Продовольственная безопасность – это одна из необходимых гарантий права человека на жизнь и громадного значения политический фактор, играющий тем большую роль, чем глубже кризис государства и экономики. "Чем меньше остается хлеба, тем больше в нем политики" – этот принцип справедлив как в отношении далекого исторического прошлого, так и сегодня.
В каждую эпоху существует ведущий геополитический фактор, определяющий ход истории. Сегодня заканчивается нефтяная эпоха и начинается эра, когда ведущим фактором мировой политики становится продовольствие. "Зеленая революция" в третьем мире, решившая, казалось бы, проблему голода в начале 1970-х, исчерпала себя, и ее плоды проедены: уже несколько лет наблюдается устойчивое падение производства продуктов питания, связанное с резким ростом населения в странах Юга. Все большее количество стран становится импортерами зерна, а его экспорт практически монополизирован немногими развитыми странами Запада. продовольствия и территорий, у России есть все. Ее население сполна обеспечено и ископаемыми, и земельными ресурсами – и обеспечено слишком хорошо для того, чтобы не привлекать внимание извне. В этих условиях единственный исторический шанс всех народов России – надежная защита своего жизненного пространства в условиях мирового кризиса. Нам не нужны ни чужие ресурсы, ни чужие территории. Но, потеряв свои, мы обречены на гибель.
Ключ к решению этой проблемы – восстановление продовольственного потенциала и стратегических запасов. Более того, наличие экспортного потенциала на продукты питания – это мощный рычаг невоенного влияния на беспокойных соседей. А пока – даже если представить, что США уступят первенство в промышленном производстве странам Азии, уничтожат свои ракеты, утопят свой флот – все равно, контролируя рынок продовольствия, они в ближайшие годы останутся главным действующим лицом в мире.
Климат благоприятствует России
Почвенно-климатический потенциал – важнейший фактор, всегда определявший богатство и могущество государств и народов во все эпохи. Сдержанное отношение России к ратификации "Киотского протокола" – это шаг в правильном направлении. Сегодня "экологические" организации, отстаивающие интересы своих спонсоров, пугают нас глобальным потеплением и ростом уровня углекислого газа. Ради этого нас пытаются ограничить в использовании тепловой энергетики и энергопотреблении – без всяких скидок на северный климат – якобы для нашего блага. Но, во-первых, никем не доказано, что наша жизнедеятельность представляет опасность для кого бы то ни было. А во-вторых, идущие изменения климата для России не опасны.
Потепление на 1-1,5 градуса и двукратный с начала века рост содержания углекислого газа в атмосфере способны при наличии ряда условий по меньшей мере в 1,5-2 раза увеличить продуктивность наших земель в ближайшие 12 лет (!). Потепление равноценно перемещению наших границ на юг и расширяет сельскохозяйственные угодья за счет северной зоны рискованного земледелия (65% всей площади страны).
С другой стороны, идущие изменения климата неизбежно снизят продуктивность земель США также в 1,5-2 раза за счет опустынивания южных штатов. Таким образом, лет через 20 Россия способна стать крупнейшим экспортером продовольствия. Это хорошо понимают и на Западе. Вот откуда повышенный интерес к возможности покупки наших сельхозугодий и нарастающий натиск на Россию! Вот почему именно сегодня споры вокруг земельного рынка и продовольственной безопасности приобретают небывалую напряженность и остроту.
Более того, в определенных кругах Запада не просто вынашиваются идеи превращения России и других стран СНГ в сырьевые придатки. Речь может пойти уже о полной "зачистке" этих территорий от коренного населения. Сегодняшнее состояние продовольственной безопасности России делает такого рода планы вполне реальными. Именно для этого Россию расчленяют и втягивают в "мировое сообщество" и "мировой рынок".
"Мировой рынок": идол и жертвы
Что такое выход России на мировой рынок, в частности на рынок продовольствия? Первое – это 2-3-кратный рост непроизводительных трат на транспорт за рубеж и обратно. Второе – это отказ от системы внутренних цен, учитывающей специфику российской экономики, невозможность регулировать внутренний рынок ценовыми рычагами. Это – потеря эффективности народного хозяйства на 10-15%. Но это как раз те самые 15%, которые отделяют процветание от банкротства.
Но самая главная жертва – разрыв внутрихозяйственных связей и беспорядочное их замыкание на страны, традиционно враждебные России. Учитывая наш суровый климат, высокую степень милитаризации экономики в советский период и ряд других факторов, советское сельское хозяйство, уступая другим странам в урожайности, ничуть не уступало Западу по эффективности и использовало почвенно-климатический потенциал страны на 70-80 процентов. Переживая в 1990-1991 годах точку своего наивысшего подъема, оно совсем не собиралось умирать – но его заставили: в отдельные годы продуктивность АПК снижалась со скоростью 15-20% при отсутствии явных неурожаев.
Но за счет чего, в таком случае, достигнута иллюзия изобилия? Прежде всего – за счет снижения платежеспособности населения. Частично – за счет импорта, покрываемого продажей стратегического сырья, расходованием золотого и валютного запасов, внешними займами. Частично – за счет расходования стратегических запасов продовольствия, которые были рассчитаны не менее, чем на 3 года.
Все это означает, что для России в полной мере сохраняется опасность оказаться в петле внешней продовольственной зависимости. Первый же серьезный неурожай или эмбарго поставят страну на край могилы, обесценив, кстати, и военный потенциал. Однако и без этого система "мировых" цен истощает экономику России только лишь за счет структуры мировых цен, превращающей международную торговлю в одностороннюю перекачку ресурсов на Запад.
Ценовые тиски сжимаются
Один из главных секретов современной международной торговли состоит в том, что в отличие от цен замкнутых национальных экономик мировые цены не возникают стихийно и никак не связаны со средними трудозатратами – они сознательно и активно формируются. Группа ведущих стран ("десятка"), формирующая систему выгодных для себя мировых цен с помощью не столько торгово-финансовых, сколько политических и силовых методов, получает сверхприбыли в результате неэквивалентного обмена, завышая цены на свой экспорт и понижая цены на предметы импорта. Вывод простейший и очевидный: рост международной торговли выгоден только странам, способным активно влиять на мировые цены.
Сегодня Россия полностью утратила контроль за ценами своего экспорта и импорта, однако продолжает мыслить старыми представлениями, а идеи сырьевой экономики все еще воспринимаются всерьез. Между тем тиски мировых цен продолжают сжиматься: помимо устойчивого роста цен на продовольствие, уже определилась и тенденция к падению цен на сырьевые ресурсы. Не оправдывают себя надежды на "использование дешевой рабочей силы" россиян. Ее себестоимость определяется северным климатом, затратами на зимнюю одежду, отопление, более калорийное питание. Но даже если посадить всю страну на нары и одеть в телогрейки – наша рабочая сила никогда не сможет стать дешевле рабочих рук из Китая и других азиатских стран.
Таким образом, играя по правилам "Мирового рынка", Россия никогда не сможет оплачивать необходимый импорт продовольствия в случае продолжения курса на сырьевой экспорт, и в случае каких-либо естественных или искусственных катаклизмов ее населению придется плохо
Евроазиатский рынок – альтернатива мировому
В условиях, когда система цен мирового рынка обрекает Россию на более или менее быстрое угасание, единственно возможный для нее выход – формирование собственного большого экономического пространства с системой цен и связей, ориентированных на интересы стран-участников, а не на интересы стран "десятки".
Первые признаки формирования такого пространства уже просматриваются в рамках ряда структур СНГ. Там уже поднимают вопросы о необходимости реструктурирования промышленности, защиты собственных товаропроизводителей, единой валюте и прочем. Но никто не говорит о ключевом факторе этого процесса – продовольственной независимости, без которого любой замкнутый рынок, любой политический союз рухнет, как карточный домик, при первом серьезном "дуновении из-за бугра".
Главное, что восстановление объемов сельскохозяйственного производства в принципе возможно – при наличии политической воли к этому у руководства России. Закон о продовольственной безопасности, разработанный в Государственной Думе, является важнейшим звеном в законодательном и организационном обеспечении восстановления продовольственного суверенитета. Принципы, заложенные в Закон, достаточно универсальны и могут быть использованы не только в России, но и в других странах СНГ.
В чем же смысл возможного Евроазиатского аграрного рынка (ЕААР)? Главное: чем больше экономическое пространство, тем меньше влияние неурожаев в отдельных регионах. Помимо единого рынка, речь может идти и о создании межгосударственного продовольственного резерва, сглаживающего колебания урожайности в отдельных странах на компенсационной основе. Это гораздо выгоднее, чем поочередно закупать зерно у своих геополитических противников по ценам мировых монополистов. Другая возможная выгода ЕААР – совместная защита от различных экономических санкций и эмбарго, которые становятся мощным оружием политического диктата. Таким образом, создание ЕААР позволит существенно повысить продовольственную безопасность входящих в него стран – и встретить предстоящий мировой кризис во всеоружии.
В сельском хозяйстве России занято 14,9% трудовых ресурсов страны, сосредоточено 17,2% основных производственных фондов. Доля сельского хозяйства в валовом внутреннем продукте составляет 8,9%. Площадь сельскохозяйственных угодий велика, но устойчиво уменьшается - за период с 1970 по 1996 год она уменьшилась с 222 до 208,4 млн га. Начиная с 1990 г в сельском хохзяйстве произошло значительное изменение структуры собственности и форм использования сельскохозяйственных угодий К 1997 году доля государственного сектора уменьшилась с 56% до 13,4%, а доля частного (коллективные и индивидуально-семейные предприятия) увеличидась с 40,3% до 70,9%. Число сельскохозяйственных предприятий продолжает расти (преимущественно, за счет раздела крупных землепользований), а размеры их уменьшаются, сейчас предобладают хозяйства с площадью угодий от 1000 до 5000 га.
С 1990 года появилась новая форма ведения сельского хозяйства - феремерские (крестьянские) хозяйства, число которых достигло максимума в 1996 году (280 100) и снизилось к 1997 году до 278 600. Средняя площадь фермерского хозяйства при этом немного увеличилась. В большинстве своем феремеры занимаются растениеводством, избегая менее рентабельной животноводческой отрасли.
Значительный вклад в производство сельскохозяйственной продукции (в первую очередь - картофеля и овощей) традиционно вносят личные подсобные хозяйства. При средней площади 0,353 га на семью, они обеспечивают до 90% производства картофелф, 76,8% овощей, 51,6% производства мяса.Ограничения на производительность личных подстобных хозяйств связаны с низкой технической оснащенностью труда, раздробленностью хозяйств, отсутствием или разрушением существовавших форм кооперации и, наконец, с неопределенным правовым статусом этой формы хозяйства. В результате, в последние три года объем валовой продукции личных хозяйтсве не увеличивается, а увеличение их доли в общем объеме с/х произодства происходит за счет снижения его в остальных секторах.
В целом по стране наблюдается заметное снижение эффективности сельского хозяйства. В период с 1990 по 1996 год спад производства в растениеводстве составил 18%, сокращение посевных площадей - 15%, спад производства в животноводческих отраслях - 51%, снижение поголовья скота - 41%. В целом производство с/х продукции за эти годы снизилось на 37%.
Кризис сельского хозяйства в России обусловлен совокупностью внешних по отношению к аграрному сектору и внутренни хпричин.
Внешние причины кризиса:
1. Глубокий экономический кризис в стране, инфляция, дефицит бюджета, удорожание кредиттных ресурсов, неплатежи.
2. Политическая нестабильность, нарушение или распад межотраслевых и территориальных связей, ослабление государственного регулирования сельского хозяйства, быстрое изменение законодательства и экономических условий.
3. Снижение уровня доходов населения, его платежеспособности, сокращение платежеспособного спроса на продукты питания.
Внутренние причины:
1. Асинхронность между преобразованием отношений собственности (приватизация земли и имущества предприятий) и изменением общеэкономических условий хозяйствования. Ослабление роли государственного регулирования привело к диспаритету цен на продукцию с/х и промышленности, сокращению аграрных статей в госбюджете, срыву госудасртвенных обязательств по закупкам. Увеличился диктат на товаропроизводителей со стороны перерабатывающей промышленности и торговли. Доля товаропроизводителей в розничной цене молока упала с 83% в 1991 году до 33% в 1995, хлеба - с 32% до 11%, мяса - с 84% до 49%. Более 80% предприятий завершили 1997 год с убытком. Объем капитальных вложений в с/х с 1990 по 1996 г. сократился более чем в 18 раз.
2. Неэффективность создания новых форм сельскохозяйственных организаций. В начале реформ приоритет был отдан развитию фермерских хозяйств. Феремерский класс на 3/4 рекрутировался из горожан, на 1/4 из сельчан, покинувших коллективные хозяйства. Колхозы и совхозы, объединяющие 14 млн семей остались без модернизации. Сельское общество раскололось на два лагеря. Начавшаяся в 1992 году реорганизация колхозов и совхозов вылилась в стихийный процесс "народной приватизации", при котрой большая часть работников и пенсионеров оказалась лишенной информации о своих правах и обязанностях. Работники формально реорганизованных предприятий занимаются приватизациев в явочном порядке, предприятия превращаются в конгломерат остатков общественных структур и личных подсобных хозяйств.
3. Узкая социальная база аграрных преобразований, малочисленность социальных групп, поддерживающих реформы. Это вызвано, во-первых, снижением уровня жизни большинства населения, во-сторых, отсутствием надежных политических механизмов, гарантирующих участие всех групп общества в принятии решений.
В итоге, наряду с обострением традиционных для села социальных проблем, появились новые:
- превышение смертности сельского населения над рождаемостью (с 1992 г)
- рост сельской безработицы (с середины 1995 гда она превышает городской уровень)
- усиление процесса социальной дифференциации общества
- свертывание сети объектов социальной сферы на селе
- рост информационной изолированности деревни.