Вход

Влияние античной педагогики на развитие российского образования

Рекомендуемая категория для самостоятельной подготовки:
Дипломная работа*
Код 362160
Дата создания 08 апреля 2013
Страниц 94
Мы сможем обработать ваш заказ (!) 29 марта в 12:00 [мск]
Файлы будут доступны для скачивания только после обработки заказа.
4 610руб.
КУПИТЬ

Содержание

Содержание
Введение
Глава 1. Практика воспитания в античной педагогики
1.1.Воспитание и образование в период Римской империи
1.2.Влияние Греции на римское воспитание
Глава 2. Дошкольное и школьное воспитания в античной педагогики
2.1. Дошкольное (семейное) воспитание
2.2. Преимущества школьного обучения
Глава 3. Влияние трудов античных философов на развитие российского образования
3.1.Педагогические воззрения Платона
3.2.Педагогические воззрения Аристотеля
3.3.Воздействие Марка Фабия Квинтилиана на педагогическую мысль эпохи Возрождения
3.4.Влияние традиций античной культуры на развитие российского образования
Заключение
Список литературы

Введение

Влияние античной педагогики на развитие российского образования

Фрагмент работы для ознакомления

Государство, его существование и функционирование, является условием для достижения блага и справедливости. Движение к Благу осуществляется через создание государства, состоящего из сословий, выполняющих свою роль в структуре этого государства. Достижение Блага связано с обеспечением согласованности деятельности и функционирования каждого сословия в рамках целого. Судьба индивида понимается как детерминированность той или иной социальной ролью, которая дана с момента рождения, как следование тому жизненному пути, который определен извне.В современных условиях особенно актуальны идеи индивидуализации обучения и воспитания. Проблематика судьбы воспитанника относится к ним. Задача педагога заключается в освобождении от навязанной судьбы и перевода воспитанника к свободной, основанной на самостоятельности и свободе выбора. Это предполагает выработку у воспитанников новых способов видения, оценок и самореализации. Учитывая уникальность жизненной судьбы каждого ребенка, педагог создает условия для поиска себя и своего призвания. В статье был раскрыт аспект педагогического отношения, ориентированного на Целое - судьбу как основу существования человека в мире. Платон заложил основы педагогики, которая учитывает не только настоящее, но и будущее воспитанника, рассматривает жизнь человека в обществе сквозь призму его места в этой структуре. Идеи Платона получили дальнейшее развитие в контексте социоцентрической модели воспитания - воспитания в обществе и для общества.3.2.Педагогические воззрения АристотеляАристотель не был афинским гражданином, он родился в 384 г. на окраине эллинского мира, в городе Стагире, близ Афонской горы, в богатой семье, в которой ученая профессия врача передавалась по наследству. Его отец был придворным врачом македонского царя Аминты и считался одним из его приближенных. Начальное воспитание Аристотель получил благодаря заботам своего опекуна, и все говорит за то, что это воспитание в соответствии с семейными традициями строилось на изучении естественных наук и медицины.Восемнадцати лет Аристотель поступает в платоновскую Академию и здесь проводит время до смерти Платона, т. е. 20 лет. Если первое время ученик не мог не находиться всецело под влиянием учителя, то впоследствии эта зависимость уже при жизни Платона ослабела, Аристотель пошел своим самостоятельным путем развития.После смерти Платона Аристотелю нечего было делать в Академии, поскольку он определенно не сочувствовал восторжествовавшему в ней направлению. Он уехал на родину своего опекуна, в Атарней, вступил в число придворных атарнейского царя Гермия и сблизился с ним настолько, что женился на его родственнице. В 343 г. македонский царь Филипп вызвал его к своему двору и поручил ему воспитание сына, будущего завоевателя Александра. В этой роли Аристотель провел три года, но до времени похода Александра в Азию сохранил свои связи с придворною средой. Двенадцать лет, начиная с 335 г., Аристотель прожил в Афинах, заведуя основанной им школой (Ликеем – при гимнасие того же названия).С Ликеем связана вся последующая научная деятельность Аристотеля. Многие его сочинения являются не чем иным, как конспектами лекций, сохранивших и в рукописном тексте следы устного изложения. Многое из сочинений Аристотеля дошло до нас не в оригинальной трактовке автора, но в записях его учеников. С некоторыми из них (например с Теофрастом) он был очень близок, но ни один из них, конечно, не поднялся до уровня своего учителя[39; 128].Смерть Александра всколыхнула греческий мир. Вновь воскресла мысль о свержении ненавистного македонского ига.Аристотель, известный своими отношениями к македонскому царю, получавший от него, а также и от других, более мелких царьков, крупные суммы в виде подарков и субсидий, должен был бежать в Халкиду, где и умер в 322 г.Тоска по запредельному миру, которая определяет полноту жизни правителей платоновского государства, чужда Аристотелю, что находит непосредственное подтверждение и в его психологии [1; 128]. Согласно ее основам, человек подобно растениям обладает душой растительною (ее функции – размножение и питание), подобно животным – душой животною (ее функции – ощущения и чувства), и, наконец, разумом – началом чистым, универсальным, бесплотным и бессмертным. Это бессмертие, однако, по основному учению Аристотеля, не индивидуальное бессмертие Платона, но слияние после смерти с вселенским, всепроникающим разумом. Следовательно, забота о загробном бытии не может быть предметом земных стремлений человека, потому что такого бытия нет.Из сказанного становится также понятным, почему вопросы, связанные с религиозным освящением общественных отношений, в столь большой мере присущие греческому полису, не привлекают внимания Аристотеля.Единственной целью человеческой жизни является, по Аристотелю, стремление к земному счастью.«Назначение человека, – говорит Аристотель, – мы видим в известного рода жизни, а именно, – состоящей в разумной душевной энергии и деятельности, и назначение хорошего человека – в хорошем и прекрасном выполнении этой деятельности, каждое же действие тогда хорошо, когда оно сообразуется с специально относящейся к нему добродетелью. Итак, если все это справедливо, то благо человека заключается в деятельности души, сообразной с лучшею и совершеннейшею добродетелью, и притом в течение всей жизни, ибо «одна ласточка еще не делает весны», как не делает ее и один день; точно так же один день или короткое время еще не делает человека счастливым или блаженным» [39; 128].Несомненно, что само понятие «высшего блага» как совокупности подлежащих активному выявлению задатков отдельного человека, является следствием классовых позиций Аристотеля: принадлежность к верхушке рабовладельческого общества, пользующегося трудами десятков тысяч рабов и в то же время с величайшим пренебрежением относящегося к какому-либо физическому труду – довлеет над философом. Важно при этом отметить, что классовый характер этических норм Аристотеля вытекает не только из той окраски универсальности и внеисторичности, которую он придает этим нормам, но следует также и из прямых высказываний Аристотеля в той же «Этике». Так, в § 9 первой же книги этого сочинения Аристотель выдвигает положение: «При отсутствии известных условий, как, например, благородного происхождения, хороших детей, красоты, блаженство неполно; тот, конечно, не очень пригоден к блаженству, у кого вид непристойный, или кто не благородного происхождения, или холост, или бездетен, а еще менее пригоден тот, дети коего и друзья или совсем дурны, или же, если они, бывши хорошими, умерли».В «Политике» Аристотель выдвигает отчетливую «формулу» счастливой жизни: «Вся жизнь человеческая распадается на занятия и досуг, на войну и мир, а вся деятельность человека направлена частью на необходимое и полезное, частью на прекрасное... Можно отдать предпочтение войне ради мира, занятиям ради досуга , необходимому и полезному ради прекрасного» , и для доказательства своей правоты прямо ссылается на свое психологическое учение. [33; 128]Из предыдущего следует, что было бы недопустимой вульгаризацией слишком упрощенно толковать понятие «досуга», выдвигаемого тут Аристотелем.Именно от этого предостерегает сам Аристотель на заключительных страницах своей «Этики».«Блаженство не в развлечениях: нелепо предполагать, что цель жизни развлечение, что мы работаем и испытываем бедствия в течение всей жизни ради развлечения; все другое, за исключением блаженства, мы, так сказать, избираем ради другого, блаженство же есть цель. Глупою и слишком уже детскою покажется нравственная жизнь и работа ради развлечения. Развлечься, чтобы потом работать – вот, следуя Анахарсису, кажется, верное изречение; развлечение подобно отдыху; люди беспрерывно работать не могут и нуждаются в отдыхе, но отдых не есть цель, ибо отдых существует ради деятельности. Блаженная жизнь кажется нам жизнью, сообразною с добродетелью. Такая жизнь состоит в работе, а не в развлечении». [1; 18]Итак, какую же «работу» имеет в виду Аристотель, которая сближается в его интерпретации с понятием «досуга»?Этой работой и является именно созерцательная деятельность, направленная на постижение основ мироздания, обоснованию чего посвящены многие страницы заключительного раздела «Этики». Здесь указывается на то, что «философия доставляет удивительные по чистоте и силе наслаждения», являясь порождением «лучшей части души» – разума. Всякая другая деятельность, кроме философской – не является самоцелью («никто ведь не стремится к войне ради самой войны» и т. д.) и только философская деятельность имеет в виду «собственное блаженство». Далее Аристотель вступает уже на путь чистого индивидуализма, когда решительно утверждает: «Не должно внимать тем, которые увещевают нас заботиться о близком человеке, так как мы люди, и о том, что бренно, так как мы сами смертны, а следует как можно более стремиться к бессмертию и делать все возможное, чтобы жить сообразно с тем, что в нас наиболее сильно и значительно, ибо хотя оно по объему и незначительно, но по силе и значению превышает все остальное. Можно даже сказать, что каждый человек и есть только это, так как оно в нем самое властвующее и лучшее. Итак, нелепо было бы, если бы человек избирал не свою собственную жизнь, а жизнь кого-то другого».Идя по этому пути, Аристотель тем самым несколько отклоняется от изложенных выше запредельных основ своей собственной философии и обнаруживает большее родство с Платоном, чем это можно было бы предположить, исходя из той суровой критики учителя, которую дает Аристотель в «Политике».Подходя с точки зрения классовых основ анализа этих конечных воспитательных целей и путей их реализации, выдвигаемых Аристотелем, мы наталкиваемся на еще более отчетливые противоречия, которые непосредственно вытекают из несогласуемости той фактической системы классовых отношений, которая сложилась в Афинах в изучаемую эпоху начала разложения рабовладельческого общества и теоретического понятия «демократии» в трактовке Аристотеля. Исходя именно из этой фактической системы, Аристотель в «Этике» отрицает возможность однородного воспитания всех «полноправных» граждан и сосредоточивает свое внимание на имущих слоях. В то же время сам Аристотель пытается смягчить впечатление от своих собственных утверждений ссылкой на то, что материальный достаток может быть не таким уже большим для того, чтобы дать возможность своему обладателю пройти нужный путь воспитания и обучения: «Человек, как таковой, нуждается еще во внешнем благополучии, ибо человеческая природа недостаточно самоудовлетворена для созерцания, но необходимо, чтобы и тело было здорово, чтобы была пища и остальные удобства. Однако не должно думать, что блаженный нуждается во многом и большом, хотя счастье невозможно без внешних благ. Ибо самоудовлетворенность и способность к деятельности заключается не в избытке; можно поступать прекрасно, не будучи повелителем земли и моря; даже с умеренными средствами можно поступать сообразно с добродетелью» [1; 98].На изучаемых страницах «Политики» Аристотель к этому вопросу подходит иначе, исходя из формального принципа равноправия, господствующего в условиях античной демократии и доходящего даже до выдвигаемого самим Аристотелем настояния «очередного участия всех во властвовании и подчинении» и согласно этому требует однородного воспитания для всего свободного населения своего идеального государства.Не нужно, однако, заглядывать в какое-либо иное (кроме «Политики») произведение Аристотеля для того, чтобы выявить подлинную классовую суть этого «однородного» воспитания, которое фактически окрашивается в тона, присущие жизни материально обеспеченного, независимого человека.Дело в том, что именно в седьмой книге «Политики» Аристотель ищет среднего пути между стремлениями к чисто личной созерцательной жизни и участием в той или иной форме в широком жизненном потоке. При этом, однако, в намеченных колебаниях явное предпочтение Аристотелем отдается первому в ущерб второму.«Одни отвергают всякое участие в государственной деятельности, поскольку она выражается в занятии магистратур, считая жизнь свободного человека совершенно отличной от жизни государственного деятеля и наиболее всего предпочтительной, другие напротив, наилучшей жизнью признают жизнь государственного деятеля, указывая на то, что невозможно человеку, ничем не занимающемуся, поступать хорошо, так как деятельность, направленная на благо, тождественна со счастьем. И те и другие в одном отношении правы, в другом – неправы». [31; 18]Такое двойственное решение приводит Аристотеля к долгим рассуждениям, в итоге которых он, хотя и устанавливает, что «не только те идеи оказываются осуществимыми на практике, которые преследуют положительные результаты, вытекающие из самой деятельности, но еще большее значение имеют те теории и размышления, цель которых в самих себе и которые существуют ради самих себя», – тем не менее делает вывод, что как для государства, так и для отдельного индивидуума невозможно безграничное замыкание в своем собственном бытии, в силу чего философ рекомендует «проявлять хотя бы частичную деятельность», направленную на общение с окружающими. [1; 12]С нашей стороны было бы ошибкой искать внутреннего примирения в этих колебаниях Аристотеля, которые касаются также и вопросов загробного бытия (отрицание личного бессмертия и указания на бессмертие души).Ведь пройдя долгий путь самобытного творческого развития, Аристотель в то же время был также наиболее ярким представителем своего класса своего времени, этот же класс жил в условиях все более нарастающих социальных противоречий, которые не могли не отражаться и на идеологических установках великого ученика Платона.Очень важно при этом отметить, что усвоение основных норм и понятий, необходимых для жизни, должно производиться, по Аристотелю, не путем пассивного заучивания, но путем активным, путем приучения и частой практики. Не менее важно также указание Аристотеля, что в процессе этого приучения должны быть учтены природные данные и особенности воспитуемого. Таким образом, тот результат, который возникает в итоге воспитательной практики, не является только порождением природных данных или только следствием привитых привычек, но соответствующим синтезом того и другого.Таковы основы, которые связывают психологию, этику и политику Аристотеля в нечто единое, без чего нельзя уразуметь и его проекта идеального государства, который имеет теснейшую связь с его педагогическими воззрениями.Проект идеального государства изложен Аристотелем в его «Политике».Обычно при рассмотрении этого проекта прежде всего останавливаются на анализе тех его элементов, которые отличают построение Аристотеля от двух аналогичных построений Платона, повод чему дает и сам Аристотель суровою критикой политических идеалов своего учителя («Политика», кн. II). Но в данном случае нас интересуют, прежде всего, черты сходства. Эти черты сходства, заранее можно сказать, принимая во внимание близкое социальное положение и обстоятельства жизни Платона и Аристотеля, должны быть значительны.Проект Аристотеля является таким же проектом строго классовой общественной организации, как и проекты Платона. Мало того: взаимное отношение классов (не говоря уже о самих классах) и у того, и у другого сближаются.Вершину социальной пирамиды аристотелевского государства занимают полноправные граждане. По отношению к этим полноправным гражданам проводится принцип равенства. Вся государственная земля разделена на две части, и одна из этих частей поделена между ними, доходы с другой используются частью для сисситий, в которых они принимают участие, частью для нужд, культа. Наряду с этим, аристотелевское государство принимает меры к установлению также и имущественного равенства между полноправными гражданами.Полноправные граждане отделены и по происхождению, и по роду занятий непреодолимою гранью от массы остального населения.«Так как все занятия людей разделяются на такие, которые приличны для свободнорожденных людей, и на такие, которые свойственны несвободным, то, очевидно, из первого рода занятий должно участвовать лишь в тех, которые не обратят человека, занимающегося ими, в ремесленника. Ремесленными же нужно считать такие занятия, такие искусства и такие предметы обучения, которые делают физические, психические и интеллектуальные силы свободнорожденных людей непригодными для применения их к добродетели и для связанной с нею деятельности. Оттого-то мы и называем ремесленными такие искусства и занятия, которыми ослабляются физические силы. Это те работы, которые исполняются за плату: они отнимают досуг для развития интеллектуальных сил человека и принижают их». [13; 167] При таком отношении Аристотеля к физической работе (которому нельзя удивляться, ибо оно было обычно в том кругу общества, к которому принадлежал Аристотель) легко догадаться, в каком положении находится аристотелевское привилегированное сословие по отношению к производящим, занятым физическим трудом группам населения. Суждения Аристотеля о последних вполне определенны: «Невозможно человеку, живущему на положении ремесленника или поденщика, удовлетворять требования, предъявляемые добродетелью». [17; 18]Наряду с этим, для Аристотеля – автора «Политики» – является аксиомой то положение, что граждан можно разделить на тех, кто «может принимать участие в управлении», и на ремесленников. Бесправию последних соответствует бесправие крестьянства, не тех, кто от государства владеет землею, но тех, кто ее фактически обрабатывает.«Если уже говорить об идеале, то землепашцами должны быть преимущественно рабы. Они, однако, не должны все принадлежать к одной национальности и не должны быть горячего темперамента, потому что при соблюдении этих условий они оказались бы полезными для работы, и нечего было бы опасаться каких- либо попыток с их стороны к возмущению. Затем, на втором месте следовало бы поручить обработку земли лицам не эллинского происхождения – периэкам, которые обладают теми же природными качествами, что и рабы. Из них проживающие на частновладельческой земельной собственности должны числиться в разряде рабов частных лиц, а те, которые живут на собственной полосе, должны состоять государственными рабами». [1; 78]Через все анализируемые выводы Аристотеля ярко проходит мысль о возведении института рабства в непреложный закон природы, на чем он останавливается неоднократно и в «Политике».Аристотель ставит себе вопрос: «Пристойно ли и справедливо ли служить кому-либо рабом, или наоборот, всякого рода рабство есть явление противоестественное» и без колебания спешит дать решительный и определенный ответ: «Властвование и подчинение не только вещи необходимые, но и полезные. Уже непосредственно с момента самого рождения некоторые существа различаются в том отношении, что одни из них как бы предназначены к подчинению, другие к властвованию»... И далее... «Власть над человеком более совершенна, чем власть над животными». Власть эта наиболее полно должна быть проявлена над варварами»: «Ведь варвар и раб по природе своей понятия тождественные». С этим последним утверждением Аристотеля нелишне сопоставить другое, в котором он устанавливает особые преимущества эллинской народности, сравнительно с иными: «Эллинская народность, занимающая в географическом отношении как бы срединное место между жителями севера Европы и Азии, объединяет в себе природные свойства тех и других: она обладает и мужественным характером и развитым интеллектом; поэтому она сохраняет свою свободу, пользуется наилучшей государственной организацией и была бы способна властвовать над всеми, если бы только была объединена одним государственным строем». [17; 190]Из сказанного, однако , отнюдь не следует делать вывода о факте выдвижения Аристотелем на первое место национальной проблемы, чего, впрочем, и не могло быть, поскольку и сами «Нации неизбежный продукт и неизбежная форма буржуазной эпохи общественного развития».

Список литературы

Список литературы
1.Аристотель, О душе, русск. перев., М. 1937.
2.Аверинцев С.С. Античный риторический идеал и культура Возрождения. -М.: Наука, 1984.
3.Азаров Ю.П. Семейная педагогика. - М.: Аргументы и факты, 1993.-608 С.
4.Амонашвили Ш.А. Почему не прожить нам жизнь героями духа? - М.: Издательский Дом Шалвы Амонашвили, 2003. - 63 С.
5.Анпеткова-Шарова Г.Г., Чекалова Е.И. Античная литература: Учебное пособие. - 2-е изд., испр. и доп. - Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1989. - 272 С.
6.Античная культура: Литература, театр, искусство, философия, наука: Словарь-справочник. Под редакцией В.Н.Ярхо. - М., 1995.
7.Античная литература: Рим: Антология. Составитель Н.А.Федоров, В.И.Мирошенкова. - М.: Высшая школа, 1988. - 464 С.
8.Античная литература: Учебник для студентов педагогических институтов. Под редакцией А.А.Тахо-Годи. - 2-е изд., перераб. - М.: Просвещение, 1973. - 439 С.
9.Античное наследие в культуре Возрождения. - М., 1984.
10.Античность в контексте современности. Под редакцией А.А.Тахо-Годи и И.М.Нахова. - М.: Изд-во МГУ, 1990. - 252 С.
11.Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского государства XIV-XVII вв. Составители Бабишев С.Д., Митюров Б.Н. - М.: Педагогика, 1985.-363 С.
12.Антология средневековой мысли. Т.1. Под ред. С.С.Неретиной. - СПб.: РХГЦ, 2001. - 539 С.
13.Апресян Г.З. Ораторское искусство. - М.: Изд-во Московского университета, 1978. - 280 С.
Очень похожие работы
Пожалуйста, внимательно изучайте содержание и фрагменты работы. Деньги за приобретённые готовые работы по причине несоответствия данной работы вашим требованиям или её уникальности не возвращаются.
* Категория работы носит оценочный характер в соответствии с качественными и количественными параметрами предоставляемого материала. Данный материал ни целиком, ни любая из его частей не является готовым научным трудом, выпускной квалификационной работой, научным докладом или иной работой, предусмотренной государственной системой научной аттестации или необходимой для прохождения промежуточной или итоговой аттестации. Данный материал представляет собой субъективный результат обработки, структурирования и форматирования собранной его автором информации и предназначен, прежде всего, для использования в качестве источника для самостоятельной подготовки работы указанной тематики.
bmt: 0.00538
© Рефератбанк, 2002 - 2024