Власть и личность

ВВЕДЕНИЕ
ВЛАСТЬ И ЛИДЕРСТВО В ПРЕДСТАВЛЕНИИ ДРЕВНЕРУССКОГО ЧЕЛОВЕКА
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ И ЛИЧНОСТЬ
ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Власть и личность

Власть и лидерство в представлении древнерусского человека
Коллективная собственность и авторитет “общественных собраний” на Руси вызвали к жизни представления о том, что управлять жизнью общества может только какая-то внешняя сила, стоящая над всеми и не подчиняющаяся никому. Основа подобных представлений крылась, как это ни покажется странным на первый взгляд, в специфике самой коллективной формы управления обществом.
Несмотря на то, что предания о первых шагах древнерусской государственности как описания конкретных событий вряд ли заслуживают доверия, тем не менее, в них сохранились воспоминания о каких-то реальных фактах. В частности, не исключено, что среди первых восточнославянских правителей преобладали (так же, как и в славянских странах) воины-иноземцы - иногда захватчики (Кий),иногда специально приглашенные для этого (Рюрик)1. Приглашение князей “со стороны” представлялось вполне нормальным (если не закономерным) явлением в условиях формирования государства.
Вечевые порядки позволяли решать вопросы лишь определенной степени сложности. Интересы мелких территориальных объединений, представленных на вечевой сходке главами семейств и общин, стояли выше общих интересов нарождавшегося сообщества. Поэтому по мере расширения такого сообщества все больше становилась опасность перерастания коллективного принятия решений в открытый конфликт между общинами. Вспомним, что изгнавшие в свое время варягов новгородцы вынуждены были просить их вернуться из-за внутренних конфликтов. При вечевом порядке решения общих проблем большое общество несло в себе опасность больших конфликтов, необратимой дезорганизации, катастрофы.
Предотвратить конфликт мог специальный институт, стоявший над интересами составляющих. Выразителями не локальных, а общих интересов в гораздо большей степени были способны стать люди, не входившие ни в одну из ячеек, из которых складывалось новое социальное объединение. Государство, представленное такой группой лиц или одним человеком, становилось мощным институтом, консолидировавшим общество, способным “судить по праву”, организовать совместные действия отдельных родов (племен) по обороне своих земель либо по освоению новых территорий или контролю над торговыми путями (что в условиях Восточной Европы приобретало особое значение).
Отчуждение властных функций от общества вело к дальнейшему отрицанию роли личности “рядового” человека. Соответственно угасала и потребность личности в свободном волеизъявлении как осознанная и принятая обществом ценность. Мало того, опираясь на коллективистские традиции, общество активно подавляло попытки такого волеизъявления, если они все-таки появлялись. Итак, всем членам древнерусского общества, кроме самого правителя, в свободе отказывалось. В итоге это вело к персонификации власти - отождествлению властных функций с конкретной личностью, выполняющей их. Становясь правителем, человек выделялся из общества, поднимался над ним. Подобные тенденции нашли вполне определенное выражение уже в деятельности Андрея Боголюбского, попытавшегося первым из древнерусских князей стать “самовластьцем”2.
Однако деспотическая персонифицированная власть представляла самую серьезную опасность для ее носителя. Тот же Андрей Юрьевич Боголюбский поплатился жизнью за попытку ее установления. Если дружинники могли “отъехать” от неугодного князя, с которым находились в договорных вассально-сюзеренных отношениях, то “милостники” такой возможности были полностью лишены. Они не были равны с ним по положению, не ездили с ним в полюдье, а были слугами, получавшими пожалование. Избавиться от деспотического господина они могли только одним путем - физически устранив его.
Государственная власть и личность
При всем многообразии подходов к сущностному пониманию государственной власти в процессе происходящих трансформаций российского общества необходим правовой анализ феномена государственной власти.
Именно правовая концептуализация государственной власти, по мнению автора, способна наиболее показательно выделить такие ее свойства, как способность оказывать управляющее, контролирующее и ре­гулятивное воздействие. Рассматривая государственную власть как право­вую категорию, автор утверждает, что она представляет собой сформиро­ванное определенной социально-правовой средой средство организации жизнедеятельности последней, осуществляющее организующее, регули­рующее и контролирующее воздействие на социально-политическое и правовое пространство и обеспечивающее органичное функционирование данного пространства.
В правовой теории и юридической практике государственная власть выступает в различных ипостасях: как способ формирования органов го­сударства; форма осуществления политической деятельности; критерий разграничения методов правового регулирования и др. В правовом кон­тексте власть - это особая категория, связанная с понятиями «власть зако­на», «власть права» и т.д. Таким образом, правовая концептуализация го­сударственной власти характеризует последнюю в качестве универсально­го регулятивного средства обеспечения единства, целостности и органич­ного функционирования российского общества; упорядочения обществен­ных отношений, а также главного гаранта защиты прав, свобод и закон­ных интересов российских граждан.
При этом развитое состояние власти характеризуется возникнове­нием ситуации, когда социальные качества человека являются фунда­ментальной основой ее устройства и функционирования, государствен­ная власть служит источником становления и институциональной фор­мой свободы личности в государстве, а в основе реализации этой власти доминируют нравственно-духовные регуляторы. Автор отмечает, что государственная власть воплощает в себе не только систему соци­ально-нормативных и политико-правовых регуляторов жизни общества, но сообразуется с идейно-нравственными, духовными и культурно-правовыми ее сторонами. Успешное взаимодействие с ними придает власти социальную ценность и значение, а также определяет ее эффективность и социокультурную адекватность (легитимность)3.
Концепция государственной власти должна находить реальное содержание не в универсальных и идеализированных, по существу, оторванных от существующего социально-культурного уклада образцах и парадигмах, а, напротив, в национальном способе бытия и тех формах российской само­бытности, которые складываются в правовом общении посредством пра­вовых традиций в процессе социальной коммуникации и тем самым получают возможность преемственно воспроизводиться в ходе государственно-правового развития российского общества.
Российская правовая парадигма, ис­ходя из которой строилось отношение людей к власти, была обусловлена преимущественно этатистским представлением о необходимости сохране­ния политического единства и социального порядка, являющегося осно­ванием для соединения разнородных национальных традиций и отече­ственной правовой культуры. Поэтому дуализм общественного бытия в России имеет особую природу: он выражается, прежде всего, в тех кон­фликтных тенденциях, где одной из сторон всегда выступает универ­сальная, а другой - автономная государственная власть. Таким образом, происходит конфликт государственности и с регионализмом, и с национальными культурными традициями, и с социальными общностями.