Наука и религия в трудах Циолковского

Содержание
Введение
1. Понятие религии и науки.
2. Наука и религия: проблемы границы.
3. Наука и религия в трудах К.Э. Циолковского.
Заключение
Библиография

Наука и религия в трудах Циолковского

Спор между наукой и религией за сознание людей — это спор верующего или колеблющегося, с тем чтобы переубедить его, оторвать от религии. В этом споре побеждает не обязательно тот, кто прав, а тот, чьи доводы будут более убедительными.
Религиозные представления возникли во времена, когда человек чувствовал себя беспомощным перед лицом природных явлений и болезней. Наука находилась в зародыше, а потому и чудеса казались возможными (ведь чудо — это, по определению, то, что не подтверждается научными данными, научным анализом). Сегодня же верить в воскрешение из мертвых, загробную жизнь, рай, ад и т.д. — значит отрицать современную науку.
Таким образом, наука и религия, направленные на разные цели, в проблеме их совместимости встречают определенные трудности и противоречия, заложенные в самом принципе несомненной истинности консервативной концепции религии.
2. Наука и религия: проблемы границы.
Незримая грань между наукой и религией занимает наш ум, поскольку она разделяет две важные стороны человеческой природы – физическую и духовную. Наука никоим образом не должна отрицать духовный опыт, равно как и религиозная вера не может исключить свободу развития. Наука и религия не могут заменить друг друга, равно как и не должны быть вульгарно соединены, т.е. сведены к научной религии или религиозной науке. Две неотъемлемые части мировой культуры – наука и религия, в сущности, имеют одинаковые корни, питаемые способностью человека удивляться и задавать вопросы. Первая разрабатывает рациональный подход к разгадке тайны мироздания, который позволяет нам детально изучать окружающий нас мир. Вторая берет начало, с одной стороны, в том священном ужасе, который внушает нам величие Вселенной, с другой, в желании познать Создателя и наше место в осуществлении Его замысла. Скорее, речь должна идти о двух способах познания - рассудочном и интуитивном. Здесь мы обнаруживаем связь между вдохновением, интуицией и откровением.
На науку и религию в смысле их значимости друг для друга можно посмотреть с двух позиций. Во-первых, наука и религия соотносятся друг с другом в точке генезиса науки, когда религиозные убеждения наряду с философскими играли важную роль. Во-вторых, религия может лежать в основе мировосприятия ученого в периоды спокойного развития науки, обеспечивая ему уверенность в упорядоченности мира природы, в возможности его познания.
Представляя грань между наукой и религией в виде моста, естественно задать вопрос: какие аспекты научного поиска и формирования религиозной веры находятся на крайних точках этого моста?
Среди таких аспектов наш опыт выделяет интуицию, воображение и веру. Интуиция – это кажущееся мгновенным понимание, быстрое и не заставляющее себя ждать прозрение. Интуитивное понимание со стороны кажется прямым знанием или пониманием без рациональной работы мысли и выводов. В действительности интуиция зачастую является результатом глубоких раздумий и анализа, равно как и наблюдений. Интуиция может, хотя и не всегда, вытекать из логических или систематических рассуждений. Интуиция – такая же часть научного познания, как вдохновение или откровение, - является частью религиозной веры.
Воображение связано с мечтой, откровением свыше, как в смысле видения (познавания), так и предвидения. Наука часто начинается с вопроса, для ответа на который и на основании которого мы в своем воображении разрабатываем гипотезу. Наше воображение может просветить нас, подсказав, что это возможно, при этом совсем не обязательно, чтобы мы знали, каким образом это возможно. Следовательно, воображение есть источник нашего творческого начала, нашей способности синтезировать на основании нашего реального опыта новые образы, связи и постигать явления, которые имеют мистическую природу или находятся за пределами нашего опыта. Воображение в равной степени связанно и религией, и религиозной верой, и с естественной научной любознательностью.
Вера – это искренность намерений, полное доверие, не требующее доказательств. Вера – это доверчивая реакция на наше окружение, физическое и духовное. Вера не есть что–то обязательно неизменное или не совместимое с нашим познанием. В этом смысле вера тесно связанна с интуицией, которая тоже может эволюционировать по мере более глубокого проникновения в суть явления. Вера в гравитацию есть результат нашей хорошо развитой физической интуиции, основанной на многолетнем жизненном опыте и наблюдениях за влиянием на самих и на окружающий мир.
В 20-м веке мы пережили переход от «классической науки», которая развивалась и оттачивалась в эпоху, начинавшуюся западноевропейским Возрождением, к «современной науке». Последняя мне представляется скорее описанием и тех связей, которые сплетают воедино естественный мир, чем неким механизмом выявления правды или законов, которые управляют природой и скрыты от нас в ожидании, что их откроют по мере того, как будет зреть наше понимание природы. Наука сегодня – это метод систематических наблюдений, а не свод знаний и не коллекция фактов. Однако Наука, и я подчеркиваю – Наука с большой буквы, - превратилась в такую культуру, где поклоняются технологии и объективизму. Наука о многом говорит нам, а мы ей верим, поскольку она обладает способность предвидения, она связана с успехом наших технологических инноваций. Отрицательное же культурное наследие «классической науки» заключается в том, что подчас многие считают ученых избранными помазанниками, волшебниками нашего времени, которые плетут сложные уравнения и методики, словно колдуют, привержены принципам объективизма и логики. Мы не решаемся ставить под сомнение их утверждения, несмотря на то, что краеугольный камень Науки - это скептицизм!
Религия, однако, не отвечает на вопрос об истинности или ложности научных теорий, которые решают задачу об устройстве мира. Если наука смотрит на мир, как если бы он был вечен и неизменен, без какого бы то ни было интереса к вопросу о цели мира, то религию интересует смысл и целеполагание бытия и то, каким образом мир, космос служат Божественным целям. Здесь проходит размежевание между наукой и религией, можно говорить об их «безразличии» к проблематике друг друга.
Религия прежде всего обращена к субъективной сфере человеческого бытия, осваивает мир и себя через культовые действия, сокровенные религиозные переживания. Верующий обозревает мир природы сквозь призму культа, и в этом видении мир окрашивается мистическим чувством. Более того, этот способ мировосприятия вынуждает верующего искать Бога в себе, в своем духовном мире.
Наука обращена преимущественно к объективной сфере действительности и самого человека. Она обозревает действительность и человека как бы со стороны, намеренно очищая поиск знаний и его результаты от субъективной и тем более мистической окраски.
Таким образом, наука и религия как явления культуры на протяжении веков несли и внедряли прямо противоположные ценности, что приводило к мощному противостоянию между светским обществом и духовенством. Наука и религия, направленные на разные цели, в проблеме их совместимости встречают определенные трудности и противоречия, заложенные в самом принципе несомненной истинности консервативной концепции религии.
3. Наука и религия в трудах К.Э. Циолковского.
Космическая философия К.Э. Циолковского является целостной мировоззренческой системой и относится к естественно-научному космизму.
Космисткое мировоззрение К.Э. Циолковского – это синтез философии, науки и религии. Ученый считал, что важнейшей составляющей совершенного человека является универсальный тип мировоззрения, обладая которым, люди смогут достичь взаимопонимания. По мнению ученого, идеал универсального мировоззрения включает в себя философский взгляд на мир, то есть устремленность в бесконечность.
Будучи ученым и крупнейшим изобретателем в области техники, К.Э. Циолковский утверждал: космос есть некоторое чудо, потому что причина его неизвестна. Это умение держать сознание открытым для новых и новых фактов бытия – черта, без которой истинная наука не может развиваться.
Научная составляющая мировоззрения интеллектуально развитого человека – это не просто освоение точных, гуманитарных и общественных наук. Это прежде всего овладение методом научного познания, то есть проверка знания на достоверность, критерий практики. Синтез философского, научного и религиозного подходов как раз заключался в применении практики к философии и религии.
К этим областям познания, как и собственно к науке, ученый предъявлял одно простое требование: они должны способствовать выработке элементов единомыслия для сближения всех подсистем общества. Так, за плюрализмом и противоречивостью различных религий он искал ту глубинную сердцевину религиозной интуиции и религиозного чувства, которая едина для всех людей.
Религиозные ценности также нашли яркое и многозначное воплощение в системе космической философии. Это оптимизм бессмертия, в такой же мере недоказуемый и в такой же мере занимающий краеугольное место в системе этой философии, как и в религиозных системах. Это наличие трансцендентного Абсолюта (Причины), созидающего материальный космос и управляющего им. Закономерности отношений Абсолюта и мира достаточно своеобразны, что и было показано в работе К.Э. Циолковского «Наука и вера». Причина космоса имеет качества Бога. Наличествует встречное движение человека к Богу, как и в религиозных системах. Циолковским намечены не только сами совершенные (божественные) качества, необходимые человеку, но и пути их достижения. По мнению Циолковского: «Первопричина милосердна. Это видно из того, что мы ожидаем от предстоящей жизни совершенства».1
Наивысшая задача космической философии – дать исчерпывающую, логически непротиворечивую, однако открытую для новых познаний картину мира.
Для Циолковского современные ему наука и религия равны в своем несовершенстве и ограниченности познания своей конкретной эпохи. Он считал, что наука молода, вера научная неполна, наука несовершенна, а традиционные религиозные учения противоречивы. «Итак, не забудем, что вера научная неполна: она дает только то, что позволяет современный уровень знаний. Но каков он будет через тысячи, миллионы лет существования человечества и его мысли! Лишь сотни лет наука прогрессирует, большую же часть времени – человечество проспало. Если оно вперед не будет проводить тысячелетия в усыплении, то достигнет того, что превысит все мечты самого пылкого воображения, выражаемые наивной верой народов: верой в чудеса, в сверхъестественное, в Бога, ангелов, в духов, в таинственные силы природы и т.д. Но каково все это неведомое – ни наука, ни вера, ни мечты теперь открыть не могут. Пока наша научная вера также поневоле узка и ограничена, как и сама наука. Все же научная вера, как она ни слаба, бесконечно выше разнузданности воображения» - писал К.Э. Циолковский.2
Вера обыденная с ее условностями и ограничениями (институт церкви, религиозный ритуал и ограничения, накладываемые им на человека, отрицание науки) антинаучна, не имеет перспектив роста и неминуемо с прогрессом человечества должна уступить место вере научной, не отрицающей, но, напротив, обосновывающей истинные знания о мире и перспективы развития человека. Поэтому Циолковский считает, что «она внушена нам с детства, она передана нам поколениями наших предков».1 Именно поэтому Циолковский настойчиво шел по пути синтезирующему, преодолевающему узость, догматизм, непоследовательность, односторонность мировоззрения – как религиозного, так и естественнонаучного.
Для космической философии К.Э. Циолковского характерно связывание обсуждаемых проблем не только с человеком и космосом, но и с Богом. В работе «Есть ли Бог» ученый называет богом космос. Он пишет: «…Наш бог (космос) есть вечный, неизменяемый, живой, а мы его части и, значит, подобны ему… Наш бог (космос), как и мы, его части, всегда были и будем».2
Некоторые выражения в его книгах, где упоминается Бог, дают приватное представление о его взглядах. Но если вспомнить его боль за человечество, страдающее, измученное всякими несовершенствами, если вспомнить, что его дирижабль и ракета имели целью осчастливить это несчастное человечество, то мы поймем, что в книгах философского и этического содержания он стремился утешить этого же самого человека и старался говорить языком, доступным его пониманию. Он говорил: «Сколько народов, сколько людей – столько и различных представлений о Боге».3
Он верил в высшие совершенные существа, живущие на более древних, чем наша земля, планетах, но он их мыслил как существ, состоящих из то же материи, что и весь космос, который, по его понятию, управлялся законами, общими для всей вселенной. Он считал, что наши научные знания слишком незначительны в сравнении с тем, чего мы не знаем. Но он твердо верил в будущее всеобщее счастье и хотел утешить и подбодрить всех. И применял слово «Бог», как понятное и доступное большинству людей своего времени, сам он подразумевал космос, управляющийся неизбежными, но благодетельными для всего живущего законами Разума. К.Э. Циолковский писал: «разум говорит этим существам: не должно быть несовершенства и страданий во вселенной, иначе мы сами будем страдать, и подвергаться этому несовершенству и злу»1.
Равно считал гениями нравственности Христа и Будду, он полагал, что единые нравственные заповеди космического происхождения и космического значения лежать или должны лежать в основании множества религий. Если современные религии не только объединяют своих сторонников, но и фактически разъединяют людей по типам мировоззрения, практике отправления обрядов, то Циолковский ратовал исключительно за интегральную функцию, за объединяющую роль, которую должна играть религиозность как таковая, очищенная от всех видов условностей и предрассудков.
Объектом в космической философии Циолковского выступают вселенная, человечество, а субъектом – первопричина, разумные силы вселенной. В процессе эволюции человечество, путем самосовершенствования и выхода на более высокий виток развития, становится субъектом эволюции и заселяет собою вселенную, преобразуя ее. Одухотворенная вселенная выступает у него как существо, как социальный организм, наделенный волей и разумом.
Циолковский в своей работе делает вывод: «Бог (космос) не заключает в себе мучений и несовершенства, а добр к самому себе, а стало быть и к нам – его частям. Поистине его (космос) можно назвать отцом и он подходит к нашему определению Бога. Такой Бог действительно существует, так как нельзя же отрицать бытие вселенной, ее владычество, доброту и совершенство».2
Таким образом, идеалом для Циолковского было обретение научной веры и одухотворенной высшими этическими ценностями науки, их слияние в учении космической философии.
Заключение