Средний класс в России и на Западе

Содержание
Введение
1. Средний класс в России: основные признаки
2. Средний класс: западные концепции
Заключение
Список использованной литературы

Средний класс в России и на Западе

Что касается движимого и недвижимого имущества, то стандартным набором в виде квартиры, машины и дачи из всего среднего класса владеет только 23% семей. 41% среднего класса в первую очередь хотели бы приобрести недвижимость (точнее, квартиру) и это не смотря на то, что у трети из них нормальные жилищные условия. Но стоит заметить, что статистика – наука жесткая и не учитывает того факта, что прописанной, например, в трехкомнатной квартире молодой семье подчас бывает невыносимо жить рядом с родственниками, но тем не менее, статистика признает их жилищные условия, как «нормальные».
Свободные средства средний класс держит либо на сберегательной книжке (16%), в валюте (13%), вкладывают в недвижимость или в банки (6%) и больше всего держат дома (18%). Но при этом около 30% середняков вообще не получается сделать никаких сбережений.
В.В. Путин - о среднем классе в России:
"... в России за последние 10 лет сформировался значительный слой людей, которых на Западе относят к среднему классу. Это люди с доходами, которые позволяют в достаточно широких пределах выбирать — потратить или сберечь, что купить и как именно отдыхать. Они могут выбирать такую работу, которая им нравится, у них есть определенные накопления. И, наконец, средний класс — это люди, которые могут выбирать политику. У них, как правило, уровень образования такой, что позволяет осознанно относиться к кандидатам, а не «голосовать сердцем». Словом, средний класс начал реально формулировать свои запросы в разных направлениях. В 1998 году средний класс составлял от 5 до 10% населения — меньше, чем в позднем СССР. Сейчас средний класс, по разным оценкам, составляет от 20 до 30% населения. Это люди, доходы которых более чем втрое превышают средний заработок 1990 года. Средний класс должен расти и дальше. Стать социальным большинством в нашем обществе. Пополняться за счет тех, кто тащит на себе страну, — врачей, учителей, инженеров, квалифицированных рабочих".
Формирование массового слоя людей, собственным трудом обеспечивающих удовлетворение своих материальных и нематериальных потребностей, будет неизбежно приближать классовую структуру российского социума к той, которая ранее сложилась на Западе и в целом продемонстрировала свою полезность и эффективность4.
Осенью прошлого года «Левада-Центр» провёл интересное исследование, касающееся как раз положения различных социальных страт в России. Это произошло вслед за заявлением Министерства экономики и регионального развития РФ в сентябре 2011 г., определившего в России 20-25% населения, принадлежащего к среднему классу. Минэкономразвития особо подчеркнуло, что это несколько больше, чем было в 2005-2006 гг. Тогда, по мнению чиновников, к этому слою относилось не более 18% российских граждан. Что такое средний класс? Минэкономразвития дало такой ответ. Это – люди с ежемесячным доходом более 1000 долларов на человека (при этом чиновники предпочитают делать вид, что не имеют понятия о долларовой инфляции).
2. Средний класс: западные концепции
Создание массового среднего класса - одно из самых впечатляющих достижений западных стран в XX столетии, опрокинувшее былые представления о капиталистическом обществе как поляризированной структуре, исполненной непримиримых противоречий. В силу своей многочисленности средний класс стал важной социальной силой в наиболее развитых государствах и желанной целью - в менее развитых. Его наличие обеспечивает стабильность общества, является символом преодоления целого ряда глубинных экономических и социальных проблем. Однако насколько реально существование такого класса, чем оно подтверждается? Осознает ли средний класс свою классовую принадлежность, как формулирует свои интересы и как проявляет себя на общественно-политической арене? Эти вопросы, лежащие на стыке экономики, социологии и политической науки, занимают умы зарубежных и отечественных ученых, пытающихся наиболее адекватно определить и проанализировать сегодняшние социально-экономические реалии.
В статье рассматриваются американские и европейские концепции структуры современного общества, касающиеся места и значения среднего класса, его границ и интересов, а также вызовов, с которыми он сейчас сталкивается, его политической роли и перспектив5.
Понятие среднего класса имеет долгую историю, но его смысловое наполнение менялось в зависимости от перемен в социально-экономической жизни общества. В литературе несложно заметить следы прежних трактовок этого понятия, которые стали своеобразной отправной точкой для современной интерпретации термина "средний класс". Это проявляется прежде всего в том, что большинство социологов подчеркивают молодость этого класса, называя его "новым средним классом" или "новыми средними классами". Таким образом современный средний класс - это не "старый средний класс", а совершенно новое социальное явление. В чем же отличие между ними и почему оно представляется таким принципиальным?
Выдающийся американский социолог У. Райт Миллс утверждал, что главное отличие "старого среднего класса" от "нового" выражается в том, что тот состоял из мелких предпринимателей, которые в подавляющем большинстве владели собственностью, из которой извлекали доход. В отличие от Европы, американский средний класс был сельской буржуазией, и принадлежавшая ему земля была одновременно и средством производства, и способом заработка, и объектом для инвестиций. Как отмечал Райт Миллс, "владение землей являлось для малого предпринимателя не просто "инвестицией": он сам устанавливал границы своей профессиональной деятельности; и потому, что он мог самостоятельно делать это, он был независим... Труд и собственность шли рука об руку. Его собственность была объектом приложения его трудовых навыков; его социальный статус во многом зависел от размера и состояния той собственности, которой он владел; его доход проистекал из прибылей, которые приносила ему его собственность"8. Таким образом, "старый средний класс", во-первых, определялся по критериям собственности, во-вторых, его границы, хотя и оставались проницаемыми, были четко определены, в-третьих, его представители не зависели ни от государства, ни от высшего класса в силу индивидуалистической, предпринимательской природы занятости.
Если принять за основу миллсовские параметры "старого среднего класса", то и "новый средний класс" следует определить в аналогичных категориях: выяснить критерии принадлежности к нему, оценить подвижность его границ, и, наконец, выявить степень автономности среднего класса в структуре общества.
Средний класс может и должен определяться через свое экономическое положение, - последователи марксистского и веберианского подходов расходятся стилистически (во взглядах на наиболее точные критерии его определения). Эти критерии обусловлены социологической традицией и в не меньшей степени - необходимостью пересмотреть устаревшие или неподтвержденные ходом социально-экономического развития элементы теории. Различие между представителями двух школ проистекает из того, что они выводят понятие "средний класс" из разных источников: сторонники классового подхода пытаются встроить этот новый класс в старый Марксов класс эксплуатируемых и неимущих; последователи стратификационной теории выводят его генеалогию из игнорировавшейся Марксом прослойки людей, занятых в непроизводственной сфере. Это разграничение отчетливо просматривается в том, как современные социальные теории определяют средний класс.
Длительное время в развитых обществах Европы и США средний класс выступал гарантом социальной и политической стабильности, сочетая активную экономическую позицию с политической умеренностью (если не сказать пассивностью). Сегодня средний класс в этих обществах, в особенности в Соединенных Штатах, находится в опасности. Исследователи бьют тревогу, привлекая внимание общественности к тому, что средний класс чахнет на глазах. В конце 90-х годов в большинство университетских учебников по социологии были включены отдельные главы, посвященные проблеме упадка и исчезновения среднего класса как отдельному направлению исследований, а Американская социологическая ассоциация учредила специальную секцию для изучения расовых, классовых и гендерных проблем. Иными словами, научное сообщество признало, что средний класс находится на грани исчезновения как предмет исследования6.
Экономические условия существования среднего класса быстро ухудшаются, что приводит к размыванию и сокращению его численности. Социальная и имущественная поляризация нарушает монолитность среднего класса, который оказывается на линии социальной напряженности между противоположно заряженными полюсами богатства и бедности. Гравитационное поле этих полюсов так велико, что средний класс начинает структурироваться внутри себя, как бы вытягиваясь вдоль оси богатства - бедности. На практике это проявляется в том, что часть среднего класса преодолевает экономические вызовы, приближаясь к высшему, другая же его часть беднеет, сращиваясь с рабочим или низшим классом. Имущественная поляризация внутри среднего класса приводит к тому, что его экономические основы размываются.
Регулярно публикуемые Бюро цензов США данные свидетельствуют о падении доли совокупного дохода, приходящегося на средний класс: с 53,6% в 1970 г. до 49,1% в 1995 г. Доходы среднего класса в абсолютных показателях неуклонно снижаются на протяжении нескольких десятилетий: в 1995 г. всего 31% домохозяйств имел доход от 25 до 50 тыс. долл., в то время как в 1979 г. их доля составляла 38,2%. Схожие выводы содержатся и в частных исследованиях, определяющих средний класс как группу, чьи доходы колеблются от 50 до 200% медианного дохода семей. Число граждан, чьи доходы составляют от 15 до 50 тыс. долл., снизилось в 1979-1995 гг. на 8%, домохозяйств - на 2,7, семей - на 4%.
Рассматривая эти результаты комплексно, можно заметить, что средний класс сокращается за счет мобильности, направленной и вверх, и вниз. Иными словами, он сокращается не только за счет падения, но и за счет роста благосостояния его членов. Более того, количество семей и домохозяйств с низким уровнем дохода практически не изменилось за 25 лет (22,3% в 1970 г., 21% в 1995 г.), в то время как основной прирост пришелся на группу с доходами свыше 75 тыс. долл. в год: их количество практически удвоилось за аналогичный период. "Неравенство растет, - констатирует П. Кингстон, - потому, что верхний "хвост" растет быстрее, чем сокращается нижний". Р. Перуччи и Э. Уайсонг, стоящие на алармистской позиции, также вынуждены признать, что "некоторое сокращение в проценте семей и домохозяйств среднего достатка обусловлено их переходом в высший класс.
Причины, ведущие к экономической дестабилизации и социальной эрозии среднего класса, множественны и разнородны. Стабильности экономического положения среднего класса угрожают делокализация и аутсорсинг, то есть перенос промышленными предприятиями и компаниями третичного сектора своих производств и операций в страны с низкими производственными издержками. Упрочение позиций неоконсерваторов ведет к смещению приоритетов от целей построения общества полной занятости к экономической свободе и неограниченному индивидуализму. Неолиберальная экономическая политика, поставленная на службу интересам высшего класса, выражается в снижении налогов для богатых и, как следствие, в сокращении доходов государственной казны. В итоге государство начинает отказываться от ряда социальных функций, лишая средний класс - главного бенефициара "политики благоденствия" - его политического статуса. Наконец, традиционный образ жизни среднего класса также претерпевает трансформацию, вызванную повышенной конкуренцией на рынке труда, снижением доходов и ростом стоимости важных социальных услуг - образования и здравоохранения.
В США высокий уровень неравенства часто оправдывают более широкими, чем в Европе, возможностями социальной мобильности. В связи с этим оценивать влияние неравенства на средний класс необходимо в совокупности с показателями социальной мобильности, то есть возможностями перехода из одного класса в другой. Уменьшение проницаемости социальных границ является одной из первостепенных причин ухудшения положения среднего класса, поскольку иначе, сокращаясь, он не способен воспроизводится за счет притока в него бедных слоев населения. Однако уровень социальной мобильности социологи оценивают по-разному.
С момента своего появления на свет - в Европе в начале XX столетия, в США - после Второй мировой войны - и до сих пор средний класс остается большой загадкой для политологов. Ни одна политическая сила за много десятилетий не смогла "приручить" его, стать единственным и постоянным выразителем его интересов. Средний класс остается "серой зоной" современной политики, поскольку влиять на большинство затруднительно, а объединить - невозможно.
Интересы среднего класса предопределены его положением. Он крайне чувствителен к состоянию социальной среды, в которой он существует, работает, потребляет. Очевидно, что чем она благополучнее, тем устойчивее положение среднего класса. Ее состояние определяется такими показателями, как доступность главных социальных услуг - здравоохранения и образования, наличие развитой и щедрой системы социального обеспечения и страхования, осуществление государственной политики, ориентированной на общество полной занятости, высокий уровень правовой защищенности работников, развитость социальной инфраструктуры.
Средний класс в силу своей многочисленности выступает законодателем образа жизни в широком понимании этого слова - именно он задает модель экономического поведения для обывателя, определяет критерии успешности для "обычного человека", устанавливает стандарты потребления и навязывает социальные роли. Его влияние на образ жизни в развитом государстве огромно. В то же время средний класс в целом чужд принципам индивидуализма и ответственности. Он состоит в большинстве из наемных служащих, не желающих нести тяготы частного предпринимательства. По язвительному замечанию С. Райт Миллса, средний класс, лишенный собственности и в большинстве своем чуждый частному предпринимательству, представляет собой "урбанизированную массу" людей, не способных и не готовых вести самостоятельный, автономный образ жизни.
Иными словами, среднему классу в целом чужд принцип персональной ответственности. Размывание ответственности в ходе бюрократизации производственных процессов, упадка малого предпринимательства, умножения числа звеньев управленческой цепочки, распространения наемного труда, наконец, отделения контроля от собственности накладывает отпечаток на способность среднего класса принимать самостоятельные решения и подавляет его волю к активному выражению своей позиции и интересов.
Одним из наиболее важных вопросов для понимания влияния среднего класса на политику выступает его экономический интерес. Хотя средний класс нельзя отнести к классу собственников, он, тем не менее, располагает сбережениями, которые через индивидуальное инвестирование приобщают его к классу собственников. Таким образом, профессиональная классовая идентичность может входить в противоречие с его классовой идентичностью как собственника. Сбережения - черта среднего класса, поэтому он восприимчив к повышению налогов и чувствителен к экономическим неурядицам, хотя и не получает от своих инвестиций доходов, достаточных для нормальной жизни. По этой причине экономические интересы среднего класса также довольно сложно определить: в отличие от богачей, стремящихся к сокращению налогов, или бедняков, желающих повышения пособий, его представители заинтересованы скорее в качестве и уровне социальных услуг, а также степени развитости образования и здравоохранения. С определенной натяжкой можно сказать: идеал среднего класса - европейское государство благосостояния; чисто экономические интересы находятся у его представителей как бы на втором плане. Средний класс неоднороден и потому не имеет ярко выраженного общего интереса. Создать партию среднего класса практически никому не удавалось, так как его главным запросом выступает стабильность - а этот лозунг в нормальных обществах исключительно непопулярен; там всегда в почете те, кто стремится к переменам (пусть даже только на словах)7.
Каковы же политические интересы среднего класса? Промежуточное положение между двумя крайностями - узким высшим классом и сокращающимся пролетариатом - предопределяет его предпочтения и место в политическом процессе. Будучи равноудален от полюсов богатства и бедности, он выступает в качестве уравновешивающей социальной силы. Стремление к сохранению и консолидации благ, извлекаемых из своего положения, делает его источником стабильности в обществе. По существу, средний класс имеет лишь один консенсусный запрос - на стабильность, и выступает главным бенефициаром такого политического курса, если он проводится на деле. Однако само по себе существование политического интереса не означает наличия у среднего класса классового сознания.
Как пишет Э. О. Райт, "говоря о классовом характере сознания, надо держать в уме две вещи. Во-первых, это значит, что обсуждаемые убеждения должны иметь важное классовое содержание - в том или ином виде эти убеждения должны касаться классовых проблем... Во-вторых, классовый характер сознания отсылает нас к тем аспектам сознания, которые влияют на то, как человек ведет себя в заданной структуре классовых отношений и на сами отношения. Классовое измерение сознания выражается через намерения, предпочтения и практики, которые оказывают обратное влияние на классы"33. Однако именно проявления классового сознания, складывающиеся в третий фактор - готовность действовать, у среднего класса выражены слабо.
Как продемонстрировали Я. Лейли и Дж. Наглер в своем докладе на годичном собрании Американской ассоциации политической науки в 2006 г., несмотря на свое подавляющее численное превосходство, из-за своей пассивности средний класс недопредставлен на политической арене. На основании данных Бюро цензов США исследователи выяснили, что на временном отрезке между 1972 и 2004 гг. "в каждый выборный год люди, принадлежавшие к наиболее богатым 20% населения, голосовали чаще, чем люди, относящиеся к следующим за ними 20% населения, и эта зависимость прослеживалась на всех уровнях шкалы доходов - то есть явка снижалась по мере уменьшения дохода". К примеру, на выборах 2004 г. разрыв между числом проголосовавших в первой и второй квинтили достиг 7%, в первой и третьей - 12, а первой и четвертой - 20%. На практике это означало, что к избирательным урнам пришло куда больше обеспеченных американцев, чем граждан среднего достатка, и, соответственно, политическое представительство оказалось смещено в пользу привилегированного класса.
Кстати, необходимо отметить, что кризис классовой политики не является сугубо американским феноменом. В равной, если не большей, мере он характерен и для Старого Света. Углубляющаяся пассивность европейских избирателей, с одной стороны, и рост уровня избирательной поддержки популистских - как правых, так и левых - партий, с другой стороны, свидетельствуют о глубокой политической растерянности среднего класса, который не может и не желает идентифицировать себя ни с одной политической силой.
Другой важный вывод, вытекающий из анализа современной ситуации, состоит в том, что с конца 80-х годов прошлого века классовое неравенство в американской политике неуклонно растет (самый низкий уровень неравенства отмечался в 1980 г., когда разрыв в явке представителей верхней и нижней квинтилей составил чуть более 26%). Слабость среднего класса в отстаивании своих интересов, возможно, объясняется еще и тем, что его благополучие (благосостояние, социальная защищенность, гарантированная занятость), не было достигнуто его собственными усилиями, участием в политической борьбе или социальных революциях. Отчасти это и понятно, так как он, по мнению некоторых зарубежных специалистов, появился на свет не сам по себе, а фактически был искусственно создан за счет целенаправленной политики государства.
Заключение