Художник и власть

ВВЕДЕНИЕ
1. ОНОШЕНИЯ ХУДОЖНИКА И ВЛАСТИ С ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН
2. ХУДОЖНИК И ВЛАСТЬ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Художник и власть

В большинстве своем произведения древних мастеров безымянны, что еще раз говорит о подчинении искусства интересам власти, религии - интересам государства, деперсонализации искусства. Тех художников, за редким исключением, для нас нет - есть их труд во славу их государства. Во славу власти. Искусство испокон веков являлось «опиумом для народа» и одним из способов его подчинения, внушения большего уважения и страха друзьям и врагам.
Но вернемся к Европе. Имена художников известны нам, в основном, с эпохи Возрождения. И тогда, как и до этого, власть давала хлеб художнику. Великолепные произведения Леонардо, Джотто, Микеланджело, Рембрандта и Тициана относятся в основном к религиозной тематике, или же являются портретами «власть имущих». Ведь только им по карману было заказать портрет у известного художника. И это заключало обоюдную выгоду: работа известного мастера в покоях господина, а его деньги в кармане мастера. Но все же в большей степени, чем светских господ, художник работал на религию и государство. Скажем, Веласкес только и писал портреты королевской семьи. Благодаря его труду мы можем лицезреть надменные лица Габсбургов, затянутых в жесткие доспехи и не менее неудобные удушающие воротнички и корсеты. Как сказал один современный петербургский скульптор, Д.Каминкер: «Художники - государевы люди». И, пожалуй, нельзя сказать точнее.
2. ХУДОЖНИК И ВЛАСТЬ СОВЕТСКОГО ПЕРИОДА
Это звучит парадоксально, но Советским Союзом правил не рябой и сухорукий человек невысокого роста по фамилии Джугашвили. Вся полнота власти принадлежала не ему, а идеализированному виртуальному персонажу с бравой выправкой и роскошными усами, который смотрел на руководимый им народ строгим отеческим взглядом с сотен тысяч портретов, присутствовавших в каждой начальной школе, заводоуправлении, поликлинике и кабинете директора магазина. Идеологи стиля полагали, что социалистический реализм – это реализм высшего порядка, поскольку изображает людей и окружающий мир не такими, какие они есть, но такими, какими они должны быть в идеале.
Художник, следует сказать, обладает большой властью, и все диктаторы стремятся его приручить и прикормить. При советской власти элита Союза художников получала блага на уровне членов Политбюро. Поэтому конфликт между властью и искусством зачастую выглядит как борьба между отдельными группировками художников.
Эрнст Неизвестный в своих воспоминаниях утверждает, что печально знаменитый погром, устроенный в Манеже в 1962 г., был спровоцирован не идеологическим отделом ЦК КПСС, а руководством Академии художеств, которое смогло убедить Никиту Хрущева. Но все же под репрессии попадают не только те произведения, авторы которых забегают слишком далеко по отношению к господствующему художественному вкусу. Часто случается так, что и те картины и скульптуры, которым приписывались магические свойства, также исчезают из поля общественного внимания. Происходит это даже в тех случаях, когда просто меняется правитель, а сущность власти остается неизменной. Так, после смерти Сталина все картины с его изображениями были запрятаны в запасники, а скульптурные монументы просто разрушены. Но возможна и посмертная реабилитация – в экспозицию Третьяковской галереи картина Александра Герасимова «Сталин и Ворошилов» вернулась только в девяностых, но уже не в качестве почитаемой идеологической «иконы», а как исторический раритет.
В советские времена вмешательство власти в производственный процесс создания картины доходило до трагического смешения искусства и жизни: по мере того как Александр Герасимов писал картину «Командиры Первой конной», герои гражданской войны превращались в японских шпионов и предателей пролетарской революции. И уже нарисованные портреты грубо замазывались и заменялись другими1.
Очень часто художник претендует на нечто большее, чем открытие новых языков, которые могут шокировать неискушенную публику. Существующий миропорядок каким-то таинственным способом связан с господствующим способом изображения действительности. Поэтому написанные в 1908 г. Пабло Пикассо «Авиньонские девицы» вызвали волну возмущения не только потому, что разрушали каноны классической картины. Дело в другом – у наиболее тонких и проницательных зрителей, таких как русский философ Николай Бердяев, возникло чувство, что сам миропорядок скоро будет разрушен.
Но самые показательные варианты пересечения искусства и политики – это когда художники сами, по своей воле берутся за выполнение «социального заказа». И так сильно перевыполняют взятые на себя обязательства, что заказчик, то есть власть, приходит в ужас. Так и произошло, когда русские авангардисты в двадцатых годах активно включились в построение нового, социалистического общества и нового человека. Оказалось, что они строят свою собственную утопию, весьма и весьма отличающуюся от той, что имели в виду сами большевики.
В первой половине девяностых художники и кураторы очень любили объяснять свои акции, вполне невинные с точки зрения большой политики, громкими словесами вроде «Искусство как власть, власть как искусство». Конечно, претензии художников девяностых на то, чтобы стать «властью», оказались, по большому счету, утопией. Однако Дмитрий Врубель со своими «12 настроениями президента» и Константин Латышев с полотном «Наш новый президент» превратили нарождающийся «культ Путина» в какой-то полный цирк и балаган.
Вплоть до XX века художник трудился на власть, религию, как сообразно строгим иконописным канонам, так и портретному сходству в обилии выписанных до последней детали драгоценностей и кружев. О большем «самовыражении» можно говорить лишь в конце XIX века, когда появились революционные импрессионисты, постимпрессионисты, прерафаэлиты, а позже и совершенно новое явление - искусство эпохи модерн, не столько политичное, сколько «модное». Из выше перечисленных первые и вторые не признавали натурализма, а во многом стремились «к живописи ради живописи», что не мешало некоторым успешно продаваться в салонах, а прерафаэлиты отвергали большинство сюжетов кроме мифологических, а что же касается их подхода, то, как ясно из названия, признавали только то, что было «до Рафаэля». К этому времени связь власти и художника стала меньшей, и хотя художник как обычно, во многом зависел от заказов, большинство из них не были государственными.
В начале XX века искусство, как и весь мир, переживало смерть, рождение, разрушение всего старого и создание на этом месте нового, не обязательно очень хорошего. Революционное всего десять лет назад течение модерна, пошло на убыль, вылившись в Арт Деко, положившее начало всему современному дизайну. Технические возможности сделали искусство более доступным народу путем книгопечатания, и вообще множительной техники. Машиностроение и технический прогресс убыстрили время, а искусство, как одно из основных внешних проявлений психологического состояния массы, времени и моды, изменялось с потрясающей скоростью.
В России на смену романтичному модерну появились революционно-хулиганистые художники из объединения «Бубновый Валет», а Малевич написал свой «Черный Квадрат» и объявил смерть живописи. В чем-то это так и было, ибо ничего нового в этом жанре после сей черной дыры сказано не было.
Но многочисленные революции нашли свой логичный конец в диктатуре и четком строе социалистических государств. Всех «бунтарей» и «революционеров» ждал безрадостный конец. И искусство вновь вернулось на работу к власти, и сообразно политике, являлось либо агитационно-плакатным, либо агитационно-натуралистичным. Героичность искусства 30-40-х являлось не только политической задачей, но и задачей выживания народа и государства, что неразделимо. Как на войну, на победу, работали военные заводы, так и тысячи плакатов и картин, которые создавали художники. Для власти художник - еще одно средство.
На смену модерну и модернизму пришел постмодерн, отражающий очередные изменения в политической структуре мира, «холодную войну» и некоторый застой 50-х годов. В шестидесятые грянула молодежная революция, сопряженная с искусством, но не с политикой. Скорее это очередной конфликт отцов и детей. Искусство вновь работало на государство далеко не везде и не всегда.
После перестройки художник рухнул во всеобщий хаос и беспредел. Русская школа была поставлена под сомнение, неизвестно откуда выныривали многочисленные самоучки, а медленно назревающий взрыв девяностых наконец наступил. Художник стал аполитичен, антиполитичен и контрполитичен, государство не обеспечивало художников заказами, и большинство отправилось в «свободное плавание» искусства, не имеющего к власти никакого отношения, но могущего дать заработок.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Сейчас же искусство, работающее на власть, практически не задействовано, все «политические» темы в искусстве являются либо косвенными, либо провокационными. А ведь умелый художник - это сильное оружие в руках умной власти. Ведь испокон веков художники были «государевыми людьми». Кто знает, может понятие «государственный заказ» станет для современных художников более обыденным, хотя бы как средство постоянного заработка. Но, чем меньше «злободневного» и коньюктурного, чем больше вечного в искусстве - тем лучше, хотя бы лично для художника.