выполнить кор-ки готовой работы - Социальные утопии в Англии в эпоху Английской революции (1640 - 1660).

Оглавление.
Введение.
Глава I Англия начала XVII в.: Накануне революции
§1. Социально-экономическая ситуация
§2. Политика Карла I.
Глава II. Либеральные утопические теории.
§1. Формирование идеологии индепендентов
§2. Идеалы Республики Джона Мильтона
§3. Республика Океания другие проекты конституций изложенные в форме утопий
Глава III. Радикальные утопические теории.
§1. Теория Левеллеров
§2. Движение диггеров и их утопически-коммунистические идеи
Заключение.
Список использованных источников и литературы.

выполнить кор-ки готовой работы - Социальные утопии в Англии в эпоху Английской революции (1640 - 1660).

Ко вторым относились бюргеры, горожане налогоплательщики. В третью категорию попадали зажиточные крестьяне с доходом 60 шиллингов в год, фригольдеры и богатые арендаторы. К четвертой относились копигольдеры, поденщики, коттеры, ремесленники, о них Гаррисон писал, что это люди, которые не имеют «ни голоса, ни власти в государстве, ими управляют, и не им управлять другими». По мнению исследователей в начале 17 века число копигольдеров в английской деревне насчитывало примерно 60%, основная часть фригольдеров проживала в Восточной части Англии, но и там число копигольдеров насчитывало от одной трети до половины. Фригольдеров отличало то, что их земельные владения по характеру были приближены к буржуазной собственности, в тоже время копигольдеры были полностью зависимы от лорда, их земельные наделы основывались на старом феодальном праве. Наследственным правом держания земли обладала очень незначительная часть копигольдеров, широко распространенная система опеки малолетних наследников позволяла лордам распоряжаться земельными наделами несовершенно летних, до 21 года мужчин и 14-16 лет женщин. С девушками поступали просто, их выдавали замуж, с максимальной выгодой для лорда, мужчинам же для получения наследства требовалось внести "плату за передачу", составлявшую стоимость полугодового дохода с земли. Но даже уплата всех поборов не гарантировала, что наследник сможет получить надел отца в том, виде, в котором тот был ему оставлен. За частую земля была либо истощена активным земледелием, либо сдана в аренду на много лет вперед, или же, в лучшем случае, просто была лишена всех построек, а леса, произраставшие на ней, вырублены "заботливым опекуном". Так же, лорды активно наживались на крестьянах регулярно повышая ренту, которая якобы была фиксированной, но при каждой передаче надела (по наследству и т.п.) она менялась на усмотрение лорда. Если же надел предоставлялся непосредственно королем, то для вступления в наследование требовалось принять рыцарское звание (не дешёвое мероприятие) или же выплатить файн (произвольный штраф). Учитывая, что размер файна не был фиксирован, лорды фактически могли использовать его дабы избавится от землевладельца, нужно было лишь установить непосильный для него размер файна. С середины 16 до середины 17 века были случаи, когда размеры файна увеличивались десятикратно. В результате подобных мер, лишенные земли копигольдеры становились лизгольдерами, краткосрочными арендаторами небольших кусков земли, или же становились издольщиками, т.е. обрабатывали чужую землю за долю урожая. Но даже если лорд милостиво не требовал с крестьян баснословные суммы за получение наследства, и в уплату ренты, это не значило, что крестьяне могли жить спокойно. Копигольдеры платили за все! Посмертный сбор, мельничный, за пользование пастбищами и лесами, даже за спил дерева на своем наделе копигольдер был обязан заплатить своему лорду. Права на надел так же были сильно ограничены, без согласия лорда надел нельзя было ни продать, ни заложить, ни сдать в аренду. Среди копигольдеров существовала прослойка более менее зажиточных, но большая часть в имущественном плане жила средне или и вовсе с трудом сводили концы с концами. Имущественное расслоение среди фригольдеров было ещё более выраженным, т.е. крупные фригольдеры были близки по своему положению к деревенским джентльменам дворянам, мелкие же имели много общего с копигольдерами, им приходилось отчаянно бороться за сохранение своих прав. Но была в деревне ещё одна группа - безземельные коттеры, они использовались и в качестве батраков, поденщиков, и в качестве рабочих мануфактур. Эта довольно многочисленная группа населения (по свидетельству современников в конце XVII века они насчитывали 400 тысяч, (при этом к середине XVII века число жителей Англии достигало 5,3 миллиона человек) испытывала на себе одновременно все тяготы феодального и капиталистического гнета. Именно эта группа населения отличалась наиболее радикальными взглядами, во время восстаний их лозунги характеризовались наиболее крайними призывами и идеями. Как и во всех других странах, эта часть население была наиболее мобильной и легкой на подъем, если речь заходила о мятежах и восстаниях, их целью было завладеть материальными благами более удачливых сограждан. Как было сказано выше, английская аристократия к 17 веку уже не могла похвастаться древностью своего рода, большая её часть была новосозданной, в лучшем случае Тюдорами, а часто и вовсе Стюартами. Более половины состава палаты лордов 1642 г. получили свои титулы после 1603 г. Представить имущественный облик пэров позволяют следующие данные: годовая стоимость владений 61 пэра-роялиста составляла 1 841 906 фунтов стерлингов, т. е. в среднем 30 тысяч фунтов стерлингов на одного. Только 16 пэров получали доход, превышающий эту среднюю сумму, зато доход многих был намного ниже ее. Оскудение значительной части знати было результатом сохранения феодального образа жизни, включая и формы утилизации земельной собственности. В случае отсутствия королевского фавора (должностей, пенсий, дарений) это приводило к неоплатным долгам и к неминуемой распродаже значительной части земельных владений. Младшие сыновья пэров не наследовавшие титула, получавшие лишь звание рыцаря, переходили в разряд "низшего дворянства" - джентри, причем не только формально, но зачастую и по образу жизни они становились дворянами - предпринимателями, близкими к буржуа. В тоже время буржуа, являвшиеся носителями нового капиталистического способа производства, богатели и приобретали себе дворянские титулы и гербы. В итоге получалось, что дворянство Англии оставаясь как бы единым сословием оказывалось расколото на два социальных слоя, которые впоследствии оказались по разные стороны баррикад. То есть получалось следующее: старое дворянство, привыкшее жить за счет получения феодальной ренты со своей земли, связывало свое благополучие с абсолютизмом и с сохранением старого режима. Новое же дворянство, несмотря на титулы и звания, ничуть не чуралось использовать земли для получения капиталистической выгоды, а не феодальной. Любое предприятие, будь то хоть сыро или пивоварение не считалось зазорным, если приносило существенный доход. Поэтому когда началась революция, восставшая буржуазия обнаружила на своей стороне эту часть дворян-предпринимателей, выступавшую вместе с ними против абсолютизма и старой знати. Что касается самой буржуазии, то в начале 17 века её состав был неоднородным. С одной стороны верхушка лондонского Сити и провинции активно пользовались благами тюдоровской политики покровительства отечественной торговли и промышленности. Эти несколько сотен буржуа являлись обладателями королевских монополий и патентов, кроме того выступали кредиторами старой, феодальной знати и являлись участниками привилегированных торговых компаний. То есть сохранение старого строя было им скорее выгодно, по крайне мере отмена монополий и патентов явно не входила в их интересы. Основную же часть буржуазии представляло купечество средней руки и высший слой цеховых мастеров. Эта часть буржуазии с одной стороны была против фискального гнета и злоупотреблений абсолютизма, а с другой видели в короне свою опору, в качестве гаранта сохранения средневековых корпоративных привилегий. Именно поэтому представители этой части буржуазии были не всегда последовательны в своих решениях и очень осторожны. Самой яростной противницей абсолютистского режима, с его феодальными пережитками выступала та часть буржуазии, которую представляли новые предприниматели, создатели рассеянных или же централизованных мануфактур, цеховая политика и политика королевских монополий ущемляли их интересы и не давали развернуться на полную мощность. Из сферы торговли их вытесняли обладатели королевских патентов на заморскую и внутреннюю торговлю. Низшие слои трудящегося населения (мелкие ремесленники, небогатые земледельцы), а так же весьма обширный слой наемных городских и сельских рабочих представлял в то время значительнейшую часть населения, интересы которой никто не учитывал и не представлял, что стало своего рода катализатором процесса революции. Именно на эту категорию населения и опиралась буржуазия и новое дворянство в ходе революции, именно они позволили им свергнуть абсолютизм и прийти к власти.§2. Политика Карла I. Взошедший на престол в 1625 году, после смерти своего отца, молодой король Карл I был младшим сном Якова I, он рос болезненным и застенчивым, страдал заиканием и был невысокого роста. Оказавшись по случайности королем, в следствии смерти его старшего брата Генриха от оспы, он видел главное направление своей политики в усиление королевской власти, а так же, что вызвало не меньшее возмущение, усиление позиций англиканской церкви, в том числе её сближение с католической. Карл I сочетал в себе мягкость человека способного подпадать под влияние окружающих, но в тоже время ему было свойственно упрямство, с которым не могли справиться даже самые ближайшие его советники. Ещё до вступления на престол, в 1624 году, Карл втянул королевство в войну с Испанией, куда он ездил на переговоры о возможности заключения брака между ним и дочерью испанского короля. Помолвка не состоялась и по возвращении в Англию Карл вместе с отцовским фаворитом, ненавидимым всеми, герцогом Бэкингемом, настояли на разрыве дипломатических отношений с Испанией и начале войны. Позже он женился на дочери французского короля Генриха IV, Генриете-Марии, католичке, что сильно не порадовало протестантскую армию. Первый парламент Карла I был созван в июне 1625 года и распущен уже в августе того же года. Парламент резко осуждал политический курс нового монарха, его внешнюю политику, а так де попытки самовольно собирать налоги. При этом парламент ограничил субсидии короля, сократив к тому же сроки их сбора. Собранный в феврале 1626 года второй парламент был настроен ещё более враждебно, не улучшило ситуацию и то, что Карл I , как когда-то его отец, вступил в споры с парламентом. Призвав представителей палаты общин к себе во дворец, Карл I отправил на встречу с ними своего канцлера, который и "пояснил" им, что парламентарии не в праве вершить суд над министрами короля, что управление административным аппаратом и устранение ошибок в его деятельности, является делом лишь короля, а так же, что созыв и роспуск, продолжительность сессий парламента зависят лишь от воли короля. Второй парламент был распущен 15 июня 1626 года. Вслед за этим последовало издание прокламации, в которой Карл I по сути заявлял об абсолютистской власти короля и не зависимости от парламента. В ней говорилось, что за свои действия король ответственен лишь перед Богом. Вместе с тем правительство распорядилось взимать пошлины не утвержденные парламентом, а так же ввело принудительный заем, распространявшийся не только на банкиров и купцов, но и среднии слои населения. Это вызвало широкий протест среди населения, повлекший за собой множество арестов. Следующий, третий парламент, был созван уже в 1628 году. Заседание начавшееся 17 марта изначально носило крайне ожесточенный характер, парламентарии требовали от короля гарантий, позднее сформулированных в документе Петиция о праве (июнь 1626 года). Вкратце, суть была в следующем, ссылаясь на "Великую хартию вольностей" XIII века (которая, впрочем, трактовалась не совсем верно, скорее в духе требований предъявляемых королю, с целью ограничить его власть в "интересах народа"), парламентарии вывели ряд требований:1) Никто не должен принуждаться давать взаймы королю, или же облагаться податями и пошлинами, именуемыми "доброхотными" и тому подобными сборами.2)Никто не должен подвергаться аресту и изъятию имущества, за отказ от уплаты займа или подати, иначе как в судебном порядке и по закону страны.3)Должны быть отменены военные постои. Король был вынужден подписать эту петицию, поскольку только в этом случае парламент соглашался выдать ему деньги. Впрочем, это ничуть не помешало Карлу I вскорости нарушить свои обязательство, по своему истолковывая положения петиции, особенно в вопросах налогообложения. Главной проблемой всех трех парламентов, созывавшихся Карлом I, было отсутствие единства среди его деятелей, каждый из них боролся за власть, за продвижение собственной политики, но общего интереса у них не было. Это отчетливо проявилось, когда после убийства в октябре 1628 года герцога Бекингема, имевшего большое влияние на Карл I и фактически правившего страной, на сторону короля переметнулся один из лидеров парламентской оппозиции - Томас Уэнтворт, будущий граф Страффорд. Нарушение петиции, сбор неутвержденных податей, а так же церковная политика короля, привели к тому, что очередная сессия парламента по накалу страстей опередила все предыдущие. Продлилась она с января по март 1629 года, и в дальнейшем святейший монарх предпочел править вообще без парламента. Но прежде чем парламентариев распустили по домам, они успели издать резолюцию, в которой призывали народ не платить не утвержденные парламентом налоги и подати, и объявляли врагом английской свободы всякого, кто заплатит. Так же, "смертельным врагом" назывался каждый, кто будет вносить новшества в религию. Реакция короля не заставила себя ждать, одиннадцать наиболее рьяных лидеров парламента были отправлены в тюрьму. Карл I издал особую прокламацию, в которой заявлялось, что любые разговоры о том, что кто-то может указывать королю на сроки созыва парламента, будут расцениваться как оскорбление королевского величия. Последовавшие за этим одиннадцать лет правления без парламента, историки считают периодом жесточайшей политической реакции в стране, даже сами сторонники Карла I говорили, что после разрыва отношений с парламентов он ступил на путь политики "напролом".