Исторический портрет Льва Давыдовича Троцкого

В работе рассматриваются основные жизненные вехи А.Н.Радищева, дается анализ его многогранной деятельности. ...

Содержание

Введение 3-7
Глава I. Формирование личности и лидера.
1.1 Становление революционера. 8-18
1.2 Утверждение Троцкого как лидера партии большевиков
(1902 – 1917 г.г.). 19-32
Глава II. Путь от лидера до изгоя.
2.1 На вершине власти. 33-47
2.2Великое противостояние. Борьба за власть. 48-66
2.3 В изгнании. 67-80
Заключение81-82
Примечания 83-89
Список использованной литературы 90-93

Введение

За долгие годы нас приучили к необходимости видеть в происходящем деятельность масс, социальных классов и групп, в меньшей степени – политических партий и организаций. Таким образом, исследовались общественные процессы на макроуровне, к микроструктурам в лучшем случае отношение было снисходительное.
Исследование же личностного фактора сводилось к цитированию расхожих цитат из работ К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина. За подобное самодовольство и пренебрежительность мы жестоко расплачиваемся.
С конца 20-х годов отечественная история не просто обезлюдела: вместе с интересом к изучению деятельности отдельной личности был потерян и вкус к познанию индивидуального в истории, без чего немыслимо представить ее неповторимость, неоднозначность событий и соц иального поведения тех самых классов и групп, деятельность которых рассматривали общественные науки.
Между тем как ставил вопрос Ленин? Вспомним его «письмо к съезду». Устойчивость ЦК, партии в целом он связывал со взаимоотношениями двух «выдающихся вождей» – Сталина и Троцкого. Вот как: двух и не более. Он оказался прав! Точнее, как бы хотелось сегодня, - это не парадокс, но жестокая ирония истории, - чтобы Ленин в данном случае ошибся. Уберите из нашей истории этих двух «вождей» – и мы не знаем, какой бы она стала и как бы развивалась партия, страна, да, наверное, и весь мир.
Отсюда вполне закономерен неослабевающий интерес к Сталину, к Троцкому. Если говорить о последнем, то, конечно, причин немало. И на наш взгляд, одна из самых существенных – в том, что Троцкий, пожалуй, относится к одной из самых противоречивых, а следовательно, крайне неудобных для однозначной оценки фигур. Он никак не укладывается в привычную схему – «с нами или против нас»? Как бы ни подходили к анализу его деятельности, в ней всегда остается что-то необъяснимое, не поддающееся постижению с позиций «здравого смысла». Это не значит, конечно, что мы пытаемся понять характер Троцкого с помощью критериев, свойственных демоническим натурам. Глубоко убеждены, что Троцкий ни какой не «демон революции», а активный ее участник.
Но с ним действительно крайне непросто и, может быть, даже более «не уютно» чем со Сталиным. Сколько бы ни читали и ни перечитывали все написанное им, сколько бы ни размышляли о сделанном и не сделанном им, постоянно ждем от него каких то «коленец», не запрограммированных ходов. Что это, признак гениальности, неординарности личности! Невозможно сказать в точности. Потому что Троцкий – энергичный революционер и незаурядный политический деятель, а его неоднозначные идеи так просто не отбросить, с ними, хо-чешь этого или нет, приходиться считаться …
Ворвавшийся, как ракета, в российское социал-демократическое движение, Троцкий неизменно поражал своих друзей и недругов контрастностью поступков, граничивших нередко с эпатажем. Один из зарубежных специалистов по советской истории заметил, что, когда перед Троцким возникали две расходившиеся в стороны дороги, он не выбирал одну из них, а искал и нередко находил третью, свою собственную.
Троцкий то с большевиками, то с меньшевиками, то сам по себе, что называется, пытается усидеть между двумя стульями. Положение не только неудачное, но и, как показывают 99 случаев из 100, невозможное: чтобы не упасть, приходится пересаживаться на один из стульев. Однако Троцкий, на мой взгляд, был тем самым единственным «случаем». Он не пересел и не упал, а так и продержался «между», причем не только до Октября, но и после него.
Кто задастся целью узнать о жизни Троцкого по советским источникам, окажется в весьма затруднительном положении. До последнего времени о нем ничего или фактически ничего позитивного не писалось ни в энциклопедиях, ни в политических словарях. Что касается учебников и учебных пособий, в частности по истории КПСС, то в них содержатся весьма скудные сведения, изображающие Троцкого как деятеля, который затем и вступил в революционное движение, чтобы тормозить его развитие.
Неудовлетворенная потребность людей в знании способствовала созданию почвы для всякого рода разговоров и домыслов. Имя Троцкого обрастало множеством легенд, которые передавались из уст в уста, с оглядкой, как будто речь шла о чрезвычайно опасном преступнике, произносить только имя которого было опасно.
Так было с конца 20-х годов. С утверждением гласности в обществе вносятся коррективы и в отношение к деятелям прошлого. О Троцком сегодня заговорили «во весь голос». Но это вовсе не значит, что сразу и все о нем стало известно.
Мы по-прежнему мало знаем о первых шагах Троцкого в рабочем движении России, знакомстве с Лениным, деятельности в Петербургском Совете рабочих депутатов, в революциях 1905 – 1907 и 1917 г.г., в предоктябрьские и октябрьские дни, в гражданской войне, наконец, в последнее десятилетие жизни – в 30-е годы.
Обобщая разные точки зрения и высказываемые суждения по данной теме, можно выделить три позиции и соответственно им три неравные в количественном отношении группы их приверженцев.
К первой группе относятся те, кто решительно против самой необходимости разговора о Троцком и троцкизме. Их позиция: зачем ворошить старое, поднимать проблемы, которые были уже апробированы историей [1].
Вторая группа, более многочисленная, отстаивает свою точку зрения не только устно, но и через печать. Ее сторонники считают, что Троцкий был «великим пролетарским революционером», если и не равным Ленину, то «вторым» после него человеком, троцкизм – не выдумка Сталина, а вся внутрипартийная борьба 20-х годов после смерти Ленина представляла едва ли не обычную склоку соперничавших за власть лидеров и стоявших за ними фракций [2].
Наконец, третья группа, самая многочисленная. Ее сторонники стоят за спокойное, без излишней драматизации изучение вопроса, стремятся понять, что же произошло в те не столь уж и отдаленные от нас 20 - 30-е годы и на чьей стороне все-таки была истина [3].
Отдельную группу составляют работы о Троцком зарубежных исследователей и троцковедов. Это - трехтомная биография Троцкого, принадлежащая перу одного из первых исследователей его деятельности, И. Дейчера, труды современных теоретиков и историков троцкизма: П. Франка, П. Навеля и других [4].
Источниковую базу дипломного проекта составили следующие группы исторических источников:
1. Особое внимание уделено работам самого Троцкого [5].
2. Ценные факты и сведения о деятельности Льва Давидовича Троцкого содержаться в работах лидеров партии и государства [6].
3. Это опубликованные источники, касающиеся эпизодов их жизни Троцкого и эпохи, в которую он жил [7].
Целью данной работы является попытка объективно показать портрет и деятельность одного из лидеров партии большевиков Льва Давидовича Троцкого.
Из поставленной цели вытекают следующие задачи:
- изучить все этапы жизни Троцкого;
- показать процесс становления личности Льва Давидо-вича;
- охарактеризовать взаимоотношения Троцкого с другими лидерами партии и государства;
- оценить роль данного человека в новейшей истории России.
Хронологические рамки работы охватывают годы жизни Льва Давидовича Троцкого, то есть с 25 октября (7 ноября) 1879 года по 20 августа 1940 г.
Практическая значимость. Материалы, используемые в данном дипломном проекте, могут применяться при работе в школе, как на уроках истории, так и во внеурочной работе.

В ходе гражданской войны в бывшем командовании страны не раз возни калии военно-стратегические разногласия. Иногда Троцкий ошибался, иногда был прав. В частности, он совершенно верно предсказывал провал Польской компании, и его заслугой можно считать то, что он уговорил всех остальных большевиков не осуществлять второго похода в Польшу. Среди разногласий с Лениным стоит выделить спор о судьбе Петрограда: Ленин считал, что северную столицу можно сдать наступавшему Юденичу, Троцкий же утверждал, что город можно отстоять. И здесь он оказался прав.
В эти годы также впервые проявила себя так называемая «военная оппозиция», в которую входил Ворошилов со своим штабом, а так же негласно Сталин. Вынужденный в военном отношении подчиняться Троцкому как член Реввоенсовета ряда фронтов, но равный ему в партийных и государственных должностях (оба с марта 1919 года были членами Политбюро ЦК, с 26 октября 1917 года – наркомами) Сталин с его самолюбием пытался вмешиваться в военные решения. Не менее самолюбивый и стремившийся приучить подчиненных к беспрекословному исполнению приказов, Лев Давидович не склонен был терпеть подобные вещи. В роли арбитра уже в 1918 году приходилось выступать Ленину. Он стремился наладить их нормальную совместную работу [70].
Троцкий ободрял расстрел царской семьи, видя его смысл, прежде всего в том, чтобы в условиях марта 1918 года показать, что пути назад нет. Отношение к казачеству он выразил в тезисах «Руководящие начала ближайшей политики на Дону». Здесь, в частности, говорилось: «Наша политика не есть политика мести за прошлое… Мы строжайше следим за тем, чтобы продвигающаяся вперед красная Армия не производила грабежей, насилий и прочего. В то же время мы требуем от населения всего, что необходимо Красной Армии…»
Решением Совнаркома от 27 января 1919 года Троцкий назначен председателем межведомственной комиссии по вопросам трудовой повинности. Особое место в работе комиссии и лично Троцкого заняли вопросы комплектования трудовых армий из военных подразделений, прекративших боевые действия. Однако надежды на трудармии себя не оправдали. К весне 1920 года очевидна стала несостоятельность трудармий, как формы организации трудовых отношений [71].
23 марта постановлением ВЦИК Троцкий назначен временно исполняющим обязанности наркомпути. Наиболее значительным событием при присутствии Троцкого на этом посту можно назвать главным образом знаменитый приказ 1042, изданный Главным управлением путей сообщения. В приказе ставилась задача: в течении 4,5 лет организовать ремонт паровозов таким образом, чтобы к 1 января 1925 года число больных машин сократилось бы от 9600 до 3200. «Паровозы были подобраны по сериям, ремонт их принял более плановый характер, мастерские поучали точные задания в соответствии с оборудованием… принятые меры дали несомненные успехи». Этот приказ один из немногих был выполнен точно в срок и сыграл большую роль в налаживании работы транспорта, в восстановлении народного хозяйствР и организации планового начала. Как пишет Троцкий, «эти результаты были достигнуты чрезвычайными административными мерами». Ленин, заметив очевидные успехи Троцкого, поддерживал все его, в том числе и жесточайшие меры. Это подтверждает история с карт-бланшем Ленина. На одном из заседаний Политбюро Троцкий, как это часто случалось, «отбивался» от упрекающих его в излишней жестокости. И Ленин, желая поддержать Троцкого, выдал карт-бланш: чистый лист бумаги с припиской внизу: «Товарищи! Зная строгий характер распоряжений товарища Троцкого, я настолько убежден, в абсолютной степени убежден в правильности, целесообразности и необходимости для пользы дела даваемого товарищем Троцким распоряжения, что поддерживаю это распоряжение всецело. В. Ульянов (Ленин)». Лев Давидович всегда гордился этим доверием [72].
Вообще, для Троцкого был характерен продуманный стиль работы : точная оценка масштабов конкретного явления; быстрота принятия решения, по зависимости с учетом ближайшей перспективы планирование и организация наличных ресурсов, грамотная пропаганда производственных достижений; распространение передового опыта. Одновременно хозяйственная деятельность Троцкого опиралась на администрирование и милитаризацию труда, на принуждение и устрашение; на «перетряхивание» и «завинчивание гаек» как средства руководства не только хозяйственными органами, но и партией, общественными органами.
«Между тем рабочая масса, проделавшая три года гражданской войны, все менее соглашалась терпеть методы военной команды». Еще в марте 1920 года Троцкий подал в ЦК заявление, в котором, по сути, предлагались будущие тезисы НЭПа: «1. Заменив изъятие излишков известным процентным отчислением… с таким расчетом, чтобы более крупная запашка или лучшая обработка представляла все же выгоду; 2. Установив большее соответствие между выдачей крестьянам продуктов и ссыпанного ими хлеба не только по волостям и селам, но и крестьянским дворам». Несмотря на всю осторожность формулировок выше указанных мер, Ленин и ЦК тогда их не приняли. Однако уже через год Ленин сам вынес на рассмотрение подобные меры. Теперь их уже принимают, и в совокупности они носят название «новой экономической политики».
Почему-то принято считать, что Троцкий не принимал НЭПа, не соглашался с этой политикой, считал это отказом от коммунистических идей. На самом деле он вовремя понял, что Ленин, объявляя НЭП «всерьез и надолго», лишь хочет, чтобы все так думали. Из письма Ленина наркому внешней торговли: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому. Иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников… Милые мои, придет момент, и я вас буду за это вешать…» НЭП нужен был Ленину, что «выжать» из иностранцев деньги, вложенные в концессионные предприятия. Понимание этого Троцким окажется для него потом, в годы борьбы с «эпигонами», губительным [73].
В конце 1920 – начале 1921 года в партии вспыхнула так называемая дискуссия о профсоюзах. В ходе ее образовалось несколько платформ. При этом Троцкий и Ленин заняли различные позиции. Споры между ними были довольно шумными. Ленин говорил о «гигантских ошибках» и «вопиющих неправильностях» Троцкого, а тот упрекал Ленина в путанице, но оба подчеркивали свое уважение друг к другу. Все эти разногласия были сняты Кронштадтским мятежом и переходом к новой экономической политике. За подавление выступления кронштадтцев Троцкий был награжден вторым орденом красного Знамени. Он поддержал и идеи НЭПа. Это было для него тем легче, что в феврале 1920 года он внес в Политбюро предложения в связи с неэффективностью «продовольственной политики, построенной на извлечении излишков». Троцкий предлагал, в частности, заменить «изъятие излишков известным процентным отчислением… с таким расчетом, чтобы более крупная запашка или лучшая обработка представляли выгоду». Тогда против этого возражало большинство во главе с Лениным.
В 1921 – 1922 г.г. Троцкий и Ленин работают в тесном единстве. Идет резкое сокращение армии (к 1924 году почти в 10 раз), флота. На первое место выдвигается учеба, освоение накопленного опыта. Центральное место в жизни страны занимают экономические проблемы. Шел процесс постепенной нормализации внутреннего и международного положения. Осенью 1922 года в беседе наедине последовало предложение Ленина Троцкому стать его заместителем по Совнаркому.
Идя на уступки в экономике, советское руководство не собиралось отказываться от монополии коммунистической партии на власть. Для этого началось привлечение интеллигенции, необходимой для развития экономики. Одновременно решительно преследовались те, кто мог представлять потенциальную политическую опасность. Во всех этих случаях Троцкий и Ленин занимали общую позицию [74].
В это время Троцкий, безусловно, оценивался как «второй человек» в руководстве после Ленина. Сам достаточно благосклонно воспринимал стремление части печати и окружающих сформировать культ его личности. В 1922 году в параграфе 41 политического устава красной армии была помещена его биография. Параграф заканчивался словами: «Товарищ Троцкий – вождь и организатор Красной Армии. Стоя во главе Красной Армии, товарищ Троцкий ведет ее к победе над всеми врагами Советской республики».
Впервые за несколько лет появилось и время для отдыха. Троцкий увлекался охотой, рыбной ловлей, но ему все чаще и больше докучали болезни: радикулит, простуды, обострение хронического катара желудка. Приближался новый этап политической биографии Л. Троцкого.
В конце мая 1922 года Ленин перенес первый инсульт. Он вернулся к работе лишь в октябре, но 12 декабря стало последним официальным днем его работы. Затем, с 23 декабря по 6 марта 1923 года, наполовину парализованный, он диктовал свои письма и статьи. После нового приступа, повлекшего потерю речи, Ленин до конца жизни стал политическим мертвецом. В этих условиях идет раскол внутри Политбюро и ЦК. Главную роль играло различие во взглядах на будущие пути развития страны, судьбы европейской революции, стремление партийно-советского аппарата закрепить свое ведущее положение.
В 1923 году появился так называемый «обруч»: члены Политбюро тайно договорились никогда не спорить между собой в присутствии Троцкого, дружно не оглашаться с любыми предлагаемыми Троцким решениями. В то же время шаг за шагом осуществлялись меры, ограничивающие авторитет и влияние Троцкого [75]. Аппаратом ЦК (секретариатом Сталина) сторонники Троцкого незаметно заменялись другими, более лояльными и надежными для «обруча». В партийной прессе все чаще стало появляться имя генсека партии. Исподволь стали пересматривать политические биографии вождей и их вклад в победу революция. Шел целенаправленный процесс ослабления роли и места одного из главных героев революции и гражданской войны. Сталин оказался непревзойденным мастером закулисных интриг.
Центральными фигурами конфликта оказались Троцкий и Сталин, бывший с апреля 1922 года генеральным секретарем ЦК. Сталина поддерживали Каменев и Зиновьев. Столкновения проявились еще при обсуждении последних ленинских работ. Именно Троцкого просил Ленин о защите монополии внешней торговли на пленуме ЦК, о поддержке группы грузинских коммунистов против линии Сталина – Орджоникидзе. Надо сказать, что сам Троцкий реагировал на эти просьбы достаточно уклончиво, ссылаясь на нездоровье. Эта позиция проявилась и в подписании им вместе с другими членами Политбюро, оргбюро и Секретариата ЦК 25 января 1923 года (на другой день после публикации ленинской статьи «Как нам реорганизовать Рабкрин», вызвавшей недовольство аппаратчиков) секретного циркуляра губкомам партии, в котором подчеркивались болезнь Ленина и его отход от повседневной партийной жизни [76].
«Старшие большевики», коим являлся и Троцкий, начали проявлять все больше беспокойства по поводу того, что власть «уплывает» от них в руки новой силы – партийных чиновников, аппарата. Троцкий на Политбюро, особенно в отсутствии Ленина, все чаще поднимал вопрос о бюрократическом окостенении рождавшейся системы, бесконтрольности аппарата и неэффективности государственного управления. 8 октября он направил в ЦК письмо, в котором выражал озабоченность сложившейся в партии обстановкой. В этом письме Троцкий с поразительной проницательностью, словно заглядывая на десятилетия вперед, говорит о том, что для других неведомо: «Создалась за год-полтора специфическая секретарская психология, главной чертой которой является убеждение, что секретарь способен решать все и всякие вопросы, без знакомства с существом дела. Мы сплошь и рядом, как товарищи, которые не проявили никаких организаторских, административных или иных качеств, пока стояли во главе советских учреждений, начинают властно решать хозяйственные, военные и иные вопросы, как только попадают на пост секретарей. Такая практика тем вреднее, что она рассеивает и убивает чувство ответственности». Через неделю появляется близкое по духу письмо сорока шести «старых большевиков». В конце октября 1923 года состоялся объединенный пленум ЦК и ЦКК. По предложению оргбюро и секретариата ЦК, которые находятся уже под решающим влиянием Генерального секретаря, пленум квалифицирует заявление Троцкого, как откровенно «фракционное». Но вдруг неожиданно Сталин и преданное ему Политбюро соглашаются с Троцким -–это была очередная разыгранная Сталиным афера. И она сработала: «поддержка» лишь раззадоривает Троцкого, и он публикует в «Правде» очередную статью под названием «Новый курс». И вот теперь, когда оппозиция сама вышла на свет, на нее обрушивается ураганный огонь критики [77].
К этому времени в стране обострился экономический кризис. Нарастала бюрократизация партийного аппарата. Сводки ОГПУ говорили о массовом недовольстве трудящихся своим положением, забастовках в различных отраслях. Ряд членов партии в 1923 году создали «Рабочую группу РКП», требовавшую организовать Советы рабочих депутатов на предприятиях, сделать профсоюзы органами контроля, «устранить господствующую в партии группу, которая окончательно оторвалась от рабочего класса». Пленум ЦК в сентябре 1923 года заявил, что эта группа, как и группа «Рабочая правда», ведет «антикоммунистическую и антисоветскую работу» и признавал принадлежность к ним несовместимой с принадлежностью к РКП(б). Комиссия Дзержинского предложила обязать членов партии, знающих о группировках, сообщить об этом в ОГПУ, ЦК и ЦКК. Пленум решил ввести в состав Реввоенсовета шесть членов ЦК, что означало, конечно, ограничение позиции Троцкого в армии.
Главной темой своего письма Троцкий сделал проблему внутрипартийной демократии. Безусловно, обращение к этой теме человека, известного своим «чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела», удивляло многих и было широко использовано его противниками. Но сегодня видно, что Троцкий ухватил центральную проблему однопартийной монопольной власти. Он настаивал, что «партийная демократия в тех, по крайней мере, пределах, без которых партии грозит окостенение им вырождение, должна вступить в свои права. Низы партии должны в рамках партийности высказать, чем они недовольны, и получить действительную возможность… создать ее организационный аппарат». Одновременно Троцкий обвинял верхи партии в неверной хозяйственной политике, в «ножницах цен» (несоответствие цен на промышленные и сельскохозяйственные товары) [78].
Далеко не соответствует истине стереотип восприятия Троцкого как деятеля, выступавшего за «ограбление» деревни для развития промышленности, презиравшего рабочих и крестьян. Размышляя о «смычке» города и деревни, он писал: «Культурное шефство над деревней – превосходная вещь. Но базой смычки все-таки является плуг и гвоздь, дешевый ситец, дешевые спички… нужно дать деревне доступные по цене сельскохозяйственные орудия и машины… Нужно дать дешевые предметы домашнего крестьянского обихода». Впоследствии, оценивая сталинскую коллективизацию, Троцкий отмечал: «Паническая расправа над кулаком, распространившаяся на середняка, обошлась хозяйству не дешевле, чем иноземное нашествие», а сама коллективизация приняла «характер экономической авантюры». Наконец, говоря о проблемах промышленности, он замечал, что «русский рабочий восприимчив, находчив, даровит», а «трудность – в общей организации труда».
Сразу же бюро Московского комитета РКП (б) и Президиум ЦКК расценивали выступление Троцкого как «платформу» и попытку «организации фракции на этой платформе». 15 октября появилось «Заявление 46-ти» в поддержку письма Троцкого. Оно указывало на «фракционный режим» большинства, предлагало немедленный созыв совещания членов ЦК «с наиболее видными, активными» партработниками, имеющими разные точки зрения. В свою очередь члены и кандидаты в члены Политбюро в письме от 19 октября обвинили Троцкого и авторов «Заявления 46-ти в многочисленных грехах и, главное, во фракционной работе и стремлении нарушить «единство партии». С тех пор на десятки лет эта формулировка стала самым страшным обвинением. Подготовленный аппаратом расширенный Пленум ЦК и ЦКК 25-27 октября 1923 года подавляющим большинством (102 голосами против 10 при 2 воздержавшихся) осудил выступление Троцкого. 31 октября Н.К. Крупская, выступавшая здесь же, направила письмо Зиновьеву, в котором отмечала, что «за все происходящее приходится винить и нашу группу: Вас, Сталина и Каменева… нельзя создавать атмосферу такой склоки и личных счетов… Хорошо, что меня не было, когда Петровский сказал, что Троцкий виноват в болезни Ильича, я бы крикнула: это ложь, больше всего В.И. заботил не Троцкий, а национальный вопрос и нравы, водворившиеся в наших рядах» [79].
Между тем в партии разворачивалась дискуссия. Учитывая авторитет Троцкого, Политбюро предложило создать согласительную комиссию для разработки резолюции о партийном строительстве. 5 декабря комиссия в составе Зиновьева, Сталина и Троцкого после долгих споров приняла согласованный текст. Несмотря на болезнь (простудился на охоте в конце октября и проболел до весны 1924 года), Троцкий опубликовал в «Правде» четыре статьи под общим названием «Новый курс». Здесь он развивал свои мысли о проблеме внутрипартийной демократии в условиях советской системы, пытаясь опереться на резолюцию Политбюро. Признавая необходимость недопущения других партий в период диктатуры пролетариата, Троцкий вместе с тем доказывал, что сам запрет фракций не решает существо вопроса. Главную опасность он видел в бюрократизме, в аппаратном режиме, поэтому настаивал на том, что «руководящие партийные органы» должны прислушиваться «к голосу широких партийных масс, не считать всякую критику проявлением фракционности», что не партия для аппарата, а аппарат «ею избирается и от нее не должен отрываться» [80].
Оппоненты Троцкого главное внимание сосредоточили на словах о партийной молодежи как барометре партии, о возможности перерождения партийных кадров, обвиняя его в клевете на «старых партийцев» и напоминая о его меньшевистском прошлом. Сторонники Троцкого сумели собрать значительное число голосов в вузовских, армейских и учрежденческих ячейках. Любопытны практические предложения этих резолюций. Например, 14 декабря 1923 года собрание штаба политуправления, штаба ЧОН и управления военных сообщений Московского военного округа предлагало обеспечить полную и правдивую информацию о важнейших партийных решениях, ввести выборность партийных органов и ответственных работников аппарата, упразднить «институт всяких почетных членов, почетных председателей», прекратить присвоение имен здравствующих партийных работников любым объектам (городам, улицам, казармам), не проводить многочисленные юбилеи и так далее. В письме коммуниста Ф. Климова отмечалось, что «среди членов партии выработалась привычка считать своевременным и разумным лишь предложения «сверху»… не редкость, когда коммунист уподобляется тому солдату, который говорил, что за него «взводный знает».
Вместе с тем большинство рабочих ячеек поддерживало ЦК партии. В одном из писем тех дней говорилось: «Товарищи полагают, что быть винтиком хорошего, не тормозящего рост партии аппарата – роль не только не зазорная, но тысячу раз полезная».