Вход

Филосовские проблемы методологии права

Рекомендуемая категория для самостоятельной подготовки:
Реферат*
Код 370950
Дата создания 08 апреля 2013
Страниц 21
Мы сможем обработать ваш заказ (!) 29 марта в 12:00 [мск]
Файлы будут доступны для скачивания только после обработки заказа.
910руб.
КУПИТЬ

Содержание

Введение
Глава 1. Общая характеристика философских проблем методологии права
Заключение
Список литературы

Введение

Филосовские проблемы методологии права

Фрагмент работы для ознакомления

Наряду с ориентировкой науки о праве на догматической юриспруденции мы находим в научно-правовой литературе и ориентировку ее на других специаль­ных научных дисциплинах; в одних случаях ее ориентируют на социологии, в других — на психологии. К периоду особой популярности у нас социологии, т. е. к концу семидесятых годов, относится замечательная по своей последовательно­сти разработка основных проблем науки о праве с социологической точки зре­ния, представленная С. А. Муромцевым в его сочинении «Определение и основ­ное разделение права». В общем та же социологическая точка зрения на право положена в основание и получившего у нас большое распространение сочинения Н. М. Коркунова «Лекции по общей теории права», но в нем менее последова­тельно проведено чисто социологическое истолкование правовых явлений, так как сделаны большие уступки юридико-догматическому направлению. Напро­тив, теперь, когда громадное значение придается психологии, а психологическое истолкование всего, что касается человека, считается многими по преимуществу научным, наибольшее внимание обращает на себя психологическая теория права. У нас она представлена лучше, чем в других западно-европейских литературах, благодаря замечательному труду Л. И. Петражицкого «Теория права и государ­ства в связи с теорией нравственности». Само собой понятно, что как только меняется научная дисциплина, которая служит для ориентировки науки о праве, тотчас же изменяется и взгляд на то, к какой области явлений надо причислить право. Таким образом, в зависимости от признания той или иной области науч­ного знания исходной для построения науки о праве одни ученые причисляют право к, государственно-повелительным явлениям, другие — к социальным, а тре­тьи — к явлениям психическим.9
С другой стороны, в соответствии с различными точками зрения на характер самой науки о праве, решается и вопрос о том, где провести границу между правовыми и неправовыми явлениями. Вполне есте­ственно, что ученые, придерживающиеся взгляда на право как на социальное явление, считают, по преимуществу, правовым все то, что составляет социальную сторону права, все же не относящееся к ней они так или иначе исключают из области права. Напротив, сторонники психологической теории права ограничи­вают область права лишь душевными переживаниями, а все остальное в праве они объявляют неправом; для большей же убедительности своей новой класси­фикации явлений, связанных с правом, они отвергают всю старую терминологию и придумывают свои собственные новые термины. Этим путем и получается вся та масса крайне противоречивых решений основных вопросов относительно су­щества права, на которую мы указали выше как на наиболее характерную особен­ность современного состояния научного знания о праве.
Все вышерассмотренные теории права, несомненно, свидетельствуют о том, что науку о праве можно ориентировать и на догматической юриспруденции, и на социологии, и на психологии. Но возможность ориентировки науки о праве на столь противоположных научных дисциплинах, как по их предмету исследова­ния, так и по их методу, заставляет признать эту возможность лишь фактически осуществляемой, а не научно оправдываемой. В самом деле, если эти ориенти­ровки могут производиться на таких не похожих друг на друга областях знания, как, например, социология и психология, но ни одна из них не является правиль­ной. Однако все-таки они осуществимы, и порознь каждая из них приводит к очень интересным научным результатам. Только все вместе они превращают науку о праве в собрание взаимно противоречащих и исключающих друг друга теорий и взглядов. Все эти факты заставляют нас придти к заключению, что ориентировка науки о праве на какой-нибудь одной специальной дисциплине гуманитарно-научного знания методологически неправильна; ввиду же того, что эта ориентировка на каждой из гуманитарных наук все-таки возможна и приво­дит к известным научным результатам, хотя лишь частично верным, естественно сделать предположение, что науку о праве следует ориентировать на всей совокупности гуманитарных наук. Очень важным доводом в пользу этого методо­логического требования может служить и то соображение, что право не может быть отнесено только к одной стороне культурной жизни человека, т. е. или к государственной организации, или к общественным отношениям, или к душев­ным переживаниям, так как оно одинаково связано со всеми ими.
Однако чрезвычайно легко выставить требование ориентировать науку о пра­ве на всей совокупности гуманитарно-научного знания, но осуществить его очень трудно. Гуманитарные науки не представляют из себя единую и цельную об­ласть научного знания, а состоят, из простой суммы наук о человеке и его культурной жизни. Если мы будем последовательно или попеременно ориенти­ровать науку о праве на каждой отдельной дисциплине, относящейся к области гуманитарных наук, стремясь притом не оставить ни одной из них в стороне, то мы получим не синтетически цельный, а лишь эклектический, сборный резуль­тат. Действительно, элементы эклектизма довольно сильны в научной литературе о праве; особенно много их в теоретических построениях Н. М. Коркунова; при­сутствие их сказывается в некоторых уступках социологическому направлению в «Общей теории права» Г. Ф. Щершеневича; один Л. И. Петражицкий вполне последователен в проведении психологической точки зрения на право, что и при­водит его часто к парадоксальным выводам. Но, помимо эклектизма, идя по пути ориентировки науки о праве на всех гуманитарных науках, мы натолкнемся на совершенно неразрешимое противоречие: ведь наука о праве является тоже од­ной из гуманитарных наук и в принципе должна быть признана равноправной со всеми ими; следовательно, если мы будем ориентировать науку о праве на каж­дой из гуманитарных наук, то и каждую из них мы в свою очередь должны ориентировать на науке о праве. Ясно, что такая взаимная ориентировка гумани­тарных наук друг на друге не может составить прочного методологического фун­дамента ни для одной из них.10
Все это заставляет придти к заключению, что мы не можем методологи­чески правомерно ориентировать науку о праве непосредственно на совокупно­сти гуманитарных наук. Эта задача ориентировки науки о праве на гуманитарно-научном знании в его целом осуществима только при посредстве как той аналитической и критической проверки, так и того объединяющего разрозненное научное знание синтеза, которые даются философией вообще и философией куль­туры в частности. Итак, для того, чтобы наука о праве была методологически правильно построена, она должна быть ориентирована не на той или иной гума­нитарно-научной дисциплине и не на всей совокупности их, а прежде всего на философии культуры и только при посредстве ее — на всей сумме гуманитар­ных наук, объединенных при помощи философии в цельную систему научного знания.
Чрезвычайно интересную попытку построить научное знание о праве, исходя из философии, представляют труды Р. Штаммлера, По своим философским взгля­дам Р. Штаммлер — сторонник критической философии Канта, а в понимании последней он первоначально, несомненно, следовал за Г. Когеном, почему его час­то и причисляют к марбургской философской школе, во главе которой стоит Г. Коген. Из целого ряда трудов Р. Штаммлера, вышедших на протяжении послед­ней четверти столетия, для нас представляют особенный интерес три его сочине­ния. Сперва в сочинении «Хозяйство и право с точки зрения материалистическо­го понимания истории», которое есть и в русском переводе, он изложил свою социально-философскую систему, затем он посвятил две книги — «Учение о правильном праве и «Теория юриспруденции»,11 не переведенные пока на русский язык, — по преимуществу философии права. Надо признать, что исходная точка зрения, принятая Р. Штаммлером для построения познания права, именно ориен­тировка и обоснование этого познания на философии, обладает несомненным гносеолого-методологическим превосходством перед попытками обосновать науч­ное знание о праве на какой-нибудь одной из специальных гуманитарно-научных дисциплин. Но, отвергнув методологическую правомерность самостоятельного обо­снования отдельных гуманитарных наук и обратившись к философии, Р. Штам­млер ударился в противоположную крайность: он слил науку о праве с филосо­фией. Согласно идеям, изложенным в его первом сочинении, сущность права может быть познана только в социальной философии, в которой социальный мир познается лишь как целое, притом на основании одного только телеологического принципа, т. е. монистически в узком значении этого термина. Из последующих его трудов надо вывести заключение, что он признает самостоятельное значение в процессе познания права и за философией права, однако именно только потому, что и она, в его толковании, основывает свое познание на установленных им раньше философских критериях. Таким образом, если интересы Р. Штаммлера в постепенной обработке им своей философской системы, несомненно, передвину­лись от социальной философии к философии права, то неизменным осталось его исходное убеждение, что единственным способом истинного познания права яв­ляется философское его познание. С его точки зрения, научное знание о праве всецело растворяется в философии, и в частности в социальной философии и философии права. Даже чисто описательные юридические дисциплины, как дог­матическая и историческая юриспруденция, в своих формальных предпосылках, согласно его системе, не только всецело зависят, но и непосредственно созидаются благодаря чисто философским категориям мышления.
Еще дальше по пути растворения науки о праве в философии пошел первона­чальный руководитель Р. Штаммлера в проблемах философии Г. Коген. Его взгля­ды на данный вопрос изложены во второй части его системы филосо­фии, посвященной «Этике чистой воли». В нашей научной литературе высказано мнение, что «Этика чистой воли» Г. Когена «представляет собою выдающееся явление в истории юридических теорий, так как она содержит в своих понятиях критику силы юридического суждения, т. е. юридическую теорию, базирующую­ся в научной логике и научной этике».12 Но если мы обратимся к самой «Этике» Г. Когена, то мы не найдем в ней «юридической теории» в точном смысле этого термина, т. е. систематического изложения научных знаний о праве. В своей «Этике чистой воли» Г. Коген делает попытку построить философию культуры, опираясь на то, что познано совокупностью гуманитарных наук, или, по немецкой термино­логии, наук о духе. Философию культуры Г. Коген строит по аналогии с вырабо­танной им в первой части его философской системы— «Логике чистого позна­ния»13 — философией природы, которую он созидает из научно познанного всею суммою теоретического и описательного естествознания. Как в философии чис­того познания Г. Коген, ориентируясь на естественно-научном знании, показыва­ет мир природы в его онтологической сущности, так в философии чистой воли он ставит своей задачей, основываясь на знании, добытом науками о духе, показать деонтологическую сущность мира культуры, взятого в его целом. Направив свой интерес, с одной стороны, на мир природы в его целом, как он дан в естественно­научном познании, с другой — на мир культуры, познанный как целое, в сово­купности наук о духе, он не интересуется ни методологическими свойствами каж­дой отдельной естественной или гуманитарной науки, ни теми или иными путями познания, которыми пользуется та или другая наука, принадлежащая к одной из двух названных групп наук. Все внимание его обращено на познанный предмет или на уже готовое научное знание, добытое отдельными науками; притом по­следнее интересует его не в отрывочном и частичном виде, как оно дано специ­альными научными дисциплинами, а в связной целости его, создаваемой всей совокупностью наук, так как только цельное научное знание служит философ­скому постижению объекта всякого познания — мира природы и мира культу­ры.
Поэтому, например, в «Логике чистого познания» Г. Когена совсем не интере­сует проблема чисто математического познания, ибо в системе его философии она растворяется в системе математического естествознания. Созидая дальше свою систему философии в «Этике чистой воли», он устанавливает аналогию между значением математики для наук о природе и знанием науки о праве для всей совокупности наук о духе. Установлением этой аналогии между наукой о праве и математикой он целиком определяет свое понимание методологической приро­ды науки о праве. Для него наука о праве существует только как составная часть в познании социального целого, иными словами, он растворяет проблему позна­ния сущности права в проблеме познания сущности оформленной правом обще­ственной жизни. Принимая во внимание этот философско-систематический ха­рактер «Этики чистой воли» Г. Когена, в ней так же нельзя искать юридической теории, как в его «Логике чистого познания» нельзя искать естественно-научных теорий. Как та, так и другая предполагают соответственное научное знание уже данным; со своей стороны они дают онтологическое и деонтологическое истолкование познанного предмета. Итак, в «Этике чистой воли» Г. Когена мы не познаем сущности права, как оно нам дано в эмпирической действительности. Из нее мы только узнаем, что представляет из себя право в деонтологическом ряду, если посмотрим на него с точки зрения философской системы самого Г. Ко­гена.14
Таким образом, ни философская система Р. Штаммлера, ни тем более, фило­софская система Г. Когена не могут дать нам правильных указаний относительно методологической природы науки о праве и, в частности, относительно тех путей, по которым эта наука должна двигаться, чтобы достичь истинного позна­ния своего предмета.
Нельзя добыть руководящие методологические принципы, необходимые для построения науки о праве, ориентируя эту науку на тех систе­мах философии, которые сосредоточивают все свое внимание на познанном пред­мете и берут научное знание о праве, а равно и о других областях культуры как уже данное для того, чтобы из этого знания строить или свою социальную фило­софию, или свою философию культуры.
Для этой цели надо обратиться к той философской системе, которая направляет свой интерес на научное знание в процессе его созидания. Такова критическая философия Канта в ее подлинном и наиболее существенном значении, а не в том своеобразном истолковании, кото­рое придала ей марбургская философская школа в лице как ее главы Г. Когена, так и ее половинчатых последователей, представленных в философии права Р. Штаммлером.
Несомненно, принципы критической философии нуждаются в дальнейшей раз­работке для того, чтобы быть примененными к запросам современного научного знания и, в частности, к потребностям гуманитарных наук в их новейшей поста­новке. Задачу эту выполняет современное неокантианское движение, но предста­вители его понимают эту задачу очень различно и достигают далеко не одинако­вых результатов.
Наиболее плодотворно для развития научного знания вообще и гуманитарных наук в частности то направ­ление в этом движении, которое представлено В. Виндельбандом, Г. Риккертом, Э. Ласком и др.: оно обращает главное внимание не на построение философ­ских систем из научного знания, которое рассматривается как уже данное и научно познавшее свой предмет, а на созидание нового научного знания путем анализа приобретенных завоеваний науки и вскрытия тех методологических принципов, которые лежат в основании отдельных научных дисциплин. Со­гласно с этим пониманием задач философского критицизма, В. Виндельбандом и Г. Риккертом были разработаны вопросы, касающиеся методологической при­роды, своеобразного научного интереса и особой цели познания, свойственных историческим наукам. То широкое распространение, которое получили идеи Виндельбанда и Риккерта, относящиеся к этой области научного знания, тот живой отклик, который они встретили в кругах специалистов-историков, и, наконец, при­обретенное ими очень большое число сторонников и последователей — все это, несомненно, свидетельствует о плодотворности методологической работы, произ­веденной этими философами. В том же направлении, в котором разработан мето­дологический характер исторических дисциплин, представителями этого фило­софского направления ведется разработка и методологических основ других гуманитарных наук. Согласно с руководящими идеями философской школы В. Виндельбанда и Г. Риккерта, гносеолого-методологические принципы гумани­тарно-научного знания могут быть вполне выяснены только в связи с основны­ми началами философии культуры.
Но философия культуры представителями этого направления не строится в виде готовой и законченной деонтологической системы, как это сделал Г. Коген. Здесь в соответствии с истинным духом философского критицизма она выявляется в своих основных предпосылках в виде системы ценностей.
Кантонская философия уже в силу своих исходных принципов необходимо должна приводить к поглощению науки о праве философией. Ведь согласно вышеприведенному суждению Канта, само понятие права отнесено к философским понятиям. Следовательно, достаточно признать необходимость обращения за руководством хотя бы к наиболее передо­вому течению современной новокантовской философии, как это сделано выше, чтобы осудить науку о праве на подчиненное положение по отношению к фило­софии. Однако такой вывод не соответствовал бы даже подлинному смыслу суж­дения Канта о понятии права. Но еще более он не согласуется с развитием науки о праве в истекшее столетие.15
Правильно понять мысль Канта о том, что понятие права есть философское понятие, можно только если обратить внимание на то, что он сопоставлял это понятие не с чисто философскими понятиями, как душа, мир и Бог, которые не имеют отношения к научному познанию, а с такими понятиями, как субстанция и причина. Понятия субстанции и причины он считал категориями, лежащими в основании всего эмпирического естествознания, благодаря которому мы осозна­ем их. Следовательно, и понятие права он должен был признать как бы категори­ей, лежащей в основании эмпирической науки о праве и проникающей в наше сознание при посредстве ее. Именно такой взгляд на понятие права вытекает из того места «Метафизики нравов» Канта, где он определяет это понятие. К этому надо прибавить, что для Канта, как вообще для мыслителей его эпохи, понятие права было понятием естественного права. Однако это понятие он не отделял всецело и не противопоставлял безусловно эмпирическому или позитивному пра­ву, создавая этим непримиримый дуализм между идеальным и реальным пра­вом. Напротив, скорее надо заключить, что понятие естественного права для него было в практической области регулятивной идеей, а в области теоретической — познавательным принципом для позитивного и эмпирического права. Но в то время как в эпоху Канта уже существовало эмпирическое естествознание, так что он мог дать его философское обоснование, эмпирическая наука о праве в ее под­линном значении была еще только в зачаточном состоянии. Поэтому в эпоху Канта еще нельзя было дать философское обоснование науки о праве, и его по­пытка в этом направлении не удалась.
Но за последнее полустолетие превращение науки о праве в эмпирическую науку стало совершившимся фактом. Если философское развитие после Канта могло привести к отрицанию эмпирического характера науки о праве, то теперь такое предприятие не имеет шансов на успех. Кого в этом не убеждает совре­менное состояние общей теории права, того должно убедить поразительное раз­витие догматической юриспруденции, ибо она уже может доставить материал и для построения известной части философской системы. Но теперь, когда эмпирический характер предмета науки о праве не может подлежать сомне­нию, должны быть критически проверены и ее методологические предпо­сылки.

Список литературы

1.Ершов Ю.Г. Философия права: Учебное пособие. Екатеринбург. 1997
2.Закомлистов А.Ф. Юридическая философия. СПб.: «Юридический центр Пресс». 2003
3.Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб.: Издательство Русского Христианского гуманитарного института. 1998
4.Кузнецов К.А. Очерки по теории права. Одесса. 1915
5.Новгородцев П. И. Нравственный идеализм в философии права// Проблемы идеализма. М., 1902
6.Соловьев В.С. Сочинения в 2-х томах. Т. 1. М.: 1988
7.Савальский В.А. Основы философии права в научном идеализме. Марбургская школа философии: Коген, Наторп, Штаммлер и др. : Вопросы философии и психологии. Кн. 105. 1910
8.Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Т. 1. Казань. 1901
9.Русская философия права / Авторы-составители А.П.Альбов, Д.В.Масленников, М.В.Сальников. СПб.: Издательство «Алетейя». 1999
10.Хлебников Н.И. «Право и государство в их обоюдных отношениях». Варшава. 1874
11.Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания. С пред. П.И.Новгородцева. М.: 1910
12. Шершеневич Г.Ф. Оправдание права // Вопросы философии и психологии. Кн. 107. С. 125
Очень похожие работы
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
bmt: 0.00459
© Рефератбанк, 2002 - 2024