Понятие и виды преступлений против собственности.

Введение
1 Историко-правовой анализ разбоя как преступления против личности
2 Уголовно-правовая характеристика разбоя
2.1 Объективные признаки состава преступления, предусмотренного ст.162 УК РФ
2.2 Субъективные признаки состава преступления, предусмотренного ст.162 УК РФ
2.3 Особенности квалификации и применения санкций за разбой
3 Криминалистическая характеристика разбоя
3.1 Особенности криминалистической характеристики разбоя
3.2 Этапы методики расследования разбоя
Заключение
Список использованных нормативно-правовых актов и литературы

Понятие и виды преступлений против собственности.

Убытки, причиненные хищением собственнику в виде недополучения должного (упущенной выгоды), в содержание реального материального ущерба не входят.2
Между активными действиями похитителя, выразившимися в изъятии и (или) обращении имущества в свою пользу или в пользу других лиц, и наступившими вредными последствиями должна быть установлена необходимая причинная связь.
2.2 Субъективные признаки состава преступления, предусмотренного ст.162 УК РФ
В число обязательных элементов состава преступления входит и субъект преступления, т.е. лицо, совершившее преступное деяние.
Субъектом разбоя является вменяемое лицо, достигшее 14-летнего возраста. За последние годы число несовершеннолетних правонарушителей, совершающих разбойные нападения, увеличилось. Особенно настораживает, что в разбоях начинают принимать участие и девочки.
Необходимо заметить, что существует множество небезосновательных предложений, касающихся снижения его пределов. Так, В. Г. Павлов предлагает привлекать к уголовной ответственности за разбой с 13 лет, обосновывая свои предложения криминогенной обстановкой и увеличением подростковой преступности, что свидетельствует о «глубокой криминальной пораженности не только подрастающего поколения, но и общества в целом».
Думается, предложения о снижении возраста уголовной ответственности обоснованны. Доводы противников данного подхода базируются на психологии и касаются того, что именно к 14 годам заканчивается переходный возраст, происходит физическое, психическое и социальное «взросление», формируется личность, способная к абстрактному мышлению, складывается мировоззрение, познаются закономерности окружающей действительности, жизненный опыт, появляется способность понять не только смысл и общественную опасность ряда преступлений, но и смысл уголовной ответственности и наказания.
Следовательно, предлагается процесс становления личности сопровождать условиями безнаказанности, что и формирует «соответствующие» знания об «окружающей действительности» – первоначальный преступный опыт без его осуждения.
Отсутствие в деянии признаков субъекта преступления, установленных уголовным законом, свидетельствует об отсутствии состава преступления. Поэтому применительно к деяниям малолетних или психически больных, какую бы высокую степень опасности они ни представляли, не употребляются термины «преступное деяние», «преступление». Взгляд на признаки субъекта преступления как на элемент состава преступления утвердился в российском уголовном праве еще в прошлом столетии.
Российский Уголовный кодекс 1996 года, как и прежний, не пользуется термином «субъект преступления». Для его обозначения в статьях УК употребляются слова: «виновный», «осужденный», «лицо, совершившее преступление», «лицо, признанное виновным в совершении преступления», просто «лицо» и др. Субъект преступления в общем смысле слова - это лицо, совершившее преступление. В более узком, специальном смысле слова субъект преступления - это лицо, способное нести уголовную ответственность в случае совершения им умышленно или неосторожно общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом. Из всех многочисленных свойств личности преступника закон выделяет такие, которые свидетельствуют о его способности нести уголовную ответственность. Именно эти признаки характеризуют субъект преступления. Уголовное право связывает уголовную ответственность со способностью человека осознавать свои действия и руководить ими. Отсюда уголовно-правовое значение имеют, в первую очередь, такие качества личности, в которых выражается эта способность. Именно они названы в ст. 19 УК в качестве общих условий уголовной ответственности. В качестве одного из признаков субъекта преступления, составляющих общие условия уголовной ответственности, ст. 19 УК РФ называет физическое лицо. Это означает, что субъектом разбоя как и любого преступления может быть только человек. Уголовное право России, рассматривая преступление как социальное явление, последовательно проводит взгляд, что субъектом преступления может быть только человек, обладающий разумом и относительной свободой воли. Этот взгляд полностью соответствует задачам уголовного законодательства, его принципам, понятию преступления и целям наказания, сформулированным в самом законе. Люди, совершая различные поступки, в том числе и преступления, могут объединять свои усилия и принимать коллективные решения. Однако уголовная ответственность всегда строго персональна. Не могут рассматриваться в качестве субъекта преступления масса людей, толпа либо та или иная группа лиц1.
Заключительным, четвертым элементом состава преступления, и также обязательным, является субъективная сторона преступления. Данный элемент отражает психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления в данном случае с совершением хищения в виде разбоя.
Субъективная сторона разбоя заключается в прямом умысле и корыстной цели. В содержание умысла входит сознание, что применяется насилие, опасное для жизни или здоровья потерпевшего, или осуществляется угроза применить такое насилие.
Субъект имеет цель завладеть чужим имуществом немедленно для личного обогащения. Умысел на завладение чужим имуществом должен возникнуть до применения к потерпевшему насилия, опасного для жизни или здоровья.
Рассматривая субъективную сторону разбойного нападения, следует сказать, что данный элемент состава преступления выражается в виде прямого умысла, так как виновный осознает, что, нападая, он совершает общественно опасные действия, а также осознает и предвидит неизбежность общественно опасных последствий, так как желает их наступления. Закрепляя сказанное, необходимо вспомнить, что прямой умысел содержит в себе два характеризующих его элемента - это интеллектуальный и волевой процессы, протекающие в сознании человека при совершении преступления. То есть, совершая хищение в форме разбоя, преступник интеллектуально осознает, что производимые им действия посягают как на отношения собственности, так и на жизнь и здоровье потерпевшего, а желание наступления указанных последствий образует волевой процесс сознания преступника1.
Далее, комментируя субъективную сторону разбойного нападения, необходимо вспомнить о ее факультативных признаках, которые вызывают у лица решимость совершить преступление из существующих внутренних побуждений, обусловленных потребностью преступника. Речь идет о факультативных признаках вины, а именно - о мотивах и целях разбойного нападения. Мотивы и цели разбойного нападения устанавливаются в зависимости от произведенного конкретного анализа и оценки всех обстоятельств содеянного. Данные обстоятельства отражаются в материалах уголовного дела и доказываются по правилам, предусмотренным уголовно-процессуальным законодательством. Раскрывая данные категории в исследуемом составе, прослеживается ярко выраженная корыстная цель при достижении желаемого результата, так как действия преступника направлены на хищение чужого имущества, а именно на завладение или удержание похищенного преступниками имущества.
С.Н. Абельцев понятие «корысть» рассматривает в двух аспектах: в узком и широком значениях. Корысть в узком понимании - это страсть к приобретению, наживе, добыче, стремление к извлечению материальной выгоды в самом широком смысле слова. В широком понимании корыстные побуждения могут быть направлены на получение и нематериальной выгоды, например полезного для себя результата. Не все сводится к деньгам и ценностям, наживе и обогащению, получению материальной выгоды. В Гражданском кодексе РФ упоминается и иное имущество, к которому относятся имущественные права, информация, результаты интеллектуальной деятельности и т.д1.
Квалифицированный состав разбоя связан с его совершением группой лиц по предварительному сговору либо применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.
Признак совершения разбоя группой лиц по предварительному сговору имеет то же содержание, что и при других формах хищения.
Групповой вооруженный разбой следует отграничивать от бандитизма, который характеризуется признаком устойчивости вооруженной группы и наличием специальной цели нападения на граждан или организации. При этом, как правило, ставится задача совершить неопределенное число таких нападений. А разбой совершается обычно однократно, после чего группа распадается.
Групповой разбой. Этот признак должен инкриминироваться тем соисполнителям, которые предварительно договорились применить к потерпевшему насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего. В том варианте, когда указанного сговора у нападавших не было, но один из участников всё же применил такое насилие, выйдя за пределы сговора, действия последнего должны быть (с применением ст. 36 УК) квалифицированы как эксцесс исполнителя (ч. 2 ст. 162 УК не может вменяться)1.
Правоприменительной практике известны случаи «усложненного» варианта квалификации разбоя. Например, если среди участников группового нападения отсутствует предварительный сговор, то действия участников квалифицируются самостоятельно, в зависимости от умысла каждого. Так, встречается ситуация, что действия одного участника должны квалифицироваться как разбой, а другого - как грабеж. Между тем совершенно противоположная квалификация разбоя будет тогда, когда нападавшие имели единую цель - применить насилие к потерпевшему, опасное для его жизни и здоровья. В этом случае все участники нападения должны отвечать за содеянное как соисполнители разбоя (в том числе и тогда, когда сами такого насилия не применяли).
Специфическим признаком квалифицированного разбоя, выражающим его особенности как формы хищения, является применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия. При совершении разбоя с применением указанных предметов опасность для жизни или здоровья лица, подвергшегося нападению, становится намного более реальной2.
Разбой, совершенный с применением оружия, существенно повышает опасность деяния, поскольку резко усиливает агрессивность и силу нападения, способен причинить потерпевшему более значимый (тяжкий) вред здоровью и жизни, придает самому преступнику уверенность в достижении цели хищения чужого имущества, в его неуязвимости со стороны лиц, которые могут оказать сопротивление или воспрепятствовать преступному посягательству на собственность и личность. Все это вместе взятое свидетельствует об особой дерзости и преступника, и его деяния.
Верховный Суд РФ ориентирует суды на понимание оружия в том смысле, который вкладывает в этот термин Федеральный закон от 13 ноября 1996 г. «Об оружии». Тем не менее, понимание оружия в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ отличается от данного в Законе. Статья 3 Федерального закона от 13 ноября 1996 г. дает перечень оружий прямо относящихся к гражданскому оружию самообороны. Пленум же Верховного Суда РФ указывает на необходимость понимания данных предметов не в качестве оружия, а в качестве иных предметов, используемых в качестве оружия, объединяя их в категорию «предметов, предназначенных для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами)». К оружию следует относить также боевые вооружения, которые формально не охватываются понятием оружия, данным в Федеральном законе от 13 ноября 1996 г., но фактически являются оружием и могут использоваться в разбойных нападениях, к примеру переносные ракетные комплексы.
К числу «иных предметов, используемых в качестве оружия», можно отнести любые предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.). Наряду с указанными предметами к числу «иных предметов, используемых в качестве оружия», можно отнести, к примеру, резиновые палки, бейсбольные биты, пневматические пистолеты и ружья, не отнесенные законом к оружию, одурманивающие вещества, кислоту, бутылки, опасные камни и палки, в том числе и подобранные на месте преступления.1
Следует отметить, что не всякое оружие опасно для жизни или здоровья человека. Так, сертифицированные отечественные аэрозольные устройства, снаряженные слезоточивым газом, хотя и относятся к гражданскому оружию, однако не признаются опасными ни для жизни, ни для здоровья человека. Само по себе применение такого оружия не дает основания квалифицировать содеянное по ст. 162 УК РФ.
Действующий уголовный закон не проводит различия между предметами, специально приспособленными для преступного нанесения повреждений, и предметами, подобранными в процессе совершения преступных действий. Следовательно, основанием для вменения рассматриваемого квалифицирующего признака служит использование любых (в том числе и хозяйственно-бытовых) предметов, применение которых может причинить вред здоровью, безотносительно к тому, были ли они специально приспособлены для нанесения такого вреда (т. е. подвергнуты предварительной обработке и переделке с целью улучшения их поражающей способности) или нет. Не имеет также значения, были ли эти предметы заблаговременно принесены виновным или взяты им на месте его совершения2.
Приходится лишь предположить, что превалирующее значение в данном случае придается именно орудийному способу деятельности, представляющему повышенную общественную опасность по сравнению с аналогичными деяниями, но совершенными «голыми руками», так как орудия и вспомогательные средства «существенно облегчают осуществление преступного деяния, значительно увеличивают его причиняющий, поражающий эффект».
Не могут признаваться предметами, используемыми в качестве оружия, неподвижные или громоздкие предметы окружающей обстановки (грунт, пол, мебель, стена здания, ограда и т. п.), которые хотя и выступают в качестве средств физического насилия, поскольку включены в механизм насильственного воздействия, однако не являются орудиями.
Напротив, различные опасные животные, и, прежде всего собаки (особенно специально выведенных агрессивных пород), являются порой не менее эффективным орудием преступления, чем палка, камень, ружье. Их поражающие возможности сравнимы с последствиями применения, например, таких особо опасных видов холодного оружия, как острозубчатый кастет, булава, и др., а способ применения превосходит по эффективности способы применения холодного, в том числе метательного оружия, ибо натравливание дрессированной собаки подобно пуску самонаводящегося оружия. Поэтому в юридической литературе считается возможным признание собак и прочих опасных животных предметами, используемыми в качестве оружия1.
Незаконное ношение огнестрельного оружия (с 21.07.2004 года кроме гражданского гладкоствольного, его основных частей и боеприпасов к нему) и совершение при его посредстве какого-либо другого преступления всегда образуют реальную совокупность преступлений, предусмотренных ст. 222 и другими статьями УК, охраняющими соответствующие объекты.
Применение оружия или заменяющих его предметов означает использование указанных орудий совершения преступления в соответствии с их функциональным назначением, предполагающим эксплуатацию тех свойств, которыми наделены данные предметы именно как оружие.
Применительно к разбою это означает, что оружие или другие заменяющие его предметы используются для причинения физического вреда (как минимум легкого), а также смерти либо для угрозы причинения таковых последствий (демонстрация оружия и т. п.) с целью сломить или подавить волю потерпевшего и принудить его тем самым к отказу от сопротивления, к отказу от самой мысли о возможности удержания имущества или оказания иного противодействия нападающему и к выполнению имущественных требований последнего. При этом само по себе отсутствие вреда здоровью в результате применения оружия или других используемых в этом качестве предметов не служит препятствием для квалификации нападения, совершенного с целью завладения чужим имуществом, по ч. 2 ст. 162 УК.
Поскольку превалирующее значение в разбое приобретает само применение оружия, безотносительно к наступившим последствиям, один факт наличия у виновного оружия в момент имущественного посягательства без его применения в указанных целях не дает оснований для квалификации содеянного в качестве вооруженного разбоя. Пожалуй, именно в этом состоит принципиальное отличие состава вооруженного разбоя, в котором акцент переносится именно на орудийный способ деятельности, от состава бандитизма, в котором вооруженность устойчивой группы является не характеристикой действий участников совершаемых бандой нападений, а отличительным признаком банды, выделяющим ее из ряда других организованных преступных групп. Поэтому для признания нападения бандитским не имеет значения, применялось ли имевшееся в распоряжении банды оружие при нападении или нет, тогда как в указанных составах использование оружия – непременное условие.
От имитации оружия следует отличать имитацию наличия оружия, создающую лишь видимость вооруженности при ее фактическом отсутствии, которая исключает возможность инкриминирования рассматриваемого квалифицирующего признака1.
Вопрос о вменении группового вооруженного разбоя при том условии, когда некоторые из участников группы знали об имеющемся оружии, а другие не знали, должен решаться дифференцированно: лица, осведомленные о вооруженности и допускавшие возможность его применения, должны отвечать за вооруженный разбой, а другие участники группы, не ведавшие о наличии оружия, – за групповой, но не обремененный признаком вооруженности разбой. При этом для правильной оценки такого рода ситуаций необходимо учитывать, что события могут развивать по двум сценариям, когда до совершения нападения лицо не знало о наличии оружия и когда лицо не узнало о наличии оружии и в процессе совершения нападения1.
Так, Заволжским районным судом г. Ульяновска несовершеннолетние братья Гафаровы, Сингатуллов и Яковлев признаны виновными в разбое, совершенном по предварительному сговору группой лиц, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, и осуждены по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК.
Как указано в приговоре, указанные лица, увидев ранее незнакомого им Бекишева на остановке троллейбуса с видеомагнитофоном «Самсунг», вступили в сговор на совершение в отношении него нападения с целью завладения его имуществом. Во исполнение договоренности они поехали с Бекишевым в троллейбусе, вышли вслед за ним на остановке, а затем пошли за потерпевшим по улице. Догнав Бекишева, Яковлев приставил к его горлу нож и потребовал отдать видеомагнитофон. Поскольку тот отказался, Гафаров А. нанес ему удар кулаком в глаз, после чего Яковлев и Гафаровы стали избивать потерпевшего кулаками и ногами по различным частям тела, в том числе и по голове, а Яковлев, кроме того, наносил удары ножом. Когда Бекишев упал, подбежавший Сингатуллов схватил видеомагнитофон, после чего Яковлев ударил потерпевшего ножом в ногу и преступники скрылись.
Заместитель Председателя Верховного Суда РФ поставил в протесте вопрос о переквалификации действий Гафаровых и Сингатуллова, поскольку доказательств, свидетельствующих о том, что Яковлев, применяя нож при завладении имуществом Бекишева, действовал по сговору с ними, не установлено, а за действия Яковлева, являющиеся эксцессом исполнителя, они уголовной ответственности не подлежат.