Образ авантюриста в реалистическом творчестве Н.В. Гоголя ("Мертвые души" , "Игроки", "Ревизор" и др.)

Содержание


Введение
Глава 1. Н.В. Гоголь и его реалистическое творчество
1.1. Основные этапы и характеристика творчества Н.В. Гоголя
1.2. Главные черты реализма как литературного направления
1.3. Художественные особенности реалистических произведений Н.В. Гоголя. Значимость образа авантюриста в реалистических произведениях писателя
1.4. Архетип Трикстера как первооснова образа авантюриста. Авантюрная литература
Глава 2. Образы авантюристов в реалистических произведениях Н.В. Гоголя
2.1. Мнимый ревизор Хлестаков (пьеса «Ревизор»)
2.2. Галерея образов авантюристов в пьесе «Игроки»
2.3. Образ Чичикова в поэме «Мёртвые души»
Заключение
Список литературы

Образ авантюриста в реалистическом творчестве Н.В. Гоголя ("Мертвые души" , "Игроки", "Ревизор" и др.)

Как отмечает Барбара Бэбкок-Эйбрахамс, «ни один другой персонаж в литературе, устной или письменной, так не сбивает нас с толку, как трикстер. Он без сомнения идентифицируется с созидательными силами, часто принося такие определяющие понятия культуры, как огонь или основные пищевые продукты, но, в то же время, постоянно ведет себя самым антисоциальным образом, какой только можно себе представить. Мы смеемся над его бедами и его глупостью, нас приводит в замешательство его «промискуитет», но его созидательный разум восхищает нас и поддерживает в нас надежду на то, что мы можем преодолеть социальные ограничения, с которыми постоянно сталкиваемся»39.
Трикстер в столкновениях с людьми постоянно позволяет себе нарушать правила, переходить границы. Таким образом, Трикстер представляет собой «созидательное отрицание», привносящее в мир смерть, а вместе с ней и массу возможностей... Все вещи «являются» чем-то только в связи с тем, и благодаря тому, чем они «не являются»: структура подразумевает наличие анти-структуры и не может существовать без нее40.
Итак, если характеризовать Трикстера как архетип, он представляет собой следующее:
1. Трикстер появляется для нарушения сложившихся устоев и традиций, он привносит элемент хаоса в существующий порядок, способствует деидеализации, превращению мира идеального в реальный.
2. Трикстер – это неподконтрольная никому фундаментальная Сила, результат действия которой непредсказуем, даже для самого Трикстера. Трикстер – это провокатор и инициатор социо-культурного действия и изменения творения, которое выглядит как порча.
3. Трикстер традиционно выступает посредником между мирами и социальными группами, способствует обмену между ними культурными ценностями и переводу информации из области непознанного в область познаваемого. Он делает неявное явным, вторгаясь в область неизведанного первым.
4. Трикстер – господин многих искусств, мастер на все руки, иногда спутник культурного героя или сам культурный герой, его проводник, или его тень, тот, кто проверяет претензии героя на Силу и Власть. Трикстер – добытчик знаний через нарушение социального или космогонического запрета, инициатор мифологического действия.
5. Трикстер аморален, с точки зрения существующей этической системы культурного героя. Он стоит на грани мира человеческого общества и первобытного мира Дикой Природы, поэтому с точки зрения социального человека смешон, нерассудителен или бессознателен. Обладает зачастую ярко выраженными чертами соблазнителя – гиперсексуала и обжоры. Склонен к переодеванию женщиной и/или перемене пола.
6. Трикстер – оборотень, перевертыш, игрок, и для него не существует привычного понятия о жизни и смерти, потому что игра каждый раз может быть начата сначала и в любой момент прекращена. Трикстер не всегда выходит победителем из затеянной игры, и может попасть впросак, оказаться жертвой собственной хитрости, граничащей с дуростью.
7. Трикстер выступает, как Старый Мудрец с одной стороны и как юнец – с другой, в зависимости от того, каков находящийся рядом с ним культурный герой, чье чувство значимости Трикстер умаляет41.
Главные цели Трикстера можно определить таким образом: осознание себя, поиск собственного пути, познание, обучение, накопление опыта, сепарация от родителя или объекта власти его заменяющего, передача накопленного опыта в дальнейшем следующему поколению.
Важно заметить, что поведение мифологического Трикстера довольно часто отмечено печатью двойственности, иными словами, сочетанием черт героя и антигероя. Плутовские хитрости сочетаются с благородными поступками, хитрость и коварство с бескорыстием. К примеру, вспомним таких героев мифов индейских племён, как Мауи, Койот, Манабозо. Вместе с тем, мифологическим трикстерам присущи творческие порывы и артистизм. К типу трикстера тяготеют античный Гермес, скандинавский Локи, трикстера возможно найти и в средневековых сказках о животных – европейский Лис – Ренар. Следующие качества впоследствии станут основой литературного образа авантюриста – предприимчивость, хитрость, находчивость, расчётливость, целеустремлённость, двойственность натуры и её противоречивость, артистичность, эгоистичность. Важно заметить, что мифологический трикстер – это непосредственный предшественник героя плутовского романа, плута-озорника, выдумщика, однако стоит учесть, что в средневековых плутовских романах герой скорее простак и шут, чем плут, то есть, изначальные архетипические черты, присущие трикстеру, ослаблены. Наконец, трикстер склонен обманывать ради получения средств к существованию, что дает право рассматривать его как «праоснову» образа авантюриста: авантюрист также довольно часто обманывает и лукавит для получения материальной выгоды, обладая множеством качеств трикстера: эгоизмом и артистичностью, предприимчивостью и «злоумышленностью», сочетанием черт «героя» и «антигероя». Только на позднем этапе, в европейской литературе 18-19 вв. авантюрист станет преследовать, как правило, одну важную цель – завоевать любой ценой «своё место под солнцем». Таковы герои Бальзака и других романистов 19 столетия. Кстати, гоголевский Чичиков – это также модернизированный архетип пикаро42.
1.2. Авантюрная литература: авантюрное начало в сюжете, художественном пространстве и других элементах поэтики
В целом, авантюрная литература – это терминологически нестрогое обозначение типа литературы, сюжеты которой, непременно отличаясь повышенной динамичностью и экспрессивностью, представляют собою череду занимательных происшествий, связанных, как правило, с раскрытием разного рода тайн и загадок.
Термин «авантюрная литература», иногда фигурирующий в качестве синонима термина «приключенческая литература», на самом деле обнимает более узкий круг явлений, а потому «авантюрная литература» может считаться лишь одной из разновидностей литературы приключенческой. При этом в центре «авантюрного» романа или повести стоит своеобразный тип героя – в прямом смысле авантюрист, искатель приключений или наживы, активно действующий и пускающийся в путь с определенной целью. Между тем герой приключенческой литературы не обязательно проявляет инициативу, поначалу он может быть пассивен, действуя лишь потому, что к этому его вынуждают обстоятельства или враждебные силы.
Топосы («общие места») и мотивы будущей приключенческой литературы постепенно вызревали в пределах других жанров. Например, особый тип авантюрного времени и пространства, который, претерпев изменения, в конце концов, перешел в собственно авантюрную и приключенческую литературу, как показал русский литературовед М.М. Бахтин, появился еще в литературе древнегреческой43.
Кроме упомянутого древнегреческого романа, будущая авантюрная литература немало заимствовала и у романа рыцарского, готического и пикарескного.
Интерес к приключенческой, а также и авантюрной литературе писателей различных направлений и школ (романтизм, натурализм, реализм), а, равно, и читателей, вне зависимости от возраста, вызван, в первую очередь, чистотой жанра, дающего абсолютную свободу для литературной игры. Противостояние злодейства и благородства, динамика повествования, возможность сюжетных перебивов, наконец, яркость красок и выразительность деталей, в ущерб изощренной психологичности, являлись непременными атрибутами приключенческой и авантюрной литературы в частности.
Среди отличительных признаков авантюрной литературы можно выделить насыщенность сюжета стремительно сменяющими друг друга событиями, выстраивание композиции по чёткой схеме, то есть, с непременными завязкой, кульминацией и развязкой, приоритет действия (action) по отношению к психологическому анализу, четкая поляризация сил добра и зла, увиденных в их открытом противостоянии.
Четкие условия литературной игры требовали наличия определённого типа героя - авантюрист, иногда наделенный положительными качествами, иногда абсолютно отрицательными, но неизменно преследующий собственную выгоду.
Так что же принято понимать под термином «авантюрность»? Применительно к литературе данный аспект был разъяснён не так уж и давно, кроме того, данное понятие уяснено гораздо в меньшей степени, чем понятие героического. В своём труде «Эстетика словесного творчества» М.М. Бахтин провёл связь между авантюрным началом и «решением задач, продиктованных «вечной человеческой природой – самосохранением, жаждой победы и торжества, жаждой обладания, чувственной любовью»44.
В.Е. Хализев в дополнение к этому отмечает, что авантюризм вполне может стимулироваться самодовлеюще игровыми импульсами человека, а также жаждой власти45.
Авантюрно-героическое начало в литературе проявляется достаточно по-разному. Среди таких персонажей можно отметить народно-эпических героев (от Арджуны из «Махабхараты» до Тараса Бульбы), благородных рыцарей (герои средневековых романов, Ланцелот из «Дракона» Е. Шварца), энергичных юношей и женщин в новеллистике эпохи Возрождения, бунтарей и «духовных скитальцев», которые могут оказываться как «полугероями», так и «антигероями» (Фауст, Иван Карамазов, Ставрогин), собственно авантюристов: Григорий Отрепьев, Германн у А.С. Пушкина, ловкие карьеристы в произведениях О. Бальзака, Мопассана, Стендаля, Феликс Круль у Т. Манна, Остап Бендер у Ильфа и Петрова.
Авантюрное является одним из архетипов человеческого сознания, и, соответственно, с древнейших времён играет важную роль в сюжетах мировой литературы от героического эпоса до современного приключенческого романа или повести. В связи с этим важно отметить «греческий роман» 2-6 вв., который, как отмечал М.М. Бахтин демонстрирует «высоко и тонко разработанный тип авантюрного времени со всеми его специфическими особенностями и нюансами»46.
На разных этапах развития литературы трактовка авантюрного была различной, предопределялась историческим и социокультурным контекстами. В относительно ранний период (19-18 вв. до н.э. – «Эпос о Гигальмеше» до 1200 г. – «Песнь о Нибелунгах») авантюрное начало было в первую очередь сопряжено со сказочным и фантастическим. Постепенно «откровенная сказочность приобретает всё более реальную подоплёку в рыцарском романе, поэме и повести средних веков, в пикареске, в прециозной литературе, у Ф. Фенелона («Приключения Телемака», 1693-1694)», а фантастическое и сверхъестественное стало играть второстепенную, вспомогательную роль47.
Элементы авантюрности, прослеживаясь, - как показал Михаил Бахтин, - уже в древней мифологии и эпосе («Гильгамеш», «Песнь о Нибелунгах», «Старшая Эдда», а также «Одиссея» Гомера и «Энеида» Вергилия), проходят через всю историю европейской прозы: «рыцарский», «плутовской», «готический» романы, такие знаковые произведения, как «Приключения Телемака» Ф.Фенелона, «Путешествие Гулливера» Дж. Свифта, «Робинзон Крузо» и «Моль Флендерс» Д. Дефо, «История Тома Джонса, найденыша» Г. Филдинга и др. Тем не менее в самостоятельный раздел словесности приключенческая литература выделилась только в эпоху романтизма, причем это выделение резко понизило ее статус48.
В последующие периоды авантюрную традицию продолжили английский бытовой роман Г. Филдинга и Т. Дж. Смоллета, романы А. Радклиф, сатирический вольтеровский «Кандид». Авантюрное начало находит своё отражение также и в психологическом романе («Годы учения Вильгельма Мейстера», 1795-1796 гг., «Годы странствий Вильгельма Мейстера», 1821-29, И.В. Гёте).
Авантюрность проникла и в романтические произведения В. Скотта, Дж. Байрона, Дж. Ф. Купера, поскольку их художественное восприятие мира и человека изначально предполагает присутствие в произведениях приключений, героики.
Авантюрный «априорно выделяющий из общелитературного ряда подход был перенят и русской традицией, которая, не создав конкурентоспособных на мировом уровне образцов авантюрной литературы, может в XIX веке похвастаться лишь «Иваном Выжигиным» Ф. Булгарина, «Петербургскими трущобами» В. Крестовского, морскими повестями и рассказами Н. Станюковича, бульварными романами А. Амфитеатрова и Вас. Немировича-Данченко»49. Заметим, что авантюрность играет немаловажную роль в произведениях русских писателей – А.С. Пушкина, Ф.М. Достоевского, и, конечно же, Н.В. Гоголя.
Среди отличительных признаков авантюрной литературы можно выделить насыщенность сюжета стремительно сменяющими друг друга событиями, выстраивание композиции по чёткой схеме, то есть, с непременными завязкой, кульминацией и развязкой, приоритет действия (action) по отношению к психологическому анализу, четкая поляризация сил добра и зла, увиденных в их открытом противостоянии.
Если в основе образа Хлестакова из комедии «Ревизор» и игроков из одноименной комедии Гоголя лежит образ плута из плутовской комедии, то важнейшей основой поэмы «Мёртвые души» является авантюрный роман. Его авантюрный пафос, авантюрный герой плутовского романа повлияли на комедийных героев Н.В. Гоголя, что делает целесообразным обратиться к истории авантюрного/плутовского романа, а также к типу авантюрного героя как такового. Прежде всего подробнее рассмотрим специфику авантюрного/плутовского романа.
1.3. Авантюрность в границах романного жанра
Плутовской роман возникает в эпоху Возрождения как неизвестная эпохе Средневековья разновидность романа, в которой переосмысливаются многие ключевые элементы поэтики романа средневекового. В плутовском романе, начиная с «Гусмана де Альфараче» (1599-1604) испанца М. Алемана, «История Жиль Блаза из Сантильяны» (1715-1735) француза А.Р. Лесажа в Европе и до «Пригожей поварихи» (1770) М.Д. Чулкова, «Российского Жилблаза, или Похождений князя Гаврилы Симоновича Чистякова» (1814), «Гаркуши» (1825) В.Т. Нарежного в России, интрига стала жанрово-стилистическим ядром произведения. Жанр, в центре которого ловкий пройдоха, авантюрист из крестьянской среды или обедневшего дворянства, преодолевающий социальные препоны, благодаря своей смекалке, превосходству ума, - значительно расширил пространство фабульной и внутренней интриги, укрепил их взаимосвязь50.
Плутовской роман также называют пикарескным, а возник он в 16 веке в Испании, первым образцом его стало произведение «Жизнь Ласарильо с Тормеса» (1554). В целом, плутовской роман оказал сильнейшее влияние на формирование романа Нового времени. Появление плутовского романа было вызвано распадом патриархальных связей, кризисом гуманизма, а в социальном плане – появлением огромного количества деклассированных элементов в Испании и других западноевропейских странах.
Плутовской роман имеет чёткую сюжетно-композиционную схему: в нём изображаются похождения главного героя, плута (пикаро), который, будучи сиротой или оказавшись изгнанным из дома, вынужден сам зарабатывать себе на жизнь. После долгих скитаний, в ходе которых протагонист знакомится с представителями почти всех общественных слоёв и учится противостоять враждебному миру, он завоёвывает своё место в социальной иерархии и добивается определённых материальных благ. Важно заметить, что герой плутовского романа – человек беспринципный, который приспосабливается к обстоятельствам, однако при всей своей предприимчивости морально пассивный. По этой причине плутовской роман называют «романом воспитания наизнанку»51.
Помимо характерных сюжета и протагониста отличительными чертами плутовского романа являются автобиографическая форма, бытовой комизм, сатирическая направленность. Одним из важнейших новшеств по сравнению с рыцарским романом является изображение характера и поведения героя как продукта окружающей среды.
Наконец, отметим, что в центре повествования не всегда были мужчины – плуты, но и женщины. Можно вспомнить роман «Плутовка Хустина», 1605, Лопеса де Убеды. В целом, плутовской роман представляет собой «порождение и преломление авантюрности как особого рода жизненного поведения»52.
В 17 веке плутовской роман как самостоятельный жанр прекращает своё существование, однако его художественные приёмы использовались и в последующие века писателями разных стран, в том числе и России.
1.4. Плутовской авантюрный роман и авантюрный герой в творчестве М.Д. Чулкова
Также важно подробно рассмотреть яркий образец авантюрного романа и авантюрного героя, рожденный в русской литературе, в первую очередь, речь идёт о романах Чулкова, Нарежного, основой которых тоже послужил плутовской роман – один из важнейших жанров авантюрной литературы, предшественник авантюрного романа Нового времени.
Одним из первых русских плутовских авантюрных романов стало произведение М.Д. Чулкова «Пригожая повариха». В данном случае мы может видеть синтез авантюрно-плутовского романа-путешествия с традицией психологического романа: форма повествования в «Пригожей поварихе» — автобиографические записки Мартоны — близка эпистолярной форме своим личным характером, отсутствием моралистического авторского голоса и способом создания характера героини в ее самораскрытии. Однако, наследовав общеевропейскую схему развития романного повествования, Чулков позаботился о том, чтобы вместить в рамки этой схемы ряд узнаваемых примет национальной жизни53.
В «этом конкретизированном национально-историческом, географическом, топографическом и ментальном контексте, в который помещена история демократической героини романа, видоизменяются функции традиционных для русской литературы бытописательных мотивов, за счет которых создается достоверный образ материального быта»54. История героини-авантюристки проходит перед читателем в синтезе с бытописательными мотивами еды, одежды и денег, сопровождающих почти каждый сюжетный ход романа, каждый новый поворот в судьбе героини романа «Пригожая повариха» Мартоны.
Тот факт, что Чулков ставит в центр повествования «развратную женщину», являлось вызовом эстетике классицизма, благородному вкусу дворянского сословия. Мартона представляет собой типичную авантюристку – красивую, циничную, предприимчивую и энергичную, знающую, как добиться поставленной цели. Мартона полагает, что в жизненной борьбе побеждает тот, кто сильнее, ей совершенно чужды моральные критерии55.
Мартона стремится утвердиться в жизни, оставшись без средств к существованию. Инструментом достижения данной цели становится её красота: она лжёт, хитрит, обманывает своих любовников, торгует своей красотой. Жизненная мораль Мартоны прекрасно и ёмко выражена в следующих словах: «Неправ медведь, что корову съел, неправа и корова, что в лес забрела».
Чулков далёк от идеализации своей героини, однако и не спешит выносить ей суровый приговор, поскольку подводит читателя к мысли о том, что виновата не столько сама героиня, сколько жизненные обстоятельства. Иными словами, писатель стремится избежать однолинейности при создании образа героини. В целом, Мартона является неплохим человеком: она умеет сочувствовать тем, кто невольно стал жертвой её обмана и корысти, прощает тех, кто победил её в хитрости и обманул, наконец, Мартона способна искренне и бескорыстно любить (любовь героини к офицеру Свидалю). Для достижения большей реалистичности Чулков сталкивает Мартону с много более порочными людьми, принадлежащими к дворянскому сословию: барский камердинер, его развратный господин Светлов, взяточник-секретарь. Исповедь героини Мартоны наполнена скептицизмом по отношению к человеческой добродетели.
Таким образом, взаимодействие социальной среды и природы человека затронуто М.Д. Чулковым, впоследствии данная проблема найдёт своё отражение в русской литературе XIX столетия.
Чулков правдиво воспроизводит отдельные явления действительности, детали быта и жизни героев, однако не стремится к социальному осмыслению и художественному обобщению характеров и жизненных обстоятельств, не ставить себе цель внушить читателю определённые идеи. Иными словами, для его прозы характерен эмпиризм. При обрисовке образов авантюристов («Пригожая повариха», «Пересмешник») Чулков прибегает к натурализму, в частности, многое могут сказать его меткие и красочные натуралистические зарисовки быта и жизни.
При изображении авантюриста из низов общества Чулков проявляет сочувствие, обращается к реальным бытовым явлениям действительности, к примеру, к сочному народному языку, который выступает как значимая характеристика авантюриста.
1.5. Авантюрный герой в типологии и истории литературных персонажей