Передача реалий в переводах Б. Пастернака на английский язык (рус. произведения Пастернака реалии на анг. яз.)

Оглавление
Введение
Глава 1. РЕАЛИЯ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
1.1. Понятие «реалия» и его основные характеристики
1.2. Классификация реалий
1.3. Функционирование реалий в произведениях Б.Л. Пастернака
Выводы по главе 2
Глава 2. РЕАЛИЯ КАК ОБЪЕКТ ПЕРЕВОДА
2.1. Межкультурная асимметрия как основная проблема при переводе реалий
2.2. Стратегии, способы и приемы перевода реалий
2.3. Анализ приемов перевода реалий в произведениях Б.Л. Пастернака на английский язык
Выводы по главе 1
Заключение
Список использованной литературы
Приложение

Передача реалий в переводах Б. Пастернака на английский язык (рус. произведения Пастернака реалии на анг. яз.)

Разумеется, правильный перевод лингвокультурных элементов не только отражает восприятие писателя читателем, но и формирует его [Тер-Минасова 2000: 45].Проблема взаимоотношения языка и культуры традиционно включалась в сферу интересов языковедов. Однако в последние десятилетия понятие «культура» приобретает все более широкую интерпретацию. На смену понимания культуры как совокупности материальных и духовных достижений цивилизации пришло расширенное толкование этого термина, включающее все особенности исторических, социальных и психологических явлений, характерных для данного этноса, его традиции, ценности, взгляды, институты, поведение, быт, условия жизни - словом, все стороны его бытия и сознания. Такое понимание культуры, естественно, включает в нее язык и все другие аспекты вербальной коммуникации как важнейшего условия человеческого существования.Согласно утверждению В.Н. Комиссарова, языковые барьеры не препятствуют контактам между культурами. В условиях взаимосвязи и взаимозависимости современного мира различные культуры не изолированы друг от друга, а постоянно контактируют и взаимодействуют. Представители одной культуры сталкиваются с особенностями других культур, при непосредственном общении с носителями этих культур у себя в стране и за ее пределами, или получают соответствующую информацию устно или письменно с экрана, с газетных страниц, из литературных произведений и иных источников. Одним из таких источников, получившим широкое распространение в современном мире, являются художественные переводы. Раскрывая своеобразие и многообразие культурных ценностей, обычаев и традиций, художественные переводы способствуют взаимопониманию и взаимоуважению, обогащают культуру каждого народа, вносят большой вклад в развитие его языка, литературы [Комиссаров 1999: 56].А.В. Федоров считает, что характерные особенности художественной литературы, проявление в каждом случае индивидуальной художественной манеры писателя, обусловленной его мировоззрением, влиянием эстетики эпохи и литературной школы, необозримое разнообразие как лексических, так и грамматических (в частности, синтаксических) средств языка в их различных соотношениях друг с другом, многообразие сочетаний книжно-письменной и устной речи в литературно преломленных стилистических разновидностях той и другой делают вопрос о художественном переводе чрезвычайно сложным [Федоров 2002: 94-95].Наряду с вопросом о сохранении национального своеобразия переводимого подлинника, подчеркивает А.В. Федоров, встает также вопрос о передаче его исторического колорита. Эпоха, когда создано литературное произведение, накладывает свой отпечаток на художественные образы и в плоскости их вещественного содержания, и в плоскости их языкового оформления.О.М. Анурова, анализируя возможности передачи исторического колорита при переводе, утверждает, что стилистический эффект исторической модернизации может достигаться путем сочетания исторических слов-реалий, относящихся к описываемой эпохе, с анахронизмами и аналоцизмами. Переводческих стратегий в таком случае может быть несколько: 1) «модернизирующая эквивалентность» - анахронизму в исходном тексте будет соответствовать анахронизм в переводе; 2) «деанахронизация» - анахронизм ИЯ будет на ПЯ передаваться либо нейтральной единицей (по принципу переводческой генерализации), либо собственно античной реалией; 3) анахронизация - при отсутствии анахронизма в оригинале он появляется в переводе. Иногда данные стратегии могут совмещаться в пределах относительно небольшого речевого отрывка или даже одного предложения. Кроме того, необходимо учитывать возможность неодинакового восприятия анахронизма/аналоцизма первичной и вторичной аудиторией, что требует соответствующей трансформации при межъязыковой передаче [Анурова 2011: 34]. Постоянно переводятся произведения, созданные в самые различные периоды истории; т. е. в разной степени удаленные от нашего времени и написанные языком, который всегда в большей или меньшей, часто в очень значительной мере отличается oт современного языка данного народа, даже в пределах истории нового времени, не говоря уже о периодах более давних. При этом вопрос о передаче исторического колорита практически решается в связи с основной целью перевода - познакомить современного читателя с литературным памятником, который в момент своего создания, т. е. для читателя своей эпохи, тоже был современным; такая цель предполагает использование в основном современного языка в переводе, хотя бы и с таким отбором словарных и грамматических элементов, которые в известных случаях позволяли бы соблюсти нужную историческую перспективу, наметить «дистанцию времени», отделяющую нас от времени создания подлинника.Разумеется, что только путем стилистических соответствий подлиннику, в сущности, и возможно воссоздание исторической перспективы и исторической окраски произведения, ибо стилистические средства непосредственно воплощают те образы, которые были специфичны для писателей определенной эпохи и их современников. Поэтому вопрос о передаче исторической окраски подлинника отнюдь не ограничивается одной какой-либо категорией языковых элементов (например, архаизмов), а захватывает целую систему стилистических средств. Понятие «исторической перспективы» или «дистанции времени» предполагает не только степень простой хронологической отдаленности классического произведения от нас, но и представление о месте, занимаемом им в литературе своего времени, о мировоззрении, идеологии и политической позиции автора в отношении к его современникам, о его эстетике [Федоров 2002: 98-99].Переводчик должен брать на себя роль «моста», соединяющего две культуры. Несоблюдение этого требования существенно снижает качество перевода, поскольку искажает (или вовсе нарушает) культурный фон переводимого высказывания, препятствуя эффективности межкультурной коммуникации в целом.Нередко необходимость в культурной адаптации оригинала для того, чтобы он был понятен реципиенту перевода, возникает в художественном переводе.Например, роман Э. Хемингуэя «Зеленые холмы Африки» (Green Hills of Africa) интересен тем, что, по сути, является экспериментом. Роман этот не имеет искусно построенной фабулы, поскольку ориентирован на предельно реалистическое отражение действительности. Можно даже сказать, что он в определенном смысле алитературный: автор принципиально избегает литературных условностей и в «сюжетной» стороне повествования, и в языке.В предисловии к роману Э. Хемингуэй заявляет, что предпринимает попытку написать «абсолютно правдивую книгу» с реально действовавшими, а не вымышленными персонажами, без какой бы то ни было любовной интриги (просто потому, что ее не было) и что отказывается что-либо «досочинять» к происходившему во время месяца его пребывания в Африке:Unlike many novels, none of the characters or incidents in this book is imaginary. Any one not finding sufficient love interest is at liberty, while reading it, to insert whatever love interest he or she may have at the time. The writer has attempted to write an absolutely true book to see whether the shape of a country and the pattern of a month's action can, if truly presented, compete with work of the imagination.В отличие от многих романов ни один персонаж, ни одно событие из описанных в этой книге не выдуманы. Всякий, кому покажется, что в романе недостает любовной интриги, может во время чтения добавить любовную историю, которую, возможно, в это время сам и переживает. Автор попытался написать абсолютно правдивую книгу. Он хотел посмотреть, не смогут ли документально описанный ландшафт и ход событий, разворачивавшихся в течение месяца, соперничать с вымыслом, плодом воображенияПри этом писатель активно экспериментирует на уровне повествовательной техники, применяя целый ряд разнообразных приемов, способствующих более реалистическому изображению событий. Приведем пример.I dropped two [guineas] that thumped hard when they fell and as they lay, wings beating, Abdullah cut their heads off so they would be legal eating.Я выстрелил раз-другой, и две птицы тяжело плюхнулись на землю. Они [цесарки] еще отчаянно трепыхались, но тут подоспел Абдулла и по мусульманскому обычаю отрезал им головы, чтобы мясо можно было есть правоверным. (Перев. В.А. Хинкиса)В романе писатель нередко прибегает к приему своеобразной семантической компрессии. Действующие лица, некоторые культурные реалии он просто называет, «констатирует», никак не поясняя. О ком или о чем идет речь, либо становится понятно только по ходу развития действия, либо вообще никак не разъясняется. Так, в приведенном отрывке мусульманский религиозный обычай особым образом убивать животных, чтобы они были пригодны в пищу, автор не объясняет. В тексте мы видим лишь намек на этот обычай, т.е. Хемингуэй создает эффект истории о событиях, рассказанной «между делом», по принципу построения устной повествовательной речи - «слушай дальше, поймешь».Данное предложение без знания описанного в переводе мусульманского обычая понять трудно. При этом важно отметить, что Хемингуэя как автора, кажется, и не интересует, поймет ли его читатель, он продолжает рассказывать дальше, не останавливаясь на подробностях. Тем не менее, переводчик объясняет эту реалию.Возможна двоякая оценка этого переводческого решения. С точки зрения общей стилистической установки оригинала, наверное, было бы логично не согласиться с переводчиком, ведь он нарушает эффект, задуманный автором. С другой стороны, переводчик, видимо, рассуждал так. Поскольку автор, зная, что имеется в виду, не объясняет этого своему читателю, значит, предполагает, что и читатель должен знать об этом мусульманском обычае. А если так, то реалия должна быть объяснена и читателю русскоязычному. Трудно отказать переводчику в правомерности такого хода рассуждений и избранного решения. Компромиссным решением могло быть разъяснительное примечание в виде сноски [Тюленев 2004: 124].Основными факторами, способствующими созданию эстетически адекватного перевода, являются: 1) глубокое понимание идейно-тематического содержания подлинника, проникновение в мир авторских интенций (переводчик - друг, а не соперник автора); 2) бережное отношение к образной системе произведения-оригинала, к средствам первичной и вторичной образности; 3) такое же бережное отношение к идиолекту автора. Добавим также, что занятия художественным переводом требуют от переводчика высокой общей культуры: он должен хорошо знать все основополагающие произведения интересующего его поэта или писателя, представлять значение его творчества в общем культурном контексте эпохи [Солодуб 2005: 24].О роли переводчика художественного текста в культурном процессе сказано очень много. Задача его на первый взгляд невыполнима, и значение его труда трудно переоценить. А.С. Пушкин называл переводчиков почтовыми лошадьми просвещения. В.С. Колесникова, анализируя процесс коммуникации между писателем и его адресатом (читателем), говорит о переводчике как лингвокреативной личности, которая выполняет роль передатчика идей, мыслей, ощущений и настроений [Колесникова 2001].Задача художественного перевода кажется невыполнимой и потому, что произведения художественной литературы, созданные в недрах той или иной культуры, служат ценным источником изучения всех аспектов национально-культурной специфики речевого и неречевого поведения. Художественный текст представляет собой своего рода «культурный фон», а два текста, написанные на одну и ту же тему в двух лингвокультурных общностях, гипотетически будут отличаться не только языковым выражением, но и фоном.Однако по поводу неразрешимости межкультурной асимметрии существует и противоположная точка зрения. В.Н. Комиссаров отмечает, что языковые барьеры не препятствуют контактам между культурами. В условиях взаимосвязи и взаимозависимости современного мира различные культуры не изолированы друг от друга, а постоянно контактируют и взаимодействуют. Представители одной культуры сталкиваются с особенностями других культур при непосредственном общении с носителями этих культур или получают соответствующую информацию устно или письменно с экрана, с газетных страниц, из литературных произведений и иных источников [Комиссаров 1965: 38]. Т.А. Казакова утверждает, что наличие безэквивалентных единиц не означает, что их значение не может быть передано в переводе или что они переводятся с меньшей точностью, чем единицы, имеющие прямые соответствия. Соответствия могут лишь частично совпадать по значению с переводимой единицей и что нередко при переводе используются контекстуальные замены даже при наличии регулярных соответствий. Аналогичным образом, при переводе безэквивалентной единицы переводчик тем или иным способом создает окказиональное соответствие [Казакова 2002: 67].И.В. Гюббенет также отмечает, что при всех различиях в идеологии, общественном строе, особенностях исторического развития, культуре здесь ощутима та общность, которая дает основание для ассоциаций, аналогий и сопоставлений, способствующих пониманию или во всяком случае угадыванию подлинного смысла или назначения упомянутого явления или объекта [Гюббенет 1991: 9].Г.В. Шатков считает, что утверждение, что безэквивалентная лексика непереводима, имеет своим основанием некий «словарный агностицизм». Непереводимым может быть только слово, которое нельзя понять, но таких слов не существует. Понимание значения иностранного безэквивалентного слова обеспечивает его перевод, т. е. выражение этого понимания на языке переводчика.Рассматривая проблему переводимости-непереводимости, Л.Л. Нелюбин говорит о существовании принципиальной переводимости. Когда речь идет о народах, стоящих примерно на одном уровне культуры и научно-технического развития, то все, что выражено на одном языке может быть выражено и на другом, т. е. перевод возможен. Ученый объясняет две стороны этой проблемы. Если перевод рассматривать как преобразование информации, при котором не происходит никакой потери, а передается все содержание и форма оригинала, то такое точное преобразование принципиально невозможно. Если перевод рассматривать как речеязыковую деятельность, направленную на передачу и прием сообщений, т. е. необходимую для межъязыковой коммуникации, то проблема переводимости решается положительно. Решение переводчика зависит от обстановки передачи информации. В художественном переводе необходимо довести до читателя в первую очередь стиль автора произведения, в то время как при синхронном переводе достаточно ограничиться передачей смысла. Основной причиной появления неадекватного и неполного перевода Л.Л. Нелюбин считает незнание родного языка [Нелюбин Л.Л. 2009].М.В. Зырянова, анализируя процесс реноминации лингвокультурных реалий, считает, что этот процесс обусловлен несколькими факторами: а) фактором «природы реалии» и ее роли в контексте произведения; б) «фактором переводчика», отражающим его когнитивный багаж, знание им когнитивного контекста, его отношение к оппозиции «автор с читатель» и выбранной им стратегии перевода; а также в) фактором хронологии появления переводного текста в принимающей культуре [Зырянова 2011: 26]. Вместе с тем не надо недооценивать трудностей перевода безэквивалентной лексики. Национально-специфическая семантика безэквивалентных слов создает значительные трудности для перевода лексики. Эти трудности возникают не из-за специфической формы выражения значения - звуковой формы, этимологии слова (эти формы специфичны почти всегда, трудности же встречаются не всегда), а из-за специфичности значения, из-за полной или частичной безэквивалентности слова [Шатков 1952].А.О. Иванов также считает, что непереводимое в безэквивалентной лексической единице – это только отдельные непередаваемые на аналогичном уровне элементы значения, но не сама лексическая единица [Иванов 2006: 87].Таким образом, национально-культурное своеобразие художественного текста заключается в отображении национальной формы жизни, психологии, культуры и ценностей одной национальной общности, отсутствующих у другой вовсе или существенно отличающихся от них. Реалия является способом отображения этих аспектов и создания национального колорита в художественном произведении. Межкультурная асимметрия, которая всегда возникает при восприятии и переводе реалии, обусловлена самой природой реалии как слова, обозначающего предмет или явление, свойственное только в одной культуре. На уровне восприятия художественного текста часто возникает асимметрия в восприятии инокультурной действительности, изображенной в произведении. Однако степень дискомфорта в восприятии чужой культуры зависит от готовности читателя, от его кругозора, начитанности, толерантности к иному взгляду на мир. В переводе асимметрия в восприятии другой культуры меньше, так как переводчик, как правило, готов погрузиться в другую реальность, когда берется за перевод того или иного произведения. Однако в переводе возникает проблема устранения межкультурной асимметрии.2.2. Стратегии, способы и приемы перевода реалийЛитературный перевод невозможен без всестороннего осмысления оригинала, и одного знания иностранного языка здесь мало, нужно особое мастерство - умение интерпретировать игру слов, чувство языковой формы, способность передать художественный образ. Например, чтобы при переводе с английского языка на русский воссоздать произведение как художественное, важно уметь писать на русском языке, передавая национальный английский колорит, кроме того, переводчикам, как и писателям, необходим многосторонний жизненный опыт и неустанно пополняемый запас впечатлений - без знания жизни передать идею, дух, жизнь произведения не представляется возможным. При этом одни переводчики считают важным соответствие перевода духу родного языка и привычкам отечественного читателя, другие настаивают, что важнее приучить читателя воспринимать иное мышление, иную культуру - и для этого идти даже на насилие над родным языком. Выполнение первого требования ведёт к вольному переводу, выполнение второго - к переводу дословному, буквальному. В истории культуры эти два типа переводов сменяют друг друга. Художественный перевод текста требует исканий, выдумки, находчивости, вживания, сопереживания, остроты зрения, обоняния, слуха, раскрытия творческой индивидуальности переводчика, но так, чтобы она не заслоняла своеобразия автора [Комиссаров, Черняховская, Латышев 1988: 154].Т.А. Казакова отмечает, что переводчику художественных текстов общество как бы отводит роль посредника в адаптации исходного знака к условиям иноязычной культуры. Необходимо не только подобрать эквиваленты перевода, но и раскрыть национально-культурную семантику слова, описать его лексический фон, т.е. дать словарное отражение всего комплекса сведений, сопряженных с этим словом в массовом обыденном сознании носителей языка и, как правило, неизвестных за пределами данной культуры [Казакова 2001: 231].Актуальной проблемой художественного перевода является проблема переводимостинепереводимого, в частности воспроизведение национально-культурных особенностей оригинала. Центральный момент в работе переводчика над текстом оригинала и текстом перевода - осуществление и последующая коррекция многочисленных и качественно разнообразных переводческих трансформаций - с тем, чтобы текст перевода с максимально возможной полнотой передавал всю информацию, заключенную в исходном тексте, при строгом соблюдении норм языка перевода [Левый 1974: 301].В теории и практике перевода существуют различные определения терминов «стратегия», «прием», «способ» перевода. Некоторые переводоведы понимают их как синонимы, другие выделяют некоторые различия между ними. Например, И.С. Алексеева понимает под стратегией перевода порядок и суть действий переводчика при переводе конкретного текста. Однако далее И.С. Алексеева разграничивает понятия «переводческие действия» и «переводческая стратегия».