Советские граждане в вооружённых силах Германии в период 1941-1945 гг.

Содержание:

Введение

1. История и причины возникновения “восточных” соединений

2. История создания и применения восточных батальонов и легионов

 2.1. Восточные роты и батальоны

 2.2. Восточные легионы

 2.3. Крымско-татарские формирования

 2.4. Литовский территориальный корпус

2.5. Белорусская Самооборона

2.6. Украинский легион

2.7. Калмыцкий кавалерийский корпус

2.8. Легионы СС

2.9. Добровольцы в люфтваффе

2.10. Добровольцы в RAD

3. Национальные армии и казачьи части: история создания и применения

3.1. Национальные армии

3.2. Вооружённые силы КОНР

3.3. Казачьи части в вермахте и СС

Заключение

Список использованной литературы

Введение

 Советские публикации по истории Второй мировой войны на протяжении почти полувека практически не упоминали о том, что свыше миллиона наших соотечественников в 1941-1945 гг. участвовали в войне на стороне гитлеровской Германии. И сейчас не только в России, но и за её пределами историки, публицисты, политики и многие другие горячо спорят, кем же в действительности были эти люди патриотами, предпринявшими отчаянную попытку спасти родину от внутреннего врага, более страшного, чем враг внешний, или предателями, продавшимися немцам за солдатский паёк. Речь идёт прежде всего о “власовцах” бойцах Русской освободительной армии (РОА), возглавлявшейся бывшим советским генералом А.А. Власовым.

 Когда надо было определиться с выбором темы для реферата по истории, я практически без колебаний решил, что именно “антология предательства” десятков тысяч наших соотечественников в годы великой войны этой темой и будет. Причин тому было несколько. Во-первых, уже давно я увлёкся историей Второй Мировой войны, особенно её советско-германской стороной, и, конечно, парадоксальность того факта, что сотни тысяч иностранцев, причём подданных государства, которое вступило с Германией в смертельную схватку за своё существование, участвовали в войне в рядах фашистской армии, я не мог не заметить. Во-вторых, желание разобраться и составить свою точку зрения о том, кто же они всё-таки такие. И в-третьих, стремление понять, что двигало людьми, всячески способствовавших осуществлению нацистам целей этой войны ликвидации России как государства и включения обширных пространств на востоке Европы в состав германской колониальной империи, “выселение” миллионов с захваченных территорий и уничтожение отдельных народов, проживавших там целей античеловеческих, преступных, если не сказать большего. Кроме того, определённую роль сыграло наличие достаточно большого количества источников по этому вопросу и свободный к ним доступ. Об источниках следует сказать особенно. Материал по этой теме в основном представляет собой два диаметрально противоположных взгляда, о которых уже сказано выше, и крайне редко можно встретить более или менее независимый подход к этой проблеме. В своём реферате я старался не впадать в крайности и (по возможности) быть как можно более объективным в рассмотрении того или иного вопроса.

 И хотелось бы сказать о ещё одной даже не причине, а скорее необходимости исследования этого “белого пятна” отечественной истории. Это желание восстановить справедливость в отношении тех, кого, к сожалению, не только в “ближнем зарубежье”, но, что самое страшное, и у нас в России в последнее время часто называют захватчиками и поработителями в отношении простых советских солдат, которые ценой своих жизней более чем 55 лет назад освободили не только свою Родину, но и пол-Европы от истинных поработителей от людей в серо-зелёной форме, форме, на долгие годы ставшей символом смерти и разрушения.

1. История и причины возникновения “восточных” соединений.

 Начиная войну против Советского Союза, военно-политическое руководство Германии одной из главных задач ставило перед собой разрушение многонационального государства и привлечение на свою сторону в борьбе с большевизмом и “московским империализмом” представителей национальных меньшинств нашей страны. При этом учитывались прежде всего непримиримые национальные противоречия внутри Советского Союза, особенно усилившиеся, пусть и в скрытом виде, в период репрессий конца 30-х гг. и идеологическое неприятие советской власти, озлобленность на неё многими из тех, кто так или иначе пострадал в период Гражданской войны, коллективизации, в результате “Освободительных походов” в 1939-1940 гг. или массовых “чисток”.

 Именно уверенность в непрочности советского государства, уверенность в возможности создания “пятой колонны” сыграли решающую роль при решении судьбы тех, кого планировали покорить нацисты.

 При этом на народы республик Кавказа и Средней Азии, географическое положение которых обозначало собой периферию будущей германской колониальной империи на востоке Европы, делалась особая ставка. В противоположность Украине, Белоруссии, прибалтийским республикам и европейской части РСФСР, территории которых должны были подвергнуться германизации, а проживающие на этих территориях народы частичному или полному выселению, они рассматривались как оплот немецкого государства на Востоке.

 Одним из главных способов привлечения на сторону рейха представителей тюркских и кавказских народов стало создание “восточных легионов” ядра армий будущих “независимых” государств. При этом как сам Гитлер, так и его ближайшее окружение, крайне отрицательно относившиеся к возможности использования в войне на стороне Германии людей не арийской расы и отвергавшие даже мысль о том, чтобы дать в руки “неполноценным” народам оружие, не возражали против предложений представителей вермахта и министерства по делам оккупированных восточных территорий о создании подобных частей. Более того, принимая такое решение, они всерьёз рассчитывали на поддержку со стороны Турции и исламского мира в дальнейшей борьбе против англичан. На территориях СССР, которые не попадали в сферу тотальной колонизации, предполагалось создание ряда марионеточных государств, которые стали бы проводниками германской политики, способствуя распространению её влияния на Ближний и Средний Восток, и далее, по замыслам немецких стратегов, в Индию.

 Кроме того, совершенно особым расположением фюрера пользовались казаки. Будучи уникальной в своём роде социальной и культурной общностью дореволюционной России с проявившимися в период революции и Гражданской войны тенденциями к национально-государственному обособлению, казачество зарекомендовало себя непримиримым врагом советской власти и поэтому ещё до начала войны оно привлекало к себе внимание фашистских генералов и чиновников. Большую роль в этом играли контакты представителей казачьей эмиграции с влиятельными германскими кругами, среди которых приобрела популярность “теория”, согласно которой казаки считались потомками готов, и, следовательно, не славянами, а народом германского корня.

 Всё это в совокупности с уже имевшимся опытом использования в вермахте голландских, норвежских и ряда других национальных формирований привело к тому, что и сухопутная армия, и различные фашистские спецслужбы стали всерьез прорабатывать варианты использования в своих интересах представителей некоторых народов, проживавших на территории СССР.

 Однако уже с первых дней войны немецкие вооружённые силы столкнулись с необходимостью использования в своих рядах советских граждан всех национальностей кроме разве что евреев и цыган. Это было вызвано прежде всего проблемой нехватки личного состава в боевых частях (уже к 22 августа 1941 г. вермахт потерял убитыми и пропавшими без вести более 100 тыс. человек, т.е. столько же, сколько было потеряно во всех кампаниях 1939-1941 гг. [9]), которую решали путём высвобождения солдат из тыловых служб и направления их на фронт, а на их место, в связи с тем, что поступавших пополнений было совершенно недостаточно, и вне зависимости от политических установок гитлеровского руководства, командиры немецких частей стали активно привлекать как военнопленных, так и гражданское население сначала в качестве вспомогательного персонала (конюхи, кузнецы, шофёры и т.д.), а чуть позже и в боевых частях (сапёры, связисты, подносчики боеприпасов). Официально эти люди назывались “Добровольцы вспомогательной службы”, и неофициально “хиви”. Их численность росла, и функции, на них возлагавшиеся, так же стали шире. К августу 1942 г. службы снабжения пехотной дивизии вермахта (действовавшей на Востоке) предусматривали наличие более 700 “помощников” [1]. Добровольцы заносились в особые списки, получали полный паёк немецкого солдата, а после 2-х месячного испытательного срока ещё и денежное довольствие.

 Со временем некоторые “хиви” переводились в состав антипартизанских бригад или отправлялись во фронтовые части, где участвовали в боях наравне с немцами. Ну а их количество в составе боевых соединений увеличивалось при фактическом уменьшении штатов немецких дивизий. Так, со 2 октября 1943 г. после очередной реорганизации численность личного состава пехотной дивизии должна была равняться 12713 чел., и в т.ч. 2005 добровольцев т.е. приблизительно 15% [1].

 Кроме того, “хиви” служили также в люфтваффе (технический и вспомогательный персонал, части ПВО) и кригсмарине (береговые службы, зенитная и береговая артиллерия, строительные части).

 Одновременно создавались подразделения для охранной службы на оккупированной территории и борьбы с партизанами. Быстрее всего формирование таких отрядов шло на оккупированных территориях Прибалтики, Белоруссии и Украины, где уже летом 1941 г. усилиями местного коллаборационистского самоуправления возникли многочисленные части самообороны. Их костяк составили участники националистических партизанских отрядов, многие из которых сражались против советской власти ещё накануне войны. Возникновению таких формирований в значительной степени способствовали национальный фактор и события 1939-1940 гг., когда в соответствии с советско-германскими соглашениями Западная Украина, Западная Белоруссия, Литва, Латвия и Эстония были присоединены к СССР и подвергнуты насильственной советизации с применением жесточайшего террора против явных и потенциальных врагов. В результате в первые месяцы войны в западных областях отмечался особенно высокий, по сравнению с другими оккупированными территориями, уровень антисоветских настроений среди местного населения, что открывало самые благоприятные возможности для привлечения его к сотрудничеству с германской властью. В ноябре 1941 г. Верховное командование сухопутных войск вермахта объединило все разрозненные части на захваченной территории СССР в “вспомогательную службу охраны порядка” (более известные как “шума”, территория рейхскомиссариатов “Остланд” и “Украина”; к концу 1941 г. их численность превышала 33 тыс. чел.), “местные боевые соединения” (р-н действий группы армий “Север”), “службу порядка” (гр. армий “Центр”), “вспомогательные охранные части” (гр. армий “Юг”) [3]. Все они не имели ни чёткой организации, ни штатов, ни строгой системы контроля со стороны немецкой администрации. Их функции заключались в охране мостов, дорог, станций и других объектов, где они должны были заменить кадровые войска, так необходимые на фронте. Правда, количество этих соединений росло медленно, так как они часто уничтожались в боях, расформировывались, вливались в новые, более крупные формирования. По состоянию на февраль 1943 г. их численность определялась в 60-70 тыс. человек [3].

 К концу летне-осенней кампании 1941 г. потери фашистской армии составили 750 тыс. чел. [9]. Провал операции “Тайфун” и последовавшее за этим контрнаступление Красной Армии окончательно похоронили план “Барбаросса”. Война из “молниеносной” превращалась в затяжную, и немецкие генералы и политики отчётливо осознавали, что теперь её последствия могут быть для Германии катастрофическими. В этих условиях восточные соединения и казачьи части, наряду с другими национальными формированиями, были призваны хотя бы отчасти возместить понесённые потери и покрыть дефицит живой силы, активно сказывавшийся на Восточном фронте. Именно тогда в ноябре-декабре 1941 г. Гитлер отдал распоряжение о формировании четырёх национальных легионов Туркестанского Грузинского, Армянского и Кавказско-магометанского, а 15 апреля 1942 г. лично разрешил использовать казаков и кавказцев в борьбе с партизанами и на фронте в качестве “равноправных союзников”. Такой их статус был закреплён первым “Положением о местных вспомогательных формированиях на Востоке”, изданным в августе 1942 г. В этом документе представители тюркских народностей и казаки выделялись в отдельную категорию “равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей” [2]. Что касается представителей славянских и балтийских народов, то они должны были использоваться лишь в составе антипартизанских, охранных, транспортных и хозяйственных частей вермахта. Парадокс заключался в том, что командиры немецких дивизий ещё с осени 1941 г. использовали их в боях на фронте вместе с немецкими солдатами, а многочисленные распоряжения запрещали делать это. Мало того, ещё с зимы 1941 г. часть офицеров вермахта, чиновников МИД, Восточного министерства и других ведомств начали всерьез рассматривать воинские части из русских граждан и население оккупированных областей в качестве основы антисоветской оппозиции, которая должна была подготовить почву для внутреннего взрыва в Советском Союзе. Чтобы организационно сплотить эти разнородные элементы, создать массовое движение, направленное на уничтожение сталинского режима, требовалось наличие организационного центра, который бы, по замыслам немцев, олицетворял собой будущее правительство России, а также найти вождя, который смог бы возглавить “крестовый поход русских против большевизма”. Однако руководство рейха запрещало даже думать о создании армии из военнопленных во всяком случае, до начала 1943 г. ни о каких славянских или прибалтийских формированиях и речи не шло, активно проводилась лишь мысль о использовании их в политических целях.

 Перелом в отношении к этим народам произошёл лишь после Сталинградской катастрофы. 18 февраля 1943 г. Геббельс объявил о переходе к политике “тотальной войны”, и это дало новый толчок для расширения масштабов использования людских ресурсов как в военных, так и в промышленных целях. Относительно России это выразилось в вовлечении народов Прибалтики и Западной Украины в добровольческое движение СС, которое в Западной Европе активно развернулось ещё с началом войны против Советского Союза под лозунгом участия европейских наций в “крестовом походе против большевизма”. Благодаря предпринятым усилиям немцы к началу 1944 г. смогли сформировать две латвийских, эстонскую и украинскую дивизии войск СС. Там же, где организации аналогичных соединений препятствовали местные условия или политические соображения германских властей, предпринимались попытки создания территориальных формирований, таких, как Белорусская краевая оборона и Литовский территориальный корпус, с целью их использования в борьбе против наступающей Красной Армии под девизом “защиты отечества”. Кроме того, ударными темпами шло формирование казачьих частей путём как создания совершенно новых, так и укрупнения старых. К осени 1943 г. была сформирована 1-я Казачья кавалерийская дивизия самое крупное на тот момент боевое соединение “восточных войск”. Одновременно с казачьей путем объединения нескольких туркестанских батальонов была создана 162-я тюркская пехотная дивизия, впоследствии воевавшая в Италии.

 Но главное ещё осенью 1942 г. советскому генералу А.А. Власову, взятому в плен 12 июля 1942 г. после разгрома под Любанью 2-й ударной армии [13], предложили создать для борьбы против “сталинской диктатуры” армию из русских военнопленных. Власов согласился и подписал обращение Русского комитета “К бойцам и командирам Красной Армии, ко всему русскому и другим народам Советского Союза”, и это положило начало мощной пропагандистской кампании под лозунгами Русского освободительного движения, целями которого провозглашались: свержение “Сталина и его клики”, уничтожение большевизма, заключение почётного мира с Германией и создание в содружестве с Германией и другими народами Европы “новой России без большевиков и капиталистов”. Красноармейцы и все русские люди призывались к переходу на сторону “действующей в союзе с Германией Русской освободительной армии” .

 Однако для фашистского руководства это была прежде всего пропагандистская акция, рассчитанная на увеличение числа перебежчиков из рядов противника для пополнения немецких вооружённых сил. Ещё с начала лета 1942 г. началась активная вербовка добровольцев из числа военнопленных, прежде всего тех, кто так или иначе пострадал от советских властей в период коллективизации и сталинских чисток, кто был озлоблен репрессиями по отношению к себе и своим близким и искал случая, чтобы отомстить. Однако для “добровольцев” речь чаще всего шла о выборе между жизнью и смертью в лагере от непосильного труда, голода, болезней. Учитывая также ужасающие условия, в которых находились военнопленные, беспроигрышным аргументом вербовщиков было напоминание об отношении к ним советских властей как к изменникам и дезертирам, что должно было окончательно убедить доведённых до отчаяния людей, что другого выбора у них нет. К концу осени 1942 г. наряду с такой вербовкой началась открытая принудительная мобилизация всех годных к военной службе мужчин. Фактически, РОА стала всего лишь собирательным наименованием русских частей, действовавших в составе вермахта. Деятельность Власова и примкнувших к нему офицеров сталкивалась с многочисленными препятствиями, которые им чинили различные ведомства Третьего рейха. Нежелание немцев иметь “под боком” армию из людей, чьё государство бьётся с Германией не на жизнь, а насмерть, и чьё поведение может стать непредсказуемым в случае того или иного развития ситуации на Восточном (а с июня 1944 г. и на Западном) фронте вполне понятно, как понятно и их стремление избежать проблем с русским национальным движением при последующем решении судьбы завоёванных на востоке территорий.

 А вот созданию тюркских, кавказских и казачьих войсковых соединений гитлеровское руководство не препятствовало, скорее даже наоборот уже к концу 1943 г., как и говорилось выше, в вермахте имелись две регулярные дивизии (162-я тюркская и 1-я казачья кавалерийская), что составляло почти половину всех “восточных” войск, сражавшихся в тот момент против Красной Армии и союзников [2].

 Не привело к изменению отношения немцев к Власову и его окружению и поражение в летне-осенней компании 1943 г.

 Лишь осенью 1944 г., после того как вермахт снова потерпел ряд сокрушительных поражений, когда Красная Армия вступила на территорию Германии, а союзники, освободив Францию, вышли к Рейну, гитлеровское окружение осознало неизбежность надвигавшейся катастрофы. Было наконец принято решение о создании русского политического центра и крупных соединений под русским командованием. 14 ноября 1944 г. в Праге прошёл учредительный съезд Комитета освобождения народов России (КОНР), провозгласивший объединение всех находившихся на территории Германии антисоветских сил, включая эмигрантские организации, национальные комитеты и восточные части для борьбы за “новую Россию”. На съезде было также объявлено о создании Вооружённых сил КОНР во главе с генералом Власовым. Два с половиной месяца спустя РОА получила статус армии союзной державы, подчинённой германскому командованию лишь в оперативном отношении. В её состав вошли различные русские соединения, уцелевшие в зимних боях 1945 г., а также часть “хиви”, (общая численность которых на тот момент (февраль 1945 г.), кстати, составляла огромную цифру 600 тыс. чел. в вермахте, от 50 до 60 тыс. в люфтваффе и 15 тыс. чел. в кригсмарине [1]). Объявленный двумя годами ранее “крестовый поход” наконец-то обрёл реальные формы.

 Однако ещё с конца 1942 г. разрозненные русские части вместе со своими командирами, как и Власов с ближайшими соратниками, оказались втянуты в сферу интересов сначала СД, которая активно использовала военнослужащих этих частей в работе абвера, в частности “Зондерштаба Р” (“Особый штаб Россия”, секретная организация для наблюдения за партизанским движением [6]), а затем и СС. К середине 1944 г. в составе СС уже находились 1-я эстонская дивизия СС, Латвийский легион СС и дивизия СС “Галиция”. В августе 1944 г. Г. Гиммлер добился передачи в ведение СС всех иностранных национальных формирований вермахта, и к началу 1945 г. Власов, давно наладивший тесные контакты с представителями Г. Гиммлера и имевший в лице эсэсовского руководства надёжную поддержку, стал добиваться подчинения ему всех национальных формирований, созданных на Восточном фронте. К этому времени украинские и прибалтийские дивизии были либо уже разгромлены, либо стали чисто эсэсовскими, ни чем не отличаясь от обычных дивизий (то есть как национальные они не считались). А вот казачьи, среднеазиатские и кавказские части стали предметом острого соперничества СС, которое стремилось поставить под свой контроль все иностранные легионы, и “восточного министерства”, проводившего свою собственную политику в отношении этих частей с помощью опекавшихся им национальных комитетов, большинство из которых в итоге отказалось войти в КОНР и включить свои формирования в состав РОА. Вместо этого они объявили о создании “Кавказской освободительной армии” и “Национальной армии Туркестана”. Однако к апрелю 1945 г. Власов всё же добился номинального подчинения ему вышеназванных “армий” с их комитетами, а также действовавшего на Балканах 15-го Казачьего кавалерийского корпуса.

 Но это уже не имело никакого значения. Вторая мировая война в Европе заканчивалась, и дни Германии были сочтены. В конце концов солдаты восточных легионов и казачьих частей вместе с РОА начали панически отступать на Запад, справедливо полагая ,что в Советском Союзе разговор с ними будет короткий. Однако большинство из них так и не сумели понять, что союзники, связанные ялтинскими соглашениями, избавятся от них при первом же удобном случае, что в последствии и произошло. Спаслись немногие, в основном те, кто уже в 1944 г. стали задумываться о путях отхода из агонизирующей Германии.

 Общее же число “добровольцев”, служивших на стороне немцев в 1941- 1945 гг. превысило 1,2 млн. человек такого размаха в сотрудничестве с врагом наша история ещё не знала [11]. В ходе войны одетые в форму вермахта советские граждане оказывались практически на всех театрах военных действий, где сражалась немецкая армии от Норвегии до Северной Африки. Однако оказать заметного влияния на ход вооружённой борьбы они не смогли. В конце концов Третий Рейх был разгромлен, а национальные части разделили его бесславный конец.

2. История создания и применения восточных рот, батальонов и легионов

2.1. Восточные роты и батальоны

 По мере расширения партизанского движения на оккупированной территории СССР, немцы предпринимали шаги по созданию и увеличению числа охранных частей из местного населения и военнопленных и повышению их боеспособности. Именно они и составляли главные силы “вспомогательной полиции”.

 Постепенно эти организации объединялись в более крупные формирования. Мелкие команды сводились в роты и батальоны, которые впоследствии стали называться “восточными”. Соответственно шире стали и их возможности теперь они нередко участвовали в карательных экспедициях против партизан. При штабах немецких частей создавались также ягдкоманды небольшие, хорошо вооружённые группы, использовавшиеся для поиска и уничтожения партизан. Кроме того, несмотря на запреты, создавались и более крупные части. Так, в апреле 1942 г. командование тылового района 2-й танковой армии приступило к формированию из добровольцев-военнопленных полка “Десна”. К концу года его численность достигала 2,7 тыс. человек [1]. Батальонами командовали немецкие офицеры, а более мелкими соединениями бывшие командиры РККА, причём их назначали на должности только после доказательства их надёжности в бою. По этому же принципу командованием группы армий “Центр” 1 июня 1942 г. из батальонов “Березина” и “Днепр” был сформирован 1-й Восточный добровольческий полк (общей численностью 1 тыс. человек [1]). Командовал полком русский эмигрант подполковник Н.Г. Янецкий. Тогда же в составе полка были созданы батальон “Припять”, кавалерийский и артиллерийский дивизионы, а при запасном батальоне действовала офицерская школа. Что касается командного состава, то он почти полностью комплектовался бывшими советскими офицерами. Русские командиры для восточных частей готовились в специальных школах, самые крупные из них находились в Мариамполе (Литва), Пскове и Витебске, а также в запасных частях при полевых армиях.

 Особняком среди восточных частей стояла 1-я Русская Национальная Бригада СС (РНБ). Её история началась весной 1942 г., когда под эгидой СД возникла организация “Цеппелин”, занимавшаяся сбором добровольцев для агентурной работы в советском тылу. Добровольцы должны были выдавать себя за представителей политических организаций, независимо от немцев ведущих борьбу с большевиками. Тогда же в лагере военнопленных около г. Сувалки был организован (при поддержке немцев, разумеется) Боевой союз русских националистов (БСРН), который возглавил бывший начальник штаба 229-й стрелковой дивизии подполковник В.В. Гиль.

 Что бы проверить боеспособность БСРН, из её членов был сформирован 1-й Русский национальный отряд СС, численностью 500 человек [10]. После того, как отряд, более известный как “Дружина”, доказал свою надёжность в боях с польскими партизанами, его направили в Белоруссию.

 В декабре того же года был сформирован 2-й Русский национальный отряд СС (300 человек). В марте 1943 г. он был присоединён к “Дружине”. Теперь эта организация, насчитывавшая 1,5 тыс. человек называлась 1-й Русский национальный полк СС. К июлю 1943 г. общая численность соединения достигла 3 тыс. чел., причём военнопленных было не более 20%, а остальное количество составляли полицейские и мобилизованное население [1].

 Всего к июню 1943 г. на Востоке имелось 78 батальонов, 1 полк и 122 отдельные роты (охранные, истребительные, хозяйственные и т.д.) общей численностью около 80 тыс. человек [1].

 Восточные батальоны находились под постоянным воздействием советской агитации. Но до лета 1943 г. её последствия были незначительны. Только после тех сокрушительных поражений, которые потерпел вермахт в летне-осеннюю кампанию 1943 г., ситуация начала меняться. По советским данным, в течение 1943 г. на сторону партизан с оружием в руках перешло свыше 14 тыс. солдат восточных формирований [1]. Немцы старались как-то предотвратить этот процесс, но после того, как в августе на сторону партизан в полном составе перешла РНБ (причиной перехода стали большие потери, понесённые бригадой в боях с белорусскими партизанами), они не выдержали 25 сентября 1943 г. было принято решение о замене немецких батальонов на западе восточными частями, и уже 10 октября вышел соответствующий приказ. Примерно 5-6 тыс. добровольцев было разоружено как ненадёжные [1]. Остальные были переброшены на Западный фронт в начале 1944 г.. На Восточном фронте остались только самые надёжные части эстонские 1-й и 2-й полицейские полки, 1-й Латвийский полицейский полк, литовские батальоны и 1-й Литовский полицейский полк, а также небольшая часть белорусских, украинских и русских батальонов.

 В течение зимы и весны 1944 г. восточные соединения использовались на строительстве оборонительных сооружений “Атлантического вала”, а летом они оказались втянуты в грандиозное сражение против высадившихся в Нормандии войск западных союзников. В ходе ожесточённых боёв большинство из них было разгромлено. Их личный состав был или уничтожен, или взят в плен (к 29 сентября 1944 г потери восточных войск на Западе составляли 8,4 тыс. чел., из которых 7,9 тыс. пропавшими без вести [1]). Кроме того, небольшая часть бойцов перешла на сторону французского Сопротивления. Все, кто уцелел в боях и смог избежать плена, были выведены в тыл и использовались на строительстве оборонительных сооружений теперь уже “Линии Зигфрида”. В начале 1945 г. часть из них была отправлена на формирование дивизий РОА. Батальоны, блокированные в крепостях “Атлантического вала”, продолжали сражаться в составе немецких гарнизонов до конца войны в Европе.

 Судьба частей, оставшихся на Востоке, была схожей. Эстонские соединения были расформированы весной-летом 1944 г., а их бойцы влились в состав эстонского легиона СС. Латвийские части участвовали в боях с партизанами и затем с частями Красной Армии в районе бывшей советско-германской границы. Понёсшие большие потери полки в августе были расформированы, а их личный состав был передан на пополнение 15-й латвийской дивизии СС. Литовский полицейский полк летом 1944 г. участвовал в боях с советскими войсками, после чего был расформирован из-за больших потерь. Литовские батальоны либо расформировывались, либо целиком вливались в новые, более крупные соединения. Белорусские батальоны были разгромлены во время боёв в Белоруссии летом 1944 г. Из отступивших некоторое количество влилось в состав вновь сформированной 30-й гренадерской дивизии СС (русской №2). Туда же вошли и украинские части, уцелевшие в ожесточённых боях весны-лета 1944 г.

2.2. Восточные легионы

 В принципе “восточные легионы” это те же восточные батальоны, только состоявшие из представителей тюркских и кавказских народов. Их формирование началось в октябре 1941 г., когда германская разведка решила создать из военнопленных два спецбатальона, призванных содействовать продвижению немецких войск на Кавказ и в Среднюю Азию. Главными задачами были пропагандистская работа в тылу врага, диверсии и разведка. Приказом от 15 ноября 1941 г. при 444-й охранной дивизии был создан первый такой батальон т.н. “Туркестанский полк”, воевавший в основном в Северной Таврии.

 После поражений зимы 1941/42 г. процесс организации тюркских и кавказских частей был поставлен на широкую основу. В январе-феврале 1942 г. на территории Польши были организованы штабы и учебные лагеря четырёх легионов Туркестанского, Кавказско-магометанского, Грузинского и Армянского. Общее руководство формированием и обучением национальных частей осуществлял штаб командования восточными легионами, находившийся в г. Радом.

 Туркестанский легион объединял в своих рядах узбеков, казахов, киргизов, туркмен, каракалпаков и таджиков, Грузинский осетин, абхазов, адыгейцев, черкесов, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев и, конечно, самих грузин, Кавказско-магометанский азербайджанцев, дагестанцев, ингушей и чеченцев. Лишь Армянский легион имел однородный состав. 2 августа 1942 г. Кавказско-магометанский легион был переименован в Азербайджанский, из его состава, как и из состава Грузинского легиона, были выделены представители различных горских народов, объединённые в Северо-Кавказский легион, а 15 августа 1942 г. был образован Волжско-татарский легион, собравший под свои знамёна поволжских татар, башкир, марийцев, мордву, чувашей и удмуртов [2].

 В отличие от восточных батальонов личный состав восточных легионов (добровольцы и военнопленные) проходили тщательную подготовку в учебных лагерях, причём помимо общеармейских занятий легионеры подвергались тщательной идеологической обработке, ведущую роль в которой играли эмигранты члены национальных комитетов, образованных под эгидой министерства оккупированных восточных территорий. Их наиболее популярными деятелями были видные представители национальных движений периода 1918-1920 гг., такие как генерал Драстамат Канаян и полковник Шалва Маглакелидзе, являвшиеся номинальными командующими Армянского и Грузинского легионов. Лагеря легионеров-мусульман неоднократно посещал Иерусалимский муфтий Хадж Амин эль-Хуссейни, призывавший к священной войне против “неверных” в союзе с Германией. В мусульманских частях существовали должности мулл, иногда совмещавшиеся с командирскими. Военная и политическая подготовка солдат завершалась коллективной присягой и вручением национального флага, после чего батальоны отправлялись на фронт. Всего с начала 1942 г. и до конца 1943 г. в учебных лагерях было сформировано 52 батальона: 14 туркестанских, 8 азербайджанских, 8 армянских, 8 грузинских, 7 волжско-татарских и 7 северокавказских общей численностью около 50 тыс. человек [2].

 Весной 1942 г. в полосе действий группы армий “Юг” советские войска имели большое количество бойцов среднеазиатского и кавказского происхождения. Поток пленных всё возрастал, и было решено создать ещё один “восточный центр”, который и был организован в мае 1942 г. на базе штаба 162-й пехотной дивизии, расформированной из-за больших потерь на фронте. Командовать штабом стал полковник О. фон Нидермайер офицер абвера и один из лучших в Германии специалистов по России и мусульманскому Востоку.

 До мая на Украине было сформировано 25 батальонов, в основном приписанных к 6-й армии генерал-полковника Паулюса, а позднее разбросанных по всему южному крылу Восточного фронта.

 В мае 1943 г. “восточный центр” был преобразован в экспериментальную 162-ю тюркскую пехотную дивизию, базой для которой послужили находившиеся в стадии формирования восточные батальоны. В сентябре 1943 г., после завершения подготовки она была направлена в Италию, где её использовали в качестве охранной, иногда привлекая к борьбе с партизанами. Лишь дважды она была направлена на фронт, где участвовала в боевых действиях против англо-американских войск, которым и сдалась в мае 1945 г.

 Кроме стандартных полевых батальонов из военнопленных-уроженцев Кавказа было сформировано соединение “Бергманн” подразделение, изначально создававшееся как диверсантское и в такой роли впоследствии применявшееся. Этот батальон, позже ставший полком, по праву считался самой надёжной национальной восточной частью. Сначала он действовал под Грозным, затем был переброшен в Крым, где осенью 1943 г. принимал участие в боях за Перекоп. Здесь же была предпринята попытка сформировать на его основе Кавказскую дивизию, но дальше проектов дело не пошло. В 1944 г. “Бергманн” расформировали, а его личный состав направили в другие восточные части.

 Активное применение батальонов началось осенью 1942 г. на южном участке советско-германского фронта. Их использовали так же, как и все остальные восточные части на охране объектов и борьбе с партизанами, но некоторые соединения были отправлены прямо на фронт, в основном на его кавказский участок. Батальоны показали себя в целом неплохо, но из-за случаев дезертирства личного состава некоторые из них были расформированы.

 После Сталинграда боевой дух многих солдат упал, и случаи массового перехода на сторону партизан участились. В результате к концу 1943 г. добровольческие батальоны оказались на Западном фронте, где разделили печальную учесть оказавшихся там же русских частей.

 Зимой 1944-1945 гг. из остатков грузинских, кавказских, армянских и азербайджанских частей немцы сформировали 12-е (кавказское) противотанковое соединение, действовавшее впоследствии на Одере и в боях за Берлин, а также т.н. Азербайджанскую боевую группу.

 Помимо этого за время войны из представителей народов Кавказа и Средней Азии было сформировано большое количество строительных, железнодорожных, транспортных и прочих вспомогательных подразделений, обслуживавших германскую армию, но не принимавших участия в боевых действиях. В их числе было 202 отдельные роты (111 туркестанских, 30 грузинских, 22 армянских, 21 азербайджанская, 15 волжско-татарских и 3 северокавказских), отдельные воинские группы в составе немецких войск, а также подразделения, для которых систематический учёт не вёлся [2].

2.3. Крымско-татарские формирования [2]

 С января 1942 г. под руководством айнзацгруппы “Д” было сформировано 14 крымских рот численностью 1632 человек. К ноябрю 1942 г. они были объединены (с пополнением в примерно 6000 тыс. чел.) в 8 батальонов, подчинявшихся комиссариату “Таврия”. Они составляли Крымско-татарский легион вермахта. Помимо татар в него также входили крымские немцы, болгары, русские, молдаване, армяне и др.

 Боевой путь этого легиона был отмечен многочисленными зверствами по отношению к мирным жителям во время антипартизанских операций.

 В 1944 г. остатки эвакуированных из Крыма татарских частей были объединены в 1-ю Татарскую горно-егерскую бригаду СС (до 2500 чел.). 31 декабря 1944 г. бригада, переименованная в “Крым”, вошла в состав Восточно-тюркского соединения СС, а в марте 1945 г., из-за больших потерь, уже как отдельное подразделение в Азербайджанскую боевую группу.

2.4. Литовский территориальный корпус [3]

 В феврале 1944 г. обстановка в полосе группы армий “Север” резко ухудшилась, и угроза вторжения Красной Армии в Прибалтику стала реальностью. Германские власти были вынуждены пойти на уступки литовскому самоуправлению, санкционировав создание национального корпуса, предназначенного исключительно для защиты границ Литвы.

 На объявленную мобилизацию откликнулось более 16 тыс. человек, но в корпус вошло только 10 тыс., а остальные были направлены в вермахт. При этом местные власти довольно долго спорили с представителями немецкой армии и оккупационными властями, кому же будет подчинятся ЛТК, и до конца решить эту проблему им не удалось.

 6 мая 1944 г. в Литве была объявлена всеобщая мобилизация, но она завершилась неудачей. Поэтому 9 мая, вопреки всем предыдущим обещаниям, ЛТК передали под непосредственный контроль 16-й полевой армии, что вызвало недовольство большей части офицеров корпуса. Немцы посчитали это мятежом и учинили жёсткую расправу 83 человека было расстреляно и 110 отправлено в концлагеря. Вскоре после этого ЛТК был расформирован, а его личный состав был передан в распоряжение люфтваффе.

2.5. Белорусская Самооборона [3]

 В рамках мероприятий, направленных на привлечение местного населения к активному сотрудничеству с оккупационными властями, генеральный комиссар Белоруссии В. Кубе 29 июня 1942 г. опубликовал проект создания Корпуса Белорусской Самообороны (Беларускай Самааховы, БСА), формирование которого было поручено органам местного самоуправления. По разработанному руководителем белорусской полицией Ф. Кушелем плану предусматривалось создание корпуса из трёх дивизий. Но когда с этим планом ознакомился командующий белорусскими СС и полицией Ценер, то он полностью изменил структуру формирования корпуса. Согласно плану Ценера БСА должна была стать лишь объединением полицейских рот и батальонов на территории Белоруссии. Шефом БСА назначили И. Ермаченко (глава Белорусской Народной Самопомощи). Всего в ряды Самообороны влилось около 15 тыс. человек. Интересная отметить, что оружием бойцы обеспечивали себя сами, собирая его в лесах, покупая и выменивая его у немцев и итальянцев, а иногда даже и у партизан.

 Руководство СС, находившееся в конфликте с администрацией В. Кубе, усматривало в БСА угрозу германским интересам, и поэтому всячески препятствовало её развертыванию и оснащению оружием и снаряжением. Когда в апреле 1943 г. на съезде представителей местного самоуправления был поставлен вопрос о предоставлении Белоруссии независимости, БСА была расформирована, а её личный состав был направлен в тыловые и полицейские части.

2.6. Украинский легион

 Первые украинские части были созданы в результате сотрудничества лидеров образованной в 1929 г. в эмиграции Организации украинских националистов С. Бандеры и А. Мельника с абвером. Правда, взгляды на их использование были разными абвер рассматривал их как базу для подготовки диверсантов и шпионов, а ОУН как основу будущей национальной украинской армии.

 Первые части батальоны “Нахтигаль” и “Роланд” были созданы в апреле-июне 1941 г. Их костяк состоял из эмигрантов и добровольцев из числа пленных бывшей польской армии.

 С началом войны “Нахтигаль”, действуя в составе 1-й горнострелковой дивизии 30 июня 1941 г. занял Львов, где Бандера провозгласил независимость Украины, не принятую, однако, всерьёз немцами. В начале сентября 1941 г. нежелание немцев признать независимость Украины стала очевидно уже всем, и боевой дух личного состава батальонов резко упал. Арест Бендеры и членов украинского правительства только подстегнул начавшийся процесс разложения.

 Всё это привело к тому, что в конце октября 1941 г. батальона были разоружены и переброшены во Франкфурт-на-Одере, где их объединили в 201-й батальон “шума”. До января 1941 г. он действовал в Белоруссии. после чего его расформировали. Личный состав в основном перешёл на сторону УПА.

2.7. Калмыцкий кавалерийский корпус

 Наряду с крымско-татарскими формированиями особняком от других национальных легионов стояли калмыцкие части. Они появились в сентябре 1942 г. под покровительством командования 16-й моторизованной дивизии, действовавшей в районе Элисты. К весне 1943 г. в её составе было 10 эскадронов калмыков. После оставления немцами Кавказа их собрали в Херсоне и объединили в Калмыцкий кавалерийский корпус (из 5 эскадронов, остальные пять действовали в советском тылу как диверсанты). В течение 1943-1944 гг. он действовал на Украине в районе Днепра. В ходе боёв осени-зимы 1944/45 г. корпус был разгромлен, но вскоре его восстановили, пополнив калмыками, прибывшими с Запада и из Италии. В последние недели войны его перебросили в Хорватию, где он вошёл в состав 15-го Казачьего кавалерийского корпуса.

2.8. Легионы СС

 В годы Второй мировой войны в СС сражалось несколько национальных дивизий “Викинг”, “Нордланд” и др., в которых сражались голландцы, норвежцы, датчане и многие другие представители европейских наций. Когда же началась война с Россией, поступили предложения создать части и из прибалтийцев. Но осуществление этих планов началось лишь осенью 1942 г.

 Эстонский легион СС. В первую годовщину “освобождения” Эстонии, 28 августа 1942 г. был объявлен набор в Эстонский легион для участия в “борьбе против большевизма”. К марту 1943 г. были сформированы 3 батальона, объединённые в 1-й Эстонский добровольческий полк СС “Нарва”, вошедший в состав 5-й дивизии СС “Викинг”. Уже через месяц легион получил крупное пополнение и был развёрнут в 3-ю Эстонскую добровольческую бригаду СС, сначала действовавшую против партизан, а затем переброшенную на фронт.

 В начале 1944 г. было принято решение о преобразовании бригады в дивизию путем добавления в неё эстонского 47-го добровольческого полка. 24 января 1944 г. новоиспечённая дивизия получила наименование 20-й эстонской добровольческой дивизии СС (с мая 20-я пехотная СС и эстонская № 1). К лету общая численность соединения достигла 15 тыс. человек [3].

 В сентябре 1944 г. 20-я дивизия вместе с голландскими, датскими, фламандскими и норвежскими частями участвовала в “битве европейских СС” под Нарвой, где и была разгромлена. Несколько тысяч легионеров попало в плен, некоторые ушли в леса, а большинство покинуло Эстонию вместе с немцами.

 В начале 1945 г. восстановленная в учебном лагере в Силезии дивизия была направлена в Чехословакию, где и закончила войну. В мае основная масса личного состава была взята в плен Красной Армией, и лишь немногие отступили на запад и сдались англо-американским войскам.

 Латвийский легион СС [3]. Созданное в 1941 г. коллаборационистское правительство Латвии к середине 1942 г. начало понимать, что “независимой Латвии” немцы признавать не собираются, и в будущем их стране уготована роль очередной колонии под жёстким протекторатом Германии. Мириться с этим они, естественно, не хотели, но и вступать в открытую борьбу по примеру УПА тоже не собирались, поэтому в дальнейшем было принято решение добиваться своих целей путём поиска поддержки у СС. Ещё осенью 1942 года латвийская администрация предложила немцам создать на добровольческой основе 100-тысячные вооружённые силы с условием признания после окончания войны независимости Латвии, однако Гитлер решительно отверг эти предложения. Впрочем, ненадолго. Возрастающие потери вермахта, и, возможно, нажим лично Гиммлера заставили фюрера и нацистское руководство пойти на уступки балтийским народам. В феврале 1943 г. оккупационные власти санкционировали создание Латвийского легиона, включавшего в себя все латвийские части вермахта, полиции и СС, и отдельных латышей в вермахте.

 В мае 1943 г. начался призыв добровольцев в 15-ю Латвийскую добровольческую дивизию СС, и уже в ноябре она получила боевое крещение под Новосокольниками, отражая наступление Красной Армии. Понесённые потери и угроза продолжения едва остановленного наступления заставили оккупантов в феврале 1944 г. провести ещё одну мобилизацию. Благодаря ней удалось не только восстановить 15-ю дивизию, но и создать ещё одну 19-ю пехотную дивизию СС (латвийскую № 2). На 30 июня 1944 г. их численность составляла: 15 18412 чел., 19 10592 чел. Дивизии объединили в 6-й добровольческий корпус СС под командованием обергруппенфюрера В. Крюгера. Латышских командиров готовили в учебном центре, называвшимся “батальон СС “Рига”.

 Кроме того, планировалось создание 3-й латвийской дивизии 36-й танково-гренадёрской СС, но сделать этого уже не успели в июле 1944 г. Красная Армия с боями вступила на территорию Латвии. 6-й корпус прикрывал отход 16-й немецкой армии и понёс большие потери. Особенно большие масштабы приобрело дезертирство латыши были на своей территории и прекрасно знали, где можно затаиться как от немцев, так и от русских. Для германского командования это был чувствительный удар ведь добровольцы снабжались лучшим оружием, ни чем не отличавшимся от стандартного эсэсовского. В результате в августе 1944 г. 15-я дивизия была отведена в тыл и разоружена, а 19-я сведена в три боевых полка, но оставлена на фронте, после чего она вместе с немцами отступила в Курляндию. В дальнейшем эти группы получили пополнение из состава 15-й дивизии, и 19-я дивизия была восстановлена. К маю 1945 г. её численность достигла 16 тыс. чел., но после капитуляции в плен попало не более 1,5 тыс. чел. остальные бежали в Швецию (позднее многие из них были выданы СССР) или рассеялись по лесам, примкнув к “лесным братьям”.

 15-я дивизия была восстановлена к началу 1945 г. (свыше 19 тыс. чел. на тот период). Сначала её использовали на строительстве оборонительных сооружений, а в конце января она была брошена на фронт. Потеряв в боях в Восточной Пруссии более половины личного состава, она вновь была отправлена в тыл и больше в боях не использовалась. Это позволило многим латышам после окончания войны избежать советского плена и сдаться союзникам.

 Литовский легион СС. В январе 1943 г. начальник СС и полиции Литвы бригадефюрер Высоцкий предложил немцам создать из литовцев национальный легион СС. Но, в отличие от Латвии, на которую ориентировался Высоцкий, это мероприятие потерпело неудачу, более того, германские власти усмотрели в этом антигерманскую агитацию и произвели аресты среди интеллигенции, обвинив её, помимо всего прочего, и в “срыве мобилизации в вермахт”.

 В декабре 1943 г. в Литве началась очередная мобилизация, и вновь местные власти попытались одновременно с этим провести набор в Литовский легион. Однако немцы и на этот раз не одобрили эти меры и допустили лишь создание отдельных боевых формирований, целиком находящихся под командованием СС, полиции или вермахта.

 В итоге собственное литовское подразделение в войсках СС так никогда и не появилось, а отдельные добровольческие части направлялись в латышский и эстонский легионы.

 Дивизия СС “Галиция” [3,5]. В марте 1943 г. управляющий генеральным округом “Галиция” бригадефюрер СС О. Вехтер, являвшийся одним из сторонников идеи широкого привлечения к сотрудничеству населения оккупированных территорий, получил разрешение Г. Гиммлера на создание полицейского полка, который позже по личному распоряжению рейхсфюрера был преобразован в добровольческую дивизию СС “Галиция”. При этом руководство СС разрешило принимать в ряды дивизии только тех галичан, которые не были до 1939 г. советскими подданными.

 Набор добровольцев был объявлен 28 апреля 1943 г., и на призыв откликнулось более 70 тыс. человек, из которых в дивизию было принято около 14 тыс., а остальные были направлены в полицейские части.

 Обучение дивизии велось в лагере “Дебица” на польской территории. Офицеры обучались в Германии. Первыми командирами 14-й пехотной дивизии СС “Галиция” такое название получило это соединение были немцы (бригадефюрер СС В. Шимана и сменивший его 20 ноября 1943 г. Ф. Фрайтаг).

 В апреле 1944 г. дивизию отправили в Силезию, где её проинспектировал Гиммлер, впервые обратившийся к солдатам как к украинцам, а не как к галичанам. А в июле, так и не завершив своего обучения, дивизия прибыла на фронт и была брошена под Броды, где после 19-дневных боев попала в окружение и была уничтожена. Из 14 тыс. чел. только 3 тыс. сумели прорваться к немцам, а остальные попали в плен, погибли или присоединились к УПА.

 Несмотря на сокрушительный разгром, уже к зиме 1944/45 г. дивизию восстановили. Но в боевых действиях на фронте “украинская № 1” уже не участвовала. В январе её направили в Югославию, где она использовалась лишь в мелких операциях. В мае 1945 г. большая часть дивизии (ок.10 тыс. чел.) прорвалась в Австрию и сдалась англичанам, а оставшиеся (4,7 тыс. чел.) были взяты в плен советскими войсками.

 Штурмовая бригада СС “Беларусь”. Как и говорилось выше, в ходе Белорусской операции, проведённой советской армией летом 1944 г., большинство белорусских полицейских батальонов было уничтожено. Те части, которые смогли избежать плена или разгрома и отступили в Польшу, были включены в состав созданной весной-летом 1944 г. бригады оберштурмбаннфюрера Г. Зилинга, переименованной в сентябре в 30-ю гренадёрскую дивизию СС (русская № 2). В конце сентября её перебросили на Западный фронт, где она понесла большие потери, прежде всего из-за дезертирства многие солдаты и офицеры переходили к союзникам, чтобы продолжить службу в польской армии Андерса. В декабре дивизию расформировали, а остатки её личного состава влились в ряды 1-й дивизии РОА.

 Однако в апреле 1945 г. представители белорусских националистических организаций на переговорах с СС достигли соглашения о формировании новой 30-й дивизии СС (теперь уже белорусской №1), также называвшейся бригадой СС “Беларусь”. До конца войны было сформировано лишь 3 батальона, которые 30 апреля 1945 г. сдались американцам.

 Тюркские и кавказские части СС. В марте 1943 г. руководство СС повысило интерес к “восточным легионам”, контролировавшимися восточным министерством по делам оккупированных территорий. В ходе непрекращающейся борьбы с этим ведомством эсэсовцы пытались поставить легионы под свой контроль, но это им никак не удавалось (во всяком случае в этот период), поэтому было решено создать свои “восточные” части. В конце 1943 г. началось формирование Восточно-мусульманского полка СС, который должен был стать основой для создания дивизии СС “Новый Туркестан”. В марте 1944 г. полк прибыл в Белоруссию и сразу вступил в бои с партизанами, где понёс большие потери. В августе 1944 г. он вошёл в состав созданного Восточно-Тюркского соединения СС и участвовал в боях в Варшаве. В октябре полк был переброшен в Словакию, где в полном составе перешёл на сторону партизан.

 Восточно-тюркское соединение СС появилось как таковое в июле 1944 г., а к марту 1945 г. в него входили Азербайджанская группа, боевые группы “Крым”, “Идель-Урал” (тюркские части в СС), кавказский полк СС. В конце войны все они сдались англо-американским войскам.

2.9. Добровольцы в люфтваффе [1,3]

 В основном добровольцы набирались в службы снабжения, части ПВО и строительные части. Кроме того, с марта 1944 г. началась вербовка молодёжи во “вспомогательную службу ПВО” под покровительством “Гитлерюгенда”. Что касается летных соединений, то существовали только русские, латвийские и эстонские части ВВС.

 Эстония. По инциативе инструктора эстонского аэроклуба Г. Бушманна в конце 1941 г. была создана Особая эскадрилья “Бушманн”, сначала подчинявшаяся кригсмарине и занимавшаяся противолодочным патрулированием в Финском заливе, а с 1943 г., после переименования в 127-ю авиагруппу и переподчинения люфтваффе, действовавшая в Эстонии. В сентябре 1944 г., её расформировали из-за нехватки запчастей и топлива. Лётчики были отправлены на дообучение в Лиепаю.

 С июля того же года началась вербовка молодёжи 15-20 лет в качестве “помощников ПВО”. К сентябрю 1944 г. было завербовано ок. 3 тыс. чел., в т.ч. 478 девушек. После трехнедельной подготовки их направляли в действующие части ПВО. 346 чел. было отправлено в береговые службы кригсмарине.

 В период наступления Советских войск ок. 1 тыс. “помощников” было эвакуировано в лагеря на территории Дании, Чехословакии и Германии. После этого (в марте 1945 г.) часть из них снова попала в ПВО, а часть в состав 20-й гренадёрской дивизии СС.

 Латвия. В июле 1943 г. подполковник латвийских ВВС Я. Руссельс предложил представителям командования 1-го воздушного флота люфтваффе создать латвийский воздушный легион. Его поддержали, и к сентябрю в легион вступило ок. 1,2 тыс. добровольцев, которые обучались на территории Латвии. К марту 1944 г. были сформированы две эскадрильи, объединенные в 12-ю авиагруппу ночных бомбардировщиков.

 В сентябре 1944 г., когда Красная армия вплотную приблизилась к границам Латвии, и легион сначала эвакуировали в Восточную Пруссию, а затем расформировали, как и эстонский. Его личный состав был распределён среди немецких эскадрилий, частей ПВО, или направлен на дообучение.

 Кроме того, латыши служили в парашютных дивизиях, которые в конце войны использовались как обычные пехотные.

 “Помощников ПВО” обучали и использовали вместе с эстонцами.

 Русские добровольцы в люфтваффе. Русская авиачасть была сформирована позже всех осенью 1943 г., по предложению немецкого полковника Холтерса. В октябре того же года в Сувалках был создан специальный лагерь, где набранных из военнопленных летчиков-добровольцев обучали на двухмесячных курсах, после чего они получали воинское звание, приносили присягу и направлялись в состав группы Холтерса, где использовались по назначению. В основном группа занималась забросом в советский тыл пропагандистского материала и разведчиков, а также разведкой.

 В конце 1943 г. в составе 1-го воздушного флота была создана 1-я русская восточная эскадрилья, имевшая на вооружении несколько машин советского производства. В июне 1944 г. она была расформирована. К этому времени группа успела совершить свыше 500 боевых вылетов. Ещё одна русская эскадрилья действовала против партизан в Белоруссии. Личный состав этих групп впоследствии послужил основой для создания ВВС РОА.

 С марта 1944 г. активно вербовались и помощники ПВО, называвшиеся с 4 декабря 1944 г. “воспитанниками СС”. К тому времени их численность определялась в 1383 чел. Использовали их так же, как и эстонцев и латвийцев.

 Украина. Украинские “помощники” (вербовавшиеся также с марта 1944 г) поступали в распоряжение “Боевой специальной команды “Гитлерюгенда Юг” со штабом во Львове. К марту 1945 г. их было 7668 чел., в т.ч. 1121 девушка.

 Белоруссия. В сентябре 1944 г. 2354 члена “Союза белорусской молодёжи” были отобраны для обучения в зенитно-артиллерийской школе. После окончания курса они служили в частях ПВО Берлина.

 Всего же к концу марта 1945 г. в составе люфтваффе имелось 22,5 тыс. добровольцев и 120 тыс. военнопленных, составлявших значительный процент персонала в зенитных батареях и строительных частях.

2.10. Добровольцы в Имперской службе трудовой повинности (RAD)

 Широко распространённая в Европе и собственно Германии, трудовая повинность подростков на оккупированной территории СССР практически отсутствовала, поскольку все людские резервы молодёжи “съедало” люфтваффе. Только небольшое число латвийских подростков попало в RAD, в основном ради возможности поступить в немецкие Вузы или в латвийский университет в Риге. С началом 1943 г. общей мобилизации трудовых ресурсов призванные юноши, а позднее и девушки направлялись в лагеря на территории Германии, где из них готовили ротных командиров и медперсонал. После 6-ти месячной подготовки они направлялись в 1-ю латвийскую дивизию СС.

3. Национальные армии и казачьи части: история создания и применения

3.1. Национальные армии

 Появление “освободительных армий” было отчаянным шагом, на который пошли немцы в конце войны, когда вооружённые силы Германии испытывали катастрофическую нехватку личного состава, особенно в пехоте. То, что было немыслимым ещё пару лет назад, в середине 1944 г. стало реальностью появились русская, белорусская и украинская армии, приравненные к союзным. Следует, правда, отметить, что ещё с 1942 г. существовали русские “народные” и “национальные” армии, но немцы их всерьез не принимали (так, созданная в начале 1942 г. “Русская национальная народная армия” в немецких документах иначе как “русский батальон” не фигурировала). Да и после официального признания реальную силу представляла собой только РОА.

 1-я Русская национальная армия (1-я РНА) [1,11]. В июле 1941 г. под эгидой германского командования в составе группы армий “Север” был образован специальный батальон, предназначавшийся для сбора разведданных в советском тылу. Командовал батальоном офицер-эмигрант Б.А. Смысловский.

 В конце 1942 г. Смысловского назначили начальником “Зондерштаба Р”, подчинявшегося штабу абвера “Валли” (штаб по руководству разведывательно-диверсионной деятельностью против СССР). Его агенты действовали как на оккупированной территории, так и за линией фронта. Кроме того, “Зондерштабу” подчинялись 12 учебно-разведывательных батальонов, номинально составлявших “Особую дивизию Р”, в задачи которой входили борьба с партизанами и разведывательно-диверсионные рейды в советский тыл. Численность дивизии составляла 10 тыс. человек.

 Из-за сомнительных связей с УПА и польской Армией Крайовой в декабре 1943 г. “ЗШ-Р” и “ОД-Р” были расформированы. Смысловский попал под домашний арест, но вскоре его оправдали и отпустили, предложив возглавить организацию партизанской войны в тылу врага и сформировать из всех русских учебно-разведывательных батальонов 1-ю Русскую национальную дивизию.

 Весь 1944 год дивизию формировали, а 12 февраля 1945 г. она была переименована в “Зелёную армию особого назначения”. Но вскоре, 4 апреля 1945 г., эта “армия” (очевидно, в связи с общей тенденцией выделения восточных частей в “национальные армии”) получила новое название 1-я Русская национальная армия (со статусом союзной).

 18 апреля 1945 г., когда безнадёжность положения Германии стала очевидной, РНА начала отход на Запад. Потеряв большую часть личного состава из-за налётов авиации и общей неразберихи, она достигла Лихтенштейна, где и была интернирована. В её составе к этому моменту оставалось лишь 462 военнослужащих. В 1948 г. большинство из них эмигрировало в Аргентину.

 Русская национальная народная армия (РННА) [1,11]. Зимой 1941/42 г., когда вермахт столкнулся с серьёзными трудностями на Восточном фронте, представители белой эмиграции полковники К.Г. Кромиади и И.К. Сахаров выступили с инициативой формирования русских национальных частей. Они планировали начать со взвода, перейти к дивизии и закончить национальной армией, которая должна была “освободить Россию от большевизма”.

 Отделение абвера при группе армий “Центр” заинтересовалось этим предложением, но планы использования таких частей у немцев были куда более прагматичными подготовка разведчиков, диверсантов и пропагандистов.

 Обучение личного состава будущей РННА, начавшееся весной 1942 г., велась в белорусских лагерях в Орше, Борисове и Рославле. Помимо общей подготовки особое внимание уделялось идеологической обработке солдат. К августу 1942 г. численность “армии” достигла 1,5 тыс. чел.

 Первая операция РННА действия против советских войск, находившихся в тылу группы армий “Центр” прошла в мае 1942 г. и окончилась неудачно, и в последствии РННА использовалась лишь в анитпартизанских операциях.

 1 сентября 1942 г. командование РННА принял бывший советский полковник РККА В.И. Боярский, а политруком стал бывший бригадный комиссар Г.Н. Жиленков в последствии генерал-лейтенант РОА, соратник Власова.

 В конце сентября немецкое командование решило реорганизовать РННА, и к декабрю 1942 г. это было сделано. Теперь “бригада Боярского” (а именно так её стали называть), насчитывавшая более 4 тыс. чел., состояла из 5 восточных батальонов, а не из 3-х, как раньше.

 После этого бригаду перебросили под Великие Луки для деблокирования окружённой немецкой группировки. В ходе боёв она была разгромлена. Жиленкова и Боярского отстранили от командования, назначив на место командира бывшего майора РККА В.Ф. Риля. Использовать РННА (ей вернули старое название) стали только против партизан, под немецким контролем.

 Солдаты и офицеры РННА реагировали на все эти ущемлявшие их национальную гордость изменения очень болезненно. Не видя никаких перспектив в дальнейшей судьбе, не говоря уже о борьбе за “новую Россию”, многие из них стали переходить к партизанам. Немцы, в свою очередь, с ними особо не церемонились и летом 1943 г. расформировали русский штаб “армии”, а личный состав разбросали по тыловым частям. РННА прекратила своё существование.

 Русская освободительная народная армия (РОНА) [1]. Когда летом 1942 г. командование тыловых районов Орловщины и Брянщины столкнулось с проблемой нехватки местных полицейских для охраны этого огромного района, то оно объявило мобилизацию мужского населения 1922-1925 гг. рождения, которая носила принудительный характер. Благодаря этим мерам в распоряжении командующего самоуправлением Б.В. Каминского (бывший советский инженер, репрессированный и освобождённый незадолго перед началом войны) оказалось несколько тысяч бойцов, что дало возможность переформировать разрозненные местные отряды и группы в некое подобие армии.

 Однако планы Каминского не ограничивались одними лишь полицаями. Рассматривая свою деятельность в масштабах всей России, он дал своим войскам претенциозное название Русская освободительная народная армия. К концу 1942 г. численность “бригады Каминского”, как называли её немцы, перевалила за 10 тыс. человек. Она состояла из 14 стрелковых батальонов, бронедивизиона, зенитной и вспомогательной частей. Из-за отсутствия опытных офицеров во главе подразделений становились бывшие командиры РККА, набранные из военнопленных.

 С конца 1942 г. и по март 1943 г. бригада активно применялась при различных охранных и карательных операциях, осуществляла сопровождение немецких конвоев и поездов, прикрытие заброса в советский тыл разведчиков и т.п. мероприятиях. Что касается борьбы с партизанами, то она не прекращалась ни днём, ни ночью, и при этом бригада несла ощутимые потери.

 В августе 1943 г., из-за угрозы со стороны приближающихся советских войск, части РОНА были эвакуированы в Белоруссию, где они продолжали бороться с партизанами. К этому времени в бригаде, как и в других восточных частях, резко усилился процесс разложения личного состава. В результате численность РОНА (до этого превышавшая 12 тыс. чел.) резко сократилась.

 Весной теперь уже “штурмовая бригада РОНА”, пополненная белорусскими полицейскими, участвовала в двух крупных антипартизанских операциях “Регенсшауэр” и “Фрюлингсфест”, где заслужила благодарность эсэсовцев и по распоряжению Гиммлера была включена в состав СС с дальнейшим развёртыванием в 29-ю пехотную дивизию СС. Каминский получил чин генерал-майора и бригаденфюрера СС.

 В августе бригаду направили в восставшую Варшаву. В непривычных уличных боях она несла тяжёлые потери, и это оборачивалось падением дисциплины и разложением личного состава. Вину за это возложили на Каминского, который 19 августа 1944 г. был осуждён и расстрелян. В октябре РОНА разоружили и перебросили в учебные лагеря на формирование 1-й дивизии РОА.

 Украинская национальная армия (УНА) [3,5]. Весной 1943 г. все украинцы, служившие в вермахте, а также некоторые батальоны “шума”, были объявлены частями Украинской освободительной армии (Украiнського вiзвольнего вiйска УВВ). В этом определённую роль сыграла Организация украинских националистов, до этого направлявшая на фронт немногочисленные группы своих сторонников, гордо именовавшиеся “корпусами” и “дивизиями” Украинской национальной армии. Однако создание УОА было ещё большей фикцией, чем создание РОА, поскольку та хоть имела номинальный политический центр.

 Лишь 12 марта 1945 г. (!) в Веймаре был образован Украинский национальный комитет под руководством генерал-поручика П. Шандрука, официально объявившего о создании УНА. 25 марта 1945 г. 14-ю пехотную дивизию СС переименовали в 1-ю дивизию УНА, а в дополнение к ней началось формирование 2-й дивизии, в которую были включены добровольцы из дислоцированных под Берлином украинских частей. 28 марта 1945 г., когда численность 2-й дивизии достигла 1,9 тыс. человек, она приняла присягу на верность украинскому народу и государству, после чего была переброшена в Чехию. О присоединении к УНА объявили также два охранных и запасной полки (ок. 7 тыс. чел.), находившиеся в Дании, Бельгии и Голландии.

 Рассчитывая на включение в КОНР многочисленных украинских формирований, Власов пытался склонить Шандрука к вступлению в КОНР и предлагал ему пост первого заместителя по военным и политическим делам, однако Шандрук отказался, т. к. считал, что Украина сможет добиться независимости лишь в том случае, если её вооружённые силы сохранят полную самостоятельность.

 Белорусская Центральная Рада [3]. В декабре 1943 г. с санкции оккупационных властей была создана Белорусская Центральная Рада (БЦР) во главе с лидером белорусских националистов Р. Островским. Очередным шагом в развертывании белорусских формирований стало создание национальных вооружённых частей, подчинёнными общему руководящему белорусскому органу, и 23 февраля 1944 г. обергруппенфюрер СС Готтберг, исполнявший обязанности Генерального комиссара, одобрил предложение президента БЦР о создании Белорусской краевой обороны (БКА). При БЦР было организовано главное управление БКА, которое возглавил Ф. Кушель бывший капитан польской армии, в августе 1943 г. назначенный начальником белоруской полиции.

 Приказом от 6 марта 1944 г. было объявлено о создании БКА, и одновременно с этим началась мобилизация личного состава. После её проведения к концу марта БКА насчитывала 21629 чел. в составе 34 батальонов. Общая же численность частей БКА вместе с белорусскими батальонами “шума” превышала 30 тыс. чел.

 23 июня 1944 г. советские войска начали операцию “Багратион”. В хаосе отступления подразделения БКА были лишены руководства и дезорганизованы, результатом чего стал их полный разгром. На запад отступило лишь небольшое количество частей, впоследствии влившиеся в бригаду Зиглинга.

 Важнейшими направлениями деятельности БКА на завершающем этапе войны стала организация антисоветского движения на территории Белоруссии и создание вспомогательных подразделений для службы в немецкой армии. Кроме того, БЦР одновременно прорабатывала возможность превращения БКА в Белорусский легион. Но всем этим планам не суждено было сбыться.

3.2. Вооружённые силы Комитета освобождения народов России

 1-й Русский национальный полк СС. Предполагалось, что первой частью РОА, непосредственно подчинённой власовскому центру, станет 1-й Русский полк СС. Но состояние его на тот момент (начало 1943 г.) было плачевным личный состав деморализован, оружие плохое, и Власов требовал его реорганизации, в то время как офицеры полка были категорически против. В результате из полка выделили учебный и пропагандистский батальоны, на основе которых планировалось создать Гвардейскую бригаду РОА.

 Формировали бригаду в районе Пскова весной 1943 г. Её командиром стал С.Н. Иванов бывший русский эмигрант, появившийся ещё при РННА. Летом 1943 г. бригаду привлекали к участию в антипартизанских операциях, а в ноябре 1943 г. её, так и не успевшую стать гвардейской, из-за роста дезертирства разоружили и расформировали.

 Русская Освободительная Армия (РОА). Формирование 1-й дивизии РОА (по немецкой номенклатуре 600-я пехотная) началось приказом от 23 ноября 1944 г. в лагере близ г. Мюнзенгена. Командиром дивизии стал генерал-майор С.К. Буняченко. Личный состав набирался из восточных батальонов, остатков РОНА и 30-й гренадёрской дивизии СС, и совсем немного из числа военнопленных. Создавалась дивизия по образцу народно-гренадёрской дивизии вермахта, но её штатная укомплектованность вооружением и численность (18 тыс. чел.) соответствовали дивизии СС [1,4].

 17 января 1945 г. на полигоне в г. Хойберге началось создание 2-й дивизии РОА (650-й пехотной). Командиром нового соединения назначили генерал-майора Г.А. Зверёва. В отличие от 1-й, 2-я дивизия была действительно народно-гренадёрской её численность не превышала 12 тыс. чел. (теперь военнопленные-добровольцы составляли примерно 30%), и к тому же ей не хватало тяжёлого вооружения и автотранспорта [1,4].

 Было запланировано и создание 3-й дивизии РОА под командования генерал-майора М.М. Шаповалова (700-й пехотной), но успели создать только штаб дивизии, который располагал 10 тыс. добровольцев в учебных лагерях [1].

 В ноябре 1944 г. приняла первых курсантов новая офицерская школа РОА (до этого офицеров готовили в школе пропагандистов в Берлине; школу курировал абвер), которую в январе 1945 г. объединили с 1-й офицерской школой РОА. Начальником объединённой школы последовательно являлись С.Т. Койда, В.Г. Ассберг и М.А. Меандров.

 Штаб РОА находился в г. Хойберг. По сути, это было обычное военное министерство. Начальником его был заместитель Власова на посту Главнокомандующего ВС КОНР генерал-майор Ф.И. Трухин бывший преподаватель Академии Генштаба РККА, признанный военный специалист.

 19 декабря 1944 г. рейхсмаршал Г. Геринг подписал приказ о создании ВВС РОА, перешедших 4 января 1945 г. под непосредственный контроль Власова. Командующим ВВС был назначен генерал-майор В.И. Мальцев. К апрелю был сформирован 1-й авиаполк, части ПВО и воздушно-десантный батальон.

 28 января 1945 г. Гитлер утвердил А.А. Власова главнокомандующим русскими формированиями, а 10 февраля личный состав двух дивизий РОА принял присягу, поклявшись “до последней капли крови сражаться за благо русского народа против большевизма и быть верными союзу с Германией, возглавляющей эту борьбу”.

 Следует отметить, что не все русские части перешли “под крыло” РОА. Речь идёт прежде всего о 1-й Русской национальной армии, командующий которой наотрез отказался от сотрудничества по принципиальным соображениям он отвергал манифест КОНР как политическую и социальную программу, а свою армию и все русские вооружённые силы рассматривал лишь как часть вермахта. Но и без РНА общая численность ВС КОНР (после включения 24 апреля 1945 г. в состав КОНР15-го казачьего корпуса) достигла 100 тыс. человек [1,4].

 Первые бои части РОА (1-я дивизия) приняли 13 апреля 1945 г. под Фюрстенбергом, где они атаковали советскую 33-ю армию. После нескольких дней боёв 1-я дивизия отошла на исходные позиции, не выполнив поставленных задач прежде всего из-за упорного сопротивления советских войск.

 В обстановке начавшегося краха гитлеровской Германии Власов и его окружение никак не могли рассчитывать на формирования достаточного количества соединений, чтобы противостоять Красной Армии. Но вера в непрочность антигитлеровской коалиции вселяла надежду на её скорый раскол. На последнем заседании КОНР 26 марта 1945 г. было решено постепенно стягивать все русские части в район Австрийских Альп, чтобы соединиться с отступающими из Югославии казаками, сербскими и хорватскими антикоммунистическими частями и продолжать борьбу до изменения общей обстановки. В соответствие с этими планами в период с 10 по 18 апреля в Австрию выдвинулись дивизии РОА, офицерские школы и соединения ВВС КОНР.

 Одновременно руководство КОНР через своих эмиссаров пыталось договориться с союзниками о возможностях сдачи в плен всех русских частей с условием, что их потом не выдадут советским властям. Но представители американского командования заявили, что не уполномочены вести переговоры относительно предоставления солдатам и офицерам КОНР политического убежища, требуя сдачи в плен на общих основаниях, и обещая при этом, что до конца войны их Советскому Союзу не выдадут. Рассчитывая, что разрыв между союзниками произойдет раньше, чем дело дойдёт до выдачи, уже 30 апреля 1945 г. в районе г. Цвиссель сдались американцам части ВВС КОНР. А вот судьба других русских соединений сложилась более драматично.

 В первых числах мая 1-я дивизия находилась в районе Праги. В этот момент в чешской столице началось вооружённое восстание против немцев. 4 мая в штаб дивизии с целью выяснения намерений власовцев прибыли представители повстанцев, попытавшиеся ещё к тому же и склонить их выступить на своей стороне. Положение последних вскоре стало критическим, и они обратились ко всем союзникам с призывом о помощи. Немного подумав, командование 1-й дивизии решило идти им на помощь, чтобы реабилитировать себя в глазах союзников и затем просить у них политического убежища.

 5 мая дивизия вступила в город и атаковала немцев. Собственно, о том, что происходило дальше, наши историки спорят и по сей день с одной стороны звучат утверждения, что власовцы освободили город от фашистов и советские войска лишь “завершили зачистку”, с другой предатели предприняли отчаянную пытку обелить себя, но ничего у них не вышло мол, даже сами чехи от них отмежевались. Доля истины есть в каждом из этих утверждений, но сейчас известно, что от помощи отказались не чехи, а временное правительство восставших, прежде всего потому, что основные позиции в нём занимали коммунисты. Так или иначе, но благодаря помощи 1-й дивизии положение восставших облегчилось. Но оказали эту помощь они лишь в своих корыстных интересах.

 7 мая стало известно, что американцы брать Прагу не будут, и что к ней рвутся не американские, а советские танки. Вечером того же дня дивизия оставила город. Потери за два дня боёв составили около 300 человек [1].

 В это же время 2-я дивизия, не имевшая связи с Власовым, была застигнута врасплох наступающими частями Красной Армии, которая и пленила большую часть т.н. Южной группы (2-я дивизия и некоторые другие части).

 11 мая 1-я дивизия сдалась американцам, но те её не приняли на основании того, что она находится в советской оккупационной зоне. В результате и её большая часть была взята в плен Красной Армией. 12 мая были захвачены сами Буняченко и Власов.

 Ну а после окончания войны началась насильственная репатриация большей части личного состава РОА (да и не только РОА) в СССР в соответствии с подписанными 11 февраля 1945 г. в Ялте соглашениями между союзниками. Офицеров чаще всего расстреливали без суда и следствия, а всех остальных отправляли в проверочно-фильтрационные лагеря. В последствии их либо приговаривали к смерти, либо к 25 годам лагерей, либо к 6 годам спецпоселения. Что касается Власова и его соратников, то их судьбу решил закрытый судебный процесс, прошедший в Москве летом 1946 г. Он завершился 1 августа 1946 г. вынесением смертных приговоров и казнью всех подсудимых.

3.3. Казачьи части в вермахте

 Появлению в составе вермахта казачьих частей в наибольшей мере способствовала репутация казаков как непримиримых борцов против большевизма, завоёванная ими в годы Гражданской войны.

 Казачьи эскадроны и полки. Ранней осенью из штаба 18-й немецкой армии поступило предложение о формировании специальных антипартизанских частей из казаков. Оно встретило поддержку, и 28 декабря 1941 г. был отдан приказ о создании первой подобной части. В течении 1942 года формирование эскадронов шло довольно активно, и к лету немцы имели 9 казачьих полков “Платов” (назван в честь атамана графа Платова; действовал под Майкопом, на Кубани, в начале 1943 г. отведён на отдых в Крым), “Юнгшульц” (командир подполковник И. фон Юнгшульц; действовал на Кавказе, в январе 1943 г. отведён в тыл группы армий “Дон”), а также 1-й Атаманский полк, 2-й и 3-й Донские полки, 4-й, 5-й, 6-й, 7-й Кубанские казачьи полки.

 Центр организации казачьих частей находился на Украине. Личный состав набирался из военнопленных казаков (правда, из-за нехватки командиров привлекали также бывших офицеров РККА, которые казаками не являлись; их обучали в 1-м Казачьем им. Атамана графа Платова юнкерском училище.

 Использовали полки и эскадроны как и все другие восточные части на охране объектов в тылу и в борьбе с партизанами. Лишь с осени первые эскадроны появились на фронте.

 Резкий подъём казачьего движения начался летом 1942 г., когда фашисты захватили области Дона, Кубани и Терека. 25 июля 1942 г., сразу после занятия немцами Новочеркасска, к представителям германского командования явились казачьи офицеры, изъявившие готовность “всеми силами и знаниями помогать доблестным германским войскам в окончательном разгроме сталинских приспешников”. В сентябре в Новочеркасске с санкции оккупантов собрался казачий сход, на котором был избран штаб Войска Донского (с ноября 1942 г. штаб Походного атамана) во главе с полковником С.В. Павловым. Они приступили к формированию фронтовых казачьих частей.

 К апрелю 1943 г. в составе вермахта действовало около 20-ти казачьих полков численностью от 400 до 1000 чел. каждый и большое количество мелких соединений, насчитывавших в целом до 25 тыс. солдат и офицеров [2,11]. Следует отметить, что в составе некоторых частей было много случайных людей, которые называли себя казаками только ради того, чтобы вырваться из лагерей. Их надёжность находилась в прямой зависимости от обстановки на фронте, что было существенным недостатком казачьих частей.

 Дальнейшая судьба казачьих полков и дивизионов была схожей с другими восточными частями. Те, которые были переброшены на Западный фронт, были либо пленены, либо уничтожены, уцелел только один полк. Оставшиеся на Востоке в 1943-1944 гг. активно участвовали в боях с партизанами, проходивших с переменным успехом. В ходе советского наступления в 1944 г. многие из них были разгромлены, а уцелевшие вошли в состав 1-й Казачьей дивизии.

 1-я Казачья кавалерийская дивизия [2,10,11]. Когда опыт применения казаков на фронте доказал свою эффективность, 8 ноября 1942 г. был отдан приказ о формировании крупного казачьего кавалерийского соединения, во главе которого назначили Г. фон Паннвица блестящего кавалериста, хорошо владевшего русским языком. Однако начать создание этого соединения немцам удалось лишь весной 1943 г. раньше оказалось невозможно из-за советского контрнаступления под Сталинградом. Под Херсон были переброшены отступившие с Кавказа и Дона казачьи полки и эскадроны, и 21 апреля 1943 г. был отдан приказ об организации 1-й Казачьей дивизии. После этого лучшие полки “Юнгшульц”, “Платов”, 1-й Атаманский и 600-й дивизион Кононова были отправлены в Польшу, где и проходили основное обучение. К 1 июля 1943 г. создание дивизии было завершено, и осенью 1943 г. её отправили в Югославию, где она превосходно показала себя в борьбе с партизанами И. Броз Тито. В это время численность дивизии составляла 18555 чел., в т.ч. 14506 казаков.

 В течение 1944 г. дивизия провела пять крупных самостоятельных операций, перехватив в свои руки наступательную инициативу. При этом казаки прибегали к самым жестоким мерам изъятие лошадей и фуража у крестьян часто выливались в массовые грабежи, а непокорные или подозреваемые в пособничестве партизанам деревни сравнивались с замлёй. В конце 1944 г. дивизия противостояла частям Красной армии, пытавшимися соединится с югославскими партизанами.

 15-й Казачий кавалерийский корпус [2,10]. После передачи в августе 1944 г. в ведение СС всех национальных формирований на прошедшем у Гиммлера совещании было принято решении о развёртывании 1-й Казачьей дивизии в корпус. Одновременно среди находившихся на территории рейха казаков началась мобилизация, проводившаяся специальным органом Резервом казачьих войск во главе с генерал-лейтенантом А.Г. Шкуро. Генерал П.Н. Краснов, с марта 1944 г. руководивший созданным под эгидой восточного министерства Главным управлением казачьих войск, обратился к казакам с призывом подниматься на борьбу с большевизмом.

 Вскоре в дивизию Паннвица стали прибывать крупные пополнения, и её численность к началу 1945 г. увеличилась почти в два раза. Приказом от 4 ноября 1944 г. 1-я дивизия была до конца войны передана в подчинение Главного штаба СС, что позволило улучшить снабжение и оснащение дивизии.

 25 февраля 1945 г. дивизия была преобразована в 15-й Казачий кавалерийский корпус СС. Кроме того, на базе 5-го Донского полка Кононова началось формирование Пластунской бригады с перспективой развёртывания её в 3-ю Казачью дивизию. Общая численность корпуса достигла 25000 чел. Помимо этого, в конце войны вместе с ним действовали кавказские казаки, Калмыцкий полк и танкисты РОА, с учётом которых под командованием группенфюрера (с 1-го февраля 1945 г.) Паннвица находилось 30-35 тыс. чел.

 Казачий Стан и Группа Походного атамана [2,11]. После отправления собранных под Херсоном казаков в Польшу главным центром сосредоточения казачьих беженцев, покинувших свои земли вместе с немцами, стал находившийся в Кировограде штаб Походного атамана Войска Донского С.В. Павлова.

 Поздней осенью 1943 г. в подчинении Павлова было уже 18000 казаков, включая женщин и детей, образовавший т.н. Казачий Стан. Германские власти признали Павлова походным атаманом всех казачьих войск и обязались оказывать ему всяческую поддержку. В марте 1944 г. Стан был эвакуирован в Белоруссию, где он был расселён по традиционной схеме казачьих поселений.

 Одновременно было сформировано несколько походных полков, применявшихся в антипартизанских операциях. В одной из них 17 июня 1944 г. Павлов был убит, и вместо него атаманом стал старшина Т.И. Доманов.

 В июле 1944 г. началась переброска Стана в Польшу и затем в Северную Италию. Там он вошёл в подчинение войск СС, командование которых поручило казакам обеспечение безопасности на предоставленных им территориях. Осенью 1944 г. строевые части Казачьего Стана подверглись очередной реорганизации и образовали Группу Походного атамана в составе 1-й и 2-й Казачьих пеших дивизий, различных частей и эскадронов и Специальной парашютно-снайперской школы (замаскированной под автошколу) “Атаман”.

 По состоянию на 27 апреля 1945 г. общая численность Казачьего Стана составила 31463 чел., в т.ч. 18652 военных, 6304 нестроевых и 6674 женщин и детей. Из всего этого количества эмигрантами первой волны были только 1430 казаков, а остальные были советскими подданными.

 В последние дни войны ввиду активизации итальянских партизан Стан был вынужден покинуть Италию. В период 30 апреля 7 мая казаки перебрались в Австрию, в район р. Дравы, где они и объявили о капитуляции перед союзниками. Уже после официального прекращения боевых действий в Австрию из Хорватии прорвались части 15-го Казачьего корпуса, также сдавшегося союзникам.

 А менее через месяц на берегах Дравы произошла выдача в Советский Союз десятков тысяч казаков, калмыков и кавказцев, которых ждали лагеря и спецпоселения. Вместе с ними были выданы и их руководители генералы П.Н. Краснов, его племянник С.Н. Краснов, возглавлявший штаб Главного управления казачьих войск, А.Г. Шкуро, Т.И. Доманов и Г. фон Паннвиц, а также предводитель кавказцев Султан Келеч-Гирей. Все они были осуждены в Москве на закрытом судебном процессе, состоявшимся 16 января 1947 г., и приговорены к смертной казни через повешение.

Заключение

 Конечно, появление предателей в первые дни войны не было чем-то неожиданным как для Сталина и его окружения, так для большинства населения СССР. Да и чего ещё можно было ждать от тех, кого запугали или озлобили несправедливыми репрессиями по отношению к себе или своим родственникам во время раскулачивания, “чисток” или т.п. действий (яркий пример инженер Каминский). Расчёт немцев на эти факторы был абсолютно точным их встречали как освободителей на Западной Украине, в Западной Белоруссии, в Прибалтике. При этом, правда, практически никто не задумывался о том, что особой разницы между сталинским и гитлеровским режимами нет. Немцы казались желанными освободителями от “большевистского варварства”. А между тем взгляд на заселявшие территорию СССР народы был у немцев очень однозначным достаточно полистать “Генеральный план “Ост”... Можно, конечно, возразить, что к моменту массового развёртывания добровольческого движения на Востоке этот план все больше и больше показывал свою несостоятельность, но ведь были и два первых года войны, когда кое-где началось претворение зверских намёток в жизнь.

 Отдельная тема это то, как, кто и почему подался к немцам. В своём реферате я ответил только на первые две составляющие. Третья это слишком скользкий и неоднозначный вопрос. Понятно, что все те 1,2 млн. чел. не были поголовно антисоветчиками, только и ждавшими, как бы выразить свое неприятие Советской власти. Огромное (может быть даже большая часть) количество этих людей шли к немцам лишь для того, чтобы остаться в живых, а не безвестно сгинуть в концлагерях. Но тут очень важно провести чёткую линию между теми, кто мечтал вернуться в свой дом на броне немецких танков, закрывая глаза на то, что этим самым он фактически продаёт свою родину ради собственного благополучия, и теми, кто, попав в “восточный батальон”, рассчитывал при первом же удобном случае вернуться к своим. Конечно, немцы предвидели второй вариант и потому ещё в лагерях убедительно рассказывали заключённым о том, что ждёт их на родине. Сталин своих пленных предал, и этим он не только развязывал им руки на пути в организации вроде РОА, но и значительно облегчал работу немецким вербовщикам. Но, как показал опыт боёв 1943-1944 гг., и это не останавливало десятки тысяч тех, кто переходил к партизанам, хотя многие из них наверняка представляли, что их ждет после окончания войны, когда режим начнёт убирать тех, кто так или иначе проявил свою “неверность” по отношению к нему.

 Не хотелось бы впадать в крайность, но по-моему, история РОА это история трагедии тысяч и тысяч людей, попавших в западню между двумя диктатурами. В западню, из которой не было выхода.

 Однако стоит сказать и пару слов о тех, кто служил в “Галичине”, “Эстонии” и т.д. Основная масса этих людей предатели своей родины, причём не той, о которой им рассказывали на политзанятиях, не СССР. Вступая в “легионы”, они предавали свою Эстонию, свою Латвию, Литву, Украину. Сейчас оставшиеся в живых члены этих легионов с пеной у рта обвиняют советских солдат в том, что они были “захватчиками”. А ведь тогда, когда эти “захватчики” освобождали из концлагерей население сожжённых эсэсовцами деревень, “бойцы” “легионов” даже отступить нормально не смогли. Да и отступать-то было уже некому подавляющая часть “легионеров” дезертировала быстрее, чем немцы смогли принять какие-либо меры. А как ещё совсем недавно они доблестно расправлялись с мирным населением, со своим же соплеменниками! Спросить бы сейчас у этих “героев”, почему же они не пошли к тем, кого, пусть и с большой натяжкой, но можно назвать “борцами за свободу” к “бендеровцам”, “лесным братьям” и т.д. Они всё-таки ещё хоть какую-то любовь к родине сохранили...

 Недавно, летом 2000 г. я побывал в Западной Украине. Вопреки многочисленным предостережениям, каких-либо проявлений национализма (во всяком случае по отношению ко мне) я не встретил. Однако со временем я понял, что это лишь первое впечатление, причём несколько обманчивое то в разговоре с кем-нибудь проскользнет что-то вроде “вот бы сейчас жизнь была при немцах...”, то в какой-нибудь улочке наткнешься на незамысловатый одноэтажный дом с табличкой “Фонд памяти ветеранов ОУН”, а то на главной площади города вместо памятника Ильичу обнаруживаешь не привычного Т. Шевченко, а скромный камень с надписью, повествующей о том, что в ближайшем будущем на этом месте будет воздвигнут обелиск в честь бойцов “СС Галичина”... Впрочем, всё покажется лишь игрой в героев, если посмотреть, что делается в Прибалтике. Мне кажется, можно сколько угодно говорить о особом месте России в мире, о сильной державе, и т.д. и т.п., но пока в соседнем государстве судят бывших партизан (причём только русских!), ни сколько не стесняясь обвинять их, ни много ни мало, “в геноциде”(!), пока “боевые ветераны СС” без всякого зазрения совести (а чего бояться!) маршируют по улицам своих городов, и ладно б только маршировали, так надо ж ещё рассказать о том, как они “героически защищали Родину в 44-м” (а как они её защищали, достаточно подробно описано в тексте), пока в городах Прибалтики и Украины ставят памятники палачам-эсэсовцам, которые тысячами истребляли отцов и дедов тех, кто сегодня всё это пытается отрицать, пока в различных регионах бывшего СССР втаптывают в грязь память о миллионах отдавших жизнь за свободу Родины и издеваются над живыми, пока будет всё это, нашей стране бессмысленно рассчитывать на уважение и признания на равных со стороны цивилизованных стран.

 То, как, кто и почему оказался по ту сторону фронта, конечно не исчерпывается одним лишь изучением создания и применения “восточных войск”. Особенно неоднозначна история Власова и РОА явления уникального, никогда ранее (кроме, может быть, междоусобиц средних веков) не встречавшегося ведь впервые целая армия из русских людей воевала на стороне противника (и какого противника!). Так или иначе, но исследование этого все ещё “белого пятна” отечественной истории необходимо хотя бы ради светлой памяти миллионов тех людей, которые пали в годы Великой Отечественной Войны.

Список использованной литературы:

1. Дробязко С.И., Русская освободительная армия. М., 1998.

2. Дробязко С.И., Восточные легионы и казачьи части в вермахте. М.,1999.

3. Дробязко С.И., Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС. М., 2000.

4. Дробязко С.И., Пехота вермахта. М., 1999.

5. Украiнська дивiзiя “Галичина”. Киев, 1994.

6. Воронцов С.А., Правоохранительные органы и спецслужбы Российской Федерации. Ростов н/Д, 1999.

7. Безыменский Л., Разгаданные загадки Третьего рейха. Ч. 1. М., 1980.

8. Большая Советская Энциклопедия. Т. 19. М., 1975.

9. История Второй мировой войны. Т. 4-10. М., 1975-1979.

10. Карышев М. Е., Неотвратимое возмездие: По материалам судебных процессов... М., 1987.

11. Родина. М., 1991, №6-7.

12. Военно-исторический журнал. М.; 1990, №6, 1991, №3, 1995, №2.

13. Отечественная история, ч.3. “Аванта+” М., 2000.

14. Альберт Шпеер: Воспоминания и размышления. Смоленск, 1998.