Арабская весна (2010-2011 г.г.): причины и последствия

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ
1. «АРАБСКАЯ ВЕСНЫ»: ПРИЧИНЫ И СУЩНОСТЬ
1.1. Причины и предпосылки революционных событий
1.2. Цели и методы революционных действий
2. ПОСЛЕДСТВИЯ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ»: ПОЛИТИЧЕСКИЙ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
2.1. Арабские страны в постреволюционной ситуации
2.2. Последствия «арабской весны» в общемировом контексте
2.3. Позиции России в арабском регионе
3. ОЦЕНКИ И ПРОГНОЗЫ ПОСЛЕДСТВИЙ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Арабская весна (2010-2011 г.г.): причины и последствия

В Тунисе за иллюзией относительно благополучной страны с умеренным режимом скрывались не только резкие контрасты в распределении доходов между правящими элитами и населением, но и растущее недовольство внутри элит монополизацией доходов и привилегий членами президентского клана. Степень коррумпированности этой узкой группы шла вразрез даже с традиционной, более устойчивой патронажной системой. В этих условиях, резкое ухудшение социально-экономической ситуации и рост безработицы, особенно среди молодежи, вывели низовые слои социума, причем в разных районах страны, а не только в столице, на улицы с требованием работы, социальных возможностей, улучшения условий образования и здравоохранения. На фоне истории и опыта политических выступлений и социальной мобилизации, а также относительно высокого уровня образования населения, важную роль в акциях протеста сыграли профсоюзы. Попытки репрессивных действий со стороны властей привели лишь к ускоренному слиянию социально-экономических требований с политическими26.
Ночью 14 января 2011 г. на улицы столицы вышли толпы ликующих горожан. Они отмечали победу – публичный отказ президента Бен Али выдвигать свою кандидатуру на шестой срок подряд. Правящая партия –Демократическое конституционное объединение (ДКО) организовала контрдемонстрацию в поддержку Бен Али. Но она сильно уступала по массовости той, что образовалась спонтанно и требовала немедленной отставки президента. (Хотя по официальным данным в ДКО в 2008 г. состояло более 2,5 млн чел.) Главный лозунг звучал так: «Хлеб и вода – да, Бен Али – нет!», «Бен Али, убирайся!». Люди скандировали: «Министерство внутренних дел – министерство террористов». Стало ясно, что режиму пришел конец. Президент Бен Али спешно бежал из страны, а ДКО было распущено 9 марта 2011 г.
Египетская революция началась с акций протеста против действий органов госбезопасности. В стране уже сложились предпосылки для перерастания этих выступлений в массовое народное движение27.
У Запада, в частности, у американской администрации, которая была уверена в прочности египетского режима, особой тревоги это не вызвало. Египетские органы безопасности не сомневались в своих силах и были готовы применить любые необходимые меры для пресечения акций протеста.
Однако к тому времени Египет - в силу вышеупомянутых причин - объективно созрел для «национально-демократической» революции, не ограничивающейся социальными требованиями. В стране несколько лет действовало множество политических движений, крупнейшими из которых стали «Хватит!» («Кифайя») и «6 апреля». Появились и более мелкие политические организации левого толка: «Революционные демократы», «Справедливость и свобода - движение за социалистическое обновление» (группа, отколовшаяся от «Революционных демократов»), «Молодые братья» (группа, отколовшаяся от «Братьев-мусульман») и др.
В своем стремлении к свободе египтяне были готовы приветствовать любое достижение революции, будь то отставка главы режима или обещание принять новую конституцию и отдать под суд главных коррупционеров. Но и контрреволюция не замедлила заявить о себе. Взяв инициативу в свои руки, армия прикрылась необходимостью обеспечивать спокойствие в стране, сохранять государственный строй, а также «защищать демонстрантов и завоевания революции»28.
Омар Сулейман ушел из власти вместе с Мубараком и его семьей, но еще три недели после этого полномочия главы правительства сохранял Ахмад Шафик – человек, преданный прежнему режиму, один из его ревностных защитников.
Выход на сцену армии в лице Высшего совета Вооруженных сил (ВСВС), которому Мубарак, объявивший 11 февраля 2011 г. о своей отставке, официально передал власть, принес успокоение представителям прежнего режима и отчасти нейтрализовал мощь народного гнева. Военные раздали народу обещания, однако большая часть из них носила чисто декларативный характер, как и обещания Шафика.
Функционеры прежнего режима были вынуждены разыгрывать сразу несколько карт, но, видимо, именно Ахмаду Шафику было поручено стать лидером правительства в переходный период, а армии - вернуть народ к спокойствию29.
Дальнейший ход событий это доказал. Команда Ахмада Шафика стала вести себя так, словно этот пост он занял навсегда. Армия отказалась сменить главных редакторов правительственных газет, настояла на том, чтобы Мубарака и членов его семьи не преследовали, и попыталась вывести их из правового поля. Отказавшись от разработки нового Основного закона, армия навязала стране идею жизни по временной конституции, которая просто «подлатала» бы обветшалую старую. Вместо того, чтобы незамедлительно предать суду функционеров прежнего режима и их окружение, ВСВС избрал в этом вопросе тактику затягивания. Некоторых функционеров он попытался спасти от суда, объявив, что это порядочные люди, которые не действовали против народа, а только выполняли приказ; в некоторых случаях армия просто призывала египтян проявить великодушие и элементарную жалость30.
Позиция продажной интеллигенции наглядно проявлялась и в искусстве, и в культуре, и в идеологии, и в работе СМИ. То же самое можно сказать и о позиции традиционных политических партий, прежде всего, НДП и «Вафда». Позиция «Братьев-мусульман» была более противоречивой, особенно в период их диалога с правительством, сформированным Мубараком перед его отставкой. Что касается «виртуальных» партий, известных лишь их учредителям или тем, кто выдавал им лицензию на политическую деятельность, то о них нет смысла даже говорить.
Таким был общий фон, на котором развернулась активная деятельность по выхолащиванию самого содержания революции. Начали ее видные представители прежнего режима, но армия также приняла в ней участие.
Как только начали возбуждаться уголовные дела против МВД и его отдельных руководителей, тут же зашел разговор о необходимости улучшить имидж органов безопасности и полиции. Когда в стране заговорили о погибших, об изнасилованных, о жертвах репрессий, появились приказы о необходимости восстановления спокойствия и возвращении сотрудников органов безопасности и полицейских на улицы31.
Египетская «улица» кипела гневом после того, что творили в течение 30 лет с гражданами страны органы госбезопасности, а главным редакторам газет и телеведущим вменялось в обязанность сторониться этой темы. Более того, им предлагалось всячески рекламировать наступление «новой эры» во взаимоотношении силовых структур и общества, хотя египетское МВД по-прежнему придерживалось старого мышления. Оно не собиралось извиняться за поведение своих сотрудников и не хотело проливать свет на незаконные операции, которые оно проводило на протяжении всего периода власти Мубарака, особенно когда речь шла о преступлениях, совершенных им накануне и во время революции32.
Настояв на принятии конституционных поправок, ВСВС отверг идею принятия новой конституции. Он попытался спасти Мубарака и его семью от правосудия, а также дал указание СМИ вести себя «тихо» и не «очернять» силовые структуры. Не без поддержки Совета сохранили свои позиции некоторые деятели старого режима и, прежде всего, Ахмад Шафик, который дискредитировал себя своими заявлениями во время и после революции.
Революционным лидерам чинились всякие препоны, их роль всячески принижалась. В то же время сотрудникам органов безопасности и полицейским разрешили устраивать демонстрации и требовать реабилитации, хотя силовые ведомства еще не принесли официальных извинений за свои действия, и над ними не было проведено ни одного открытого судебного процесса. ВСВС также предоставил свободу действий некоторым группам, находившимся на площади ат-Тахрир, но не имевшим никакого отношения к участникам манифестаций.
Правительственные средства массовой информации настраивали общественное мнение против демонстрантов и обвиняли революционную молодежь в саботаже33.
Попытки служб безопасности спровоцировать в основном руками проправительственных агентов «в штатском» масштабное насилие, привели к ряду жертв и инцидентов, но в целом успеха не имели. Позитивную роль сыграла армия, которая, в отличие от семьи Мубарака и структур безопасности, выступила гарантом ненасилия. В условиях опасного тупика, сложившегося в результате непрекращающихся массовых протестов, военное руководство отстранило Мубарака от власти, фактически совершив военный переворот. Важно подчеркнуть, что попытки представить широкое протестное движение либо как протест образованной прозападной молодежи, либо как козни исламистов в равной степени некорректны. Мобилизация городской молодежи с использованием Интернета и социальных сетей, действительно, имела катализирующее значение прежде всего на ранних стадиях, когда «братья-мусульмане» еще занимали выжидательную позицию (как запрещенной организации, подвергшейся наиболее жестким гонениям со стороны властей, им было что терять – в случае неуспеха протестов, именно на них, как и раньше, обрушилась бы основная тяжесть репрессий). В дальнейшем наблюдался рост активности исламистов, особенно в районе дельты Нила, где позиции светской оппозиции традиционно слабы34.
В Йемене реакция режима на нараставшие антиправительственные выступления была смешанной. После того, как серия ограниченных экономических уступок и материальных подачек разным политическим силам не смогла положить конец протестам, президент Салех объявил о ряде уступок в вопросах об ограничении президентского срока и наследования власти. Но когда и это не сработало, власти при поддержки вооруженных лоялистов перешли к более жестким мерам. Поворотным пунктом можно считать события 18 марта, когда проправительственные элементы, засевшие на крышах зданий Университета Саны, начали расстреливать демонстрантов, а силы безопасности поддержали стрелявших. В результате погибло более 30 человек. К концу марта оппозиция публично отвергла возможность диалога с режимом и правящей партией Всеобщий народный конгресс, а переход на сторону оппозиции ряда видных представителей двух крупнейших племенных федераций Йемена, в том числе той, к которой принадлежит сам Салех - Хашид – еще более ослабил позиции президента.
Хотя, в конечном счете, уход Салеха более, чем вероятен, в йеменском случае, в отличие от Туниса и Египта, это вряд ли приведет к стабилизации35.
В Бахрейне в 2011 г протесты начались спонтанно и быстро переросли в массовые демонстрации, которые, если сравнить число демонстрантов с общей численностью населения, стали самыми масштабными в арабском мире. Волнения были прямым продолжением антиправительственных выступлений, с которыми Бахрейн сталкивался последние 20 лет. Тем не менее, события в Тунисе и Египте повлияли на развитие ситуации в Бахрейне в плане как радикализации требований протестующих, так и ужесточения реакции правящих кругов при поддержке руководства соседних стран Персидского залива.
Оппозиционная коалиция Национальный альянсе (наряду с шиитами, включает либеральных суннитов) призвала к созыву конституционной ассамблеи для выработки проекта новой конституции и проведению выборов в парламент, который был бы наделен полнотой законодательной власти и формировал бы правительство. Среди участников протестов звучали и более радикальные республиканские требования36. По мере провала попыток оппозиции наладить диалог с властями, расхождения между ее умеренной и более радикальной частями стали обостряться. К 8 марта более радикальная часть оппозиции отвергла любую возможность компромисса с монархией и сформировала Коалицию за Республику Бахрейн, в состав которой вошли только шиитские организации «аль-Хакк», «аль-Вафа» и Движение за свободу Бахрейна. Внутри самой власти умеренное крыло, представленное суннитскими партиями в Национальном альянс и умеренными либералами в составе королевской семьи во главе с крон-принцем Салманом бин Хамадом аль-Халифой, не отвергало возможность конституционных реформ. Оно противостоит консерваторам, сплотившимся вокруг премьер-министра Халифа бин Салмана, дяди короля, который возглавляет правительство уже на протяжении 40 лет. Его довод: любая демократизация и уступки шиитам приведут только к их дальнейшей радикализации и позволят соседнему шиитскому Ирану взять под свой контроль ситуацию в Бахрейне. Именно это, по мнению консервативных кругов стран Залива, ранее произошло в Ираке в результате «демократизации» после интервенции США 2003 г.37
С точки зрения властей арабских стран Персидского залива, которые, за исключением Саудовской Аравии, в разное время были готовы идти на косметические уступки подданным при условии твердого сохранения монархий, провозгласив откровенно республиканскую программу, шииты Бахрейна «перешли Рубикон». То, что при этом шиитская коалиция не упомянула, как она относится к идее «Исламской (суннитской) республики», лишь усилило опасения властей и всех суннитов в этой части региона относительно того, что речь идет о призывах к республике иранского типа. Обеспокоенность тем, что растущая активность шиитов в Бахрейне спровоцирует радикализацию шиитского населения и в других странах Залива, особенно в Саудовской Аравии, и создаст плацдарм иранского влияния в регионе, привела к решению Саудовской Аравии поддержать власти Бахрейна в подавлении «шиитского мятежа» путем ввода войск на территорию страны был введен саудовский континент (около 1000 чел. при поддержке танков), на что США предпочли закрыть глаза38.
Хотя ни Вашингтон, ни внутрисуннитская оппозиция в Бахрейне не считают, что за массовыми шиитскими выступлениями в Бахрейне напрямую стоит Иран, «антидемократические» действия властей Бахрейна и саудовская интервенция не вызвали особых проблем у администрации Обамы. Причина - в заинтересованности США в сохранении своей военной базы на Бахрейне, где расквартировано командование Пятого флота американских ВМС, а также в необходимости восстановить доверие в американо-саудовских отношениях, подорванное недовольством властей Королевства тем, что США отказались поддерживать египетского президента Мубарака. В данном случае, эти стратегические интересы США явно идут вразрез с провозглашенным администрацией курсом на поддержку демократии в арабском мире39.
Внимание от жесткого подавления антиправительственных выступлений в Бахрейне в значительной мере отвлекли конфликт в Ливии и дестабилизация обстановки в Сирии. Показательно сравнение реакции на события в этих трех странах со стороны США и Запада. В то время как в Бахрейне имело место прямое попустительство жесткому подавлению авторитарным монархическим режимами оппозиционных выступлений, в Ливии Запад выбрал прямо противоположный курс – мощной политической поддержки и военной интервенции на стороне вооруженной оппозиции. Что касается Сирии, то в данном случае, несмотря на сложные отношения с баасистским режимом Б.Асада и на применение властями крайне жестких силовых мер против набирающих силу демонстраций, поведение США и Запада носило гораздо более сдержанный характер. Мотив несложен – учитывался фактор лидирующей роли исламистов.
В Сирии протестные выступления с требованием демократических реформ, начавшиеся в марте 2011 г., вскоре переросли в столкновения с силами правопорядка и призывам к свержению правящего режима. Башар Асад, избранный президентом Сирии в 2000 г. после смерти своего отца Хафеза Асада, объявил о предстоящем проведении реформ в социально-экономической и политической сфере, в т.ч. предоставления большей свободы политическим партиям, а также снятии запрета с сирийского движения «Братья-мусульмане». Тем не менее, манифестации и столкновения продолжались и принимали все более ожесточенный характер. Акции протеста имели место в ряде городов Сирии, в основном пограничных с Иорданией, Ливаном, Турцией, а также в пригородах Дамаска. К июню 2011 г. число жертв среди участников манифестаций, по утверждениям правозащитных организаций, достигло свыше 1 тыс. 300 чел. и среди сотрудников правоохранительных органов, по официальным данным, свыше 340. Наиболее драматические события происходили в г. Джиср аш-Шугур (ок. 50 тыс. жителей), на границе с Турцией, где погибли около 120 сотрудников службы безопасности и полиции40. Оппозиционные режиму силы заявляли, что эти сотрудники якобы отказавшиеся «стрелять в народ», были расстреляны сирийской армией. Официальные власти обвинили в их гибели «вооруженных боевиков-террористов, проникших в Сирию из-за рубежа» и направили в Джиср аш-Шугур армейские подразделения, которые вошли в город после перестрелки с боевиками, часть которых отошла в горные районы. Боевые действия вызвали массовый (ок. 10 тыс.) исход жителей Джиср аш-Шугур в соседнюю Турцию, где для них были созданы специальные лагеря беженцев. Страны Запада осудили действия сирийского руководства, охарактеризовав его как «подавление требований демократических реформ». Франция выступила с инициативой проекта резолюции СБ ООН по введению против Сирии санкций, аналогичных, принятым против Ливии. Однако Россия и Китай не поддержали резолюцию, заявив, что наложат на нее вето41.
Наконец, для полноты картины следует также упомянуть о тех странах региона, которые к лету-осени 2011 г., по разным причинам, не стали ареной массовых волнений и где с антиправительственными настроениями пока удается справляться «мягкими» методами. Это, во-первых, богатые нефтедобывающие монархии, входящие в состав Совета по сотрудничеству стран Персидского залива. Эти страны (за исключением разделенного по сектарному признаку Бахрейна) могут себе позволить избранный ими курс на превентивное «выпускание социального пара» путем достаточно крупных материальных подачек недовольным социальным слоям, в сочетании с вялыми обещаниями ограниченных политических реформ и готовностью всех режимов этого типа, в случае необходимости, задействовать все рычаги и структуры безопасности для подавления более радикальных выступлений.
Во-вторых, отдельного внимания заслуживают и страны, где правящие режимы – в ответ на протестные акции или даже в превентивном порядке – официально провозгласили курс на политические реформы (Марокко, Алжир и Иордания). Время покажет, насколько такие декларации отразили реальное стремление правящих элит к реформам, к предотвращению массовых беспорядков и социально-политических катаклизмов. Из всех подобных инициатив наиболее значительная конституционная реформа пока была предложена в марте 2011 г. королем Марокко Мохаммедом VI (она предусматривает разработку нового проекта конституции, которая должна усилить роль парламента, органов местного самоуправления и независимость судебной власти). Заблаговременно – еще в феврале – заявил об отмене 19-летнего чрезвычайного положения и президент Алжира Абдель-азиз Бутефлика, который, однако, пока не пошел на серьезные уступки по ограничению президентского срока и расширению возможностей для формирования новых политических партий. Наконец, хотя король Иордании Абдалла II до сих пор против конституционной монархии или формирования правительства по итогам выборов, и он отправил правительство в отставку и поручил новому премьер-министру разработать курс на умеренные политические реформы.
2. ПОСЛЕДСТВИЯ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ»: ПОЛИТИЧЕСКИЙ И ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
2.1. Арабские страны в постреволюционной ситуации