Автоперевод с элементами адаптации ( на материале англоязычных произведений Рабиндраната Тагора)

Автоперевод с элементами адаптации (на материале англоязычных произведений Рабиндраната Тагора)



Содержание
Введение
Глава 1. Отражение в языке особенностей национальной культуры и проблема перевода
1.1.Язык как элемент культуры
1.2.Языковая картина мира
1.3.Реалии, подходы разных ученых к их определению
1.4.Классификация реалий
1.5.Адекватность перевода художественного текста
1.6.Особенности перевода реалий
1.7. Перевод как интерференция двух различных культур
Выводы по главе 1
Глава 2. Особенности передачи реалий в переводе и автопереводе
2.1. Индийские культурные реалии в текстах Рабиндраната Тагора
2.2. Анализ передачи различных групп реалий при переводе художественной прозы Рабиндраната Тагора на русский язык и автопереводе на английский
2.2.1. Религиозные, мифологические и культурные реалии
2.2.2. Реалии государственно-административного устройства
2.2.3. Явления жизни и быта
2.2.4. Этнографические и географические реалии
2.2.5. Реалии мира природы
Выводы по главе 2
Заключение
Список использованной литературы
Художественная литература

Автоперевод с элементами адаптации ( на материале англоязычных произведений Рабиндраната Тагора)

Большинство существующих в переводоведении и лингвокультурологии классификаций реалий являются универсальными и составляются без учета частного аспекта, то есть без учета того, с какого и на какой язык происходит перевод. Основным принципом, в соответствии с которым составляются многие классификации реалий, является предметный принцип, но с учетом временного (синхрония\диахрония), то есть в предметную классификацию включают как актуальные реалии, так и исторические.
Наиболее подробной классификацией реалий является, на наш взгляд, классификация С. Влахова и С. Флорина:
1. Географические реалии:
названия объектов физической географии;
названия географических объектов, связанных с человеческой деятельностью
2. Этнографические реалии:
быт: пища, напитки и т.п.; одежда, обувь, головные уборы и пр.; жилье, мебель, посуда и др. утварь; транспортные средства и «водители»;
труд: люди труда, орудия труда, организация труда;
искусство и культура: музыка и танцы; музыкальные инструменты и др.; фольклор; театр; другие искусства и предметы искусств; исполнители; обычаи, ритуалы; праздники, игры; мифология; культы, служители и последователи; календарь;
этнические объекты: этнонимы; клички (обычно шутливые или обидные); названия лиц по месту жительства;
меры и деньги
3. Общественно-политические реалии:
административно-территориальное устройство: административно-территориальные единицы; населенные пункты; части населенного пункта;
органы и носители власти;
общественно-политическая жизнь: политические организации и политические деятели; патриотические и общественные движения (и их деятели); социальные явления и движения (и их представители); звания, степени, титулы, обращения; учреждения; учебные заведения и культурные учреждения; сословия и касты (и их члены); сословные знаки и символы;
военные реалии: подразделения; оружие; обмундирование; военнослужащие и командиры [Влахов, Флорин 1980: 64-73].
Сходную по своему составу предлагает и В. С. Виноградов:
1. бытовые реалии: жилище, имущество; одежда, уборы; пища, напитки; виды труда и занятия; денежные знаки, единицы меры; музыкальные инструменты, народные танцы и
песни, исполнители; народные праздники, игры; обращения;
2. этнографические и мифологические реалии: этнические и социальные общности и их представители; божества, сказочные существа, легендарные места;
3. реалии мира природы: животные; растения; ландшафт, пейзаж;
4. реалии государственно – административного устройства и общественной жизни: административные единицы и государственные институты; общественные организации, партии и т.п., их функционеры и участники; промышленные и аграрные предприятия, торговые заведения; основные воинские и полицейские подразделения и чины; гражданские должности и профессии [Виноградов, 2001: 104-109].
1.5.Адекватность перевода художественного текста
Главная цель перевода - достижение адекватности. Адекватный, или как его еще называют, эквивалентный перевод - это такая интерпретация «чужого слова», которая осуществляется на уровне, необходимом и достаточном для передачи неизменного плана содержания при соблюдении соответствующего плана выражения, т.е. норм переводящего языка.
По определению А.В. Федорова, адекватность - это «исчерпывающая передача смыслового содержания подлинника и полное функционально-стилистическое соответствие ему» [Федоров 1983: 64]. Другими словами, адекватность состоит в передаче единства содержания и формы подлинника средствами переводящего языка.
С точки зрения В.Н. Комиссарова, «адекватный перевод» имеет более широкий смысл, чем «эквивалентный перевод» и, по существу, означает «хороший» перевод, обеспечивающий «необходимую полноту межъязыковой коммуникации в конкретных условиях». В то же время под эквивалентностью подразумевается «смысловая общность приравниваемых друг к другу единиц языка или речи» [Комиссаров 1990: 152].
Основная задача переводчика при достижении адекватности - умело произвести различные переводческие трансформации, для того, чтобы текст перевода как можно более точно передавал всю информацию, заключенную в тексте оригинала, при соблюдении соответствующих норм переводящего языка.
В процессе перевода часто оказывается так, что невозможно использовать соответствие слов и выражений, которые нам дает словарь. В подобных случаях мы прибегаем к трансформационному переводу, который заключается в преобразовании внутренней формы слова или словосочетания или же ее полной замене для адекватной передачи содержания высказывания.
По определению Л.С. Бархударова, при переводческих трансформациях «происходит замена отдельных лексических единиц (слов и устойчивых словосочетаний) исходного языка лексическими единицами переводящего языка, которые не являются их словарными эквивалентами, т.е. взятыми изолированно, имеют иное референциальное значение, нежели передаваемые ими в переводе единицы исходного языка» [Бархударов 1975: 35].
Лексические трансформации вызываются главным образом тем, что объем значений лексических единиц исходного и переводящего языков не совпадает. Нет таких двух языков, чьи смысловые единицы - морфемы, слова и устойчивые словосочетания - полностью совпадали бы во всем объеме своих значений.
Говоря о значении тех или иных слов в тексте оригинала и о передаче их определенными словами языка перевода, естественно, нельзя отвлекаться от того контекста, в каком они находятся в оригинале или должны находиться в переводе. Именно контекст - более узкий (одно определенное предложение, в котором найдут свое место слова, отражающие те или иные слова оригинала), и контекст более широкий (ближайшие соседние предложения, целый абзац, глава, и т.д.) - играет решающую роль при передаче значения иноязычных слов, то есть при выборе нужных слов родного языка, из которых сложится фраза.
При этом, однако, необходимо иметь ввиду, что словарный состав языка представляет не просто совокупность слов, а систему, допускающую бесконечно разнообразные, но не любые сочетания слов в любом контексте: отдельные элементы словаря связаны друг с другом определенными смысловыми и стилистическими отношениями. Это обстоятельство дает о себе знать при переводе и часто не позволяет использовать ближайшее словарное соответствие слову подлинника.
При передаче значения слова в переводе обычно приходится произвести выбор между несколькими представляющимися возможностями перевода. По определению А.В. Федорова, существует три наиболее характерных случая:
1. В языке перевода нет словарного соответствия тому или иному слову подлинника (вообще или в данном его значении).
2. Соответствие является неполным, т.е. лишь частично покрывает значение слова языка оригинала.
3. Различным значениям многозначного слова оригинала соответствуют разные слова в языке перевода, в той или иной степени точно передающие их [Федоров 1983].
Чтобы избежать неясности, необходимо четко оговорить, что даже знаменательное слово, не говоря уже о словах служебных, не является постоянной самостоятельной единицей перевода. Смысл слова не автономен, он зависит как в оригинале, так и в переводе от контекста, проясняется в контексте (иногда - достаточно широком), и это всегда учитывается переводчиком. Нередки случаи, когда одно слово оригинала передается на другом языке сочетанием одного или нескольких слов или когда сочетание двух или нескольких знаменательных слов передается одним словом, или когда слово подлинника (притом полнозначное - даже термин) в переводе опускается, будучи ясным из предыдущего контекста, или передается местоимением или, наконец, когда местоимение передается полнозначным существительным.
Но постоянной самостоятельной единицей перевода не может быть признан и гораздо больший по объему и формально законченный отрезок текста, каким является предложение. Смысл предложения далеко не всегда абсолютно автономен, а часто зависит от содержания окружающих предложений, целого абзаца, а иногда и от текста в целом. Нередки случаи, когда одно предложение разбивается при переводе на несколько меньших или, наоборот, несколько предложений оригинального текста сливаются в одно большое в тексте перевода.
Строго говоря, не только слово, не только предложение, но иногда и более крупный отрезок текста (цепь предложений или даже абзац) нельзя считать постоянной единицей перевода, т.к. слишком переменный характер имеют смысловые отношения между всеми этими отрезками текста (и не обязательно в произведениях художественной литературы). Иногда слова, повторяющиеся в подлиннике на значительном расстоянии друг от друга в различных контекстах, требуют воспроизведения одним и тем же словом в переводе, чему контекст может оказать и сопротивление, а это в свою очередь может вызвать необходимость для переводчика искать среди слов своего языка такое, которое одинаково подходило бы для разных контекстов.
Задача перевода, определяемого как процесс перевода текста на одном языке в текст на другом языке при сохранении неизменного плана содержания, то есть значения [Бархударов 1975: 11], заключается в максимально точной и адекватной передаче содержания текста оригинала. В идеале переводчик должен стремиться к «воспроизведению всего глобального содержания исходного текста, который возник в определенном историко-культурном контексте» [Catford 1965], учет которого имеет огромное значение при переводе художественной литературы.
«Термин «план содержания» или «значение», - как утверждает Л.С. Бархударов, - следует понимать максимально широко, имея в виду все виды отношений, в которых находится знаковая (в данном случае, языковая) единица» [Бархударов 1975: 11].
Сейчас все уже признают, что языковое содержание оригинала практически никогда не воссоздается в переводе в полном объеме, и добиться здесь тождества невозможно, но, тем не менее, следует пытаться отразить содержание оригинала максимально точно и выразительно. Попытки передать в переводе абсолютно все, что можно обнаружить в оригинале, как правило, приводят к совершенно неприемлемым результатам.
Важно отметить, что игнорирование, например, прагматического аспекта перевода (несохранение цели коммуникации) делает перевод неэквивалентным, даже если в нем сохранены все остальные части содержания оригинала.
Трудные проблемы могут возникать при передаче внутриязыковых значений, наличие которых в семантике слова указывает на связь слова со значениями или формами других слов, причем, как правило, внутриязыковые значения нерелевантные для коммуникации и в переводе не передаются [Комиссаров 2000: 135].
О «сохранении неизменного плана содержания» можно говорить только в относительном, смысле, поскольку при межъязыковом преобразовании неизбежны потери (неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника).
«План выражения» в литературном произведении, по словам известного французского литературоведа Ж.Женетта, «далеко не всегда бывает однозначным, - напротив, он непрерывно раздваивается, так что одно слово может совмещать в себе два значения, одно из которых в риторике называется буквальным, другое – фигуральным, при этом семантическое пространство, возникшее между видимым и реальным означаемым, мгновенно разрушает линейный характер речи» [Женетт 1998: 280].
Как указывает М. Рифатер, «литературная коммуникация – это игра, своего рода гимнастика, поскольку она задается и программируется самим текстом» [Riffaterre 1983: 4]. Совершенно естественно, что на другом языке, с его совершенно другими правилами, обыгрывание значений слов приходится проводить иначе.
Желание добиться максимальной точности вынуждает переводчика определить те компоненты смысла, которые нужно выразить максимально точно и полно, и те, которыми можно пожертвовать в процессе перевода.
Так, по мнению Бархударова, «семантические расхождения между языками не могут служить непреодолимым препятствием для перевода в силу того обстоятельства, что перевод имеет дело не с языками как абстрактными системами, а с конкретными речевыми произведениями (текстами), в пределах которых осуществляется сложное переплетение и взаимодействие качественно разнородных языковых средств, являющихся выразителями значений — слов, грамматических форм, синтаксических и «супрасегментных» средств и пр., в своей совокупности передающих ту или иную семантическую информацию» [Бархударов 1975: 17].
Согласно Ю.В. Ванникову, в рамках концепции адекватности перевода 1950-х — начала 1960-х годов, базировавшейся на концепции перевода как полного смыслового аналога оригинала текст перевода рассматривался как языковой продукт, идентичный оригинальному тексту в плане содержания, но имеющий свой отличный от оригинала план выражения. «При этом общее смысловое равенство (адекватность) текста перевода тексту оригинала обеспечивается семантической, а в более строгом понимании — и стилистической эквивалентностью языковых единиц, составляющих эти тексты, процесс перевода трактовался как перевыражение средствами языка перевода, т. е. второго языка, того содержания, которое уже было выражено средствами оригинала, то есть первого, исходного языка» [Ванников 1988: 34].
На настоящий момент существуют различные концепции эквивалентности (Я.И. Рецкер, Дж. Кэтфорд, Ю. Найда, Г.Йегер, В. Коллер, В.Н. Комиссаров, А.Д. Швейцер, В.Г. Гак, К. Раис, Г. Фермеер, Л.С. Бархударов, А. Нойберт и др.), соответствующие различным этапам развития науки о переводе и отражающие эволюцию взглядов на сущность перевода; выделяются различные аспекты, становящиеся предметом особого рассмотрения и определяющие взгляды на адекватность и эквивалентность отождествляемых объектов, в связи с чем говорят о семантико-стилистической, функционально – прагматической, дезидеративной адекватности и волюнтативной адекватности перевода [Ванников 1988; Нелюбин 2006].
Современная норма перевода художественных произведений в отличие, например, от делового и научно-технического переводов обладает большей строгостью, более чёткой ориентацией на воспроизведение текста, выражающего коммуникативную интенцию автора.
Адекватность такого рода текстов — это особый тип адекватности (волюнтативный), при которой переводчик является в определенной степени соавтором текста перевода.
При переводе план содержания высказывания может варьироваться в разной степени, и соответственно будет изменяться и сохраняемый инвариант смысла.
Причиной семантических трансформаций является избирательность языка по отношению к явлениям внеязыкового мира, различная семантическая интерпретация мыслительного содержания, несовпадение объёмов значений единиц языка перевода и оригинала [Гарбовский 2002].
Понятие целостности перевода и связанные с ним теоретиче­ские положения оказываются чрезвычайно важными для решения еще одной важной проблемы перевода — проблемы выделения единицы перевода. В самом деле, перевод как целостный систем­ный процесс противопоставлен отдельным составляющим его операциям, процедурам, элементам и т.п.
По мере развития текста перевода целостность перевода должна обусловливаться также и тем, что уже было переведено. Пере­водчик будет ориентироваться не только на то, что слышит, т.е. на то, что ему предстоит перевести, но и на то, что он уже пере­вел.
Структурность предполагает возможность описания системы через установление ее структуры, т.е. сети связей и отношений внутри системы, а также обусловленность поведения системы не столько поведением ее отдельных элементов, сколько свойствами ее структуры.
Распространение понятия структурности на перевод весьма важно для теории перевода. Если в соответствии с современным научным знанием понимать под структурой то, что остается ус­тойчивым, относительно неизменным при различных преобразо­ваниях системы, то именно это понятие позволяет установить онтологические свойства перевода, неизменно проявляющиеся во всех его разновидностях. Любой перевод предполагает оперирова­ние двумя знаковыми системами с последовательным переходом от одной к другой. Любой перевод представляет собой отражение средствами одной знаковой системы определенной реальности, уже отраженной средствами другой. Любой перевод разворачива­ется во времени и может быть разделен на «порции», основу ко­торых составляют так называемые единицы перевода.
Структурность переводческой деятельности подтверждается возможностью построения ее моделей. Такие структурные модели хорошо известны в теории перевода. Обычно перевод представля­ют как некое движение от исходного текста к финальному через перекодирующее звено, то есть через сознание переводчика.
Наличие в переводе определенной структуры позволяет вплотную подойти к проблеме «единицы перевода», категории, многократно обсуждавшейся в работах по лингвистической тео­рии перевода, но так и не получившей однозначной трактовки.
1.6.Особенности перевода реалий
По словам С. Влахова и С. Флорина, «нет такого слова, которое не могло бы быть переведено на другой язык, хотя бы описательно, т. е. распространенным сочетанием слов данного языка» [Влахов, Флорин 1980: 78]. Незнакомой чаще всего является чужая реалия. Автор вводит ее в текст главным образом при описании необычной для носителя языка перевода действительности, например, при разговоре о месте того или иного мало известного носителю языка перевода произведения искусства, занимающего, между прочим, важное место в культурном сознании носителей языка оригинала.
Реалии, по мнению В.П. Беркова, — это «названия присущих только определенным нациям и народам предметов материальной культуры, фактов истории, государственных институтов, имена национальных и фольклорных героев, мифологических существ и т. п.» [Берков 1977: 34]. При сопоставлении языков обозначающие эти явления слова относят к безэквивалентной лексике.
Перевод реалий — часть большой и важной проблемы передачи национального и исторического своеобразия.Переводчикам, как правило, приходится прибегать к пространным описаниям или предлагать собственные неологизмы типа надземка — elevated railroad (по аналогии с «подземкой»); виктрола — Victrola (проигрыватель определенной марки; Victor — название фирмы, производящей радио- и телеаппаратуру); букмекер —book-maker (человек, принимающий заклады от публики на скачках и бегах); родстер — roadster (двухместная машина с откидным верхом).
Безэквивалентная лексика сравнительно легко опознается при сопоставлении языков, ибо в ней нагляднее всего проявляется специфика расчленения действительности данным языком и специфика его культуры.
Перевод реалий — часть большой и важной проблемы передачи национального и исторического своеобразия, которая восходит, должно быть, к самому зарождению теории перевода как самостоятельной дисциплины. Не ставя себе целью дать исторический обзор, приведем только некоторые факты и имена, связанные с разработкой данной проблемы в переводоведении.
Этой области в той или иной степени, с той или иной точки зрения касались и касаются все теоретики перевода, из нее переняли свои доводы сторонники непереводимости, их опровергали теоретики-реалисты, указывая и доказывая возможности передачи колорита путем отхода от перевода «буквы».
По словам А.Д. Швейцера, «различные способы преодоления преград на пути к переводимости и различный характер этих преград сказываются на самой сущности понятия переводимости, на его отношении к эквивалентности и адекватности» [Швейцер 1988: 110].
Однако следует ожидать, что в зависимости от тематической группы, в которую входят те или иные реалии, для них окажутся характерны свои особенности перевода.
Многочисленные реалии быта и общественной жизни, реалии-меры и реалии-деньги, использующиеся в речи при совершении покупок, вполне объективны; среди них тоже бывает много реалий-историзмов. «И те и другие, - отмечает И.С. Алексеева, - передаются с помощью однозначных соответствий, но модернизация недопустима (замена немецкой «рейхсмарки» времен фашизма на просто «марку» будет очевидным искажением). Реалии-экзотизмы передаются либо с помощью транскрипции, либо с помощью традиционного соответствия (и надо обязательно проверить, нет ли такого соответствия)» [Алексеева 2001: 211].
1.7. Перевод как интерференция двух различных культур