Георгий Валентинович Плеханов о роли личности в истории

Содержание

Введение
1. Взгляды Г. В. Плеханова и представителей синергетики на вопрос о роли личности в истории
2. Г. В. Плеханов: роль личности в истории
Заключение
Список литературы

Г.В Плеханов о роли личности в истории.

2. Г. В. Плеханов: роль личности в истории
Роль личности в истории – роль, выполняемая в истории личностью, которая раньше, лучше, глубже и полнее других осознаёт новые потребности развития общества, необходимость изменения существующих условий и решительнее других борется за это, умеет найти и указать силы, пути и средства для осуществления задач, стоящих перед обществом, народом, классом. В решении вопроса о роли личности в истории марксизм-ленинизм исходит из того, что главной силой в системе условий материальной жизни общества является способ производства материальных благ. Так как главной силой производственного процесса являются трудящиеся, то отсюда следует, что история общества есть, прежде всего, история развития производительных сил, история трудящихся масс, а не история отдельных выдающихся личностей, завоевателей, царей, законодателей и полководцев. Не отдельные личности создают общество, а общество и классы, его составляющие, формируют личность, не герои создают народ, а народ создаёт героев и двигает вперёд историю. Марксизм исходит из примата общества, народа, класса над отдельной личностью.
Люди делают свою историю сами, и тем успешнее, чем лучше они понимают исторические условия и потребности развития общества. Великий человек придаёт событиям печать своей индивидуальности, но не в этом его главное значение. Он велик, по мнению, Г. В. Плеханова, «тем, что у него есть особенности, делающие его наиболее способным для служения великим общественным нуждам своего времени, возникшим под влиянием общих и особенных причин».
Из всех русских мыслителей и общественно-политических деятелей Г. В. Плеханов первый понял, что марксизм в России может вырасти и окрепнуть лишь в борьбе с народничеством. Он первый провозгласил применимость марксизма к России, целиком принял марксизм. Свою пропаганду идей марксизма в России он увязывал с критикой народнической идеологии. Г. В. Плеханов первый подверг резкой критике субъективизм и идеализм народников. Народники большое место в своем учении отводили «теорию о «критически мыслящих личностях», теории «героев и толпы». По этой «теории» историю делают «великие личности», «герои», за которыми слепо следует пассивная и безвольная толпа. Большая заслуга Плеханова состоит в разоблачении реакционности народнических взглядов на роль личности в истории. Он подчеркнул, что народные массы являются творцами истории, и указал действительное место и значение выдающейся личности в историческом процессе. Взгляды Плеханова на роль личности в истории сохраняют свое значение и для нашего времени, для борьбы с культом личности и его последствиями.
Когда историческую личность обвиняют в том, что она по своему произволу творила историю (или руководила партией и государством, что одно и то же), то этим самым объявляют эту личность первопричиной исторического развития. А это есть исторический идеализм, причём самая его примитивная разновидность, т.е. субъективизм. «Вдумайтесь в психологию идеалиста, – говорил Плеханов. – Для него «мнения» людей суть основная, последняя причина общественных явлений. Ему кажется, что по свидетельству истории осуществлялись самые нелепые мнения».
Плеханов также цитирует одно из высказываний Гегеля о том, что «во всемирной истории из человеческих действий выходит иное, чем то, к чему они стремились». Они делают то, что обусловлено их интересами, а в итоге получается нечто новое, что-то такое, которое хотя и проявлялось в их действиях, но чего не было в их сознании и их намерениях. Государства и отдельные личности стремятся достигнуть своих частных интересов, своих особых целей. «С этой стороны они являются, бесспорно, сознательными, мыслящими деятелями. Сознательно преследуя свои частные цели (которые тоже обыкновенно бывают проникнуты известными общими стремлениями к добру и праву), они бессознательно осуществляют цели всеобщего духа».
Г. В. Плеханов также писал: «Теперь уже редко можно встретить такого историка, который думал бы, что история находит себе достаточное объяснение в сознательной деятельности отдельных, более или менее властолюбивых, более или менее героических лиц. Наука уже понимает необходимость более глубоких объяснений. Но «широкая публика» ещё плохо сознаёт эту необходимость. А на поверхности видны только отдельные личности». Написано это в 1907 году. С тех пор столько времени прошло, но что изменилось? Ведь не «широкая публика», а партия, именующая себя марксистско-ленинской, не то что плохо, а вообще не сознаёт необходимости поглубже взглянуть на ход исторического процесса.
Г.В. Плеханов указывал: «Сила рабочего, как и всякого другого, класса зависит, между прочим, от ясности его политического сознания, от его сплочённости и организованности». И поэтому основоположник русского марксизма подчёркивал: «Пока существуют «герои», воображающие, что им достаточно просветить свои собственные головы, чтобы повести толпу всюду, куда им угодно, чтобы лепить из неё, как из глины, всё, что им вздумается, – царство разума остаётся красивой фразой, благородной мечтою. Оно начнёт приближаться к нам семимильными шагами лишь тогда, когда сама «толпа» станет героем исторического действия и когда в ней, в этой серой «толпе», разовьётся соответствующее этому самосознание. Развивайте человеческое сознание, – сказали мы. Развивайте самосознание производителей, – прибавляем мы теперь. Субъективная философия кажется нам вредной именно потому, что она мешает интеллигенции содействовать развитию этого самосознания, противопоставляя толпу героям, воображая, что толпа есть не более, как совокупность нулей, значение которых зависит лишь от идеалов становящегося во главе её героя».
Конечно, с наибольшей полнотой несостоятельность субъективного метода вскрыта Г.В. Плехановым в работе «К вопросу о роли личности в истории». Это единственная в данном роде работа в марксизме. В ней Плеханов показал, что сознание исторической необходимости не парализует волю общественного человека, наоборот, «сознание безусловной необходимости данного явления может только усилить энергию человека, сочувствующего ему и считающего себя одной из сил, вызывающих это явление».
Плеханов указал, почему никакой личности не дано творить историю по собственному произволу: «Последняя причина общественных отношений заключается в состоянии производительных сил. Оно зависит от индивидуальных особенностей отдельных лиц разве лишь в смысле большей или меньшей способности таких лиц к техническим усовершенствованиям, открытиям и изобретениям... А все возможные другие особенности не обеспечивают отдельным лицам непосредственного влияния на состояние производительных сил, а, следовательно, и на те общественные отношения, которые им обусловливаются, т.е. на экономические отношения. Каковы бы ни были особенности данной личности, она не может устранить данные экономические отношения, раз они соответствуют данному состоянию производительных сил. Но индивидуальные особенности личности делают её более или менее годной для удовлетворения тех общественных нужд, которые вырастают на основе данных экономических отношений, или для противодействия такому удовлетворению».
Плеханов не отрицает роли случайностей в истории. Например, в ходе сражения гибнет великий полководец и сражение проигрывается и т.д. Но действие случайностей не устраняет необходимости: «Случайность есть нечто относительное. Она является лишь в точке пересечения необходимых процессов». Поэтому особенности великой личности, её внезапная гибель и т.д., оказывая то или иное воздействие на ход истории, не могут менять его направления: «Влиятельные личности благодаря особенностям своего ума и характера могут изменять индивидуальную физиономию событий и некоторые частные их последствия, но они не могут изменить их общее направление, которое определяется другими силами».
Личность появляется на арене истории не по своему хотению, а её призывает на службу общественная потребность: «Давно уже было замечено, что таланты являются всюду и всегда, где и когда существуют общественные условия, благоприятные для их развития. Это значит, что всякий талант, проявившийся в действительности, т.е. всякий талант, ставший общественной силой, есть плод общественных отношений. Но если это так, то понятно, почему талантливые люди могут, как мы сказали, изменить лишь индивидуальную физиономию, а не общее направление событий; они сами существуют только благодаря такому направлению; если бы не оно, то они никогда не перешагнули бы порога, отделяющего возможность от действительности».1
Человеческая природа не может быть причиной исторического движения по двум обстоятельствам: если она величина постоянная, «то она не может объяснить крайне изменчивый ход истории, а если она изменяется, то, очевидно, что её изменения сами обусловливаются историческим движением. В настоящее время последней и самой общей причиной исторического движения человечества надо признать развитие производительных сил, которым обусловливаются последовательные изменения в общественных отношениях людей. Рядом с этой общей причиной действуют особенные причины, т.е. та историческая обстановка, при которой совершается развитие производительных сил у данного народа и которая сама создана в последней инстанции развитием тех же сил у других народов, т.е. той же общей причиной. Наконец, влияние особенных причин дополняется действием причин единичных, т.е. личных особенностей общественных деятелей и других «случайностей», благодаря которым события получают, наконец, свою индивидуальную физиономию. Единичные причины не могут произвести коренных изменений в действии общих и особенных причин, которыми к тому же обусловливаются направление и пределы влияния единичных причин. Но всё-таки несомненно, что история имела бы другую физиономию, если бы влиявшие на неё единичные причины были заменены другими причинами того же порядка». Никакая, стало быть, личность (просим борцов с «культом личности» мотать всё это на ус, если они, конечно, способны к этому) не в состоянии творить историю на свой манер, она может лишь дать индивидуальную окраску тому или иному явлению. Направлять же ход истории в ту или иную сторону в компетенцию личности не входит. Но что такое великая личность? «Великий человек, – разъяснял Плеханов, – велик не тем, что его личные особенности придают индивидуальную физиономию великим историческим событиям, а тем, что у него есть особенности, делающие его наиболее способным для служения великим общественным нуждам своего времени, возникшим под влиянием общих и особенных причин... Великий человек является именно начинателем, потому что он видит дальше других и хочет сильнее других. Он решает научные задачи, поставленные на очередь предыдущим ходом умственного развития общества; он указывает новые общественные нужды, созданные предыдущим развитием общественных отношений; он берёт на себя почин удовлетворения этих нужд. Он – герой. Не в том смысле герой, что он будто бы может остановить или изменить естественный ход вещей, а в том, что его деятельность является сознательным и свободным выражением этого необходимого и бессознательного хода. В этом – всё его значение, в этом – вся его сила. Но это – колоссальное значение, страшная сила». «В общественных отношениях есть своя логика: пока люди находятся в данных взаимных отношениях, они непременно будут чувствовать, думать и поступать именно так, а не иначе. Против этой логики тоже напрасно стал бы бороться общественный деятель: естественный ход вещей (т.е. эта же логика общественных отношений) обратил бы в ничто все его усилия. Но если я знаю, в какую сторону изменяются общественные отношения, благодаря данным переменам в общественно-экономическом процессе производства, то я знаю также, в каком направлении изменится и социальная психика; следовательно, я имею возможность влиять на неё. Влиять на социальную психику – значит влиять на исторические события. Стало быть, в известном смысле я всё-таки могу делать историю, и мне нет надобности ждать, пока она «сделается». Плеханов нанёс субъективизму народников сокрушительный удар, но окончательный разгром его довершил В.И. Ленин. Вот что он говорит, например, о попытках Михайловского изобразить дело так, что детерминизм и нравственность, историческая необходимость и значение личности находятся в конфликте: «На самом деле... конфликта нет: он выдуман г. Михайловским, опасавшимся (и не без основания), что детерминизм отнимет почву у столь любимой им мещанской морали. Идея детерминизма, устанавливая необходимость человеческих поступков, отвергая вздорную побасенку о свободе воли, нимало не уничтожает ни разума, ни совести человека, ни оценки его действий. Совсем напротив, только при детерминистическом взгляде и возможна строгая и правильная оценка, а не сваливание чего угодно на свободную волю. Равным образом и идея исторической необходимости ничуть не подрывает роли личности в истории: история вся слагается именно из действий личностей, представляющих из себя несомненно деятелей. Действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? В чём состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актов противоположных».
Из всего сказанного следует вывод, что марксизм вовсе не отрицает роли личности в истории. Он, напротив, придаёт ей «колоссальное значение», видит в ней «страшную силу», но при том условии, если деятельность этой личности построена на правильном понимании исторической необходимости, а не на маниловских прожектах. История не терпит самоуправства никакой личности. И мы доводим до сведения всех субъективистов и им сочувствующих, что любой, пусть самый необузданный диктатор в своей деятельности исходит не из того, с какой ноги встанет в то или иное утро. Его поведение определяется той же исторической необходимостью, выражающейся в интересах сделавшего его диктатором класса. И если он начнёт действовать вопреки классовым интересам, то класс найдёт способ убрать его с исторической арены. Более того, деятельность личности, посягающей на интересы выдвинувшего её класса, также детерминирована. На путь измены она становится не из-за любви к приключениям или каких-то других, внезапно осенивших её соображений. Тут тоже должна быть своя причина, порождаемая общественными отношениями: «Не субъективный разум личности, а объективная логика общественных отношений диктует личности то или другое поведение».1
Плеханов писал, что видеть в истории одну лишь сознательную деятельность людей – это значит чрезвычайно ограничивать свой кругозор и быть удивительно поверхностным.2
Плеханов писал: «Метафизическое противопоставление личности массе, «толпе» – логическая основа субъективизма народников. И Плеханов, разрушивший их историческую теорию, не мог не разрушить и её основу. Он писал: «С точки зрения Маркса невозможно противопоставление «субъективных» взглядов личности взглядам «толпы», «большинства» и т.д. как чему-то объективному. Толпа состоит из людей, а взгляды людей всегда «субъективны», так как те или другие взгляды составляют одно из свойств субъекта. Объективны не взгляды «толпы», объективны те отношения в природе или обществе, которые выражаются в этих взглядах».3
С точки зрения марксизма, следовательно, противопоставление личности и массы невозможно, потому что и в сознании личности, и в сознании массы отражаются объективные, от их воли не зависящие общественные отношения. И взгляды личности, и взгляды массы или «толпы» выражают одно и тоже – эти объективные общественные отношения. Спрашивается, что же тут противопоставлять? Различие, однако, между массой и личностью (выдающейся личностью) имеется. Оно заключается в том, как было сказано выше, что личность раньше других сознаёт необходимость перемен в общественном устройстве. Но личность раньше других видит то, к чему общество ведёт развитие производительных сил, т.е. то, к чему в целом идёт и масса. Только личность благодаря особым своим качествам сознаёт общественную потребность раньше других. Видя необходимость перемен, она своей деятельностью стремится ускорить их осуществление. Личность, таким образом, стремится не совлечь массу с её пути и повести туда, куда подсказывает личности её фантазия. Личность стремится лишь, чтобы масса быстрее пришла туда, куда она идёт и куда не может не идти.
Так же, как и отдельной личности, сознание классу дано для того, чтобы ориентироваться в этом мире, правильно строить свою деятельность, т.е. в конечном счёте обеспечивать своё существование. В связи с этим Плеханов говорил: «Всякая данная ступень развития производительных сил необходимо ведёт за собою определённую группировку людей в общественном производительном процессе, т.е. определённые отношения производства, т.е. определённую структуру всего общества. А раз дана структура общества, нетрудно понять, что её характер отразится вообще на всей психологии людей, на всех их привычках, нравах, чувствах, взглядах, стремлениях и идеалах. Привычки, нравы, взгляды, стремления и идеалы необходимо должны приспособиться к образу жизни людей, к их способу добывания себе пропитания... Психология общества всегда целесообразна по
отношению к его экономии, всегда соответствует ей, всегда определяется ею... Выгодно ли для общества в его борьбе за существование это приспособление его психологии к его экономии, к условиям его жизни? Очень выгодно, потому что привычки и взгляды, не соответствующие экономии, противоречащие условиям существования, помешали бы отстаивать это существование. Целесообразная психология так же полезна для общества, как хорошо соответствующие своей цели органы полезны для организма».1
Но что означает соответствие привычек, взглядов, идеалов экономии, т.е. соответствие психологии, сознания общественному бытию? Оно означает, очевидно, правильное понимание потребностей развития общественного бытия, условий материальной жизни, правильное понимание того, что нужно делать для сохранения или улучшения положения класса. Другими словами, оно означает правильное понимание интереса класса.
Никакая личность не может примирить эти интересы или, наоборот, по своему желанию довести до крайности их противоположность, так как появление самих интересов не зависит ни от какой великой и могущественной личности: «Откуда берутся интересы? Представляют ли они собою продукт человеческой воли и человеческого сознания? Нет, они создаются экономическими отношениями людей».
Всё это, однако, не значит, что личности, словно щепке, безропотно ожидающей, куда её вынесет речной водоворот, также остаётся ожидать, куда её вынесет водоворот классовой борьбы. Мы знаем, что свобода есть осознанная необходимость и что всякая личность может действовать сознательно, свободно, познав эту необходимость. Следовательно, чтобы не уподобиться щепке, личность должна познать законы общественного развития, законы классовой борьбы. А познав их, личность может предвидеть ход и исход борьбы, т.е. личность может руководить классовой борьбой. Для этого ей нужно определить содержание интересов составляющих общество классов. Определить содержание интереса того или иного класса личность или партия может с математической точностью. Для этого достаточно правильно применять коренное положение марксизма-ленинизма об определяющей роли общественного бытия. Зная бытие, условия существования того или иного класса, тенденцию их развития, можно безошибочно определить содержание интереса того или иного класса. Например, установив, что капиталистическое общество основано на частной собственности на средства производства, мы можем сказать, что интерес буржуазии заключается в том, чтобы всячески охранять незыблемость частной собственности. Почему так можно сказать? Потому, что частная собственность есть условие существования буржуазии. А всякий класс, как и человек, до последнего вздоха борется за свою жизнь, за своё существование.1