Политическая теория в советское время

Оглавления нет

Политическая теория в советское время

Значительный резонанс в 20-х годах вызвало движение евразийства, объединившее на некотором общем настроении и мироощущении весьма разных по своим интересам людей, таких, как философ и богослов Г. В. Флоровский, лингвист и культуролог Н. С. Трубецкой, географ и политолог П. Н. Савицкий, музыковед и публицист П. П. Сувчинский и др.
Все труды евразийцев отчетливо пронизывало антизападничество, протест против «вековой европеизации» России. Большевизм, с точки зрения многих евразийцев, в своем духовном истоке «не есть сущность русская». Как писал П. Н. Савицкий, это результат, завершение более чем двухсотлетнего периода «европеизации» русской истории. Порочность западничества заключается в том, что оно видит в Европе лишь плоды цивилизации и не обращает внимания на скрывающиеся за ними творческие процессы. Русские западники учатся у Запада не творчеству, не искусству, а лишь подражают готовым формам, фетишизируют их. Западу (да и Востоку) евразийцы противопоставляли Россию как особый географический, исторический и культурный мир. Этот мир образует особый субконтинент - Евразию, состоящий из отсеченной от Европы европейской России и исключенной из Азии России азиатской.
В конечном счете евразийство отражало трагическое самосознание представителей разных слоев русской интеллигенции, особенно тех, кто оказался в эмиграции, за рубежом. Евразийство давало русской интеллигенции духовную опору. Вера в Россию, убеждение в том, что история для России не закончилась, а, наоборот, стучится именно в ее ворота, что она, Россия, откроет миру общечеловеческую правду, давала русским интеллигентам надежду, придавала смысл их жизни и деятельности.
В 30-е годы в нашем обществе утвердился так называемый сталинизм. Почему? Разумеется, дело не просто в Сталине. Дело в тех специфических условиях, в которых развертывалась российская революция. Капитализм, отягощенный крепостническими пережитками, самодержавие, отсутствие или во всяком случае неразвитость гражданского общества, резкая социальная поляризация, острые социальные противоречия и т.д. и т.п.— все это порождало ожесточение, нетерпение, стремление самым радикальным способом разрешить «социальный вопрос». Важные последствия имел также тот факт, что революция фактически родилась из империалистической войны.
Революция выплеснула на арену политической жизни так называемых революционеров «на время». А. М. Горький писал о них: «Революционер на время, для сего дня» - человек, с болезненной остротой чувствующий социальные обиды и оскорбления - страдания, наносимые людьми. Принимая в разум внушаемые временем революционные идеи, он, по всему строю чувствований своих, остается консерватором, являя собой начальное, часто трагикомическое зрелище существа, пришедшего в люди как бы нарочно, для того, чтобы исказить, опорочить, низвести до смешного, пошлого и нелепого культурное, гуманитарное, общечеловеческое содержание революционных идей.
Люди для него - материал, тем более удобный, чем менее он одухотворен. Если же степень личного и социального самосознания человека возвышается до протеста против чисто внешней, формальной революционности, революционер сего дня, не стесняясь, угрожает протестантам карами, как это делали и делают многие представители очерченного типа».
В 20-х годах В. Г. Короленко написал А. В. Луначарскому шесть писем, в которых высказал свои соображения по поводу обстановки в стране, социальных преобразований, происходящих в ней под руководством большевиков, приемов и методов осуществления власти большевиками. Он обвинял большевиков в том, что они силой, приказом навязывают новые формы жизни, удобства, которых народ еще не осознал и с которыми не мог еще ознакомиться на творческом опыте. Он критиковал большевиков за то, что они «внушили» народу, что буржуазия представляет собой «только класс тунеядцев, грабителей, стригущих купоны, - и ничего больше!» «Прежде вы, большевики, рассматривали капиталистический класс как класс, организующий производство, теперь же капитализм для вас - это только плод грабежа, подлежащий разграблению в свою очередь. Вы забыли, что истинная свобода социальной революции состоит не в немедленном разрушении капиталистического производственного аппарата, а в овладении им и в его работе на новых началах». В свою очередь свобода мыслей, собраний, слова и печати, считал В. Г. Короленко,- это также не «буржуазные предрассудки», а необходимое орудие будущего. Без социальной справедливости конечно же нет полной свободы. Но и без свободы невозможно достигнуть справедливости. Корабль будущего приходится провести между Сциллой рабства и Харибдой несправедливости, никогда не теряя из виду обеих вместе.
Очевидно, что большевистская революция, большевизм были авторитарной альтернативой режиму царского самодержавия. Они были вместе с тем авторитарной попыткой модернизации России, ликвидации ее отсталости от Запада. В сущности в истории России все или почти все попытки модернизации были авторитарными, осуществлялись сверху. К тому же типичной чертой российских модернизаций был их «догоняющий» характер: нужно было «прорубить окно в Европу», обеспечить России статус великой державы, «догнать и перегнать Америку» и т. д. и т.п. Все это вело к укреплению централизма, к концентрации власти в руках правящей элиты и, естественно (поскольку нужны средства), к эксплуатации, к сохранению низкого уровня жизни народа. Протесты подавлялись. В результате становление гражданского общества, укрепление прав и свобод, воспитание и самовоспитание граждан затормаживалось. В конечном счете общество лишалось импульсов и стимулов к саморазвитию. Отставание не только не устранялось, а, напротив, нарастало.
Н. С. Хрущев начал демонтаж тоталитарной системы; отказался от насаждения террора и страха. Но поскольку он не сделал ставку на подлинное раскрепощение человека, связанное с утверждением хозяйственной самостоятельности, соревнованием различных форм собственности, внедрением рыночной системы, с реорганизацией политической системы, направленной на утверждение политических прав и свобод и т. п., постольку подлинного обновления и освобождения общества не получилось. «Номенклатура» свергла самого Хрущева. Система изживала и изжила себя. Пришедший к власти в 1985 г. М. С. Горбачев, понимая, что система уже «не работает», предпринял новые усилия, нацеленные на ее перестройку, но он продолжал действовать как «номенклатурный реформатор», больше думал о своей личной власти, поэтому сделать уже ничего не смог: система рухнула.
Однако рухнула она все-таки не сама по себе и не только по «вине» М. С. Горбачева, его несостоятельного окружения. Тысячи, десятки тысяч людей ей противостояли, ей сопротивлялись (иначе как объяснить масштаб сталинских репрессий).
В 60-70-х годах символом сопротивления тоталитаризму стали А. И. Солженицын и А. Д. Сахаров. Со многими их социально-политическими взглядами можно не соглашаться. Но они достойны уважения за мужество, гуманизм, честность, за высокую нравственность и любовь к своей стране. Выступая против тоталитаристских тенденций, против всесилия чиновничье-бюрократического аппарата, против произвола правителей, А.И.Солженицын и А.Д. Сахаров, каждый по-своему, последовательно и твердо отстаивали права и свободы граждан, подчеркивали, что власть должна базироваться на прочных началах разума и нравственности, отвечать не узким, групповым и т. п. интересам, а служить общечеловеческим идеалам правды и добра.
Формируя этот том, составители включили в него прежде всего работы тех российских мыслителей, общественно-политических деятелей, взгляды и деятельность которых активно воздействовали на формирование общественно-политических настроений в России, стали составной частью духовного наследия нашего отечества. Конечно, картина столкнувшихся в духовной атмосфере России идей весьма противоречива: здесь взаимодействовали, противостояли и боролись друг с другом консервативные, либеральные и радикально-социалистические идеи; концепции, апеллирующие к русской идее, обосновывающие самобытность России, ее историческую миссию, и концепции, призывающие искать ориентиры продвижения России к будущему на Западе, в историческом опыте западных стран.
В советское время идейный плюрализм и т. п. были устранены. Господствующее положение заняли теории, оправдывающие, восхваляющие советский общественно-политический строй.