Общественно-политическая обстановка в России (февраль-октябрь 1917 г.)

В работе рассматривается развитие ситуации между двумя глобальными событиями в истории России, февралем и октябрем 1917 г. ...

Содержание
Введение 3-11
Глава I. Общественно-политическая ситуация в стране весной 1917 г.
§ 1. Двоевластие в стране: Петроградский Совет и Временное
правительство 12-20
§2. Многопартийность и политическая борьба 20-28
§ 3. Политика Временного правительства 28-37 Глава П. Обострение кризиса в России летом 1917 г.
§ 1. Социальная напряженность в стране. Июльские события 38-46
§ 2. Разгром выступления Корнилова и его последствия 46-56 Глава III. Углублениедестабилизации российского общества
(сентябрь-октябрь 1917 г.)
§ 1. Кризис и усиление социальных конфликтов 57-64 § 2. Последний кризис власти: Директория, Всероссийское демократическое
совещание, Предпарламент 64-70
Заключение 71-74
Примечания 75-81
Список использованной литературы 82-84

Введение
Изучение проблемы Февральской и Октябрьской революции на терри¬тории бывшей Российской империи в наше время не утрачивает своей акту¬альности. В последнее время события, происходившие после Октября 1917 года, вызывают особый интерес у наших современников, поскольку процес¬сы, протекавшие в стране тогда, в определенном смысле перекликаются с нынешними. Кризис, наступивший тогда в России в результате событий на¬чала века, в том числе русско-японской и Первой мировой войны, первой русской революции 1905 года, привёл в дальнейшем к распаду империи, кро¬вопролитной Гражданской войне и иностранной интервенции, экономиче¬ской катастрофе фактически всех отраслей промышленности и сельского хо¬зяйства.
В настоящее время, после распада Советского Союза, Россия оказалась в состоянии тяжёлого политического и экономического кризиса. В этих ус¬ловиях исторический опыт нашей страны в начале века может оказаться по¬учительным для России. Его изучение поможет избежать новых ошибок, и будет способствовать поиску путей выхода из кризиса.
В центре внимания данной работы являются события февраля-октября 1917 г., которые привели к коренным изменениям общественно - политиче¬ского и экономического развития страны.
Актуальность темы исследования определяется целым рядом об-стоятельств.
Во-первых, необходимостью восстановления исторической правды о событиях 1917 года, когда рухнула официальная, канонизированная концеп¬ция Февральской и Октябрьской революций с её десятилетиями насаждав¬шимися мифами, стереотипами и догмами. История великих революционных потрясений, начиная с революции 1905 г. и заканчивая Великой Октябрьской революцией 1917 г., включая историю политических партий и движений той эпохи, военных столкновений противоборствующих сторон, преподносилась в крайне искаженном виде именно по причине трактовки взглядов в угоду государственной идеологии.
Поэтому одна из главных задач историков - раскрытие подлинной кар¬тины борьбы революционных сил с существующим режимом без приукра¬шивания и политической конъюнктуры. Объективная оценка этой борьбы, выяснение её особенностей в различных проявлениях российской действи¬тельности начала XX века не только расширит представления о нашем рево¬люционном прошлом, но и будет способствовать утверждению нового вос¬приятия данной проблемы в отечественной исторической науке.
Во-вторых, современное состояние Российского общества во многом напоминает ситуацию в стране, сложившуюся в 1917 г. С одной стороны, му¬чительный поиск выхода из глубочайшего кризиса, а с другой - становление многопартийности, острое политическое соперничество во всех структурах власти, крайне низкий уровень политической культуры. В этой связи история политических потрясений 1917 года вызывает интерес и своей трагичностью, и своими уроками. Задача усвоения этих уроков стоит сегодня как никогда остро: общество, которое отказывается от своего прошлого, утрачивает мо¬ральный стержень, нить прогресса. Именно поэтому исследование истории революции 1917 г. актуально как в научном, так и в политическом аспекте.
Таким образом, исходя из всего выше изложенного, следует сделать очевидный вывод о необходимости не только нового прочтения многих стра¬ниц истории России от Февраля к Октябрю 1917 г., в том числе связанных с зарождением и становлением большевизма как политического течения, но и глубокого изучения деятельности непосредственных участников тех далёких событий. Отмечая определённые достижения в изучении данной проблемы, необходимо подчеркнуть отсутствие в историографии обобщающего ком¬плексного рассмотрения. Необходимо ликвидировать своего рода «белые пятна» в историографии данной проблемы - нарушить «заговор молчания» в отношении многих событий февраля-октября 1917 г.
Цель данной работы проанализировать общественно-политическую обстановку в стране, революционное движение в феврале-октябре 1917 г., показать при этом наличие различных течений русской революции, их неод¬нородность, различный социально-политический спектр, различную внешне¬политическую ориентацию партий и движений, личное соперничество поли¬тических лидеров этого периода.
Ввиду многоплановости темы, в работе сосредоточено внимание на ис¬следовании узловых проблем, характеризующих разностороннюю деятель¬ность партий.
Поставлены следующие задачи:
- проанализировать ситуацию, сложившуюся к началу революции в стране;
- исследовать процесс крушения февральских демократических ил-люзий, имевших широкое распространение в среде партийных ор-ганизаций всех направлений;
- проследить процесс организационного становления новой власти, взгляды историков на природу и характер советской власти;
- проанализировать установки основных политических партий Рос-сии в феврале-октябре 1917 г., дать оценку их тактики и деятель¬ности в сложной социально-экономической обстановке 1917 г.;
- проследить процесс постепенного падения авторитета Временного правительства и создание условий, которые, в конечном счете, привели к захвату власти большевиками;
- показать всю сложность расстановки политических сил в России, взаимоотношений между различными партиями и движениями;
- подвергнуть сомнению достоверность тезиса о сплоченности и со-гласованности действий различных контрреволюционных сил;
- показать, что противоречия между ними были одной из основных причин конечной победы большевиков.
Источниковая база по данной теме достаточно обширна. В её основе в частности ценным источником являются мемуары и воспоминания. Необхо¬димо отметить, что в отечественной историографии до последнего времени недостаточно активно использовались воспоминания деятелей, стоявших на другой стороне баррикад в политической борьбе с большевиками политиче¬ской борьбе на протяжении 1917 г.
Существует обширная исследовательская литература, как отечествен-ная, так и зарубежная, по различным вопросам событий февраля-октября 1917 г. в России. Тем не менее, задачу воссоздания законченной картины по¬трясений 1917 г. в России нельзя считать полностью выполненной. Целый ряд проблем остаётся недостаточно хорошо изученным, а некоторые момен¬ты получили даже искаженную интерпретацию.
Можно предположить, что русская революция 1917 г. оказалась тем самым событием, о котором написано больше всего книг, статей, воспомина¬ний и всякого рода исследований. Работы, написанные о революции или на темы с ней непосредственно связанные, исчисляются десятками тысяч. Одна только библиография революции заполнила бы много томов.
Разумеется, в количественном отношении главным поставщиком лите¬ратуры о революции был Советский Союз. Некоторые представления о коли¬честве появившихся за эти годы книг и документов по периоду 1917 г. дают цифры, опубликованные советскими авторами в связи с юбилейными празд¬нованиями революции. Так, например, советский историк Г.Н. Голиков со¬общил, что только за 1917-1959 гг. вышло около 7000 различных работ, по¬священных революции, за это же время было опубликовано 128 докумен¬тальных сборников, которые впервые ввели в научный оборот 22 тысячи до¬кументов. Однако, при более близком рассмотрении оказывается, что многие советские труды о революции, «дублируют» друг друга, и что в них плохо освещается целый ряд аспектов 1917 г., которым «не повезло» в советской историографии. Обзор советской исторической литературы, помимо её не¬объятных размеров, усложняется ещё и тем, что для советских, а иногда и
для западных авторов в 1917 г. в России произошли не две революции, а только одна. Согласно мнению этих историков, Февральская революция, свергнувшая монархию, и пытавшейся установить в России демократический строй, была только началом, преддверием и прологом революции Октябрь¬ской. Зачастую периоду между Февральской революцией и событиями осени 1917 г. отводится в «Истории Великого Октября» весьма скромное место. Смежными темами с Февралем-октябрём 1917г. являются также достигшие в 70-80-е годы XX в. грандиозных масштабов темы о Ленине и об истории КПСС, в которых событиям этого периода уделено известное место.
Несмотря на обилие печатного материала о периоде 1917 г., действи-тельно серьёзных научно-исследовательских статей, работ по историографии и обобщающих монографий среди них довольно мало. Причины этого кро¬ются в политической коньюктуре - советские историки обязаны воспроизво¬дить только один вариант, одно изложение хода событий, одно единственно верное объяснение смысла революции. Советские историки обычно начина¬ют историю революции не с тех дней, когда она действительно вспыхнула, а предваряют её разбором тех политических и социально-экономических пред¬посылок, которые как бы неизбежно и закономерно должны были привести к революционному взрыву. Подход вполне разумный, ибо нельзя анализиро¬вать ни «исторических корней» революции, ни влияние первой мировой вой¬ны, ни специфических путей развития России.
Следует отметить, что благодаря отношению советской власти и исто¬рии к её функциям, советская историография, посвященная периоду февраля-октября 1917 г., сравнительно легко поддаётся классификации. История ре¬волюции 1917 г. являлась в СССР инструментом идеологической и полити¬ческой борьбы за власть. Не будет преувеличением утверждать, что в 20-е годы каждая партийная группировка видела событие 1917 г. по-своему. В 20-е годы активно разрабатывали историю февраля-октября 1917 г. знамени¬тые советские историки М.Н. Покровский, М.С. Ольминский, Д. Рязанов, Заметный вклад в изучение событий 1917 г. внесли Н. Рожков, Е. Городецкий
В 20-е годы появляются первые документальные сборники и «хроники», ре¬волюции. Наиболее известные из них - «Хроника революции», редактиро¬ванная Н. Авдеевым [1], а потом и другими авторами, - отличается относи¬тельной достоверностью передачи событий 1917 г. Именно в это время в многочисленных исторических журналах печаталась масса обширных и от¬носительно правдивых мемуаров. Были опубликованы материалы о послед¬них месяцах царского режима, основанные на показаниях, записках и днев¬никах министров, генералов и т.д.
Немалое значение имели исследования А.С. Бубнова, В.Н. Невского, и многих других менее известных учёных. В целом, историческая литература, посвященная февралю-октябрю 1917 г., в 20-е годы была весьма многочис¬ленна, разнообразна по своему составу и качеству.
В конце 20-х гг. главенствующую роль в исторической науке стали иг¬рать выходцы из «школы» Покровского - Генкин, Минц [2], Сидоров, и дру¬гие. Эта школа, во главе со своим вдохновителем, издала ряд работ по исто¬рии революции.
В 1929 г. вышел четвертый том «Истории ВКП(б)» под редакцией Е. Ярославского, Этот том, посвященный событиям 1917 г., отличался и по форме и по содержанию теми чертами и свойствами, которые станут обяза-тельными для всех исторических работ в течение ближайших 20 лет. Теперь исторические исследования 1917 г. не рассказывают и не убеждают, а обли¬чают и разоблачают. В 1933 г. появился новый вариант книги Ярославского, написанный согласно указаниям «товарища Сталина». Вершиной историче¬ской науки был объявлен «Краткий курс истории ВКП (б)» (1938 г.), переве¬дённый на десятки языков и изданный в пятидесяти миллионах экземпляров. Говоря о сталинском периоде, многие историки СССР 60-80-х годов призна¬вали, что в это время исследовательская работа по истории революционных событий «велась неравномерно».
Со смертью И. Сталина начинается новый период в историографии русской революции 1917 г. В 1955 г. известный деятель большевистского движения Бонч-Бруевич, один из немногих уцелевших соратников Ленина, высказал надежду, что теперь, после смерти Сталина, советская историческая наука расскажет правду о революции и её деятелях, событиях февраля-октября 1917г.
Известность в это время получил Э.Н. Бурджалов со своей книгой «Тактика большевиков в марте-апреле 1917 г.» [3], поднявший целый ряд ра¬нее не использовавшихся архивных источников. Появились и другие иссле¬дования по разным аспектам истории февраля-октября 1917 г., начали выхо¬дить новые исторические журналы. Историки получили более свободный доступ к архивам, некоторые - возможность встречаться с западными колле¬гами, хотя последних часто называли клеветниками и фальсификаторами. Немалую известность приобрела трехтомная «История Великого Октября» Минца [4], Автор в своем труде ознакомил читателей с интерпретацией со¬бытий 1917 г. западными историками. Другие известные работы этого перио¬да - История коммунистической партии СССР и четыре тома хроникального произведения «Великая Октябрьская Социалистическая революция». По¬следний труд полон бесконечных, похожих друг на друга резолюций, приня¬тых теми или иными воинскими частями и коллективами предприятий (по¬рой весьма незначительными); в то же время полным молчанием обходится деятельность многих лидеров революционной демократии (к примеру, Троц¬кого). Такие же передержки характерны и для других исследований совет¬ских историков данного периода. А.Ф. Керенский, написавший в течение своей долгой жизни в эмиграции много книг и статей о революции 1917 г. утверждал, что «все исторические документы и описания этих событий, ис¬ходящие из Советского Союза, являются фальсификацией. Едва ли он был прав. Советские труды по истории отражали политическую действительность страны, а также разнообразные концепции событий февраля-октября 1917 г., существующие на Западе.
Литературу по истории февраля-октября 1917 г., появившуюся на За¬паде, с точки зрения её сущности и значения можно разделить на две категории. К первой принадлежат работы, написанные западными авторами, вклю¬чая и некоторых эмигрантов (Г. Катков [5], М. Карпович [6], Г. Вернадский [7], М. Флоринский). Особое значение имели труды Каткова и Вернадского.
К литературе второй категории принадлежат исторические работы и воспоминания, написанные непосредственными участниками событий 1917 г., очутившимися в эмиграции.
Книги о революции, появившиеся на Западе, весьма многочисленны, хотя по количеству они не достигают астрономических советских показате-лей. Из существенных мемуарных работ этого раздела, следует отметить вос¬поминания иностранных послов - очевидцев революции; из них особую цен¬ность представляют книги Бьюкенена и Палеолоса. На Западе вышли так же воспоминания иностранных военных атташе в России, представителей ино¬странных миссий, журналистов (в частности, Д. Рида) [8]. Из изданных до¬кументов можно выделить переписку Николая II с императрицей Александ¬рой, документы о связях Германии с большевиками, дневники царских мини¬стров и деятелей Белого Движения.
При таком обилии, должен, однако показаться странным, тот факт, что самой истории событий февряля-октября 1917 г. «не повезло» и в СССР, и на Западе. В огромном массиве книг о причинах, смысле, последствиях, значе¬нии революции уделяется довольно мало внимания. Разумеется, общие этапы событий изложены, но сделано это чрезвычайно скупо. Например, в много¬томной «Истории Советской России» английского историка Карра события, имевшие место от февраля до октября изложены на 35 страницах. Такая же ситуация сложилась и в истории КПСС британского историка Леонардо Ша¬пиро. Более подробно весна-лето 1917 г. представлены в работах американ¬ского исследователя Р. Даниельса и французского историка Ферро.
Конечно нельзя забывать и работы А. Деникина («Очерки русской сму¬ты» в 5-ти томах [9]), А. Спиридовича (описание революции и гражданской войны в 3-х томах), воспоминания Бурко, Сухомлинова, исследования Милюкова [10]. и Маклакова [11]., мемуары И. Церетели [12]. и И. Суханова [13]. и многих других.
Необходимо отметить, что и советская историография 70-80-х гг. и ны¬нешняя российская всё еще несут на себе отпечатки старых догм. В. 70-80-е гг. в СССР выходили многочисленные историко-революционные справочни¬ки, монографии, которые особенно бурным потоком обрушивались на чита¬телей в период очередных юбилеев Великого Октября. Объективным виде¬нием среди работ этого периода выделяются монографии Г.З. Иоффе, П.В. Волобуева [14].
Бурные события перестройки, реформ 90-х гг. не лучшим образом ска¬зались на освещении событий 1917 г. К старым советским мифам прибави¬лись легенды и домыслы новой России.
Таким образом, хотя событиям февраля-октября 1917 г. посвящено множество исследований, крайняя сложность, многогранность и противоре¬чивость этого периода истории России не позволяет утверждать, что в на¬стоящее время разрушены все мифы, существовавшие ранее. По сей день в истории 1917 г. остаётся множество «белых пятен», которые ждут своего ис¬следователя.

(сентябрь - октябрь 1917 г.)
§ 1. Кризис экономики и усиление социальных конфликтов
Разгром движения Корнилова привёл к обострению социальной борь­бы. Ситуация усугублялась политическими и экономическими противоре­чиями 1917 г., конкретные проявления этих противоречий видны а экономи­ческой разрухе, которую переживала Россия. Крупное промышленное произ­водство осенью 1917 г. оказалось под угрозой полного уничтожения. Валовая продукция 1917 года, в сравнении с предыдущим 1916 -м годом уменьши­лась на 36 %, доменное производство на 50 %, добыча угля на 24 %. Только в Донбассе добыча угля упала со 150 миллионов пудов в марте до 115 мил­лионов пудов в сентябре [1]. На металлургических предприятиях мощность доменных печей использовалась лишь на 54 %.
Окончательно был подорван транспорт, многие железные дороги без­действовали. Из месяца в месяц сокращался подвоз угля, металла и других материалов на заводы и фабрики. Кризис путей сообщения поставил жителей городов, особенно крупных, в тяжелейшие условия. Катастрофически не хва­тало продовольствия. В сентябре Временное правительство уменьшило нор­му пайка, выдаваемого солдатам. Хлеб стал дефицитным товаром в столице, и это происходило не из-за нехватки муки (на местах её было много, напри­мер градоначальник Ростова-на-Дону сообщал о сотнях тысяч пудов муки в городских складах), а из-за невозможности её вывезти, из-за разрухи желез­нодорожного хозяйства [2]. Не спасало положение и введение продовольст­венных карточек: в Москве выдавали 50-100 граммов хлеба на человека в день, а Минской губернии - 1200 граммов на две недели. Помещики, кулаки, хлебные торговцы придерживали хлеб, выжидая большего роста цен. Неви­данные размеры приобрёл черный рынок. Очень резко сокращаются посевные площади, валовой сбор хлеба уменьшается на одну треть в сравнении с 1914 г. Временное правительство было вынуждено пойти на крайние меры. Продотряды и продразверстка - отнюдь не изобретение большевиков, а лишь продолжение политики свергнутых министров. Уже в сентябре 1917 г. поя­вились комиссары Временного правительства, которые в ряде губерний изы­мали у крестьян излишки хлеба с помощью военных отрядов. Иногда подоб­ные операции приводили к настоящим боям между отрядами «временщиков» и вооруженными крестьянами. Одна их многих ситуаций, где обе стороны были правы. Крестьяне не могли обрекать себя и свои семьи на голод, так же и город не мог жить без хлеба.
Сентябрь 1917 г. поставил Россию на грань экономического краха. Страна была полным финансовым банкротом. Ежедневно на войну тратилось 92,3 миллиона рублей. В итоге государственный долг возрос до огромной суммы в 50 миллиардов рублей, из которых на долю иностранного капитала приходилось около 12 миллиардов [3]. Одновременно Временное правитель­ство повысило цены на хлеб вдвое, запретив предпринимателям увеличивать заработную плату рабочим. Повсеместно руководители предприятий объяви­ли о массовых увольнениях рабочих, причём порой они применяли локаут -увольнение коллектива рабочих целиком.
Финансовая система находилась в крайне запутанном состоянии. По стране ходило множество ничем не обеспеченных банкнот и монет. В сен­тябре 1917 г. в Минфин стали поступать сведения от контор Госбанка о не­хватке кредитных билетов мелкого достоинства [4] .Хождение одновременно и «керенок» и «романовок» порождало хаос. В сентябре Министерство фи­нансов одобрило новый образец билета в 250 рублей, в народе эти купюры получили прозвище «думки» [5]. Их ввод рассматривали, как необходимую меру, но он не мог серьезно исправить положение русского рубля, а в чём-то его даже усугубил. По стране ходили упорные слухи о том, что в тайном мес­те скрыты огромные сокровища Романовых, которые использует контррево­люция. Заявление А.Ф. Керенского , что все слухи о таких средствах - ни на чем не основанная легенда, не находили отклика в народе. Количество фаль­шивомонетчиков было, по свидетельству современников, «невиданным досе­ле в истории». «Порой фальшивые кредитные билеты выходили в оборот бы­стрее, чем подлинные», - утверждал один из главных финансистов России М.Б. Бернацкий [6].
В результате глубокого экономического кризиса в России нарушилось единство крупного производства, обмена и распределения продуктов, нару­шились естественные экономические связи между городом и деревней. В стране происходила децентрализация экономической жизни, распад на замк­нутые районы с примитивными формами хозяйствования. В некоторых ре­гионах товарно-денежные отношения были заменены натуральным товаро­обменом. Росла безработица - более 400 тысяч человек осенью 1917 г. Ко­нечно в первую очередь такое состояние хозяйства сказалось на положении народных масс, которые испытывали настоящее бедствие. В стране колос­сально выросли цены (по сравнению с довоенным -в 10 раз). Только за сен­тябрь-октябрь цены возросли в 3-4 раза. Реальные доходы рабочих упали из-за инфляции до 40 % довоенных. Временное правительство не принимало никаких реальных мер для борьбы с разрухой, голодом, безработицей, фи­нансовым и топливным кризисами. «России грозит неминуемая катастрофа», - писал В. Ленин в сентябре 1917 г.
Ленин скрывался в подполье, продолжая плодотворно работать, напи­сав за ПО дней нахождения на нелегальном положении более 600 работ. В своих статьях Ленин, проанализировав жизнь страны, сделал вывод о полной деградации производства и обострении социальной борьбы в деревне и горо­дах. Единственный выход из тупика, в котором оказалось Российское госу­дарство - организация действительно революционной власти и переход стра­ны на путь социалистического развития [7].
Многие положения статей Ленина были вполне справедливы, что при­знавали даже противники большевиков. «Перед всей страной наглядно обна­ружилось, что та власть, которая существовала до выступления Корнилова и нынешняя (III коалиционное правительство Л. Керенского), уже сыграли свою историческую роль и стали уже не двигателем революции, а тормозом её», - писала одна из газет меньшевиков осени 1917 г. [8]. Правительство Ке­ренского между тем теряло остатки своего влияния, министры чувствовали себя бессильными перед напором большевиков [9].
Осень 1917 г. характеризовалась резким усилением недовольства масс, ростом революционных выступлений различных слоев населения. Стачечная борьба в сентябре-октябре 1917 г. превысила уровень февральских дней -бастовало более миллиона человек .
В стачечной борьбе переплетались экономические и политические тре­бования, стачки нередко сопровождались установлением рабочего контроля, а порой и унификацией отдельных предприятий и арестом собственников -владельцев фабрик и заводов. Так, бакинские нефтяники вынудили предпри­нимателей заключить с ними коллективный договор. В октябре предприятие в Шуе, Кинешме и Коврове перешли под контроль рабочих. Бастующие тре­бовали перехода всей власти в руки Советов [10]. Стачечное движение осе­нью приняло характер революционной борьбы. Пожалуй, самое главное со­стояло в том, что рабочее движение этого периода проходило под лозунгом передачи всей государственной власти Советам, причём Советам большеви­стским «без меньшевиков и эсеров».
Общенациональное, общеполитическое значение приобрела осенью 1917 г. борьба крестьянства за щемлю. Это была настоящая крестьянская война с помещиками, главной формой которой стал захват и раздел поме­щичьей земли и инвентаря. В сентябре зафиксировано более тысячи подоб­ных инцидентов. Движение охватило почти все уезды страны.
На местах Советы и крестьянские комитеты самостоятельно принима­ли решения о немедленной конфискации помещичьей земли. Временное при-вительство пыталось силой подавить крестьянское движение, но воинские части в основном состояли из тех же крестьян, которые часто переходили на сторону селян, которые осенью 1917 г. порой вооружались целыми семьями, не признавая власти Временного правительства. Это означало окончательный крах иллюзий крестьянства, его доверия к официальной власти [11].
Плеханов, оценивая ситуацию в деревне, писал в октябре в меньшеви­стском издании «Единство»: «В деревнях крестьяне жгут помещичьи дома ... уничтожают ссыпанный в помещичьи амбары хлеб, разоряют их же обслу­живающие больницы и школы, словом придают своей «классовой борьбе» с землевладельцами такой характер, благодаря которому она является варвар­ской реакцией против реформ Петра Великого. Характерной чертой осени 1917 г. является рост влияния большевиков среди крестьян. Огромную роль в этом сыграла решительная поддержка Лениным, большевиками крестьянских требований, прежде всего по вопросу о земле, которые были выдвинуты в наказах делегатам I Всероссийского съезда крестьянских Советов (ещё в мае 1917 г.). Эти требования включали конфискацию помещичьих земель, отмену частной собственности на землю, уравнительный раздел земли по едокам и т.д. Родилось сознание того, что именно большевики принесут крестьянству благоденствие. «В России, - писал В. Ленин, - переломный момент револю­ции несомненен ... растёт крестьянское восстание» [12].
Частью крестьянского движения являлись и революционные выступле­ния в армии и на флоте. Многие воинские части отказывались повиноваться командованию и правительству. В середине сентября из армии дезертировало около двух миллионов человек. Резко упала дисциплина, росли анархиче­ские выступления. Даже элитные гвардейские полки разлагались. 20 октября военный министр генерал А.Н. Верховский сделал на заседании Комиссий военных и иностранных дел секретный доклад о положении в армии. Содер­жание и выводы доклада не были неожиданностью для членов комиссий Предпарламента. «Я сказал прямо ... катастрофа неминуема. В самом Петро­граде ни одна рука не вступится в защиту Временного правительства, а эше­лоны, вытребованные с фронта, перейдет на сторону большевиков .... Дейст­вие правительства ведут к катастрофе ...»[13].
В армии и на флоте были сильны радикальные настроения, поддержка большевиков особенно на Северном и Западном фронте (около двух миллио­нов человек), в гарнизонах, тыловых и запасных частях. Балтийский флот фактически подчинялся лишь большевистскому Цетробалту (комитету мат­росов со всех кораблей и береговых частей). Катастрофическое падение бое­способности русского флота позволило немецким кораблям прорваться в Рижский залив. Родзянко заявил, что необходимо сдать Петроград немцам, дескать, они наведут порядок [14]. В этих условиях большевистский Цен-тробалт оказался патриотичнее кадетов- комитет постановил принять адми­ралу Разводову всю полноту власти над флотом и отразить нападение нем-цев»для спасения революции». Невыполнение приказов офицеров каралось смертной казнью. В ходе знаменитого сражения у Моонзундского архипелага моряки балтийского флота уничтожили 16 кораблей противника [15]. Тем не менее, Балтийский флот, по выражению офицеров, стал «самым опасным рассадником большевизма». Это же касалось и отрядов латышских стрелков, и войск расположенных в Финляндии. Во многих частях целые роты и ба­тальоны на вопрос: «Есть ли у вас большевики?» - отвечали: «Мы все боль­шевики». Офицеры признавали, что «большинство армии доверяет только большевикам, что это их последняя надежда, что интерес к большевикам ис­ключительный» [16].
Обратной стороной революционного процесса был углубившийся кри­зис верхов. Временное правительство не могло справиться с растущим дви­жением.
Осенью 1917 г. обозначился и подъем национальных и сепаратистских движений во всех национальных областях. В ряде мест классовые конфликты перерастали в вооруженную борьбу. В Ташкенте к власти пришёл Совет, со­стоявший из членов радикальных партий. Временное правительство напра­вило туда карательный отряд, который силой оружия восстановил власть. Активизировались национальные организации, возникшие после Февраля 1917 г. в Прибалтике, Белоруссии, Крыму, на Украине. В будущем это пре­допределит многие события гражданской войны.
В стране, таким образом, назрел общереволюционный кризис. Налицо были все признаки революционной ситуации, которая предшествует краху государственных и общественных структур. Попытки Временного прави­тельства выправить ситуацию успехом не увенчались. Фактически Россия в сентябре-октябре 1917 г. имела лишь две альтернативы - либо «вторая кор­ниловщина», либо взятие власти большевиками и установление диктатуры пролетариата.
Вопрос немедленной подготовке вооруженного восстания был постав­лен Лениным в письме «Марксизм и восстание», написанном 13-14 сентября в Финляндии. Оно обсуждалось на заседании ЦК 15 сентября вместе с дру­гим письмом Ленина «Большевики должны взять власть». Спустя две недели появляется ещё одно письмо - «Кризис назрел», в котором он убеждает со­ратников, что «победа вооруженного восстания пролетариата», революцион­ное преобразование политического строя «теперь обеспечены как никогда» [17]. Керенский в это время увлекался зажигательными речами, не раз зате­вал реорганизацию своего кабинета, все переговоры и с Антантой, и с Берли­ном; то хотел арестовать лидеров большевиков, то предлагал им места в Ка­бинете министров. Осенью 1917 г. как потом пишет посол Великобритании в
России Бьюкенен, идеи демократии в стране оказались полностью дискреди­тированными [18].
Россия скатывалась в пропасть потрясений.
§ 2. Последний кризис власти. Директория, Всероссийское демократическое совещание, Предпарламент.
Разгром Корнилова, повлекший за собой выступление Временного правительства в такую полосу кризиса, которой суждено было стать послед­ней в истории его существования. Вот как характеризовал положение вре­менного правительства в это время генерал А.Н. Деникин в своих «Очерках русской смуты». Победа Керенского над Корниловым означала победу Сове­тов, в среде которых большевики стали занимать преобладающее положе­ние, упрочила позицию самочинно возникающих левых боевых организаций, в виде военно-революционных комитетов, комитетов защиты свободы и ре­волюции и т.д. ... Потеряв решительно всякую опору в стране, Временное правительство считало возможным продолжать ещё два месяца свои функ­ции, заключавшиеся преимущественно в словесной регистрации тех явлений окончательного распада, которое переживало государство» [19].
Керенский потребовал себе всю полноту власти и заявил о преобразо­вании кабинета министров в Директорию из пяти человек (Керенский, Тере­щенко, Никитин, Вердеревский, Верховский) - орган, который отличался весьма узким составом и чрезвычайно широкими Полномочиями. Её порой называли «совет пяти» [20]. Остальным министры вскоре даже подали в от­ставку, предоставив премьеру полную свободу действий.
Одновременно, чтобы подсластить эту пилюлю, Керенский идёт на не­которые уступки левым силам - большевикам, левым эсерам, монархистам и т.д. «Временное правительство объявляет, - извещали газеты, - что государ­ственный порядок, которым управляется государство Российское, есть поря­док республиканский и провозглашает Российскую республику». Следует отметить, что тот акт - переименование Российской империи, в Российскую республику спустя шесть месяцев после свержения императора выглядел достаточно нелепо. На этом фоне Петросовет, как и все другие советы, со­вершенно болыпевизирующиеся, принял резолюцию «О власти» (о переходе власти в руки пролетариата и беднейшего крестьянства), что получило широ­кую поддержку народных масс. В Решении Совета говорилось: «Нетерпимы далее ни исключительные полномочия Временного правительства, ни его безответственность» [21]. Вновь появился лозунг: «Вся власть Советам!». Но теперь этот лозунг стал лозунгом свержения Временного правительства. Вы­ход из тупиковой ситуации Директория попыталась найти путём создания очередного коалиционного правительства, названного Керенским кабинетом «спасение революции» и начала работы Демократического Совещания для решения вопроса о власти. Деятельность третьего коалиционного кабинета, сформированного 25 сентября, обернулась перманентным кризисом власти, ознаменовавшимся созданием Предпарламента.
Юридическое совещание при Временном правительстве, учрежденное 22 марта 1917 г., являлось консультативным органом для рассмотрения всех юридических вопросов, возникавших в законодательной деятельности прави­тельства до открытия Всероссийского Учредительного собрания. Совещание рассматривало вопросы публичного права, связанные с введением нового го­сударственного порядка, давало предварительные заключения по всем меро­приятиям правительства, имевшим характер законодательных актов. В него входили видные юристы из числа либералов.
Осенью 1917 г. Временное правительство испытывало очевидную по­требность в создании совещательного учреждения, которое представляло бы все слои населения, выражало волю страны и, контролируя правительство, служило ему социально-политической базой и опорой. В отсутствии подоб­ного органа усматривалась причина слабости Временного правительства пре­дыдущих составов.
25 сентября по предложению А.Ф. Керенского Временное правитель­ство возложило на Юридическое совещание разработку проекта положения о
Временном совете Российской республики (Предпарламенте). Такой орган мог бы обеспечить правительству необходимую морально-политическую поддержку и влиять на его политику. При этом оттеснялся в сторону слиш­ком самостоятельный Демократический совет, созданный 20 сентября Все­российским демократическим совещанием в качестве формообразующего ядра будущего Предпарламента: он утрачивал инициативу в этом процессе и превращался в «составную часть» временного парламента, хотя и наиболее многочисленную. Роль правоучредителя Предпарламента перешла от рево­люционной демократии к Временному правительству.
Юридическое совещание приступило к обсуждению вопроса о Пред­парламенте 27 сентября. В заседании участвовали председатель Н.И. Лазаревский и члены совещания - М.С. Аджемов, Г.Э. Блосфельд, В.В. Водово­зов, Д.Д. Гримм, В.Д. Набоков, А.Э. Нольде, Б.Э. Нольде, Рассматривались два проекта - товарища министра внутренних дел Н.Н. Авинова и члена Го­сударственной думы М.С. Аджемова. Заслушав оба проекта, принципиально не отличавшихся один от другого, за основу положения о Предпарламенте совещание постановило взять более детально разработанный проект Адже­мова. Образцом для проекта, состоявшего из 20 пунктов, послужил текст Уч­реждения Государственной думы от 1905 года; на отдельные статьи этого до­кумента в проекте имелись многочисленные ссылки.
Согласно этому проекту, Временный совет Российской республики об­разовывался из 443 членов, назначаемых Временным правительством по представлению общественных организаций. Число 443 определялось сле­дующим образом; от Демократического совещания входили в Предпарламент 308 представителей, от цензовых элементов - 120, от национальных групп -15. Соответствующие организации должны были представить Временному правительству своих кандидатов, после чего постановлением правительства они назначались членами Совета. Временный совет должен был избрать из своей среды председателя, трех товарищей и секретаря. Предпарламент сам определял бы подробности своего внутреннего распорядка и имел канцелярию. Ведению Совета подлежали дела, вносимые на его обсуждение особыми постановлениями Временного правительства.
Юридическое совещание признало, что при определении компетенции Предпарламента необходимо исходить из положений декларации Временно­го правительства от 25 сентября. Соответственно, Временный совет предпо­лагалось наделить правом обращать вопросы к правительству и получать на них ответы в определенный срок, разрабатывать законодательные предполо­жения и обсуждать вопросы, либо переданные на его рассмотрение прави­тельством, либо возбужденные по собственной инициативе Совета.