СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ
ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА ТВОРЧЕСТВА В ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
1.1. Психологическая терминология о понятиях сублимация,
креативность, творчество.
1.2. Творчество и традиционная психология.
1.2.1. Творчество как деятельность.
1.2.2. Творчество как общение и познание.
1.2.3. Произвольность и осознанность творчества.
1.3. Психофизиологические аспекты изучения творчества.
1.3.1. Творчество как поиск.
1.3.2. Роль межполушарной асимметрии.
ГЛАВА II. СНОВИДЕНИЯ И ТВОРЧЕСТВО.
2.1. Творческий акт в сновидениях.
2.2. Взаимодействие вербального и невербального мышления.
2.3. Разрешение мотивационного конфликта в сновидении.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ВВЕДЕНИЕ
«Тайна творчества, так же, как и тайна свободы воли, является трансцендентальной проблемой, которую психолог не способен решить, но может только описать. Творческая личность также является головоломкой, которую мы сможем поворачивать разными сторонами, но всякий раз безрезультатно. Тем не менее, современные психологи не отказались от исследования проблемы…»
Юнг К. Монолог «Улисса»//
Нойманн Э. Психоанализ и искусство.
Пер. с англ. – М., 1996. – С.55-85.
Вопрос о причинах побуждающих человека к творчеству можно отнести к числу главных и спорных. Согласно одним психоаналитическим представлениям, основанным на методологических предпосылках, в основе творчества лежит механизм сублимации, другая позиция заявляет о том, что не сублимация определяет творческий потенциал.
Сторонники первой концепции рассматривают неудовлетворенные потребности, прежде всего либидинозные, которые не могут быть реализованы из-за моральных запретов, и находят социально приемлемый выход в творчестве. Отсюда мог бы следовать логический вывод, – чем тяжелее внутренний конфликт личности, чем в большей степени ущемлены потребности, особенно потребность в любви, тем продуктивнее творческая активность личности. В пользу этой точки зрения обычно приводится большое количество фактов, свидетельствующих о расцвете творческих сил у великих людей в наиболее тяжелые их жизненные периоды, после жестоких психических травм и необратимых потерь. Творчество, как единственный способ преодоления трагедий неразделенной любви – один из самых сильных аргументов, и лучшие образцы мировой поэзии могли бы служить здесь примером, от сонета Петрарки до лирики наших современников. Обсуждению и критике этой концепции посвящена большая литература.
Но сторонники концепции творчества как феномена сублимации закрывают глаза на большое число примеров противоположных, когда длительные фрустрации и тяжелые переживания убивают творческую активность. Кроме того, немало великих произведений искусства было создано совершенно счастливыми людьми. «… По-видимому, между фрустрацией и творчеством зависимость неоднозначная. Это получило даже статистическое подтверждение в специальном исследовании: проанализированы события жизни, и характер творчества великих композиторов и был сделан вывод, что на творческую продуктивность не влияют жизненные стрессы, во всяком случае, такие влияния нельзя считать законом, и не сублимация определяет творческий потенциал. Факты убеждают, что своими высокими достижениями и духовным прогрессом человечество обязано не темным подавленным влечениям и не бесперспективным, неразрешимым внутренним конфликтам». (Психология художественного творчества: Хрестоматия/Сост. Сельченок К.В. – Минск: Харвест, 1999. с. 53-72).
Учитывая выше перечисленное, легко проследить, что проблема творчества важна и актуальна, а от изучения этой темы зависит понимание механизмов развития человека и общества. Очевидно и то, что проблема творчества еще недостаточно хорошо изучена.
Исходя из актуальности проблемы, была определена цель курсовой работы: изучить факторы, влияющие на творчество.
В работе был использован метод исследования: изучение литературы по проблеме. Использован текст Хрестоматии «Психология художественного творчества», составитель Константин Сельченок. Особый интерес вызвала у меня статья израильского психолога Вадима Ротенберга «Психофизиологические аспекты изучения творчества», на изучение которой сделан акцент в данной курсовой работе.
ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА ТВОРЧЕСТВА В ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ
1.1. Психологическая терминология о понятиях сублимация, креативность, творчество…
Сублимация (от лат. возносить) - один из механизмов психологической защиты (по З.Фрейду), снимающий конфликтное напряжение путем трансформации инстинктивных форм энергии в более приемлемые для индивида и общества. Частным случаем сублимации, согласно психоанализу, является переключение либидо на процесс творчества.
Некоторые ученые (К.Юнг) возражали З.Фрейду, считая, что сублимация невозможна (как невозможно было алхимикам превратить неблагородные металлы в благородные). (Психологический словарь-справочник. – Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2001. – с.413-414. (Библиотека практической психологии).
Креативность:
1) «…способность к умственным преобразованиям и творчеству, включает в себя прошлые, сопутствующие и последующие характеристики процесса, в результате которого человек или группа людей создает что-либо, не существовавшее прежде. Основными факторами креативности признаются: оригинальность, семантическая гибкость, образная адаптивная гибкость, способность к обостренному восприятию недостатков, дисгармонии. Рядом зарубежных исследователей креативность связывается с личностными чертами». (Психологический словарь-справочник. – Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2001. – с.172. Библиотека практической психологии);
2) «…способность порождать необычные идеи, отклоняться от
традиционных схем мышления, быстро решать проблемные ситуации. Среди способностей интеллектуальных выделена в особый тип.
Согласно Маслоу, креативность – творческая направленность, врожденная всем, но теряемая большинством под воздействием среды». (Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головин. – Минск: Харвест, 1997. – с.247-248).
Если решение тестов креативности можно принимать как свидетельство наличия творческих способностей, то не решение их еще не является доказательством отсутствия таковых. Возрастная изменчивость креативности, ее подверженность внешним воздействиям обусловливают малую прогностичность существующих тестов креативности в отношении успешной творческой деятельности. Поскольку творческие достижения во всех областях требуют в каждой из них сложного сочетания способностей и свойств личности, практическое применение тестов креативности не является достаточно надежным. «Вопрос о креативности как самостоятельном, независимом от интеллекта свойстве пока остается нерешенным. Не найдены и надежные способы ее измерения». (Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головин. – Минск: Харвест, 1997. – с.248);
Творчество:
1) «…психический процесс создания новых ценностей, как бы продолжение и замена детской игры. Деятельность, результат которой – создание новых материальных и духовных ценностей. … Предполагает наличие у субъекта способностей, мотивов, знаний и умений, благодаря которым создается продукт, отличающийся новизной, оригинальностью, уникальностью. Изучение этих свойств личности выявило важную роль воображения, интуиции, неосознаваемых компонентов умственной активности, а также потребности личности в самоактуализации…» (Словарь практического психолога / Сост. С.Ю. Головин. – Минск: Харвест, 1997. – с.662);
2) продуктивная форма активности и самостоятельности человека, результатом которой являются научные открытия, изобретения, создание новых музыкальных, художественных произведений, решение новых задач в труде врача, учителя, художника, инженера и т.д. Творчество предполагает тонкость наблюдения за явлениями, избирательное запоминание существенного, волевое и умственное напряжение, эмоциональный подъем, яркое воображение. Имеют место догадки, предположения, логический анализ и синтез. Прорыв в неизвестное, подготовленный предшествующей умственной работой, может возникнуть «вдруг»… (Психологический словарь-справочник. Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2001. – с.421. Библиотека практической психологии).
В психологической литературе встречаются разные трактовки творчества. Л.Выготский рассматривал творчество как создание нового. С.Л.Рубинштейн определял творчество как деятельность, создающую нечто новое, оригинальное, что потом входит в историю развития не только самого творца, но и науки, искусства и т.д. О.К.Тихомиров особую роль в творческой деятельности отводил целеполаганию. Приверженность человека задаче, его целеустремленность выступают как личностная предпосылка творчества. А.Маслоу считает, что подлинное творчество, креативность проявляются у человека и в повседневной реальной жизни, каждодневном выборе жизненных ситуаций, в разных формах самовыражения. Творческая личность находит удовлетворение не столько в достижении цели труда, сколько в самом его процессе. Б.Г.Ананьев среди свойств творческой личности выделял глубину и остроту мысли, необычность постановки вопроса и его решения, интеллектуальную инициативу.
Общим для творческих личностей, как показал американский психолог П.Торранс, является потребность развиваться, потребность в постоянном росте.
Вдохновение:
1) состояние своеобразного напряжения и подъема духовных сил, творческого волнения человека, ведущее к возникновению или реализации замысла и идеи произведения, науки, искусства, техники. …При всей кажущейся самопроизвольности вдохновение, как правило, - результат предварительного напряженного труда;
2) вдохновение – состояние, когда в человека как бы вдохнули дар, способность, внутреннее содержание, т.е. – одухотворение. Человек видит (слышит, понимает и т.п.) то, что недоступно другим людям и ему самому в «обычных» состояниях. (Зеличенко А.И. Психология Духовности*. – М.: Издательство Трансперсонального Института, 1996 г. – с. 185).
* Название «Психология духовности» похоже на обещание новой науки. Мало понять важность явлений индивидуальной духовности. Главный вопрос – как их изучать? Какое место знание об индивидуальной духовности занимает в системе знания и как оно соотносится с традиционной психологией? (Зеличенко А.И. Психология Духовности. – М.: Издательство Трансперсонального Института, 1996 г. – с. 185).
1.2. Творчество и традиционная психология
1.2.1. Творчество как деятельность
Есть несколько психологических подходов, каждый из которых освещает какую-то сторону творчества. В соответствии с этими подходами творчество можно рассматривать как общение, как познание, как деятельность (и т.д.).
Деятельность является творчеством в той степени, в какой ее результат нов.
При «творчестве жизни» стремление к новому иногда проявляется в мелочах, например, из двух дорог пешеход выбирает ту, по которой не ходил раньше. Но выбор ситуации пути может относиться не только к ситуации прогулки. В научном творчестве новаторство проявляется в работе с новыми проблемами, новыми группами методов или же в рассмотрении известного предмета в новом контексте.
В узком смысле творчество – это создание продуктов культуры (науки, искусства, техники и т.д.).
Творчеством является и оформление важных мыслей для передачи их другим людям, и стремление поделиться переполняющим чувством красоты, и реорганизация своей жизни в соответствии с представлениями о должном, и воплощение «в металле» инженерной идеи и т.п.
Необычайно важен вид «психотерапевтического» творчества. Источник его содержания – комплекс впечатлений (например, болезненных переживаний детства), вытесненный в подсознание (именно этот вид творчества принято относить к сублимации). Оформление такого содержания предоставляет комплексу возможность разрядки. В этом случае такое произведение оказывается психотерапевтическим и для автора, и для зрителя (читателя, слушателя), у которого есть сходный комплекс. Целые направления в психотерапии используют психотерапевтические возможности искусства сознательно и планомерно.
Существует и т.н. духовное творчество, к которому относят все великие произведения искусства. Содержание духовного творчества отличает «неземная» новизна, неожиданность и вместе с тем важность для человечества.
Под воздействием внешних факторов: жизненных событий, прочитанных книг, советов, рассказов у человека происходит изменение «внутренних условий», или появление нового «внутреннего содержания» (вопросов, ценностей, мыслей). Оно идет изнутри – как результат внутренней работы. Появление внутреннего содержания сопровождается желанием поделиться им с другими, выразить, оформить, материализовать его. Бывает, что имеющийся «набор умений» для этого недостаточен – необходимо искать новые формы. Появление внутреннего содержания, «стремящегося» обрести материальную форму – важнейший момент творчества. Содержание может появляться и при созерцании, и в размышлениях, и в диалоге с другими или с самим собой, и «само собой» - «бессознательно». Творчество многообразно, как многообразны формы внутреннего содержания.
В психологии наиболее изучено решение нестандартных творческих задач - одной из составных частей научного и особенно технического творчества. Прогресс в изучении этого направления можно объяснить его близостью к исследованиям интеллекта.
Аспекты художественного творчества наименее изучены, т.к. малодоступны методологии.
1.2.2. Творчество как общение и познание
Творчество можно рассматривать как разновидность общения. При этом производство содержания соответствует пассивной, а оформление – активной фазе общения – самовыражению. Передавая свое внутреннее содержание другим (в том числе будущим поколениям), автор самоутверждается, самореализуется, самоактуализируется и т.п.
В «пассивной» фазе творчество является познанием... Внутреннее содержание ученого, художника и т.д. – это разновидности знания, отражения тех или иных сторон мира. Невыразимое обычными языковыми средствами знание художника отличается от знания ученого меньшей ролью формально-логических и большей – эмоционально-образных компонентов.
1.2.3. Произвольность и осознанность творчества
Творчество часто представляют «мистическим» процессом, не контролируемым автором. Не автор творит, а с ним что-то творится, в результате чего получается произведение. И внутреннее содержание, и процессы оформления не осознаются. Следовательно, изучение творчества - невозможно?
Такое мнение небеспочвенно, но непроизвольность и/или бессознательность творчества нельзя абсолютизировать. Иногда все произведение осознается мгновенно, например, во сне, и остается «только» воспроизвести его. Однако чаще осознается один фрагмент будущего произведения (музыкальная фраза, стихотворная строка, деталь картины, кусок плана пьесы, план работы, часть логического вывода, обрывок мыли и т.п.), затем – другой и т.д.
Многие механизмы творчества специфичны для конкретных творческих состояний, людей или видов творчества и их нельзя изучать в отрыве от этой конкретики – «вообще».
Произвольность в «творчестве жизни» проявляется чаще ярче, чем в художественном творчестве. В техническом – чаще, чем в литературном. В литературном – чаще, чем в композиторском.
В психологии центральным механизмом творчества считается воображение, которое представляет собой форму активности сознания.
1.3. Психофизиологические аспекты изучения творчества
1.3.1. Творчество как поиск
В противовес определению творчества, как механизма психологической защиты, в психоаналитической литературе прозвучали утверждения, что творческая активность отражает первичный, свободный от конфликтов потенциал личности, что это не механизм компенсации невротических расстройств, а самостоятельная внутренняя потребность. Тогда возникает вопрос, имеет ли эта потребность биологическую основу и если имеет, то какую именно.
Данный раздел курсовой работы предлагает ознакомиться с интересными исследованиями израильского психолога, психотерапевта В.С. Ротенберга. Он полагает, что творчество - это разновидность поисковой активности, как движущей силы саморазвития каждого индивида (под этим понимается активность, направленная на изменения ситуации или на изменение самого субъекта, его отношения к ситуации, при отсутствии какого-то определенного прогноза желательных результатов такой активности).
Исследования, проведенные на человеке и животных, показали, что поисковая активность значительно повышает устойчивость организма к воздействию самых разнообразных вредных факторов. Этот эффект почти не зависит от характера эмоций, сопровождающих поисковое поведение: устойчивость к заболеваниям возрастает и при положительных, и при отрицательных эмоциях. Противоположное состояние - отказ от поисковой активности в ситуации, которая не удовлетворяет субъекта, - значительно снижает устойчивость индивида и может даже закончиться его гибелью. Особенно важно, что снижение поисковой активности делает субъекта более уязвимым к вредным воздействиям даже в такой ситуации, которая, на первый взгляд, вполне его удовлетворяет. Это значит, что наличие или отсутствие поисковой активности более существенно, чем эмоциональная оценка ситуации.
Было предположено, что большое значение поисковой активности для выживания определяется ее основной функцией, представляющую собой как бы движущую силу саморазвития каждого индивида. Поэтому, целесообразно выживание путем естественного отбора именно тех особей, которые не склонны реагировать на трудные ситуации отказом от поиска. Потребность в поиске является двигателем прогресса, так как это - потребность в самом процессе постоянного изменения.
Наблюдения за поведением человека и животных позволяют привести аргументы в пользу существования самостоятельной потребности в поисковой активности. У животных она особенно четко выявляется в ситуациях, когда первичные потребности заведомо удовлетворены. Однако этот феномен удается обнаружить только в условиях эксперимента.
В отличие от животных, только у человека, в связи с условиями его существования, позволяющими на более или менее длительный срок гарантированно удовлетворять первичные потребности, поисковая активность проявляется в своем "чистом" виде. Так, она может принять форму так называемой надситуативной активности, когда субъект сам ставит перед собой более сложные, чем от него требуют, задачи, не будучи уверенным, в их выполнимости. Подобный же механизм лежит в основе неоправданного риска. "Упоение в бою" может быть иногда результатом удовлетворения высокой потребности в поиске. Творчество, с этой точки зрения, одна из наиболее естественных форм реализации потребности в поиске. Но учитывается существование и других мотивов творчества - потребности в самоутверждении, признании со стороны других членов общества и т.п. Но потребность в самоутверждении не стоит приписывать творчеству крупных художников. Для людей с низким творческим потенциалом так называемые "свободные профессии" - чересчур тяжелый хлеб, и они обычно предпочитают другой путь социальной деятельности. Для людей же творчески одаренных сам поиск нового приносит гораздо большее удовлетворение, чем достигнутый результат и его материальные плоды. История науки и искусства полна примеров, когда талантливые люди отказывались от быстрого преуспевания, сопряженного с профанацией творчества. В то же время не так уж часто встречаются люди творчески одаренные, которые успокоились на достигнутом. Творческая потенция и самовлюбленность коррелируют гораздо слабее, чем можно было бы ожидать. Да и сама эта невысокая корреляция скорее может быть отнесена за счет любви "творчества в себе". С представлениями о ведущей роли стремления к признанию плохо согласуется и опыт ряда выдающихся ученых: по достижении бесспорных и признанных успехов в своей области они внезапно круто меняют сферу исследовательской деятельности, обращаясь часто к заведомо непосильным задачам, рискуя потерпеть поражение.
Творчество, созидание ради созидания, является оптимальной формой поисковой активности еще по одной причине. В случае если поиск (любой, кроме творческого) безуспешен, его отрицательные результаты приобретают такую большую эмоциональную значимость, что даже перекрывают стремление к достижению цели. Таков один из основных механизмов развития состояния отказа от поиска. В лучшем случае, поисковая активность переключается в другом направлении. Но в процессе творчества, когда единственной целью и главной радостью является постижение или созидание, никакие неудачи не являются настолько психотравмирующими, чтобы заставить прекратить поиск, ибо отрицательный результат - это тоже результат, и он означает только, что необходимо расширить зону поиска. Но если в это время в центре внимания оказываются собственные переживания, если неудачи воспринимаются не с точки зрения их значения для дальнейшей деятельности, а как угроза престижу, то они становятся психотравмирующими и могут вести к внутреннему конфликту и активизации неизжитых комплексов.
«Состояние отказа от поиска имеет тенденцию к иррадиации, к распространению с одной сферы деятельности на другую. Это особенно характерно для специфического отказа от поиска путей решения мотивационного конфликта, который лежит в основе невроза. Известно, что невроз отрицательно сказывается на творческой продуктивности. Вероятнее всего, что в этом проявляется иррадиация отказа от поиска. Учитывая выше изложенное, вновь возвратимся к представлениям о творчестве, как о сублимации нереализованных (фрустрированных) потребностей. Если субъект вынужден отказаться от удовлетворения некоторых потребностей, если за счет этого зона поисковой активности поневоле оказывается суженной, то компенсаторно может усилиться поиск в творчестве. Но не менее вероятна и другая возможность - вынужденный отказ от поиска способов удовлетворения важных потребностей может оказаться настолько травмирующим, что поведение по типу отказа распространится и на другие виды активности, в том числе на творчество. С другой стороны, ориентация на творчество может быть воспитана с самых ранних лет, и тогда совсем не обязательно сужение поля жизненной поисковой активности для того, чтобы субъект из всех форм самореализации выбрал именно творчество. Вот почему нет и не может быть однозначной связи между фрустрацией и творческой активностью, и концепция сублимации не дает объяснения всем имеющимся фактам и не может считаться универсальной». (Психология художественного творчества: Хрестоматия / Сост.Сельченок К.В. – Минск: Харвест, 1999.- с.53-72 – (Библиотека практической психологии).
1.3.2. Роль Межполушарной асимметрии
Одним из наиболее перспективных направлений в исследовании психофизиологии творчества является изучение роли межполушарной асимметрии. Как уже твердо установлено, с функциями левого и правого полушария у человека связаны два типа мышления - абстрактно-логическое и пространственно-образное. Эти типы мышления имеют ряд синонимов: вербальное и невербальное (поскольку абстрактно-логическое мышление в отличие от образного базируется на способности к продуцированию речи); аналитическое и синтетическое (поскольку с помощью логического мышления осуществляется анализ предметов и явлений, тогда как образное мышление обеспечивает цельность восприятия); дискретное и симультанное (поскольку с помощью логического мышления осуществляется ряд последовательных операций, тогда как образное мышление обладает способностью к одномоментному восприятию и оценке объекта).
Из трех вышеперечисленных характеристик пространственно-образного мышления наиболее важны две последних – способность мышления к цельному и одномоментному отражению предметов и явлений реального мира. Преобладающие в психологической литературе представления, согласно которым основные отличия между двумя типами мышления сводятся к тому, что логическое мышление оперирует словесным материалом, а образное – образами, недостаточно обоснованы. Экспериментальные исследования показали, что правое полушарие оказывается способным к пониманию слов и простых вербальных конструкций, в то же время левое полушарие также вполне способно к опознанию образов. Основное различие между двумя типами мышления, скорее всего, определяется характером организации контекстуальной связи между словами и образами. Левополушарное мышление так организует любой используемый материал (неважно - вербальный или невербальный), что создается однозначный контекст, более или менее одинаково понимаемый различными людьми. Без создания такого однозначного контекста было бы невозможно социальное взаимодействие. Слово, вырванное из контекста, не является определенным по значению, оно в большинстве случаев многозначно, что находит отражение в словарях. Слово "коса" может обозначать и сельскохозяйственное орудие, и женскую прическу, и участок суши, вдающийся в море, и может, наконец, иметь метафорический смысл (например, "коса смерти"). Только контекст, т.е. взаимосвязь данного слова с другими в предложении определяет конкретный и однозначный смысл слова, чтобы выбрать и зафиксировать из всех возможных потенциальных значений и смысловых оттенков слова только одно и установить линейную связь между такими одинарными значениями отдельных слов.
Однако, одновременно с выигрышем для социального общения развитие доминирующего вербального мышления (каковым оно стало в условиях нашей цивилизации) неизбежно сопровождается определенным проигрышем в связи с его ограниченностью. Эта ограниченность вытекает из самой природы вербального мышления: оно должно обеспечить дискретное, упорядоченное отражение реальной действительности. Между тем объективная действительность не может быть исчерпывающе описана в рамках вербального мышления.
Это положение требует специального пояснения. Взятый изолированно от других (насколько это возможно), сам образ предмета в отличие от слова представляется определенным, конкретным и однозначным, "равным самому себе". Но в то же время любой образ, как элемент реального мира, многогранен и неисчерпаем. Никакое сколь угодно подробное расчленение образа на его составные элементы не в состоянии дать всеобъемлющего и адекватного представления об образе.
Основной отличительной особенностью пространственно-образного, правополушарного мышления является одномоментное установление многочисленных связей между предметами и явлениями. Отдельные свойства образов, их "грани", могут вступать во взаимодействие друг с другом сразу в нескольких "смысловых плоскостях", что и определяет многозначность образа в соответствующем контексте. Эта многозначность затрудняет не только выражение таких отношений в логически упорядоченной форме, но может даже препятствовать их осознанию. Вместо этого образное мышление обеспечивает непосредственность восприятия реальности, принятие ее такой, какой она является сама по себе.
Оба типа мышления отличаются друг от друга не качеством материала, которым они оперируют, они противоположны друг другу по принципу организации связей между элементами этого материала. Задачей логико-вербального мышления является вычленение из всех реально существующих (или потенциально возможных) взаимодействий какого-то одного, наиболее существенного. Таким образом, формируется внутренне непротиворечивая модель мира, которую можно анализировать и достаточно точно и однозначно выразить в словах или других условных знаках, что создает удобство для общения. За рамками этой модели остается все, что в нее не вписывается, что не может быть логически организовано. А задачей пространственно-образного мышления является отражение всех существующих взаимосвязей, всего богатства реального мира, но это богатство плохо поддается жесткому структурированию, так что его трудно без существенных потерь передать с помощью обычного языка. Здесь оказывается незаменим язык искусства.
Можно сказать, что в основе любого творчества (и художественного, и научного) лежат взаимодополняющие отношения между двумя типами мышления. Для творческого акта необходимо видеть действительность во всей ее сложности и многогранности, воспринимать ее такой, какая она есть, что и достигается благодаря возможностям пространственно-образного мышления. Однако это только первый этап творческого процесса, этап инсайда. Для того чтобы результаты деятельности пространственно-образного мышления превратить из "вещи в себе" в вещь для нас, их необходимо проанализировать, критически оценить и организовать в некоторую систему. Этот этап уже невозможен без участия логико-вербального мышления. Оно обеспечивает направление творческой активности и ограничивает ее потенциальную хаотичность.
В этой связи необходимо подчеркнуть отличие выше перечисленных представлений от концепции "воронки". Согласно концепции «воронки» искусство помогает преодолеть диссоциацию между практически неограниченным количеством поступающих в мозг сигналов и ограниченной возможностью их словесного выражения. Дело не в том, что человек способен воспринять неизмеримо большее количество сигналов внешнего мира, чем найти для них формы словесного выражения. Даже если бы человек располагал запасом слов, сопоставимым с числом воспринимаемых сигналов, он был бы так же далек от полного соответствия между картиной мира и ее словесным выражением. Каким бы обширным ни был словарный запас, речь, подчиненная законам логического мышления, будет отражать только отдельные связи между воспринимаемыми предметами и явлениями.
Описанная ограниченность речевых возможностей в действительности является главным достоинством логического мышления и вербального общения, обеспечивающим однозначное взаимопонимание. Это не случайность, требующая преодоления. Так, создание художественных образов представляет собой по существу новую организацию вербального материала с помощью принципиально иных, не логико-дискретных, контекстуальных связей. В поэтике существует тот же эффект при восприятии, что и двойные изображения, когда в одном и том же рисунке можно, в зависимости от исходной установки, увидеть и пейзаж, и изображение человеческого лица. В психологии известен рисунок-загадка Кьюби, получивший название "Жена или теща?" На этом рисунке половина зрителей видит изображение молодой женщины, выполненное в профиль, остальные - лицо старой ведьмы в анфас. Только в рисунках такого типа эти различные восприятия всегда последовательны (мы видим сначала одно, а потом другое изображение), тогда как в художественных сравнениях определяющим является симультанность. Читая у А. Вознесенского: "По лицу проносятся очи, как буксующий мотоцикл", представляются одновременно и взгляд, и мотоцикл. Такое восприятие оказывается решающим потому, что число связей между отдельными гранями образов ничем не ограничено. Если бы между ними была возможна только какая-то одна связь, как это имеет место между словами в обычном сообщении, то симультанность восприятия практически ничего не прибавила бы к каждому из образов и художественный эффект сравнения был бы равен нулю. Именно так и происходит, когда используются банальные стандартные сравнения ("уста как розы", "глаза как звезды" и т.д.). От частого взаимодействия в одном и том же контексте между образами устанавливается как бы однозначная линейная связь. При неоднократном употреблении таких банальных сравнений в одном и том же смысловом контексте в каждом образе вычленяется какое-то одно решающее качество. Например, подразумевается, что губы свежи как розы или благоуханны как розы, а глаза ярки как звезды. Остальное потенциальное богатство образа оказывается заслоненным привычным (и однозначным) восприятием. Экспериментально доказано, что слишком частое употребление слов, особенно в простых текстах, облегчает нахождение стандартных связей между словами, но лишает их образности. "Ожидаемость" для читателя такого клише приводит к тому, что обозначения утрачивают свойство образов и воспринимаются только как условные понятия, создается логико-вербальный контекст. Поэзия дает большое количество доказательств, что дело не в особенностях самих используемых слов, не в их "затертости" - достаточно немного изменить общий контекст, и то же самое сравнение, воспринимавшееся ранее как шаблон, вновь оживает, образ становится полнокровным, возвращается способность к установлению многочисленных связей по законам образного мышления. Умение поэтов вернуть привычным, "затертым" словам их первоначальное богатство определяется способностью ввести их в новый, непривычный контекст.
С другой стороны, чересчур неожиданные, нарочито оригинальные сравнения, сопоставления далеких друг от друга предметов или явлений могут оказаться неэффективными для создания художественного образа. В этом случае каждый из сопоставляемых предметов все равно воспринимается независимо друг от друга, отсутствует эффект их взаимного обогащения и как бы слияния в человеческом представлении, нет чувственного переживания их единства. Читатель может быть поражен воображением автора, рискующего соединять несоединимое, но это удивление - скорее логическая, чем непосредственно эстетическая оценка.
В настоящее время имеются прямые доказательства решающего значения для творчества правополушарного мышления, создающего специфический пространственно-образный контекст. Показано, что при органическом поражении левого полушария мозга у художников и музыкантов практически не страдают их артистические способности, а иногда даже повышается уровень эстетической выразительности творчества. После тотального удаления менингеомы правого полушария поэт потерял способность к поэтическому творчеству, несмотря на полное выздоровление без каких-либо дефектов в сфере обыденного мышления и речи. Математик с опухолью в правой теменно-затылочной области утратил способность к оригинальным решениям задач при полной сохранности логического мышления.
Наиболее распространенные тесты на выявление способностей к творческому мышлению также подтверждают значение для творчества контекстуальных связей. Испытуемых просят предложить как можно больше способов использования каких-нибудь обычных предметов обихода. За каждым из таких предметов традиционно укрепилось только одно назначение (например, утюг используется для того, чтобы гладить белье, и в обычных условиях никто не станет забивать им гвозди, хотя в принципе он для этого вполне подходит). Предложение использовать привычный предмет любыми, самыми фантастическими способами в действительности направлено на проверку того, насколько прочны в сознании субъекта однозначные линейные связи между предметами и в какой степени они могут уступить место связям многозначным, основанным на учете максимального количества свойств каждого из предметов. Для выполнения этих заданий необходимо не просто учитывать разнообразие свойств данного предмета (его многогранность), но и уметь приводить их во взаимосвязь со свойствами других предметов, т.е. создать образный контекст. Можно сказать, что контекст, характерный для логической организации информации, обусловливает уменьшение энтропии, а контекст, в рамках которого осуществляется образное постижение, способствует значительному увеличению энтропии, т.е. гораздо меньшей упорядоченности связей. Это соображение играет важную роль при дальнейшем рассмотрении особенностей физиологической активности мозга в процессе решения творческих задач.
Пока известно немного таких исследований, но их результаты заслуживают внимания. Так, у испытуемых с высоким и низким творческим потенциалом (оцениваемым по результатам выполнения тестов) в состоянии покоя и в процессе решения творческих задач и задач, требующих формально-логических операций, было обнаружено, что в состоянии относительного покоя мозг творческих людей более активирован. По-видимому, это можно объяснить тем, что творческие люди характеризуются большей сенсорной открытостью, большей чувствительностью ко всем, даже минимальным раздражителям, поступающим извне (без такой повышенной чувствительности было бы невозможно творчество, основанное на способности к восприятию тех сигналов, которые не воспринимаются другими людьми). В связи с этой повышенной чувствительностью творческие люди живут более интенсивной духовной жизнью, и у них легче возникают внутренние конфликты.
Экспериментальные исследования показали, что лицам с высокими творческими задатками не только не нужна дополнительная активация мозговых структур при решении творческих задач, но более того - целесообразно некоторое снижение этой активности по сравнению с состоянием спокойного расслабленного бодрствования. Есть несколько подходов к объяснению этих результатов. Можно предположить, что поскольку для творческих личностей решение творческих задач является наиболее оптимальной формой деятельности, эта деятельность не вызывает сколько-нибудь выраженного эмоционального напряжения. Но творчество - достаточно активная форма деятельности, а не просто состояние удовольствия. К тому же известно, что творческие люди при выполнении этой работы, как правило, испытывают состояние максимального эмоционального подъема, иногда вплоть до экстаза, что не согласуется с гипотезой о снижении эмоционального напряжения.
Теоретические рассуждения, базирующиеся на результатах психофизиологических экспериментов, получают несколько неожиданное подтверждение в повседневной практике. Многие могут вспомнить по личному опыту или по опыту общения с творческими людьми, что творческая работа, даже очень длительная, часто не сопровождается чувством утомления и даже сопровождается чувством эмоционального подъема и прилива физических сил. Для творческих личностей длительная рутинная механическая работа без увлеченности и поиска или просто длительное прекращение творческой деятельности нередко становится непереносимым и влечет за собой ухудшение самочувствия. В то же время для людей с низкой творческой потенцией предпочтительнее выполнение любой самой скучной работы, чем необходимость решения интересных творческих задач.
Интересные параллели могут быть проведены также при анализе результатов психофизиологических исследований особых состояний сознания (например, медитации). Американский физиолог Орнштейн показал, что эти состояния, судя по психологическим особенностям, обусловлены относительным преобладанием функции правого полушария. В то же время после выхода из этих состояний субъективно отмечается чувство отдыха, снятие физического и психического утомления, повышенный интерес к жизни. Первичное, образное мышление является «менее дорогостоящим» для индивида, и это объясняет, почему в ситуации стресса переход к такому мышлению обеспечивает одну из основных форм психологической защиты. Творческая деятельность, следовательно, является защитной для здоровья субъекта не только потому, что это оптимальный способ реализации поисковой активности, но и потому, что при этой деятельности создаются условия для наиболее полного использования особенностей правополушарного мышления. Можно предполагать, однако, что только у людей с хорошими творческими способностями организация образного контекста возможна при малых энергетических затратах. Людям с низкой творческой потенцией нужны большие усилия, чтобы преодолеть сформированные в процессе онтогенеза установки на жесткую упорядоченность и однозначность связей между предметами и явлениями. В детстве исходные преимущества - на стороне невербального мышления. Но чем больше усилий приложено в процессе воспитания для того, чтобы добиться доминирования логико-знакового мышления, тем больше усилий необходимо в дальнейшем для преодоления его ограниченности, для "раскрепощения" образного мышления. Такое "раскрепощение" дается с большим трудом. В ряде случаев у субъекта возникают попытки решать творческие задачи формально-логическим путем. Задачи, не поддающиеся логическому решению, вызывают эмоциональное напряжение с негативным знаком. А для людей наиболее творческих именно такие задачи являются наиболее притягательными, поскольку им не столь сложна организация образного контекста. Их основные усилия, напротив, направлены не на раскрепощение образного мышления, а на ограничение его потенциальных возможностей, ибо без такого ограничения творчество превращается в хаос.
Из всего вышесказанного вытекает, как существенно с ранних лет правильно строить воспитание и обучение, ориентируя их на развитие образного мышления, чтобы впоследствии оно не оказалось скованным рассудочными рамками.
Важно отметить, что способности правополушарного мышления к созданию образного контекста бывают нарушены при невротических и психосоматических заболеваниях, и симптоматично, что при этих формах патологии творческие возможности значительно снижены.
Один из основных механизмов, предотвращающих развитие невротических и соматических расстройств, связан с наиболее ярким проявлением активности образного мышления - сновидениями.
ГЛАВА II. СНОВИДЕНИЯ И ТВОРЧЕСТВО
2.1. Творческий акт в сновидениях
Интерес к вопросу касающемуся роли сновидений в процессе творчества постоянно поддерживается периодически появляющимися сообщениями о творческих "озарениях" во сне. В настоящее время показано, что переживанию сновидений соответствуют определенные физиологические показатели, речь идет о фазе быстрого сна. У здоровых людей эта фаза наступает с равными интервалами 4-5 раз в течение ночи и занимает около 20-25% всего сна. Благодаря открытию фазы быстрого сна появилась возможность экспериментального изучения функциональной роли сновидений.
Исследований, посвященных влиянию быстрого сна и сновидений на процессы творчества, относительно немного. Установлено, что у лиц с высоким творческим потенциалом в сновидениях более выражены первичные процессы мышления (т.е. более активно невербальное образное мышление). Лица менее творческие дают меньше отчетов о сновидениях. Лишение быстрого сна приводит к значительному ухудшению в выполнении тестов на творческое мышление (тесты Гилфорда), но не ухудшает выполнение задач на запоминание.
Все эти данные как будто подтверждают гипотезу о том, что творческий акт осуществляется в самих сновидениях благодаря доминированию во время сновидений образного мышления. На первый взгляд, это хорошо согласуется также с представлениями о решающей роли образного мышления в процессах творчества, изложенных в предыдущем разделе. Но в действительности механизм положительного влияния быстрого сна и сновидений на процессы творчества окончательно не выяснен. Действительно ли творческий акт закономерно осуществляется в самом сновидении и в этом одна из основных функций сновидений? Так, испытуемым незадолго до сна предъявлялась для решения задача, требующая творческого подхода; затем проводились пробуждения в фазе быстрого сна и регистрировались отчеты о сновидениях. Было установлено, что содержание сновидений по ряду критериев не различалось в тех случаях, когда после сна удавалось решить задачу, и в тех случаях, когда решение так и не было найдено. Между тем если бы процесс решения осуществлялся во время самих сновидений, то различия должны были бы проявиться.
Состояние творческого экстаза и максимальной продуктивности часто сопровождается сокращением общей длительности сна, в том числе редукцией быстрого сна, безо всяких неприятных субъективных последствий. Это возможно только при снижении потребности в быстром сне. Если приписывать сновидениям в качестве одной из основных задач непосредственное участие в творческом акте, то возникает парадоксальная ситуация: при максимально успешной творческой деятельности редуцируется необходимое для такой деятельности состояние.
Теоретические аргументы сводятся к следующему. В предыдущем разделе подчеркивалось, что образное мышление играет определяющую роль на этапе созревания творческого решения и на этапе инсайда, "озарения". Но заключительным этапом любого творческого акта является организация, критический анализ и приведение в упорядоченную систему результатов активности образного мышления. Без этого этапа творческий акт останется "вещью в себе", будет представлять хаотическое разнонаправленное движение отрывочных идей и образов. Для этого последнего этапа творчества решающим является взаимодействие вербального и невербального мышления. В сновидении нарушены условия для такого взаимодействия.
2.2. Взаимодействие вербального и невербального мышления во сне
У психически здорового человека, находящегося в состоянии бодрствования, сознание обеспечивает отражение объективной реальности, абстрагирование знания об этой реальности от себя как субъекта познания и выделение себя из среды как субъекта познания и как "субъекта-личности" (последнее обеспечивает самовосприятие и самооценку и лежит в основе становления социальных мотивов).
Во время сновидений человек чаще всего не осознает себя видящим сновидения, т.е. нарушено отражение объективной реальности и выделение себя как субъекта познания. Анализирующая и оценивающая функция вербального мышления почти утрачивается. В результате нет и критического отношения к воспринимаемому - спящий не удивляется никаким чудесам, происходящим в сновидении, и не считает их невозможными и нелепыми. Происходит как бы пассивная регистрация сознанием результатов активности образного мышления.
Благодаря тому, что образное мышление оперирует реальностью во всем ее многообразии взаимосвязей, во время сновидений могут осознаваться такие качества предметов и их соотношения, которые в период бодрствования не осознаются в силу критико-аналитической функции сознания, отвергающего их из-за внутренней противоречивости. Благодаря этому сновидное изменение сознания может способствовать "озарению". Примеров тому много и в искусстве, и в науке. Нередко откровение приходит во время сновидения в форме метафоры. Это особенно относится к научным открытиям. (Художественные образы могут являться с большей непосредственностью.) Так, Кекуле увидел во сне змею, держащую в зубах свой собственный хвост, и уже после пробуждения осознал, что это образ формулы бензельного кольца. Таким образом, открытия в сновидениях, мало того, что встречаются относительно нечасто (учитывая, что каждый видит в ночь 4-5 сновидений), но и требуют дополнительной работы бодрствующего сознания. Здесь проявляется важная закономерность. Именно то, что способствует инсайду, отрицательно сказывается на следующем этапе творческого процесса, когда необходимо превратить результаты активности образного мышления из "вещи в себе" в вещь для нас. Поэтому, признавая, что в сновидениях есть определенные предпосылки к творческому решению, приходится одновременно констатировать, что эти предпосылки часто нейтрализуются другими свойствами сновидно измененного сознания. Следовательно, свершение творческого акта не может относиться к числу основных функций сновидения.
Но у быстрого сна и сновидений остается другая возможность влияния на творческий акт, влияния опосредованного, но более надежного. Для рассмотрения этого вопроса следует вернуться к представлениям о творчестве как своеобразной форме поисковой активности.
Как было отмечено ранее, состояние отказа от поиска, возникнув в процессе решения конкретной сложной и субъективно важной задачи, может распространиться на любую другую деятельность. Это особенно относится к решению внутреннего мотивационного конфликта. Отказ от поиска решения такого конфликта может лежать в основе возникновения невротической тревоги, снижающей творческую продуктивность.
Некоторые исследования, проведенные на человеке и животных, дают возможность предполагать, что функциональной задачей быстрого сна и сновидений может являться поиск на психическом уровне, компенсирующий отказ от поиска в бодрствовании. Хотя сама задача, вызвавшая состояние отказа, при этом в ряде случаев остается нерешенной, такой компенсаторный поиск способствует восстановлению поисковой активности после пробуждения.
2.3. Разрешение мотивационного конфликта в сновидении
Особенно велико значение сновидений при неврозах. В сновидениях осуществляется временное разрешение мотивационного конфликта. С этой целью сновидения активно используют все возможности образного мышления, и этому способствует отсутствие контроля со стороны вербального мышления и сознания. В то же время работа сновидений постоянно направляется второй функцией сознания - функцией видения себя как "субъекта-личности", которая в сновидениях остается сохраненной. После успешного действия сновидений уменьшается невротическая тревога, и соответственно восстанавливаются творческие возможности.
У сенситивных личностей выявлена зависимость между образностью, подробностью, необычностью и эмоциональной насыщенностью сновидений, с одной стороны, и творческой продуктивностью - с другой. Однако это не обязательно означает наличие прямых причинно-следственных отношений. Установленная зависимость может отражать отношения значительно более сложные. Высокая сенситивность (т.е. чувствительность ко всем изменениям среды) обеспечивает восприятие реальности во всей ее сложности и противоречивости. Это необходимая предпосылка успешного творчества. Но это же в принципе является предпосылкой для развития внутренних конфликтов, и если эти конфликты не удается разрешить с помощью механизмов психологической защиты, они могут препятствовать творчеству. Одним из важнейших механизмов психологической защиты является быстрый сон. Чем выше функциональные возможности образного мышления, тем успешнее творчество и тем богаче сновидения. Сновидения действительно можно считать творческим актом, но с ограниченной задачей - образное мышление используется в них для решения мотивационного конфликта. Таким образом, и творческая продуктивность, и сновиденческая активность могут быть независимыми следствиями двух других феноменов - сенситивности и силы образного мышления. Но реальные отношения еще сложнее, ибо сновидения, способствуя восстановлению поисковой активности и устраняя невротическую тревогу, тем самым косвенно содействуют творческой продуктивности. И, наконец, состояние творческого подъема, близкого к инсайду или непосредственно следующего за ним, может на какое-то время уменьшить потребность в сновидениях за счет очень высокого уровня поисковой активности. В эти периоды сам творческий экстаз, счастливая поглощенность любимым делом полностью спасает от внутренних конфликтов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Рассмотренные в работе проблемы творчества далеки от окончательного решения. Можно считать, что речь идет о разработке теоретической модели.
Данная курсовая работа – моя первая попытка приблизиться к изучению психологической литературы на данную тему. Цель – понять, чем является творчество: одним из механизмов защиты - сублимацией или каким-то определенным потенциалом личности.
Использованная мною хрестоматия «Психология художественного творчества» содержит тексты работы около двадцати авторов, в разное время исследовавших тему психологии творчества на примерах художественного, музыкального, поэтического, фото, артистического и других не менее интересных видов творчества. Кроме В.Ротенберга, автора статьи, положенной в основу данной курсовой работы, в сборнике присутствуют такие имена как: Отто Ранк («Эстетика и психология художественного творчества»); Л.С. Выготский («Искусство и психоанализ», «Искусство и жизнь»); Рудольф Арихейм (Искусство как терапия»); Н.В. Рождественская («Проблемы и поиски в изучении художественных способностей»); В.В. Иванов («Бессознательное, функциональная асимметрия, язык и творчество») и др.
Акцент на статью В.Ротенберга «Психофизиологические аспекты изучения творчества» объясняется моей попыткой подойти к проблеме наиболее близко - с позиции психофизиологии человека.
Начатое мною исследование имеющейся в психологии литературы о феномене творчества и творческой активности привело меня к пониманию, насколько мало изучена данная область человеческой деятельности психологией.
Тема остается для меня актуальной и интересной для более углубленного и квалифицированного изучения. Надеюсь, что процесс обучения в университете на факультете психологии поможет мне овладеть навыками, которые позволят в дальнейшем самостоятельно заняться исследованием проблем творчества.