Локализация формального/неформального общения в пространстве работы: опыт визуального исследования. Часть курсовика.

Введение
Глава 1. Локализация формального/неформального общения в пространстве работы: опыт визуального исследования
1.1. Феномен профессии в рамках научного знания
1.2. . Профессиональная субкультура. Проблема идентичности и повседневности.
Литература:

Локализация формального/неформального общения в пространстве работы: опыт визуального исследования. Часть курсовика.

Этнографический подход рассматривается как ориентирующийся на «возможность постижения социальной реальности, заложенной в рутинных взаимодействиях социальной группы, «подойти как можно ближе», стремясь создать «насыщенное описание»2; позволяющий «наблюдать внутреннюю неформальную структуру профессиональных сообществ, нормы и обычаи, а также символические механизмы их воспроизводства и функционирования»3. Иными словами, целью исследователя становится максимальное «погружение» в рабочую атмосферу респондентов и изучение ее изнутри. К таким исследованиям относятся работы, например, А. И. Алексеева (1997), применившего метод включенного наблюдения в типографии, и В. Б. Ольшанского (1995), формирующего материал для исследования на заводе, и выполняя при этом функции сборщика электроаппаратуры.Тем не менее, как отмечает П. В. Романов, недостатком в подобного рода исследованиях являлось отсутствие «детального анализа» фактора социального конфликта в рабочем процессе.
В процессе исторического развития системы представлений о феномене профессии индивида, наиболее яркими и значительными считаются теории К. Маркса, Э. Дюркгейма, М. Вебера и Г. Спенсера.
Как отмечает Т. Л. Александрова, в теории К. Маркса, Э. Дюркгейма и Г. Спенсера «превалировало восприятие профессии сквозь призму категорий разделения труда и дифференциации социальной деятельности»4. В основе профессиональной трактовки четко прослеживается социологическая концепция данных авторов – социальная солидарность и интеграция (Э. Дюркгейм), экономический детерминизм (К. Маркс), универсальный «закон эволюции» (Г. Спенсер). В свою очередь М. Вебер акцентирует внимание на социально-историческом аспекте процесса развития профессии, а также на экономических функциях, типах профессионального разделения труда и профессионального призвания индивида.
Разделение труда в широком смысле подразумевает под собой систему «различных по своим признакам и одновременно взаимодействующих друг с другом видов труда, производственных функций, занятий вообще или их совокупностей, а также система общественных связей между ними»5. В теории К. Маркса профессия предстает как «таксономическая единица конкретной деятельности внутри производства»6. Разделение труда же представляет собой двоякую структуру – общее разделение на роды (такие, как промышленность, земледелие, торговля) и единичное разделение внутри мастерской (в зависимости от выполняемых рабочим функций). При этом процесс разделения труда начинается прежде всего с процесса дифференциации профессий.
Г. Спенсер предлагает рассматривать институт профессии как продукт «первичной политико-церковной деятельности», образованный путем «выделения специализированных функций, их закреплением за определенными группами общества, наконец, системой объединения профессионалов для защиты своих интересов»7.
В свою очередь Г. Зиммель и Э. Дюркгейм также акцентируют внимание на социальной дифференциации как определяющем факторе развития профессиональной системы. При этом авторы отмечают значимый факт: профессиональная «замкнутость» индивида дезинтегрирует общество и создает угрозу общественным связям. Профессия в теории Э. Дюркгейма представлена как профессиональная группа.
Таким образом, профессия рассматривается с трех различных позиций:
- как вид деятельности;
- как общественный институт;
- как профессиональная группа.
Тем не менее, во всех трех аспекта ключевой становится идея дифференциации социальной деятельности.
Иной подход к проблеме предлагает М. Вебер. Доминантой в его концепции профессии становится поведение индивида и его ценностная система. Само понятие профессии у Вебера соотносится с профессиональным призванием. Профессия же рассматривается как «спецификация, специализация и комбинация функций индивида, которые составляют основу постоянной возможности обеспеченности или заработка»8. Соглашаясь с теорией К. Маркса, М. Вебер подчеркивает доминирующую роль экономических целей над сугубо профессиональными интересами развития общества. В основе дифференциации профессиональной структуры, по Веберу, находятся такие факторы, как:
- «степень развития типичных профессий вообще»;
- «уровень профессиональной спецификации и специализации»;
- «уровень и способ профессиональной стабильности и подвижности». Таким образом, профессиональную структуру характеризуют занятие, приносящее заработок, постоянство данного занятия, необходимость обучения и уровень квалификации.
Аналогичное определение профессии предлагает отечественный социолог П. Сорокин: профессия – это «обычно длящееся занятие индивида, дающее ему средства к существованию»9. Так называемыми системообразующими элементами профессии являются заработок и общественная функция.
Определение профессии начала ХХ века представляет собой следующую трактовку (С. Г. Струмилин): «Профессия – совокупность приобретенных школьной или внешкольной выучкой специальных трудовых навыков, совмещаемых обычно в одном лице и объединяемых общим названием, например, слесарь, столяр, скрипач»10.
В современном наукознании профессию рассматривают как «социальный механизм дифференциации и специализации трудовой деятельности на видовом и внутривидовом уровне, функционирующий как средство развития содержания труда»11. Отдельный вопрос представляет вопрос стандартизации профессиональных классификаций. Так, в постсоветской России пересматривается основной классификатор профессий и должностей. При этом, прежде всего изменения затрагивают профессий полиграфической сферы, сфера здравоохранения и электронно-технической сферы: появляются такие дифференцировки, как, например «промышленный альпинист», «оператор электронного набора и верстки», «повар судовой», «врач здравпункта», «ландшафтный архитектор» и др.
Таким образом, обобщая теоретический анализ профессиональных концепций, мы можем заключить, что профессия как социально-антропологический феномен включает в себя два основных аспекта – экономический (заработок) и социально-образовательный (приобретенная специализированная система знаний, умений, навыков). Механизмом реализации данного феномена является специализированная деятельность.
1.2. . Профессиональная субкультура. Проблема идентичности и повседневности.
С середины ХХ века происходит определенная смена во взглядах исследователей – с теорий «капитализма благоденствия» интерес смещается в сторону социально-экономических условий рабочих, их основных проблем. В свою очередь с 1980 гг активно развиваются новые методологические подходы в области антропологии профессии (неомарксизм, Мэйо и др.), каждый из которых предлагает собственную систему представлений в области организации профессионального труда и профессиональных отношений. Одним же из интегрирующих факторов в различных антропологических подходах к феномену профессии является выделение культурного фактора.
Как отмечает Т. Е. Щепанская, культура профессиональной группы представляет собой «разделяемые членами группы общие смыслы, основанные на сходной или совместно осуществляемой деятельности, позволяющие им справляться с испытаниями внешней среды, соблюдая внутреннее единство»12. Также профессиональную культуру в некоторых случаях принято называть субкультурой. Основу ее составляют 2 категории элементов:
1. знаковые (атрибуты и символы профессиональной среды)
2. социально-поведенческие (нормы и правила поведения, формы общения).
Определенный интерес представляет проблема профессиональной идентичности индивида. В профессиональной деятельности, в большинстве случаев, существует так называемое «табу на самоидентификацию с объектом» (в качестве объекта, в зависимости от рода профессиональной деятельности, может выступать клиент)13. Так, в медико-психологической сфере не принято оказывать профессиональное лечение (психологическое консультирование) пациентам-родственникам либо близким знакомым, так как необходимая для эффективного лечебного воздействия дистанция между профессиональным субъектом и объектом нарушается. Не менее проблемной является ситуация, в которой преподаватель (воспитатель) работает в классе (группе), где учатся его собственные дети. В данной ситуации происходит смешение профессионального и семейного статуса взрослого перед ребенком. Как следствие, ребенок может подвергаться более строгому отношению со стороны учителя-родителя, чем остальные дети. В противном же случае взрослый может быть обвинен в неравноправном отношении ко всем ученикам.
Говоря о профессиональной идентичности, мы так или иначе сталкиваемся с гендерным аспектом в профессиональной сфере. Анализируя динамику гендерных отношений в рамках профессиональной деятельности, исследователи отмечают постепенную тенденцию к уравниванию в правах и обязанностях между мужской и женской группами. Характерной для современной социально-философской парадигмы становится теория дифференциации, основу которой составляет принцип всеобщей включенности (независимо от половых и статусных различий) индивидов во все сферы общественной жизни социума.
Тем не менее, данная тенденция в настоящий момент носит достаточно относительный характер: «..Рынок труда по-прежнему в высокой степени дифференцирован по половому признаку…Разделение рынка труда на женские и мужские профессии – это чрезвычайно стабильный признак индустриальных стран. Оно разделяет оба пола физически и социально и переводит различие в неравенство: женские профессии менее защищенные с точки зрения конъюнктуры, они предлагают меньше возможностей карьеры и практически всегда менее оплачиваемые, чем аналогичные мужские профессии»14. Как правило, основное изменение в области так называемого «гендерного равноправия» определяется тем фактом, что роль женщины не исчерпывается материнской функцией после рождения ребенка – женщина имеет возможность продолжать свою профессиональную карьеру.
Профессиональная сфера, как и большинство других сфер деятельности социума, подразумевает под собой систему определенных правил, подчиняющих массы и организующих их деятельность более или менее оптимальным образом: «Правило – это то, что осмысленно связывает прошлое и будущее действия, делая их регулярными, идентичными, узнаваемыми, а, следовательно, понятными»15. Массовость является основным условием данных правил. Определенному правилу подчиняется любое осмысленное действие. Таким образом, говоря о повседневности правил, подразумевается определенная сфера «нормальности» и «разумности».
В свою очередь, наряду с повседневным, существует область, выходящая за пределы данной разумности. Однако границы, разделяющие данные области, весьма условны и неоднозначны: «Повседневное воспроизводство современного общества зависит в том числе и от воспроизводства самой границы между этими сферами, а также от способов придания как норме, так и отклонению от нее статуса объективности»16. Для определения границ общественной нормы необходимо изучение практических классификаций индивидов, различающихся по условному принципу «нормальности», и положения индивидов, выходящих за пределы данной нормы. Соответственно, говорить нормальности – ненормальности можно только при сравнении данных сфер и при придании одной из них статуса объективности.