Процессуальный статус руководителя следственного органа.

Введение
1.Понятие и функции руководителя следственного органа
§ 1. Понятие руководителя следственного органа
§ 2. Функции руководителя следственного органа
2.Полномочия руководителя следственного органа
§ 1. Процессуальные полномочия
§ 2. Организационнно-распорядительные полномочия
3.Взаимодействие (взаимоотношения) прокурором и другими участниками уголовного процесса
§ 1. Взаимодействие руководителя следственного органа с прокурором
§ 2. Взаимодействие руководителя следственного органа со следователем и иными участниками уголовного процесса (другие подразделения)
Заключение
Список использованной литературы

Процессуальный статус руководителя следственного органа.

В свою очередь, предварительное расследование производится либо по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления (ч.1 ст. 152 УПК РФ), либо в иных местах, определяемых в зависимости от конкретных обстоятельств дела (ч.ч. 2,3,4 ст. 152 УПК РФ).
На момент подачи Скворцовым А.М. жалобы на действия руководителя следственного органа Ч-вого В.В. уголовное дело в отношении сотрудников УФСГР по г. Москве возбуждено не было и предварительное следствие не проводилось.
В связи с этим Симоновский районный суд посчитал целесообразным направить жалобу Скворцова А.М. на рассмотрение Лефортовского районного суда, то есть по месту нахождения следственного органа, руководителем которого было принято решение о проведении предварительной служебной проверки по заявлению, поступившему из Генеральной прокуратуры РФ.
Будучи осведомленным о направлении его жалобы в другой районный суд, Скворцов А.М. соответствующее постановление Симоновского районного суда в кассационном порядке не обжаловал.
Настаивая о пересмотре указанного постановления в порядке надзора, заявитель занял сугубо формальную позицию, основанную на общих положениях ч.1 ст.125 и ч.1 ст.152 УПК РФ, обычно применяемых при решении вопроса о подсудности жалоб на действия (бездействие) и решения должностных лиц в досудебной стадии уголовного судопроизводства.
Однако, при рассмотрении надзорной жалобы заявителя президиум не может не учитывать того, что вступившим в законную силу постановлением Лефортовского районного суда г.Москвы от 9 августа 2010 года жалоба Скворцова А.М. на действия руководителя следственного органа Ч-вого В.В. была рассмотрена по существу и оставлена без удовлетворения.
При таких обстоятельствах пересмотр постановления Симоновского районного суда г. Москвы от 23 июня 2010 года, представляющего собой лишь промежуточное судебное решение, поставил бы в положение процессуальной неопределенности последующее итоговое постановление Лефортовского районного суда г.Москвы от 09 августа 2010 года, что президиум считает недопустимым.
В связи с этим жалоба Скворцова А.М. была направлена в Лефортовский районный суд г.Москвы для рассмотрения по существу.
Тем не мене данный пример показывает, что определение подсудности данного вида жалоб затягивает процесс принятия решения в отношении должностных лиц, в отношении которых направлена жалоба, а значит есть возможность сокрытия многих фактов нарушения закона.
В правоприменительной практике следственных подразделений органов внутренних дел давно сложилась ситуация, когда начальник следственного подразделения визировал многие решения следователя, которые затем должны были направляться далее прокурору (а в определенных случаях - в суд). Начальник следственного отдела играл роль своеобразного первого фильтра, отсекающего незаконные или необоснованные постановления следователя от поступления их прокурору или в суд. Решения, требовавшие судебного решения, проверялись еще и прокурором. Возникал вопрос о дублировании полномочий и некотором излишестве проверок. Предлагалось позволить следователю самостоятельно обращаться в суд.
Последние изменения уголовно-процессуального законодательства не сведены просто к юридическому закреплению фактически сложившихся отношений между следователем и его непосредственным руководителем. Новые нормы затрагивают саму сущность ведомственного контроля, придавая ему отдельные черты надзорной деятельности, что с очевидностью подтверждается правом руководителя следственного органа отменять незаконные или необоснованные постановления следователя, отстранять следователя от дальнейшего производства по делу и др. Основное отличие надзора за исполнением законов при осуществлении предварительного следствия от ведомственного контроля традиционно заключалось в том, что прокурор обладал не только властными, но и распорядительными полномочиями.25 Такие права, как право отменять незаконные или необоснованные постановления следователя либо нижестоящего руководителя следственного органа, право продлевать срок предварительного следствия и возвращать уголовное дело для производства дополнительного расследования, всегда были присущи именно прокурору как субъекту, производящему надзор за исполнением законов органами, осуществляющими предварительное следствие и дознание.
Научный и практический интерес представляет соотношение сегодняшнего правового статуса руководителя следственного органа и статуса, продекларированного в Концепции судебной реформы в Российской Федерации. Нормы данного документа гласят, что «недопустимо процессуальное подчинение следователя административным начальникам, наделение последних процессуальными полномочиями, правом контролировать ход и результаты расследования, пересматривать постановления следователя»26. Анализ действующего закона позволяет сделать вывод о несовпадении идей
Концепции с нормами Уголовно-процессуального кодекса. Наделив руководителя следственного органа новыми полномочиями и тем самым изменив сущность ведомственного процессуального контроля, законодатель при этом поставил ряд проблем, связанных с регламентацией отдельных, традиционных полномочий руководителя следственного органа. В частности, нас заинтересовало право начальника на возбуждение уголовного дела. До внесения изменений в УПК РФ Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ ч. 2. ст. 39 данного Кодекса прямо предусматривала право начальника следственного отдела возбуждать уголовное дело. При анализе действующего УПК позиция законодателя представляется неоднозначной. Из системного толкования закона следует, что руководитель следственного органа вправе принять уголовное дело к своему производству (о праве на возбуждение уголовного дела не сказано). Получается не логично: есть право влиять на решения следователя, отменять незаконные и необоснованные решения, а права возбудить дело при обнаружении признаков преступления нет.
В правоприменительной деятельности этот вопрос стоит не так остро, поскольку все дела возбуждают следователи, в том числе и после указаний своих непосредственных руководителей. И все же, на наш взгляд, позиция законодателя будет более последовательной, если данное право руководителя напрямую закрепить в законе.
Профессионально-ведомственные интересы должностного лица воспроизводят ролевую позицию специалиста, в большей или меньшей степени озабоченного результативностью своей деятельности в системе общественного разделения труда, ее успешностью и общественной значимостью. К ним относится и широко известное негативное явление сокрытия подлинного положения дел имитацией профессиональной чести, именуемой «честью мундира».
В исследовательских работах, посвященных предварительному расследованию, уделяется определенное внимание процессуальному интересу, сущности законных интересов личности, их соотношению с общественными интересами в уголовном.
Вместе с тем в процессуальной теории широко распространено мнение, а законные интересы личности полностью соответствуют интересам правосудия, что законный интерес обвиняемого не противоречит интересам правосудия. Более того, как раз его соблюдению и охране в полной мере посвящено правосудие27. Это верное в принципе утверждение несколько упрощает и огрубляет проблему, поскольку в уголовном судопроизводстве определенные противоречия возможны не только между общественными и личными интересами, но и между законными интересами личности и интересами правосудия. Проблема законного интереса разрабатывалась применительно к процессуальной фигуре обвиняемого. Его законные интересы заключаются прежде всего в том, чтобы невиновный не был привлечен к ответственности и осужден, а виновный подвергся бы справедливому наказанию. Все это ставит перед процессуальной наукой задачу более глубокого, обстоятельного изучения сущности и роли в уголовном судопроизводстве законного интереса личности, который нельзя сводить лишь к законности средств защиты прав личности. На это в свое время обратил внимание А. Ф. Кони, отметив, что при таком толковании законного интереса мы встаем на опасную дорогу, «на которой руководящей нитью служит не вопрос о том, что защищать, а лишь то, как защищать»28.
Теория уголовного процесса с понятием интереса тесно связывает вопрос о возможности участия конкретных лиц в производстве по уголовным делам, в зависимости от их отношения к данному, конкретному делу. Незаинтересованность в исходе дела лиц, имеющих право на принятие процессуально значимых решений (судья, прокурор, следователь), является одним из условий их участия в уголовном процессе. Но незаинтересованность граничит с халатностью, небрежностью, бездушностью, а чрезмерная заинтересованность ведет к предвзятости.
При этом, на что в науке уголовного процесса пока еще не обращалось внимания, отсутствие заинтересованного рассмотрения каждого из уголовных дел так же, как и повышенный интерес к определенному делу того или иного должностного лица, обязано насторожить участников уголовного процесса. В первом случае такое безразличие может быть сигналом профессиональной несостоятельности, неумения и нежелания ответственного лица добиться законного результата. Во втором случае это может быть интерес должностного лица, вступившего на путь служебного преступления.
Следовательно, необходимо не только фиксировать уровень интереса к определенному уголовному делу того или иного должностного лица, но и пытаться дифференцировать интерес как профессиональный или преступный.
К сожалению, такое дифференцированное понимание заинтересованности в исходе дела до настоящего времени не подвергалось специальному исследованию и рассматривалось лишь применительно к правовому статусу отдельных участников процесса. Возможность различать профессиональный интерес и преступный позволяет считать, что «работникам органов дознания и следователям, как пишет В.Г. Задерако, если они становятся свидетелями или потерпевшими по делу, как правило, не следует немедленно отстраняться от производства неотложных действий: осмотра, обыска, выемки, освидетельствования, задержания и допроса подозреваемых, допроса потерпевших и свидетелей29.
Для действительно ответственного должностного лица профессиональный интерес всегда выступает выше личного и является гарантом законного решения встающих вопросов. И наоборот, для должностного лица, заинтересованного в заранее определенном исходе уголовного процесса его официальным отстранением от ведения дела невозможно лишить действительного, хотя и негласного, в нем участия.
Поэтому оптимизация уголовного судопроизводства должна осуществляться не столько исключением участия в производстве по уголовному делу судьи, прокурора, следователя, дознавателя (ст. 61 УПК РФ), сколько повышенным контролем над производством по конкретному уголовному делу, а также повышением правовой культуры его участников. Тогда можно с большой осторожностью утверждать, что профессиональный авторитет может предстать гарантом назначения виновным справедливого наказания. В противном случае об этом говорить не приходится. И это особенно ярко проявляется в настоящее время в условиях Северного Кавказа в форме соприсяжничества родственников на суде в рамках адата. В случаях откровенно и открыто демонстрируемых предпочтений, которые отдаются участникам уголовного судопроизводства по этническим и клановым признакам, по тейпам и вирдам.
Тем самым участие в уголовном процессе определяется характером интереса должностного лица, который не может причинить ущерба интересам правосудия, охраняемым законом правам и интересам граждан. В то же время отвод или самоотвод его от дела, в исходе которого он лично заинтересован, на практике не гарантирует предвзятого решения дела под его негласным влиянием. Следовательно, в этой части уголовно-процессуальный закон, связанный с контролем личных интересов следователя, судьи, прокурора, а главное – руководителя следственного органа, нуждается в более тонкой корректировке.
Тогда необходимо признать, что требования к прокурору и руководителю следствия мотивировать свои процессуальные действия являются половинчатыми, не решающими проблемы конфликта интересов, кардинально влияющих на исход предварительного следствия и всего уголовного процесса.
Они всегда смогут должным образом благовидно мотивировать свои действия. Но при этом данные объяснения будут оставаться в массе своей неискренними. Поскольку руководитель следствия или прокурор не станут объяснять свои действия приватно-личностными или ведомственно - корпоративными интересами. Но будут им, безусловно, следовать. Для того чтобы пресечь эту важную причину должностных преступлений, носящую глубоко латентный характер, необходимо лишить руководителя следственного органа возможности, в принципе, осуществлять организационные действия, оставив за ним лишь процессуальные вопросы.
Дальнейшее реформирование уголовного судопроизводства, по-видимому, должно опираться для своего успешного осуществления не столько на упорядочение функций, ужесточение контроля и даже персональной ответственности за формальную работу, сколько на формирование стимулов к заинтересованному высокопрофессиональному выполнению своих функциональных обязанностей должностными лицами. Безальтернативное движению по этому пути должно быть единственным способом их профессионального самоутверждения.
§ 2. Организационнно-распорядительные полномочия
В основе организационно – распорядительных полномочий руководителя следственного органа лежит множество действий.
В основе современной деятельности руководителя следственного органа лежит стратегическое планирование. Стратегия представляет собой детальный всесторонний комплексный план, предназначенный для того, чтобы обеспечить осуществление оптимальной деятельности в ОВД и достижение ее целей. План должен разрабатываться скорее с точки зрения перспективы всей правоохранительной деятельности. Стратегия предполагает разработку обоснованных мер и планов достижения намеченных целей, в которых должны быть учтены все аспекты управленческой деятельности ОВД.
Стратегический план должен обосновываться обширными исследованиями и фактическими данными.30 Поэтому необходимо постоянно заниматься сбором и анализом огромного количества информации, касающейся целей, задач деятельности в ОВД, а также контроля и учета результатов работы за исполнителями, корригирование управленческих решений.
Стратегический план управления придает деятельности ОВД определенность, структированность и ориентир на эффективность работы, которые позволяют привлекать профессиональных работников и помогают в решительной борьбе с преступностью.
Стратегическое планирование - это одна из функций управления, которая представляет собой процесс выбора целей организации и путей их достижения. Стратегическое планирование обеспечивает основу для всех управленческих решений. Поэтому очень важно осуществлять управленческую деятельность на основе четко выработанного, проанализированного стратегического плана.
Динамичный процесс стратегического планирования является тем зонтиком, под которым укрываются все управленческие функции ОВД.
Стратегическое планирование – это выработка стратегии с помощью формализованной процедуры, расписанной по этапам, методикам, технике исполнения и направленной на построение модели будущего, а также программы перехода к этой модели.
Стратегическое планирование представляет собой набор действий и решений, предпринятых руководством, которые ведут к разработке специфических стратегий, предназначенных для того, чтобы помочь ОВД достичь своих целей.
Процесс стратегического планирования является инструментом, помогающим в принятии управленческих решений. Его задача - обеспечить нововведения и изменения в той степени, в которой они касаются не только управления в ОВД, но и в целом изменений в общественной жизни страны.
Функциями стратегического планирования являются:
1. Стратегический план задает направления для деятельности и позволяет лучше понимать структуру и специфику деятельности в ОВД.
2. Стратегический план обеспечивает каждому подразделению в ОВД четкие цели, которые увязываются с общими задачами.
3. Стратегический план стимулирует координацию усилий различных функциональных направлений.
4. Стратегический план заставляет ОВД оценивать свои сильные и слабые стороны с точки зрения эффективности деятельности.
5. Этот план определяет альтернативные действия или комбинации действия (корригирование управленческих решений), которые могут предпринять ОВД .
6. Стратегический план создает основу для распределения основных сил подразделений ОВД.
7. Стратегический план демонстрирует важность применения процедур оценки деятельности.
Таким образом, выяснилось, что стратегическое планирование играет важнейшую роль в управлении ОВД и использование его в деятельности позволяет эффективно работать всем подразделениям ОВД.
Взаимодействие есть своеобразная форма процесса уп­равления, процесса обмена управленческой и осведоми­тельной информацией между официально равноправными, но фактически соподчиненными единицами. Процесс управления в том числе осуществляемый в форме взаимодействия, объективно иерархичен. Игнорировать данное обстоятельство - значит создавать опасность того, что взаимодействие обезличит управление, «смажет» его цели и степень ответственности исполнителей. При организации взаимодействия особенно необходимо решить вопрос о том, кто будет выступать в ролл так на­зываемого головного исполнителя. Естественно, что это наиболее трудно сделать при организации внешнего взаимодействия.
Особое значение в деятельности руководителя следственного органа играет уяснение и детализация управленческого решения, что заключает в себе:
ознакомление с управленческим решением, уяснение его общего смысла и содержания; определение круга лиц, которым необходимо изучить управленческое ре­шение либо в полном его объеме, либо в части, их касающейся;
подробное и глубокое изучение управленческого решения;
«снятие» в случае необходимости вопросов и недоумений, возникших при изучении управленческого решения;
детализация управленческого решения - расчлене­ние его на более частные цели и задания исполнителям различного уровня;
формулирование конкретных целей и заданий испол­нителям.
Кроме того, в организационно – распорядительной деятельности руководителя следственного органа играет роль и подбор, расстановка исполнителей (подчиненных), их инструктаж и обучение, а именно:
оценка соответствия индивидуальных качеств ис­полнителей заданиям, подлежащим выполнению;
рассмотрение возможных вариантов расстановки ис­полнителей, подбор исполнителей;
расстановка исполнителей, доведение до них заданий и отдача распоряжении;
инструктирование исполнителей;
обучение исполнителей.
Обеспечение деятельности исполнителей, организация взаимодействия между ними и координация их усилий руководителем следственного органа заключается в :
изучении объективных и субъективных условий, способствующих и препятствующих деятельности исполни­телей;
отдаче распоряжений по нормативно-правовому, ма­териально-техническому и финансовому обеспечению; обеспечение деятельности исполнителей, исходя из их индивидуальных особенностей; обеспечение соответст­вия временного фактора характеру и объему задач, подлежащих решению; организационное обеспечение;
организации деятельности структурных подразделений и лиц, обеспечивающих выполнение основных слу­жебных задач, вытекающих из управленческого решения;
организация взаимодействия исполнителей;
создании условно - дозволяющих координировать усилия исполнителей.31