по книге Ф.Ницше "Так говорил Заратустра".

Оглавление

Введение
Тема сверхчеловека в речах Заратустры
Авторская позиция и выводы
Заключение
Библиография

по книге Ф.Ницше "Так говорил Заратустра".

Ницше неоднократно подчеркивает в речах Заратустры, что боги придуманы людьми и представляют собой человеческое понимание высшего. Изначально с помощью гнева богов объясняли природные явления, враждебные человеку, потом это понимание усложнилось перейдя в раннем христианстве в бунт против роскоши и развращенности общества. Став государственной религией, христианство приняло на себя функции социального контроля и социального управления, как и любая другая религия.
Человеку свойственно преклоняться перед тем, чего он не понимает и бояться тех сил, которые ему не под силу объяснить. Сверхчеловек способен, отказавшись от системы привычных мировоззренческих универсалий, заглянуть в сердце мира, познать его законы и изменить их, способен подняться выше небесного престола, потому что этот престол — обитель божества — есть устоявшееся представление, а сверхчеловек способен дотянуться до истины, которая выше неба. «Ах, есть так много вещей между небом и землёй, мечтать о которых позволяли себе только поэты! И особенно выше неба: ибо все боги суть сравнения и хитросплетения поэтов! Поистине, нас влечёт всегда вверх – в царство облаков: на них сажаем мы своих пёстрых баловней и называем их тогда богами и сверхчеловеками – Ибо достаточно легки они для этих седалищ! – все эти боги и сверхчеловеки»15.
Ницше неоднократно подчеркивает тот факт, что боги являются нашим преклонением перед силой — силой физической или силой духа. Перед чем-то, что человек ставит заведомо превосходящим себя, недостижимым идеалом. Путь к сверхчеловеку лежит через возможность достижения того же или большего: то, чего может достигнуть один человек, не является невозможным и для другого. Такой подход и является мостом к сверхчеловеку, это мост торжества воли или героизма: «но моей любовью и надеждой заклинаю я тебя: не отметай героя в своей душе! Храни свято свою высшую надежду!»16.
«За человека цепляется воля моя, цепями связываю я себя с человеком, ибо влечёт меня ввысь, к сверхчеловеку: ибо к нему стремится другая воля моя. И потому живу я слепым среди людей; как будто не знаю я их, чтобы моя рука не утратила совсем своей веры в нечто твёрдое»17. Царство сверхчеловека есть царство духа. Царство человека — законы и потребности физического мира. Жизнь среди людей призвана напомнить Заратустре о том, что царство сверхчеловека, царство «высших людей» еще не наступило.
Что есть человек? Когда-то он был «мерилом всех вещей», но теперь у него есть только два пути — дальнейшее развитие (переход через страдание и отречение от привычного мира к сверхчеловеку) или деградация (возвращение к животному состоянию духа, к торжеству физических, материальных инстинктов над духом). Сверхчеловек пугает своим величием, молния его духа ослепляет человека своим сиянием: «так чужда ваша душа всего великого, что вам сверхчеловек был бы страшен в своей доброте!»18. В этом мы снова видим отголосок восприятия эпических героев и полубогов, которые выступают прообразом сверхчеловека.
Существо не имеющее «невинных слабостей духа» непонятно и опасно. Даже лучшие среди людей посчитают его таковым. «Вы, высшие люди, каких встречал мой взор! в том сомнение моё в вас и тайный смех мой: я угадываю, вы бы назвали моего сверхчеловека – дьяволом!»19.
Здесь мы можем видеть отсылку к одной из возможных этимологий термина «сверхчеловек». Ницше говорит, что «подобрал» это слово «на дороге». По мнению большинства исследователей, это понятие заимствовано философом из средневековой легенды о докторе Фаусте, которая легла в основу большого количества литературных произведений. Этот алхимик, превзошедший благодаря своим открытиям человеческие возможности, обвиняется молвой в сделке с дьяволом, а согласно большинству версий в эту сделку и вступил, потеряв свою бессмертную душу или, благодаря милости небес, получил спасение души. Ницше придает этому понятию новые коннотации: дьявола не существует, это пугало для человеческого сознание, инструмент социального управления.
Человек достигает сверхвозможностей исключительно при помощи собственной воли, однако ценой неимоверного усилия. Общественное сознание, погрязшее в инертности и общепринятых, «государственных» представлениях о добре и зле, о собственных возможностях, не может допустить мысль о том, что человек способен на нечто большее, чем это позволено интересами других людей и государством. Страх перед величием героя, который настолько поднялся над обычным человеком, что может раздавить его не заметив (см. мифы об убийстве Гераклом собственных детей), противится явлению сверхчеловека, судорожно цепляясь за привычное человеческое состояние духа.
«Всё женское, всё рабское, и особенно вся чернь: это хочет теперь стать господином всей человеческой судьбы – о отвращение! отвращение! отвращение! Они неустанно спрашивают: "как лучше, дольше и приятнее сохраниться человеку?" И потому – они господа сегодняшнего дня. Этих господ сегодняшнего дня превзойдите мне, о братья мои, – этих маленьких людей: они величайшая опасность для сверхчеловека! Превзойдите мне, о высшие люди, маленькие добродетели, маленькое благоразумие, боязливую осторожность, кишенье муравьёв, жалкое довольство, "счастье большинства"! – И лучше уж отчаивайтесь, но не сдавайтесь. И поистине, я люблю вас за то, что вы сегодня не умеете жить, о высшие люди! Ибо так вы живёте – лучше всего!»20.
Человек противится новому, подобное сопротивление закономерно, поскольку «только теперь гора человеческого будущего мечется в родовых муках. Бог умер: теперь хотим мы, чтобы жил сверхчеловек»21. Научные открытия в области физики, достижения техники и общий вектор развития человечества, особенно в свете рационализма западной цивилизации, привели к тому, что идея Бога себя исчерпала — человеку больше не нужен господин или хозяин, человек должен стать не только творцом своей жизни, но и судеб мира. Причем ключевым словосочетанием здесь будет не «судьбы мира», а «стать творцом».
Всеобщее равенство, избирательное право и выборные представители предполагают передачу своего голоса — своей воли — другому лицу на добровольной основе. Это невозможно для сверхчеловека, который является слишком деятельной натурой, чтобы доверить кому-либо право действовать, прикрываясь его именем, даже под прикрытием абстрактного понятия «общее благо». Для сверхчеловека не может существовать общее благо, поскольку занят собственным развитием. Человеку такой подход покажется эгоизмом, но для сверхчеловека в собственном развитии заключается радость долга. Сверхчеловек жесток по отношению к другому сверхчеловеку, но этим он демонстрирует свою любовь и уважение. Каждый для каждого является тоской по большему, высшему. «Итак, живите своей жизнью повиновения и войны! Что пользы в долгой жизни! Какой воин хочет, чтобы щадили его! Я не щажу вас, я люблю вас всем сердцем, братья по войне!»22.
Война — становление воли. Становление воли рождает по мнению Ницше становление духа. Становление духа — вечное и бесконечное развитие, преодоление самого себя, своей природы и своих слабостей создает сверхчеловека. «Самые заботливые вопрошают: "Как сохраниться человеку?" Заратустра же спрашивает, единственный и первый: "Как превзойти человека?" К сверхчеловеку лежит сердце моё, он для меня первое и единственное, – а не человек: не ближний, не самый бедный, не самый страждущий, не самый лучший»23. Сила духа преодолевает страдание, задача человека — не снисхождение к ближнему с высоты собственного благополучия, но подъем в высь к недосягаемым ранее высотам, преодоление слабости, инертности и безволия.
«Есть ли в вас мужество, о братья мои? Есть ли сердце в вас? Не мужество перед свидетелями, а мужество отшельника и орла, на которое уже не смотрит даже Бог? У холодных душ, у мулов, у слепых и у пьяных нет того, что называю я мужеством. Лишь у того есть мужество, кто знает страх, но побеждает его, кто видит бездну, но с гордостью смотрит в неё. Кто смотрит в бездну, но глазами орла, кто хватает бездну когтями орла – лишь в том есть мужество»24. Эти строки могут быть ещё одним манифестом сверхчеловеческого эгоизма. Добродетель публичная, требующая награды от бога или от людей ничего не стоит. Истинная добродетель не желает платы, она самоценна. При этом в словах Заратустры подчеркивается христианская методология проверки добродетели на прочность — истинной добродетелью является добродетель, преодолевшая искушение. Однако, добродетель у Ницше не является спекуляцией понятиями абсолюта — Бога и дьявола. Искушение есть слабость человеческой природы, преодоление — торжество человеческой воли.
«Мне недостаточно, чтобы молния не вредила больше. Не отвращать хочу я её: она должна научиться работать – для меня. Моя мудрость собирается уже давно, подобно туче, она становится всё спокойнее и темнее. Так бывает со всякою мудростью, которая должна некогда родить молнии . – Для этих людей сегодняшнего дня не хочу я быть светом , ни называться им. Их – хочу я ослепить: молния мудрости моей! Выжги им глаза!»25. Для созидания нового необходимо разрушение старого, очищение человеческого духа от отживших материй. Молния у Ницше является двойной аллегорией: духа сформировавшегося, и озарения, дух пробуждающего. Тождество этих понятий закономерно — они питаются из одного источника.
Все, что не направлено на комфортное существование «муравейника» — человеческого общества — считается злостью, стало быть «"человек должен становиться всё лучше и злее" – так учу я. Самое злое нужно для блага сверхчеловека»26. Самое злое разрушит прежний мир и, дойдя до истока жизни — духа — породит сверхчеловека.
«Сострадание! Сострадание к высшему человеку!  – воскликнул он, и лицо его стало, как медь. – Ну что ж! Этому – было своё время!»27. сострадание не может более быть двигателем прогресса и человеческой цивилизации, значит оно должно уйти, уступив дорогу сверхчеловеку. Сострадание — спекулятивный барьер на пути воли, на пути рождения сверхчеловека. Сострадание требует сохранить человеческое общество в том виде, в котором оно обеспечивает комфортное существование большинству представителей собственного вида, однако у человечества есть лишь два пути и застыть на месте оно не может. Невмешательство и милосердие порождает деградацию и возвращение к животному состоянию, а значит необходима молния священной злости, которая выпустит в мир сверхчеловека.
Авторская позиция и выводы
Авторская позиция вытекает из комплекса затронутых проблем — героическому нет места в современном человеческом обществе, насквозь пронизанному фальшивыми представлениями о морали, чести, милосердии и прочих христианских добродетелях. Нет места ничему настоящему, ищущему, жаждущему великих свершений. Общество зависит от государства, но понятия «народ» и «государство» не тождественны, государство построено на системе подмены понятий и навязывании неточных определений, которые приводят к самообману: «"враг" должны вы говорить, а не "злодей"; "больной" должны вы говорить, а не "негодяй"; "сумасшедший" должны вы говорить, а не "грешник". И ты, красный судья, если бы ты громко сказал всё, что ты совершил уже в мыслях, каждый закричал бы: "Прочь эту скверну и этого ядовитого червя!" Но одно – мысль, другое – дело, третье – образ дела. Между ними не вращается колесо причинности»28.
Первое, что бросается в глаза при прочтении книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра», это параллель с мировыми религиями: от индийских отшельников до христианских святых. Заратустра смеется над верованиями людей, поскольку «Бог умер» и предлагает человеку стать богом — Сверхчеловеком. Однако этот сверхчеловек всего лишь берет на себя ответственность за свои желания и поступки, имеет смелость признать собственные дарования и, поскольку этого требуют обстоятельства, заняться переустройством мира.
Сверхчеловек — человек духа, его божественность проявляется лишь в том, что свои действия он совершает не во имя собственного развития, «подъема ввысь», а не именем верховного существа, образ которого в массовом сознании давно утратил какую-либо глубину и свелся к набору машинально выполняемых ритуалов.