Особенности восприятия пространства, времени движения.

Оглавление
Введение
Глава 1. Восприятие пространства
1.1. Восприятие удалённости
1.2. Восприятие направления
1.3. Восприятие формы
1.4. Восприятие размера (величины)
Глава 2. Восприятие времени
2.1. Восприятие длительности
2.2. Восприятие временного порядка
Глава 3. Восприятие движения
Заключение
Список литературы
Приложение

Особенности восприятия пространства, времени движения.

На сетчатке все изображения предметов перевернуты. Их правильное положение воспринимается нами благодаря сочетанию зрительных с другими видами ощущений. Человек способен правильно ориентироваться в пространстве даже при искажении условий восприятия. В учебной практике популярен опыт с очками и линзами, дающими обратное изображение. Испытуемые, которым дается задание написать или нарисовать что-либо, поначалу демонстрируют полную беспомощность. Но через некоторое время осваиваются и вполне успешно справляются с заданиями. Таким образом, иллюстрируется высокая значимость правильного отражения пространственной направленности и довольно быстрая адаптация человека к пространственным изменениям среды. В экспериментах с животными такой адаптации не наблюдается. В классических опытах с цыплятами,которым надевают искажающие очки и насыпают рядом корм, бедные птички все время клюют мимо кормушки и независимо от длительности эксперимента так и не научаются вносить в свои действия необходимые коррективы.
Слуховое восприятие по эффективности ориентации в пространстве уступает зрительному, но тоже вполне успешно. Бинауральное (двумя ушами) слушание обеспечивает улавливание разницы во времени поступления звука на каждое ухо, если голова в горизонтальной плоскости повернута не строго фронтально к источнику звука, т.е. когда расстояния от левого и правого уха до источника слуховой информации различны. Несмотря на ничтожную разницу в указанных расстояниях и, как следствие, во времени поступления сигнала на уши, наш слуховой анализатор её четко улавливает. Корректируя положение головы до тех пор, пока эта разница не исчезнет, мы добиваемся регистрации точного направления на объект восприятия аналогично зрительной директрисе. Локализацию объекта в вертикальной плоскости обеспечивают вертикальные движения головы, базирующиеся, скорее всего, на улавливании положения с наиболее сильным слуховым ощущением. Видимо, на этом же эффекте основано монауральное (одним ухом) восприятие направления, но в иной модификации, а именно за счёт нахождения такого положения слушающего уха, при котором максимальна воспринимающая поверхность, что даёт самое громкое звучание сигналу. Обычно это фронтальное по отношению к источнику звука положение уха, т.е. боковое положение головы. Для усиления этого эффекта люди нередко искусственно увеличивают воспринимающую поверхность уха (ушей), например, путём прикладывания к нему ладони.
Двигательное восприятие направления само по себе может быть эффективным только в пределах тех же ограничений, что и в случае отражения удаленности: в радиусе действия рук и ног. С помощью частей собственного тела, положение которых дает кинестетическую информацию, мы можем выяснять, где в ближайшем пространстве находится тот или иной предмет. Отражение направления с помощью обоняния в жизни животных, конечно, имеет существенное значение. У человека же в связи с утратой в эволюции остроты обоняния этот способ восприятия пространства малоэффективен. Тем не менее с его помощью мы ориентировочно можем на относительно небольших расстояниях определять местоположение пахнущих объектов (с учётом воздушных потоков вокруг нас). Остальные модальности при локализации стимулов во внешнем пространстве для человека бесполезны [5, с. 242 – 244].
1.3. Восприятие формы
Любой предмет реальности имеет определённый внешний вид, называемый формой. Форма олицетворяет качественное своеобразие совокупности геометрических параметров предметов (плоских и объемных). Восприятие плоскостной формы состоит в различении очертаний предмета, его контура. При этом граница не просто выделяется, но взор (или рука при осязании) движется вдоль этой границы, а в наиболее информативных местах совершает многочисленные возвратные движения. Хрестоматийной иллюстрацией этого факта служит приводимое во многих учебниках (например, в [1, с. 261]) изображение траектории движений глаза при рассматривании фотографии знаменитой скульптуры головы Нефертити – жены древнеегипетского фараона-реформатора Эхнатона (Аменхотепа IV).
Таким образом, нужно констатировать, что для хорошего различения формы требуется активность восприятия. Продемонстрировать возрастание адекватности осязательного восприятия формы при возрастании его активности позволяет простой опыт: 1) исключив зрительный контроль, положить плоский предмет на ладонь (например, монету или любую фигуру, вырезанную из картона); 2) обвести пальцем контур этого предмета; 3) прощупать его всеми пальцами руки. Точность и уверенность ответов (опознания предмета) будет возрастать от первого к третьему варианту опыта.
Восприятие трехмёрной формы, кроме перечисленных перцептивных актов, включает восприятие удаленности, объёмности. Ролью глубинных ощущений объясняется ряд зависимостей между воспринимаемой формой, удаленностью и величиной предметов. Так, восприятие близких предметов насыщено глубинными ощущениями, поэтому они кажутся меньшими по сравнению с точно такими же, но расположенными немного дальше. При отдалении от зрителя объемные предметы кажутся все более и более плоскими, поскольку ослабевают глубинные ощущения. Так, куб вблизи кажется немного вытянутым в направлении от наблюдателя, а вдали – сплюснутым.
Принципиально форму предметов возможно воспринимать, помимо зрения, осязания и кинестезии (в первую очередь через движения рук в целом), и с помощью слуха, что доказывают способности летучих мышей, дельфинов и других животных, использующих для ориентации в пространстве эхолокацию. Но человек такими способностями не обладает [5, с. 244 – 245].
1.4. Восприятие размера (величины)
Величина предметов с помощью зрения определяется, во-первых, величиной их изображения на сетчатке глаза и, во-вторых, оценкой их удалённости от наблюдателя. Чёткое видение различно удаленных предметов, а соответственно, определение их истинной величины осуществляется с помощью двух физиологических механизмов: аккомодации и связанной с ней конвергенции.
Аккомодация (от лат. accomodatio – приспособление) – это изменение преломляющей способности хрусталика глаза путём изменения его кривизны. При рассматривании близких объектов линза хрусталика становится более выпуклой, далеких – более плоской. С возрастом эластичность и подвижность хрусталика уменьшается, вследствие чего развивается дальнозоркость [5, с. 245].
Конвергенция (от лат. convergere – сходиться, приближаться) – это сведение зрительных осей на фиксируемом объекте. Связана с аккомодацией.
Угол конвергенции «б» (см. Приложение, рис. 2) используется нами как индикатор расстояния. Кинестетические ощущения от напряжения глазных мышц, удерживающих глазные яблоки в том или ином положении, соответствующем тому или иному углу «б», дают информацию о размерах предмета. Если искусственно увеличить угол конвергенции (с помощью линз, например) для данного расстояния, то предмет покажется близким и крупнее по размеру.
Комбинация двух факторов – величины изображения на сетчатке и напряжения глазных мышц в результате аккомодации и конвергенции – и является сигналом размера воспринимаемого предмета [5, с. 245].
Зрительное восприятие величины нередко приводит к ошибкам в оценке истинных размеров предметов. Одна из наиболее типичных ошибок – переоценка вертикальных размеров. Это происходит потому, что вертикальные движения глаз сопровождаются рефлекторной дивергенцией (от лат. divergere – расходиться, отдаляться), требующей для удержания взора на предмете компенсаторных усилий по обратной конвергенции. Дополнительные мышечные усилия «зачитываются» мозгом (и психикой) как дополнительный размер (или приближение объекта к наблюдателю). Что больше у изображенной на рисунке 3 (см. Приложение) шляпы: поля (горизонтальная часть) или тулья (вертикальная часть)? Кажется, что тулья. На самом деле поля значительно больше тульи [5, с. 245 – 246].
С этим же эффектом связана известная «иллюзия луны»: на горизонте луна кажется большего размера, чем в зените. Со времен Птолемея/ считается, что это явление как-то связано с кажущейся удаленностью. Наиболее тщательное исследование этого феномена было предпринято Е. Борингом. Сейчас этот факт объясняется возникновением при рассматривании луны в зените тех самых дополнительных усилий глазных мышц, необходимых для удержания исходной конвергенции. «Это, в свою очередь, является признаком уменьшения расстояния до объекта. Если теперь луна в зените представляется ближе, чем на горизонте, то величина её кажется меньше, так как размер сетчаточного образа не изменился» [2, с. 333].
Ещё один вид ошибок при зрительном восприятии величины связан с нашими социальными установками. Общая тенденция такова: социально значимые объекты представляются нам большими по размерам, чем равные им по величине, но менее значимые. Например, опыты показывают, что большинство испытуемых при сравнении монет с одинаковыми с ними по размеру, форме и материалу «безликими» фишками-кружками воспринимает монеты как более крупные объекты, нежели фишки.
Глава 2. Восприятие времени
Восприятие времени человеком есть процесс психического отражения объективно протекающих событий. Поэтому следует различать время физическое (астрономическое) как объект восприятия и время психологическое как субъективный образ физического времени. Как и любой перцептивный образ, психологическое время не обязательно должно быть тождественно времени физическому, но требование адекватности сохраняется. Понятие «психическое отражение» относится к макроскопическому уровню организации мира (в том числе внутреннего мира человека), где физическое время течет равномерно и однонаправленно от прошлого через настоящее к будущему. Считается, что указанные временные категории на этом уровне организации мира самоочевидны.
Тогда восприятие времени у человека складывается из восприятия длительности и упорядоченности событий. Длительность есть процессуальная протяженность различных отрезков времени, в течение которых происходят соответствующие события. Упорядоченность включает в себя последовательность событий и соответствующих им временных интервалов и их соизмеримость. На этой основе возникает временная координатная сетка и система счисления времени.
Ориентировка во времени производится не какими-то специальными нервными центрами, а системой анализаторов, действующей как единое целое. У животных временная ориентировка основана на рефлекторной деятельности. У человека эта деятельность совершенствуется и превращается в сложный процесс восприятия времени. В его основе, по-видимому, лежит ритмическая смена возбуждения и торможения в центральной нервной системе.
Чувство времени у человека в большой мере обусловлено органическими изменениями, связанными с ритмичностью основных физиологических процессов (дыхания, пульса, усвоения пищи и др.) и ритмом всей его обыденной жизни (циклы «сон – бодрствование», «труд – отдых», «рабочая неделя – выходные дни» и т.п.).
Наиболее точной оценке небольших временных интервалов способствуют слуховые и двигательные ощущения и восприятия. В первую очередь потому, что хорошо отражают ритм [5, с. 246 – 247].
2.1. Восприятие длительности
У человека восприятие длительности обусловлено не только психофизиологическими факторами, но и содержанием деятельности, которое заполняет временной отрезок. Закон заполненного времени: чем более отрезок времени заполнен событиями, тем короче он кажется при его переживании в текущем времени (в настоящем) и тем длиннее он представляется при воспоминании (в прошлом). В этой противоположности сказывается качественная специфика психологического настоящего и прошлого. Настоящее переживается значительно субъективнее, чем прошлое. В настоящем каждый из нас себя воспринимает изнутри, как «Я», в прошлом же можно взглянуть на себя и со стороны, отделить от себя это прошлое «Я». В настоящем все события слиты в единое целое, текущее время не расчленяется на отдельные отрезки именно потому, что оно воспринимается как настоящее. Прошлое же воспринимается не столь субъективно, и его заполненность событиями воспринимается как последовательный ряд этих отдельных событий, т.е. прошлое воспринимается менее субъективно, оно объективизируется. Эта расчлененность прошлого на цепь отдельных отрезков времени, каждый из которых заполнен своим фактом и его самостоятельным переживанием, создает впечатление значительной длительности того же периода, который при переживании его как настоящего воспринимался быстротекущим. При незаполненности событиями времени в настоящем внимание концентрируется на самом течении времени, поскольку больше не на чем сосредоточиться, создается томительное напряжение, способствующее впечатлению «тягучести» времени. Вспомните свое состояние при ожидании трамвая (поезда, автобуса). В прошлом же эти не отмеченные ничем значительным временные интервалы опускаются, памяти не за что «зацепиться», создается впечатление их скоротечности [5, с. 247 – 248].
Не менее важное влияние на восприятие длительности оказывают установка, мотивация личности и эмоциональная окраска ситуации. Желательное событие всегда наступает не так быстро, как хочется, зато нежелательное тут как тут. Время, заполненное интересными и приятными делами, воспринимается пролетевшим незаметно. Если же дела неинтересны, эмоциональный фон отрицателен, то и соответствующее время тянется бесконечно. «Минута боли длиннее часа удовольствия».
Всем известны и возрастные различия в восприятии времени. У детей дни длиннее, чем у взрослых, а у взрослых и года коротки. По-видимому, это связано со значительностью для детей любых, даже самых мелких событий и переживаний. На каждом из них внимание ребёнка фиксируется как на отдельном факте его жизни, череда которых в течение дня (недели, месяца и т. д.) весьма велика. Эта череда воспринимается ребёнком не как слитое воедино целое, а как длинная цепь самостоятельных событий. Взрослые же большую часть происходящего с ними «пропускают» мимо своего сознания и выделяют только самые существенные события и факты, время переживания которых поглощает смежные временные интервалы мелких событий. Тем самым происходит укрупнение единиц восприятия времени и соответственно сокращается их число в тех же временных отрезках (дни, недели, месяцы и т.д.). Иначе говоря, с возрастом интенсифицируется симультанное восприятие времени. Возможно, это связано и с физиологическими факторами: детские ритмы учащеннее, чем у взрослых. Эксперименты показали, что проявление общей для всех людей тенденции преувеличивать малые и преуменьшать значительные промежутки времени в разные возрастные периоды проявляется по-разному. Так, по экспериментальным данным, переоценка минутных интервалов у взрослых не превышает 133%, а у детей и юношей от 7 до 19 лет достигает 175% [5, с. 248 – 249].
2.2. Восприятие временного порядка
Восприятие времени не ограничивается восприятием длительности. Время в наших земных условиях однонаправленно, необратимо. И эта его особенность в первую очередь характеризуется последовательностью событий, которая часто предполагает причинно-следственные зависимости между ними. На основании усвоения этих зависимостей мы и решаем вопрос об объективной последовательности событий. Интересно, что дети не сразу могут воспринять эту последовательность. Понимание того, что сегодняшнее «сегодня» – то же самое, что вчерашнее «завтра» или завтрашнее «вчера», дается ребёнку со значительными усилиями, не сразу, обычно где-то к 4 – 5 годам. Данные исторической психологии говорят о том, что в древности (например, в античной Греции) люди не противопоставляли прошлое настоящему, во всяком случае для значительных отрезков времени. Они считали, что их предки сосуществуют с ними в одном времени, но, как бы мы сказали сейчас, - в разных пространствах.
Для отражения временного порядка событий, кроме представления о последовательности соответствующих временных интервалов, требуется еще и их соизмеримость, т.е. возможность их метрического сопоставления как в относительном плане (на сколько или во сколько раз один отрезок времени длиннее или короче другого), так и в абсолютном (на сколько или во сколько раз одно событие произошло раньше или позже другого). Из требования соизмеримости вытекает необходимость во временной системе координат, т.е. необходимы единицы измерения длительности и точка отсчета на континууме последовательности (вспомним об интервальной и пропорциональной шкалах).
За субъективную точку отсчёта человек обычно принимает своё настоящее. Оно разделяет время на предшествующее прошлое и последующее будущее. События прошлого субъективно происходили давно или недавно, а до событий будущего может быть далеко или близко. Субъективность этих понятий хорошо иллюстрируется разным пониманием этих категорий детьми и взрослыми. Так, «два года тому назад» для пятилетнего ребёнка – далекое прошлое, а для его родителей – недавнее событие, для того же ребёнка «через два года» – необозримое будущее, а для его родителей – близкое будущее. Недаром дети о прошлых событиях говорят как о произошедших «столько-то лет назад», используя субъективную точку отсчета (своё настоящее), а люди взрослые (особенно пожилые), имеющие за плечами богатый опыт переживания огромного множества событий и полноценный путь социализации, - как о произошедших «в таком-то году», используя объективную (точнее, общепризнанную в данном социуме) точку отсчёта. Субъективное настоящее, или «теперь», - психологически не абстрактная точка (или, как поется в известной песне, некий «миг между прошлым и будущим»), а некоторый временной интервал. Как показали многочисленные эксперименты, минимальная величина этого «мига», «момента», т.е. нерасчленяемого нами промежутка текущего времени, равна, 1/18 секунды. Это установлено и для зрительных, и для слуховых, и для тактильных ощущений через определение порога слияния сенсорной стимуляции: уменьшение промежутков во времени экспозиции соответствующих стимулов (световых или звуковых раздражителей, прикосновений) влечет их неразличение как отдельных воздействий, т.е. ряд отдельных стимулов воспринимается как один слитный воедино стимул суммарной длительности воздействия. Этот эффект даёт нам белый цвет при соответствующей скорости вращения круга, разбитого на цветовые сектора (семь цветов радуги). По той же причине искру, двигающуюся с огромной скоростью по некоторой траектории от тучи к земле, мы воспринимаем как линию – молнию. Из этих экспериментальных данных следует вывод, что нижний предел величины «мига» определяется не работой периферии нервной системы, а какими-то общими для всех модальностей центральными факторами [5, с. 249 – 250].
Верхняя психофизиологическая граница понятия «теперь» равна примерно 5 сек. Меньшие промежутки нами воспринимаются как примерно одинаковые. Сравнение интервалов большей длительности требует уже счета, выходит за рамки чисто чувственного восприятия. Таким образом, психофизиологически нерасчленяемое настоящее равно интервалу от 1/18 до 5 сек.
Но в обычной жизни при заполнении времени некоторым содержанием, представляющимся нам компактным целым событием, понятие «теперь» может значительно расширяться. Вплоть до того, что за такое целостное событие мы принимаем какой-то период в нашей жизни, исчисляемый годами. Например, многими людьми, особенно старшего возраста, эпоха социально-экономических преобразований в нашей стране в конце XX – начале XXI в. воспринимается как единое настоящее, которому предшествовало понятное (а для некоторых и более благополучное) прошлое и за которым последует непредсказуемое будущее [5, с. 250 – 251].
Что касается единиц измерения времени, то здесь наблюдается слияние субъективного восприятия временных интервалов (долго, быстро) и исторически сложившихся норм, обычно приуроченных к определённым астрономическим (час, день (сутки), месяц, год), геологическим (период, эра) или социальным (период, фаза, ступень, эпоха, эра) циклам. Примеры социальных циклов: хрущевская «оттепель» – эпоха надежд; брежневский период – застойное время; горбачевский период – перестроечное время.