые как полностью подчиненные им малые общины. С писок использованной литературы 1. Бердяев Н . О назначении человека . – М ., 1993. Гусейнов А . А ., Апресян Р . Г . Этика . – М ., 2000. Гусейнов А . А , Апресян Р . Г . Этика . – М ., 1998. Лосев А . Ф . Античная мифология . – М ., 1957. Фролов И . Введ ение в философию . – М ., 1994.