Положение немусульманского населения в раннем Халифате ( на примере Ирана и Ирака 7-8 вв).

Изучение положения немусульманского населения в раннем Халифате особенно актуально и востребовано в наши дни, когда так называемое «Исламское государство», террористическая деятельность которого с 2014 года запрещена в Российской Федерации, третирует немусульман Ирака и Сирии. Наибольшим образом от действий боевиков ИГИЛ пострадали представители христианских конфессий Ирака — ассирийцы и курды-езиды, религия которых уникальна и долгое время была под запретом распространения среди непоследователей езидизма. Законы, которые под видом «халифата» установили лидеры ИГИЛ, в подавляющем своем большинстве не имеют ничего общего с каноническими положениями, указанными в шариате.
...

нет

Традиция изучения истории стран Ближнего Востока в период возникновения ислама, арабских завоеваний и создания Халифата насчитывает несколько столетий.
Интерес к этому предмету не был случаен, ибо и новая религия, и завоевательные войны, проходившие под ее знаменем, существенно изменили судьбу не только арабов, но и народов покоренных ими стран.

Завоевание мусульманами Хорасана - северо-восточной четверти Сасанидского государства - в большинстве средневековых исторических сочинений органически связывается с печальной судьбой последнего царствовавшего отпрыска династии Сасанидов. В некоторых из них тема скитаний Йездигерда III является ведущей. В других отдается предпочтение описанию военных событий. Разнообразие информации и характер подачи материала в источниках позволяют выделить по крайней мере три версии завоевания Хорасана: версия Сайфа ибн Омара, «иранская», версия Балазури и Али ибн Мухаммеда. Хотя грани между ними весьма расплывчаты, версии сохраняют известную самостоятельность и в целом учитывают все разнообразие материала, имеющего отношение к освещению событий. Все три версии в разной степени получили отражение у ат-Табари, который дает наиболее полную сводку известий о завоевании Хорасана. Причем у него различные версии события имеют и документальное подтверждение в составе иснадов.
Завоевание Ирана арабами в УП в. имело своим следствием миграцию за пределы страны, на восток, части населения поверженной Сасанидской державы. Источники сохранили упоминание о зороастрийских общинах в Индии, Средней Азии, Китае. В последнее время установлено, что волна иранской эмиграции докатилась до берегов Японии. 
Зороастризм был господствующей религией в Иране. Как государственная религия, она пользовалась специальным покровительством. Древняя священная книга зороастризма Авеста дошла до III в. лишь отчасти и в различных списках, которые не имели единства. Зороастризм сасанидского периода носил следы синкретизма. Поклонение солнцу в образе божественно прекрасного Митры занимало большое место не только в зороастрийской религии. Митра был воспет и имел многочисленные изображения и посвященные ему храмы далеко за пределами Ирана, в частности в Риме.
Картина взаимоотношений завоевателей с покоренным населением чрезвычайно сложна и запутана, если ее попытаться проследить, каждый раз выделяя из многочисленных событий военной истории. Отдельные факты этих взаимоотношений тонут в океане бесчисленных сражений, реальных и фантастических цифр. Собранные воедино, сопоставленные между собой и «привязанные» к конкретной обстановке они представляют собой важный материал для суждения о социально-экономических и религиозных отношениях в рассматриваемую эпоху.
Территорию Сасанидского государства к началу арабских завоеваний населяли многие народы, исповедовавшие различные религии. Большинство исповедовало зороастризм (иранцы), значительную часть городского населения в западном и северо-западном Иране составляли христиане (сирийцы, армяне, арабы), в Спахане (Исфахане) и Вавилонии существовали общины иудеев. Подчиненное положение иноверцев в Иране даже в годы наибольшей веротерпимости было достаточным основанием для недовольства центральной властью. И в этой связи становится понятным, почему отношение некоторых сподвижников Пророка к «людям писания» отличалось от их отношения к «язычникам» (к которым причислили и зороастрийцев). Было бы интересно изучить проблему взаимоотношений ранних мусульман с приверженцами других религий. Но обращает на себя внимание тот факт, что арабоязычные исторические сочинения, повествующие об эпохе завоеваний (наш основной источник информации), переносят внимание исследователя из области религиозных в область политических и социально-экономических отношений.
Для арабов договор был хорошо известным документом, с помощью которого они уже задолго до Мухаммеда регулировали свои взаимоотношения с правителями соседних государств, улаживали межплеменные и религиозные распри. В Коране термин акд встречается в двух значениях: в зависимости от контекста он может означать или договор мусульман с язычниками, или же, чаще, «завет», договор с богом. В мусульманской литературе по арабским завоеваниям термин употребляется главным образом в первом значении.
Целесообразность заключения договоров с местным населением (сирийцы, иранцы, армяне и др.) для мусульман и их союзников вытекала из подавляющего численного превосходства иноверцев над арабским войском.
Для немусульман договор предоставлял возможность мирного разрешения вооруженного конфликта, когда другие, более почетные средства отстоять свободу и право на существование были исчерпаны.
В первые годы военной экспансии ислама договоры были, пожалуй, единственными официальными документами, регламентирующими взаимоотношения завоевателей с покоренным населением. В указах «праведных» халифов и их преемников Омейядов по социальным вопросам чувствуется влияние местной доисламской традиции и первых договоров с «язычниками». Договор периода арабских завоеваний фиксировал признание факта политического подчинения иноверцев мусульманской администрации, определял взаимные обязательства победителей и побежденных, устанавливал между ними мирные отношения. Если в посланиях-договорах пророка Мухаммеда срок действия некоторых документов (в частности, его договора с христианами Наджрана) устанавливался «до Судного дня», т. е. длительность действия его была неограниченной, то для времени экспансии ислама на восток у нас нет четкого указания на этот счет. На практике срок действия ограничивался тем промежутком времени, после которого Одна из сторон нарушала договор и он терял свою законную силу, аннулировался. 
Анализ содержания договоров показывает, что в большинстве случаев имело место только политическое подчинение, покоренное население сохраняло религию и обычаи своих предков.
Активная исламизация иранского населения происходила значительно позже. Как зороастрийцам, так и христианам, заключавшим договор, мусульмане гарантировали личную неприкосновенность, неприкосновенность жилища и имущества, невмешательство во внутренние дела и дела веры, защиту от нападения соседей. В этом отношении не было принципиальной разницы между договорами, заключенными с последователями Ахура Мазды и христианами.
В каждом договоре обязательства заинтересованных сторон конкретизировались и часто находились в прямой зависимости от того, какие усилия приложили арабы, чтобы вынудить иранский гарнизон или его христианских союзников сложить оружие, и какой ценой им досталась победа. Известны случаи, когда гарантия безопасности предоставлялась только указанному в договоре количеству населения, как это было, например, при завоевании города Шуша в Хузистане или Сарахса в Хорасане.
Вся сасанидская столица Селевкия-Ксесифон (Махозе, Мадаин), состоявшая из нескольких городов, была подчинена силой оружия, но гарнизону «Белого дворца» шахиншаха удалось заключить с арабами мирный договор на условиях выплаты дани. В других случаях договор касался всего населения, но в нем предусматривались обязательства побежденной стороны дополнительно к сумме дани выделить пленников либо уплатить налог или дань в больших размерах. В Договоре, как правило, назывались последствия, которые влекло за собой нарушение побежденной стороной принятых условий.
Когда арена военных действий была перенесена в глубинные районы Ирана и успехи мусульман и их союзников часто оказывались под угрозой из-за непрерывных восстаний в покоренных областях, в двусторонние договоры был включен пункт об изъятии у населения оружия при сохранении за владельцами всего остального имущества. Например, в договоре с Гунди Шапуром Абу Муса ал-Ашари гарантировал населению сохранение жизни, личную неприкосновенность (свободу) и сохранность имущества, исключая оружие.
По одной из версий о завоевании Джейа (Гайа, Спахана, Исфахана), в условия мирного договора был включен пункт об изъятии оружия. На аналогичных условиях, как сообщает тот же источник, была подчинена и Йахудийа, предместье Исфахана.
Завоевание новых территорий сопровождалось миграцией арабских племен за пределы Аравии. Они обосновывались на захваченных землях, строили военные поселения. Победители становились собственниками земли, рабов и богатой добычи. С течением времени всячески поощрялась эмиграция иранцев, не желавших подчиниться новому режиму, на окраины и за пределы страны, что тоже нашло свое отражение в договорах (например, в договорах мусульман с населением Шираза, Самгана, Дарабада). Такой же факт отмечен и в договорах арабов с Ниневией в верхнем Междуречье и с г. Каликал в Армении.
Участники договора брали на себя ответственность за соблюдение его условий. Особенно это касалось побежденных, и мусульманские хроники учитывают главным образом факты нарушения договоров именно со стороны
иноверцев; в период завоеваний такие случаи действительно были нередки. На их фоне эпизод, описанный у Куфи, в котором виновниками показаны арабы, заслуживает особого внимания. Содержание эпизода таково: во время боевых действий в Хузистане Абу Муса ал-Ашари послал из-под Тустара в Рам Хормузд два отряда, поставив перед ними задачу склонить население города к принятию ислама. Населению был дан шестимесячный срок для принятия решения, в течение полугода стороны должны были соблюдать перемирие.
Соглашение было оформлено соответствующим договором. Но арабы напали раньше времени, завоевали город мечом, захватили и поделили между собой добычу и пленников. Восстановить нарушенный договор удалось только после вмешательства халифа Омара. Пленные были отпущены, имущество возвращено, но это вызвало недовольство в войске, лишенном приобретений. Вину за происшедшее свалили на полководца, и некоторое время спустя Абу Мусе пришлось лично явиться к халифу для объяснений.По замыслу автора этот эпизод должен был прославлять справедливость и велик0душие Омара ибн ал-Хаттаба. Однако в действиях халифа и его полководца заметно стремление любой ценой восстановить репутацию мусульманского войска в глазах иноверцев.
Источник не дает ответа на вопрос, приняло ли население Рам Хормузда ислам, и ничего не сообщает о его дальнейшей судьбе. Балазури также упоминает о перемирии и мирном договоре с арабами, но условия сохранения мира связывает не с исламизацией, как Куфи, а с уплатой фиксированной суммы дани (или налога).
Имеются все основания предполагать, что сложившаяся форма договоров была не только выработана практикой взаимоотношений между конфликтующими сторонами, но и явилась результатом постоянного внимания халифа и его администрации к такому важному юридическому документу. Источники неоднократно сообщают, что тот или иной договор должен был утверждаться халифом.
Не исключено, что некоторые договоры заключались непосредственно между халифом и местным населением, как о том свидетельствует Балазури. Наконец, халиф был высшим авторитетом в решении спорных вопросов взаимоотношений победителей и побежденных; он определял поведение мусульман в отношении местного населения и в ряде случаев его правовой статус.
Наличие договора с мусульманами давало покоренному населению статус зиммиев, иноверцев, на которых распространялось покровительство мусульманской общины. Стать зиммиями значило сохранить личную свободу, избежать участи иноверцев, подчиненных «силой оружия», часть которых истреблялась во время захвата территории, а остальные уводили в плен и обращались в рабов. Не случайно поэтому, когда население той или иной провинции поднимало восстание, изгоняло арабского наместника или специального уполномоченного по сбору налогов, т. е. действовало вразрез с условиями договора, при повторном завоевании местная знать спешила наладить мирные отношения с арабами и заключить новый договор, хотя бы его условия и были намного тяжелое прежних.
О фактах повторного завоевания источники упоминают часто, по столь же часто страдают отсутствием либо скудостью цифровых данных, что ограничивает возможности дальнейшего анализа. Но и те немногие сведения, которые сохранились, позволяют отчетливо представить, во что обходилось населению повторное «мирное завоевание».
После первого подчинения Хиры отрядами Халида ибн ал-Валида размер годового налога по договору составил 190 тыс. драхм (по другим сведениям - от 80 до 100 тыс.).
После смерти халифа Абу Бакра население «пренебрегло Договором» и «примкнуло к неверующим». На некоторое время Хира вновь оказалась под властью персов, а когда была завоевана вторично, уже Мусанной, и хирцы попытались вернуться к прежнему договору, оправдывая свое отступничество давлением сасанидской администрации, Мусанна не принял оправданий и выдвинул новые условия. Сумма налога была изменена, очевидно, в большую сторону (не названа). Наконец, в результате третьего, окончательного подчинения Хиры войском Сада ибн Абу Ваккаса размер фиксированного налога увеличился до 400 тыс. драхм.