Под гуманитарной интервенцией обычно понимают применение вооружённой силы на территории иностранного государства без его согласия, направленное на предотвращение масштабных и грубых нарушений прав человека. Среди примеров такой интервенции могут быть названы: вторжение в Ирак в 1991-м, бомбардировки Югославии силами НАТО в 1999-м, вмешательство некоторых западных стран в Ливию в 2011-м. Оправданы ли такие действия или нет? В ответе на данный вопрос и состоит проблема гуманитарной интервенции.
Чтобы разрешить её, сначала нужно проанализировать четыре из десяти основных принципов международного права. Во-первых, это всеобщее уважение прав человека. Многочисленные массовые нарушения прав человека внутри какой-либо страны, в общем-то, и стали той проблемой, из-за которой мировое сообщество ощутило острую потребность в оправдании военных интервенций. Этому принципу противостоят три других: принцип неприменения силы, принцип невмешательства во внутренние дела государства и принцип мирного разрешения споров. Если проанализировать формулировки этих принципов, приведённые в статье 2 Устава ООН, можно заметить следующее. Согласно принципу неприменения силы государства могут применять силу только если это соответствует целям ООН, то есть, по сути, направлено поддержание международного мира и безопасности. Принцип мирного урегулирования споров также действует только пока не ставится под угрозу мир и безопасность. Наконец, вмешательство во внутреннюю компетенцию государства также правомерно только при наличии угрозы миру, нарушения мира или акта агрессии. Получается, что вооружённое вмешательство в целях защиты прав человека будет законным лишь тогда, когда нарушение прав человека создаёт угрозу международному миру и безопасности. Причём наличие такой угрозы (согласно Уставу ООН) правомочен определять только Совет Безопасности ООН.
Тогда возникает логичный вопрос, а создаёт ли грубое, массовое и систематическое нарушение прав человека угрозу международному миру и безопасности? Одни учёные говорят, что нарушение прав человека в массовом порядке всегда является угрозой миру: диктатор, подавляющий своих подданных, рано или поздно будет подавлять и соседей. Другие справедливо отмечают, что только Совбез ООН может дать ответ на этот вопрос, и пытаются найти его в резолюциях этого органа.
Так, в 92 году Совет признал ситуацию в Сомали создающей "угрозу миру и безопасности во всем мире". Однако по настоянию африканских государств в текст резолюции Совбеза была включена оговорка об уникальном характере ситуации в Сомали, так что из неё нельзя делать общие выводы. Аналогично и в резолюции по Руанде Совбез хотя признал наличие угрозы миру и безопасности в регионе, но подчеркнул исключительность рассматриваемой ситуации. Наконец, вмешательство в Гаити в 94-м в связи со свержением тамошнего законного президента также было обозначено Совбезом как ситуация уникальная. Короче говоря, остаётся неясным, в каких именно случаях угроза миру будет иметь место, а в каких – нет. Ясно лишь, что массовые и грубые нарушения прав человека в принципе могут создавать такую угрозу. В других своих резолюциях Совет Безопасности всё же даёт некоторые примеры. Так, в резолюции по Ираку обращается внимание на попытки создать ядерное оружие, на угрозы прибегнуть к терроризму, в резолюции по Боснии и Герцеговине 92 года Совбез усмотрел нарушение мира и безопасности в надругательствах над людьми, заключенными в лагеря и тюрьмы, и в действиях, создающих необходимость гуманитарной помощи. На необходимость гуманитарной помощи ссылается и резолюция по Сомали. В резолюциях по Руанде, понятно, угрозой миру назван о геноцид, а ситуации в Гаити и в Ливии в 2011 дают основания полагать, что угрозой миру Совбез считает недемократический политрежим (!). Хотя резолюция по Ливии, в общем-то, делает акцент на многочисленных жертвах среди гражданского населения. Короче говоря, можно сделать вывод, что нарушения прав человека могут быть самыми разными и универсальных критериев угрозы миру в резолюциях Совета Безопасности ООН не содержится.
Конечно, можно предположить, что наличие угрозы является на самом деле формальным критерием, зависящим от результатов голосования в Совбезе (то есть, проголосовали «за», значит есть угроза, проголосовали «против», значит её нет). Но такой подход не решает проблемы: чтобы обеспечить законность гуманитарных интервенций, необходимо выработать чёткие критерии угрозы миру и безопасности. На сегодняшний же день Совбез вместо того, чтобы руководствоваться такими критериями, принимает решения практически исключительно на основе политических амбиций или экономических интересов договаривающихся стран. Так, принятие решения по межэтническому конфликту в Судане было поставлено в зависимость от нефтяных интересов Китая и Франции. Не удивительно, поэтому, что многие политики называют гуманитарные интервенции, пусть и одобренные Совбезом, новым западным колониализмом, законотворчеством небольшой группы элитных государств. Стоит также заметить, что пять постоянных членов Совета Безопасности вообще имеют право абсолютного вето. Иными словами, они могут заблокировать любое решение Совета, руководствуясь исключительно своими интересами, невзирая на то, имеются ли в действительности нарушения прав человека или нет: миротворческая деятельность всего мирового сообщества может оказаться парализованной по воле одной-единственной страны. С другой стороны, непонятно, почему постоянное представительство в Совете имеют только 5 государств, почему там нет обладающей ядерным оружием и миллиардным населением Индии, или Японии и Германии как главных спонсоров ООН и т.д.
Все эти недостатки устройства Совета Безопасности ООН являются причиной того, что многие юристы и политики пытаются обосновать законность гуманитарной интервенции, осуществляемой без одобрения данного органа. Однако, положа руку на сердце, надо сказать, что все эти попытки не имеют под собой никаких оснований. Ни один международный документ не санкционирует вооружённое вмешательство без разрешения Совбеза. Не существует и соответствующего правового обычая, что убедительно показал юрист-международник Вервей. Более того, такой нормы не может быть в принципе, поскольку она бы противоречила сразу трём основным принципам международного права. Международный Суд ООН также отверг ссылку на право гуманитарной интервенции в деле Никарагуа против США. Наконец, право гуманитарной интервенции было отвергнуто международной организацией Группа 77, которая представляет интересы более 130 государств. Надо сказать, такая же позиция преобладает и в доктрине международного права. Учёные отмечают, что масштаб возможного злоупотребления правом гуманитарной интервенции ставит под сомнение сам смысл существования такого права.
Хорошо, но если гуманитарная интервенция всегда имеет негативный политический и экономический подтекст, а в отсутствие санкции Совбеза ООН к тому же противоречит международному праву, то что тогда делать с грубыми и систематическими нарушениями прав человека, такими как резня в Сребренице или Руанде? Одним из решений проблемы мне представляется реформирование самого Совета Безопасности, которое может осуществляться различными путями. Можно, например, увеличить количество постоянных членов Совбеза, одновременно ограничив их права вето. Можно сделать постоянными членами такие международные организации, как ЕС, СНГ, АСЕАН, Организация Исламского сотрудничества (ОИС) или Организация американских государств (ОАГ). В обоих случаях будет исключено чрезмерное влияние одного государства, больше будут учитываться интересы всего мирового сообщества.
Другое решение состоит в разработке международно-правовых критериев, с помощью которых Совет Безопасности смог бы определять необходимость гуманитарной интервенции. Некоторые шаги в этом направлении уже сделаны. В 2001 году Международной комиссией по вопросам вмешательства и государственного суверенитета был выпущен доклад под названием «Ответственность по защите». В этом докладе сформулирован подход, согласно которому суверенитет не только предоставляет государствам право «контролировать» свои внутренние дела, но также налагает ответственность по защите своего населения. И если государство не желает или способно защищать своих граждан, ответственность по защите переходит к международному сообществу. Речь идёт о таких преступлениях, как геноцид, этнические чистки, военные преступления, и преступления против человечества. При этом, чтобы военное вмешательство сторонних государств было легитимным, оно, согласно докладу, помимо наличия одобрения Совбеза ООН, должно отвечать следующим критериям. Во-первых, это «серьёзность угрозы» (угроза должна быть сопряжена с геноцидом или другими серьёзными нарушениями прав человека). Во-вторых, «правильная цель» (вмешательство должно быть направлено в первую очередь на помощь населению). В-третьих, неэффективность всех мирных средств. Четвертым критерием является соразмерность средств масштабам угрозы, и, наконец, пятым – сбалансированный учет последствий, то есть последствия военных действий не должны быть хуже, чем последствия бездействия. Концепция «ответственности по защите» была закреплена в итоговом документе Всемирного саммита 2005 года, то есть, одобрена государствами в качестве вектора дальнейшего сотрудничества. Безусловно, это является шагом вперёд в обеспечении справедливости и не-политизированности решений Совета Безопасности ООН. Но данная концепция не может проводиться отдельно от реформирования самого Совета, иначе остаётся неясным, какими же механизмами одни члены Совета будут противодействовать эгоистическим амбициям других членов.
Итак, можно сделать следующие выводы. Вооруженное вмешательство в другое государство в целях защиты прав человека возможно только если имеет место угроза миру и безопасности. Никто, кроме Совбеза ООН, не вправе определять наличие такой угрозы, поэтому всякое вмешательство без санкции этого органа является грубым нарушением международного права. В то же время, сам Совбез зачастую не способен непредвзято реагировать на гуманитарные бедствия, и потому остро нуждается в реформировании. Это первый путь решения проблемы гуманитарных интервенций, второй же заключается в выработке объективных критериев угрозы миру и безопасности, и работа здесь уже ведётся.