"Политическая психология и её связь с именем Никколо Макиавелли"

Содержание
Введение
Учение Макиавелли и политическая психология
Заключение
Список использованной литературы

"Политическая психология и её связь с именем Никколо Макиавелли"

Непосредственно Макиавелли занимают свойства чистой индивидности. Индивид как субъект исторического действия и он же как “универсальный человек”, который должен ссохнуться до “государя”, это один и тот же индивид. Обычный политик – конкретный “этот” – ограничен своей отдельностью; он, например, по природе склонен действовать или обдуманно, медлительно, осторожно, или напористо и безоглядно. Между тем выясняется, что лучше всего, если правитель был бы человеком, который способен вести меняться по обстоятельствам, поступать, как он считает нужным, и в этом смысле преступать границы своей природы, с ее единичностью и готовностью, быть творцом самого себя. Его Макиавелли и воображает, описывает, ожидает, о нем говорит в трактате о “Государе”. Лишь такой человек может стать великим политиком испасителем Италии.
Индивидуализм Макиавелли не имел внутренних, духовных проблем, все проблемы Государя – во внешнем мире.
Возрождение еще не знало понятия личности, но оно его подготавливало вплотную. Основанием предощущения личности послужили концепции гуманистического диалогизма и варьета. Свернутые внутрь индивида, они дали в высшей степени парадоксальную концепцию “универсального человека”, т. е. своего рода ренессансного человека без свойств, индивида в качестве собственной возможности. Это и было нечто вроде первого фантастического наброска идеи личности.
У Макиавелли можно наблюдать первый кризис этой идеи. По Макиавелли, если подойти к природе индивида с запросами энергичного практического целеполагания, потребно ее коренное преобразование. “Фортуне” не в силах противостоять природный индивид, сам являющийся лишь одним из моментов прихотливой натуралистической комбинации случайностей. Только свободная в отношении к себе индивидуальность, не предопределенная готовыми парадигмами поведения, не ограниченная своей частичностью и малостью, только ее доблесть в состоянии бросить вызов судьбе.
Хотя новому государю никак невозможно избежать жестоких мер, “тем не менее он должен вести себя умеренно, благоразумно и милостиво. Или: “Государь должен стараться, чтобы в его поступках обнаруживались величие, сила духа, значительность и твердость”. “Государь должен также выказывать себя поклонником дарований, оказывать почет тем, кто отличился в каком-либо искусстве или ремесле. Он должен являть собой пример милосердия, щедрости и широты, но при этом твердо блюсти величие своего достоинства, которое должно присутствовать в каждом его действии”3.
Макиавелли требует от правителя великодушия, в сущности, не менее, чем вероломства. “Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это оборачивается против него и если исчезли причины, побудившие дать обещание. Подобное наставление было бы нехорошим, ежели люди были бы хороши; но так как они скверны и не стали бы держать данное тебе слово, то и тебе незачем его держать. А благовидного предлога нарушить обещание – какому правителю и когда недоставало? Можно было бы привести бессчетное множество свежих примеров...4” и т. д.
Если понимать всё, что Макиавелли советует в своем труде «Государь» новому государю, буквально, то может сложиться впечатление о полном аморализме принципов, которые излагаются и защищаются им. Но Макиавелли вовсе не проповедует аморализм, он скорее констатирует аморализм существующего общества, в особенности власть имущих: они встретили его политическую доктрину в штыки, объявляя его учение аморальным только потому, что он вскрывал и обнажал аморальный характер их образа мысли и образа действий5.
По мысли Макиавелли, “мудрый государь” вообще вовсе не лицемерен. Идеальный государь, который видится Макиавелли, действительно щедр, прямодушен, сострадателен и т.п.; и он же действительно скуп, хитёр, жесток.
Макиавелли многократно напоминает, что правитель, желающий неуклонно следовать добру, неизбежно потерпит поражение, ибо люди по природе злы; если же он прибегнет к насилию и обману, то сумеет победить и упрочить власть во благо тому же народу. Но отнюдь не выбор в пользу зла составляет глубинную коллизию “Государя”. Такого абсолютного выбора Макиавелли вообще не делает.
В 19-й главе «Государя» Макиавелли разбирает три примера добродетельных римских императоров и четыре примера императоров порочных. “Марк, Пертинакс и Александр были все людьми скромного образа жизни, любили справедливость, ненавидели жестокость, прилежали милосердию и благости – и все, кроме Марка, закончили, плохо. Только Марк прожил жизнь и умер в величайшем почете”6. Впрочем, ему не нужно было добиватьсяя власти, он ее унаследовал – и сумел прочно удержать, “внушив почтение своими многочисленными добродетелями” солдатам и народу, так что “не было никого, кто его ненавидел бы или презирал”. Но в другом случае: распущенные преторианцы не захотели сносить честную жизнь, к которой их принуждал Пертинакс, и убили его. Доброта Александра была такова, что за 14 лет правления он не казнил ни одного человека, зато сам был убит мятежными войсками. “Нужно заметить: добрыми делами можно навлечь на себя ненависть точно так же, как и дурными”7.
Далее Макиавелли переходит к образчикам иного рода. “Если вы рассмотрите теперь, напротив, качества Коммода, Севера, Антонина Каракаллы и Максимипа, то найдете, что они отличались крайней жестокостью и хищностью, и все, кроме Севера, кончили, плохо”8. Там преуспел один из троих, здесь один из четверых.
О добродетельнейшем Марке Аврелии, философе на троне, Макиавелли отзывается с уважением. Север, который вел себя, то как свирепейший лев, то как хитрейшая лиса, - человек в его глазах тоже заслуживающий восхищения. Вот два государя, которые действовали противоположными способами, но оба восторжествовали. А также: вот правители, которые действовали одинаково, но один победил, другие проиграли. Каждый поступал в соответствии со своим характером, но обстоятельства всякий раз были несходные.
Кому же должен подражать “мудрый государь”, Марку или Северу? “...Новый государь в новом государстве не может подражать действиям Марка и ему незачем уподобляться Северу; но ему следует заимствовать у Севера те качества, которые необходимы для основания государства, а у Марка – те достойные и славные качества, которые пригодны для сохранения государства, уже установившегося и прочного”9. Значит, ни Север, ни Марк, ни сплошной порок, ни стойкая добродетель – сами но себе еще не пример государственного человека.
Макиавелли пишет: “Пусть никто не думает, будто можно всегда принимать безошибочные решения, напротив, всякие решения сомнительны; ибо в порядке вещей, что, стараясь избежать одной неприятности, попадаешь в другую. Мудрость заключается только в том, чтобы, взвесив все возможные неприятности, наименьшее зло почесть за благо”10. Нет абсолютных решений, нет безусловно полезных способов поведения. Выбрать в каждый момент наименьшее зло – это и значит быть универсальным, объемлющим в себе все человеческое.
Политическое учение Макиавелли полу­чило самые различные толкования. Его труды по-разному оценивались и его современниками и исследователями нашего времени, но они отнюдь не потеряли интереса к себе и не утратили актуальности. В те­чение более чем четырехсотлетнего своего существования политические взгляды итальянского мыслителя осуждались самым строгим образом представителями консервативных групп и, наоборот, получали положительную оценку его полити­ческих идей у прогрессивных мыслителей.
Современные исследования показывают, что характеристики государя, которые дал им Макиавелли, властолюбие или карьеризм далеко не всегда являются единственными или главными движущими силами вхождения человека в политику и его дальнейшей деятельности в данной сфере. Политики, воплощающие подобную мотивацию в “чистом”, законченном виде, обычно легко распознаются общественным мнением (или хотя бы наиболее проницательной его частью) и как бы выделяются им в особую категорию. Таких деятелей отличают явные черты поведения: цинизм, вероломство, неразборчивость в средствах, жестокость. В политологии и политической психологии их относят к макиавеллическому типу лидеров.
В политологическом контексте термин «макиавеллизм» обычно ассоциируется с идеями о жёсткой, централизованной власти, ориентирующейся в своих решениях, прежде всего, на благо государства, как его понимает холодный рассудок, а не на морально - этические нормы11.
В психологии понятие «макиавеллизм» стали применять американские психологи Р. Кристи и Ф. Гейс, разработавшие специальную «Шкалу макиавеллизма».
Смысл понятия заключается в трех ключевых психологических составляющих (факторах):
Поведение. Использование манипулятивных техник в процессе межличностного взаимодействия. Важно отметить, что макиавеллист манипулирует всегда осознано с целью достижения выгоды для себя, применяя утонченные техники лести, обмана, подкупа, подлога.
Отношение. Циничное отношение к другим людям как к слабым и зависимым от социального давления. Макиавеллисты относятся к другим людям с подозрением, эмоционально отчужденно, ориентируясь не на партнера, а на свою выгоду, которою они могут получить через него. То есть в процессе манипуляции партнер по взаимодействию выступает для макиавеллиста не более чем инструмент, благодаря которому можно достичь желаемого результата.
Игнорирование социальной морали, когда она мешает достичь желаемого результата12.
Стоит отметить, что в дальнейшем классическая трех факторная схема Кристи и Гейс и методика её диагностики были проанализированы и к ним высказаны некоторые возражения. Например, Хантер и др. по результатам на различных выборках обнаружили, что в феномен макиавеллизма включено не три, а четыре фактора: лживость, лесть, неверие в мораль и вера в то, что люди изначально лживы и порочны13.
Основоположником изучения проблемы макиавеллизма в отечественной психологии следует считать В.В. Знакова. По его мнению, макиавеллист — это субъект, который манипулирует другими на основе кредо, определенных жизненных принципов, которые служат ему оправданием манипулятивного поведения. Знаков первый перевел и апробировал наиболее распространенную методику диагностики макиавеллизма MACH IV14.
Заключение