Общая проблематика русского искусства 18 века. Концепция барокко. Проблема духовной композиции и типы пространства (идеографическое, эксцентрическое, развёрнутое)

Введение
Общая проблематика русского искусства 18 века
Художественная концепция барокко
Проблема духовной композиции
Диалектика мифа и типы пространства
Заключение
Литература

Общая проблематика русского искусства 18 века. Концепция барокко. Проблема духовной композиции и типы пространства (идеографическое, эксцентрическое, развёрнутое)

В портретах написанных Дмитрием Григорьевичем Левицким, нет поэтической дымки, окутывающей образы Рокотова. Он зорче, трезвее смотрит на своих героев, его интересует разнообразие характеров, и он умеет их показать даже в торжественных парадных портретах. Известный богач и самодур П. Демидов изображён им во весь рост, на большом холсте, на фоне величавой архитектуры, в пышных складках алого одеяния. Но если присмотреться – это складки не мантии, а домашнего халата. Ведь Демидов не состоит ни на какой государственной службе, он не сановник, не полководец, он опирается не на саблю, а всего лишь на садовую лейку, и торжественный жест указывает не на дым сражения, а всего лишь на цветочные горшки знаменитой демидовской оранжереи. И уж совершенно ничего величественного нет в его хитром немолодомлице, любезном и скаредном одновременно.
Владимир Лукич Боровиковский работал уже в конце 18 века и в первой четверти 19 века. В его портретах задумчивые девушки, написанные прозрачными, светлыми красками мечтают на фоне зелени сада. Чувственность повестей Карамзина, появившихся в эти годы, отразилась и в образах их читательниц, которых писал Боровиковский к его лучшим произведениям относятся портреты: В. И. Арсеньевой, М. И. Лопухиной, А. Г. и В. Г. Гагариных2.
Русские художники 18 века сумели воплотить в красках и мраморе облик, характеры, духовный мир своих современников. Именно в портрете создало искусство этого времени свои лучшие произведения.
Но наша цель – рассмотреть не только работы, но и общую проблематику русского искусства 18 века, проблему духовной композиции и рассмотреть концепцию барокко и типы пространства. Это будет целью дальнейшей работы
Заключение
Особый вопрос, встающий при изучении художественного наследия XVIII в., это вопрос о соотношении традиционных форм, идущих еще от предыдущего столетия, и нового искусства. Традиции старого искусства широко бытовали в провинции, в многочисленных городах (не говоря о селах) Российской империи. Еще в конце XVIII в., когда Львов строил церковь в Торжке и в связи с этим должны были создаваться иконостасы, жители непременно хотели, чтобы образа исполнялись «иконным художеством», и только после убеждений архитектора их написали в современной живописной манере. Сохранились и отдельные церковные росписи, выполненные в традициях XVII столетия. В таких городах, как, например, Суздаль, в течение всего века возводились оригинальные церкви, сочетавшие в себе древние черты белокаменной архитектуры Владимиро-Суздальской земли с отдельными деталями барокко.
Каково соотношение этого старого искусства, продолжавшего жить в низовой, по существу, народной среде и во многом сливавшегося со стихией народного творчества,— и новых форм, сложившихся в результате светской образованности, воплощавших идеи иной по своему содержанию культуры?
Взаимовлияния этих разных пластов несомненно существовали. В ранний период такого рода воздействия старых традиций ощущаются в профессиональном искусстве непосредственно. Впоследствии можно говорить о различном характере таких связей. С одной стороны, они проявляются как глубокая внутренняя преемственность традиции — один из элементов хотя и очень сложного, но непрерывающегося развития самобытной культуры. Но, с другой стороны, эти влияния сказываются и как пережиток, причем даже у крупных мастеров — ведь слишком тесны были их контакты в юности, да и гораздо позже со средой, которая только-только приобщалась к новым веяниям и укладу жизни.
Непосредственно эти воспоминания об архаическом искусстве всплывают у Антропова и Аргунова, причем тогда, когда ими были уже созданы произведения всецело в новом стиле. Такие отзвуки парсуны и декоративного узорочья, конечно, пережиток. Но в некоторых вещах, например у Аргунова в портрете В. П. Шереметевой (1760-е годы)3, есть своеобразная прелесть в этом любовании орнаментальными деталями, в пестроте несколько жестких красок.